ЭПИЗОД 7.
Поцелуй – самое лживое проявление чувств из всех, которыми Создатель наградил человека. Только он максимально сближает даже ранее малознакомых людей, рождает надежды и одновременно не гарантирует ничего. Конечно, как и во всём прочем, у любого явления ( Думается, что никто не будет спорить, что это уникальное действо, присущее именно человеку – явление.) есть много разновидностей и оттенков. Но даже поцелуй матери не совсем искренен, так как это лишь мизерная толика тех чувств, которые она хочет выразить по отношению к своему чаду, но… общество требует ограничений. Расхожее выражение “… Я бы тебя, прямо, съела…” и то ближе к истине.
Воскресный день. Она пришла… В руках держала плюшевого мишку и розовый воздушный шар (Толстая тётка, невдалеке от парка, за три копейки надувала шары газом всем кто попросит). Пришла на торжественную церемонию прощания с детством, устроенную им на крыше, находящейся рядом с домом, стройки. Были друзья со двора, несколько одноклассников и одноклассниц, которые тоже притащили свои сокровенные игрушечные сокровища. Около трёх тысяч разномастных солдатиков были аккуратно выстроены на развернутых листах ватмана. Эти листы были прижаты по углам пластилиновыми макетами сказочных кораблей и замков. И сами они были не просто листами бумаги, а являлись красочными картами с изображенными на них диковинными странами. По центру “военного парада” , расположился целый город из перевёрнутых коробок из под обуви. Коробки были оформлены под домики. Домики были с окнами, дверями и вывесками. На некоторых маленьких окошках были даже разноцветные бумажные шторы, а коробка из-под женских сапог стала центральным зданием импровизированного посёлка. Фломастером были изображены брёвна стен. Под красочной вывеской “SALOON” исполненные с большой тщательностью открывались, как и положено в обе стороны, маленькие двери. Все улочки городка вплотную были заставлены машинками всех мастей. Но только моделями гражданской техники. Все танки, ракетницы и броневики стояли на ватманах рядом с солдатиками. В углу композиции, прислонились друг к другу спинами, сидели несколько кукол. Красиво причёсанные, с косичками и бантами, они смотрели распахнутыми наивными глазами в небо, покоряясь судьбе. По краям хаотично были расставлены самолёты, ракеты и корабли.
Все посмотрели на новую гостью.
- Я утром уезжаю с родителями в другой город. Насовсем. Вот, пришла попрощаться. Куда его? – Она робко протянула своего мишку в сторону ребят.
Присутствующие расступились.
Его тянуло к ней с четвертого класса. Тянуло силой, какого-то неизвестного ему свойства. Как и должно быть в этом возрасте – без взаимности. Её больше забавляли двоечники и хулиганы. Хотя сама она была «фифой» и отличницей.
- Принёс? – Спросил он, обращаясь к чумазому и взъерошенному мальчишке в синей школьной куртке и протертых джинсах (Редкость по тем временам).
- Во!... – Ответил тот, искря голубыми глазами и вытянув руку с бидоном из под кваса.
Несмотря на достаточно свежий ветерок, отчетливо потянуло бензином.
- А спички есть у кого?
Пацаны активно засуетились, извлекая из некоторых карманов коробочки. Немногочисленное девчачье общество сгрудилось около лестницы, ведущей вниз. Все, кроме неё. Она напротив подошла ближе к организатору действа.
Детский игрушечный городок по всему периметру облили содержимым бидона, а сам сосуд установили на крышу одного из домиков рядом с центром посёлка, привязав к ручке её воздушный шар.
Торжественность момента явно требовала каких то слов и он даже собирался что-то произнести, но не успел, так как мальчишка в протёртых джинсях бросил зажженную спичку без предупреждения.
Пламя резко обдало всех жаром. Девочки звонко завизжали и еще теснее сбились около лестницы. Ребята тоже отошли подальше и мечтательно смотрели на огонь.
Она подошла еще ближе и взяла его под локоть , не сводя глаз с горящих игрушек.
Сначала огонь был совсем прозрачным и почти не видимым на фоне чистого летнего неба с легкой синевой по краям. Но по мере того как всё больше игрушек поглощались пламенем, дым сначала темнел пока совсем не почернел. Сердце защемило от грусти. Особенно много черноты добавили казеиновые куклы. На них было особенно невыносимо смотреть. Лица искривлялись в ужастных гримасах, расплавленной пластмассы. Яркое пламя и чёрный-причёрный дым. Сквозь него иногда проглядывали всё те же широко открытые, доверчивые, смотрящие в небеса глаза.
Ветерок утих и дым поднимался ровной чёрной палкой прямо вверх. Очень высоко. Стала заниматься облитая битумом крыша, добавляя черноты в столб дыма.
Девочки давно прекратили визжать и что-то бурча под нос, деловито удалились. Оставшиеся тоже постепенно стали выходить из первоначального ступора. Кто-то поспешил ретироваться вслед за слабым полом, а остальные лихорадочно бегали по крыше в поисках чего-либо, что помогло бы справиться с набирающим силу пожаром. Где то в дали, послышались сирены пожарных.
Наконец кто-то додумался распотрошить два мешка с цементом и засыпать пожарище. Вой сирен всё приближался. К чёрному дыму прибавилась серебристо-серая пыль. Они были совсем близко. Пацаны убежали, предложив сначала последовать за ними, но потом, увидев обнявшуюся неподвижную серо-черную пару, только отмахнулись.
Металлический, завывный, скрежещущий вой сирен впивался прямо в мозг. Крыша опустела. Только чёрный дым стелился по ней, едва достигая колен. Выше – марево пыли. Среди этого – две слившиеся в одну фигуры.
Любой первый опыт бесценен. Чувство первого поцелуя, также невозможно испытать дважды. Сначала трепетный, нежный, в раскрасневшееся до прозрачности ушко. Потом как в омут. Ощущение времени улетучивается. Границы пространства и времени стёрты. Мысли в голове путаются и кружатся: «Как себя вести?... Что дальше?...». В те времена поцелуй имел такое мощное значение, такой подтекст… Чувство безмерной эйфории. Очень искренне. В этом поцелуе множество нежности и ласки. Летишь. Поцелуй с ангелом. Вдруг понимаешь, что она – главный в мире человек, с которым хочется быть всегда. Растворяешься. Ещё далеко до умения сдерживать чувства и эмоции…
Вой сирен стал невыносим, так как несколько машин съехались прямо под здание. К сиренам добавились крики пожарных.
- Бежим! – Крикнула она, с силой отпрянув.
- Кконечно. Ддавай… - Ответил он, возвращаясь в реальность.
- Я жизнь положу, только бы завтра остаться!
Шарик летел уже высоко – высоко… Сразу под ним, немножко напоминающее сердце, черное облако дыма.
Конечно, уехала.
А как могло быть иначе?