Шум безвременья. 20

Александр Малиновский 2
Выступлений у Пети теперь стало много.
Он и думать давно забыл о поэтическом конкурсе школьников, на который, по настоянию своей учительницы-словесницы, отправил стихи. Нынче выяснилось, что на конкурсе Еремеев занял второе место, и его зовут в ЦДЛ читать стихи – вместе с другими победителями и призёрами. Скороходов как раз куда-то укатил (уже билеты были куплены), так что Петя и Даша взяли с собой Лёню.
Вечер вышел интересный. Призёров выбрали на совесть; ничего дежурно-парадного от них не звучало. Не обошлось, правда, без некоторой шизы. Поэт Бескрыльев (уже далеко не школьник) урвал микрофон и прочитал своё стихотворение, написанное в день юбилея Пушкина. В нём говорилось о том, что в день рожденья Пушкина ни в коем случае нельзя писать собственных стихов, а можно только читать и перечитывать до дыр Пушкина, Пушкина, Пушкина!
- Ну да! Все критяне – лжецы! – Лёня много смеялся. Петя кивнул.
После Петиного схода с литераторских подмостков поднялась известная переводчица-испанистка и произнесла по поводу услышанного длинный панегирик:
- Запомним это имя – Пётр Еремеев! Я уверена, что мы услышим его ещё не раз.
Участникам вечера раздали по экземпляру альманаха, включавшего по одному стихотворению каждого призёра.
По дороге к метро Петя недовольно топорщился:
- Ну, почему – второе место? Они что, не видят, кто есть кто? Или просто надо специально опустить?
- Да ёлки-палки, неужели тебя всерьёз колышут подобные вещи? – удивился Лёня. – Первое место, второе… У тебя было ведь уже первое в прошлом году. Дай другим порадоваться. Выступить дали – это главное. Тебя заметили – ещё лучше!
Но нет. Петю на такой мякине не проведёшь.
- Давайте-ка посмотрим, - сказал он, остановившись на тротуаре, - что это за люди, получившие первое место.
Он достал и раскрыл альманах. Поискал в оглавлении, полистал (все здесь шли по алфавиту). Мобилизовав всю свою язвительность, стал зачитывать. Как на грех, всё зачитанное оказалось весьма недурно (кроме одного случая). И даже Пете с его чрезвычайно забористым вкусом было чркзвычайно трудновато с  этим поспорить. Даша, как водится, вдумчиво слушала. И не очень было понятно, интересует ли её при этом исход спора или что-то иное.
- Едва ли это достойное творческих людей занятие – рассчитываться на первый-второй, - вздохнул Лёня. – За таким лучше в спорт идти… Может, ты мало качаешься? – рассмеялся он, подмигнув Пете.
Пришлось Еремееву с досадой захлопнуть альманах и продолжить свой путь.
…И вечер в Доме Творчества тоже прошёл прекрасно, и Плетнёв имел у здешней публики успехи, и Пете, выступавшему в сто последний раз, все аплодировали. Затем на лавочке Лёня нажрался в дым, и его, в одном разорванном ботинке, Скороходов с Плетнёвым препроводили домой.
Тем временем Ваня, напрягая все силы, заплатил издательству вытребованные – и весьма несуразные! – деньги. И сборник Петра Еремеева отправился в типографию. На книжную ярмарку он успевал. На десятое июня была назначена презентация сборника в одном из московских нонконформистских книжных магазинов. Петя рассылал приглашения по списку.