СОБАКИ
Есть разные способы начертания магического круга. Суть такой защиты заключается в силе, сконцентрированной чародеем внутри ограниченного пространства. Круг, созданный воображением, обладает теми же свойствами, что и нарисованный, легко меняя размеры при необходимости.
Ушедший в бездну охватил своим кругом не только дом, но и двор с примыкающим к нему большим участком леса, а затем внутренним зрением, обострившимся в темноте и тишине заброшенного дома, с интересом наблюдал, как Лоретта решительно раздвигала эти границы, как бледно-золотое пространство внутри круга расширялось, вращаясь в разных направлениях. Она не читала ни молитв, ни заговоров, не использовала никаких магических символов — в этом её спутник был уверен. При таком единении сил и воль он видел бы представленные ею знаки, слышал бы её беззвучный шёпот, но она молчала, полностью сосредоточившись на ритуале; молчал и Ушедший в бездну. Потоки их магической силы, несущиеся по спиралям друг другу навстречу, слились в сияющий конус. Пронизав крышу дома и тяжёлые пласты облаков, он устремился вершиной в ночное небо…
Небо?
Люди привыкли называть этим словом воздушную оболочку, окружающую земной шар — круглую Землю.
Следя за тем, как конус, вытягиваясь в стрелу, растёт навстречу незнакомым созвездиям, Ушедший в бездну охватил взглядом не сверху, а со стороны, из головокружительной дали, весь Сандфлес — огромный пласт суши, окружённый светлым, почти белым морем.
На плоской Земле, подобной опрокинутому блюду с неровными краями и бугристым дном, это был единственный материк — Центр Мира, и море, омывающее его берега, тоже было единственным. Кое-где виднелись небольшие острова, но чем дальше от Центра, тем пустыннее становилось водное пространство, разбегаясь до самого края Земли, окутанной плотным коконом золотистого тумана, за которым не было уже ничего, кроме вечной безбрежной тьмы, где горели чужие звёзды...
Подивившись такой странной ошибке ясновидения, вызванной слишком большим напряжением, Ушедший в бездну заставил себя отвлечься от этой картины, напоминающей архаичные представления об устройстве мироздания.
Усталость взяла своё. Он задремал и во сне увидел с большой высоты, как при солнечном свете, крышу заброшенного дома. Сквозь чащу, огибая полумесяцем двор, вела хорошо утоптанная тропинка, постепенно переходящая в узкую дорогу. Заканчивалась она на берегу быстрой шумной реки. Здесь стояло несколько домов. Это и был Сведенланд. Над крытыми дёрном крышами поднимался шпиль бедной церквушки. Вдоль деревянного причала покачивались лодки. Выше по течению крутилось колесо водяной мельницы.
Чужие в этих местах появлялись редко и чаще прибывали по реке, чем по суше. Дорога даже в самой своей широкой части походила на тропу, протоптанную дикими животными. Две-три неприметные тропинки разбегались от неё в разных направлениях. Со стороны леса деревню защищала какая-то преграда, которую Ушедший в бездну чувствовал, но не мог определить, что это — живая изгородь, частокол или невысокая каменная стена. По рассказам Эвы он представлял Сведенланд неким средоточием цивилизации в этих краях, не задумываясь, насколько относительным может быть само понятие «цивилизация» на Сандфлесе: десяток домиков, вросших в землю по самые окна, а вокруг на несколько миль — лес и болота.
Смотрителя маяка и его дочь здесь хорошо знали, так что идея Лоретты облачиться в их одежду, чтобы не привлекать к себе внимание местных жителей, была неудачной.
Ушедший в бездну осознавал, что находится вне тела. Он парил над верхушками деревьев, не касаясь их, не имея возможности опуститься на землю. Зато ему довелось стать свидетелем незабываемого зрелища.
Далеко, примерно в получасе ходьбы от заброшенного дома, на старом дереве сидел охотник за бродячими собаками — тот самый, что преследовал Лоретту. Он прочно устроился на одной из толстых нижних ветвей, прислонившись спиной к стволу и закутавшись с головой в свой мохнатый плащ. Дождь потоками стекал с плотного рыже-серого меха.
Внизу под деревом бродили четыре крупных пса с уродливыми острыми мордами, поросшими редкой жёсткой, как щетина, шерстью. Ещё два сидели поодаль. Стая явно намеревалась взять человека измором. При нём были только тесак в обтянутых кожей ножнах и деревянная дубина с тяжёлым железным набалдашником — весьма необычный выбор оружия для одинокой ночёвки в лесу. Видимо, охотник был полоумным любителем смертельно опасных развлечений, что вполне убедительно объяснялось его одержимостью. Призрак, руководивший им, обеспечивал своему подопечному защиту, которую тот принимал за собственное везение. Как ни странно, именно в этот драматический момент защитник отсутствовал. По крайней мере, Ушедший в бездну не видел и не ощущал его.
Дождь шёл стеной, но плащ из собачьих шкур не промокал — мех был чем-то смазан. Кроме того, густая крона заслоняла охотника как навес. Собаки улеглись вокруг толстого ствола, свернулись калачиками и сразу стали похожи на обычных мирных дворняг. Только самый молодой и нетерпеливый пёс никак не успокаивался — ходил кругами под деревом, рычал, посматривая наверх, вставал на задние лапы, пытаясь дотянуться до ног человека. Тот сидел неподвижно.
Пёс громко и зло залаял, но усталые сородичи не поддержали его. Разъярившись, он высоко подпрыгнул и ухватил человека за сапог.
Удар охотника был молниеносным и мощным. Убитый тяжёлой дубиной пёс рухнул на своих соплеменников. Стая вскочила, испуганно рыча. Собаки закружили вокруг дерева. Две самые злые и смелые попытались повторить безумную выходку молодого пса и одна за другой упали с пробитыми головами. В кромешной тьме охотник не видел, а лишь слышал животных, но точность, с которой он направлял удары, была поразительной. Три оставшиеся в живых собаки, поджав хвосты, отошли от дерева. С ворчанием они обнюхивали мёртвых сородичей. Охотник же снова застыл в хладнокровном молчаливом ожидании…
***
Дождь прекратился ещё до рассвета. Ясное и чистое, как прозрачно-золотистый янтарь, утро было по-осеннему холодным. Собаки так и не приблизились к дому, окружённому невидимой защитой.
Окончание своего сна об охотнике Ушедший в бездну не помнил, но верил, что наблюдал подлинное событие. У опытных ясновидящих есть ориентиры, позволяющие определить, насколько реален тот или иной сон.
Говоря Лоретте, что разочаровался в своём даре ясновидения, Ушедший в бездну был не совсем искренен. Потусторонние голоса, внезапные озарения, вещие сны, приметы, поверья имели над ним огромную власть. Под их влиянием он мог неожиданно полностью изменить свои планы, довериться явным недоброжелателям, ввязаться в любую авантюру.
Здравый смысл, которым он руководствовался реже, чем интуицией, сейчас подсказывал ему, что самым правильным решением было бы вернуться к своим прежним спутникам. Дорогу от заброшенного дома к их временному пристанищу Ушедший в бездну при желании мог найти без особых усилий, но снова предпочёл неизвестность и Лоретту…
Осмотрев разбитые сараи на заднем дворе, он не нашёл ничего, что могло бы послужить оружием против бродячих собак. Очевидно, местные жители временами наведывались в заброшенный дом. Черенок лопаты, по неизвестной причине, оставленный кем-то на крыльце, был единственной вещью, пригодной для пользования. Всё остальное превратилось в гнилой хлам или вовсе рассыпалось в труху. Удивляло то, что никому из мародёров не пришло в голову снять с двери засов. Такая странность наводила на мысль, что в заброшенном доме иногда ночевали. Вполне возможно, что и охотник намеревался скоротать здесь минувшую ночь, но был настигнут собаками на полпути к дому.
— Значит, нам снова повезло, — улыбнулась Лоретта, когда Ушедший в бездну высказал это предположение. — Пока всё складывается просто отлично. Надеюсь, что и дальше будет не хуже. В Сведенланде меня ждут. Если нам удастся дойти туда быстро и без приключений, то прямо сегодня мы отправимся в Эльмборг.
— Вы весьма решительны, мадам, — заметил Ушедший в бездну. — После такого путешествия — без отдыха отправляться в новое? На такое способны немногие.
— Я способна, и вы тоже. Когда вы увидите Сведенланд, то поймёте, почему я не хочу там задерживаться.
***
День был почти безветренный и, по здешним меркам, погожий. Солнце светило сквозь тонкую полупрозрачную дымку. Его рассеянные лучи обнимали, окутывали всё невесомым мягким теплом. Улыбка окружающего мира чувствовалась так явственно, что невольно хотелось улыбнуться в ответ, но поводов для хорошего настроения у путников было мало. Им предстояла не столько долгая, сколько опасная и неприятная дорога, да и голод уже напоминал о себе. В плетёной бутыли оставалось немного настойки, но больше чем по два глотка они сделать не решились, учитывая крепость напитка.
На случай встречи с бродячими собаками или охотником, Ушедший в бездну не поленился обстругать и заточить с одного конца рукоять лопаты. Получился тяжёлый, довольно острый кол — в умелых руках смертоносное оружие. Лоретта уверенно завладела обоими унесёнными с маяка ножами. Хотя их короткие и не достаточно прочные лезвия были бесполезны против стаи одичавших псов, Ушедший в бездну ни словом не обмолвился на этот счёт, не желая разочаровывать свою спутницу. В глубине души он надеялся, что встреч с кем бы то ни было — и с животными, и с людьми — удастся избежать.
Дорога, которую он видел ночью во сне, выглядела на самом деле так словно ею давно уже никто не ходил. Она заросла травой, местами едва угадывалась или вообще исчезала, и её продолжение то и дело приходилось искать.
Инстинктивно стремясь держаться на безопасном расстоянии от собачьей стаи, которая бродила где-то поблизости, Ушедший в бездну и Лоретта в конце концов сбились с прямого пути и вышли на одну из боковых тропинок. Извилистая и узкая, она постепенно увела путников в сторону моря. Скоро они заметили это, но возвращаться не захотели.
— Так даже лучше, — сказала Лоретта. — Сведенланд стоит на реке в глубине леса. По её берегу к морю проходит тропа. Все дороги, ведущие к морю, хорошо расчищены и утоптаны. Мы, жители Сандфлеса, настолько любим воду, что если по какой-то причине не можем путешествовать на вёслах или под парусом, всё равно стараемся в своих странствиях держаться ближе к большим водоёмам. Считается, что вода защищает от вредоносной магии.
— Интересное поверье, — заметил Ушедший в бездну. — Я всегда думал, что вода усиливает магию, в том числе и вредоносную. Хорошо, если в ваших краях это не так.
Лоретта снисходительно улыбнулась.
— Очевидно, вам кажется, что наши края — какое-то особенное место, где всё иначе, чем должно быть с вашей точки зрения. В действительности народные приметы и суеверия повсюду странны, если не вникать в их суть. На самом деле суеверий не существует вообще, просто иные люди, считающие себя просвещёнными, отказываются принимать на веру чужой опыт, связанный с потусторонними силами, и объявляют его суеверием. Так им легче жить. С религией дела обстоят не лучше. Чужеземцы, изредка попадающие к нам, как правило, недостаточно образованы и наблюдательны, чтобы сразу заметить разницу между собой и нами, а ведь она огромна! Впрочем, вы не были на Сандфлесе нигде, кроме Земли Отступников, следовательно, ничего о нас не знаете…
Название «Земля Отступников» Ушедший в бездну уже слышал от Эвы, и оно тревожило его. О каких отступниках шла речь? Он не без содрогания думал о владельце этой части побережья — Эсберне Фридале. С недоумением вспоминал свой внезапно вспыхнувший и так же быстро угасший интерес к его таинственной крестнице. То, что эти двое использовали магию на глазах у многочисленных свидетелей, говорило о полной безнаказанности и не менее полной безнравственности.
— Различие между нами, приезжими, и вами, коренными жителями, трудно не заметить. Я мало общался со здешними людьми, но те, с кем мне довелось познакомиться, меня удивили. В особенности, две девушки из Сведенланда, независимые и воинственные как амазонки. Одна из них дочь тамошнего старосты.
— Эрна?
— Да. А вторая — её подруга, похожая больше на служанку.
— Она и есть служанка. Девушка со сказочным именем. — В тоне Лоретты прозвучало такое холодное презрение, что Ушедший в бездну не решился продолжить этот разговор, хотя был бы не прочь узнать, отчего имя Эва, распространённое в большинстве европейских стран, она считает сказочным.
Некоторое время шли молча. В чаще шумел ветер, поднявшийся внезапно, как часто бывает вблизи моря. Погода портилась, причём довольно быстро.
Наконец Лоретта нарушила молчание:
— Я, кажется, поняла, куда мы с вами забрели. Мы сейчас направляемся прямо к Подземному замку, так что скоро вы увидите главную архитектурную достопримечательность здешних мест. Хорошо если бы дома была Эрика, а господин Фридаль — в отъезде. Я не люблю видеться с ним без особой необходимости.
Лоретта шла впереди и не заметила, как смутился её спутник. К чему он точно не был готов, так это к визиту в замок своей спасительницы и её крёстного, зато неожиданно получил ответ на самый главный вопрос, который не решался задать: знает ли хозяин здешних мест о приезде Лоретты и ритуале, который она провела в его владениях. Разные бывают чудеса, но уж очень неправдоподобно выглядело то, что староста Сведенланда не доложил господам о её прибытии, сумасбродном желании остановиться в деревне и внезапном исчезновении. Даже если предположить, что он и его домочадцы находились под воздействием колдовства или просто боялись своей гостьи, не могла же она наложить заклятие на всех их соседей, а любопытство человеческое велико и слухам нет препятствий. Дама, приехавшая с целой свитой из отдалённого города — явление само по себе необычное для затерянной в лесу деревни. И вдруг эта особа исчезает, похитив лодку и бросив свиту на произвол судьбы! Затем разражается невиданная буря. Всё побережье разворочено волнами, маяк разрушен. Фридаль, при его-то магических способностях, едва ли мог проглядеть ведьму, которая безнаказанно разгромила его владения. Следовательно, он был или заодно с ней или, по крайней мере, заинтересован в успехе её ритуала.
Снова мысль о «весёлой охоте» пронеслась в голове Ушедшего в бездну. На его руке мерцало кольцо, надетое кем-то из хозяев Земли Отступников, и куда бы он ни подался, оно неуклонно вело его к ним…
Ещё миг — и он бы убил Лоретту, но ослепительный ужас опалил его как вспыхнувший порох. Ужас, вызванный предчувствием катастрофы, масштабы которой превосходили последствия самой жестокой и несправедливой расправы. Самоубийство духа. Ушедший в бездну невольно замедлил шаг. Эти слова не прозвучали, нет, но проявились в его сознании как давно забытая мысль, призраком поднявшаяся из глубины памяти. Где, когда, от кого он слышал их, а может быть, прочитал в какой-нибудь запрещённой книге или рукописи из тайной коллекции своего наставника?
Опомнившись, Ушедший в бездну догнал Лоретту, скрывшуюся среди деревьев. Лгала она или нет, он не мог оставить её: идти ему было некуда…
— Этого ещё не хватало! — с тревогой воскликнула она.
Впереди над тропинкой тянулись лёгкие полупрозрачные клубы тончайшей водяной пыли. Ветер, налетая порывами со стороны моря, гнал их вглубь леса.
— Дайте руку! — скомандовала Лоретта, поставив плетёнку под дерево. — Может, мы ещё успеем добежать до бухты.
Зная о странных свойствах здешних туманов, Ушедший в бездну подчинился без колебаний. Оставаться в лесу было нельзя.
Держась за руки, путники бросились сквозь быстро разрастающееся облако. Туман стелился низко над землёй. Он нёс могильный холод и неотчётливый запах гнили. Воздух наливался влагой. Было трудно дышать. Деревья впереди начали терять очертания и объём, расплываться, превращаясь в гигантские плоские фигуры с размытыми контурами. Гнилостные испарения вызывали безотчётный необъяснимый страх, ощущение чужого враждебного внимания.
Тропинка вывела беглецов на берег реки к узкому деревянному мосту, аркой изогнувшемуся над водой. Противоположный берег, высокий и скалистый, едва угадывался в густой пелене тумана. Где-то неподалёку шумело море. Здесь, видимо, было самое устье реки. Наверное, несколько минут назад это место выглядело очень живописно, но теперь туман поглотил его, и лишь тени ближайших предметов летели навстречу задыхающимся от быстрого бега людям.
Деревянный настил моста был скользким как после дождя. Лоретта едва не упала и, выпустив руку спутника, ухватилась за перила. Он обнял её и, крепко прижимая к себе, повёл через реку. Бежать путники уже не могли, но обоим казалось, что они мчатся из последних сил. Сзади, как волна, приближалось, настигало их нечто, пока невидимое, но несущее смертельную угрозу.
Мост закончился, и вновь потянулась тропинка, более широкая, чем лесная. Из белого марева вынырнули каменные ступени, прямоугольный вход, выбитый в скале, низкие двустворчатые распахнутые настежь двери, а за ними — двор, похожий на чашу, полную тумана. Влажные шершавые плиты не скользили под ногами, но Ушедший в бездну не выпустил Лоретту. Ему чудилось, что стоит им оторваться друг от друга, и неведомая сила разбросает их по разным краям мира.
Навстречу им выплыла стена, сложенная из грубо обтёсанного камня. В ней обозначился дверной проём. Окованная металлом дверь была закрыта. Лоретта обеими руками ухватилась за бронзовую ручку-кольцо и потянула на себя. Дверь тяжело, медленно открылась. За высоким порогом начиналась лестница, ведущая вниз. Тусклый свет лился на верхние ступени из окна, расположенного напротив входа прямо над спуском. В глубине подземной тьмы трепетали огни факелов. Ушедший в бездну инстинктивно подался назад, но Лоретта удержала его.
— Сейчас лучше находиться внутри, чем снаружи, — тихо и быстро проговорила она, — и внизу, а не здесь, если, конечно, вы не хотите в таком виде, — она окинула его полунасмешливым взглядом, — оказаться на центральной площади Эльмборга или где-нибудь ещё, да вдобавок лет на десять позже…
В этот миг угроза, которую они ощущали как неизвестную мистическую опасность, настигла их с яростью вихря, с низким зловещим рычанием хищного зверя.
Обернувшись, Ушедший в бездну заточенным концом палки, как остриём копья, ударил в злобно оскаленную морду. Первый из преследователей — рыжий пёс, видом и размерами похожий на волка, не ожидал нападения. Он сам готовился напасть сзади, повалить, вцепиться в восхитительно хрупкую для его клыков шею человека и вдруг с размаху наткнулся лбом на деревянный кол! Визг, приглушённый туманом, отдался в каменных стенах прерывистым, искалеченным эхом. В ответ загремел злобный разноголосый лай. Из тумана появились, как призраки, три крупные собаки волчьей масти. Ушедший в бездну попытался захлопнуть дверь, слишком тяжёлую для быстрого манёвра, но не успел — рыжий сделал молниеносный выпад, заставив его отпустить дверное кольцо и выставить перед собой деревянное остриё. Пёс ухватился зубами за палку и мотнул головой, пытаясь разоружить человека. Лоретта пронзительно завизжала, полоснув по морде тёмно-серую суку, кинувшуюся на неё справа. Дикий крик, быстрые яростные движения женщины и блеск коротких лезвий в её руках привели собак в замешательство. Они попятились, рыча и взлаивая.
В глубине подземелья раздались голоса, вверх по лестнице простучали шаги. Кто-то массивный, тяжело дыша, грубо оттолкнул Лоретту, прижал Ушедшего в бездну к притолоке. Оглушительно грохнул выстрел. Ближайшая к входу собака, застреленная почти в упор, рухнула возле порога. Свора отхлынула. Второй выстрел поразил рыжего пса, обратив двух других в бегство.
Ещё не рассеялся в воздухе пороховой дым, а спаситель уже занялся спасёнными. Ушедший в бездну не ожидал радушного приёма от обитателей замка, но в данных обстоятельствах всё-таки рассчитывал на защиту и временное убежище. Будь он нищим с рождения, а не аристократом, опустившимся до состояния бездомного бродяги, он не питал бы подобных иллюзий. Грубый толчок в спину швырнул его на каменные плиты двора. Гневно и удивлённо вскрикнула Лоретта: охранник вытолкнул её следом и рванул на себя дверь, намереваясь оставить гостей снаружи. Высокий, широкоплечий, в длинном сером плаще и маске, закрывающей большую часть лица, он напоминал ожившую каменную статую, но и этому гиганту не удалось одним рывком справиться с мощной дверью. Мгновенно оказавшись на ногах, Ушедший в бездну схватился за бронзовое кольцо с внешней стороны. Охранник замахнулся разряженным пистолетом. Бродяга едва успел отклониться: рукоять лишь слегка задела его волосы.
— Эй! — Лоретта сорвала с себя амулет и протянула неприветливому стражу. — Отдай это госпоже Эрике. Она ждёт нас.
— Госпожа Эрика не принимает здесь нищих. — Не взглянув на медальон, охранник вновь попытался закрыть дверь.
Лоретта всадила нож ему в руку и, ускользнув от удара, скрылась в тумане. Охранник бросился за ней. Ушедший в бездну поднял свою палку, отлетевшую почти за пределы видимости, но странное ощущение фальши происходящего удержало его на месте. В этот момент в проёме двери появился ещё один охранник — немолодой, с лицом убеждённого пьяницы. Лицо это было весьма и весьма знакомым. Забыть такую колоритную физиономию Ушедший в бездну не мог бы при всём желании. Безымянная шхуна, люди Хёгвальда, среди которых этот выделялся не только характерной внешностью старого морского разбойника, но и сообразительностью. Шведский пират, как называл его в ту пору Мансвельд, выглядел теперь вполне достойно. Серый форменный плащ окутывал широкими складками его внушительную фигуру. Маску Швед держал в руке и, улыбаясь во весь щербатый рот, помахивал ею, приветствуя старого знакомого.
Где-то в глубине двора раздалось злобное рычание и гневно-испуганный вопль — собаки напали на первого охранника. Лоретта вынырнула из тумана рядом с Ушедшим в бездну, схватила его за локоть и потащила в проём открытой двери, прямо на Шведа. Тот удивлённо присвистнул, посторонился, впустив бесцеремонных гостей, и спокойно закрыл за ними дверь. Это было своевременно — миг спустя снаружи по ней процарапали тупые когти. Собаки заскулили и залаяли, сердясь, что не могут добраться до людей, отделённых от них деревянной преградой в три дюйма толщиной. Швед подмигнул Ушедшему в бездну.
— Дай Бог, чтобы Сигге перебил всю свору, а мы не будем ему мешать. В таком тумане стрелять нельзя — убьём друг друга.
— Госпожа Эрика дома? — быстро спросила Лоретта, всем видом показывая полное равнодушие к судьбе охранника по имени Сигге, оставленного на растерзание собакам.
— Что ты, красавица, никакой госпожи тут сроду не бывало. Что ей делать в этой дыре?
— Ну я-то знаю, что Эрика бывает здесь довольно часто, — сказала Лоретта, обращаясь к Ушедшему в бездну. — Значит, нам с вами всё-таки не повезло.
— Как сказать, — усмехнулся он. Новая встреча с Эрикой отнюдь не казалась ему верной приметой удачного дня. — По крайней мере, нас не сожрали дикие псы, и если нам самим здесь дадут что-нибудь выпить и съесть, я буду вполне доволен судьбой.
— А я нет, — хмуро возразила его спутница. — Каким образом вы собираетесь сегодня добраться до Сведенланда? Лично я без вооружённой охраны сейчас не высунусь за порог, а без приказа нас никто не станет сопровождать. — Закатив рукав, она попыталась в полутьме осмотреть расцарапанную до локтя правую руку. — Чёрт! Всё-таки одна из тварей меня укусила. Надеюсь, именно та, которой я разукрасила морду. Старосту Сведенланда собственноручно отлуплю вашей палкой. Развели тут дикого зверья, а охотник всего один, да и тот сумасшедший.
Мужчины обменялись весёлыми взглядами. Швед улыбался от уха до уха.
— Мою палку я не доверю никому, даже вам, мадам, — с учтивым поклоном сказал Ушедший в бездну, — но готов для вашего удовольствия отлупить ею кого угодно, даже старосту Сведенланда.
Лоретта скорчила презрительную гримасу.
— С ним я и сама справлюсь, лишь бы его дуры-дочки не оказалось рядом. Кстати, что это у вас все двери нараспашку?
Последнее было адресовано Шведу, улыбка которого стала почти нежной. Резкие выражения, высокомерный вид и хозяйский тон Лоретты комично не сочетались с её костюмом, похожим скорее на лохмотья нищенки, чем на одежду рыбачки, но хорошенькой молодой женщине неплохо временами казаться забавной.
— Кого вы ждали? Госпожу Эрику? Господина Фридаля? — с нажимом продолжала она, нисколько не опасаясь разозлить охранника.
— Мы направлялись в Сведенланд, — пояснил Ушедший в бездну, — но из-за тумана сбились с дороги.
— Это не туман, — внезапно помрачнел Швед. — Не такой, как бывает в наших краях. На этом острове туманы дрянные, а солнца и вовсе нет. Никто никогда не видел, да и не увидит! — Он шумно вздохнул, махнув рукой с зажатой в ней скомканной маской. — Спроси здесь кого угодно, как выглядит солнце, — он тебе в рожу даст, чтобы не насмехался над его родной кочкой, торчащей посреди моря, как прыщ на заднице. Да, именно кочкой! Что это за остров такой — Сандфлес? Кто из нас о нём слыхал до того как нас сюда занесло? Всё у них тут не как у людей. О чём ни спросишь, на тебя глаза таращат и в драку лезут. Да что говорить, если они даже бога своего не распяли, а сожгли, как ведьмака какого-нибудь!
— Глупости! — бесцеремонно перебила Лоретта. — Хватит жаловаться, философ-богослов! Ты не ответил на мой вопрос. Где твои господа? Мне надо их видеть.
— А что тут отвечать? — Швед снова вздохнул. — Нет господ.
Лоретта хмыкнула, подняла свой амулет за шнурок повыше, чтобы льющийся из подземелья тусклый свет упал на изображение.
— Надеюсь, ты когда-нибудь видел такой медальон или что-то похожее?
Швед наклонился вперёд, с интересом разглядывая круглую пластину из красновато-бурой яшмы. На ней была вырезана фигурка кошки в окружении пышных ветвей. Как ни странно, до сих пор Ушедший в бездну не замечал этой тонкой искусной резьбы. Просто не обращал внимания на медальон Лоретты.
Слыша человеческие голоса, собаки подняли за дверью неистовый лай. Судя по их нестройному хору, к двоим уцелевшим присоединились новые сородичи.
Швед озадаченно кашлянул, выпрямился, поглядел на женщину. В полутьме было невозможно понять, какие чувства он испытывает, тем более что лицо старого моряка обладало примерно такой же выразительностью, как у деревянной скульптуры, украшавшей носовую часть «Рыцаря», на котором он прослужил много лет, прежде чем этот корабль стал эпизодом не слишком героической и не богатой событиями истории Сандфлеса.
— Теперь ты нас узнал? — нетерпеливо осведомилась Лоретта.
— Да его-то я узнал сразу, — Швед кивнул на Ушедшего в бездну, — а тебя, красавица, что-то не припоминаю. Где ты раздобыла эту штуковину? — Он ткнул пальцем в медальон.
— Нашла в лесу. На дереве висел. Хватит молоть чушь. Мы это! Мы! И вход был открыт для нас. Иди, доложи господам, что мы уже здесь.
— Доложить-то я доложу, — задумчиво сказал Швед, — но ждать вам придётся долго.
Он слегка надавил ладонью на стену с левой стороны от входа, и в глубокой тени обозначился светлый прямоугольный контур. Дверь открылась, чуть слышно скрипнув. За ней показалась комната с большим прямоугольным окном, наполовину заслонённым тяжёлыми шторами. Куда оно выходило, высоко или низко располагалось над землёй, определить было невозможно. Густой туман часто сравнивают с молоком, но белизна в оконном проёме нисколько не напоминала молочное море. Казалось, снаружи нет ничего, кроме бесконечной пустоты. Тем уютнее выглядела комната, маленькая и тесная, занятая громадным овальным столом и тремя просторными креслами. В полукруглом камине горел огонь. Бронзовые фигуры нагих девушек на каминной полке простирали руки к сводчатому потолку. Над столом на длинной цепи висел фонарь, освещая карту, развёрнутую во всю ширину столешницы.
Лоретта уверенным шагом вошла в комнату, всем видом показывая, что она здесь не впервые, и заняла кресло, стоящее ближе к камину.
— Наконец-то я вижу хоть одно знакомое лицо! — с лёгкой иронией сказала она. — Я уже было подумала, что замок совсем обезлюдел. Не считать же людьми двух грубиянов, одного из которых сейчас, надеюсь, доедают собаки!
В первый момент Ушедший в бездну принял существо, прикорнувшее на диване, за ручную обезьяну, одетую в чёрный костюмчик с белым кружевным воротником, но нисколько не удивился, что Лоретта заговорила с этим созданием как с человеком: она была способна и не на такие чудачества.
Сутулая фигурка приподнялась, и бродяга ощутил брезгливость, увидев сморщенное человеческое лицо, похожее на обезьянью мордочку. Карлика Ульфа, слугу Эрики, он ненавидел, хотя в прошлую встречу успел обменяться с ним всего лишь несколькими словами. Отвращение к физическому уродству вряд ли могло бы послужить причиной такой неприязни. Ушедший в бездну подозревал, как, впрочем, и было в действительности, что именно Ульф, по приказу своей госпожи, надел ему на палец Кольцо Демона.
Встав с дивана, карлик приблизился к Лоретте и поклонился ей на удивление грациозно. Смешным он при этом не выглядел. Манеры у него были вполне светские. Ушедший в бездну подумал, что, возможно, недооценивал его, принимая за простого слугу. Ульф не был похож на молчаливого, лишённого собственной воли раба. Он приветствовал Лоретту учтиво, без подобострастия. Её ответ был так же вежлив и доброжелателен.
Беседа шла на латыни.
— Госпожа Эрика не ждала вас здесь и так рано, — сказал Ульф, медленно, с трудом подбирая слова. — Вы должны были встретиться с ней в Сведенланде только после ритуала.
Ушедший в бездну занял кресло ближе к выходу и кивнул Шведу. Тот подмигнул в ответ и тихо прикрыл дверь, оставив гостей в обществе Ульфа.
— Ритуал завершён, разве не заметно? — возразила Лоретта. Языком священников, учёных и дипломатов она владела значительно лучше своего собеседника. — До Сведенланда мы не успели дойти по глупейшей причине: я заблудилась. Я очень плохо знаю эти места, а тут вдобавок пошёл туман. К счастью, мы были недалеко от замка. Я даже подумала, что вы нас заметили, поэтому открыли калитку. Но здесь, во дворе, на нас напали бродячие собаки, а потом едва не убил охранник.
Ушедший в бездну слушал, не подавая вида, что понимает, о чём идёт речь. Когда-то он получил вполне сносное образование, к тому же несколько лет провёл в Италии. Лоретта в очередной раз заставила его недоумевать. Не часто ему приходилось видеть женщин, даже знатного происхождения, настолько свободно изъясняющихся на латыни! Очевидно, бургомистр Эльмборга обладал большими полномочиями и непомерным тщеславием. Он воспитал свою дочь как настоящую аристократку.
Усмехнувшись, бродяга сосредоточился на огромной карте. Ей-богу, ради того чтобы увидеть это уникальное творение местных картографов, стоило бежать из цивилизации на остров, где десяток домов среди дикого леса — большое селение!
Края карты пестрели традиционными изображениями морских чудовищ, прекрасных русалок, кораблей, идущих на всех парусах. В левом верхнем углу художник поместил розу ветров. В правом нижнем из бушующего моря поднимался, как скала, свирепый полуобнажённый гигант — дух бурь Адамастор. Но двух полушарий, параллелей и меридианов на карте не было в помине. Мир с его богатством земель и разнообразием народов втиснулся в произвольные границы единственного материка — Европы. То, что это именно Европа, Ушедший в бездну понял, увидев знакомые латинские названия: Roma, Londinium, Lutetia.*
Вместо Африки и Азии — группы островов были щедро разбросаны на водных просторах, скупо обозначенных словом Mare.* Вот так кратко, без пышных витиеватых названий — просто Mare...
Беден был этот мир. Суров, как одинокий воин. Не имело смысла задаваться вопросом, почему блистательная авантюрная эпоха расцвета мореплавания и великих географических открытий обошла стороной жителей Сандфлеса. Судя по этой карте, древние государства, упомянутые в Библии, просто не могли существовать — на их месте синела морская ширь, что объясняло, почему Лоретта назвала имя Эвы сказочным. Очевидно, христианские миссионеры так и не добрались до Сандфлеса, расположенного вдали от основных торговых путей, и его обитатели сохранили языческую веру. Возможно, легенда об Адаме и Еве была известна им благодаря чужеземцам, изредка попадающим на остров…
Странные представления людей о чём-либо только на первый взгляд кажутся проявлением невежества или неосведомлённости, но всегда имеют причину высшего порядка. Покровитель Сандфлеса был, очевидно, весёлым и недобрым духом. Он берёг свой народ от чужого Бога…
Углубившись в изучение карты, Ушедший в бездну не слышал продолжение разговора Лоретты с Ульфом, но вдруг заметил, что голоса в комнате смолкли. Это была не затянувшаяся пауза в неторопливой беседе, а тишина опустевшего помещения. Обернувшись, он увидел, что остался один. Не испытав ни малейшей тревоги — лишь недоумение, он встал и прошёлся по комнате, оглядывая стены с глубокими нишами, в полумраке которых белели гипсовые фигуры античных богов. Возможно, где-то здесь имелась вторая — потайная — дверь, но как бы надёжно она не была замаскирована, она не могла открываться совершенно беззвучно.
Он подошёл к окну. Снаружи не было ничего, кроме мутной белой пелены. Туман немного поредел и теперь напоминал густое облако меловой пыли. В его глубине теплилась красная искра, словно уголёк, дотлевающий под тонким слоем пепла. Ушедший в бездну напряжённо всматривался, стараясь угадать, что это светится. Огонь костра не мог быть таким неподвижным и алым.
Шум моря стал яснее и как будто ближе.
За окном появилась женская фигура с распущенными по плечам волосами. Ушедшему в бездну показалось, что это Лоретта. Он распахнул створки окна, впустив в комнату клубы тумана, и ощутил знакомый тяжёлый, ни с чем несравнимый запах Города Железных Кораблей.
Она стояла вполоборота к окну. На ней было необычное одеяние с капюшоном, похожее на тёмно-синий плащ, открывающий до середины икр стройные ноги в тонких, как паутинка, светло-коричневых чулках и чёрных туфлях. На плече у неё висела большая квадратная сумка синего цвета, обшитая по периметру бело-голубой тесьмой.
По правую руку от Лоретты начинался мост — но не тот деревянный узкий и горбатый, по которому меньше часа назад путники бежали в замок. Этот мост был каменный широкий и прямой, с добротным железным ограждением.
Туман понемногу рассеивался, разгоняемый сильным ветром. Штрих за штрихом, словно под невидимой кистью, появлялся на белесом фоне противоположный берег реки. Вдоль дороги, ведущей по нему от моста к морю, высились аккуратные ряды деревьев и какие-то строения. На заднем плане темнели холмы, покрытые густым лесом. От дороги их отделяла высокая ровная насыпь. Лоретта смотрела на что-то, находящееся выше по течению. В той стороне туман был ещё плотным и густым. Сквозь него виднелись очертания другого моста. Из глубины туманного облака доносился нарастающий грохот. Он напоминал стук колёс множества тяжёлых экипажей, мчащихся с невероятной скоростью. Что это было? Самая сильная и быстрая упряжка не могла бы выдержать такую скачку. Казалось, целая лавина дорожных карет без лошадей мчится вниз по крутому каменистому склону.
Из тумана один за другим вылетели сцепленные между собой непропорционально длинные, совершенно одинаковые железные экипажи — настоящие дома на колёсах и, не сбавляя скорости, понеслись по насыпи. От мощного ритмичного грохота пол под ногами Ушедшего в бездну ощутимо подрагивал. Над рекой и холмами стоял гул. Лоретта, как зачарованная, неотрывно следила за бешеным движением колёсного городка. В отличие от своего спутника, она не испытывала ни малейшей тревоги. Впрочем, он сразу понял, что железная громадина не может повернуть в их сторону и просто наблюдал, как проносятся мимо ровные ряды квадратных окон с прозрачными стёклами, за которыми угадывались силуэты пассажиров. Люди вели себя спокойно. Опасность им явно не угрожала, следовательно, и у него не было причин для страха за себя и Лоретту. К тому времени как последний экипаж скрылся из виду за поворотом дороги, и над рекой повисла тишина, Ушедший в бездну окончательно успокоился. Он уже дважды видел Город Железных Кораблей — первый раз во сне, второй — в наваждении, во время ритуала вызова бури. И теперь Город, который они с Лореттой пытались уничтожить, открыл им обоим вход наяву…
Наяву ли?
В той стороне, где исчез из виду городок на колёсах, возник резкий неприятный стрекот. Быстро приближаясь, усиливаясь, вспарывая воздух, как нож, он приобрёл истерически визгливый оттенок. Даже эхо не желало вторить этому отвратительному фальцету, заглушающему все остальные звуки: шум ветра и моря, пение птиц, отдалённое погромыхивание грома над холмами.
Внезапно из-за деревьев вылетел всадник на низкорослом рогатом пронзительно визжащем звере. Пригнувшись на широком седле, человек в странной одежде, сапогах и шлеме с опущенным забралом ловко управлялся с проворным скакуном, держа его за рога.
Зверь приостановился, рыкнул и, круто развернувшись, ринулся на мост. Вместо ног у крикливого чудища оказались два сверкающих металлом колеса.
Не удивление, не испуг, а острое чувство знакомой, уже испытанной опасности заставило Ушедшего в бездну действовать быстро. Перешагнув через низкий подоконник на берег реки, он ощутил мимолётное головокружение.
Женщина обернулась, и он понял, что это не Лоретта.
Не совсем Лоретта, как успел он подумать, прежде чем сконцентрировался на всаднике, за которым стелилась густая изломанная тень.
Хотя туман над мостом почти рассеялся, тени ещё не расчертили своими узорами и без того диковинный пейзаж, но эта не нуждалась в солнечном свете, никак не зависела от него. В ней было что-то неестественное, словно она не принадлежала человеку, который её отбрасывал.
Встав между женщиной и мчащимся на неё всадником, Ушедший в бездну заметил несоответствие очертаний его фигуры и контуров тени. Голова мужчины, покрытая круглым шлемом, напоминала гладкий шар, а над головой тени чёрным пламенем вились длинные растрёпанные пряди.
Женщина попятилась. Своего защитника она не видела, следя за человеком на стальном звере. Ушедший в бездну не воспринимал самого себя как нечто эфемерное. Напротив, он чувствовал прилив сил и полную безнаказанность. Знал, что может при необходимости не только выбить всадника из седла, но и сбросить в реку вместе с его чудовищным скакуном.
Человек-тень заметил опасность. Холодок его недружелюбного внимания коснулся Ушедшего в бездну, как лёгкое дуновение ветра. У тени нет глаз, но бродяге почудилось, что он видит недобрый взгляд, направленный в свою сторону.
Человек-тень подтолкнул всадника под локти. Зверь громко взревел, вихрем промчался мимо женщины и вместе с обоими седоками скрылся в извивах тесной пустынной улочки, убегающей от реки в дебри безликих домов и зловещих металлических сооружений. За ним остался тонкий, как черноватая дымка, след проклятия — тёмное облачко смертельной ненависти, невидимое и неощутимое для человека в обычном состоянии, но заметное тому, кто смотрит из другого времени.
Женщина, которой это проклятие адресовали всадник и человек-тень, накинула капюшон, неторопливо убрала под него растрепавшиеся от ветра волосы. Ушедшему в бездну показалось, что на правой руке у неё блеснуло кольцо, точно такое же как у него — массивное серебряное, с крупным синим камнем. Поправив на плече сумку, женщина зашагала в ту сторону, куда укатила странная пара. Бродяга последовал за ней. Он не сомневался, что видит будущее, а не настоящее или прошлое, но его не покидало чувство, что это будущее очень далёкое и в нём он не совсем чужой. Беззвучно ступая по твёрдой и шероховатой, как гранитная плита, земле, он обогнал женщину, чтобы рассмотреть её кольцо, и вдруг увидел прямо перед собой призрачный силуэт. Не человека-тени, а его настоящего хозяина — того кто, находясь в другом месте и времени, отбрасывал тень в Город Железных Кораблей.
________________________
* Рим, Лондон, Париж (лат.)
* Море (лат.)