Срубали капусту и баню топили.
Так холодно было, что стыла ладонь.
В пространстве, свободном от влаги и пыли,
Лишь треск кочанов и топорика звон.
Светло, словно в церкви на праздник престольный,
Дымок над трубою опрятен и бел.
Признался октябрь, что он знает довольно,
Но нам показал только то, что хотел.
А мы всё равно будто рады чему-то,
И сами в улыбку сложились уста.
И чем-то торжественна эта минута,
И полон подвал, и душа не пуста.