Последний дуэт

               
Следователь убойного отдела города Задонска, Александр Собинов, осматривал место происшествия. Собственно, смотреть было нечего - криминалисты уже работали. Поэтому он вышел из залитого водой банкетного зала и сел за один из столиков. В ресторане “Уютный дворик” он бывал довольно часто, и даже иногда позволял себе пофлиртовать с красавицей Наташей, администратором.
Эта самая Наташа, бледная до зелени, сидела сейчас напротив, роняя слезы в бокал с водой.
- Наташа. Вы можете рассказать, что произошло?
- П...п...понима-а-ете…
- Вам нужна помощь? Медики из скорой еще здесь, - она замотала головой и отпила воды, после чего взяла себя в руки и начала рассказывать.
- Был банкет, день рождения. Все шло спокойно, они покушали, потанцевали. Пели караоке…
- А у вас же система вроде в общем зале была?
- Именинница попросила, и мы пошли навстречу. Именинн… - девушка сглотнула.
- Пострадавшая?
- Угу.
- Они пели караоке, и?
- Они уже и счет оплатили, и собирались расходиться. Я увидела, что все выходят из зала, но там всё еще пели, а… а потом…
- Что потом? Успокойтесь, Наташа, прошу вас.
- А потом пожарная сигнализация сработала. Я побежала туда и увидела, что она… Она…горит! - её затрясло так, что бокал птичкой вылетел из дрожащих рук и звонко разбился. Наверное, это оказалось последней каплей, потому что Наташа повалилась в обморок.
Собинов кинулся ей на помощь, и когда над ней захлопотали медики, вернулся в банкетный. Там стояла судмедэксперт, которую молодые опера метко прозвали Леди Смерть.
- Что скажете, Зоя Витальевна? - обратился к ней Собинов.
- Не знаю, Саш, не знаю.
- Так ведь поджог, там свидетелей опрашивают уже.
- Не поджог это. Да сам посмотри, - она чуть задержала санитаров и откинула край простыни, - платье на ней целое почти. Если бы подожгли, оно бы первым вспыхнуло.
- А что тогда?
- Экспертизу сделаю, может, и найду ответ. Что они здесь делали, когда сигнализация сработала?
- Караоке пели.
- Наверное, диск изъять надо, - она направилась к выходу, - тебя подвезти?
- Спасибо, у меня здесь еще дела.
В отдел Собинов попал только под утро.
  Спустя неделю тонкая папка “Дела о поджогах” выросла в пухлый том.
Город лихорадило, телефоны в полиции и мэрии раскалялись от звонков, и объявления мэра о личном контроле над пожарной безопасностью не приносили пользы.
Никаких улик, ни малейшей зацепки - но и объявить несчастными случаями четыре идентичных смерти тоже никто не мог.
Леди Смерть осунулась и внешне уже напоминала свою жуткую тезку, иногда Собинову казалось, что от неё ощутимо тянет дымком. Она дневала и ночевала в лаборатории, пытаясь отыскать хоть какую-то зацепку, которая объяснила бы самовозгорания, но не находила ничего. Утверждала она только одно - гореть каждая жертва начинала изнутри.

  Как-то вечером Собинов сидел в кабинете, когда раздался стук в дверь, и вошла Леди Смерть.
- Добрый вечер, Саша. Ты чего засиделся?
- Добрый вечер, Зоя Витальевна. Дежурю я сегодня, вот, заодно и документы на поджоги пересматриваю. Хотите чаю или кофе?
- От чашки чая не откажусь. Насмотрел что-то? - Александр налил ей чаю, себе сделал кофе.
- Нет. Случаи почти одинаковые, все свидетели в один голос твердят, что горели жертвы во время пения. Разве такое возможно?
- Смотря как петь... - усмехнулась эксперт, - а что они пели?
- Вы удивитесь, одно и то же - арию из мюзикла. Вот эту, - он включил запись на своем телефоне.
- “Дуэт Кристины и Призрака”? Пытались перепеть Тарью Турунен?
- А откуда вы знаете, кто это поет?
- Удивлен, что старая перечница слушает “Nightwish”? Давай, что там дальше.
- Спасибо, что посоветовали забрать диск. Вот этот был нами изъят с места первого происшествия, там действительно запись с концерта группы “Nightwish”.  На втором же мы изъяли этот - та же песня, но в исполнении Елены Бахтияровой и Ивана Ожогина. Третий эпизод, - он показал еще диск, - Сара Брайтман и Антонио Бандерас.
- Ну и что? Какая разница, под чью запись они петь-то пытались?
- Пожалуй, никакой. Разве что это не записи для караоке - там нет текста. Но интереснее четвертый случай. Во-первых, жертва была одна, свидетелей нет. А во-вторых, на этой записи мы слышим второго.
- Какого второго?
- А, да. Вы же не знаете. Во время пения рядом с жертвами свидетели видели мужчину в черном. Ведь петь-то надо дуэтом, и по моим предположениям, именно он предлагал потерпевшим “последнюю арию”. Не каждый наберется смелости исполнить такое, верно?
- И теперь ты ищешь этого парня?
- Ищем. Но описывают его по-разному. В первом случае это парень лет двадцати пяти, во втором - мужчина за тридцать. В третьем - ему около пятидесяти.
- Думаю, о гриме тебе рассказывать не надо, - язвительно усмехнулась Леди Смерть, - и чем же интересна четвертая запись?
- Тем, что на ней слышен его голос.
- С чего ты взял, что это он?
- Эпизод произошел в классе пения местного ДК, где репетировала одна из учениц. Преподаватель пения всегда требует от учеников записывать собственные упражнения, потом они слушают свой голос со стороны и разбирают ошибки. Методика у неё такая, - эксперт кивнула, доставая сигареты. Собинов придвинул ей пепельницу и продолжил.
- И в тот вечер жертва, видимо, машинально, включила запись. Это зацепка. Завтра я еду в Липецк, встречусь с директором театра, может, он что подскажет.
- Ну, хоть что-то, - она задумчиво выпустила дым в потолок.
- Зоя Витальевна, а вы почему так задержались?
- Отчет для Светлова дописывала. На Лесной в строительном котловане труп нашли, слышал?
- Вроде да. И что там?
- Пролежала она около пятнадцати лет, судя по состоянию тканей.
- Она?
- Да, женщина, не старше двадцати пяти. Рожавшая.
- Это тоже по состоянию тканей? - попытался мрачно пошутить Собинов.
- Это по костям таза, - серьезно поправила его эксперт.
- Смерть криминальная, - уточнил Александр.
- На все сто. На ней места живого нет, Саш. Какой-то ублюдок забил девку до смерти, и прикопал в лесу. Пятнадцать лет назад там лес еще был, - она затушила окурок и потерла виски. Когда Зоя Витальевна подняла глаза, Собинов вдруг увидел, что этой красивой, элегантной женщине уже очень много лет....
Раздалась мелодия мобильника и она взяла трубку.
- Иду, солнце, - она встала, - за мной муж приехал. До свидания, Саша.
- До свидания, Зоя Витальевна.
Он убрал со стола и снова принялся перебирать документы. Ни одной идеи, очевидный глухарь. Из головы не выходила история о теле в котловане. Срок давности уже истек, или почти истек, дело вряд ли будут возбуждать. Его размышления прервала трель местного телефона. Звонил дежурный:
- Александр Василич, к вам тут посетительница. С заявлением.
- До утра не терпит? Ладно, веди.
Через пару минут в кабинет вошла скромно одетая девушка. Собинов присмотрелся - совсем молоденькая, не красавица, но миловидная. Пышные русые волосы вились крупными кольцами, и служили единственным украшением.
- Здравствуйте. Вы ко мне?
- Да. Ведь вы ведете дело о поджогах? Я знаю, что происходит. И еще я знаю, что…
- Подождите. Для начала присядьте и представьтесь.
Когда она села напротив, Александр уже приготовил лист бумаги.
- Итак, представьтесь, пожалуйста.
- Валерия Максимовна Никольская. Я знаю причину поджогов и знаю, что в котловане на Лесной улице было найдено тело моей матери, - Собинов едва не подпрыгнул, но сохранил невозмутимый вид.
- Давайте начнем по порядку. Откуда вы взяли эти сведения и почему решили, что они верны?
- Это… это неважно. Я все объясню, только не перебивайте меня, пожалуйста, - она вытащила из сумочки носовой платок и затеребила его, отчего Собинов невольно обратил внимание на её руки. Тонкие, узкие кисти, длинные изящные пальчики - руки аристократки. А странная девица уже начала свой рассказ.
- Мои родители, Светлана и Максим Никольские, работали в театре города Липецка. Мне было два года, когда они уехали на гастроли по области, знаете, там концерт, тут спектакль. Здесь, в Задонске, труппа должна была дать три концерта, но гастроли оборвались.
- Почему?
- После второго концерта моя мама пропала. Её так и не нашли. Папа не сдавался, продолжал поиски - он обращался к частным детективам, даже к экстрасенсам. На это уходили все средства, поэтому жили мы очень скромно, меня воспитывала, в основном, бабушка. Два года назад он снова ездил в Задонск и что-то узнал.
- Что именно?
- Он не успел рассказать. В ту же ночь в нашем доме был пожар. Папа и бабушка погибли, - по щеке девушки скатилась слеза, - мы с классом ездили на экскурсию в Санкт-Петербург, и только поэтому я осталась жива.
- Я вам соболезную. Но какое отношение ваша трагедия имеет к нынешним событиям?
- Самое прямое. Папа тогда нашел убийц. И теперь он мстит.
- Вы же только что сказали, что он умер два года назад?
- Так и есть. А вы считаете, что живой человек может сделать что-то подобное?
- А кто вам сказал об этом? Он сам?
- Да, - прошептала она.
- Вот так пришел и сказал?
- Понимаю, это звучит безумно, но я увидела во сне. Неделю назад он приснился мне и рассказал все. Эти люди изнасиловали мою маму и забили до смерти, а тело закопали где-то в лесу. Он сказал, что каждый из них теперь до конца жизни будет мучиться, потеряв близкого человека. Так же, как мучился папа, разыскивая маму. Еще он сообщил имена. Я их записала, вот, - она положила листок бумаги на стол. Александр прочитал - фамилии были ему знакомы. Отцы первой и четвертой жертв, жених второй и муж третьей. Ясно. Кто-то растрепал служебную информацию, и у впечатлительной девчонки крыша потекла.
- Хорошо, я приму это к сведению. Мы всё проверим, а пока советую вам отправляться домой. Где вы живете?
- Я снимаю комнату в одной деревне. Здесь недалеко, Овражки, улица Красная, дом три.
- Как же вы туда доберетесь, ведь автобусы уже не ходят?
- У меня здесь одноклассница живет, я переночую у неё.
- Вы уверены? Хорошо, Валерия Максимовна. Оставьте номер телефона, если мне понадобится что-то уточнить, я вам позвоню, - Собинов встал, не слишком вежливо намекая, что девушке пора идти.
Ночь прошла спокойно, происшествий не было и странные посетительницы больше не приходили с рассказами о семейных трагедиях. Поэтому Александру удалось даже вздремнуть на сдвинутых стульях в кабинете, где и разбудил его коллега, Сергей Светлов.
- Домой досыпать иди, сурок!
- Какое там. Мне в Липецк надо, проконсультироваться.
- Бесполезно, Сашка. Глухарь это.
- Знаю. А ты по трупу в котловане возбуждать будешь?
- Нет. Леди Смерть четко указала - пятнадцать лет тело там лежало. Срок вышел, вряд ли даже установим личность.
- Хм. У меня вчера посетительница была. Утверждала, что это останки некой Светланы Никольской.
- Никольская? Что-то знакомое… Мне недавно в архиве попались материалы. Точно, актриса пропавшая! Даже если это она, в чем я сильно сомневаюсь, пятнадцать лет прошло, возбуждать нет смысла.
- Там записи на столе, если интересно. Ладно, я пошел, у меня встреча через два часа, а туда еще пилить и пилить.

Пожилой директор театра оперетты города Липецка, Василий Жуков, принял Собинова радушно, и сразу включил запись.  Уже через полминуты он внимательно посмотрел на следователя.
- Когда, вы говорите, это записали?
- Позавчера.
- Это решительно невозможно! - он вскочил, порылся в небольшом книжном шкафу и извлек  VHS-кассету, - вот, посмотрите, - включил старенький видеомагнитофон.
На экране пара исполняла номер из какой-то оперетты.
- Слышите? И там, и на вашем диске - голос Максима Никольского! Но этот человек уже…
- Два года, как мертв. Ко мне вчера приходила его дочь, Валерия.
- Что?! - старик забегал по кабинету, - Лера никак не могла к вам прийти, потому что… Вы на машине? Поедемте, по пути я вам все расскажу.
Ничего не понимающий Собинов повиновался. В машине Жуков несколько минут молчал, потом начал рассказ.
- Света и Макс были моими учениками, они и познакомились в театре. Свадьбу мы играли на подмостках, как в “Сильве”. Лерочка родилась почти на сцене - Свету увезли в роддом со спектакля. Более гармоничной, счастливой пары я не видел. Трагедия оборвала всё. Во время гастролей в Задонске Света пропала. Макс искал её много лет, обращался даже к экстрасенсам и прочим шарлатанам, но все тщетно. На это требовалось немало денег, он продал городскую квартиру и переехал с Лерочкой к своей матери, в деревню. Два года назад он позвонил мне и сказал, что все знает, и даже нашел убийц жены. Мы условились встретиться, но встреча не состоялась - ночью загорелся их дом. Макс и его старая мать погибли, Лера сильно пострадала.
- Постойте, она же была на экскурсии, в Санкт-Петербурге?
- Не было никакой экскурсии, вас кто-то ввел в заблуждение. Скоро вы сами все поймете.
Собинов увидел указатель - “пос. Овражки, 3 км” и вздохнул с облегчением. Здесь живет Валерия Никольская, и сейчас все разъяснится.
Улица Красная оказалась единственной улицей этой небольшой деревни. А дом номер три - двухэтажным зданием, окруженным парком за высоким забором. На воротах Собинов увидел табличку “Районная психиатрическая больница”...
Старик уверенно прошел за ворота, его явно знали. Он о чем-то спросил одну из медсестер, и направился в аллею парка, Собинов молча шел следом. Навстречу им пожилая нянечка катила инвалидное кресло с неподвижной фигурой. Жуков опередил следователя, поздоровался с женщиной, та кивнула и ушла, а старик опустился на корточки перед креслом.
- Лерочка, - услышал Собинов, - здравствуй, девочка. Как ты себя чувствуешь? Ты сегодня замечательно выглядишь, моя хорошая…
Девушка в кресле не ответила. Она вообще никак не реагировала, продолжая смотреть в пустоту.
Следователь внимательно рассмотрел её - без всяких сомнений, это была Валерия Никольская, его вчерашняя гостья, но... Вьющиеся русые волосы были зачесаны на правую сторону, чтобы хоть как-то прикрыть уродливые шрамы на лице и шее. Руки девушки лежали на коленях, правая, скрюченная и обезображенная ожогами, мелко подрагивала, левая же… Тонкая узкая кисть, длинные изящные пальчики - рука аристократки.
Жуков встал, покатил кресло по аллее.
- Она не двигается, не говорит, никого не узнаёт. Посттравматический синдром. Уже почти два года Лерочка в таком состоянии, я регулярно навещаю её - но изменений нет.
- Так кто же приходил ко мне вчера вечером? Девушка выглядела точно так же, только абсолютно здоровой, без шрамов и…
- Я не знаю, кто к вам приходил. Лера этого сделать не могла.
Внезапная бравурная мелодия собственного мобильника заставила Собинова вздрогнуть. Звонил Светлов.
- Серег, я перезвоню через минуту, - он обратился к Жукову, - вы поедете со мной?
- Нет, я автобусом доберусь. Раз уж приехал, побуду с ней еще немного. Не знаю, слышит ли она, но очень хочется надеяться.
- Тогда я прощаюсь с вами, Василий Алексеевич. Только один вопрос. Как часто Светлана и Максим Никольские исполняли дуэт из “Призрака оперы”?
- Никогда. Они бы справились, да и Света мечтала поставить мюзикл на нашей сцене, но я отговаривал. С такими счастливыми глазами трагедию не поют. До свидания, Александр, - он развернул кресло и покатил его по аллее, что-то тихо рассказывая своей подопечной.
В машине Собинов набрал номер коллеги.
- Что там у тебя?
- Я поднял архив - до истечения срока давности по пропаже Никольской еще четыре месяца, умершей-то её никто не признал. Леди Смерть, как увидела твои “записки сумасшедшего”, в меня клещом вцепилась, я уже оформляю запросы в Липецк - чтобы прислали медкарту Никольской и подняли дело о пожаре в доме матери Никольского. А ты где сейчас?
- В Овражках. Я видел Валерию, дочь.
- Она даст показания? Должна же она хоть что-то знать, отец жену разыскивал столько лет!
- Нет, - но Собинов все-таки вернулся в больницу, где взял выписку из медкарты Леры.
Он вернулся в Задонск, и там закипела работа. Поджоги прекратились, дело было приостановлено, и Собинова включили в группу по расследованию убийства Светланы Никольской. Леди Смерть в рекордно короткий срок провела несколько экспертиз и доказала, что останки, найденные на Лесной улице - останки именно Светланы Никольской.
В игру вступила пресса, и Собинов поразился, как легко, быстро и без видимой логики они связали воедино поджоги и убийство актрисы. Даже липецкие газеты захлебывались, повторяя настоящие и выдуманные подробности появлений “Огненного мстителя”. Следователя не оставляла мысль, что загадочная “Валерия Никольская” наведалась не в одну редакцию. Сам же Александр часто смотрел на листок, где ровным девичьим почерком были написаны четыре фамилии. Если бы не этот клочок бумаги - он бы поверил, что ему все приснилось.
Но самой большой неожиданностью стала явка с повинной Андрея Самбурцева, отца Ирины Самбурцевой, четвертой и последней жертвы Мстителя. Он признался, что принимал участие в групповом изнасиловании и убийстве Светланы Никольской и назвал имена подельников.
На вопрос, что же заставило его прийти в полицию спустя столько лет, мужчина разрыдался:
- Иринка. Она горела и просила не делать ей больно.

 Судебный процесс был долгим и громким. Собинов присутствовал почти на каждом заседании. Всё, что он мог сделать - это потребовать от суда оградить Валерию Никольскую и её неофициального опекуна от внимания журналистов, за что ему был очень благодарен старый директор театра. Александр и сам часто ездил теперь в Овражки, возил Леру по аллеям парка и тихо рассказывал ей о том, как все идет. Иногда он садился на корточки, гладил тонкую кисть девушки, и включал запись, где был слышен голос её отца. Но магия не работала - ни разу не дрогнули ресницы, не шевельнулись изящные пальчики.
Этим поздним августовским вечером он опять сидел в своем кабинете. Он не пошел на последнее заседание суда, но и домой уйти не мог, и сейчас сидел в своем кабинете, не зажигая света.
Внизу гулко хлопнула дверь, раздались голоса, смех. Александр уже хотел запереться изнутри - как к нему ввалился Светлов, с початой бутылкой коньяка.
- Всем четверым по максимуму, всё доказано! - он плюхнулся на стул и весомо брякнул бутылку на стол, - стаканы давай.
- Всех, значит?
- Всех! - Светлов плеснул в стаканы на два пальца коньяку и сжал свой.
- Значит - всё? - они подняли стаканы и гулко чокнулись, потом синхронно их опрокинули.
- Пойду я, Сашка, - Светлов вышел, а Собинов остался сидеть, бездумно глядя на своё отражение в темном окне.
Он даже не сразу заметил, что слышит знакомые аккорды. Глянул на мобильник - но тот послушно показал только полночь. А органные переливы звали за собой…
Мелькнула трусливая мыслишка “Ну я-то не красна-девица, меня ты петь не заставишь!”, но он встал, и, не слыша собственных шагов, вышел на крыльцо. Улицу заволокло таким густым туманом, что фонари казались медными монетками.
Раздался женский голос - глубокий, чудный…
- Он жил в мечтах моих, в душе царил,
  Во сне он звал меня, в свой мир манил,
  Быть может, это сон, но знаю я -
  что Призрак Оперы в моей душе, он часть меня!
Собинов оглянулся - по улице шла Лера Никольская. Роскошные русые волосы были убраны в высокую прическу, бальное платье открывало белоснежные плечи. И она пела:
- Твой лик внушает страх в толпе людской,
  Я маска для тебя….
Ей ответили! Мужчина в черном, так же неспешно приближался с другой стороны улицы:
- Я голос твой! Твой дух и голос твой разнить нельзя!
- Ведь призрак оперы в моей душе, - откликнулась девушка, и ей вторил мужской голос,
- Он часть тебя! - фигуры сблизились, мужчина порывисто обнял девушку.
- Пой, мой ангел… - Лера на мгновение обернулась - Собинов увидел страх и мольбу в её глазах.
- Пой! - приказал ей отец, и девушка запела...
Когда в воздухе замерла последняя звенящая нота, обе фигуры растаяли в тумане.
А в руке у Собинова, уже таял, обжигая, тот самый клочок бумаги, исписанный ровным девичьим почерком. Он разжал кулак и подумал, что надо сообщить Жукову о смерти Леры. Но чувствовал, что тот уже сам знает об этом.