Уравнение с тремя неизвестными

Реплика от автора.
Настоятельно рекомендуется перечитать рассказы "Запоследняя встреча", "О, мой Бог!" и "Бес", которые предшествуют событиям данного произведения.


Душе моей чужие снятся страны,
Как будто нет в далёкой стороне
Двух одиноких валунов, куда мне
Вернуться мысли тайные велят.
Картину эту некий чужестранец
На грифельной доске моей судьбы
Нарисовал проход      ночи …
(Эдит Сёдергранд)


Кто виноват, что ты устал,
Что не нашёл, чего так ждал,
Всё потерял, что так искал,
Поднялся в небо и упал.
И чья вина, что день за днём
Уходит жизнь чужим путём,
И одиноким стал твой дом,
И пусто за твоим окном.
И меркнет , и молкнут звуки,
И новой муки ищут руки,
И, если боль твоя стихает,
То, значит – будет новая беда.
(Андрей Романов, гр. «Воскресенье»)


Часть 1. Первое неизвестное – человеческий фактор.
Глава 1.
Бывало ли у вас чувство, что всё остановилось, весь мир замер, и только для того, чтобы пристально посмотреть на вас? Не правда ли, скверные ощущения. Словно вы попали на предметный столик микроскопа. Неизвестно, что чувствуют инфузории, когда за ними наблюдает глаз биолога. Если они испытывают схожие чувства, то можно снять перед ними шляпу. Если оно это им нужно.
Молодости свойственно идти по жизни легко и даже с оптимизмом, то есть весело. Это потом уже появляется жизненный опыт и человек начинает ощущать опасность в выборе разных вариантов действий. От неуверенности начинаются ошибки, потом исправление этих ошибок, потом попытки предусмотреть будущие ошибки, а потом … потом выясняется, что лучшие годы остались позади. И вспоминается то чувство лёгкости, с которой воспринималась сама жизнь, которая, казалось, готова в любой миг одарить нас новыми возможностями. «Если бы молодость знала, если бы старость могла». Соединение двух противоположностей и даёт самый великолепный результат. По крайней мере – теоретически.
Вы уже хорошо знакомы с нашей героиней, называющей себя – «госпожа Селена». Отчего так, а не привычными всем категориями – именем, фамилией, отчеством, как это полагается в цивилизованном мире? Вы представляетесь, называете себя и – становитесь частью привычного мира. То есть признаёте правила некоей «общей игры» и обязуетесь выполнять их. Это характерно для любого человека. Если это касается обычного человека. Вот только госпожа Селена таким обычным человеком не была. Это другие, те, кто как раз и являются обычными людьми, приходят к ней за помощью. Приходят, когда обычными способами им помочь не получается. Да и ситуация, в которой они оказались, начинает вываливаться за пределы привычной всем обыденности. Вот тогда они и приходят к ней.
В давно канувшие в Лету лихие года, сейчас именуемые Средневековьем, существовали необычные люди – знахари, ясновидящие; иных даже считали колдунами, до такой степени удивляли людей их возможности и методы. «Ведьмам» и «колдунам» приходилось прятаться где-то далеко, в лесу, жить в пещере или избушке, и оттого про них сочиняли разного рода небылицы. Иные из тех россказней становились легендами; как, к примеру, сталось с историями о Эндорской волшебнице; другие делались сказками, про Бабу Ягу или иных подобных ей персонажей. Трудно ведь разглядеть действительные события через тьму веков. Но, обратите внимание – уже тогда эти люди тщательно скрывали свои настоящие имена. Не задавались вы вопросами – отчего так?
Да ровно по той причине, по какой в наше время и госпожа Селена вывела из оборота своё имя, фамилию и прочие точности. Данные от рождения имена являются сведениями нашей идентификации, а разного рода манипуляции с точными данными, со стороны тех, кто может всякое там разное, может весьма печально закончиться для того, кто решился встать на защиту обычного народа, не подозревающего, в сколь сложном мире ему приходится существовать. Оттого и принимаются дополнительные меры защиты, как укрывание своих «слабых мест, «точек уязвимости», какими являются наши имена. Непонятно? Поверьте нам на слово.
В настоящие времена проще бывает спрятаться в большом городе, чем пытаться затаиться где-то там, в глуши. И те знахари, слывущие колдунами и ведьмами, они ведь тоже не пытались совсем уж скрыться от всех. Для этого становятся анахоретами, суть отшельниками, и это совсем иные кондиции, нежели чем то, о чём идёт речь. Знахари и ведуны выполняли важную функцию, помогая страждущим. Если кого основательно приспичит, то он знал, куда ему идти, и, как правило, такую помощь получал, за символическую или материальную выгоду, на помощь оказывалась. То есть знахари и ведуны выполняли важную миссию, которая была не видна глазу, да никто в те летописные годы и не занимался анализом событий текущего времени.
Когда наступил век девятнадцатый, названный просвещённым, вот тогда-то и началось изучение аномальных и парапсихологических явлений. Тогда появились теософические общества, спиритические группы и разного рода пророки и оракулы. Люди начали задумываться. Как на самом деле устроен мир. Из религиозных течений отпочковались масса групп, сект, некоторые самостоятельно, а часть – для того, чтобы выполнять важные функции, какие выполняют диверсионно- разведывательные подразделения во время войны.
Война … это ужасающее время, когда отступают прочь законы просвещения и гуманистики, а в человеке культивируются силы инстинктов, закон выживания. Под этим знаком прошёл почти весь двадцатый век, век науки и извлечения из человека всего того тёмного, что было упаковано глубоко внутрь годами культуры и просвещения. Появилось телевидение, институт глобальной пропаганды, для того, чтобы нарисовать человечеству ту картину, которую оно должно видеть. Всякого рода эзотерика и мистика были объявлены чем-то отсталым и чуждым. Всякого рода ясновидящие и экстрасенсы тщательно выискивались государственными и корпоративными структурами, для того, чтобы взять их под контроль и использовать в собственных целях. Наиболее слабых из них, или шарлатанов использовали для того, чтобы показать, что парапсихология есть продукт мошенничества и аферы. Но это не мешало многочисленных гадалкам и предсказателям вести частный бизнес. Порой – весьма успешный. Пусть даже под пристальным наблюдением государственных «глаз», с которыми гадалки научились делиться частью прибыли. Помните пословицу – «ворон ворону глаз не выклюет»?
Вот по этим причинам госпожа Селена и не демонстрировала своего присутствия в инфраструктуре города. Когда она вернулась из своей поездки в Китай, где проходила образование в университете Шанхая, она уже была обладательницей немалого состояния, переданного ей её учителем, Го Цзи. Учитель так и не вернулся в стены шанхайского университета Цзяо Тун, оставшись в святилищах Тибета, о чём он передал сообщение дирекции университета, а своей российской ученице сообщил номера счетов, какими она могла воспользоваться, чтобы начать успешную карьеру в тех сферах, которые ей прочил Го Цзи.
Вот на эти самые средства и начала свою жизнь госпожа Селена. Она выкупила квартиру в строящемся элитном доме и сама спроектировала своё жильё. Как вы помните предыдущие наши истории об этой девушке, сначала она планировала заняться архитектурой, но сама судьба распорядилась иначе. Но многие навыки из той, «старой», жизни, наша героиня всё же сохранила и сумела проект квартиры сделать грамотно и даже со вкусом. Строители аккуратно выполнили все условия и получили от неё «специальную премию». К тому времени в России уже начал своё победное шествие капитализм.
Что такое капитализм? Это весьма сложный вопрос и может рассматриваться с самых разных позиций. Кто-то видит этот формат государства, как шанс реализовать свои возможности, кто-то готов предаться радостям потребительского образа жизни, есть и такие, кто занимается накопительством денег, чтобы позднее трансформировать их во власть. Как вы видите, капиталистический образ жизни привлекателен для самых разных слоёв населения, и в основе его лежит удовлетворение желаний. Помните ли вы строчку из молитвы верующих христиан, где сказано «да избави нас от искушения»? Но ведь капиталистический образ действительности как раз и подразумевает искушения. А те, кто им предаётся, предаётся со всей страстью … Увы, каждый выбирает для себя свой образ жизни, и лишь в конце получает «по заслугам». Обратите внимание, что фраза взята в кавычки.
Для чего мы здесь впадает в сентенции? Конечно же не для того, чтобы как-то воздействовать на читателя, точнее, мы пытаемся это сделать, но не так явно. Хотелось бы отметить, что капитализм, который вторгся в пределы России, привнёс с собой прагматику, а также нежелание видеть что-либо другое. Кроме воплощения своих меркантильных помыслов. Вот по этой самой причине людям нет дела до соотечественников, которые пребывают где-то неподалёку, где-то поблизости. Вот по этой причине людям нет дела до того, что кто-то пропадает. «Пропал Ефим, ну и чёрт с ним».
Мы рассказали нашему Читателю всего о нескольких эпизодов, когда к «магистру наук истины» обращались за помощью и эту помощь, как правило, получали. Да, было несколько раз, когда госпожа Селена не справлялась с полученным заказом. Надо понимать, что возможности у неё всё же не безграничны, а в нашей действительности слишком много влияния того, что уже выходит за привычную грань обыденности, которая засасывает в себя, заставляет пребывать на «дне желудка». Мы рассказали далеко не о всех случаях её помощи, да и изначально не ставили перед собой такой задачи. Достаточно и того, о чём мы вам рассказали. Но теперь начинается история, которую никак нельзя обойти. Собственно говоря, это – завершение рассказов о госпоже Селене и её миссии в этом мире.


Глава 2.
После того, как госпожа Селена вернулась из Юрмалы, города, расположившегося на живописном берегу Рижского залива Балтийского моря, она с новыми силами взялась за лечение своего единственного пациента, музыканта Олега Сон, который был, по совместительству, и её любимым человеком. Как вы помните, Олег Сон, лидер группы «Бог мегаполисов», заключил своеобразный договор с самим собой, отдавая все силы музыке. То есть это он думал, что договаривается с собой сам. На самом-то деле всё было гораздо страшнее. Ибо договаривался он с демоном, с той частью тонкого мира, что проросла в нём от крошечной споры энергетической сущности, которые невидимыми витают в воздухе и проникают в организм, ослабленный страстями и пребыванием в условиях большого города.
Получилось так, что Олег Сон получил то, о чём он грезил ночами, его заветное желание выполнилось, он сделался королём рок-музыки, признанным королём, по которому сходили с ума. Но вся трагедия заключалась в том, что он перестал быть самим собой, перестал принадлежать самому себе. Для того, чтобы читателю стало понятней, давайте рассмотрим два примера. Примеры успешного воплощения своих желаний.
Пример первый. Норма Джин Бейкер Мортенсон, более известная, как Мэрилин Монро. Это была суперзвезда американского кино пятидесятых годов. Она принадлежала зрителю киноэкрана. Она была желанной миллионами. Она поцеловала тысячи американских солдат, отправлявшихся воевать на Корейском полуострове. По ней сходили с ума. Но, став звездой, она перестала быть обычным человеком. Норма Бейкер, красивая девушка, возжелавшая покорить кинематограф, ушла навсегда, растворившись в глянцевом облике Мэрилин Монро, которая была больше придуманным образом, чем живым человеком. И эта несоответствие, невозможность иметь простое человеческое счастье, несколько неудачных замужеств, и попыток стать матерью, завершилось периодами продолжительных алкогольных загулов, экспериментов с наркотиками, беспорядочных связей с представителями истеблишмента, которые считали для себя честью сделаться очередным любовником «великой американской мечты». Не обошли её своим вниманием и представители верхушки американской политики – братья Кеннеди, один из которых был президентом Соединённых Штатов, а второй – министром финансов. Мэрилин Монро даже начала вести дневник, в котором рассказывала сама себе о своей жизни, глянцевой и другой, которая проходила, невидимая глазу миллионов её поклонников. Как-то она проговорилась журналистам о своём увлечении и её начали уговаривать издать книгу воспоминаний, обещая миллионные гонорары. Миллионы долларов означали независимость от тех людей, подарками которых она и вела столь роскошную жизнь. Монро согласилась издать свой дневник, но скоро погибла, якобы от передозировки наркотиков. Так ушла из жизни одна из самых противоречивых американских актрис, которая стопроцентно умела подать свои внешние данные. Она никогда не работала в театре, хотя брала частные уроки у Михаила Чехова, посещала Актёрскую студию Ли Страсберга, но так и не сделалась выдающейся драматической актрисой - Марлен Дитрих, Джин Харлоу, Одри Хепбёрн. Она осталась глянцевой мордашкой, идеальной женщиной, хотя в её активе есть и такой фильм, как «Неприкаянные», где она показала, что и на самом деле может играть. Да и роль Душечки в фильме «Некоторые любят погорячее» можно видеть не только, как комедийную роль Мэрилин. Но, сколь бы роскошна не была её внешняя сторона жизни, жизни публичной, частной она почти что не имела. Увы, таковы издержки популярности.
Пример второй. Майкл Джексон. Как и Норма Бейкер, Майкл родился в обычной американской семье, в маленьком городе Гэри, что разместился, как порт, на берегу озера Мичиган, в штате Индиана. Отец Майкла, Джозеф Джексон, был блюзовым гитаристом, а позднее создал из своих сыновей ансамбль, названный «Джексон пять», по числу участников. Майкл и был самым младшим из них, занимаясь в семейном предприятии вокалом. Надо отметить, что он обладал чистым голосом и умел выразить настроение в песне. Постепенно дела ансамбля пошли в гору и не без участия Майкла. Но всем там заправлял отец, который вёл себя, как антрепренер, очень жёстко, и заставлял сыновей выступать, как это видел и желал он. Майкл был талантливым и не раз предлагал более лучшие решения, чем это изначально предлагал Джозеф Джексон. Постепенно мальчик занялся сольной карьерой и свой первый миллион заработал в четырнадцать лет с альбомом «Бен». Став независимым от отца и братьев, юный Майкл полностью погрузился в музыку. Мы не станем описывать его впечатляющую карьеру, потому как многие читатели ещё помнят его, но отметим, что став королём поп-музыки, заработав сотни миллионов долларов, Майкл Джексон понял, что перестал быть собой. Он настолько изменился даже внешне, что говорили, будто он проходит бесконечные курсы косметической хирургии, чтобы стать белым человеком, как его кумиры – Элвис Пресли и Пол Маккартни. Сам Майкл говорил, что страдает редким заболеванием – витилиго, следствием чего кожа местами обесцвечивается, хотя не мог отрицать того, что пластические хирурги много над ним работают, частью после того, чтобы поправить лицо, сильно обожжённое во время съёмок рекламы «Кока-Колы», а частью … Здесь можно многое предполагать. Дело в том, что Майкл Джексон сумел задержаться в беззаботном состоянии детства, обладая миллионным личным состоянием и имея возможности воплощения заветной мечты. Как и его любимый книжный герой, Питер Пэн, летающий мальчик, который отказывался взрослеть, Майкл воплотил в действительность свою мечту жить в «Диснейленде». Так появилось имение «Неверлэнд», подобие «земли Диснея», со множеством аттракционов и звуковых студий, где он сочинял и записывал свои песни, подбирая для них необычное звучание. Здесь он создал множество хитов и принимал многочисленных друзей, среди которых были такие знаменитости, как Элизабет Тейлор, Дайана Росс или Пол Маккартни. Бывали здесь арабские шейхи и политические лидеры. Майкл Джексон всё дальше отодвигался от обычных людей, становился воплощением сказочных грёз, ожившим героем книжек и фильмов. Каким образом он смог всего этого добиться? Только ли своими талантами?
Теперь следует вспомнить ещё один случай, привести ещё один пример. Вацлав Нижинский, русский танцор Мариинского театра. Его считали феноменом, на его танцы приходили смотреть, как на настоящее воплощение чуда. Человек вполне обычной внешности, невысокого роста, с раскосыми чертами невыразительного лица, он полностью преображался во время танца. Казалось, что он парит над сценой, умудряясь танцевать так, как никто до него. Каким образом можно обмануть природу, спросим мы у нашего Читателя? Не знаете? А ровно тем же, каким это сделал негритянский мальчуган из второразрядного американского городишки, ставший королём поп-музыки. Или как американская девчонка из пригорода Города Ангелов, Лос-Анджелеса, вдруг начавшая излучать волны магнетизма, очаровав полмира. Одна из самых одарённых танцовщиц начала двадцатого века, Айседора Дункан, не чуравшаяся разного рода экспериментов, увидав первый поставленный Нижинским балет «Послеполуденный отдых фавна», предложила станцевать для него полностью обнажённой, словно возвращая забытые традиции игрищ вакханалий, повторяя танец библейской Соломии. Дункан хотела воплотить образ нимфы в ответ на образ фавна. Но Нижинский отнёсся равнодушно на столь необычное предложение. Заслуживает внимание его попытки вырваться из плена своего таланта. Он попытался выразить все свои сомнения в «Тетрадях», как он именовал свои воспоминания. Судя по всему, Вацлав Нижинский полностью отдавал себе отчёт в тех силах, которые стояли за всеми его успехами, за его феноменом. Он попытался это выразить словами, но его посчитали мистиком. Всё закончилось тем, что он начал погружаться в безумие, и чем дальше – тем глубже. Судя по всему, он пытался изгнать из себя того демона, что сделал из него короля танцев. Это ему удалось, самому или посредством чьей-то помощи, но в результате он кончил самым плачевным образом.
Теперь пытливому Читателю должно стать понятным те волнения, которые испытывала наша героиня. По сути своей ей приходилось выращивать заново душу своего любимого человека. А это не менее сложно, чем попытаться вырастить сердце взамен поражённого, не подключая пациента к медицинским дублирующим аппаратам. Подобные действия проделывал Иисус Христос. Могли это делать, изгоняя демонов, его ученики- апостолы. Позднее стали совершать обряд экзорцизма и наиболее продвинутые священники, католические и буддистские, но душелечением, как разрешением комплексной проблемы, они не занимались. Даже официальная научная медицина не рассматривает подобную дисциплину – восстановление функций души. Всё это мы рассказываем, чтобы Читатель проникся всей сложностью работы, которую проделывала госпожа Селена.
Магистру наук Истины даже пришлось отправиться на краткосрочный курс восстановительного лечения в Юрмале, чтобы вернуть себе силы. Теперь она свою работу завершала.
Мы не раз уже описывали нашу героиню, чтобы читатели могли её себе представить. Впервые мы с ней познакомились, когда нашей героине пришлось пережить трагическую смерть родителей. Такого рода события откладывают свой отпечаток на долгие годы. Это можно заметить в выражении лица, в грустинке, которая появляется где-то в глубине глаз, в той складочке, которая возникает на лбу, чтобы со временем преобразиться в морщинку. Но вместе с тем лицо нашей героини дышало энергией и даже мудростью, которую сейчас принято именовать интеллектом. Частично этому способствовали очки в тонком хромированной оправе, дымчатые стёкла которых маскировали пронзительно- яркий цвет зелёных глаз. Такой взгляд разил наповал «неподготовленного» человека, который заглянул в глаза нашей героини и утонул в них, испытывая внезапную душевную тоску, природу которой он не осознавал. Это как раньше люди с первого взгляда признавали аристократизм людей, который входил в плоть и кровь своих представителей, и которые демонстрировали своё «происхождение» одним только присутствием. Этого нельзя было понять, но это можно было почувствовать. Госпожа Селена могла бы объяснить эти ощущения. Просто у такого рода людей была сильная энергетика, насыщенная аура, и присутствие людей обычных реагировало примерно так же, как металлические опилки в присутствии магнита. То есть они реагировали всеми своими рецепторами и подчинялись, как подчиняются рядовые солдаты своим командирам и начальникам.
Всё это выделяло нашу героиню из повседневности. Некоторые явно демонстрируют те черты, что их выделяют из окружения сограждан, пусть это даже будут накачанные в спортзалах мускулы, или со вкусом подобранная одежда. Мы уже не учитываем экзотических украшений или причёсок, с чем люди экспериментируют издавна. Но есть люди, которые, при всей своей необычности, стараются не выделяться. В природе эти свойства именуют мимикрией. В человеческом обществе мимикрией занимаются те, кто не хочет привлекать к себе внимание. По самым разным на то причинам. Не надо забывать о том длинном периоде в человеческой истории, что именуют Средневековьем, когда необычайные способности и особенности организма могли привлечь внимание Святой Инквизиции. В те страшные времена даже цвет волос – рыжий, или цвет глаз – зелёный, могли бы служить основанием по обвинению в колдовстве и приверженности к сатанинским силам. Люди предпочитали маскировать свою внешность и носить бесформенные мешковатые одежды. Времена изменились, но опасения остались, на генетическом уровне.
По этим причинам госпожа Селена всеми силами пыталась выглядеть, как обычная, уважающая себя женщина. То есть она пользовалась косметикой, украшениями и модными тенденциями в одежде, стараясь не отставать от большинства своих соотечественниц, но и не опережать их, хотя бы внешне. Когда-то у неё была роскошная волна волос, но с косой пришлось расстаться, и с тех пор госпожа Селена носила короткие причёски, называемые «каре». На шее у неё частенько находилось нитка коралловых бус, или серебряная цепочка с крошечных медальончиком в форме сердечка, а порой это был чёрный кожаный шнурок с указующим перстом из «арсенала» египетских верований, символ Тота. Шея не была короткой, совсем наоборот, и госпожа Селена любила надевать платья или костюмы с удлинёнными воротничками, которые подчёркивали изящные линии шеи. Руки её были ухожены, а ногти отполированы и покрыты лаком, что было знаком её принадлежности к творческим элитам, не утруждающим себя каждодневной физической работой. Но запястья её вовсе не были худы и вытянуты, как у «моделей», проводивших жизнь на подиуме. Это были руки спортсменки, которая не раз демонстрировала высокие спортивные возможности. Сильными были и ноги, но их не было видно под брюками, если экстрасенс носила костюм, или под плащом или платьем, если доходила очередь до них. Временами госпожа Селена пользовалась малолитражным автомобилем марки «Хонда» ярко-красной расцветки. Миниатюрный автомобиль легко перемещался в условиях движения городского автотранспорта, используя все преимущества малых габаритов.
Что ещё мы забыли сказать? Зачастую лицо своё госпожа Селена прятала то под полями шляп или панам, то за вычурными тёмными очками, якобы защищаясь от солнечных лучей, а то и просто используя очередной парик, коих у себя дома имела целую коллекцию. Напомним нашим читателям, что госпожа Селена не любила и не хотела привлекать к себе внимание. Почему? Мы непременно ответим на этот вопрос, но сначала давайте заглянем домой к нашей героине.
Как уже поминалось, жила она в доме элитной постройки. Здесь учитывался и месторасположение района, который был хоть и в черте города, но вне главных транспортных автотрасс, имел необычную внешнюю конструкцию, напоминая собой небоскрёбы Чикаго или Нью-Йорка, на как в миниатюре, но самое главное было всё внутри строения, где допускались строителями волеизъявления покупателей квартир. Они просили устроить дома то бассейн, то сауну, то спортивно- тренажёрный зал, а одна из клиенток пожелала иметь дома зимний сад, или оранжерею, для чего пришлось задействовать большую комнату- мансарду. Вы уже, должно быть, догадались, что речь идёт о госпоже селене.
Дело в том, что магистр наук Истины хотела устроить у себя дома те условия, какие были у её предшественниц – ведуний и знахарок, то есть она жила как бы на лоне Природы, но всё-таки в городских условий. Природа нашла своё прибежище в оранжерее, а также – частично – в холле, где в качестве декораций присутствовали чучела птиц и мелких зверушек. К примеру, над входом сидел филин и поднимал крылья, а также издавал пронзительные скрипучие крики, когда кто-то нажимал на кнопку дверного звонка. Собственно. Это и был – звонок, но звонок особый. Вы, наверное, не замечали, что разные по характеру и темпераменту люди по разному и звонят в дверь. Всё это передаётся, а, если учитывать, что глаза дверного «стража» светились, и, чем сильнее нажимали на кнопку, тем ярче сияли огоньки глаз. То есть госпожа Селена могла получить первые впечатления от посетителя ещё до того, как он перед предстанет. Такие вот дела… 
Люди, которые приходили к экстрасенсу, попадали сначала в холл, где видели стилизацию русской старины, словно забредали в неведомую избушку-на-курьих-ножках, но потом входили в гостиную, где обычно и проводился приём. В центре гостиной находился массивный стол. По обе стороны от него располагались стулья. Один напоминал собой трон, своей монументальностью и размером. Это был именно стул, а не кресло. В креслах люди были расслаблены и тонули в обволакивающих (или не очень) объятиях (седалища). А на стуле принято сидеть, сидеть и внимать собеседнику. У собеседника тоже был стул, меньших габаритов и много проще, чтобы подчеркнуть между ними разницу. Здесь не может равноправия, как не бывает равноправия между доктором и пациентам. Один пришёл за помощью к другому, и эту помощь получал, как правило, хотя случались и исключения, чего уж тут поделаешь.
Гостиная была обычной комнатой, разве что на стенах висели зеркала. От этого казалось, что в зале много народу, хотя за столом могли сидеть три, а то и всего два человека. Лишней мебели здесь не было, лишь старый массивный шкаф, заполненный книгами. К шкафу было пристроено бюро, в недрах которого скрывался современных компьютерный комплекс, с принтером и прочими аксессуарами. Стены были задрапированы занавесями из тяжёлого тёмно- фиолетового бархата. Во время приёма госпожа Селена занавешивала стены, и создавалось впечатление, что они находятся в большой исповедальне. Умело смонтированное освещение позволяло оставаться хозяйке в тени, тогда как гость был хорошо виден. Иногда из шкафа доставался хрустальный шар, которым пользовалась хозяйка, чтобы. Посредством его, заглянуть на другую сторону реальности и получить некоторые ответы. Шар подсвечивался, и внутри его перемещались слои искрящегося тумана. Временами там можно было разглядеть какие-то предметы и движения, но, как правило, шар закрывали руки хозяйки, облачённый в балахон с широкими рукавами и гость полностью увидеть ничего не мог, только какие-то фрагменты. Но от этого эффект только увеличивался. Всё в этой комнате было устроено для создания эффекта нереальности происходящего. Сюда приходили, когда надеялись на помощь с элементами чуда. Чудо они и видели. Помощь тоже оказывалась. Так чего же ещё было надо?
В другие помещения гостям доступа не было. Это было личное пространство хозяйки. Кроме неё, сюда заглядывали только домашние любимцы, животные. Это были кошки, попугаи, хамелеоны и даже змея. В оранжерее жила черепаха и для неё создали маленький кусочку пустыни, с барханом и кактусом. Там, в половине настоящей амфоры черепаха и обитала.
Сама хозяйка спала на нижнем уровне, где стояла широкая кровать, потолок над которой имел сферическое устройство. Это был маленький планетарий, по куполу которого изображалось звёздное небо. Приходилось ли вам спать под открытым небом, усыпанным тысячами блёсток мерцающих звёзд? Незабываемое зрелище, смеем вас уверить. Госпожа Селена созерцала ночной небосклон и это зрелище позволяло ей забыть о всех неприятностях и сложностях дня минувшего. Это был приём аутотренинга, релаксации, и этот вид её не надоедал никогда. Похожее небо Селена, то есть тогда ещё обычная девчонка Элька видела лишь в одном месте, в мире, куда её перенёс непостижимый Старый дом, про который рассказывали жителя Звягина всякие небылицы, которые вполне могли быть правдой.
Квартира нашей героини располагалась на трёх уровнях, точнее – на двух полуторных. Короткие лестницы вели из холла наверх, в оранжерею, либо вниз, в спальный отсек, где были ещё туалетная и ванная комнаты, а также крошечный кабинет с самой современной компьютерной техникой. В нынешнее время люди подсели на Интернет и всё больше времени проводят в виртуальном пространстве голографических игр и общения, не отдавая себе отчёта, как это всё влияет на их организм, который слишком похож на компьютерную систему, точнее – компьютерная система сработана с человеческого организма. Но более подробно мы об этом поговорим позднее, а пока что лучше подняться в оранжерею, в которой, с недавних пор, выделено дополнительное помещение, в котором устроена музыкальная студия с приборами звукозаписи.


Глава з.
С недавних пор в этом помещении появился свой постоянный обитатель, и он вовсе не принадлежал к числу домашних животных. Конечно же, это был Олег Сон, неожиданно вошедший в жизнь нашей героини и, хотя и ушедший от неё, но каждый раз появлявшийся, снова и снова, и каждый раз при трагических обстоятельствах. Каждый раз получалось так, что госпожа Селена оказывала ему помощь, и он эту помощь принимал.
В нашей жизни считается так, что человечество делится на два пола – сильный и слабый. Сильный пол оказывает слабому полу защиту и покровительство, а взамен получает любовь и заботу. Так был устроен мир на протяжении всей своей социальной истории, но в последние годы мир настолько изменился, что понятие пола – сильный и слабый, уже не было настолько определённо. Теперь женщины демонстрировали силу и напористость, а мужчины слишком часто показывали слабость и зависимость от внешних условий. Что-то в этом мире нарушилось и к чему это всё приведёт? Будущее покажет, а пока что снова вернёмся к персоналиям нашей истории.
Данного персонажа, Олега Сон, мы не раз уже описывали. Когда-то это был голенастый подросток с умными глазами, которые поблёскивали сквозь длинную чёлку волос. Исцарапанные руки с обломанными ногтями сжимали гриф и деку простенькой акустической гитары. Потом это был парень, налитые и мускулистые плечи которого обтягивала кожаная куртка, а космы волос были перепутаны в настолько художественном беспорядке, что сразу можно было узнать рокера, даже если бы при нём не было дорогой импортной электрогитары. Но гитара была. Правда, позднее она была разбита Олегом о голову одного нехорошего человека. Позднее музыкант ещё больше вытянулся. Сыграли свою роль особые сапоги- казаки на высоком каблуке, но и сам Сон сделался суше, а пряди волос, в дань времени, были обрезаны, и лицо его могло показаться моложе, если бы не морщины, которые появились в уголках глаз, у складок рта, а щёки, так те и вовсе запали. Это было время, когда Сон был лидером группы «Бог мегаполисов», а также зачинателем нового направления урбанистического рока, где музыка накладывалась на шумовой рисунок естественных городских звуков. Но и с тех пор прошло достаточно времени, чтобы музыкант снова изменился. Как-то сразу, когда из него удалился Тартариус, Олег Сон сделался маленьким и сухоньким, как старичок, словно обитавшая в нём сущность вместе с собой прихватило и плоть своего «носителя». Наверное, в чём-то так и было. Селена даже всплакнула, прежде чем начать работать со своим любимым человеком. Постепенно тот вернул себе былую форму, но конечности его уже не были покрыты рельефной мускулатурой, а лицо прорезали глубокие морщины. Было видно, что этот человек, к своим сорока годам многое в своей жизни повидал и многое перепробовал. И всё, им перенесённое, оставило на его челе некую «печать пользования». Что уж тут сделаешь, нет ничего вечного, а уж тем более – человеческая внешность.
Первое время Олег Сон пребывал в некоей прострации. Конечно же, он осознавал, что покинул больничную палату и перебрался в квартиру. Он даже признал свою покровительницу и назвал её по имени, которое ей принадлежало, но госпожа Селена оборвала его фразу и заявила, что того, прежнего человека, с которым (которой) он был знаком, уже больше нет и никогда вновь не будет. Музыкант снова замкнулся в себе и долго не разговаривал со своей спасительницей, но и этот период не слишком затянулся. К тому времени экстрасенс «поставила его на ноги», и Олег снова начал интересоваться жизнью. Какое-то время они бурно занялись друг другом и проводили всё свободное время в спальной комнате. Олег рассказывал о концертных турне по всей нашей необозримой стране, о концертных площадках и толпах фанатеющих поклонников. В эти минуты в глазах музыканта появлялся особый огонёк, и пальцы его искали струны гитары. А потом начала рассказывать хозяйка квартиры. И её истории были ещё более удивительны. Она побывала не только в самых разных уголках России, но и в Китае, бывала на горных отрогах удивительного Тибета, в его затерянных монастырях, где, казалось, тянулось своё собственное время, а также заглядывала в настолько удалённые местности, что они почти что не принадлежали нашему миру.
Олег Сон бесстрастно выслушивал её истории, и нельзя было определить, верил он её рассказам, или нет. У каждого человека имеются свои тайны, большие или маленькие, а то и легенды. Верить в них или нет, зависит от слушателей. Олег Сон был из той категории, которые назывались «себе на уме». После исповедей своей бывшей подружки Олег Сон на несколько дней замкнулся в себе, а потом потребовал у хозяйки (именно – потребовал), что ему непременно нужна своя студия, где он сможет самовыражаться посредством музыки.
– У каждого человека, – заявил своей покровительнице музыкант, – в жизни должна быть своя цель, своё стремление. Для меня это – музыка. В детстве я слушал песни, много песен и они бередили мне душу. Я тогда ещё не понимал всей глубины восприятия этой стороны нашей жизни. Ну что такое песня? Для большинства это не более, чем развлечение, досуг.
– Скоморошество, – подсказала, улыбаясь, Селена.
– Вот-вот, – вздохнул Олег. – Дворовая песня, в которой подростки пытаются самовыразить свои чувства, которые их тревожат, а другими словами они их высказать не умеют. Или не решаются. Но потом я начал понимать, что всё гораздо сложнее.
– Наверное, – предположила его собеседница, – что к тому времени ты подрос.
– Да, – согласился Олег, – я подрос и почти закончил институт. Преподаватели мне растолковали некоторые вещи, до которых я сам как-то не до тумкал. Тогда я по-другому начал воспринимать, слышать тексты песен Галича, Окуджавы, Высоцкого. Я начал сам подбирать слова для своих песен. Кажется, именно в то время мы с тобой в первый раз встретились. Ты помнишь это время?
– Я помню тебя, – эхом отозвалась Селена, вздохнула и добавила: – А также себя. Я тогда была совсем ещё девчонкой.
– Да и я – дурак дураком. Точнее, уже не совсем дурак. Вот ты, подруга, назвала это дело скоморошеством. В чём-то ты права, но в чём-то сильно ошибаешься. У нас, на Руси, да и во всём остальном мире, чествовали певцов, если они были настоящими. Вспомни Орфея из греческих мифов …
– Я не такая старая, чтобы помнить его лично, – пошутила Селена, но видя, насколько серьёзен её собеседник, тоже приняла соответствующий вид. – Орфей был по преданиям выдающимся музыкантом. Он был сыном фракийского царя Эагра, имеющего божественное происхождение, и музы Каллиопы. Звуки лиры Орфея завораживали животных и, по легендам, заставляли двигаться камни, а то и целые скалы. Но это не более, чем миф.
– Мы все и относимся к этому, как к сказке. Вспомни себя, подруга, своё детство. Сказка про сапоги- скороходы. А сейчас выйди на улицу и посмотри на роллеров, которые носятся по паркам и скверам на роликовых коньках. Чем не скороходы в своих чудесных сапогах? Сказка сделалась былью? А другие сказки или мифы, они не могут нести в себе зерно истины, которое прорастёт, когда для этого придёт время?
– Что ты этим хочешь сказать, Олег?
– Что не всё так просто, как нам кажется.
– Означает ли это, что фракийский музыкант и в самом деле отправлялся в мир мёртвых, Аид, чтобы встретиться там со своей возлюбленной супругой Евридикой?
– Думаешь, что я сейчас признаю своё поражение и подниму руки? – весьма кривовато ухмыльнулся музыкант. – А если на всё посмотреть с другой колокольни? К примеру, предположить, что в те времена в мире свирепствовала опасная эпидемия. Вспомни, что как раз проходили тёрки между богами Олимпа и титанами. А что, если они применили какое-то тайное оружие, последствием чего сделалось вымирание целых областей, жители которых не умирали до конца и становились чем-то вроде зомби, ходячих мертвецов. Эти области сделались запретной территорией и были названы царством Аида, который каким-то образом мог задействовать «зомби». Такое вот биологическое оружие. Как тебе такой разворот?
– Весьма любопытно, – вынуждена была признаться экстрасенс, – но при чём здесь Орфей? Если мне не изменяет память, то Евридика была ужалена змеёй, умерла и переместилась в Аид. А страстно любивший её Орфей отправился в царство мёртвых, чтобы вернуть супругу обратно. И он бы сделал это, но Евридика обернулась, как жена пророка Лоя из библейского сказания, и вынуждена была остаться там, где нет места живым. А Орфей так и вернулся обратно, в одиночестве.
– Пересказчики и переписчики обычно подают историю так, как они её понимают сами. Я бы лично предположил, что супруга музыканта проводила много времени с нимфами, и кто-то устроил на неё покушение. Евредику заразили той самой болезнью посредством носителя вируса, а потом отправили в зону эпидемии, а Орфей отправился туда, вооружённый своей лирой.
– Вооружённый? – недоумённо переспросила Селена, и уточнила: – Лирой?
– Да, – подтвердил музыкант. – Тем инструментом, которым он очаровывал людей и животных, а также мог перемещать неодушевлённые предметы. Наверняка, звуки его «лиры» как-то воздействовали и на «зомби», заставляя их цепенеть. Кстати сказать, хочу напомнить, что в средние века на Руси применяли для противостояния эпидемиям опасных инфекционных заболеваний колокольный звон. И это действовало.
– В самом деле, – согласилась Селена, – Русь тогда обошёл стороной Чёрный Мор, глобальная эпидемия бубонной чумы, опустошившей Европу чуть ли не наполовину. Но надо учитывать и то, что на Руси практиковался культ бани, тогда как в Европе с личной гигиеной было весьма неважно. После распада Римской империи, особенно среди простонародья. Но и звуки колокольного звона тоже оказывали своё влияние. Они угнетающе действуют на болезнетворные микроорганизмы.
– Вот видишь! – Обрадованно подхватил Олег. – Наши древние предки были не дураки и знали способы противостояния биологическому оружию. Но я вернусь к Орфею. Он тогда сделал достойную попытку потягаться с Роком, но, видимо, он кому-то сильно насолил, что ему так упорно противостояли. Он так и не вернул Евредику домой, с заражённых территорий.
– Ну, тут гадать долго не надо, – грустно улыбнулась Селена. – Орфей был не просто гениальным музыкантом, но и … как бы это выразиться … самым настоящим прогрессором. Он распространял среди людей учение и мистерии Диониса, учил людей земледелию, виноградарству и ремёслам.
– Ага, понятно, – кивнул Олег Сон, – вроде Прометея, который дал людям огонь и ремёсла. Достойный человечище. Вот видишь! Наверняка и владение его музыкой тоже имело божественную предысторию?
– Какой-то там конфликт с Аполлоном за лучшее владение музыкальными инструментами.
– Вот видишь, – обрадовался Олег. – Я давно подозревал, что музыка является прерогативой божественных сил и досталась нам, то есть человечеству, как наследие от прошлых цивилизаций. Мы используем некоторые музыкальные формы, не пытаясь вникнуть в их суть, а ведь там есть над чем работать … есть над чем …
Госпожа Селена хотела сообщить своему другу, что многие исследовали влияние звуков на людей, но не всегда это получалось. К примеру, композитор и музыкант Никколо Паганини кое в чём разобрался, и его музыкальное искусство поражало современников. Ференц Лист и Себастьян Бах тоже находились всю жизнь в поиске. И они тоже использовали свои находки, завоевав любовь миллионов. Довольно далеко в этих направлениях продвинулся Александр Николаевич Скрябин, который в период посещения Московского философского общества много общался с Валерием Брюсовым, Константином Бальмонтом и другими деятелями искусств, с которыми делился своими мыслями о магической силе музыки. Музыка, по словам Скрябина, есть прообраз гармонии и вполне может спасти мир.
Всё это госпожа Селена могла бы рассказать своему другу, музыканту, но дело в том, что Олег Сон не хотел слушать Селену, то есть хотел, но как просто женщину, а не того, кто откроет ему некие таинства, да ещё в тех материях, которые Сон воспринимал не ушами, но душой, и куда он никого не желал пускать. Конечно, Олег был благодарен своей покровительнице, которая вытащила его из небытия, но он не забывал и того чувства великолепия, когда он был выше всех, воспринимал себя, почти как небожителя, и ему неприятна была сама мысль, что был низвергнут с музыкального олимпа в прах, и что госпожа Селена была свидетелем его ничтожества, из которого он столь страстно пытался выбраться. Чтобы понять эти весьма непростые ощущения, надо представить своё величие, последующее затем падение, а потом отношение к тем, кто видел тебя в том ничтожестве. Как вы будете себя чувствовать, видя рядом тех свидетелей? Не будете ли вы стремиться удалиться от них куда подальше, где не знают вашего недавнего положения? Если вы это поняли, то должны понять и чувства Олега, которые он испытывал при виде госпожи Селены. Весьма противоречивые и двойственные чувства, не правда ли?
Из музыкальной комнаты послышались звуки музыки, а хозяйка развернулась и отправилась к себе. Сначала она собиралась почитать книгу. Роман Габриэля Маркеса «Любовь во время чумы», самый оптимистический роман лауреата Нобелевской премии, написанный в 1985-м году. Она раскрыла книжку, но переборы гитары под ритм синтезатора не давали ей погрузиться в магический ритм произведения, в котором столь тесно соседствовали темы смерти и любовных интриг. Вообще-то госпожа Селена любила читать под звуки музыкальных композиций. Если удачно подобрать ритмы музыки и произведения, то они настолько дополняли друг друга, что вызывали настоящее эстетическое наслаждение.
Но только не в этот раз. Ритмы явно не совпадали, и от этого рождалось раздражение. Селена не любила чувствовать себя неуютно, тем более находясь у себя дома. Раздражение накапливалось. Чтобы прервать этот неприятный процесс, хозяйка собралась, натянула на себя дождевик, повязала голову «газовой» косынкой и отправилась «подышать свежим воздухом».
Нет лучшего способа примириться с собой, чем неспешная прогулка. Лучше если она происходит на лоне природы, но могут подойти и условия города. Госпожа Селена раскрыла дверь и вышла на лестничную площадку. Точнее, в тамбур, откуда попадают на площадку  вызова лифта. Это в старое советское время люди перемещались по лестнице, вверх или вниз, а теперь они всё больше пользуются лифтами. Влияние цивилизации, видите ли. В настоящее время даже супермаркеты планируют с движущимися эскалаторами. Современный человек не должен утруждать себя физическими усилиями. Это – удел простонародья, а также жителей отсталых, третьеразрядных стран. А нам хочется видеть себя современными, и потому мы стараемся пользоваться всевозможными технологиями, привносить их в свою жизнь, пусть это даже порой становится чрезмерностью. Хотя … какая это чрезмерность – лифт, тем более, что обычная лестница уже вынесена в отдельную рекреацию. Госпожа Селена вышла на площадку лифта и увидала там Викторию Железнову. Селена остановилась и даже сделала движение, чтобы вернуться, но соседка её уже заметила, и возвращаться было бы глупо.
   
 
       Глава 4.
Кто же такая эта Железнова и отчего наша героиня так отреагировала на её присутствие на площадке лифта? Эту историю надо рассказать отдельно, ибо она тоже играет роль в нашем рассказе.
Виктория Кирилловна Железнова жила в этом же доме, и у неё было две дочери – Ася и Инна. Был и муж, Павел Петрович, но он столь много пропадал на работе, что почти всегда в доме отсутствовал, словно его и не было вовсе.
Вообще-то госпожа Селена не афишировала своих занятий экстрасенсорикой и среди соседей не практиковала. Она со всеми вежливо здоровалась, но не более того. Как в Англии, где люди зачастую не знали, чем занимаются соседи по общему многоэтажному дому. Уж слишком специфичны были занятия у нашей героини. Исключение она сделала для Виктории Железновой.
Всё началось с того, что Ася стала слишком много времени проводить у компьютера. Вообще-то это беда всего молодого поколения, которые или сидят в социальных сетях, или играют в виртуальные игры, либо просто бродят в Интернете в поисках приключений. Сначала Виктория Кирилловна только радовалась, что её старшая дочь не сидит с подругами и друзьями в кафе или ночном клубе, где может случиться что угодно, как это бывает в особом мире вчерашних подростков, которые уже чувствуют себя достаточно взрослыми, чтобы начать заниматься разного рода глупостями. Они следуют девизу современности – «возьми от жизни всё», который придумали и навязали потребителям производители разного рода товаров, заинтересованные в том, чтобы их продукцию как можно чаще покупали. А молодёжь … она так падка на разного рода запретные удовольствия … Поэтому Виктория Кирилловна была рада, что дочь Ася больше сидит дома, у компьютера, чем носится вне дома, с друзьями. Но оказалось, что всё не так однозначно.
Интернет, это ведь не просто компьютерная сеть, это много больше. Это целый мир, куда заглядывают пользователи. Большинство черпают оттуда необходимую информацию и общаются по интересам. Это такой аналог глобального клуба по интересам. Но есть и такие, которым не даёт спокойно сидеть на месте исследовательский зуд. В прошлом из подобного типа людей формировались авантюристы и путешественники. Кто-то исследовал новые страны, и даже целые континенты, такие, как Колумб, Васко да Гама или Давид Ливингстон. А есть и графы Калиостро, Сен-Жермен, или – к примеру – некоторые становятся пиратами дальних южных морей и живут там жизнью, переполненной опасностями. Так было раньше. А теперь? Как быть теперь, когда что-то внутри свербит и хочется выкинуть что-нибудь этакое. А тут – под боком – целый неизведанный мир, компьютерная Терра Инкогнита. Вот они и отправляются бродить по Интернету. Кто-то находит для себя уголок, где находит что-то своё, а кто-то может и сгинуть, как пропадали в прошлом некоторые путепроходцы- пионеры, которые тонули в океанах, пропадали в тайге или джунглях, а то и были съедены дикими зверями или не менее дикими каннибалами. Вот так, а вы думаете, что всё так просто и интересно? Помните, как попавшие с помощью машины времени наши современники в эпоху Иоанна Грозного начали удивляться увиденному, а в следующий миг на них посыпались стрелы и бердыши стрельцов? Пусть это и комедия, и фантастика, и гротеск, но ведь и там думать надо. Осторожно надо действовать, и с оглядкой.
Но какая у неопытной юности осторожность и оглядка. «Не ходите, дети, в Африку гулять, – говорил детский писатель Корней Чуковский устами своего героя, дорого доктора Айболита, – в Африке гориллы, в Африке бандиты, в Африке большие злые крокодилы». Что это, как не предостережения для неразумных детей? Нынешние детские писатели таких предостережений не делают. Но, вместо этого имеется новый лозунг – «бери от жизни всё» и «в этой жизни всё надо попробовать». Вот и лезут молодые люди, куда не попадя. Что там, думают они, может быть опасного, в этом ящике системного блока, мониторе и клавиатуре. Разве только мышь, да и то она управляется рукой. Ан нет, опасности таятся глубже, много глубже, и некоторые до них докапываются.
Вот так и Ася Железнова, после долгих поисков, наткнулась на особую социальную группу, этакий аналог «Клуба самоубийц», описанного ещё Робертом Стивенсоном. Его руководитель представился как Мод и предложил Асе побыть с ними, понаблюдать, и ничего больше. В основном в клубе находились подростки, такие же любопытные непоседы, как и Ася, а Мод вёл с ними долгие разговоры о жизни и изнаночной стороне жизни.
По словам Мода получалось, что всё в этой жизни устроено неправильно и плохо. Но можно выстроить собственную модель той реальности, в которой бы хотелось находиться. Вот этим и занимались подростки. Кстати сказать, тогда о самоубийствах не говорилось ничего. Говорилось больше о построении идеальной формы общества. Ну, разве это не интересно? Вот этому занятию и отдавалась Ася со всей страстностью, свойственной юности. И, знаете, у неё начало получаться. Точнее, не только у неё одной, но и у всей группы в целом. Конечно, они общались между собой, но в большей степени с Модом. Может быть, у других были свои кураторы, а, может быть, Мод вёл всю эту группу в целом. Это как-то оставалось неуточнённым. А потом, когда модель общества была создана, все участники группы погрузились в новую увлекательную игру. Это вам были не примитивные «бродилки» или «стрелялки», в какие играли в основном мальчишки, а нечто  большее и серьёзное. От этого участия у Аси по телу пробегали «мурашки». Такое бывает, когда общаешься с любимым человеком, который вот-вот ответит тебе взаимностью. А здесь взаимностью отвечал целый мир, да и созданный твоими руками и руками единомышленников. А потом …
Потом начался диалог с Модом.
«Как тебе этот мир, который мы создали своими руками?», – спросил у неё Мод с экрана монитора посредством текстового сообщения.
«Этот мир прекрасен», – напечатала Ася и она не кривила душой, ибо так и на самом деле считала.
«Как бы ты отнеслась к предложения войти в этот мир, чтобы стать его частью?», – последовал новый вопрос.
«Но я и так являюсь его частью», – отозвалась девушка.
«Нет, – отвергла её уверенность следующая строка текста, – ты являешься частью того мира, в котором живёшь, со всеми его достоинствами и недостатками. Скажи, как ты думаешь, чего в твоём мире больше – достоинств или недостатков»?
Ася сидела и размышляла. А, в самом деле – чего? Вопрос этот непростой, весьма непростой. И однозначно ответить на него невозможно, но её собеседник ждал от неё ответа. Ася положила руки на клавиатуру и снова принялась нажимать на кнопки.
«Я не знаю, что ответить. Мир таков, какой он есть».
«Но если ты приняла участие в нашей игре, – побежали буквы новой строчки, – значит – тебе не всё. А если бы ты узнала, что это совсем и не игра, то что бы ответила»?
Ася не знала, что ответить и убежала, от ответа и от компьютера. Но вечером снова вышла на заветный сайт, до которого надо было добираться через череду программ- посредников. Мод уже ждал её там.
«Ты готова отвечать на вопросы»?
«Я бы хотела продолжить игру», – напечатала Ася.
«Игра закончена, – побежали буквы новой строчки. – Созданный тобой и твоими друзьями- партнёрами мир ждёт тебя».
«Как это понять»?
«Очень просто, – ответил Мод, – тебе надо перейти на новый уровень бытия и переселиться сюда – в свой мир, лучший мир, который ждёт тебя».
Ася задумалась. Судя по всему, игра продолжалась, но надо было самостоятельно раскрыть новый алгоритм действий, чтобы продолжить игру.
«А как это сделать»?
«Выйти из своего мира. Войти в этот. Два этапа. Ты готова к этому»?
«Наверное – да, – ответила Ася, – хотя толком и не понимаю принципов».
«А принципы такие …».
Строчки бежали и бежали, заполняя экран монитора; Ася читала их и не могла в них разобраться. Неужели Мод говорит ей всерьёз? Неужели она и в самом деле должна расстаться с жизнью? Но это было не просто самоубийство, это был переход на новый уровень жизни, как уверял её Мод, который был не просто учителем, а и другом. Может ли друг посоветовать что-то плохое? Ася снова ушла из своей комнаты и несколько дней не подходила к компьютеру, оставаясь рассеянной, словно о чём-то напряжённо размышляла. Виктория Кирилловна никак не могла знать, что её старшую дочь волнует тот же вопрос, что и Гамлета, датского принца из драмы Шекспира. «Быть или не быть ? Вот в чём вопрос».          
Походив несколько дней – совершенно выпавшая из реальности – в школу, а потом домой, Ася и в самом деле убедилась, что этот мир не её. Как было радостно, как упоительно, садиться за компьютер и погружаться в иной мир, с иными радостями, и видеть, что там-то всё уложено совсем по-другому, что товарищи тебя понимают и разделяют твои радости, тогда как здесь …
Маму было жалко, а также Инну, чуть-чуть было жалко папу, но тот настолько выпад из дома, что почти и не осознавался частью привычного окружения. Жалко школьных подруг и товарищей, но тоже – чуть, потому что, чем люди старше, тем они становятся самодостаточней и менее зависят от тех, с кем им приходится быть. Это ведь не семья и не друзья, а просто – среда обитания. Вынужденная среда. А если была бы альтернатива?
Вот с этими вопросами Ася и села за компьютер. И получила от Мода спокойные, рассудительные и обстоятельные ответы. Здесь всё было ясно и понятно. Здесь был её мир, который она выстраивала, со своими единомышленники, по дорогим её лекалам. Дольше сомневаться не имело смысла. Она дала Моду своё согласие. Мод с экрана монитора поздравил её с правильно принятым решением, а потом сообщил, что большинство участников проекта построения мира общих интересов тоже дали свои согласия. Сейчас определяется дата и время Исхода в новый мир. Ася всё внимательно прочитала, а потом переспросила, как будет выглядеть этот исход.
«Я понимаю твой интерес и нетерпение, – снова побежали строчки по экрану монитора. – Всё это просто и очень сложно. Вы все являетесь частью Творца, приняв участие в столь грандиозном проекте. С каждым из вас было проведено индивидуальное тестирование. У каждого человека имеется свой собственный код. Это что-то вроде пароля доступа на управление душой. Душа есть ключ постижения мира. Душой человек принимает самые важные решения. Именно душа и получит доступ в тот новый мир, который был отстроен ими самими. В определённый день вы получите код разделения, то есть способ отделения души от бренного тела. Тело останется в этом погрязшем в пороке мире, а душа избранного будет перенесена в мир лучший»…
Мод ещё много чего говорил, говорил как друг и наставник, и Асе было радостно воспринимать эти строчки. Вот только чувство грусти к тем, с кем предстояло расстаться. Но она найдёт способ дать о себе знать, может быть даже будет как-то общаться с родными …
Прошло несколько дней, а потом по экрану монитора побежали радужные концентрические окружности, и они сложились в тоннель, в который преобразился экран монитора. Из динамиков лилась музыка и звуки, которые будоражили Асю, подчиняли себе, делали её частью какого-то общего целого. Она наклонилась вперёд и тело её влилось в дыру по центру экрана, и она полетела вперёд облачком управляемых электронов и квантов. Это уносилась в новый мир её душа, а тело … тело осталось сидеть в компьютерном кресле на роликах. Бессмысленно таращась глазами в пустоту.
Такой её и застала Инна, которая пыталась какое-то время растормошить старшую сестру, а потом Инна закричала, заплакала и побежала звать на помощь маму. Асю пытались вытащить из состояния комы, но она ни на что не реагировала, а потом и вовсе прекратились жизненные функции организма. Врачи констатировали смерть, ещё одну смерть за компьютером, каких было немало. Впрочем, как и смерти при других обстоятельствах. Кто будет в этом разбираться досконально?
Семья Железновых горевала почти год. Компьютер оказался под запретом. Его даже вынесли на это время, а может и продали, может кому-то отдали, но, по истечению года он снова занял своё место в комнате, теперь уже комнате Инны, а как-то Инна встретила в Интернете Асю. То есть это Ася нашла Инну. Она так и сказала: «Инна, привет. Это я, Ася». Сначала Инна подумала, что это такая шутка, глупая и злая шутка, потом решила, что это такое совпадение имён, но та Ася, из компьютера, доказала ей, что она – её сестра. Вот тогда с Инной и случилась истерика. Виктория Кирилловна попробовала успокоить дочь, расспрашивала ту – что же случилось? Но Инна в себе замкнулась. Должно быть, она хотела разобраться с этим сама.
Целую неделю Инна не походила к компьютеру, потом подошла к нему и уселась, не решаясь его включить. И тогда компьютер включился сам. На экране появилась Ася, словно она находилась где-то в другом месте, а сейчас пыталась установить с младшей сестричкой веб- контакт. Ася помахала Инне рукой и скорчила уморительную рожицу, какими в детстве часто смешила сестрёнку. Сквозь слёзы Инна смотрела на сестру, которая – она это точно знала – умерла прямо за этим столом. Точнее сказать – здесь она впала в кому, а умерла в больничной палате.
– Ты чего это плачешь, глупышка? – весело спросила у сестры Ася.
– Но … как же так? – растерялась Инна, не зная, ни чего делать, ни чего говорить. – Ты же … ты же …
– А что я? – пожала плечами Ася. – Я – здесь, и со мной всё в порядке.
– Где это – здесь? – окончательно растерялась Инна. – Мы же похоронили тебя. Я сама бросила три горсти земли.
– А, – беспечно махнула рукой Ася, – это всё совершенно не важно. Тут такое дело… Слушай меня внимательно …
Ася, та Ася, которая находилась в экране компьютерного монитора, рассказала своей сестре невероятную историю с такими необычайными красивостями, что Инна окончательно растерялась. Такого просто не могло быть! Это как если вы сидите дома, а потом – раз! – и попадаете в сказку. В самую настоящую сказку! Но такое ведь можно только в кино. Инна не знала, что ей делать и как себя вести дальше. Одно было ясно – то чудо, которое вошло в её жизнь, не даст ей дальше спокойно жить. Инна это ощущала. Она даже подошла к маме и попыталась ей что-то объяснить, но, конечно же, ничего объяснить не смогла, но очень встревожила бедную женщину, жизнь которой оказалась надломленной.
Виктория Кирилловна слушала сумбурные речи младшей дочери, заглядывала её в глаза, которые светились каким-то безумным блеском, и понимала, что с Инной творится что-то неладное. Что-то очень неладное. Она решила взять её под неусыпный материнский контроль и заглянула в комнату, когда дочь там уединилась. Конечно, она не сразу туда направилась, а сначала выждала. После того, как Инна начала с кем-то рам говорить, Виктория Кирилловна тихонечко отворила дверь и вошла в комнату младшей дочери. Инна сидела перед монитором и разговаривала с ним. Но на экране никого не было. То есть там были какие-то цветные вспышки и хаотические метания разных символов, на кириллице, латинице либо бежали цифровые строчки. И со всем этим Инна разговаривала. Увидав внезапно появившуюся мать, Инна сначала попыталась прикрыть собой экран монитора, а потом и вовсе понесла полную чушь. По словам девчонки получалось, что она установила связь со своей умершей сестрой, с которой она и общалась.
Этого ещё не хватало! Виктория Кирилловна с ужасом начала понимать, что с дочерью что-то происходит. Понятно было, что девочка находилась в состоянии жуткого психологического стресса, в результате которого развились галлюцинации, если не говорить о чём-то более серьёзном, о чём Виктории Кирилловне думать не хотелось. Это было бы уже слишком. Она решила забрать от девочки компьютер и отключила системный блок, стараясь не слушать горестных воплей дочери. Она унесла блок в свою комнату и заперла его в шкаф. Пока она этим занималась, Инна открыла окно и … сделала шаг наружу.
Собственно говоря, та Ася, что общалась с Инной с экрана компьютера, в основном рассказывала сестре о том, что появилась большая социальная группа, которая преодолела в себе все страхи и перешла на новую стадию существования, в которой человеческое тело не так уж и необходимо. Надо только решиться перейти на новый уровень бытия. Ася со своими друзьями уже проделала это, а с каждым днём к ним присоединяются всё новые и новые участники коллоквиума, которые участвуют в становлении будущего. Инна не знала, что проходит стадию тестирования, в которую столь бесцеремонно вторглась её мама. Виктория Кирилловна словно оборвала некую пуповину, которая соединяла Инну с новый миром, который представляла ей Ася. И Инна Железнова шагнула из окна, чтобы войти в новый мир.
Шаг этот оказался роковым. Начался он на подоконнике, а закончился на крыше стоявшего внизу малолитражного автомобиля, который принадлежал госпоже Селене. Девушка ещё подавала признаки жизни, когда её грузили в прибывший срочно реанимобиль «Скорой помощи». Госпожа Селена хотела было возмутиться, но, видя искажённое горем лицо соседки, принялась её успокаивать, а потом провела с ней сеанс расслабления сознания. Только тогда Виктория Кирилловна перестала кричать и всхлипывать, а потом подоспел с работы супруг, который никак не мог понять новых напастей, свалившихся на их злополучную семью.
Несколько раз ещё приходила госпожа Селена к бедной женщине и та, временами впадая в прострацию, рассказала о том, что случилось с её бедными дочерями. Железнова твердила о внезапной вспышке безумия, но Селена понимала, что здесь всё сложнее и захотела взглянуть на компьютер. Виктория Кирилловна принесла системный блок и обе женщины, помогая друг другу, установили его, подключив монитор. И снова появились те вспышки, которые Железнова посчитала дефектной работой компьютерной системы. Но госпожа Селена ощутила присутствие рядом чего-то неимоверно мощного. От дыхания этого невидимого соседства у неё поднялись и зашевелились на голове волосы. Дыхание в груди перехватывалось. Казалось, что монитор вот-вот превратится в огромный аналог пылесоса, который вытащит из неё разум. По крайней мере, экстрасенс ощутила именно это. Решительно она выключила компьютер и вышла из квартиры, чтобы вернуться позднее и попробовать что-то объяснить бедной женщине. Но с той случился нервный припадок и её увезли в больницу. Похоже, что домой Железнова вернулась только сегодня.


Глава 5.    
– Здравствуйте, Виктория Кирилловна, – сделала доброжелательное лицо Селена, хотя радоваться сегодня ей хотелось меньше всего. Но, конечно же, как бы не было плохо самой госпоже Селене, соседке, учитывая все последние события, было не в пример хуже, и оттого к ней надо было проявиться внимание. Хотя бы такое – внешнее. – Как вы себя чувствуете?
– Как? – переспросила Железнова, и лицо её как-то странно исказилось, словно она одновременно пытается быть приветливой, но одновременно и испытывает чувство ярости. – А вы как думаете?
– Я думаю, – лихорадочно пыталась сформулировать нужные слова экстрасенс, – что … не лучшим образом.
– Не лучшим, – согласилась соседка и тут же подвинулась на шаг к нашей героине. – А почему?
– Роковое стечение обстоятельств, – пожала плечами Селена, размышляя на тему, что идти куда-либо потеряло всякий смысл, потому как уже никакого пути не будет. Вздохнув, она добавила: – все мы под Богом ходим.
– Под Богом? – ощутимо скрежетнула зубами соседка. – Вот только Бог-то ни к кому на машину сверзился, а именно что к вам!!
От такого утверждения наша героиня попятилась и уткнулась спиной в стену. Соседка подошла ещё ближе и уставилась ей в лицо с самым безумным видом, какой только можно представить. В довершение она потрясла перед лицом Селены своим худым указующим пальцем, похожим на скелетную косточку, до такой степени был обтянут кожей. Селена отодвинулась бы от этой женщины ещё дальше, если бы не мешала стена.
– Виктория Кирилловна, – Селена постаралась говорить твёрдым спокойным тоном, – что вы такое говорите? При чём здесь Бог … и мой автомобиль?
– При том, – закричала Железнова, – что Бог общается с нами, но говорить он может по-разному. Мне он сообщил, кто виноват во всех моих бедах, направив тело моей несчастной дочери на машину виновницы. Вот так!
Это было самое настоящее обвинение, и сказано оно было столь яростным тоном, что возражать Железновой не имело смысла. Та заранее была уверена в виновности Селены. Это как во времена Средневековья, когда капитул Святой Инквизиции предъявлял обвинения какой-либо «ведьме», и обвиняемая начинала лепетать о своей невиновности и непричастности. Её снисходительно разглядывали, не слыша и не слушая, потому как заранее объявили виновной и осудили. Те, кто поумней, из «ведьм», предпочитали сразу каяться, чтобы наказание хоть чуть-чуть, хоть капельку, но смягчилось, и сожжение было не столь болезненным. Но это было давно, и не на Руси, но как тогда было, наша героиня ощутила в тот момент, когда к ней подступалась обезумевшая соседка. Хорошо ещё, что непосредственной опасности бедная женщина не представляла. Однако соседка продолжала говорить, яростно тряся головой, отчего её причёска совсем растрепалась и торчала какими-то жалкими буклями, лохмами с намёками на завивку.
– А ведь я тебе доверяла! Я доверяла тебе! А ты … так со мной поступила …
– Вы ошибаетесь, Виктория Кирилловна, – не удержалась экстрасенс.
– Я не ошибаюсь! – завопила ужасная старуха, которая всё больше напоминала ведьму, какими их показывают в триллерах. – Мне всё ясно объяснили!
– Кто вам объяснил? Медики?
– Что они могут понимать, – отмахнулась соседка, ощерив жёлтые зубы, – кроме многомудрых названий лекарств, знаний которых у них никто и не проверяет. Нет, мне всё объяснила Ася.
– Ася? – Селена удивилась так сильно, что даже подалась вперёд, чуть не столкнувшись с Железновой. – Когда это она вам говорила такое? До своей трагической смерти?
– После, – улыбнулась обезумевшая мать, – после смерти! Моя девочка пришла ко мне ночью, во сне, и сказала, чтобы я не волновалась, что она присмотрит за Инночкой. Что всё будет в порядке.
Чего уж тут говорить, когда человек явно бредит. Госпожа Селена попыталась сконцентрироваться и послать направленную волну успокоения. Обычно это получалось, и люди, которые только что сотрясались в конвульсиях сильнейшего стресса, начинали расслабляться и успокаиваться. Но проверенный метод в этот раз абсолютно не сработал; Железнова снова оскалилась, а потом вцепилась обеими руками в дождевик и толкнула Селену к стене.
– Ася мне подсказала, кого надо винить, – шипела безумица. – Того, на кого указывает сам Бог. Всевышний, без ведома которого не случается ничего, недаром направил тело моей Инны именно на твою машину. Этим он дал знать, кто именно виноват!
Чем можно ответить на столь явно выраженное обвинение? К тому же человеку, который не желает слушать каких-либо объяснений. Этот человек заранее всё для себя решил и всё обдумал. А теперь делает то, что должно. По его мнению.
– Если бы это было так, – попробовала возразить Селена, – то Всевышний направил бы Инну на машину тогда, когда туда садилась бы я.
Вообще-то надо было сказать, что Богу ни к чему толкать невинную девочку, когда в его арсенале имеются громы, молнии и много чего ещё другого. Но экстрасенсу совсем не хотелось ввязываться в диспут, да ещё на такую щекотливую тему, и она сделала попытку пройти мимо Железновой.
До сих пор обезумевшая от несчастий и горя соседка лишь шипела и размахивала руками, но теперь она издала громкий вопль и сунула руку в сумку, которая была при ней. Невероятное дело, но внутри сумки находился огромный страшный тесак, каким на экране телевизора в каком-нибудь кулинарном шоу шеф-повар очередного ресторана ловко шинкует капусту, морковку и прочие артишоки. Очень красивое зрелище, если за ним наблюдать сквозь экран телевизора. Но если точно такой же резак оказывается в руках кого-то, кто вам встретился в подъезде, в недобрый час, то … это полный караул!
Виктория Железнова была человеком пожилым и заслуженным. Раньше она не занималась смертоубийственными проблемами, и потому удар ножом не достиг цели, а уже в следующий миг госпожа Селена взяла себя в руки. Тут ведь главное, чтобы не останавливаться на месте. Всё время надо находиться в движении, перемещаясь из стороны в сторону, чтобы противник не мог выбрать момента для нападения. Конечно, с настоящим профессионалом такая тактика не годится, ибо профессионал на то и профессионал, что умеет домыслить траекторию вашего движения, чтобы поставить в его конце свою точку. Но Виктория Железнова таким профессионалом не была и лишь беспомощно размахивала своим огромным ножиком, пока Селена, проведя очередную порцию движений Тайцзи-Цзюань, не вышибла его ловким ударом взъёма ноги. Нож звякнул о стену и отлетел в дальний угол площадки. Железнова повернулась, чтобы кинуться туда, а Селена ловко прыгнула на неё, приступив ногой на внутреннюю часть голени. Железнова упала на колени и обязательно растянулась бы на полу, но экстрасенс схватила одной рукой её за плечо, а другой – за развевающиеся пряди волос. Соседка рванулась было, но Селена держала её крепко, а потом поймала одну руку, потом и вторую и завела их за спину. Появился кто-то из соседей и удивлённо вскрикнул.
– Пожалуйста, – обратилась к невольному свидетелю Селена, – поднимите и спрячьте нож. А потом вызовите бригаду врачей, хотя бы и «Скорой помощи». Скажите, что у человека сильный нервный срыв, с приступом внешней агрессии. Пусть они приедут, а я её здесь подержу.
– Вика, – послышался взволнованный задыхающийся голос, – что … здесь происходит?
Только теперь госпожа Селена повернула голову, чтобы посмотреть на человека, который появился на лестничной площадке в столь нужный момент. Это мог быть кто угодно, по теории случайных чисел, но это был Павел Петрович Железнов, супруг обезумевшей женщины и отец двух погибших девушек. Ещё совсем недавно это был преуспевающий чиновник из городского коммунального хозяйства, холёный и самолюбивый, хорошо одетый и загорелый, всегда в прекрасно пошитом костюме. Но таким он был когда-то. Сейчас же это был почти старик в домашнем мятом халате и тапочках на босу ногу. Лицо его сразу осунулось, а глаза глубоко завали. Щёки покрылись морщинами и заросли щетиной. Может быть, Павел Петрович был даже и в непродолжительном запое, по случаю свалившихся на него бед, но скорее всего пребывал в отпуске «по семейным обстоятельствам», учитывая, что он привёз из больницы свою жену, впавшую в глубокую нервную депрессию. Он собирался выйти вместе с женой погулять, но задремал, а тем временем Виктория Кирилловна вышла из квартиры сама, прихватив, как оказалось, на прогулку с собой самый большой нож из кухонного набора посуды. А может она специально караулила у дверей Селену, чтобы поговорить с нею по-свойски и подвести итоги.
– Вика, – бормотал Павел Петрович дрожащими губами, поднимая улетевший к дальней стене нож, – что ж ты меня-то не дождалась? Я ведь тут … рядом …
Госпожа Селена уловила сильный запах перегара. Похоже, Железнов решал свои проблемы проверенным «народным способом», то есть пытался утопить их в вине. Или водке.
– Вызовите врачей, Павел Петрович, – попросила Селена, стараясь говорить доброжелательно, – пожалуйста.
Сосед, подобрав нож, вернулся в квартиру. Виктория Кирилловна тем временем дёрнулась и закричала, пытаясь вырваться из рук Селены. Кто-то выглянул из какой-то квартиры, но тут же снова захлопнул дверь. Ситуация становилась глупой. Надо было что-то предпринять.
– Виктория Кирилловна, – обратилась к соседке Селена самым миролюбивым голосом, – давайте мы сейчас отправимся к вам. Вы уже успокоились? (Железнова промолчала). Вижу, что вам уже лучше. Сейчас я провожу вас домой. Там вас ждёт Павел Петрович. Вы там приляжете. Всё будет хорошо.
Медленно Селена позволила Железновой подняться, придерживая её за руку так, чтобы можно было в любой момент провести болевой приём, если соседка снова захочет напасть на неё, и начала двигать Викторию Кирилловну в сторону двери, за которой только что исчез муж. Теоретически он уже должен вызвать бригаду врачей, и надо было только дождаться их приезда. Признаться, Селена планировала провести свою прогулку иным, менее романтичным образом, но что же поделаешь. Мы предполагаем разворачивание событий, а судьба нас ими располагает, то есть обеспечивает. Приходилось с этим делом мириться. Всё-таки всё уже закончилось.
Осторожно селена открыла дверь квартиры Железновых и вошла внутрь. Она здесь уже бывала и помнила, где находится комната Виктории Кирилловны.
– Павел Петрович, – позвала экстрасенс хозяина квартиры, – вы уже вызвали врачей?
Но ответом ей стало бормотание, закончившееся храпом. Железнов находился в гостиной комнате, рядом с открытым баром, где стоял ряд опустевших разнокалиберных бутылок. Должно быть хозяин испытал от увиденного им зрелища сильнейший стресс и снял его привычным ему способом, то есть опорожнив одну из бутылок. После этого он упал в ближайшее кресло и теперь дрых в нём, вывалив из полурасстёгнутого халата обширное белое брюхо. Зрелище не из лучших.
– Отпусти меня, – злобно шипела между тем соседка. Оказавшись дома, она начала рваться из рук Селены. – Пусти, тебе говорят.
– А вы больше не будете нападать на меня?
– Очень ты мне нужна, ведьма.
Если честно признаться, то на ведьму походила сама Виктория Кирилловна, своим видом и действиями, но Селена понимала, что всё это есть результат психоза, из которого Железнова так ещё и не выкарабкалась толком. Можно было просто уйти отсюда и захлопнуть за собой дверь, а можно было …
– Виктория Кирилловна, я бы хотела с вами поговорить, прямо сейчас …
– Выкрутив мне руку за спину и держа меня за волосы? – едко спросила соседка, что было, по крайней мере, знаком, что она пришла в себя. – Хороший это будет разговор, я себе его представляю.
– Извините, – смутилась Селена и выпустила руку Железновой, – я была вынуждена …
– Все вы так говорите …
– Давайте перейдём в другую комнату, – покосилась экстрасенс на развалившегося хозяина квартиры, который словно услышав её, пожевал губами, а потом громко испортил воздух в помещении, уж извините за такую интимную подробность.
– Это – жизнь, – философски заметила Виктория Кирилловна, однако вышла из гостиной и поманила за собой нашу героиню.
Дело происходило в доме элитной постройки, а это означало, что квартиры здесь были не такие стандартные, как в обычном бюджетном жилье, или «доходных домах», где об изысках или дополнительном комфорте речь не шла. Архитекторы и строители здесь постарались удовлетворить если не все капризы заказчиков, то многие из них, а оттого жилища отличались одно от другого. Если у госпожи Селены комнаты располагались на разных уровнях, то здесь было одно огромное помещение, разделённое на отдельные территории за счёт мебели, которая играла роль разделительных стен. Даже ванная комната была вписана в нишу одной из стен. Железнова повела Селену на кухню, блистающую самой разнообразной бытовой и кухонной техникой, какую только можно представить. Впрочем, определение «блистала» теперь не подходило к этому месту, ибо всё здесь было запущено и завалено мусором, главным образом смятыми упаковками от полуфабрикатов и пустой посудой, которую сначала ставили у стены, а потом просто откидывали в сторону. Должно быть, отпуск, взятый у себя на работе Павлом Петровичем, был посвящён полностью загулу и запою. Как часто те соседи, каким мы видим в подъезде благообразными и вежливыми, у себя дома оказываются совсем другими.
– Что ты мне хотела сказать? – спросила Виктория Кирилловна спокойным тоном. Должно быть она всё же пришла в себя полностью.
– Вы себя нормально чувствуете? – всё же спросила Селена, размышляя, как ей строить разговор, которого она, если честно сказать, совсем не планировала.
– А ты как сама-то думаешь? – глаза соседки сузились, и она сама наклонилась вперёд, словно готовилась к нападению. – Дочери мои, кровинушки, обе мертвы и уже не смогут меня ничем порадовать. Муж уже ни о чём думать не может, пока не нагрузится алкоголем до предела. Не вижу я смысла для дальнейшего существования. Если всё это не рассматривать, то жизнь прекрасна и многообразна. Ты это мне хотела сообщить? Так я это и так знаю. Ещё что?
– Я всё понимаю, – начала осторожно Селена, тщательно подбирая слова, – и вам очень сочувствую, Виктория Кирилловна. Вам, и вашему мужу. Но не всё так однозначно. Я не знаю, с чего всё началось, но мне кажется, что на этом всё не закончилось. Этот ваш компьютер …
– Мама, не верь ей!
Сейчас почти на каждой кухне в городской квартире находится небольшой телевизор. Как правило, этот телевизор работает беспрерывно и включается, как только семья пробуждается ото сна. Телевизор включается, чтобы окончательно проснуться. Раньше люди делали утреннюю зарядку под бодрые звуки проводного радио, но, по мере развития технического прогресса, место радио занял телевизор, а, вместо упражнений зарядки, люди стали просто воспринимать проявления внешнего мира, посредством телевизионного приёмника. То есть теперь говорил и действовал кто-то другой, с экрана телевизора, а обычные граждане всему этому внимали, занимаясь своими обычными утренними делами. Конкретная деятельная жизнь всё больше заменяется её подобием. Вы этого не замечали?       
Госпожа Селена повернула голову на голос, знакомый голос. Это и в самом деле говорила Ася. И наша героиня увидела её. Но увидела она не реальную девушку, которая вошла на кухню, а … как бы это выразиться … её изображение, её телевизионное изображение. То есть Ася и в самом деле здесь была, но была на экране телевизора, словно её заранее сняли в телевизионном павильоне, а теперь эта запись была задействована. Госпожа Селена была потрясена! А вот Виктория Кирилловна – ни в малейшей степени. Железнова посмотрела на экран телевизора и улыбнулась ему.
– Не волнуйся, Асенька, я не верю ни одному её слову. Можешь не волноваться.
В голове у нашей героини всё перемешалось. Она попятилась назад, словно ей нанесли внезапный удар исподтишка. Да, телевизор занимает всё больше места в нашей жизни, обещая заменить её, со временем. Но вот так, вторгнуться в нашу реальность, ей такого видеть ещё не приходилось. Да, коварные технологи урбанистических технологий исподволь готовят нас к этому, внося в нашу жизнь реалити-шоу, подготавливая сознание людей, что телевизионная картинка есть вариант реальности. Не к этому ли идёт дело?
– Мама, ты должна её остановить, – заявила Ася из телевизора. – Я же тебя уже просила сделать это!
– Да, доченька, – отозвалась Железнова. – Но она моложе меня, сильнее и быстрее. Как оказалось.   
– Ты, ведьма!! – завизжала с экрана Ася, размахивая сжатыми кулачками. – В глаза мне смотри! В глаза!!
Машинально госпожа Селена посмотрела в расширенные глаза телевизионной Аси, и у неё спёрло дыхание. Казалось, что её спеленали невидимые путы, а воздух в комнате сделался ощутимым и вязким, как патока. Если сейчас попробовать нарезать воздух щедрыми ломтями, то ими можно заполнить весь стол. Может. Именно для этого Виктория Кирилловна достала самый большой нож из кухонного ящика.
– Мама, не дай ей отсюда уйти …


Глава 6.
Госпожа Селена в себя окончательно пришла только тогда, когда снова очутилась на площадке перед лифтами. Но и здесь она не стала останавливаться, а помчалась к своей квартире, на бегу достала ключ и сумела отпереть дверь почти на ходу, а затем ворвалась внутрь квартиры, заперев дверь до того момента, когда на неё налетело грузное тело Павла Петровича. Железнов грянулся о тяжёлую дверь всем весом, а потом отлетел от неё, как мячик, и растянулся на полу, раскинув в разные стороны руки и ноги.
Что же с ними произошло, со всеми ими, спросите вы?
Обычный человек, когда он попадает в состоянии ступора, или, по научному выражаясь, в оцепенение, обездвиживание, приходит в отчаяние и стресс, что заканчивается, чаще всего, потерей сознания. Происходит то, что называется у компьютерщиков перезагрузкой.
Непонятно? Попробуем объяснить.
Известно, что вся наша деятельность, мышечная, происходит посредством синоптических связей, где важное место занимают медиаторы, которые диффундируют через синоптические щели и взаимодействуют с рецепторными белками постсинаптической мембраны, что приводит к возникновению постсинаптического потенциала, условно говоря – действия. То есть в основе всего лежат химические реакции, которые могут протекать быстро, а могут и замедлиться, что и приводит к обездвиживанию.
Это касается обычных людей. А люди, не совсем обычные, умеют стимулировать в себе электрические синоптические связи, естественным или искусственным путём. Ещё учёные гитлеровской Германии создавали специальные вещества, чтобы стимулировать деятельность организма, пытаясь создать особых сверхсолдат, которые сильнее и быстрее противника. Кое-какие разработки получают и спортсмены тех государств, где считают спорт своей национальной идеей, и пользуют спортсменов допингами разного уровня. Высшим пилотажем считается, когда сам пользователь может переходить из состояния химических синоптических связей в электрические. Это могут делать, к примеру, индийские йоги, практикующие особую систему Брахма-йоги, разработанную последователями и учениками философа Патанджали. Это могут делать отдельные люди, имеющие от природы особые дарования, к примеру – Гарри Гудини, Иван Поддубный, Кассиус Клей и Брюс Ли. Это могут делать люди, прошедшие специальные тренинги и при посредстве высокоподготовленных специалистов. В своё время Го Цзи занимался подобными методиками и провёл ряд занятий со своей юной российской ученицей.
Всё это помогло ей, когда обычные синоптические связи организма прервались, а к ней приближалась соседка с зажатым в руке огромным кухонным тесаком. Виктория Кирилловна торжествующе завопила, размахнувшись ножом.
– Давай, мама! – визжала из телевизора Ася. – Бей её!!
Вот в это время госпожа Селена вновь обрела подвижность. Правда, для этого разуму её пришлось погрузиться в дебри подсознания, перейдя на уровень Брахмы. Это уровень богов и сверхгероев античных мифов. Это уровень берсеркеров и ниндзя. Это особое состояние восприятия мира, постигнуть который дано не всем, далеко не всем. Селена легко увернулась от взмаха клинка, поднырнула под удар, потом упёрлась ладонями в спину женщины и придала ей дополнительное ускорение, от чего Железнову занесло и она врезалась в огромный шкаф- холодильник «Бош» с такой силой, что опрокинула его и упала сама.
– Папа!
Внезапно включился, сам собой, большой плоский телевизор, что стоял в гостиной, домашний мини-кинотеатр. На экране прыгала и размахивала руками Ася. Павел Петрович открыл глаза и вытаращился, с самым осоловелым видом, на дочку, которую почему-то показывали в телевизионной передаче. Что происходит, скажите на милость?!
– Папа! Эта ведьма убила маму!!
– Ася? – не мог понять ничего Железнов- старший. – Что ты там делаешь?
– Не важно, – теперь лицо Аси показывали во весь экран, и лицо это было искажено до безобразия. – Иди на кухню, и прикончи эту ведьму!      
– Зачем?
Вместо ответа экран телевизора закрутился вихрем снежинок, а какофония звуков сложилось в нечто невообразимое, и всё это вместе вторглось в разум Павла Петровича, заставив его подчиниться приказам. Железнов выбрался из кресла и направился на кухню, где под рухнувшим холодильным агрегатом ворочалась его жена, но обрюзгший чиновник не обратил на неё внимания. Он взревел и бросился на соседку, стройную женщину в очках и дождевике, которая стояла посередине кухонного отсека. Он попытался схватить её, повалить, задушить, но она неожиданно легко отступила в сторону и направила его движение так, что многокилограммовая туша чиновника врезалась в целую секция шкафчиков, устроенных так, что они выдвигались на роликовых «салазках» из общего целого. Пока Железнов выбирался из крошева фигурных досок и ажурных «направляющих», завывая и ругаясь, соседка уже выскочила из квартиры.
– Папа! Хватай её!! Не дай ей уйти!!!
В другое бы время Павел Петрович задумался бы, каким это образом его дочь, которая, кстати сказать, уже умерла, взывает к нему с экрана телевизора. Но чиновнику это всё уже не казалось фантасмагорией. Он выбрался из недр разломанных шкафчиков и помчался в прихожую- холл, следом за соседкой, которая успела уже добраться до входной двери своей квартиры.
+ + +    
– Ты представляешь, Олег, – говорила Селена, стараясь выглядеть спокойной, словно если что и случилось, так и ничего особенного, – в нашем доме уже нельзя выйти из своей квартиры, чтобы на тебя не напали и не постарались жизни лишить, словно мы живём не в глубине провинциальной России, а где-нибудь в ауле вдоль военно- грузинской дороги.          
– В тихом омуте, – откликнулся откуда-то из глубины квартиры Олег, – водятся самые нахальные черти.
– Ты должен меня прогулять, – безапелляционно заявила Селена.
– Отчего? – продолжал вопрошать Сон неизвестно откуда.
– Я хочу прогуляться, – объяснила экстрасенс, – а одна выходить я уже боюсь, я ведь уже объяснила.
Повздыхав, музыкант начал собираться. Сначала он вырядился во всё кожаное, словно собирался выйти на сценическую площадку или оседлать огромный хромированный байк, потом нашёл донельзя изношенные и вытертые джинсы и какой-то балахон из мешковины с трафаретными надписями «Не кантовать», но Селена заявила, что нормальные люди в таких нарядах либо сидят дома, либо освидетельствуются в «дурке», и что лучше надеть нормальный мирской костюм.
– Нет у меня нормального, – начал ворчать музыкант, – и зачем мне нормальные вещи, если я постоянно пребываю в мире особом – мире музыки, где свои законы и свои предпочтения.
Потом всё же оказалось, что один костюм у него всё же есть. Олег оделся и они пошли гулять. К тому времени оказалось, что Павел Петрович с лифтовой площадки уже удалился, и наша героиня окончательно успокоилась. Она подхватила Олега под ручку и повлекла его в сторону парка, иногда прижимаясь к нему боком. По пути Селена рассказывала Олегу о том, что с нею только что случилось, стараясь подать всё это с юмором. Сон её слушал вполуха, озираясь по сторонам.
– Ты меня совсем не слушаешь, – наконец заявила Селена, немного огорчившись.
– Да, – машинально откликнулся Олег, и повторил: – Да.
– О чём это ты размышляешь? – Спросила наша героиня, всё ещё прижимаясь к своему спутнику.
– О чём? – переспросил тот, а потом вздохнул. – Ни о чём конкретно, и обо всём понемногу.
– Ну, а всё-таки, – Селене важно было растормошить своего друга, начать как-то в жизнь возвращаться.
– Всё больше о музыке, – признался Олег Сон. – Я на какое-то время вывалился из процесса. Это и хорошо, и плохо. Плохо в том смысле, что трудно снова найти свою нишу, а хорошо … пожалуй, хорошо то, что это позволило посмотреть на себя со стороны – какой ты есть, и чего в этой жизни стоишь.
– Ну, и чего же ты стоишь?
– Если я являлся для кого-то кумиром и предметом для любования или подражания, то значит что за мной что-то и было, что-то настоящее, хотя … возможно, в большей степени это было всё придумано моими поклонниками. Вспомнить, хотя бы, американскую группу «Кисс». Если раньше, до них, песни было принято слушать, тексты, музыку, то музыканты этой группы подошли к исполнительскому искусству немного с другой стороны. Они устроили зрелищное шоу, кто-то может сказать – балаган, но это сделано в высшей степени зрелищно. Я лично не раз слушал песни группы, написанные Джимом Симмонсом и Полом Стэнли, а также и другими участниками этого коллектива. Да, там есть интересные музыкальные решения, но в основном – ничего выдающегося. Но если это всё видеть, если всё это воспринимать глазами, ушами и сердцем, то это всё – грандиозно. Это и есть – драйв! Музыканты делают себе грим, надевают вычурные костюмы, техники запускают спецэффекты и начинается праздник- вакханалия, в котором участвуют и зрители.
– Участвуют? – удивилась Селена. – Каким же это образом?
– Своим восприятием, – ответил Олег. – Они воспринимают музыку энергетически и выплёскивают ответную волну энергии. Я бы это назвал музыкальным «серфингом», когда слушатели как бы взбираются на гребень этого музыкального драйва и балансируют на нём с помощью своих эмоций. Если это у тебя получается, то ты испытываешь удовольствие. Это называется в кругах любителей жёсткой музыки – «словить кайф». Это получается не у всех, поэтому многие и корректируют процессы с помощью наркотиков. Это – плохо, но это срабатывает.
Должно быть, в эти слова Олег вкладывал какие-то свои слова и ощущения, потому как он задумался и перестал говорить. Они просто шли по аллее парка, а Селена прижималась боком к своему приятелю и старалась не думать, что там будет дальше. Дальше ничего хорошего пока что не проглядывалось и не хотелось заморачиваться на тему неизвестности, а просто идти вот так и идти. Вот только молчать было тягостно, и Селена спросила:
– Что ты думаешь делать дальше, Олег?
– Дальше? – переспросил вместо ответа музыкант и задумался, словно и не мучался до сих пор этим непростым вопросом. Но скоро всё же ответил: – Думаю всё же продолжить свою работу.
– Это ты про музыку? – решила уточнить наша героиня, чувствуя, как тревожно забилось у неё сердце.
– Про музыку, – откликнулся Сон. – Я ведь ничего другого толком делать и не умею.
– Но ведь тысячи людей не умеют толком делать ничего, – горячо зашептала ему в ухо Селена, чтобы не привлекать внимания других прогуливавших парочек, которых поблизости было немало, – однако это никак их не расстраивает. Они при этом умеют прекрасно существовать.
– Не сомневаюсь, – ответил Олег Сон. – Но мне никак не хочется становиться таким же, пустым и равнодушным ко всему на свете, кроме своих собственных потребностей. И, кстати сказать, эти люди, которые по жизни не привыкли задумываться, к старости, как правило, быстро впадают в маразм, или в детство, в котором они и пребывали, лишь делая вид, что они взрослые. Это всё не для меня. Тот, кто уже раз занимался своим Большим Делом, уже не станет размениваться на мелочи, а постарается снова заняться им, как бы это ни было трудно и сложно. Только по этой причине человечество и выкарабкивается из ям глобальных кризисов, что находятся люди, которые знают, что надо делать, умеют это и берут ответственность за свою работу и свои знания. А глобальные кризисы и случаются по той причине, что становится слишком много людей, живущих по принципу «своя рубашка – ближе к телу» и «после нас – хоть потоп».
– Но ты же сам почувствовал, – тормошила спутника Селена, – что порой это не просто и даже опасно. Тебя это ничему не научило?
– Научило, – вздохнул музыкант, – но ничего не изменило. Рождённый летать, ползать уже не захочет. А ты бы, Лена …
– Селена.
– Да, Селена, – поправился музыкант. – Как бы ты, Селена, поступила на моём месте?
Экстрасенс задумалась, вспомнила, как она отделилась от стены Старого дома и полетела вниз, но как всё внутри у неё вдруг перевернулось, и от этого суматошного движения она перестала падать и повисла в воздухе, а потом опустилась на землю без всякого вреда для здоровья. Советский фантаст Александр Романович Беляев, с удивлённым взглядом отличника, умел видеть многое. Он назвал левитацию, умение летать, упорядоченным движением частиц, названных по имени британского ботаника Роберта Броуна. Его герой, получивший имя Ариэля, духа воздуха из драмы Вильяма Шекспира «Буря», умел летать и своим умением покорил воображение тысяч юных читателей, включая и нашу героиню. После этого запоминающегося момента она поняла, что всё для неё изменилось и обратного пути уже не будет. Именно об этом и говорил Олег Сон. Только если нашей героине в преображении помог Модест Евграфович Черепанников, а Олегу – Тартариус, непостижимое эфирное существо из далёкого прошлого, сохранившееся до нашей дней, которое не могло существовать вне симбиоза или паразитизма (как посмотреть) с человеческим существом. Госпожа Селена не так уж давно изгнала это существо из подсознания музыканта, чем едва не разрушила его личность. Именно после этого она и занималась долгим и сложным восстановлением личности и души любимого ею человека. Но, излечившись, он испытывал тоску по той жизни, в которой существовал, где составлял одно целое с духом Тартариусом. Если это не трагедия, то что это?
Вот по этой важной причине госпожа Селена и обихаживала, столь нежно, своего любезного друга, которому приходилось тяжело, и который решал для себя важнейшие проблемы, проблемы становления личности.
Наверняка иной читатель задастся вопросом, чего уж тут такого сложного, ведь проблемой выбора задаются все и каждый. Да, это так. Но ведь не каждому удаётся сделать правильный выбор. Не задумывался ли тот самый привередливый читатель, отчего это у нас в стране столь мало улыбчивых людей, в отличии от большинства стран мира? Именно по этой самой причине, уверим мы его, что люди не могут себя реализовать до конца и так, как им велит душа. Есть ведь ещё один глобальный вопрос – а для чего мы все существуем, для чего живём? У каждого человека есть ведь какая-то, большая или маленькая, но миссия, которую он призван выполнить. А для этого надо успеть подготовиться и сделать своё дело максимально хорошо и в полной мере. Но – увы, как правило, до этого так и не доходит. Оттого так много людей огорчённых, испытывающих различного рода депрессии. Их от этого лечат специалисты, до кого есть дело. А ведь на проблему надо смотреть глубже, глубже и масштабнее.
Уж кто-кто, а наша героиня знала, что здесь – к чему, но как объяснишь взрослому человеку, что ему надо делать. Каждый ведь успел себе забить голову собственными рассуждениями и трудно поменять точку зрения и выслушать другого, что и как надо делать. Для этого надо быть пророком, или политическим лидером. Но госпожа Селена чуралась публичности и даром убеждения не обладала, хотя во многих жизненных коллизиях разбиралась очень хорошо, ибо знала механизмы и причины людских побуждений. Кстати сказать, это очень тяжёлая ноша, знать вероятное будущее, но не мочь его изменить. Особенно если это будущее не кого-то там, а любимого человека.
– Что же ты молчишь?
– Я думаю, – отозвалась экстрасенс, – как тебе ответить на этот непростой вопрос.
– Да чего уж тут сложного, – усмехнулся Олег. – Делать то, до чего тебе есть дело. То, к чему тебя тянет.
– Ты так думаешь? – вздохнула женщина. – А как же предмет искушения для наркоманов и алкоголиков. Или ты будешь уверять меня, что есть и такие, которые предназначены для потребления наркотиков? Что это и есть цель их жизни?
– Можем ли мы знать подлинные причины принципов и явлений? Роберт Неста Марли, известный миру как Боб Марли, вошёл в мир музыки как Пророк стиля реггей, но мало кто знает, что он проповедовал и религиозное движение растафари, которое имеет сотни тысячи, если не миллионы приверженцев в Центральной и отчасти в Южной Америке, а также и в других частях мира. Боба Марли изгнали в своё время из школы крошечного ямайского городишки Сант-Энн. Марли начал работать сварщиком и – одновременно – увлёкся этнической музыкой ...
– Я слышала про Боба Марли, - перебила приятеля Селена, – но причём здесь он?
– В 1966-м году Боб марли женился на Рите Андерсон и перебрался вместе с ней и своей матерью в США, откуда вернулся на следующий год обратно на Ямайку и уже плотно занялся музыкой реггей, а также движением растафари, которое пыталось освободить и объединить всех чернокожих жителей мира. У растаманов имеются свои ритуалы, и курение марихуаны занимают важное место в них. Боб Марли верил, что марихуана раскрепощает людей и дарит им новые ощущения мира. Он убеждал, что под действием марихуаны люди более полно воспринимают и понимают музыку, которая занимает более важное место в мире людей, отвечая за их души, а не просто для развлечения.
– Но ведь этот твой Боб Марли сам умер от рака мозга, который как раз произошёл от чрезмерного увлечения наркотиками.
– Ты не знаешь, как всё это было, – нахмурился Олег, – тогда как я сам лично общался с людьми, близко знавшими Боба. Они говорили, что всё это устроило ЦРУ, которое активно вмешивалось во все дела, что происходили в Мексике и странах Карибского региона. Они там проводили какие-то свои опыты на Гаити, а в Боливии устроили смерть Эрнесто Гевары по прозвищу «Че». Они устроили нападение и на Марли, едва не забили его до смерти. Он тогда выжил, но полученные травмы привели к злокачественной опухоли, от которой он и умер 11 мая 1981-го года. Кстати сказать, Боба Марли очень уважал Борис Гребенщиков. В 1988-м году он уезжал в Северную Америку, где общался с настоящими растаманами и видел их ритуалы. И сам Борис Борисович много занимался этнической музыкой, от российской, баллад Вертинского, и до самой экзотичной, вроде музыки Ямайки, Тибета и даже Монголии. Я подробно изучал его творчество, желая тоже привнести в музыку нечто своё, особенное.            
Постепенно Олег сон уходил в дебри того, что можно сказать философией музыки вообще, и рока в частности. Рядом остановился один молодой человек, потом второй, затем подошла сразу целая компания, появились первые реплики, а когда прошёл целый час, уже шла настоящая дискуссия, можно даже сказать – диспут, в котором главную роль играл Олег Сон. Кажется, здесь были даже музыканты, которые затеяли спор: кем можно считать Андрея Большакова в нашей рок- музыке – Ричи Блэкмором или Эриком Клэптоном. У той и другой версии были свои сторонники, которые защищали свои позиции, защищали громко и аргументированно. Когда обе стороны перешли на повышенные тона, госпожа Селена начала скучать. Она, было, потянула за собой спутника, но того предмет спора заинтересовал, так как он высказался за обе позиции, вспомнив, как Большаков поучаствовал даже в деятельности такого музыкального коллектива, как группа «Мираж», от чего стиль диско получил неожиданную глубину и целую армию поклонников. Правда, большаков после первого же альбома из «Миража» ушёл в группу «Ария», но память о его музицировании осталась на долгие годы даже среди дискоманов, а это говорит о многом.
Отчаявшись вытащить из дискуссии Олега, наша героиня немного на него обиделась и решила идти домой, так как большое количество людей её утомляло, тогда как Олега – совершенно наоборот. Какое-то время Селена оглядывалась на ходу, незаметно, надеясь, что вот сейчас увидит догоняющего её Олега. Но его всё не было, и экстрасенс отправилась домой. День был сложный, день был утомительный, день был наполнен событиями, которые требовалось осмыслить.
Выйдя из парка, госпожа Селена всё ещё обижалась на Олега Сон, а потом начала раздумывать о причинах своей обиды. Она воспринимала его как свою собственность, вернув его из того страшного положения, в котором он очутился. Да, в какой-то степени он должен принадлежать ей, хотя бы из чувства благодарности, но дело-то в том, что Сон был не из той породы людей, которых можно было привязать к себе, держать на коротком или даже длинном поводке. Рано или поздно он начнёт взбрыкивать, что выльется в конфликт и ссору, а этого Селене очень бы не хотелось. Оставалось ждать и надеяться, что всё будет хорошо. Весьма сомнительно, но что можно сделать в этой ситуации?
Вернувшись домой, госпожа Селена почувствовала, насколько она проголодалась и испекла пиццу, с грибами и маринованными пикулями. Она хорошо попотчевала себя и почувствовала, что настроение у ней постепенно приходит в норму. Она столько лет жила одна и если потеряет этого человека, то никакой катастрофы не случится. А пока, пока он рядом, надо было его чем-то угостить. От пиццы оставалась ещё половина, но Селена решила испечь ещё и шоколадный пудинг, для чего взяла сто грамм масла, стакан муки, два стакана молока, которые вскипятила, хорошенько помешивая, а затем начала замешивать тесто для пудинга, натерев туда ещё и половину плитки горького шоколада, добавив ещё немного гвоздики и чуть-чуть ванили, для особого вкусового оттенка. Потом она ещё вбила в тесто шесть желтков, а потом ещё и шесть взбитых белков из тех же яиц. Полученную заготовку она положила в две формы и поставила печься в духовку, приготовив соус с ромом, чтобы облить пудинг, когда он будет готов. Пока всё готовилось, Селена вспоминала события дня, который заканчивался. Постепенно её начало клонить в сон, и она отправилась к себе в комнату, так и не дождавшись Олега. Ужин для него остался на столе в кухне, прикрытый салфеткой.


Глава 7.
Сон, это важная часть той профессии, которой занималась наша героиня. Наш мозг это природный аналог самых совершенных компьютеров. Чем бы мы не занимались, но мозг продолжает обрабатывать ту информацию, которая для вас является проблемной. Получается так, что именно ночью нас ничего и не отвлекает, потому тогда-то и приходят самые обоснованные и взвешенные решения. Они могут прийти и в качестве сновидения. Именно потому существуют так называемые «сонники», своды толкований наших сновидений. Только ими надо уметь пользоваться. Что же касается нашей героини. То она могла, произвольно или непроизвольно, погружаться в области «глубокого сна», в те рубежные пространства, где сознание переходит в подсознание.
Селена спала и вместе с тем ощущала окружающее её пространство, которое и было её миром, её особым миром. Именно это и имеют в виду англичане, когда вспоминают пословицу – «мой дом- моя крепость», просто в эти слова они вкладывают дополнительный смысл, который составляет суть мировоззрения носителя «западной» цивилизации.
Где-то среди ночи пришёл Олег Сон и направился в студию, где хранились его гитары и синтезаторы. Он начал играть там, снизив звучания до минимума, чтобы не мешать никому. Ему, с наушниками на голове, всё было прекрасно слышно, и он всё глубже погружался в музыку, если это будет понятно читателю. Там, во сне, госпожа Селена вошла в студию и какое-то время находилась рядом со своим другом, который её не замечал, ибо слишком глубоко погрузился в своё творчество. Потом Селена заметила, что Олег находится под влиянием неких препаратов, которые открыли в нём «шлюзы», обычно закрытые ментальными заслонками, и теперь музыкант мыслил более широко и извлекал из инструментов непривычные звуки, смешивая их между собой. Такой приём активно использовали Сид Барретт из «Пинк Флойда» и Курт Кобейн из «Нирваны», что печально закончилось для обоих, особенно для Кобейна. Но тема наркотиков в мире музыки распространена слишком широко и многие от этого пострадали. Достаточно вспомнить Джима Хендрикса, Дженис Джоплин, Джима Моррисона и прочих, прочих, прочих. Госпожа Селена решила серьёзно поговорить с Олегом, но только утром, а потом отправилась дальше.
Здесь, во сне, её привычное жилище менялось до странности. К примеру, студия- оранжерея иногда выглядело как парк, а иногда казалось даже лесом, а вот спальная комната могла вдруг очутиться на горном плато. Вы представляете себе кровать, стоящую на гористой поверхности? Но чего только не увидишь во сне …       
  Она переходила из комнаты в комнату, каких здесь, во сне, оказалось великое множество. Кажется, были даже комнаты, в какие она заходила в Старом доме, а одна явно принадлежала тибетскому дацану. Здесь курилось множество ароматических палочек, на полу лежали бамбуковые циновки, а на подставке лежал внушительный том рукописной книги. Сюда госпожа Селена заглянула, постояла в дверях, размышляя, не посидеть ли здесь, погрузившись в облако дурманящих запахов. Но потом всё же отправилась дальше. У неё было чувство, что она должна кого-то встретить. И всё время она слышала музыку, которая была вроде бы и не громкая, но как будто бы следовала за ней.
Сначала наша героиня не обращала на эту особенность внимания; она ей даже нравилась. Музыка была своеобразная. Вероятно, Олег Сон прорабатывал новые музыкальные идеи и формы, которые выражались в том, что он вписывал музыкальную канву мелодии в естественные природные шумы – шум ветра в ветвях деревьев и листве, щебет и трели птиц, различного рода шорохи. Казалось бы, это было аналогией его предыдущего творчества, основанного на индустриально- урбанистических звуках, но это было скорее противоположностью его прошлых опусов. Здесь было гораздо больше гармонии, которая и лежит в основе самого принципа музыки, тогда как урбанистические звучания несут в себе какофонию, своеобразный музыкальный анархизм, нет, скорее всё же панк. Эта же музыка была хороша и приятна и несла в себе лёгкость. Это как если сравнивать творчество британского гитариста Ричи Блэкмора – группы «Рэйнбоу» и «Блэкморс найт».
Госпожа Селена поняла, что её друг тоже спит, и его сон каким-то образом сочетался с её сном. Бывает так, что любящие супруги видят один и тот же сон, вернее – сон одинаковый, ибо каждое сновидение индивидуально, потому как сон, это метафизическая аура организма, её существенная часть, которая сканируется и считывается головным мозгом индивидуума. Вот только для того, чтобы сон был общим, надо, чтобы их головы находились рядом, чуть ли не на одной подушке, чтобы ауры их пересекались. Плюс к этому надо им хорошенько позаниматься любовью, любовью истинной и страстной, когда происходит соединение не только тел, но и душ. Вот тогда-то супруги, либо возлюбленные, и смогут увидеть общие сны. Но ведь в данном случае занятий любовью не было, да и спали они в разных комнатах. Почему же во сне Селены присутствовал, хотя бы в качестве звуков, Олег Сон? Очень просто. Как помнит внимательный читатель, наша героиня занималась лечением и восстановлением души музыканта, и сделала ему большую прививку собой. Да и что тут отрицать, были у них и ночи, наполненные страстью, так что общие сновидения у них были. А что касается нахождения в разных комнатах, то наша героиня была настолько сильна энергетически, что её аура распространялась на всю площадь немаленькой квартиры. Так что всё здесь было логично и взаимосвязано. Хотим напомнить нашему читателю, что некоторые люди могут видеть акру человека, особенно если она настолько заполнена. Отсюда и изображения святых с нимбами вокруг головы. Нимбы на иконах это и есть изображения ауры. Некоторые даже имеют секторальные разбивки по спектру. Вообще-то аура не совсем круглая и располагается не только в районе головы, но и вдоль позвоночного столба, а также всей периферийной нервной системы, но иконописцы люди зависимые и рисуют всё так, как им рекомендуется высокими религиозными кругами.
Не будем далее углубляться в сферы нимбов или святости, а вернёмся к нашей героине. Она, чувствую нарастающее беспокойство, двигалась вперёд, пытаясь найти причину её тревоги. Помнится, в студенческие годы её преследовало подобное чувство, когда до её разума пыталась достучаться Аглая Феофанова. С тех пор прошло довольно много времени, да и с самой Аглаей она сумела встретиться. Кто же на этот раз пытается выйти с ней на контакт? Обычно люди приходили к госпоже Селене домой, или звонили по телефону, но в последнее время наша героиня сторонилась новых людей, потому что каждая новая работа отнимала массу её энергии, и Селена понимала, что надолго её не хватит, что пора с этой работой завязывать. Помнится, что в юности она мечтала сделаться архитектором и планировать города для арктической части России, где имеются свои сложности и трудности, где настоявших городов, в привычном значении этого слова, так толком и не появилось. Быть может по той причине, что девчонку Эльку Филатову судьба закинула в иной мир, а потом всё так завертелось в её жизни, что не стало и самой Эльки, а появилась загадочная «госпожа Селена». Против велений судьбы и Рока не попрёшь, ибо – чревато последствиями …
Когда экстрасенс добралась до самого дальнего рубежа своих ночных владений, которые почти и не были квартирою, ей навстречу вышел человек. От неожиданности Селена остановилась. До этого ей на пути попадались её домашние животные, в том числе и те, которых давно уже не было на свете, а здесь, в ночной тьме, оставались их образы, которые всё ещё были дороги её сердцу и памяти. Но этот человек … она его увидела в первый раз.
Человек этот был из той категории, которые не имели определённого возраста. То есть этот человек не носил привычного костюма, а обряжен был в интернациональные джинсы и свитер, какие носят в любом возрасте. Да и причёски у него как таковой не было. Короткие волосы стояли дыбом и топорщились так, как им хотелось, но это были не грязные лохмы бродяги или запойного пьянчуги, а волосы человека, у которого не нашлось времени для сооружения достойной его причёски.
Сам встречный человек был широкий и приземистый, с длинными руками и кривыми ногами казака, привыкшего находиться в седле и управляющего своим скакуном ногами, чтобы освободить для скорого боя верхом руки. Но, быть может, это был и не наездник, а обладатель соответствующей конституцией внешности. Тело его было широким, а фигура чуточку оплывшей, но и не дряблой. У него имелись и мускулы, и даже довольно мощные, но, похоже было, что человек этот предпочитал силу ума силе рук. Лицо его носило печать интеллекта, выражавшийся не сколько в очках, сколько в общем расположении черт, взгляде и в тех неуловимых линиях, которые дают вам понять, что перед вами по настоящему умный и просвещённый человек, даже если он не успел сказать и одного слова.
Этот, вышедший из неизвестности человек сразу же обратился к нашей героине и заговорил, эмоционально размахивая руками. И, ровно в этот же момент, музыка, которую исторгал из себя разум Олега, перешла в целую серию выспренных гитарных эскапад, где быстрый перебор струн перекрывал голос и не давал услышать ни одного членораздельного слова. Случалось ли иному читателю смотреть, с пиратской подачи, иностранный фильм, перевод которого настроен столь бестолковым образом, что голос персонажа фильма перекрывает голос переводчика и ничего нельзя понять. Получается одно только расстройство, а не просмотр. Вот и здесь было то же самое.
Раздражаясь и хмурясь всё сильнее, Селена пыталась хоть что-то разобрать и услышать. Незнакомец что-то ей пытался сказать и, если можно делать какой-то вывод по его лицу, содержание слов этих было важно, а может даже – очень важно, но …
Но ничего услышать и понять было невозможно. Наверное, для этого человека никакой музыки не было вовсе. Скорее всего музыка была следствием того, что души нашей героини и её возлюбленного составляли единое гармоничное целое, что проявилось в общем сне, но для того, кто попытался проникнуть в её сон со стороны, это особенности не существовало. Незнакомец, раз за разом, обращался к экстрасенсу, а она разглядывала его с недовольным и непонимающим видом.
Что тут можно сделать? Разве что попробовать разорвать ту незримую связь, что соединяла Селену с музыкантом. Но для этого надо было либо удалиться из квартиры подальше, либо приблизиться к Олегу. Выходить из квартиры, то есть погружаться на самое дно подсознания, где пропадает привязка к конкретному месту, Селене не хотелось, и она направилась в ту комнату, где прикорнул Сон (где спит Сон – не правда ли – интересная словесная коллизия?). Там она проделает ряд несложных манипуляций и эта связь прервётся. Тогда замолчит музыка и можно будет узнать, что же хотел тот настырный незнакомец, если он даже сумел проникнуть в её сновидение. А ведь войти в сон экстрасенса – задача не из простых, и не для заурядного человека. По этой причине Селена и двинулась вперёд, но потом оглянулась и затем остановилась. Незнакомца позади её не оказалось? Что же произошло? Их связь была настолько хрупкой, что немедленно прервалась, лишь стоило ей отойти? Пусть даже так, сейчас Селена заставит музыку замолчать, а потом вернётся на то же место и постарается настроиться на незнакомца, заставив себя его увидеть. Этого должно быть достаточно, чтобы он проявился снова. Что он ей хочет сказать, скоро будет ясно. Может тогда будет меньше неопределённости и у самой Селены.             
Теперь, когда она поставила для себя задачу, стало даже как-то спокойней на душе. Действовать, оно ведь всегда проще, чем мыслить. Селена прошла обратным маршрутом и направила свои стопы в студию звукозаписи. Здесь музыка была громче, чем в прочих помещениях. Олег Сон устроился в глубоком кресле, закинув ногу через подлокотник. Лежать так было не совсем удобно, но он имел, несмотря на это, самый довольный, если не сказать – счастливый, вид. И в самом деле, сейчас музыкальный рисунок мелодии сочетался с плеском фонтанов, которые были прямо из пола комнаты. Со стены стекал целый каскад компактных водопадов, и эти плески тоже сочетались с вязью музыкальных риффов. Получающаяся мелодия была свежа и оригинальна. Никто из музыкантов ещё не сочинял ничего подобного. Наша героиня обязательно бы порадовалась за своего возлюбленного, и даже добавила бы ему чувств, которые называются, в своём сочетании, вдохновением, ибо в основе любого вдохновения лежит чувство любви. Оттого творцы и пестуют в себе чувство влюблённости, что оно вдохновляет их на создание самых лучших творений.
Общие души бывают у матери и дитя, пока ребёнок не станет самостоятельной личностью, а также у возлюбленных, пока они живут друг другом, глазами и интересами один другого. Тогда и связь их очень прочна и сны они видят общие. У Селены и Олега связь была прочной ещё и потому, что экстрасенс вкладывала в больную, искалеченную душу музыканта часть своей души, своей энергетики. В какой-то мере Сон сделался её «детищем», но, по причине его эгоизма и сосредоточенности на своих интересах, Олег Сон этого не осознавал и даже, кажется, знать не хотел. Селена решилась разорвать их эту связь, а потом вернуть её, проведя ещё ряд восстановительных сеансов. Душа – мера, говорят в народе, её можно наполнять и наполнять своими чувствами, своими и чужими.
Селена сосредоточилась и принялась рвать связи, одну за другой. Олег перестал улыбаться и завозился во сне. Совершенная музыка, которая переполняла его внутренне, начала выдавать одну фальшивую ноту за другой. Олег скорчил гримасу как ребёнок, которому приснился кошмар. Казалось, что вот сейчас он заплачет от огорчений. И в это время музыка в голове у Селены разом прекратилась. Это означало, что она отсоединилась от влияния Олега, равно как освободила и его от своей опеки. Беспромедлительно наша героиня развернулась и направилась обратно, туда, где она встретила того колоритного незнакомца, что пытался что-то сказать ей.
Сновидения, это довольно сложные процессы, и зачастую человек, который видит сон, не умеет осмысленно действовать там. Сон, как полноводная река, увлекает его в своём течении, и тащит куда-то, переворачивает тело, как невидимый глазу смерч- торнадо. Надо овладеть наукой владения законами сознания и подсознания, чтобы сделаться полновластным хозяином своего собственного сна. Но как раз наша героиня и прошла в полной мере все курсы этого сложного обучения, и теперь двигалась туда, куда ей было надо добраться.
Она там скоро и очутилась, в этом тёмном закутке, какого на самом деле и не было в её квартире, но только незнакомца здесь уже не было. Госпожа Селена вызвала в памяти его образ и попробовала сделать его реальным, то есть вернуть незнакомца на то место, где он только что был, и где остался невидимый ментальный след его недавнего присутствия, тот необходимый ключ для возвращения, который должен был сработать. Но… незнакомец так и не появился. Или он сам не захотел вновь появляться в сне экстрасенса, посчитав это лишним, либо он передумал общаться, либо ему что-то помешало явиться на вызов, который ему посылала наша героиня. Как бы то ни было, но незнакомого человека здесь, на самой границе её сна, где чувствовались влияния внешних факторов, уже не было, и надо было возвращаться, ибо госпожа Селена чувствовала, что её друг, Олег Сон, просыпается. И она чувствовала, что надо появиться рядом с ним, ибо никто иной, как она, разрушила музыкальную гармонию его «волшебного сна», какие являются людям чрезвычайно редко, и которые являются своеобразными подарками свыше. Но, что ещё хуже, она также порвала ту невидимую связь, что объединяла души её и Олега.
Всеми силами госпожа Селена стремилась поспеть в ту комнату, где ещё недавно музицировал её возлюбленный, соединяя гитарное звучание с плеском воды. Но она, увы, не успела. Олега Сон здесь уже не было. Тогда пришлось и ей просыпаться, чтобы попробовать исправить свою ошибку до того момента, когда она станет роковой.
Наша героиня открыла глаза и сразу поднялась. Первым делом она отправилась в ванную комнату и тщательно привела себя в порядок. Чем старше становится женщина, тем больше ей приходится тратить время на этот самый порядок. Но как же без этого? Без этого никак нельзя, особенно в том деле, в котором себя проявляла наша героиня, где имидж играл большую роль. Она всегда должна выглядеть возвышенно.
Тем временем встал и Олег. Сразу же он направился к своим музыкальным инструментам и принялся повторять те композиции, какими грезил всю ночь. Кое-что у него получилось, но далеко не всё, и то, что не получалось, сильно расстраивало музыканта. У Олега было чувство, что он утерял что-то очень важное. Сон думал, что это связано с музыкой, какой он раньше себе не представлял. Хотелось снова закрыть глаза и вернуть те ощущения, какие он испытывал во сне. Жаль, что такое нельзя устроить по заказу. Он зарычал и ударил кулаком по клавишам синтезатора, который обиженно и громко завопил.
– И я рада тебя видеть, – спокойно заявила госпожа Селена, входя в помещение студии и протирая ещё влажные после утреннего моциона волосы. – Как спалось?
– Прекрасно, – прохрипел Сон, который всё ещё испытывал недовольство, недовольство собой и обстоятельствами, которые были явно сильнее его.
– Прости, что не дождалась тебя и отправилась спать. Но день был сложным и я сильно устала.
Госпожа Селена чувствовала, что её возлюбленный вчера, воспользовавшись, что её рядом не было, предался со своими новыми знакомыми разгулу, употребив в больших количествах не только пиво и крепкий алкоголь, но и психотропные препараты, которые имели хождение среди околомузыкальной молодёжи. Олег Сон только- только начал выкарабкиваться из своего страшного полурастительного состояния и его мучила пустота. Это было прямым следствием того, что существенная часть его души, которую занял Тартариус, внезапно покинула его. Обычный человек подобные потрясения пережить не может, без расщепления личности, полного или частичного. То, что рядом оказался такой специалист, как госпожа Селена, спасло музыканта, но полного восстановления его души и здоровья ещё не случилось, и это сосущее чувство опустошённости мучило и донимало Олега. Наркотиками он попытался компенсировать эту душевную боль. Вчера ему показалось, что препараты ему помогли, а ночью на него нашло настоящее творческое вдохновение, понятное писателю или композитору, художнику или режиссёру, когда появляется чёткое осознание того, как и что надо сделать, чтобы получился настоящий шедевр. И он ведь действительно получился, Олег Сон помнил все свои ночные восторженные ощущения. Но пришло утро, наступило пробуждение, а его шедевр так и остался там, в «недрах» сна, а здесь, в студии, не желал вспоминаться полностью, каким он был. И от этого душа его переворачивалась, хотелось всё вокруг рвать и крушить. И останавливала Олега только хозяйка этого места, взявшаяся опекать его. И с этим надо было считаться.
– Зря ты так, Олеженька, – Селена постаралась говорить как можно мягче, зная взрывной нрав своего друга.
– Чего это – зря? – нахмурился музыкант, который страсть как не любил, когда его начинают отчитывать. Даже за то, в чём он был действительно не прав.
– Не бережёшь ты себя, – вздохнула экстрасенс.
– В чём это я себя не берегу? – ещё сильнее набычился музыкант, настроение которого испортилось окончательно.
– Ты ведь ещё толком так до конца и не вылечился, – Селена постаралась говорить как можно мягче, чтобы не сердить своего возлюбленного и пытаясь настроить его на некую общую волну, которая смогла бы восстановить прерванную во сне душевную связь. – Тебе стоит остеречься принимать сильнодействующие препараты.
– Это какие ещё препараты?! – Похоже, Олег Сон начинал заводиться.
– Я же тебе, Олеженька, добра желаю, – вздохнула хозяйка квартиры, пожалев, что затеяла это разговор теперь, а не после завтрака, – а ты понять не хочешь, что эти самые препараты душу твою могут снова опустошить, эмоции все из тебя вытащить. Конечно же, я от этого сильно беспокоюсь. А ты …
– А что я?.. – Прорвал хозяйку Сон и собирался заявить, что является хозяином самому себе и распоряжаться собой так, как ему заблагорассудится, но в этот момент в прихожей хрипло закричал филин, который исполнял роль дверного звонка, издавая пронзительные вопли, мигая жёлтыми сигналами глаз и поднимая крылья.


Глава 8.
Если что-то происходит не так, как вам хочется, то самым лучшим будет оставить всё как есть и отступить, чтобы позднее вернуться и переделать на свой лад и вкус. Сигнал того, что кто-то желает войти, появился как никогда вовремя. Госпожа Селена взглянула на Олега своими зелёными глазами, зная, что такой взгляд пробирает до самых печёнок, и отправилась открывать дверь.
Когда-то наша героиня сама искала, кому сможет помочь. Получилось так, что одной из первых оказалась работница музея Наина Львовна Блаватская, с которой Селена сдружилась и поддерживала самые тёплые отношения до самой смерти её престарелой подруги. То, что смерть Блаватской наступила в результате их знакомства, сделалось настоящей шоком для нашей героини, и пусть она в этом была замешана косвенно, но Селена решила прекратить свою практику и выдержать необходимую паузу, чтобы решить, как жить дальше, но её пришлось сначала вытаскивать своего возлюбленного, а потом ещё и помочь семье Овчиннайниньш. Госпожа Селена чувствовала, насколько сильно она устала и как много сил ей приходится растрачивать на ментальную помощь. Так что, при других обстоятельствах, она бы игнорировала этот звонок, но он прозвучал, выручая экстрасенса, и она решила хотя бы открыть дверь и выслушать просьбу того, кто к ней явился. А там можно будет решить, как действовать дальше.
За дверями находился человек. И этот человек был в форме сотрудника полиции. Он стоял и разглядывал хозяйку квартиры.
– Вы ко мне? – спросила у полицейского экстрасенс, поправляя очки. С полицейскими Селене как-то не приходилось до сих пор сталкиваться. И даже с автоинспекторами, потому как Селена умела отводить им глаза, усилием воли перенаправляя их внимание.
– По-видимому – да, – отозвался визитёр и решительно шагнул в квартиру. Госпожа Селена хмыкнула и вынуждена была сделать шаг назад, пропуская нежданного гостя.      
– Меня зовут Иван Никодимович, – заявил гость, оглядываясь по сторонам без всякого смущения, – фамилия – Боборыкин. Я – ваш участковый и знаю всех в этом доме. Кроме, почему-то, вас. Вопрос – почему?
– Это вопрос ко мне? – пожала плечами Селена. ¬– Но меня он совершенно не занимает.
Признаемся вам, мой верный читатель, что вот в этом месте Селена немного слукавила. Она, как было уже сказано, умела отводить от своей персоны чужое внимание. Это совсем нехитрое искусство и многие им овладевают интуитивно. Пока участковый инспектор обдумывал слова нашей героини, давайте рассмотрим его, ибо в нашей повести не так уж и много персонажей.
Был Боборыкин участковым инспектором, но стал им не так уж и давно, а ранее топтал улицы в должности обычного постового. Но, со временем, это занятие ему наскучило, и он переквалифицировался на участкового. Участковые инспектора, как вы сами, должно быть, знаете, это то низовое должностное звено, очень, кстати сказать, важное, с помощью которого служба правопорядка соприкасается с обычными гражданами государства и конкретной местности. Участковый инспектор контролирует население вверенного ему участка и решает те вопросы, которые граничат с возможностью нарушения Закона. Хороший участковый инспектор умеет провести профилактику нарушений таким образом, что нарушитель больше не хочет бедокурить и становится обычным добросовестным гражданином. От участкового, от его умений и квалификаций, зависит, станет ли тот или иной правонарушитель преступником или одумается. Институт участковых инспекторов важное ключевое звено во всей системе правопорядка и многие инспекторы это понимают и добросовестно выполняют вверенную им работу. Хороший участковый подобен резиденту, имеющему разветвлённую агентурную сеть. Иному участковому инспектору достаточно заглянуть к своему доверенному лицу в доме, чтобы прояснить обстановку и выработать стратегию действий.
Судя по хитроватому лицу с близко посаженными глазками, участковый Боборыкин и был таким именно инспектором. Он явно любил смотреть фильму про участкового Анискина и считал себя знатоком человеческих душ, прописанных на вверенном ему участке. Всё это явно читалась в выражениях его лица, которое частенько менялось, то демонстрируя усердие, то многозначительность, а то и просто любопытство. Всё это не говорило о слишком большом уме, но он и не нужен, в чрезмерной степени, в том роде деятельности, в котором Боборыкин подвизался.
– Представьтесь, пожалуйста, – вежливо попросил участковый и добавил: – ведь я-то вам представился.
– Можете называть меня госпожой Селеной, – заявила экстрасенс, чувствуя себя хозяйкой жилища и своего положения, а потом не удержалась от маленького нахальства, – а если это вам кажется слишком длинно, то можете звать меня просто госпожой.
– Госпожой? – переспросил участковый, и глаза его на мгновение блеснули льдинками, – с господами мы покончили в семнадцатом году.
– Ой ли? – не удержалась от ухмылки наша героиня, – а отчего вы тогда именуетесь полицейским, а не милицейским? Кажется, вы задержались в прошлом веке. Вам это не кажется?
– Действительно, – широко и обрадованно улыбнулся Боборыкин. – Я всё время забываю, в каком доме я нахожусь. Покорнейше прошу прощения. Ну, хорошо. Ваше право сохранять инкогнито. Но только ровно до той поры, пока вы не интересуете Закон и Порядок. А после этого вам придётся подстраиваться под них, а не им под вас. Я ясно выражаюсь?
Участковый Боборыкин говорил с улыбочкой, но это была скорее ирония, нежели чем просто юмор. И стоял участковый в новенькой отглаженной форме и покачивался, с носков на пятки остроносых, не форменных, ботинок (полуботинок, нет, скорее уж – модельных туфель) и вид имел загадочный и потому – опасный. По крайней мере так считал сам участковый Боборыкин.
– То есть, – предположила наша героиня, заглянув в глаза участковому, от чего он испытал лёгкую тревогу, – вы хотите сказать, что я приблизилась каким-то образом к этой режущей грани.
– Да, – кивнул Боборыкин и показал на пальцах. – Вот совсем немного, но – приблизились.
– И по этой причине вы явились, – догадалась экстрасенс. – Любопытно. То есть я могу пригласить вас в гостиную, где мы немного поговорим.
– Да, – согласился Боборыкин, – поговорим. А много, или немного, уж как получится. Как будет протекать наш разговор. Пока что он несёт ознакомительную форму, госпожа … м-гм, Селена.
– Профессия у меня такая, – пояснила экстрасенс, – которая обязывает ей соответствовать. Но – прошу.
Мы уже не раз показывали нашему читателю гостиную нашей героини, но, если вы что-то забыли, то весьма вкратце скажем, что именно здесь и проходил приём тех, кто жаждал получить от госпожи Селены помощь или хотя бы консультацию. То есть если это действие можно назвать спектаклем, то гостиная являлась сценой. А сцена должна иметь соответствующее обрамление. Главным предметом в гостиной был стол, на котором находился хрустальный шар, внутри которого стоял, а иногда и клубился взвесью туман, состоявший из крошечных снежинок ли, звёздочек, понять было сложно, но, казалось, что временами туман составлялся в человеческое лицо, которое выглядывало из шара с любопытством, но всего лишь на мгновение, а потом невольный зритель думал, что это лицо ему просто пригрезилось. Хозяйка квартиры садилась в массивное кресло- стул, своеобразный трон, изготовленный искусными столярами из красного дерева, с роскошными подлокотниками и высокой спинкой, на которой была вырезана сова, подобная той, что служила дверным звонком. Посетитель садился на другой стул, попроще, который располагался по другую сторону стола. Окна и большая часть стен закрывались тяжёлыми занавесями из тёмно- лилового бархата, а вдоль стен высились массивные старинные шкафы, полные толстых манускриптов и наборов фарфоровой посуды. Потолок был матовым, и порой казалось, что над головой находится пустота, которая нависает куполом, грозясь обрушиться. Посетитель с опаской оглядывался по сторонам, а потом  концентрировал внимание на хозяйке и уже не обращал на обстановку тревожного внимания. Впрочем, когда к нашей героине приходили просто гости, а такое бывало, пусть и не часто, все занавеси раздвигались, и тогда комната сразу преображалась, и становилась не частью таинственного замка. А когда распахивались дверцы шкафов, содержащих вполне современную музыкальную стереосистему и винный бар, то становилось и вовсе весело и даже непринуждённо.
В этот раз госпожа Селена занавеси распахнула, но шкафы оставила закрытыми, а сама заняла место владычицы, предоставив участковому стул напротив, правда – удобный, с гнутой спинкой. Боборыкин уселся, положив перед собой сумку, откуда вынул блокнот, какой таскают с собой все участковые, и который заполняют необходимой им информацией.
– Я вас слушаю, – величественно обратилась наша героиня к участковому Боборыкину.
– Нет, – откликнулся на предложение хитроумный полицейский, – это я бы хотел вас послушать. Как вы объясните жалобу на вас со стороны ваших соседей, граждан Железновых?
– Как можно объяснить жалобу? – пожала плечами экстрасенс. – Наверное, особым состоянием супругов Железновых. Их можно понять, ведь они потеряли обеих дочерей, которые добровольно ушли из жизни. Это кинуло супругов Железновых в состояние перманентной депрессии. Кстати сказать, я попыталась оказать им психологическую и эмоциональную помощь, но это вылилось, как вы теперь мне сказали, в жалобу на меня же. А что же они мне инкриминируют? Если это не секрет, конечно.
– Отчего же секрет, – начал рыться в своих бумагах участковый и изучать их, неторопливо перелистывая. – Вот, тут всё подробно написано. Наведение порчи … склонение к суициду … нападение … оскорбление действием … Много чего они мне написали.
– Да тут у вас на несколько уголовных статей материала приготовлено, – скептически заметила Селена. – Наручники там у вас для меня не приготовлены, случаем?
– Не надо иронии, – миролюбиво отозвался Боборыкин. – Я ведь вполне мирно пришёл, поговорить- познакомиться. Про состояние Железновых мне хорошо известно. Решил вот с вами контакты установить. Что скажете?
– Это пока вы говорите. А я слушаю вас. Слушаю и удивляюсь. Можно вспомнить, к примеру, как одна из многострадальных дочерей этого уважаемого семейства упала на мою машину и привела её, то есть машину, в непригодное для пользования состояние. Но я, почему-то, не стала писать на граждан Железновых жалобы, ибо случай падения на машину самоубийцы не прописан в автостраховочном полисе, то есть я оказываюсь тоже пострадавшим лицом. А может быть, зря я так сделала, а, господин участковый инспектор? Что вы мне посоветуете сделать?
– Я не могу советовать, – с достоинством отозвался Боборыкин, продолжая перекладывать свои бумажки. – Это в прерогативе адвоката. Моё дело – реагировать на поступающие заявления, на основании чего я к вам и явился. Но если вы готовы написать встречную жалобу, то я приму её у вас, и тоже по ней буду как-то реагировать.
– Но ведь это всё называется сутяжничество, – посетовала наша героиня.
– Не скажите, – возразил участковый. – Бывают настолько горячие головы, что начинают чинить справедливость настолько круто, насколько это им кажется необходимым. При этом свои обиды они видят чрезмерными, а с чужими не считаются вовсе. Отсюда и появилась сицилийская вендетта, которая едва не обезлюдила весь юг Апеннинского полуострова. Похожая ситуация случается и в государствах Кавказа, где тоже немало горячих голов. Вот для этого и нужен мировой судья, который может уладить все дела, я говорю про административные и мелкие, бытовые, миром, отсюда и такое название. Между прочим главной заслугой Великих российских реформ 1860-х голов я бы назвал Судебную реформу 1864-го года, которая вывела суды из влияния сословности, ввело институт мировых судей и судебных заседателей. Правда, большевистская революция с ними покончила, когда появился диктат государства, но сейчас всё это снова начинает работать. Я, конечно, не мировой судья, но я готов поработать на то, чтобы вы примирились с соседями. От вас я отправлюсь к ним, для обстоятельного разговора. Так что вы скажете на это?
– Сказать-то мне особенно … нечего, – сообщила Селена, вспомнив, как Виктория Кирилловна гонялась за ней с огромным тесаком, зажатым в руке, – хотя им хорошо бы обоим пройти курс восстановительного лечения.
– Если вам есть что сказать, – участковый внимательно наблюдал за нашей героиней, – то я готов вас выслушать устно, или принять письменные сведения, если вы так посчитаете удобней.
– Нет-нет, – махнула рукой экстрасенс, – я бы мечтала, чтобы всё это скорее закончилось. У меня и своих проблем предостаточно.
– У вас проблемы? – переспросил участковый.
– Её проблема – это я, – раздался голос нового человека, которого доселе в комнате не было.


Глава 9.
Некоторые люди умеют подстраиваться под любые жизненные коллизии, умеют встраиваться в любые социальные и политические системы, какими бы вычурными те не были. Таких называют карьеристами и «людьми системы». Как правило они вольготно себя чувствуют и умеют использовать обстоятельства себе на пользу. Всего-то и делов, что перенаправить мир, заставить его вращаться вокруг своих стремлений, учитывая, что ты вписан в систему. Это называется эгоцентризмом или просто – жлобством.
Но имеются и совсем другие люди, которые идут по жизни напролом, поставив для себя какую-то цель и шагающие к ней, не обращающие ни на какие препятствия и условности. Это ведь тоже вариант жлобства, но уже с налётом анархии. Мол, мне нет дела ни да кого, хотите – принимайте меня таким, какой я есть, а не желаете, так я пошёл дальше.
Именно к такой категории относился и Олег Сон. Он оставался с госпожой Селеной, мирился с тем, что находится в её пространстве, смиряясь с этим обстоятельством, но только потому, что его покровительница сделала музыканта своей частью, то есть частью своей души. Пусть читатель не забывает, что энергетическая организация госпожи Селены была много выше личности самого Олега, который проходил стадию реабилитации. Но, после того, как Селена сама прервала связь их душ, Сон, всегда чувствовавший себя самодостаточным, решил взбунтоваться и сразу же начал действовать соответственно. Он натянул свой костюм рокера, то есть узкие джинсы, украшенные аппликациями в виде разноформатных кожаных заплаток, кожаную же куртку- косуху, натянул на ладони мотоциклетные перчатки с обрезанными пальцами, а на лицо водрузил немыслимые противосолнечные очки. Его длинные волосы были беспощадно обрезаны в то время, когда он находился в лечебнице, то теперь они снова стремительно отрастали, и теперь торчали торчком. Вчера вечером Олег Сон весьма старательно отрывался, встретившись с компанией музыкальных фанатов, а затем, после разговоров о музыке вообще и разных группах и исполнителях в частности, все они предались самому настоящему разгулу, употребляя в немереных количествах пиво, а потом заливая всё это водкой и виски. То, что были там ещё и какие-то наркотики, об этом уже упоминать лишнее, просто Олег был рад, что снова встретил единомышленников и пустился с ними во все, как говорится, тяжкие. Но, тем не менее, домой, то есть к своей подружке он всё же вернулся, а не пустился на поиски дальнейших приключений и даже сочинял во сне очень даже неплохие мелодии, вот только воссоздать их затем у Олега не получилось, и он пришёл в ужасное настроение. Скажем читателю по секрету, что Олег Сон во сне частенько свои песни и сочинял, а утром демонстрировал остальным участникам своей группы. Но теперь у него не осталось не только своих музыкантов, но даже и возможности воспроизвести то, что он сочинил во сне. Было от чего прийти в самое дурное расположение духа.
Заявив о себе, Олег Сон прошёл мимо стола и остановился рядом с одним из шкафов, стоявших вдоль дальней стены. Весьма бесцеремонно Сон открыл дверцы и вынул из винного бара бутылку текилы, чтобы тут же припасть к ней, глотая алкоголь прямо из горлышка. Участковый смерил его пристальным взглядом.
– Он и в самом деле – проблема?
– Он – талантливый человек, – откликнулась хозяйка квартиры, стараясь оставаться спокойной, хотя это у неё не совсем получалось, – к тому же он – мой друг.
– Я – музыкант, – заявил Сон, возвращая опустевшую бутылку обратно в недра шкафа, – группа «Бог мегаполиса». Может, слышал про такую?
– У меня нет времени на концерты, – откликнулся участковый, продолжая разглядывать нового персонажа. – К тому же у меня, должно быть, иные предпочтения.
– Шансон? Или матерные частушки?
– Олег, – подала голос Селена. – Подожди меня в студии. Я с тобой потом поговорю, а пока что у нас встреча с этим человеком. Выйди, пожалуйста, отсюда.
– Охотно, – отозвался Сон. – я действительно ухожу. А сюда я заглянул, чтобы попрощаться, и сказать пару добрых слов. От тебя я их уже услышал.
Госпожа Селена резко побледнела, но не сделала попытки подняться с места или что-то сказать своему другу. Да и что тут можно сказать, если Олег Сон для себя уже всё решил. Тот помахал рукой, куда-то в пространство между обоими собеседниками и вышел в холл, насвистывая композицию группы «Дип Пёрпл» «Дым над водой». Скоро хлопнула дверь. Госпожа Селена сидела, словно превратилась в своё же каменное изваяние.
– Похоже, я не совсем вовремя пришёл, – предположил участковый, – но я не выбирал времени для визита.
– Пустое всё, – откликнулась хозяйка квартиры. – Чему суждено случиться, то всё равно исполнится, а всякого рода уговоры и увещевания, они … они …
– Давайте, я зайду немного позже, – предложил Боборыкин, – а пока что поговорю с Железновыми. У вас я всё как бы понял, остаётся прояснить точку зрения противной стороны. А потом я вам доложу обстановку, и мы выработаем кардинальную линию дальнейшего поведения.
– Как вам будет угодно, – мёртвым голосом отозвалась Селена, глядя в пустоту перед собой.
Как бы ей ни хотелось остаться здесь, сидя на этом монументальном стуле, бесконечно долго, может быть даже до смерти от неподвижности, но пришлось подняться и проводить гостя до выхода, чтобы запереть за ним входную дверь. Наша героиня двигалась только потому, что заставляла себя двигаться. Не хотелось не только шевелиться, но даже и думать, размышлять. Вот именно – размышлять.
Интересно – умение думать, это благо для человека, или ровно наоборот. Если благо, то почему тогда в стрессовой ситуации люди предпочитают не думать, а действовать. Иногда это помогает, но чаще всего – нет. Потому люди так не любят эти самые ситуации. Некоторые, правда, говорят про кайф, связанный с выбросами адреналина, но это всё представители экстремальной ветви человечества, созданные Природой специально в назидание всему прочему человечеству, чтобы то училось и делало выводы из того опыта, которые давали экстремалы.
Нервная заторможенность сродни зависанию компьютерной программы. Здесь главное произвести любое действие. Какое – не суть важно. Главное, это сдвинуть человека с места, а там уже пойдёт дело, а уж каким концом всё обернётся, не так уж и важно.
Госпожа Селена любила сиживать в своём «зимнем саду», в своей «оранжерее», где можно включить разбрызгиватель воды, включить вентиляцию, задействовать музыкальную систему и можно представить себя в любой точке земного шара, который, с течением прогресса, сделался маленьким и доступным. Можно сидеть с закрытыми глазами и фантазировать. Одни называют это всё релаксацией, другие – нирваной, а третьи … третьи никак не называют, а просто отдыхают.
Медленно, госпожа Селена отправилась туда, на самый верхний ярус своего жилища, стараясь всеми силами не расплакаться. Под ноги попал котёнок Колбаскин, который имел свойство попадаться под ноги ровно в ту минуту, когда этого не ожидаешь. Наверное, котёнок считал, что это такая очень весёлая игра. Селена умудрилась не запнуться за него и двинулась дальше, а Колбаскин с сожалением посмотрел на хозяйку и тут же куда-то исчез, как проделывал это регулярно. Такое могут творить многие кошки, а люди предпочитают не замечать этого. Разве что вспомнят, что кошка всегда живёт поблизости от Бабы Яги или какой иной ведьмы, а эти их штучки раньше разбирались ещё органами Святой Инквизиции. Но не о том у нас сейчас речь, а про приключения котёнка Колбаскина мы когда-нибудь расскажем нашему читателю отдельным произведением.
Если бы родители нашей героини не погибли при чрезвычайных обстоятельствах … если бы наша героиня не попала в иной мир, где ей пришлось измениться … если бы она не попала в обучение китайского мастеру Го Цзи … то неизвестно, как протекала жизнь нашего мира в будущем. Это как от брошенного в водоём случайного камня расходятся круги, которые, при роковом стечении обстоятельств могут преобразиться в грозное цунами и разрушить всё побережье. Точно так же попытки спасти тех или иных людей, или разрешение ситуации могут изменить наше будущее, в ту или иную сторону. Может быть, такова участь нашей героини, что ей пришлось отказаться от жизни обычного, заурядного человека, стать чьей-то женой, сделаться матерью, чтобы ничто не отвлекало её от Великий Миссии, которую, возможно, она так и не поймёт до конца, ибо Большое Знание может стать слишком тяжёлым, чтобы донести его до логического завершения своей Миссии. Сколько героев отказалось бы стать героями и совершить подвиг, особенно подвиг ценой своей жизни, если бы знали, чего это им будет стоить? Потому Фатум и не считает нужным нас просвещать целями своих намерений. Но это никак не смягчает тех горестей, которые приходится пережить носителям этих Великих Целей. Им, носителям, приходится быть сильными и мудрыми, а это очень нелегко, особенно если ты ещё молодой и хотел бы быть счастливым счастьем обычного человека. Они, супергерои с внешностью обычного человека должны всегда помнить, что суть-то у них теперь – супергеройская, а временные слабости … их надо как-то пережить.
– У меня всё хорошо, – шептала Селена, направляясь в оранжерею, – у меня всё замечательно … несмотря ни на что.
Если сказать что раз слово «халва», то во рту слаще не будет, говорит восточная мудрость, но это потому, что ты сам не даёшь себя обмануть. А обманывать себя и не надо. Надо в это поверить. И тогда ты почувствуешь сладость. Собственно говоря, в этом и состоит главный постулат любой религии. Именно вера и творит Бога. Есть вера, есть и Бог. А если ты начнёшь творить нечто иное, то иное и получишь. Такие вот издержки между словом и делом.
Госпожа Селена понимала, что вокруг неё начинает твориться нечто не совсем нормальное и привычное. То есть, честно говоря, до сих пор она умела балансировать на самом краю мир обычного, в котором находится абсолютное большинство человечества, и другим миром, о котором говорится мало и очень неопределённо. То есть, кому надо всё прекрасно знают и понимают, а кому этого знать не полагается, то от другого мира тщательно оберегают, а когда скрывать становится сложно, вываливают столько всякой разной информации, что под общей лавиной быстро теряется истина. Или применяется другой способ, не менее действенный, когда нужная информация немного искажается и уже самому глупому становится понятно, что истина есть ложь и пища для глупых разговоров.
Как и каждый человек, наша героиня иногда обращалась за помощью. По житейским вопросам она отправлялась к Пахолкову, который когда-то преподавал в университете психологию, а ныне вышел на пенсию и перебрался далеко за город, где у него имелась собственная пасека и где Юрий Леонидович создавал собственную концепцию жизненных ценностей для будущего человечества. Он всегда был рад встретиться с госпожой Селеной, потчевал её всяческими вкусностями, которые получались посредством пчеловодства, рассказывал Селене о том, что насекомые имеют собственную цивилизацию, где задействован некий коллективный разум, который решает какие-то глобальные вопросы, а по мелочам всяким не затрудняется. Селена отдыхала у Пахолкова в гостевом домике, а потом возвращалась в родные пенаты, чтобы продолжать свою работу.
Для особых случаев за помощью можно было обратиться к Го Цзи, мыслителю и философу, который тоже когда-то преподавал разные дисциплины в университете города Шанхая, но был вынужден уехать оттуда и теперь обитал в самых недоступных областях горного Тибета, а может даже ещё далее. Конечно, к нему в гости не отправишься, вот так – вдруг, как к Пахолкову на пасеку, но имелся тем не менее один способ, когда наша героиня концентрировала свой разум в «точке мудрости», а потом отправляла его во внешнее пространство, что называется у буддистов нирваной. В состоянии нирваны экстрасенс обращалась к своему учителю, и тогда он приходил к ней, включался в её разум и отвечал на вопросы, или присоединялся к решению проблемы. Как правило, это помогало и Селена возвращалась в своё расслабленное тело. Со стороны это напоминало пробуждение задремавшего человека. Такой способ практиковали брамины древней индской цивилизации, объединяя свой разум и делая его реальной силой. Эта мощная сила позднее нашла воплощение в мифы о Шиве, Кришне, Вишну и прочим богам индусского пантеона.
Наша героиня чувствовала, что ситуация вокруг неё становится слишком напряжённой. По этой причине она и не стала удерживать Олега, который вдруг взбрыкнул и удалился от неё, забрав свой ранец с личными вещами. Хотя это было следствием того, что она оборвала душевные связи, которые соединяли их после многоступенчатого душевного лечения. Эти связи можно было и оставить, но невозможно всё время удерживать рядом с собой любимого человека, разве что если это сделать главной целью своей дальнейшей жизни. Но для этого придётся заменить остатки его душей своей и сделать его своим подобием. Насколько потом приятно будет жить рядом с человеком во всём с тобой согласного и не имеющего своей воли. Да и сам бы музыкант ощущал растущее беспокойство, что рано или поздно вылилось бы в алкоголизм либо наркоманию, либо стало бы причиной болезни Альцгеймера.
Госпожа Селена поднялась на самый верхний уровень своей квартиры, где находилась её оранжерея. Собственно говоря, когда-то это было чердачное помещение, где находились инженерные коммуникации. Но, после несложного решения вопроса, была проведена перепланировка и появилась ещё одна дополнительная комната, хорошо освещённая с помощью больших горизонтальных окон в крыше дома, системы зеркал и секций люминесцентных ламп. Помнится, тогда Селена занялась садоводством у себя на дому и принялась выращивать растения, которые повышали энергетический уровень биосистем организма. Селена тогда даже подумывала полностью переключиться на поиск универсального лекарства, которое корректировало бы первичную «божественную» настройку человеческого организма, улучшало бы работу иммунной системы и делало бы устойчивыми цепочки ДНК, которые отвечали за «строительство» организма. По сути своей ведь всё человеческое тело, весь организм не раз за жизнь полностью меняется, а процесс старения есть сбитие первичной его настройки. А может всё это так отрегулировано Высшими силами со смыслом, чтобы происходило постоянное обновление человечества в частности и всего живого в целом. Госпожа Селена несколько лет потратила на создание некоего универсально «эликсира жизни», а потом от этой затеи отказалась, потому как это слишком грандиозная задача для одиночки, а вписываться в новый коллектив, а уж тем более создавать свой её было не с руки. Но оранжерея с самыми разными, в том числе и с экзотическими растениями осталась, и здесь размышлялось не в пример успешнее, чем в других местах, отдыхалось и грезилось. Но это были не единственные преимущества «зимнего сада».
Мы уже не раз рассказывали, как наша героиня общалась в состоянии Нирваны со своим учителем Го Цзи. Но эта связь лучше всего получалась именно из этого сада, атмосфера которого была настолько насыщена летучими эфирными маслами, что человек, сюда попавший, чувствовал лёгкое головокружение и усиливающую сонливость, что и было признаком той биохимической реакции, что вела к контакту на высших уровнях. Буддистские храмы и дацаны буквально пропитаны дымом ароматических палочек, которые постоянно курятся в молельных помещениях и тех павильонах, где гости предаются релаксации. Того же самого добилась и Селена, но без сжигания смол, которые концентрируют в себе те важные смеси, какие нужны для энергетического обмена с астралом. Кстати сказать, великий швейцарский учёный-химик Альберт Хофман, который работал с алкалоидами спорыньи, по заказу компании «Сандоз лабораторис», и в частности с лизергиновой кислотой, тоже нашёл свой собственный способ откровений, создав вещество ЛСД, с которым много работали военные химики, а позднее оно начало распространяться, как галлюциногенный наркотик. Но это потому, что потребители наркотиков ищут одно, а те, кто постигает Нирвану – нечто другое.         
Как это происходит обычно? Госпожа Селена садилась в позу лотоса, клала руки на колени ладонями наружу, спина была прямой, потому как в этот момент всё её тело уподоблялось антенне, устремлённой в астрал. Свой разум наша героиня концентрировала в одну точку, «точку мудрости», или точку сингулярности, а может и просто чакру, уж кто как это называет. Важно абстрагироваться от той реальности, в которой в данный момент находишься. Затем, когда все прочие чувства, соединяющие с реальностями мира, отступают, надо представить себе того, с кем желаешь встретиться, а также то место, где эта встреча должна случиться. Это были чаще всего либо храм Джокханг, либо один из молельных залов тибетского монастыря Потала, считающегося крепостью. Впрочем, иногда встречи происходили на природе, на одном из горных лугов. Среди зарослей стелящейся мирикарии и чернобыльника. Какое-то время селена просто сидела, а потом ощущала. Что поблизости от неё кто-то находится. Это и был Го Цзи, который откликался на зов Селены. Они сидели молча, глядя перед собой, а потом начинался неспешный разговор, во время которого наставник отвечал на вопросы и давал те советы, которые помогали нашей героине разобраться с её проблемами или проблемами тех, кто приходил к ней за помощью. В подобном совете и нуждалась наша героиня, которая чувствовала нарастающее чувство тревоги, а к этого нельзя было игнорировать.
Госпожа Селена сосредоточилась и начала концентрацию сознания в точку. Это заняло у неё не так уж много времени, но всё остальное … Короче говоря, выхода в Нирвану не состоялось. Словно этому мешало нечто. Нечто много мощнее её умений, которые столь часто её выручали и позволяли сохранять уверенность в своих силах и возможностях.
Что-то будет …
Глава 10.
Случалось ли в жизни нашего читателя таким моменты, когда всё, что ни сделаешь, всё получается плохо и во вред? Это такие особо вредные дни, какие учёные классифицировали как дни наивысшего напряжения. В такие дни водителям и представителям других профессий давали свободный день, отгул или в счёт отпуска, чтобы человек не напортачил, а спокойно отсиделся в домашних условиях, можно сказать, что в окопе, выглядывая оттуда на неурядицы, которые могли бы свалиться на его голову. Точно так же наша героиня (да и мы сами, если честно признаться), старалась не выходить из дома и свести свою деятельность до самого ничтожного минимума. Это как человеку, попавшему во власть водоворота, противиться которому выше его сил и возможностей, лучше отдаться во власть стихии и свернуться в комочек, глотнув достаточный запас воздуха и лишь попав глубже, где сила водоворота резко слабнет, вот тогда-то и начать загребать прочь, удаляясь как можно дальше и сильнее. Казалось бы, это всё разные вещи, но, если вдуматься, то суть там похожая, и способ избежать неприятности похожий также – отсидеться, отлежаться, а потом наверстать упущенное.
Вот по этому апробированному способу и решила госпожа Селена удалиться в свою дальнюю комнату, которая предназначалась для ночного отдыха, где стояла большая кровать, на которой вполне свободно себя чувствовали два человека, не мешая друг другу, если к этому имелась необходимость.
Отдых, это важная часть человеческого существования. Во сне человек проводит треть своей жизни и, если правильно использовать сон, можно излечиться от многих болезней, не мешая организму самовосстанавливаться, ибо тело, да и весь наш организм в целом суть диагностический центр, клиническая больница и фармакологическая компания в «одном флаконе», то есть теле.
Как такое может быть, спросит иной читатель?
Как уже не раз нами рассказывалось, каждый человек от Природы получает всё необходимое для достойного существования и развития своей личности. Здесь и таланты, скрытые и явные, интуиция, которая должна уберечь человека от опасностей и неприятностей, здоровье, то есть та изначальная сбалансированная настройка организма, которую надо беречь и не разрушать неправильным питанием или слишком нервным образом жизни. Конечно же, нас окружают неисчислимые опасности, включая сюда и инфекционные вирусные болезни. Но и против них в организме имеются такие «защитники», как бактериофаги, которые изолируют пробравшиеся в организм бактерии, изолируют их, чтобы репродуктироваться в них и вызвать лизис, то есть постепенное разрешение болезнетворного процесса. Это самое настоящее чудо, если заглянуть в организм и уметь увидеть все эти латентные процессы. Настоящему здоровому человеку никакие болезни нипочём! Звучит парадоксально, но это именно так. Нипочём и не только болезни телесные, но даже и душевные, если вы умеете правильно применять данные всем нам и каждому возможности. А вот тут надо подходить весьма осторожно и с оглядкою. Весьма разносторонне образованный русский дипломат Александр Сергеевич Грибоедов (закончил словесное отделение Московского университета) написал комедию в стихах «Горе от ума», которая произвела фурор в культурных кругах России и разошлась в списках ещё до того, как была поставлена (а это случится после смерти поэта и дипломата), но речь идёт не об этом. Суть – в названии комедии. Сейчас мы всё поясним, но сначала придётся сделать маленькое лирическое и даже научное отступление.
Бывает так, что того или иного человека называют гением. Гений науки, изящных искусств, литературы, политики, воинских искусств и так далее. В античной культуре понятие «гений» относилось к божественному покровителю человека, рода или общины. То есть в ком-то проявлялись особые дарования, результаты которых сказывались на социальной группе. Особые дарования это и есть талант, а он заключается в реализации, в том числе и самореализации заложенных в каждом человеке способностей. Ярко выраженными талантами обладал поэт Пушкин, который высоко ценил комедию Грибоедова и предрекал ей славное будущее. Он и сказал, что комедия эта есть откровение. Пусть так, задолго до нас это произведение много и часто анализировали, но мы остановимся лишь на названии.
«Горе от ума».
Часто поэты, настроившись на восхитительную волну вдохновения, которые навевают своей невидимой лирой музы, формулируют строки и понятия, глубины которой не сразу понимают и сами. Такое бывало у того же Пушкина, Высоцкого, Макаревича, у некоторых других поэтов. Вот и у Грибоедова. «Горе от ума». То есть поэт дал картину среза тогдашнего общества, которое достигло потолка своего развития и дальше не может развиваться по той причине, что устройство государства и общества препятствуют этому. Отсюда и сумятицы и трагедии, особенно среди молодых и прогрессивных людей, которые ищут выхода из положения, откуда вроде бы и нет выхода, кроме как смириться и научиться играть по тем правилам, какие предлагают всем.
Так это видели передовые люди времени Пушкина, Грибоедова и тех неравнодушных людей, из числа которых вышли «декабристы», что попытались совершить необходимые процессы методами, проверенными временем («цель оправдывает средства» и тому подобное). То есть в название своей комедии Грибоедов вложил свой смысл, а мы извлечём свой.
Каждый из нас (или большинство) считает, что достаточно умный, чтобы во всём разобраться самому или слушать чужих советов. «сами с усами», заявляем мы и успеваем наделать столько ошибок за время своей активной жизни, что ещё долгие годы исправляем ошибки и очень хорошо, если не воротим новых. Но ведь в каждом из нас сокрыты великие таланты. А мозг человека опережает самые навороченные компьютеры по числу нейронных связей, то есть по глубине обработки информации. И пусть компьютеры делают это быстрее, но человеческий мозг делает это и основательнее, и масштабнее. Но, вот проблема, делает это тогда, когда сам хозяин мозга отдыхает и не мешает ему информацию обрабатывать. А чтобы человек не мешался, Природа предусмотрела состояние сна. В это время человек сдаёт полномочия своему внутреннему «я», инстинктам, подсознанию, или ещё можно как назвать. Сновидения человека и есть та тень, те шумы, какие создаются во время ночных работ по обработке дневной информации, когда задействованы мощные пласты многих событий, из которых извлекаются смыслы. Не забывайте, что человек создан был по образу и подобию Высших Сил, то есть и решает он задачи, которые по плечу тем самым Высшим Силам, но только в то время, которое оставляет человек своим глубинным способностям на тот малый срок, пока он изволит почивать, а в прочее время занят тем, о чём и поминать бывает и стыдно, и даже мерзостно. То есть «горе от ума» заключается в том, что человек берётся решать сам глобальные проблемы, не имея на то необходимой квалификации, а самое обидное, что он не желает прислушиваться к тем здравым мыслям, что гнездятся глубоко внутри его сознания, но им нет хода в наш мало рациональный мир, то есть рациональный по самым примитивным лекалам.
Вот уж мы вам здесь разных словес наворотили, но, если надо, попробуйте разобраться до конца сами, ибо лишь то знание до конца усваивается, до которого добираешься сам, своими размышлениями, а то, что готовеньким в голову вкладывается, зачастую с пренебреженьем отбрасывается, да ещё и с изящными словесами на тему про бесплатный сыр и мышеловку. Кстати сказать, весьма дурацкое выражение, вы не находите?
Всё это мы вам столь долго рассказывали лишь для того, чтобы не отвлекать нашу героиню, которая решила, что хорошего больше в этот день ничего случиться не может и оттого этому дню лучше поскорее закончиться, то есть она решила отправиться спать. Это она будет спать, а разум её, тот самый, что отчасти и душа, а частью интуиция, и – немного – божья воля, займётся поисками выхода из того положения, которое сложилось. В народе про всё это говорят – утро вечера мудренее. Чувствуете: откуда такое выражение? А вы думали …
Для того, чтобы хорошо и качественно отдохнуть, то есть выспаться, нужно несколько важных условий. В первую очередь это – темнота. Да. Именно в темноту организм вырабатывает столь нужный ему фермент, как мелатонин. А ещё не должно быть светового мельтешения, которое отвлекает от важного мероприятия отдыха. Некоторые добросовестные товарищи стараются установить в помещении полную тишину, не думая о том, что чем тише, тем более старательно слух начинает вычленять те звуки, которые ранее просто не замечались. Вспомните советский мультфильм «История одного преступления» и вы всё поймёте. Наша героиня для лучшего сна ставила, посредством акустическим систем, то шум дождя, то шелест ветра, то ночной пересвист птиц. Одни соловьиные трели, не раз воспетые поэтами, чего стоят. Главное, чтобы не было резких перепадов по громкости сигнала. Тут ведь главное – не мешать себе отдохнуть, а мозгу – совершить важную аналитическую работу.
Мы не раз в своих произведениях описывали жилище нашей любимой героини. Читатель должен помнить, что в спальне у Селены не было окон, а потолок устроен в форме купола ночного неба. Предусмотрены были даже блёстки звёзд, и не в случайной порядке, а чтобы они составляли знакомые формы созвездий. Всё должно соответствовать реальности, и тогда реальность войдёт в вашу жизнь. Для полноты ощущений советуется перед сном правильно дышать, и тогда полноценный отдых вам гарантируется.
Госпожа Селена обдумывала дилемму – то ли лечь спать и прекратить на этом все неприятности этого бесконечного в своей унылости сна, либо попытаться выйти в Нирвану и попросить помощи у своего наставника Го Цзи. Каждый из этих выборов её не до конца устраивал. Возможность лечь прямо сейчас претила деятельной натуре экстрасенса. К тому же это слишком напоминало бегство от себя, от проблем. А ведь именно с этого и начинается чёрная полоса в жизни, когда вместо того чтобы идти к успеху, вы делаете крошечный шажок к отступлению. Отступление ведь может обернуться бегством и большим провалом, который слишком долго приходится восстанавливать.
Тогда, может быть, сразу настроиться на разговор с Го Цзи? Наставник ей вряд ли откажет в совете. Вот только … это значит расписаться в собственном бессилии. Последние несколько раз Селене было просто стыдно появляться перед своим мудрым наставником. Быть может и у самого Го Цзи тоже имелся человек, к которому он мог бы обратиться в соответствующей ситуации, однако Селена была больше чем просто уверенна, что тот не станет этого делать, а справиться собственными силами. Это и есть высший уровень мастерства в своей профессии, к которому должен стремиться каждый из нас. Всё же разумней будет немного отступить, выждать, а уже потом постараться наверстать упущенное.
Уговаривая саму себя, наша героиня разделась и забралась в постель. Сон, это ведь тоже тот тайный язык, с помощью которого наша душа общается с нами, если. Конечно, мы это умеем осознавать. Надо только уметь толковать то, что нам передают. Всего лишь …
Экстрасенс несколько раз вздохнула, постепенно настраивая себя на выключение из проблем дня. Глаза закрылись. На пороге слышимости играла медленная музыка. Кажется, это был Йозеф Гайдн. Симфония № 48. «Мария Терезия».
Переход из реальности в сновидение, как правило, не ощутим. Вот вы только что лежали, а в следующий миг уже неизвестно где. Следующий миг … Дело-то в том, что этот процесс может быть весьма продолжительным. Идёт, как мы уже говорили, обработка информации, а сам носитель как бы пребывает во вневременьи. Какое-то время. А уже потом начинается считывание обработанной и выстроенной информации. Это как мы смотрим некий фильм, который показывает нам наш разум. Бывает и для развлечения, но чаще всего совершенно для иных целей. А некоторые люди снов вообще не видят. Или они считают, что не видят. Либо говорят, что не видят. Но если это и в самом деле так. То это повод озаботиться своим душевным здоровьем и подумать о встрече со специалистом.
Наша героиня не заметила (да и кто заметит?) переход, погружение в сон. Она лишь осознала, что находится в узком тёмном помещении. Селена обладала одной особенностью. Её глаза, которые после происшествия со Старым домом, поменяли свой цвет и сделалось пронзительно- зелёными. Теперь Селена могла видеть в темноте. Таких людей называют никтолопами, то есть видящими ночью, в темноте. Также Селена могла насыщаться солнечным светом. Должно быть, в радужке глаз появились какие-то необычные ферменты, которые, как хлорофилл у растений, могли усваивать солнечный свет и передавать энергию организму. Для этого не надо было смотреть на солнце, да и вредно это для такого чувствительного органа, как глаза. Но, тем не менее, видела наша героиня лучше обычных людей.
Оглядевшись, она обратила внимание, что у этого помещения нет выхода. Только высоко над головой виднелось отверстие. Больше всего это было похоже на зиндан, восточную тюрьму, которая представляла собой глубокую яму в земле, сверху прикрытую решёткой или тяжёлой крышкой. Что это означало, Селена не знала, но она всё тщательно осмотрела. Выхода отсюда действительно не было. А потом послышался ужасный ревущий звук, словно разом заработали десятки сирен. Это было ужасно и скоро от этого пронзительного звука начала раскалываться голова. Селена зажала руками у4ши и попробовала проснуться. Вообще-то она надеялась здесь, во сне, поискать того незнакомого человека, который хотел с ней поговорить, но музыка Олега Сон этого не позволила. Собственно говоря, после этого музыкант от неё и ушёл. То есть этот человек причинил ей личный вред. Надо ли искать с ним встречи? Госпожа Селена в последний раз огляделась по сторонам и … проснулась.


Часть 2. Второе неизвестное. Технический фактор.
Глава 1.               
Это был всего лишь дверной звонок. Обострившийся от полной тишины слух многократно усилил и деформировал те звуки, что издавало чучело филина, превратив их в нарастающий чудовищный вой, который разом обрывался, а потом появлялся снова. Тот, кто стоял за дверью, нажимал кнопку сигнала снова и снова, то ли удивляясь тем звукам, которые слышны были внутри квартиры, то ли просто из ухарства, перерастающего в хулиганство. Чтобы прекратить это безобразие, надо было подняться и всё же открыть дверь. В своё время Селена продублировала сигнал дверей в оранжерее и здесь, в спальной комнате, но позже поняла, что зря это сделала, вот только разобрать дублирующее устройство всё не доходили руки. А сегодня это воплотилось в кошмар, ворвавшись в её сон.               
Набросив на себя пеньюар, наша героиня отправилась к входной двери, вздыхая и стараясь окончательно проснуться, то есть, настраиваясь на деловой лад. Смущало разве что время. Часы показывали два часа ночи. Кто мог явиться к ней в такую неурочную пору? Сначала Селена хотела проигнорировать сигнал, но больно уж настырным был посетитель; к тому вдруг подумалось, что это вернулся Олег Сон. Вдруг в нём проснулись былые чувства, о которых он говорил в минуты страсти, когда её душа в нём прорастала. Тогда Селена ощущала, как она счастлива.
О, это благостное чувство. В первую очередь оно говорит о гармонии, которая наступает у человека, когда он находит своё место в мире. Это как ощущение, что твоя заветная мечта воплотилась. Вот тогда в душе распускается «цветок счастья» и своими ферментами услаждает все наши чувства.
Мы живём во времена хай-тека, когда в нашу жизнь прочно вошли высокие технологии. Прогресс продвинулся настолько и раздвинул свои возможности, что не так уж важно, действительно страна высокоразвита, или ей приходится высокие технологии ввозить. К примеру, у нашей героини дома стоял мощный компьютер, а в каждой комнате находилось не по одному электронному прибору, делавшему жизнь комфортной. Если раньше в двери имелся наблюдательный «глазок», примитивный перископ, то теперь многие обзавелись миникамерами, которые позволяли видеть гостей в полный рост и всей компанией. В холле имелся небольшой телевизор, который автоматически включался, когда срабатывал звонок вызова. Если хозяйки не оказалось бы дома (или она не посчитала бы нужным как-то обозначивать своё присутствие), то она могла позднее просмотреть запись и узнать, кто же собирался навестить её. Очень удобная функция, скажем мы вам.
Когда Селена появилась в холле, монитор был включен и красный мигающий сигнал показывал, что запись идёт. Экстрасенс посмотрела, кто же решил потревожить её сон. Странное дело, но это был участковый Боборыкин, который несколькими часами ранее заходил к ней. Надо сказать, что он собирался нанести ещё визит, но явиться ночью, это был моветон. Но наша героиня даже и тогда открыла бы ему дверь для разговора, потому как участковый инспектор произвёл на неё благоприятное впечатление, если бы не одно странное обстоятельство. Как помнит читатель, Иван Никодимович Боборыкин отправился для обстоятельной беседы со злополучным семейством Железновых, окунувшемся в череду самых чёрных неприятностей и бед. Можно предположить, что это беседа могла затянуться, и затянуться надолго. Но что они все явятся к Селене прямо ночью, и Павел Петрович будет стоять на площадке в полосатых пижамных штанах и без куртки, выставив на обозрение обширное брюхо и заросшую серыми от седины волосами грудь, а его супруга так и останется в своём домашнем халате, порванном на рукаве так сильно, что часть рукава осталась висеть лоскутом, это всё было крайне странным, если не предположить большего.
Участковый инспектор Боборыкин стоял так, чтобы закрывать собой «глазок», оставшийся в дверях на память о прошедших временах. Иван Никодимович не подозревал, что пользуясь достижениями современной техники, Селена может видеть не только его, но и его спутников, расположившихся позади правого и левого плеча. И, судя по всему, участковый им полностью доверял, ибо не оглянулся на них ни разу, а ведь оба супруга были явно неадекватны, а Павел Петрович что-то прятал за спиной.
Появилось чувство тревоги. Селена старалась не обращать внимания на ухающий крик «филина». Любой культурный человек должен понимать, что если дверь не открывают, то либо хозяев нет дома, либо они не желают общаться. Ни с кем, и даже с облачёнными властью людьми. Это одна из прерогатив частной собственности. Я у себя и решаю сам, что мне делать. И никто мне при этом не указ. Но Боборыкин не желал этого понимать и буквально требовал немедленной встречи.
С прошлой, такой недавней встречи экстрасенс помнила вполне интеллигентный взгляд человека просвещённого во многих вопросах. Но теперь он действовал совсем по-другому, не так, как это должен был делать. И госпожа Селена решила посмотреть на него более внимательно. И, кстати сказать, это было в её возможностях. С помощью джойстика можно было управляться с миниатюрной камерой, приближая объект наблюдения или направляя объектив камеры в сторону. Едва слышно зашелестел сервомотор привода объектива. Эти звуки практически невозможно услышать, разве что специально прислушиваться.
Но … Боборыкин услышал этот шелест и повернул голову так, что посмотрел прямо в объектив. Потом он сделал знак рукой Железнову, и сосед, важный чиновник городского управленческого аппарата с готовностью подбежал к нему, выворачивая руку из-за спины. В плотно сжатом кулаке он держал молоток. Участковый указал ему, и Павел Петрович, оскалив зубы, нанёс удар молотком, нацелившись Селене прямо в лицо. Экстрасенс отпрянула назад, хотя эта опасная троица находилась по ту сторону весьма надёжной преграды. А уже в следующий миг изображение пропало, ибо сосед разбил объектив миниатюрной камеры, безнадёжно испортив гаджет.
Сердце нашей героини учащённо билось, и не только по той причине, что она испытала испуг от этой довольно зловещей картины, но, в большей степени, от того, что стояло в глазах Боборыкина. Классик сказал, что глаза есть зеркало души. Так вот, с того момента, как Селена общалась с участковым инспектором, он полностью переродился. И глаза его были этому доказательством. Жаль только, что такого рода доказательства судом не учитываются. Да и для самого суда большим весом будут обладать слова участкового инспектора, представляющего в своём лице государственную власть, пусть и в уменьшенном масштабе, чем слова женщины, пусть даже она и назовётся экстрасенсом. Нет такого профессионального эпитета, признанного государством.
Что же так подействовало на нашу героиню? Ей самой хотелось разобраться в своих чувствах и опасениях. Селена подошла к записывающему рекордеру и отмотала запись назад, после чего ей запустила. И снова перед ней на экране монитора появилась эта зловещая троица. Было видно, что они действуют вместе, консолидированно, и главную роль играет именно Боборыкин. Селена нажала кнопку паузы. Картинка остановилась. Селена вгляделась в лицо инспектора. Ей делалось всё более тревожно. Надо было что-то предпринять? Что можно сделать в её положении?
Развернувшись, Селена направилась в свой кабинет, достала из ящика стола карту памяти и сняла с рекордера копию. Перекачав на карту памяти запись, Селена ввела её в компьютер и начала обработку. Она снова просмотрела, как у дверей стоят соседи, возглавляемые участковым инспектором. Кстати сказать, ухающий сигнал «филина» продолжал тревожить ночную тишину дома. Селена отключила «филина» и установилась тишина, которая продолжала вибрировать импульсами опасности. Те, за дверью, всё ещё оставались там. Может, вызвать милицию? Почему-то Селене подумалось, что это ситуацию не разрешит, а сделает её ещё опасней. Надо было что-то делать самой, и при этом нельзя было ошибиться в действиях.
Больше всего нашу героиню тревожил участковый инспектор. Любой другой человек решил бы, что он желает произвести между соседями то, что в детективах именуется «очной ставкой». Вот только экстрасенс обладала сильной интуицией, обострённой повышенной чувствительностью, в том числе и к опасностям. Она угадала, что Павел Железнов приготовил для неё сюрприз в виде молотка, и участковый инспектор не мог этого не видеть. Однако же он привёл соседа к Селене и пытался заставить её открыть им дверь. И ещё … Селену тревожил взгляд Боборыкина. Она запустила компьютер и увеличила лицо участкового, раздвинув его на весь экран монитора.
Его глаза … Селена попыталась заглянуть в них, включая своё восприятие, и … едва не провалилась в них. Это было как шагнуть в топь болота и не почувствовать под ногами твёрдой почвы. Лишь чудом она задержала своё сознание, да ещё потому, что Боборыкин не умел затягивать взглядом, как это умеет делать гипнотизёр- престидижитатор, либо опытный психотерапевт. Селена отшатнулась от монитора и даже отошла от него в сторону. Она встала с места, и некоторое время бродила по комнате, пытаясь решить сложную задачу. С участковым инспектором что-то случилось и в этом «что-то» надо было разобраться, ибо это «что-то» явно покушалось на неё. Экстрасенс чувствовала, что вокруг неё давно уже сгущаются тучи. Прольются ли они на неё просто дождём неприятностей, или оттуда вырвется страшный смерч- торнадо и разрушит её саму и окружающий её мир, вот был основной вопрос, к решению разгадки которого она ещё и не приступало. А это пора было сделать, хотя бы приступить к этому. До сих пор проблемы обходили её стороной, если не брать в расчёт гибель её родителей и тех событий, что за всем этим последовали. В конце-то концов, она и стала тем, кем она сейчас является. Это к ней люди являлись, чтобы она помогла им с их проблемами, и экстрасенс оказывала такую помощь. Помнится, её наставник, Го Цзи, предупреждал её, что каждая проблема отбрасывает свой кусочек тёмной тени, которые имеют свойство накапливаться. И когда их, этих теней, накопится слишком много, они могут рухнуть и погрести под собой того, кто их потревожил. Ровно поэтому Го Цзи и решил удалиться в тот мир, который был более совершенным, но сначала преподал порцию уроков русской девушке, которая приняла у него эстафетную  палочку решения деликатных проблем. Это уже потом госпожа Селена поняла это, но расспрашивать своего наставника так и не решилась. Когда-нибудь придёт и её время удалиться.
Когда-нибудь? А вдруг именно сейчас это время настало?
Походив по комнате какое-то время, Селена снова вернулась к своему компьютеру и решительно взглянула на экран монитора с высокой разрешаемостью пикселей. Это ведь не живой человек, а всего лишь изображение человека. Но и с изображением опытный специалист может проделывать самые разные манипуляции. Бывали и такие случаи, когда наводили порчу с помощью фотографии, разрушая защитную ауру организма. А здесь Селена собиралась провести всего лишь маленькую разведку, благо, что её модель компьютера позволяла это сделать.
Сосредоточившись, Селена установила мысленный контакт с изображением участкового инспектора и, весьма осторожно, вошла в изображение. Конечно же, ментально, а не физически. Это довольно сложное искусство – умение войти с сущность человека, изображённого на фотографии или ином носителе. Не всегда это получается, и не это самое сложное. Важно не сколько установить такой контакт, как его позднее прекратить. Если этого не получится в полной мере, то у такого неудачника в скором времени начнутся проблемы с энергетикой. То есть он начнёт легко терять свои энергетические запасы. Этим активно пользуются те, кого называют «вампирами», энергетическими вампирами, а не теми, кого изображает кинематограф. Кстати сказать, те вампиры, образ которых нам столь старательно навязывают, не имеют ничего общего с действительностью, то есть – почти не имеют. Энергетические «вампиры» более страшные и эффективные, особенно те, которые делают это сознательно и целенаправленно. Если читатель видал людей, которые быстро худеют и имеют вид бледный и испуганный, то это, весьма возможно, жертвы энергетических «вампиров». Особенно печально, когда они состоят в браке – «вампир» и его жертва. В таких семьях часты скандалы, потому как «вампиру» важно вывести своего партнёра- жертву из равновесия и вызвать всплеск эмоций, которая и есть человеческая энергия, панацея для «вампира».
Теперь, когда госпожа Селена вошла в образ, важно было действовать быстро, пока не начали прорастать друг в друге две личности – настоящая, нашей героини, и искусственная, изображения участкового Боборыкина. Может быть в этом месте привередливый читатель сморщится и безапелляционно заявит, что это всё туфта и выдумки. Мы искренне на это надеемся, скажем мы этому читателю, и хотели бы уверить его в этом. Но, вернёмся в наше повествование.
Инспектор Боборыкин вышел от госпожи Селены и отправился, как он и обещал, к Железновым, от которых поступило уже несколько заявлений, и не только к участковому инспектору, но и в более высокие инстанции правоохранительной сферы. Надо ещё раз отметить, что Павел Петрович Железнов занимал довольно высокий пост в городской администрации, и, когда на его голову, то есть на его семью начали сыпаться неприятности, а потом и беды, постарался использовать административный ресурс насколько это возможно. Но правоохранительная сфера есть аппарат малоэффективный, что заключается в его низкой разворотливости. Сигналы поступили, но их спустили по инстанциям и всё докатилось до инспектора Боборыкина, который и отправился реагировать.          
Наверное, читатель думает, что наша героиня переселилась в тело участкового инспектора, и теперь управляет им, как опытный кукловод марионеткой. Это совсем не так. Тем более, что это всё уже произошло, уже случилось. Экстрасенс лишь просматривала состоявшееся событие, как обычный пользователь видеомагнитофона. Разве что техника у неё была совсем иного свойства.
Боборыкин вошёл в квартиру Железновых и начал свой разговор. Вёл он себя непринуждённо- официально, как представитель государственных органов. Супруги Железновы выглядели весьма нелицеприятно и неряшливо. Они не стали ничего доказывать участковому, а Виктория Кирилловна пригласила участкового посмотреть то, что записано на компьютере, и добавила, что сейчас тому всё станет ясно. У госпожи Селены сделалось на душе тревожно, и она удвоила свою осторожность. Не подозревающий ничего дурного Боборыкин подошёл к монитору и посмотрел на экран, где кружились всполохи, а Железнова призывала его быть внимательней, ещё внимательней. А селена уже видела, что сполохи складываются в тоннель, который начинает затягивать её внутрь себя, как огромный мощный пылесос, вот только занимается тот механизм не пылью, а душевной субстанцией …
Селена попыталась вернуться обратно в себя, оторвать взгляд от экрана, но … поняла, что это у неё не получается. То ли сознание Боборыкина так на неё подействовало, то ли силы, что были задействованы в компьютере Железновых, оказались настолько мощными, каких Селена себе представить не могла. Она не могла выйти из сознания изображённого Боборыкина, не могла от него отключиться, и ей было нечего использовать. У него не было того самого рычага, о каком говорил Архимед, обещаясь перевернуть весь мир. Селена начала уже паниковать, когда почувствовала в ноге резкую боль.
Оказалось, что это было именно то, чего ей не хватало. Шустрый котёнок Колбаскин вцепился ей в ногу всеми своими острыми коготками и весьма активно начал царапать свою хозяйку.
– Пусти, мой маленький, – жалобно запричитала Селена, и котёнок послушно от неё отцепился, а хозяйка тут же подхватила его на руки. – Ай, ты – мой защитник, ай, молодец Колбаскин. Ты сейчас заработал хорошую порцию «докторской» колбасы.
Колбаскин радостно заурчал, предвкушая своё любимое лакомство. Селена не обманула его надежд и чаяний, а вот мы уже слышим скептические возгласы всё того же читателя, который не желает быть обманутым. Ну, при чём тут какой-то котёнок, и как он может помочь экстрасенсу? А вот при том, и может. Обращал ли внимания уважаемый читатель, что во всех сказках у ведьмы в подручных всегда имеется кошка или кот. Из всех домашних животных кошки обладают почти сверхъестественным чутьём, как собаки – обонянием. Именно кошки могут чувствовать нечистую силу, а также наличие в доме аномальных зон и даже призраков. Иногда кошки умеют находить с этими явлениями «общий язык» и уживаться с ними. А что касается Колбаскина, то это вообще уникальная зверушка, про которую мы вам расскажем отдельную историю. А пока что давайте вернёмся к нашей героине, но уже в следующей главе.


Глава 2.
Пока счастливый Колбаскин поедал из своей миски любимое лакомство, наша героиня отправилась обработать длинные царапины перекисью водорода. Царапина саднило и они кровоточили. Наш организм умеет сам оказывать себе помощь и бороться с малыми и большими недугами. Любая рана сочиться кровью, а тем самым выносятся из раны разные частички грязи, которые могут в противном случае сделаться источниками инфекции и даже заражения- сепсиса. Как только посторонние частицы выводятся, ранки и царапины рубцуются и начинается ответственная работа по восстановлению поражённых участков. Те люди, у которых сильная иммунная и энергетическая системы организма, не имеют даже шрамов на тех местах, где ранее находились раны. Сильная энергетическая система выполняет и регенерирующие функции.
Подлечив ногу, Селена отправилась в холл взглянуть, как там обстоят дела перед квартирой. Миниатюрная камера подсмотра безвозвратно погибла, но оставался старый добрый «глазок», который выполнял чисто декоративные функции, хотя ещё был вполне годен для наблюдений. Как бы там ни было, но перед дверями никого не было. Соседи Железновы, походившие на зомби, а также возглавлявший их Боборыкин, куда-то подевались. То ли им надоело там стоять, то ли начали просыпаться прочие соседи, и Железновым пришлось удалиться, не суть важно. Неизвестности хватало и без них. Сейчас Селену волновали два вопроса: что же произошло с участковым инспектором, и что делать дальше?
Вполне нормальный дядька Боборыкин отправился к этим самым Железновым, а те посадили его перед компьютером. Что должен был сделать участковый? Он собирался во всём честно разобраться, и начал отсматривать то, что ему показывали. Но закончилось всё тем, что Боборыкин присоединился к бедолагам соседям, у которых явно начались проблемы с головой, и они все вместе направились к Селене. Может быть, безумие сделалось инфекционной болезнью, передающейся от человека к человеку? Селена задумалась, а потом встряхнула головой. Это походило на бред. Правда, в Средневековье селения зачастую охватывало коллективное безумие, когда односельчане кого-то обвиняли в колдовстве и чинили настоящее зверство. Это ведь тоже аналогия коллективного безумия. Всех их объединяла вера, христианская церковь, а также желание избавиться от напасти. Всё это вместе запускало какие-то процессы в головах, что напрочь отключали здравый смысл и логику. Тогда, заражая друг друга безумием, люди начинали выискивать ведьм и колдунов, изгонять из них бесов и сжигать обвиняемых на костре. Во всём этом активно участвовали священники и поддерживали своих прихожан в экзальтированном состоянии. Кстати сказать, тогда роль христианской церкви росла как на дрожжах. Но ведь всё это было тысячу лет назад, а сейчас-то, слава Богу, век двадцать первый, век науки и прогресса. Хотя, нет, веком прогресса был всё же двадцатый, когда и в космос вышли, и промышленность развивали, а двадцать первый век можно назвать скорее уж веком прогрессивного потребления, когда стараются ввести как можно больше образцов товаров и сервисных услуг, чтобы на всём этом заработать побольше, а наука скукожилась до научных лабораторий, где коллективы продвинутых людей ведут исследования того, что им заказывают, и работу над чем им оплачивают. Фундаментальных исследований становится всё меньше и, похоже, в будущем будет ещё меньше.            
Крайне довольный жизнью мимо, мимо Селены промчался котёнок Колбаскин и умчался куда-то, по своим делам. Глядя на него, Селена тоже решила отвлечься от проблем, и направилась на кухню, чтобы там себя чем-то тоже побаловать. Вспомнилась известная шутка. Если вам хочется, чтобы вам подали кофе в постель, то надо подняться, приготовить это самое кофе, положить рядом рогалик с маслом и джемом, а потом отнести всё в спальню, раздеться и попотчевать себя. Вспомнилась, как она приносила кофе Олегу, который, как почти что всякий музыкант, был «совой», а утром просыпался трудно и, как правило, недовольным собой и всем окружающим миром. Поданный в постель кофе настраивал его на доброжелательный лад и менял его настроение. Селена вспомнила его благодарный взгляд и … тяжело вздохнула.
Знает ли читатель, как готовится кофе? Если вы довольствуетесь обычным растворимым кофе (чайная ложка на чашку кипятка), то вы лишаете себя того удовольствия, какое могли бы испытать. Тот человек (человек не ленивый), кто попробует кофе, как это делать должно, становится постоянным потребителем этого популярного напитка, который даёт запас бодрости на несколько часов, а то и на весь день. Чтобы вы знали, слово «кейфовать» пришло в наш словарный обиход из Турции, откуда оно и пришло в Европу, через вездесущую Великобританию, которая вершила (и вершит) международную геополитику, попутно завозя к себе те маленькие прелести, коими себя радуют просвещённые в делах потребления народы. Так турки могут сидеть часами в кофейне, потягивая «напиток бодрости» из крошечных керамических чашек и испытывая непередаваемое удовольствие, которое они и назвали «кейф». В нашем сленге это звучит чуть иначе – «кайф», но это пришло из Турции и связано именно с употреблением кофе.
Прежде всего зёрна кофе надо правильно пожарить. Некоторые делают это на обычной сковородке, помешивая зёрна ложкой, а потом говорят, что кофе получается никакое, и ничего особенного в нём нет. на самом-то деле лучше это делать в закрытой чугунной жаровне, которую необходимо время от времени встряхивать, чтобы зёрна в ней сами перемещались. Когда первоначально зелёные зёрна приобретут тёмно-каштановый цвет и покроются крошечными капельками влаги, что выделяется изнутри зёрен, то жарку надо прекратить, ибо пережаривание ухудшает вкус. Если вам хочется улучшить вкус этого замечательного напитка, то жарить лучше при температуре чуть свыше двухсот градусов (но не более двухсот пятидесяти) и хорошо ещё добавить столовую ложку несолёного сливочного масла (на четыреста грамм зёрен). Как только зёрна будут пожарены, хорошо бы их посыпать сахарной пудрой (одна столовая ложка на сто пятьдесят грамм зёрен). Пудра тут же впитает влагу, выделенную правильно пожаренными зёрнами и вокруг них образуется тонкий слой оболочки, который сохраняет аромат, а не даёт ему улетучиваться. Помните ведь, как пахнет свежепожаренный кофе, а ведь это означает, что крошечные частицы его разлетаются, а тут удобный способ все полезные вещества сохранить для вас же. Свежепожаренный кофе некоторые стараются сразу же перемолоть, чтобы хранился под рукой. Лучше этого не делать. Кофе хорошо сохраняется под защитной оболочкой из сахарной пудры, а лучше его молоть на необходимую вам порцию, а ещё лучше не молоть, а толочь. Это сохраняет его вкусовые достоинства. Не знаем как это делает наш читатель, а госпожа Селена предпочитает добавлять в кофе цикорий, из расчёта двести пятьдесят грамм на килограмм кофе. Цикорий и сам по себе довольно ароматный, и некоторые пьют его отдельно. Но они очень хорошо дополняют друг друга вкусовыми оттенками, а цикорий – конкретно полезный продукт и балансирует обмен веществ в организме. Народы Средиземноморья, понимающие толк в продуктах и кулинарии (древнегреческий врач и реформатор античной медицины Гиппократ жил на острове Кос, что находился в южной части Эгейского моря, а его авторитет в знаниях продуктов непререкаем) очень часто употребляют цикорий, и не только как целебный напиток, но и как ценное салатное растение. Кофе с добавкой цикория лучше всего варить поэтапно, то есть положить полную чайную ложку кофе с цикорием во фланелевый мешочек, поместить его в кофейник и залить кипятком (на одну чашку). Довести до кипения, снять с огня и влить ложку холодной воды, чтобы кофе опустился. То же самое повторить ещё раз, и ещё раз, каждый раз добавляя толику холодной воды, чтобы частицы кофе опускались. Варить лучше всего в глиняном кофейнике, глазурованном как снаружи, так и внутри, и хорошо бы, чтобы вода была «кофейной», то есть в которой имеется осадок гущи ранее варёного кофе, в которую можно добавить щепоть рыбьих чешуек. Можно также добавить в кофе ничтожную часть питьевой соды (одну восьмую часть чайной ложки), что сделает напиток более крепким и подчеркнёт аромат. После того, как все процедуры (не правда ли – довольно сложные?) закончатся, то сваренный напиток надо перелить в другой кофейник, осторожно, чтобы не поднималась гуща, которая пригодится вам для следующих варок, и в том кофейнике напиток снова подогреть, уже для употребления. Да, в него лучше добавить полную ложку взбитых сливок. Вот тогда вы получите истинное наслаждение, название которому – кейф.   
За всеми этими манипуляциями, которые наша героиня строго соблюла, как-то уменьшилось и пропало само чувство тревоги. Селена сидела и наслаждалась ароматом напитка, заодно умяла пару булочек с маслом и конфитюром. Настроение как-то улучшилось. Вообще вечерние проблемы утром кажутся уже не такими страшными, и решения этих проблем также легче найти утром. Должно быть потому, что мозг успевает за ночь не раз всё продумать и предлагает наилучший вариант, который мы называем – озарение, и гордимся потом собственным разумом.
Теперь, когда не надо стало ухаживать за Олегом, можно было выехать из своей квартиры и отправиться немного отдохнуть. Селена частенько ездило – то в Карелию, то в Прибалтику, бывала на Кавказе, посещала окрестности озера Байкал. Её знакомые частенько выезжали на иностранные курорты – в Египет, Турцию, а то и на Кипр, или в Грецию, то есть действовали по стандарту, так как считалось, что представители среднего класса должны отпуск проводить в тёплых странах; и толпы народу устремлялись на отдых, устраивая на пляжах и в тёплых шельфовых водах толкучку, чего Селена не любила и старательно избегала. Правда, она побывала в Греции, чтобы своими глазами посмотреть на Парфенон, и другие античные древности. Селена давно хотела посмотреть на храм Парфенос, где когда-то стояла статуя Афины- Девы, выполненная Фидием из золота и слоновой кости. В давнем историческом прошлом храм этот, построенный Иктином и Калликратом, заполняли целые скульптурные группы, иллюстрирующие многие события мифической жизни Афины, в честь которой носил название весь город. Мраморный дорический периптер до сих поражал зрителей завершённостью своим размером и форм. А ведь когда-то (430 лет до нашей эры) это зрелище было ещё более величественным. Селена мечтала побывать ещё и в Сирии, где, а междуречье Тигра и Евфрата зародилось человечество, насколько это можно было отследить по историческим летописям. Появилось сильное желание отправиться, вот прямо сейчас, в колыбель человечества, где наверняка Селену посетит озарение. Какое? Она прислушалась к себе, но явного ответа не было.
Экстрасенс поднялась в оранжерею и погуляла там, между цветущими растениями, запах которых дарит отдохновение от забот. Раньше дарил, но теперь чувство неуверенности никуда не уходило; оно оставалось зреть где-то глубоко внутри организма. А ведь это вещь опасная. Нерешённое, неизвлечённое чувство заканчивается онкологическим заболеванием. Селена снова отправилась в холл и выглянула из квартиры. За то время, пока она завтракала и прислушивалась к себе, к своим ощущениям, Боборыкин, вместе с четой Железновых, куда-то подевался. В другое бы время Селена решительно направилась бы к Железновым, чтобы расставить там все точки над «i» и решить проблемы между ними, если они до такой степени назрели. Селена чувствовала, что она тут не при чём, а если Железновы и считают её в чём-то виновной, то это их необоснованное субъективное мнение. Но от того, что соседей и участкового не было, немного на душе сделалось легче. Захотелось даже выйти и прогуляться по парку или бульвару, посидеть в скверике или на открытой террасе кафе под полосатым навесом, выпить молочный коктейль и полюбоваться зелёными ветвями деревьев, которые умудряются расти и цвести в такой неблагоприятной среде, как город. Можно было выйти, но … у Селены вдруг появилось чувство, что отсутствие неприятеля есть проявление хитрости и стоит ей отлучиться из дома, как Боборыкин и Железновы проникнут в жилище, спрячутся под кроватью или в гардеробе, чтобы ночью на неё наброситься … Дурацкое чувство, но Селену оно ввергло в озноб. Гулять совершенно расхотелось.
Может, пригласить к себе кого-нибудь в гости? У Селены близких друзей в городе не осталось, после смерти Блаватской. Правда, был ещё профессор Пахолков, но, после того, как он перестал преподавать в местном университете, он из города выехал и занимался теперь либо пчеловодством, ухаживая на своей пасеке за пчёлами, либо отправлялся в дальние поездки, дикарём, где искал неизвестно что. Сам Пахолков рассказывал своей бывшей ученице, что ищет доказательства существования цивилизации гипербореев в арктической зоне России. Мол, такие данные существовали, но деятели православной церкви всё старательно уничтожили либо надёжно спрятали. Правда, кое-что могло быть в ватиканских архивах, куда посылали донесения иезуитские миссионеры, которые умудрялись забираться в самые отдалённые уголки мира и бывали не менее искусны и изворотливы, чем Лоуренс Аравийский, секретный агент Интеллидженс Сервис.
Снова вспомнился тот неизвестный мужчина, что явился ей во сне. Что это за человек? Получалось так, что все неприятности у неё начались множиться после его вторжения в её сон? А может … может, это проявление неких злых сил, которые ополчились на неё после того, как она расстроила какие-то их козни? Селена несколько минут обдумывала новую версию, а потом от неё отказалась. Она если и изгоняла некие злые сущности, но то были явно одиночки, а не являлись частями какого-то глобального целого, которое могло против неё раздражиться. Но всё равно приятного здесь не было ничего. Да ещё и этот уход Олега …
Госпожа Селена пригорюнилась, а потом, чтобы как-то прийти в норму, присела на свой тронный стул. Это всегда придавало её уверенности, уверенности в себе и своих возможностях. Проигрывать мы начинаем тогда, когда допускаем для себя саму возможность проигрыша. Это – его начало. Но, если сопротивляться внешним агрессивным силам, то и никакого проигрыша не случится. Как там было сказано у поэта? «Ничто нас в жизни не сможет вышибить из седла. Такая вот поговорка у майора была». А ведь это универсальная жизненная формула, которой стоит придерживаться. По крайней мере, по этому принципу жили и живут евреи, иудейская цивилизация, которая не раз подвергалась массовому и масштабному преследованию, однако они всё выдержали и прекрасно существуют в настоящие времена, тогда как шумеры, вавилоняне, мидийцы и многие другие канули в Лету.
Теперь важно было выбрать правильный алгоритм действий, то есть остаться здесь, или убраться подальше, пересидеть, а когда опасность минует, снова вернуться и продолжить заниматься своим делом, хотя Селена понимала, чувствовала, что свою миссию здесь она уже почти выполнила, и надо будет отправиться дальше, как Го Цзи или Пахолков. Конечно, жалко будет уходить отсюда, из этой квартиры, на обустройство которой было использовано столько материального ресурса и творческих фантазий. Но ещё Козьма Прутков глаголил: «Уходя – уходи».
Итак, решено: прямо сейчас она выходит из дома и отправляется к Пахолкову на его пасеку, а уж там решит, куда она отправится дальше, что же касается дома, то его она оставит Юрию Леонидовичу. Чтобы тот распорядился им по своему, по своему разумению. Уже потом, когда Селена обустроится на новом месте, она свяжется со своим старым учителем и они решат вопрос со здешним жильём.
Теперь, когда она пришла к решению, стало гораздо легче на душе. Госпожа Селена собрала необходимые на первое время вещи, словно отправлялась в очередную туристическую поездку. Оставалось только вызвать такси, которое вывезет её на пасеку. Раньше этой проблемы у неё не возникало, так как имелась своя машина. Но после того как несчастная Инна Железнова выбросилась с крыши и погибла, разбившись о её малолитражку, этой возможности у селену уже не было. Приходилось прибегать к посторонней помощи. Но так делают тысячи людей каждый день. Селена взяла смартфон и … с огорчением узнала, что тот перестал работать. Наверное, были какие-то проблемы со связью. Не беда, можно было вызвать такси и с помощью компьютера. Даже легче.
Наша героиня запустила системный блок, к которому не подходила какое-то время, чтобы совершить заказ. По монитору начали мелькать сполохи, которые напоминали своим мельтешением водоворот. Из динамиков слышались странные шорохи, складывающиеся в мелодию, характерную для урбанистической музыки распавшейся группы «Бог мегаполисов». Селена всмотрелась в странные узоры на экране монитора, а когда поняла, что её в монитор затягивает. Попробовала от него отодвинуться, но члены ей перестали подчиняться. Тем временем водоворот монитора ускорил свои движения. Селена закричала и …


Глава 3.
Если бы наша героиня была заурядным, то есть самым обычным человеком, то сейчас её душа была бы высосана жадным зевом компьютерного монитора, а обратно в тело помещено некоторое подобие души в виде облака электронных программ, которые, заранее составленные, выполняли бы чуждые предательские задачи.
Но только не на такую напали! Госпожа Селена успела отгородиться от жадной пасти монстра, которым сделался компьютер, особой защитой, какую мифические герои Эллады называли эгидой, или «щитом Зевса». В античных мифах щит описывается по разному, и авторство изготовления приписывается то Гефесту, то Афине Палладе. В описаниях тот щит то продолговатый, то овальный, то в виде трапеции. Он то выполнен из золота, то бронзовый, а иногда представляет собой лицо Горгоны. В действительности же «эгида» представляет собой облако направленной энергии, то локальное силовое поле, какое часто используют в своём творчестве писатели- фантасты, не подозревая о том, что такое поле входило в арсенал античных богов и героев. Вот помощью такой эгиды и воспользовалась наша героиня.
Надо сказать нашему читателю, что тайны нашего организма ещё только начинают постигать учёные. Здесь и расшифровка генного кода, и знание энергетических потоков организма, и попытка делать регенерацию тканей. Замена молочных зубов на постоянные, что это, как не регенерация? А восстанавливающиеся нервные клетки? Это ведь тоже регенерация на тонком уровне. А такое неизученное явление, как интуиция? Что это такое? Учёные предпочитают помалкивать, но начинают изучать. Скажем вам по большому секрету, что изучают уже не первое десятилетие, и далеко не всегда удачно. Это можно определить по тому шквалу аллергий и диабетов, что обрушился на человечество. А это всего лишь реакция тонкой настройки человеческого организма на то грубое биохимическое воздействие лекарств, с помощью которых медицина пытается действовать, недопонимая до конца, какими «топорными» методиками они ворочают.
Но это уже совсем другая история, как говорится в одной замечательной повести. Скажем лишь, что эгида есть облако силового поля, соединённое в единое целое усилием воли, потребовавшее от нашей героини большого нервного выброса. Госпожа Селена перекрыла затягивающий её поток энергии встречным потоком, а сама отшатнулась назад, и даже упала, не удержавшись на вмиг ослабевших ногах.
Госпожа Селена давно уже привыкла, что в этом мире для неё ничего невозможного не существует, что всё для неё по силам. До этого часа именно так всё и было. Было. Правда, и то, что временами она хоть и побеждала, но ценою неимоверных усилий. После этого проходил продолжительный период реабилитации, и госпожа Селена понимала, что скоро всё это должно закончиться. Надо было выходить из той игры, которую она начала, практически в одиночку. Теперь она начала понимать принципы религиозных организаций, когда множество людей собираются в одном месте и, проводя масштабные ритуалы, накапливают большие запасы коллективной энергии, которыми распоряжаются умеющие и знающие люди. При таком подходе можно совершать Большие Дела, не достигая особых метальных высот, которые компенсируются общими выбросами коллективных энергетических мощностей. Жаль, что не существует организаций экстрасенсов, после того, как Католической церковью были уничтожены общества катаров и альбигойцев, которые практиковали как раз похожие методики. И пусть они взяли на вооружение практику магического искусства сарацинов и магрибцев, которые пользовались методиками давно сгинувших цивилизаций; но Ватикан не захотел утверждения позиций возможного конкурирующего религиозного культа, и предпочёл покончить с конкурентами решительно и сразу. Такое вот подведение итогов, такая вот стратегия развития.
Наша героиня немного полежала на полу, набираясь сил, а потом открыла глаза и поднялась на ноги. Да, ей нанесли удар, но она оставалась у себя, на своей территории. Дома, как говорят, и стены помогают. Это – априори. Это не подлежит сомнению. Но, уже через мгновение, госпожа Селена начала понимать, что всё не совсем так, как она думала. Точнее – всё совсем не так.
На первый взгляд ей показалось, что она находится у себя дома. Но уже в следующий миг экстрасенс поняла, что это не совсем так. То есть комната была почти прежней, но всё же отличалась от того, как это было недавно. Такого не должно быть, но тем не менее это произошло. Это как если бы она провалилась в сон. Там ведь, во сне, обстановка довольно условна. Мозгу достаточно обозначить знакомое место, чтобы хозяин его узнал. Детали не имеют значение. Главное – это ассоциативный ряд, чтобы человек понял, что ему хотят показать. То будущее, или грядущие события, какие ему рекомендованы интуицией. Если ты понял рекомендации или предупреждения, то для тебя всё будет складываться хорошо. Потому раньше столь популярны были толкователи снов. В настоящее время, когда общество осистемлено, случай уже не так важен. Хорошо работаешь, являешься частью системы, и удача, фарт, тебе уже не так важны, и без них можно достойно жить. Мы опять отвлеклись, но только для того, чтобы дать нашей героине время оглядеться.
Компьютер у нашей героини находился в отдельной комнате. Должно быть изначально она предназначалась под чулан для хранения вещей, но потом была переделана под личный кабинет, маленький, но функциональный. Раньше в каждой интеллигентской квартире находилась библиотека, комната, заполненная массивными шкафами, за остеклёнными дверцами которых располагались ряды книг, художественных, публицистических и тематических, по интересам владельца библиотеки. В современное время библиотеки сильно уменьшились, а точнее ушли в электронное пространство. Теперь зачастую достаточно было иметь компьютер и электронное устройство для чтения книг, которое, при размерах средней величины томика вмещало в себя несколько шкафов литературы. Такая вот она, цивилизация прогресса. Не надо больше вдыхать вредной для лёгких книжной пыли, а любое произведение можно отыскать за несколько минут. И вся недолга.
Вот такая библиотека размещалась у Селены в маленькой комнатке, где имелся стол с компьютером, а также несколько миниатюрных стеллажей, заполненных цифровыми дисками с музыкой, фильмами и прочими материалами. Можно было найти информацию на любую нужную тему. Но так было раньше. Теперь комната была пуста. Вместо стеллажей стояли какие-то шкафчики непонятного назначения, зато сам компьютер сделался большим и даже громоздким, как большой холодильный шкаф, или лифт, расположенный прямо внутри квартиры. И экран монитора был не плоский, плазменный, а как огромный короб телевизора, и экран горел холодным мерцающим светом, словно замёрз и покрылся изнутри изморозью.
Это было настолько пугающе, что Селена отодвинулась от него, а потом и вовсе вышла из своего рабочего кабинета. Она очутилась в спальной комнате, основную часть площади которой занимала кровать. Кровать была большая, чуть ли не четырёхспальная, в том смысле, что супруги, насытившись друг другом, могли отодвинуться и чувствовать себя при этом достаточно свободно и комфортно. О такой кровати в советские годы можно было просто мечтать. Примерно на таком ложе выполнял свой монолог- интермедию наш главный советский сатирик Аркадий Райкин «да меня к этой кровати привинтить, привязать, приварить надо, чтобы я, не дай Бог, на работу не вышел»…
Теперь кровать сделалась ещё больше, не площадью «посадочного места», а своей высотой. Кровать стояла на ступенчатом возвышении, а сверху её прикрывал узорчатый паланкин из полупрозрачной кисеи, с роскошными узорами. Кисея, газовая «дымчатая» ткань с набивным рисунком располагалась слоями, и нельзя было разглядеть, что происходит на кровати. При этом  уха внутрь проникало достаточно, чтобы свободно дышалось. Селена разглядывала кровать, раскрыв рот. Можно было расширить значение слова «зевака», толкуемое словарём Даля. А как бы реагировал читатель, если бы его квартира в один миг столь разительно изменилась? Это было уже совсем другое место, хотя в чём-то оставалось и прежним. К примеру, потолок изображал купол звёздного неба и можно быть уверенным, что ночью звёзды будут светить знакомыми созвездиями.
Какое-то время Селена стояла перед газовым балдахином и разглядывала потолок. Это как пребывающий долгое время на чужбине русский человек вдруг видит обычную берёзку и устремляется к ней, а потом стоит возле неё и разглядывает деревцо. На самом-то деле бедолага пытается разглядеть сквозь дерево свою Родину. И пусть она, то есть Родина, и чрезмерно сурова к своим обитателям, и малоприветлива, но населяющие её народы тем не менее любят свою Отчизну и готовы жизнь за неё положить, что и было продемонстрировано во Вторую мировую войну, именуемую у нас Великой и отечественной, хотя во всём остальном мире Великой прозвана другая мировая война, Первая. Хотя, по нашему разумению, великим можно признавать только акты творения и созидания, но никак не разрушения.
Постояв немного на одном месте, Селена отправилась дальше в путешествие по своей квартире, взирая по сторонам удивлённым взглядом. Всё поменяло облик и сделалось другим, пусть и не чужим, но как бы уже и не своим. Кое-что узнавалось. Обычно по мелочам. Хотя, если приглядеться, и здесь можно было найти различия. К примеру, её величественный стул, похожий своей монументальностью на трон, сейчас был покрыт руническими письменами, похожими на кельтские, а если быть точнее, то на узоры, какими были покрыты тела туземцев, населяющих древние территории, позже названными Шотландией. За свои узоры туземцы были прозваны скоттами пиктами, от слова «пиктограмма», потому как письмена, коими были покрыты тела туземцев, явно имели сакральное значение. Точно такими же значками были покрыты спинка, поручни и даже ножки массивного стула. Глухие портьеры, прикрывавшие окна, были похожи на старые, но за ними имелись дубовые ставни, которых ранее никогда не было. Селена с трудом распахнула один из ставен. Которые явно давно никто не растворял. И это было удивительно, потому как ещё недавно окна ничто не закрывало, да и зачем затворять окна, расположенные на верхнем этаже дома?
Должно быть окна действительно давно никто не открывал, потому как стёкла были загрязнены до такой степени, что сквозь них ничего нельзя было разглядеть. Видны были два дома неподалёку, и тоже весьма необычного вида, массивные, похожие на крепостные башни. Селена снова задвинула ставень на место и отправилась дальше. Всё было непривычно и необычно. Но выводов наша героиня пока что никаких делать не решалось. Не решаемся же мы констатировать собственное сумасшествие …
Как помнит внимательный читатель, квартира нашей героини была индивидуальной планировки и располагалась на двух этажах сразу, а если говорить точнее – то на трёх полуторных уровнях. Внизу находилась спальня и кабинет, а также крошечная клетушка, где располагалась камера для загорания, домашний солярий. Вообще-то Селена чаще загорала в домашней оранжерее, где имелись большие окна, выходившие на крышу, но зимой, бывало, пользовалась этой камерой.
Выше этого спального уровня находилась рабочая комната Селены, где она принимала клиентов или гостей, в зависимости от обстоятельств. Как раз здесь Селена и находилась. Из гостиной она перешла в обширный холл, где находился вход в квартиру, рядом с которым высился деревянный истукан, похожий на индейский тотемный столб, а на плече этого истукана удобно устроилось чучело филина, выполнявшее важную роль дверного сигнала. Стоило кому-то из гостей нажать кнопку звонка. И филин поднимал крылья и негодующе кричал, одновременно мигая фонариками глаз. Сначала Селена пугалась такого сигнала, а потом привыкла. Она так и не сменила своего звонка, хотя первое время собиралась это непременно сделать.
Тотемный столб изменился кардинально. Теперь это был не просто древесный столб, весьма схематично изображающий человеческую фигуру с уродливым лицом, а грозное и злобное чудовище более двух с половиной метров высотой, с оскаленными зубами, между которыми зияла зловещая щель. А на плече, вместо чучела филина сидел … это существо можно было назвать птеродактилем, а хвост его обвивал горло деревянного истукана. Госпожа Селена содрогнулась. Она бы сама никогда не позволила находиться в своём жилье настолько страшным изображениям. В русских сказках, да и в иностранных мифах и легендах изображениями чудовищ заполоняют свои жилища колдуны и приверженцы дьявольских культов. Если бы этот дом находился в густом лесу, на отдалённой поляне, то его вполне можно бы посчитать жильём колдуньи, знающейся с самыми тёмными силами.
На душе у нашей героини сделалось тяжело. Она пыталась понять, что же происходит с ней. Обычный заурядный человек решил бы, что сошёл с ума и пал бы в ужасе на пол, где бился бы уже в конвульсиях. Но Селена проходила в своей жизни через самые удивительные испытания. Побывала она в иных мирах, путешествия в Старом доме, который каким-то образом перемещался в параллельных пространствах. Опускалась наша героиня и на самое дно собственного подсознания, где тоже таится множество тайн, самых ужасных и необъяснимых, которые позволяют увидеть то, что обычно невидимо человеческим глазом. Но она знала, что находится в обычно закрытых зонах тёмной стороны разума, и могла оттуда самостоятельно выбраться.
Что же произошло с ней на этот раз? Она и не помышляла погружаться в неизвестность подсознания. Наоборот, она собиралась удалиться куда подальше, и купить билет в заграничный тур, но компьютер начал работать странным образом, воздействую на неё каким-то необычным сбоем. Ни с чем подобным Селена ранее не сталкивалась. Она постаралась отгородиться от этого воздействия, схожего с насилием сознания, и создала защиту, эгиду, приёмом, которым обучил её Го Цзи, когда часть пространство закручивается в невидимый вихрь и всё направленная злая энергия рассеивается в стороны. Такой защитой ранее обладали отдельные умельцы и герои, как это сейчас называется – со сверхспособностями. Селену отбросило от той агрессивной силы, которая едва не покорила её, не вытащила из неё душу и разум. От этого толчка она и повалилась на пол, а когда поднялась, то тогда и увидела всё это.
Объяснение могло быть только одно. Силой эмоциональной инверсии её забросило в изнаночную сторону нашего мира. То, что обычно находится «за тенью». Такое вот место подробно описал Николай Васильевич Гоголь в повести «Вий», где его злополучный герой, недоучившийся философ Хома Брут пережил самые удивительные злоключения. Сам очень интересный литературный деятель, Гоголь, рассказывал удивительные истории, не до конца постигнув их сути. Касается это и произведения «Вий». Должно быть Хома Брут был одарённой личностью, но не имел достаточно следующего наставника, потому и не смог раскрыть собственных способностей. Пусть так, это вполне обычная история. Но он занимался философией, той наукой, которая работает со словесными формулами, раскрывающими суть вещей, происходящих в обществе и Природе. Должно быть этот Брут раскрыл в себе кое-какие возможности, сам того не желая. Вот и заинтересовал своей персоной ведьму, которая попыталась взять его в оборот, но не сумела. Скрытые возможности Хомы помогли ему, но и сыграли злую шутку, когда пришлось юному философу самому читать молитвы над усопшей паненкой. В результате всё кончилось тем, что Хома Брут провалился в изнаночную, теневую сторону места, где он вынужден был находиться. Но он как-то сумел оттуда выбраться. Но ситуация его держала под контролем, и он проваливался, и с каждым разом всё глубже, пока этими его коловращениями не заинтересовались обитатели того, теневого мира. Вот об этом и рассказал своим читателям Николай Васильевич Гоголь, который и сам, судя по всему, в тот мир наведывался, сознательно или нет. Но одно можно сказать совершенно точно, именно это обстоятельство и сделалось причиной его столь печальной кончины. Как и его герой, Хома Брут, Николай Гоголь не имел того просвещённого наставника, который объяснил бы ему, как себя вести, обладая столь необычными способностями. Гоголь пытался компенсировать религиозными ритуалами, но, увы, этого оказалось недостаточно …
Госпожа Селена остановилась перед бронированной плитой, похожей на вход в банковское хранилище. Такую плиту трудно отодвинуть одному человеку, особенно если этот один человек – женщина. Но дело-то в том, что не стоило ей выходить из этого места. То есть выйти-то было можно, пусть и настолько затруднительно. Но, если удалиться от того места, где попал в теневой мир, то обратно вернуться будет чрезвычайно сложно, и даже более того – невозможно. Надо оставаться здесь и выжидать той минуты, когда обстоятельства помогут ей вернуться. У Гоголя сигналом к этому был крик петуха, а что будет символом возвращения здесь, неизвестно. Ясно было одно, что наша героиня рук в беспомощном унынии опускать не будет. Она сделает всё, чтобы вернуться обратно. Может быть, даже, здесь она найдёт помощь. А почему бы и нет?
Сидеть и ждать помощи, это удел людей слабых и неуверенных в своих силах. По этой причине Селена отправилась дальше, посмотреть, какая же она – изнаночная сторона её жилища. Терем Бабы Яги из сказки представлял собой избушку на курьих ножках, подробно описанную в русских сказках. Почему ведьма предпочла жить в таком доме, об этом в сказках не рассказывалось, как и многое другое. Быть может и сами сказители это не разумели, а может, им было что скрывать.
Селена отправилась на самый верхний ярус, посмотреть на свой зимний сад, за которым она столь старательно ухаживала. Какой вид он имеет здесь, по другую сторону реальности? Другой литературный гений, Александр Сергеевич Пушкин описывал подобный мир в своей поэме «Руслан и Людмила» и это зачарованное место именовалось Лукоморьем. В обычной реальности это был участок побережья, обширный залив, скалистый или поросший лесом. Какой он в «изнаночном» мире и показал нам поэт. «Там, – писал Александр Сергеевич, – на неведомых дорожках, следы невиданных зверей». Почему невиданных, не задумывался ли пытливый читатель? Не потому ли, что это всё принадлежит уже другому миру, необычному, про который сказывают разные небылицы, кому довелось побывать там, во сне или наяву. Это не такое уж и распространённое явление.
Обычно Селена поднималась в свою оранжерею по короткой лесенке, в семь ступенек, но сейчас она двигалась по закрученной спиралью лестнице, словно поднималась внутри сторожевой башни или маяка. Виток за витком весьма обширной спирали. А потом экстрасенс вышла в огромный зал, дальних стен которой видно не было, потому, как их закрывали густые заросли.
Видел ли любопытный читатель фильм «Джуманджи», в котором герои фильма то проваливались внутрь удивительной игры, то она входила в привычный им мир? Это ведь тоже изнаночная сторона действительности, где она едва не вышла из-под контроля, с помощью чьей-то злой воли, либо в силу непонятной флюктуации. Что же ждёт её здесь?


Глава 4.
Казалось, что наша героиня попала в настоящий парк, но нависающие над головой стрельчатые своды говорили, что она находится всё же в помещении. Но это было очень большое помещение, не менее, чем территория иного  заводского цеха. Вот она какая, изнаночная сторона её «зимнего сада». Подумалось, что неплохо бы иметь в своём распоряжение такие просторы и в реальности. Но что же она тогда с ними стала делать? Как бы ими распорядилась?
Вспомнилось одно из чудес света, называемое висячими садами Семирамиды, хотя сама ассирийская царица к ним отношения не имела, потому как была больше занята войнами и вообще умерла лет за двести до появления этих садов, которые царь Вавилона Навуходоносор Второй построил для своей любимой жены, вывезенной из Мидии. Она так тосковала по своей Родине, что вавилонский царь расстарался создать для неё кусочек Мидии, немалый, скажем вам, кусочек. При этом создавался он таким образом, чтобы ноги царицы не касались земли Вавилонии. То есть были построены на широкой четырёхъярусной башне обширные платформы из каменных блоков, сверху из облицевали свинцом, чтобы вниз не просачивалась вода, а поверх этих свинцовых плит насыпали, толстым слоем, плодородную землю, в которую посадили саженцы и целые деревья, вывезенные из Мидии. Потом сюда заселились сотни птиц, чувствовавших себя здесь довольно вольно. Ежедневно тысячи рабов качали воды на самый верх башни, откуда она, по специальным лоткам опускалась до самых нижних ярусов сада, по которым гуляла царица, наконец получившая возможность бывать дома, находясь по-прежнему в Вавилоне. Это и есть то, что называется «царским подарком». Прошли с тех пор тысячи лет, но люди, образованные люди, до сих вспоминают «висячие сады» Вавилона.
У любимой супруги Вавилонского царя Навуходоносора (пусть и Второго) был целый штат опытных садовников, ухаживающих за садами и парками, поднятыми над обыденностью. Но и здесь, в этом «зимнем парке» тоже всё было достаточно ухоженно. Селене стало любопытно, кто же здесь всё столь рачительно устроил. Не может же быть, что и здесь имеется своя Селена, которая занимается этими «зелёными угодьями». Здесь надо было работать круглосуточно, чтобы всюду успеть «приложить руку». Или иметь необходимое количество помощников.
Насторожившись, Селена принялась прислушиваться и приглядываться, стараясь увидеть здешних обитателей раньше, чем они заметят её. Она даже сделала несколько шагов по выложенной розовым туфом дорожке, углубившись в заросли мимозы. Ароматы цветов кружили голову. Не вредно ли это? Не решаясь забираться слишком далеко, Селена остановилась у какого-то кустика и даже присела там, касаясь руками земли. В свои богатые античные годы, в Риме устраивали гладиаторские бои, но перед ними устраивали сражения с животными. Рабы затаскивали на арену большие корзины, в которых росли целые деревья. Рабов заставляли всё делать быстро и, в течении получаса арена превращалась в настоящий лес, куда выпускали волков, медведей и других хищников, а потом загоняли стадо оленей, на которых голодные хищники устраивали охоту. Вот за этой охотой, в безопасной праздности, наблюдали патриции, всадники и простые горожане, испытывая от зрелища чужой смерти возбуждение. Может и здесь сидит кто-то на самом верху и наблюдает за ней, а тем временем в зарослях крадётся ужасный сумеречный хищник, чтобы вонзить в неё клыки и когти.
Неподалёку виднелись ветви декоративных араукарий и пиний, итальянской сосны, чем-то похожую на сосну даурскую, только здесь все деревья были уменьшенного размера. Да и понятно, всё же лес этот был не настоящий, а как бы театральный, для комедии или драмы. А она здесь как бы героиня будущей драмы. Может где-то здесь и ружьё на стену повешено, чтобы к концу пятого акта выстрелить. В неё выстрелить?..
Селене сделалось жутко, и она отступила к лестнице. Но ведь и внизу её ждала такая же неизвестность. Теперь вся её квартира сделалась чужой и опасной. Как там было написано у Михаила Булгакова? Нехорошая квартира. Это у неё, у Селены, квартира сделалась нехорошей, а ведь она так гордилась своим жилищем, и не бросила своего занятия во многом потому, что обладала столь замечательным домом.
Среди кустов послышалось шипение, и прочь метнулась какая-то пёстрая тень. Кто это? Селена едва не вскрикнула, но потом сразу же взяла себя в руки. Свои страхи надо держать под контролем, иначе они поглотят нас и разорвут сердце паническим стрессом. Это всего лишь кошка, и не более того. Когда-то у Селены жила кошка Мишуня. Но это было давно, и Мишуня осталась только в воспоминаниях. Быть может здесь, в сумеречном мире, некоторые воспоминания всё ещё реальны? Во всяком случае, надо проявлять известную степень осторожности. Селена ещё раз взглянула на сад, пытаясь хотя бы взглядом пробиться сквозь густую растительность, а потом услыхала, как внизу, на нижних ярусах, что упало и громко покатилось.
Решительно повернувшись к «зимнему парку» спиной и решив снова сюда вернуться, но чуть попозже, госпожа Селена отправилась выяснять природу встревожившего её шума. Это может оказаться опасным, но ещё опасней было поддаваться собственным страхам и идти у них на поводу.
В любой квартире, даже самой маленькой, найдётся десятки с десяток мест, где можно успешно затаиться. Недаром ведь детишки так любят играть «в прятки». Это игра будущих охотников, следопытов и разведчиков, умение устраивать засады, и влечение к таким играм записано в нашем подсознании, оттуда «растут корни». Селена вспомнила, что не заглянула на кухню, не проверила ни ванной комнаты, ни туалетной. А ведь и там, и там, мог кто-то таиться.
Откуда в закрытой квартире могут появиться посторонние, спросит недоверчивый читатель. Ещё Шекспир сказал словами своего героя, Гамлета, о тайнах, которые нас окружают, какие и не снились мудрецам, умеющим объяснить всё, кроме, пожалуй того, чему нет объяснений. Особенно в условиях мира «той стороны», мира потустороннего, в который мы можем попасть волею Рока и обстоятельств.
Своей кухней госпожа Селена гордилась, и небезосновательно. Она снабдила свою квартиру самой передовой бытовой техникой, связанной с кулинарией. Лишённая полноценной семьи, она подсознательно хотела соблюсти все условности, какие несёт хозяйка домашнего очага, а кулинария, это одно из главных достоинств любой любая домохозяйка. У Селены имелся не только большой и громоздкий холодильник, но целых два морозильника, где она круглогодично держала замороженными, кроме мяса и рыбы, грибы, ягоды, творог, масло и даже воду, которая, замороженная, освобождалась от вредных веществ, растворённых в ней. «Замороженная» вода считалась сама по себе лечебной, а если её использовать для приготовления лечебных отваров, то ценность её ещё увеличивается. Имелись разнообразные миксеры, блендеры, кофемолки, мясорубки, рыбочистки и десятки самых разных кухонных приборов, которые придуманы упростить приготовления пищи, искусство, которое поднялось до настоящих высот во времена заката Римской империи, а также заката Византийской империи, а также заката оттоманской империи, заката Французской, Российской, Австро-Венгерской и прочих империй. Сейчас тоже приготовление пищи сделалось настоящим культом, искусством и даже наукой, где если и нет своих докторов кулинарных наук, то вот-вот появятся. Если успеют появиться …         
Как бы то ни было, но госпожа Селена своей кухней гордилась, вот только так до конца и не использовала тех возможностей, коими она обладала. Ведь в её профессии, её образе жизни кулинарные достижения далеко не самая вопиющая необходимость, а те редкие дни, когда она начинала готовить, готовить страстно и с выдумкой, под музыку Баха, Генделя и Мусоргского, они быстро проходили, ибо те старания важны, которые востребованы, а нашей героине стараться было не для кого. А как же она сама, спросит всё тот же придирчивый читатель, на что мы ему честно ответим, что Селена никогда не отвлекалась на кулинарные излишества, ибо считала, что потребление пищи, не самое важное в нашей жизни занятие. Угостить и удивить дорогого и любимого человека, это одно, но готовить для себя, любимого, это совершенно другое. Думаем, вы с нами согласитесь. Пока у Селены проживал Олег Сон, она проводила на кухне больше времени, чем обычно. Правда, это никак не отразилось на их отношениях и расставании. Люди воспринимают некоторые вещи как сами собой разумеющиеся, предпочитают не замечать многих мелочей. А потом удивляются, если отношения у них не складываются. С чего бы это?..
Посторонние звуки явно раздавались со стороны кухни, и Селена отправилась прямо туда. Раньше дома планировались так, что кухня располагалась рядом с гостиной, соседствовала с ней. Подразумевалось, что на кухне пища готовится, а сама трапеза (слово-то какое – торжественное) проходила в гостиной. Но на деле жильцы пищу готовили на кухне, но там же и поедали её, за маленьким кухонным столиком, а в гостиную перемещались лишь в тех случаях, когда в доме появлялись гости. Вот тогда – пыль в глаза – в гостиной комнате накрывался главный стол красивой скатертью и проводился приём, как говорится: чинно и благородно. Не каждый ведь день гости. «Проходите, гости дорогие, – объявляла хозяйка и препровождала визитёров в парадную комнату, где и проходил по достойному случаю раут. В богатых домах, где гостей собиралось сразу много, это всё уже называлось ассамблеей, и обеды чередовались с разговорами и танцами. Уже потом ассамблеи сделались политическими заседаниями, а изначально это был просто приём дорогих гостей. В обычных же домах всё протекало проще и потому – задушевней, и напускного было меньше. Позднее, когда с завершением социалистического строя снова начались капиталистические отношения, это сказалось и на планировке жилья, то есть гостиную стали соединять с кухней. Конечно, в тех случаях, когда на кухне не готовили, а всего лишь имитировали этот сложный и крайне интересный процесс, то есть пользовались духовкой или печью СВЧ для разогревания полуфабрикатов, купленных в ближайшем супермаркете, как это и полагается в европах, где люди предпочитают питаться в кафе и ресторанах, а дома уже готовые продукты всего лишь разогревают. Такая вот узкая специализация. А умение готовить, починять сантехнику или автомобиль, это ведь всё от бедности и нежелания иметь сервисную инфраструктуру, которая всё вам сделает, да ещё и заплатит со своих услуг налоги в пользу муниципалитета и государства в целом. Извините, что мы немного отвлеклись от темы нашего повествования.
Навстречу Селене потянуло запахами свежесваренного кофе. Это чрезвычайно волнующий аромат, но всем этим Селена занималась сама, а гости этим у неё не занимались. И – откуда у неё могут быть гости, если она никого не приглашала и не впускала?
Но кухня была не пуста. Там находилась Виктория Кирилловна Железнова, которая успела заварить кофе, обнаружив в шкафчике быстрорастворимый «Нескафе», про который Селена позабыла, пользуясь молотым вручную, из зёрен, кофе, процесс чего мы вам уже описали. Эта Виктория Кирилловна отличалась от той, прежней, которую она видела перед входной дверью, и с которой ей пришлось столкнуться, защищаясь от опасного кухонного ножа. Эта Виктория Кирилловна была доброжелательна и улыбчива, аккуратно одета и причёсана, и не было у неё на лице той маски скорби, что перевела соседку в категорию старух, отравленных жизнью. Эта Виктория Кирилловна была даже моложе, чем её привыкла видеть экстрасенс.
– А я тебя жду, Леночка, – проворковала Железнова и выставила на кухонный столик чашку дымящегося напитка, поставив рядом сахарницу и кувшинчик с молочным пакетом. – Присаживайся, поговорим.
– Но, – растерялась от такой бесцеремонности хозяйка, – почему это – Лена? И как вы сюда попали?
– Очень просто, – улыбнулась гостья, – я ведь по образованию филолог и много знаю о процессах словообразования. Я знаю про твой псевдоним – Селена. Условно я разделяю это слово на две части – Се и Лена. Се, это устаревшая частичка, равная по значению нынешнему «это». То есть твой псевдоним расшифровывается как «это Лена». Отсюда и моё к тебе обращение. Если оно тебе не нравится, то я могу называть тебя по другому, хотя по филологической логике всё верно, не так ли?
– Пусть будет как вам угодно, – успела успокоиться во время этой тирады наша героиня, – но что вы здесь делаете?
– Я сейчас тебе подробно всё объясню, – широко улыбнулась Железнова. – Собственно говоря, для этого я сюда и явилась. Но не удержалась от того, чтобы немного у тебя похозяйничать. Я никогда ещё не видела настолько удобной кухни, как у тебя.
Селене было приятно услышать подобный комплимент, тем более, что наша героиня и сама гордилась оснащением своей кухни. Она не удержалась от широкой улыбки и более благожелательно посмотрела на соседку. Сейчас Селена уже почти и не помнила, как эта женщина ещё вчера размахивала кухонным тесаком и делала попытки расправиться с ней. Правда, прошло какое-то время, и они обе были как бы в другом мире.
– Давайте присядем, – предложила экстрасенс, – тем более, что с кофе вы уже расстарались. Хотя, скажу я вам честно, кофе я завариваю совсем по-другому, и оно от этого только выигрывает.    
– Это не так уж и важно, – милочка моя, – откликнулась соседка. – Как это говорилось раньше, задолго до наших современных дней: сядем рядком, поговорим ладком. Мужчины это делают под водочку, а мы с тобой изопьём кофейку.
Они уселись за стол. Селена постаралась устроиться так, чтобы их разделял столик, пусть и небольшой, но так ей было спокойней. Виктория Кирилловна этому не протестовала, тем более, что Селена была у себя дома, то есть, как хозяйка положения, она была вольна выбирать себе место по своему вкусу и желанию. Они тянули «Нескафе» и поглядывали друг на друга, приветливо улыбаясь. До этого дня таких посиделок между соседями не случалось. Госпожа Селена всегда вела себя немного отчуждённо от всех, кого она считала посторонними. Во-первых, это было частью её имиджа, а во-вторых, она была осторожна на знакомства, ибо опасность могла внезапно возникнуть откуда угодно, а от друзей и хороших знакомых опасности как-то и не ждёшь.
– Вы хотели со мной поговорить. Вероника Кирилловна, – напомнила соседке Селена, – но сначала всё же скажите мне, как вы сюда попали. Ведь дверь в мою квартиру до сих пор заперта.
– Да, ладно тебе, Леночка, – отмахнулась Железнова, чуть-чуть жеманно, – какие могут быть между нами недоразумения.
– А всё же, Вероника Кирилловна, – Селена продолжала улыбаться, хотя лицо её сделалось напряжённым.
– Хорошо, милочка, – приветливо откликнулась соседка, – тем более, что это так легко. Наши квартиры соединяются лесенкой, и я просто поднялась к тебе. Видишь, как всё просто?
– Как – соединяются? – не поняла экстрасенс.
– Да очень просто, – отмахнулась Железнова, – после того, как мы поговорим с тобой, я тебе эту лесенку покажу, мы спустимся к нам и я тебя тоже чем-нибудь попотчую.
Госпожа Селена посмотрела на соседку. Как на ненормальную, но та находилась здесь, на кухне, в домашнем халате и тапочках, словно и в самом деле заглянула к ней «на огонёк» по добрососедски.
– Хорошо, – отозвалась наша героиня, – мы к вам опустимся вместе, но сперва расскажите, о чём хотели со мной поговорить.
– О многом, милочка, о многом, – или Железнова была талантливой актрисой, или здесь творились непонятные дела, что уже было подозрительным, но соседка явно корчила из себя добрую наперсницу. – Ты уже обратила внимание, как всё вокруг нас изменилось?
– Да, – осторожно ответила Селена, – трудно этого не заметить.
– Здесь всё немного по-другому, – продолжала говорить соседка, – всё немного не так. Это как во сне. Впрочем, так даже и лучше. Помогает справиться со своими горестями, которые как бы остались там, снаружи. Ты согласна со мной?
– Продолжайте, Вероника Кирилловна. Я хотела вас сначала выслушать до конца, а уже потом сказать своё мнение.
– Хорошо, Леночка, – Железнова допила остатки кофея и отставила чашку в сторону. – Я не буду пересказывать все свои горести. Мы условились с тобой, что все они остались там. И ты не держи на нас зла или обиды, ведь нам с Пашей очень нелегко было. Было, пока мы не начали общаться с нашими девочками. Они нам всё и объяснили. (Селена попыталась сохранить серьёзный вид, но чашку из рук не выпускала – хоть какое-то, но оружие для защиты). Мы, конечно, с Пашей сильно переживали, срывались, но теперь, кажется, всё должно наладиться. Да, к нам явился Иван Никодимович. Ты уже с ним, верно, познакомилась? (Селена молча кивнула). Это наш участковый. Очень отзывчивый и понимающий человек. Мы ему доходчиво объяснили, что у нас и как. А потом с нашими девочками его познакомили. Они очень мило побеседовали, а потом пришли к компромиссу. Раз так всё получилось, и теперь Ася с Инной ведут собственную жизнь, лучше всего будет тебе, Леночка, стать нашей дочкой. Ты ведь человек одинокий, да и нам с Пашей теперь нелегко, а таким образом мы скрасим друг другу жизнь.
Похоже было, что Железнова немного повредилась головой, но её сумасшествие было в чём-то логичным. Главное, это было не перечить соседке, во всём с ней соглашаться, а потом как-то её выпроводить отсюда. Да, дома было опасно оставаться, раз есть возможность появляться здесь посторонним, пусть даже те заявляют свои права на неё.
– Вы собирались показать, Вероника Кирилловна, – Селена постаралась как можно приветливей улыбнуться соседке, – как вы вошли сюда. Вы говорили про какую-то лестницу. Покажите мне её?
– С удовольствием, Леночка, – ответно улыбнулась Железнова, – но сперва я хотела поговорить о том человеке, который до недавнего времени проживал у тебя. Кто он такой? Он весьма непрезентабельно выглядит.
– Это вы про Олега говорите? – удивилась Селена. – Он музыкант. Очень талантливый человек. А что выглядит так … так это имидж у него такой. У них, у музыкантов, полагается так. От внешнего облика многое зависит.
– Игры это всё, – отозвалась соседка, поджимая губы куриной гузкой, как это свойственно престарелым кумушкам, что судачат на завалинке, обсуждая всех и вся, – а ему пора, в его-то возрасте, заняться чем-то более серьёзным, чем балалайку свою терзать. А что касается имиджа, то это всё напускное, ибо у человека имя своё должно быть, а не придуманное. Я хочу сказать тебе, милочка, что не подходит он нам. Ты, женщина серьёзная, красавица, умница, и не гоже тебе таких людей привечать. Мы тебе другого найдём, серьёзней, солидней, который тебя достоин и тебе будет соответствовать,  не как этот, балалаечник.
Сначала Селена хотела обидеться и даже рассердиться. Мол, она взрослый человек и сама разберётся со своими симпатиями и соответствиями, а потом передумала соседке выговаривать, и даже развеселилась.
– Вот уж спасибо вам, Вероника Кирилловна. По правде сказать, не ожидала от вас такой участливости. Пойдём лестницу смотреть.      
– Пойдём …


Глава 5.
Ушли, правда, не далеко они. Когда с кухни вышли, Вероника Кирилловна в гостиную заглянула и увидала там «рабочее место» нашей героини. Глаза у соседки загорелись, и она направилась к «трону» и принялась там ахать и охать:
– Ах, какой стул! Это даже не стул, а скорее кресло. Нет, это даже настоящий трон! Мне всю жизнь хотелось посидеть на троне. Ты позволишь своей мамочке посидеть на нём?
– Моя мамочка, как вы это сказали, уважаемая Вероника Кирилловна, – произнесла звенящим голосом Селена, погибла почти два десятка лет назад, вместе, так сказать, с папочкой, в результате дикого не своей несуразности несчастного случая. С тех пор для себя мамочкой являюсь сама для себя. И я же хозяйка на своей территории …
По мере того, как она говорила, экстрасенс начала понимать, что взяла слишком уж круто, и начала снижать напор тембром своего голоса, и к концу фразы почти что успокоилась, и закончила уже примирительно:
– … но вы, Вероника Кирилловна можете присесть здесь, где вам захочется. Я даю вам на то своё разрешение.
Железнова внимательно посмотрела в глаза своей более молодой собеседницы, а потом медленно подошла к столу, приблизилась к «трону», постояла возле него и даже погладила его высокую спинку, но потом перешла к тому полукреслу, что предназначалось для посетителей, и устроилась в нём, улыбнувшись в сторону хозяйки.
– Давай лучше немного поговорим, но сперва принеси сюда кофе. Там ведь ещё осталось немного? Мне оно понравилось.
– Я могу заварить другого кофе, по своему собственному рецепту, – предложила Селена, чувствуя некоторое неудобство, что высказалась в адрес своей гостьи, и потому пыталась загладить  свою вину, пусть и совсем небольшую, дополнительной заботой о своей собеседнице. – А потом мы можем и поговорить.
– Это было бы замечательно, ибо мне есть что сказать.
Процесс варки был не столь сложен, как это было утром, и скоро Селена вернулась в гостиную, неся перед собой небольшой мельхиоровый поднос с кофейником, наполненным свежезаваренным кофе, а также с чашками и блюдцем с крохотными печеньками, обсыпанными маком. Железнова сидела и разглядывала визитку нашей героини.
– Ибо только Истина имеет смысл в нашей жизни, – прочитала гостья и положила визитную каточку на стол. – Замечательно сказано и это не менее хорошо, чем запах этого благословенного напитка.
Какое-то время они угощались напитком и говорили о всяких пустяках, о каких обычно говорят за столом, а потом Селена спросила:
– Так о чём же вы хотели мне сказать, уважаемая Вероника Кирилловна?
– Я … – замешкалась Железнова, глядя в пространство перед собой, – хотела рассказать тебе, милая Леночка, немного о себе. Для знакомства. Мы ведь с тобой до обидного мало раньше общались. Я ведь родилась не в России. Это сейчас говорится – Российская Федерация, а раньше ведь был Советский Союз.
– Я прекрасно об этом знаю, – суховато пояснила Селена, – и я тоже родилась в СССР.
– Сейчас принято ругать Советский Союз, – вздохнула Железнова, и есть за что, один только сталинизм чего стоит, да и неизмеримые жертвы народа, что во время войны, что и в то время, которые именовали «мирным», но я не об этом хотела сказать. Все мы, представители старшего поколения, любили свою страну, любили себя в своей стране, и гордились своим государством, несмотря ни на что. А родилась я в Таджикистане, вернее – в Таджикской ССР. Мы жили, с родителями, в городе Худжанд. Это – северная часть Таджикистана. Это немаловажно, ибо северный Таджикистан вошёл в состав Российской империи ещё в 1868-м году, вместе с территориями Северного Казахстана и частью Киргизии. Всё это тогда называлось Западным Туркестаном, а после соединения империей стало называться Туркестанским генерал-губернаторством и Туркестанским краем. Остальная часть Средней Азии распределялась между Хивинским и Бухарским ханствами. То есть прививка Россией, как державой мирового уровня наши земли получили гораздо раньше прочих. Чего от СССР нельзя отнять, так это цивилизаторского и даже прогрессорского действия. Они, кнутом и пряником, втаскивали жителей своих окраин в цивилизацию, строили школы, дороги, развивали инфраструктуру. В этом отношении больше всего повезло Казахстану, особенно Северному Казахстану, который вошёл в государственную программу по освоению целины. Казахстану почти заново создали экономику, развив промышленность. То есть даже то время, когда среднеазиатские республики объявили о своей независимости и принялись лихорадочно делить собственность, которая перепала им от могучего северного соседа, в меньшей степени сказалось, как разрушительный фактор, на Казахстане. А вот Туркмении и Таджикистану не повезло, потому как они создали условия, когда русскоязычное население было вынуждено убраться оттуда, бросив всё нажитое имущество. Позднее то же случилось и с Киргизией и Узбекистаном. Но я не об этом. Помню, как много и сложно приходилось работать местным дехканам, чтобы добиться процветания, как много вкладывали они усилий, чтобы сделать свою землю цветущим садом. Но когда они добавились этого, то получали настоящие кущи Эдема, столько было всего – и арбузов, и дынь, и тыкв, и гранатов, и винограда, но всё требовало неусыпных каждодневных забот. А я, я начала учиться в местном педагогическом институте. Я серьёзно собиралась заняться филологическими науками. У меня даже появилась своя идея-фикс – найти корни общего праязыка, на котором когда-то разговаривало человечество.
– Вы этим действительно занимались? – Селене сделалось интересно, и она уже другими глазами посмотрела на соседку. Казалось, в чертах лица у той появились какие-то новые отличия, каких раньше не было видно.
– Да, я начала этим заниматься, – подтвердила Железнова, – но возможности у института, затерянного в просторах Средней Азии, оказались не столь велики. Это сейчас, в век Интернета, можно пользоваться самыми богатыми информационными массивами, а в то время с этим было крайне сложно. Но уже тогда я поняла, что на заре истории всё было не совсем так, как мы учили в школе. Расцвет наук и искусств древней Эллады дали множество учёных, писателей, историков, которые были осведомлены о любых сферах жизни. Платон, Сократ, Аристотель, Пифагор, Евклид, Ксенофонт, Антисфен, Федон, Евдокс, да и прочие. При этом практически все ссылаются на работы своих предшественников, светочей мудрости, сведений о личности которых любо не дошли до нас вовсе, либо крайне скудны. Я просто хочу сказать, что науками можно заниматься и без Интернета, и добиваться завидных результатов.
– Вы говорили про общий язык человечества, Виктория Кирилловна, – напомнила наша героиня.
– Да, – кивнула Железнова. – Был раньше такой, но сведения о нём тщательно вымараны из всех трудов античных учёных и философов. Но, как это ни странно звучит. Сохранились сведения из Библии.
– Почему это странно звучит? – спросила Селена.
– Именно представители религии и проявили непонятную настойчивость, уничтожая все данные о достижениях культуры и науки древнейших времён. А тут как-то проговорились.
– И о чём это они упомянули?
– О строительстве самого грандиозного сооружения тех времён – Вавилонской башне. Кстати сказать, строительные технологии тех годов тоже внушали уважение. Взять хотя бы Фаросский, или Александрийский маяк, сто двадцатиметровое сооружение с хитрой системой зеркал, а также искусно выполненными статуями, которые показывали на Солнце, когда оно присутствовало на небосклоне и опускали руку, когда оно закатывалось за горизонт. Эти статуи находились с четырёх сторон маяка. Это сооружение построил Сострат, сын Дексифана из Книда, о котором мы не знаем ничего, кроме чудом сохранившейся надписи на остаткам фундамента маяка, названного чудом света. А «висячие сады Семирамиды»? Это же настоящее чудо архитектурного и инженерного искусства! Любое из чудес света можно вспомнить для примера. А ведь ещё имеются чудесные платформы, на которых выстроен был античный город Гелиополь, ещё за восемнадцать веков до рождения Христова. Отличительные особенности этих платформ, храма Вакха и прочих, состояла в том. Что они пригнаны были друг к другу намного плотнее, чем это достигается в современных технических технологиях, да и каменные блоки много больше, чем это смогла бы осилить современная техника. Это я всё о том, милая Леночка, что возможности древних специалистов не уступали современным нам, а порой и превосходили их. Вот и строители гигантского, титанического сооружения в Вавилоне решили превзойти всё, что делалось до них. И, весьма возможно, это бы у них получилось, но вмешались боги, Или Бог, как это сказано в Библии. По одной версии боги разрушили недостроенную башню, которая, по замыслам строителей, должна была достать до неба.
– До неба? – решила уточнить Селена, хотя читала про эту историю и раньше, но слушать её из уст Железновой было интересно.
– Да, до неба, – подтвердила соседка. – Тогда это всё выглядело сказкой, или легендой, но сегодня существуют проекты так называемых орбитальных лифтов, которые предусматривают подъём грузов, в том числе и людей, на орбитальные станции без участия летательных аппаратов. Экологический чистый и функциональный транспорт. Конечно же, богам это не должно было понравиться, если люди начинают творить дела, которые проходят по ведомству богов. Конечно же, боги возбудились, и уничтожили сие грандиозное строительство молниями, сиречь ракетно- бомбовыми ударами, а может даже и лучевым оружием, тоже в возможностях сегодняшних ВКС, то есть Военно-космических сил. Но это всё было тысячи лет назад. В мифах кое-что рассказывается о войне богов, богов и титанов, а в индийском эпосе («Рамаяна» и «Махабхарата») тоже говорится о войнах богов, об огненных колесницах, а также описывается настоящая ядерная война).
– Апокалипсис?
– Апокалипсис, в переводе с греческого означает «откровение», как именуется труд одного из апостолов, Иоанна Богослова. Это одна из самых обсуждаемых книг библий, побудившей к появлению многие литературные произведения, фильмы, картины художников. Однако мы слишком уж удалились от темы нашего разговора.
– Вы рассказывали, Вероника Кирилловна, про Вавилон и про гигантскую башню, которая должна была достать до самого неба.
– И которая так и не была достроена, потому как Бог, по второй версии, произвёл «смешение языков».
– Что же это такое?
– Вот в этом-то и суть моих рассуждений. Отсюда ведь и следует вывод, что ранее, в допотопные времена, существовала цивилизация с общим языком, но они чем-то прогневили Бога и тот обрушил на них всемирный катаклизм, затопление. Скорей всего это было как-то связано с окончанием очередного «ледникового» периода, когда большая масса люда начала таять. Но человечество тогда уцелело, а потом снова начало прогрессироваться, и дошло в своём развитии до грандиозных строительств, от чего до нас дошли упоминания о семи чудесах света, Вавилонской башне, может где-то до сих пор ещё хранятся данные ещё о чём-либо. Но я говорю о смешении языков. Бог наказал людей и они перестали понимать друг друга. Это всё толкуется иносказательно, метафорически, мол, люди не хотели понимать доводов друг друга, отказывались это делать, что и привело к расколу отношений и разным социальным бедам, войнам и всему прочему. Но почему бы не предположить, что всё было так, как описали богословы? Что, если и в самом деле произошла какая-то катастрофа и люди потеряли рассудок на какое-то время?
– Это – медицинская версия? – предположила Селена.
– Да, – подтвердила Железнова. – Ведь много говорилось о войнах богов, с применением самого совершенного оружия. Почему бы не предположить и использование оружия биологического, не такого разрушительного, но и не менее результативного? Что, если правители тех, прошедших времён, не составили договор, чтобы не использовать самых разрушительных видов оружия, помня о всемирном Потопе, разрушении Атлантиды и других бедствиях, о которых до нас не дошло сведений, кроме легенд. Могли ведь тогдашние учёные создать вещество, которое, при распылении в воздухе, лишать людей возможности сосредотачиваться, то есть вести логические и аналитические умозаключения. Это – вариант лавинообразного деградирования толпы. Произошло то, что назвали «вавилонским столпотворением». Люди потеряли разум и бессмысленно таращились друг на друга, мычали, лишившись возможности говорить, позабыв, кроме всего прочего. Весь свой словарный запас. Это оказалось эффективней, чем сбрасывать бомбы и сжигать большие территории напалмом и «ковровым» бомбометанием. Со временем люди начали снова обучаться, но былой цивилизованности уже не было. Лишь к античным временам, то есть больше, чем через тысячу лет, цивилизация снова начала восстанавливать свои позиции, но затем появилась новая цивилизация – христианская, и мир снова начал сползать в тьму средневековья, где нужны были не ум и знания, а одна только вера в Бога и власть. Позднее появилась исламская религию и снова появилась тенденция к новому Средневековью. В наше время существуют страны, население которых упорно пребывает во тьме. Это Средняя Азия, Ближний и Средний Восток, Северная и центральная Африка, где погоду делает ислам. Именно религиозные мировоззрения и мешают человечеству объединиться. Я не утомила тебя?
– И всё-таки я не очень понимаю такого рода действий. Биологическое оружие? Лишение языка? Истекающая отсюда деградация? По-моему – бессмыслица какая-то.
– Не скажи, Леночка, ох, не скажи. Я ведь в ту пору, в пору молодого максимализма, вполне ведь серьёзно наукой заниматься собиралась. А наука ведь в первую очередь, это – анализ. То есть собирание всех и всяческих фактов и попытка сложить их в единую систему. Из системы выстраивается базис, а из базиса – платформа, которая, становясь фундаментальной, делается основой для концептуального развития общества и рывка в науке. Что для этого необходимо?
– Знания, должно быть, – пожала плечами Селена, которой начинал наскучивать разговор, потому как мыслями она снова возвращалась к проблеме своего положения.
– Да, знания, – согласилась с ней соседка, но ведь всё это невозможно без развитого языка, без умения и способности формулировать задачу, без возможности вместить посредством слов, понятным как можно большему количеству компетентных людей этих самых знаний. Вот тогда всё это и срабатывает в полной мере, и общество движется в своё будущее. В противном случае оно откатывается в прошлое, в своё или чужое, как уж повезёт.
– Всё это не более, чем софистика, – махнула рукой Селена, пытаясь прекратить этот затянувшийся разговор, но соседка тут же прервала её:
– Чтобы было понятно, придётся привести маленький пример, характерный для того Таджикистана, из которого нам удалось выбраться. Он ведь, во времена СССР, был вполне развитой республикой, со всем комплексом социальных условий, входящих в понятие прогрессивного государства. То есть было всё, пусть и по минимуму. Я говорю про законодательную базу, медицину, образование, в том числе и Академию наук, правопорядок и прочее, что в совокупности и есть государство. Но потом всё начало меняться, и чем дальше, тем больше. Мы платили за коммунальные услуги, но со стороны коммунальщиков имели полное равнодушие. За все работы приходилось платить. Непонятно почему. Но если плату ЖКХ назвать оброком, то всё становится на свои места. Платим оброк и нам позволяют жить в своих квартирах, а все услуги надо оплачивать отдельно. Ещё пример. С правопорядком. Преступности в республике становилось больше, а органы, которые всё это разруливали раньше, этим почти уже и не занимались. Мало того, они принялись сами заниматься криминалом, то есть делать то, что называется «крышеванием» бизнеса, среднего и мелкого, потому как крупный создавал собственные службы правопорядка и безопасности, безопасности только для себя. Непонятно, почему так сложилось. Но если поименовать органы правопорядка опричниной, то снова всё становится ясно. Опричники ведь законностью не занимались. Для них было главной обязанностью сохранение той власти, которая создаёт им условия для прекрасного существования, в котором они трактуют законы так, как это удобно им и власти. Или власти и им. В последнее время все эти тенденции проникают и в Россию и укореняются там. А это ведь – феодализм, обратная сторона прогресса. В такой ситуации власти как раз и удобно деградирование своего населения, которое лишь в этом случае начинает слушать и любить власть, ибо знания делают людей самодостаточными, которым власть не очень-то и нужна, а в особенности власть некомпетентная в нуждах завтрашнего и послезавтрашнего дня.
– А при чём здесь язык? – ехидно поинтересовалась Селена у соседки.
– А деградация ведь в первую очередь и начинается с обеднения языка, на котором общаются, – спокойно пояснила та. – Сначала обедняется язык простого населения, потом – власти, а затем очередь доходит и до представителей высокообразованных классов. И чем дальше продолжается этот процесс, тем больше деградирует общество. И что интересно, если это происходит одновременно с удовлетворением своих потребительских запросов, то эта деградация происходит спокойно и даже с одобрением действий власти, а всё отличие от библейского столпотворения заключается в том, что там это произошло сразу, а здесь растягивается на десятилетия.
– А я думала, – внесла в долгий монолог Железновой и свою реплику Селена, – что отличие в том, что там всем распоряжался Бог, а здесь – обычные смертные, пусть и очень расчётливые.
– Вы так думаете, – скривила свои губы в неприятной улыбке соседка, – что здесь тоже обошлось без Высших сил?


Глава 6.
Наверное впервые за долгое время Селена растерялась и не нашлась, что ответить соседке, а та сидела, потягивала из чашки давно остывший кофе и чуть снисходительно разглядывала нашу героиню, как это делают взрослые, когда кто-то из детишек начинает слишком много умничать. Допив кофе, Железнова снова взяла в руки визитную карточку хозяйки и принялась её разглядывать.
– Чем же закончилась эпопея с вашей грандиозной затеей? – прервала затянувшуюся паузу Селена.
– В моё время не было магистров, – задумчиво откликнулась соседка, – а наука была просто наукой, и не подразделялась на истинную, или ещё какую.
Если любопытному Читателю будет интересно, то он может посмотреть на Прозе ру, на страничке «Юрий Костин 2» произведение «Проект: моя Россия. Постскриптум», где проблемам науки, а также отличиям науки и науки Истины посвящена целая тема.
– А всё-таки, Вероника Кирилловна? – переспросила Селена, собираясь подняться с места, если соседка не ответит.
– Наука у нас в стране развивается по остаточному принципу, – медленно, как бы нехотя откликнулась Железнова, – особенно когда это касается такого государства, как Таджикистан. Там, в то время, началось переформатирование государства на совсем иные принципы, и нам пришлось оттуда убраться. То есть вся моя научная деятельность была перечёркнута самым бесцеремонным образом. На ней был поставлен жирный крест. Вы не задумывались, что означает это выражение? Нет ли здесь ассоциаций на распятого Мессию? Но мне всё же повезло, и я встретила Пашу. У нас с ним всё так завертелось, что больше к проблемам науки я уже не возвращалась, потому как пришла к другой истине.
– Интересно, к какой же? – спросила госпожа Селена, понимая, что ответ ей, скорей всего, не очень-то придётся по вкусу.
– К древней истине, которая лежит в основе всего человечества. К предназначению каждой женщины. К этому надо прийти сознательно, ибо это и есть – основы. Всё прочее – преходяще и не имеет особых значений. Я говорю о материнстве, о продолжении рода. Общечеловеческого, или рода родителей, всё это не так уж и важно. Главное, это любовь и дети. Это очень ответственное занятие и нельзя к нему относиться без крайней степени серьёзности.
Селена почувствовала комок в груди, она открыло было рот, собираясь что-то ответить соседке, но … так ничего и не сказала.
– Что в жизни самое главное? Из чего появляются все дальнейшие смыслы? Это бытиё. Недаром ведь так называется самая первая книга Библии. Быть или не быть всем нам. Отталкиваясь от этого постулата, развивается и всё остальное. А в основе всего сущего – род, рождение. А далее – воспитание. Именно от этого и зависит Будущее. А всё прочее к нему лишь прилагается. И науки, и удовольствия, и все, какие есть, перспективы. Самые главные люди – родители, воспитатели, учителя. Именно они и делают наше Будущее. Вот к этому выводу я и пришла. Но, получилось, что слишком поздно …
С самым потерянным видом Железнова поднялась и вышла из гостиной. Селена посмотрела ей вслед. Признаться, ей было жалко Веронику Кирилловну. Она оказалась тонко чувствующей интеллигентной женщиной, занимавшейся когда-то важной научной дисциплиной. И пусть она так и не довела до ума свою затею, Железнова была достойна уважения. Вот только слишком уж её заел быт. Она здесь только что говорила о важности бытия, но сама не смогла устоять перед бытом, растворившись в нём. Или это тоже – предначертание женщины? Интересно, что на это ответит соседка?
– Вероника Кирилловна, подождите меня. Что я у вас хотела спросить …
Селена даже ещё толком свой вопрос не сформулировала. Ей было нужно растормошить каким-то образом Железнову, которая на последних словах своих вся как-то потухла и сникла. Должно быть и в самом деле материнство её было для неё всем, раз она под неё подвела такую логическую базу, которая выглядела достаточно серьёзно, чтобы её можно было рассматривать всерьёз. И вместе с тем надо было как-то соседку растормошить, совсем уж согнули её беды. Казалось, она прониклась воспоминаниями, рассказывала очень занимательные вещи, а потом про дочерей вспомнила и опять – потухла.
– Вероника Кирилловна …
Почти бегом Селена выскочила на площадку, откуда лестница вела на нижний уровень, и … остановилась. Здесь, в отдельном застеклённом шкафу размещалась её гордость, коллекция кукол, с самых разных стран, от знаменитых саксонских кукол, для которых шились самые настоящие платья, до петрушек и гурвиньков, коими играли в ярморочных вертепах. Первую куклу из коллекции подарила ей ещё мама, а потом Селена приобретала сама, или ей дарили, зная её увлечение. Правда, последний экземпляр коллекции появился уже давно, года три назад, и у самой хозяйки до разглядывания своей коллекции редко доходили руки, но, всякий раз проходя мимо этого шкафа, она замедляла шаги и бросала внутрь ласковый взгляд, словно это были её дети, или хотя бы изображения её детей. Странность, скажет иной читатель, но мы ответим ему, что каждый человек имеет право на своё чудачество, если оно не сказывается на жизненном пространстве и комфорте окружающих.
Но теперь шкаф был пуст, а его дверцы растворены, словно демонстрируя бесстыдную наготу. От неожиданности Селена замерла на месте и даже ахнула, прижав ладони к щекам, которые налились пунцовыми пятнами. Мы порой так реагируем на неожиданную несправедливость, что многие актёры затрачивают долгие годы, чтобы хотя приблизиться к подобным реакциям.
– Что … это? Кто … это?!
Селена едва смогла задать вопросы, обращённые к самой себе. Но тут же на лестнице послышались шаги, и снова появилась соседка. Железнова успела спуститься на самый нижний уровень квартиры, когда услышала вскрик, а потом растерянные возгласы. Она вернулась и тоже посмотрела на открытый шкаф, а потом повернулась к хозяйке квартиры.
– Ах это? – Вероника Кирилловна выглядела слегка смущённой. – Ты ведь не будешь обижаться на меня, Леночка?
– Это … вы?
– Я просто не удержалась, – оправдываясь, Железнова смотрела куда угодно, но только не в лицо Селене. – Мои дочери … особенно Ася … они без ума от подобных игрушек. Хотя прошло столько времени, но они по прежнему … вот я и решила их немного порадовать. Но, милая Леночка, твои куклы никуда не делись. Мои девочки полюбуются ими, и можно будет всё вернуть на место. Поверь мне, всё останется по-прежнему, ты и не вспомнишь об этом досадном случае, я тебя уверяю.
Селена уже собиралась раскричаться о самоуправстве, затопать ногами, но сдержалась, закусив губу так, что, кажется, должна была брызнуть кровь. Похоже было, что у бедной соседки не всё в порядке было с головой, а при таком раскладе кричать на неё было неправильно, нетактично и даже опасно, ибо можно было спровоцировать её на самые неадекватные действия. Селена помолчала немного, а потом всё же отозвалась:
– Только вы, Вероника Кирилловна, как-нибудь там осторожнее с моими куклами. Это ведь не просто коллекция. Но ещё и память о маме, и вообще …
– Уж это ты могла бы мне и не говорить, Леночка, – ответила Железнова и поманила её за собой, – ты сейчас сама убедишься, что ничего с твоими куклами не случилось. Мои девчонки полюбуются на них, и мы вернём их назад в самом лучшем виде. Айда за мной.
Селена верила и не верила, что Железнова сошла с ума и для неё на самом деле происходит всё то, что она ей сейчас наговорила. Но … вот это большое «но» беспокоило её сейчас больше всего. Экстрасенс понимала, что в её квартире что-то происходит. Что-то необычное, что выбивается из рамок повседневности настолько, что … возможно Железнова её и не обманывала, то есть не обманывалась сама. От всего этого и в самом деле можно было подвинуться рассудком. Но ведь она своими глазами видела, во что превратился её «зимний сад». Подумать только! Она уже оперирует такими категориями, как превращение. А ведь некоторые люди ей говорили, что в сказках всех народов мира выражено воспоминание о временах далёкой древности, в которых происходило то, о чём пишут нынешние писатели- фантасты, как о категориях будущего. Все эти шапки- невидимки, скатерти- самобранки, ковры- самолёты и прочая «сказочная» атрибутика, она ведь входит и в арсенал любого фантаста. Пусть всё это передаётся другими словами, но ведь есть о чём задуматься. К примеру, типичный сказочный герой Емеля путешествует по весям родного края на самоходной печке. Но ведь если посмотреть на паровоз прищуренными глазами, то ведь он вполне может сойти за сказочную печку. Или молодильные яблоки. Это ведь то самое средство, та панацея, над созданием которой бьются фармакологи всего мира и, кажется, скоро, совсем скоро это у них должно получиться. Так что не всё столь однозначно.
На нижнем уровне находилась спальная комната, комната для релаксации, а также несколько совсем уж крошечных помещений, предназначенных под кладовки. Селена ими почти и не пользовалась. А Железнова, оглядываясь через плечо, направилась к одной к одной из кладовочек, дверца которой была предусмотрительно приотворена. Вспомнилась книжка князя и писателя, председателя «Общества любомудрия» Владимира Фёдоровича Одоевского «Городок в табакерке», в которой мальчик Миша попадает в отцовскую музыкальную шкатулку- табакерку, где обнаруживает целый необычный город и переживает в нёс ряд необычайных приключений. Быть может и в этом чулане нашу героиню тоже ожидают разного рода неожиданности?
Взмахнув последний раз рукой, Вероника Кирилловна вошла в кладовку и пропала там, в темноте. Приходится идти следом, делая вид, что в этом нет ничего необычного. Не удивляемся же мы во сне всякого рода несуразностям, таким, к примеру, что обнаруживаешь себя где-то в городе не до конца одетым, словно до этого мгновения и не замечаешь всего этого. Конечно, это не сон, почти не сон, ибо и от привычной реальности здесь не так уж и много. Но, для того, чтобы разобраться в происходящем, надо проявлять известную долю инициативы, помноженной на импровизацию, что делает возможным поменять ситуацию на пользу себе.   
Стараясь делать, что всё так и должно быть, Селена вошла в узкое пространство, напоминающее тамбур в вагоне. Почему именно тамбур? Может быть потому, что дальше обнаружилось точно такое же узкое замкнутое пространство. То есть не совсем замкнутое, потому как и здесь оказалась неплотно затворённая дверца. И как она раньше этого не замечала? Должно быть по той причине, что здесь всегда было темно, да и хозяйка так и не удосужилась организовать здесь полноценную кладовку. Лишь несколько давно забытых вещей оказалось под ногами, через которые Селена просто перешагнула. Выходит, Железнова вовсе не обманула её, что их квартиры соединяет проход, которого они не замечали раньше.
Как многое в нашей жизни мы предпочитаем не замечать и, своим невниманием, делаем это многое несуществующим. Имеется даже целая формула «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Ты эту формулу повторяешь, и она начинает срабатывать. Есть такая лекарственная форма – плацебо, в состав которой входят нейтральные вещества, но, если человека уверить, что это новое сильнодействующее лекарство, то оно срабатывает по полной лечебной программе. Точно так же и с верой. Когда-то, в древние языческие времена люди соседствовали с самыми разными силами и духами, и умели со всеми не портить отношение. У них даже были свои покровители – домовые. Как они появлялись? Да из числа самих же людей, которые чувствовали по отношению к семье, роду, настолько большую ответственность, что она, эта переполнявшая их ответственность переформатировалась в особую энергетическую форму, которая позволяла данному индивидууму и после своей физической смерти оставаться в доме. Это они и есть – домовые, которые следят за порядком и помогают, в той или иной форме, вести и дальше груз хозяйственных проблем. Со временем такой домашний дух начинает всё больше обособляться от семьи, которая с течением времени тоже меняется, и тогда могут начаться большие проблемы, если домовой начинает сердиться и пытаться устанавливать те порядки, какие хотел бы видеть в доме. «Полтергейст», или «буйство духов» может быть одним из проявлений недовольства домового, или призрака, особой энергетической формы, какую принимает непокаянная душа, которая не смогла по каким-либо причинам воссоединиться со сферой высшего Разума, или Ноосферой, как её поименовал французский палеонтолог и философ- теолог Пьер Тейяр де Шарден. Всё это относится к категориям «высших материй», куда простым людям хода нет, о которых не принято говорить, о которых обычная наука если и говорит, то сквозь зубы или не говорит вообще. Мы привыкли считать свой мир изученным и банальным, и заставляем его стать таким, своей верой и уверенностью, тогда как на самом-то деле мир наш совсем не простой, что он нам и демонстрирует время от времени, подсовывая всякого рода каверзы, а уж наше дело, какое толкование им дать. И какой мир более реален: тот, который мы придумали (и придерживаемся) для себя, или тот, слухи и сведения о котором доходят до наших ушей и глаз, искажённые донельзя. И, последний вопрос; какой мир настоящий – тот в котором обитала госпожа Селена до сего дня, или тот, в который она попала?


Глава 7.
Когда-то в столичных и губернских городах строили великолепные просторные квартиры, строили их для дворянского сословия, и строили с щедрым размахом. Предусматривалось там место и для простолюдинов, лакеев, кухарок и дворников, для них полагалась людская комната (то есть для людей, что уже звучит гордо, как это верно подметил  Алексей Пешков, самоназвавшийся Максимом Горьким). Для людей полагался подвал, именовавшийся цокольным этажом. Но дворянское сословие Российскую империю как-то не потянуло и по этому досадному недоразумению случилась революция, а потом ещё одна, как контрольный выстрел в голову. Головы у империи не оказалось. Не называть же головой то серое ничтожество, которому выпала доля сесть на императорский трон. Мы ничего не имеем против личности Николая Александровича Романова (под номером Вторым), ведь в конце концов он был примерным семьянином и не дураком. Придумал же он новую форму для кавалергардии, а головные уборы, «богатырки» потом вошли в историю под именем «будёновок», потому как первыми начали их носить бойцы кавалерийской дивизии товарища Будённого. Да, эскизы императору рисовал, но по его замыслу, Виктор Михайлович Васнецов, великолепный русский художник, но это не умоляет замысла. Но как самодержец Николай Второй оказался непутёвым, и его ничтожество и опрокинуло незыблемую, казалось бы, мировую державу, а вместе с нею и внутренний уклад.
Ах, какие были у дворян квартиры, как хорошо и роскошно в них жили, и про народ вспоминали, но больше в рождество, чтобы сунуть какому убогому надкусанный рождественский пряник, чтобы после этого руки вымыть, с применением французского парфюма. Может, потому народ столь люто и отнёсся к своим притеснителям, и освободил для себя те роскошные квартиры. И сделались те вместительные квартиры «коммунами», как когда-то в революционном Париже. Знаете ли, народу это жильё пришлось по вкусу, равно как и понятие «коммунаров», то есть жильцов тех роскошных квартир. И жили тогда надеждами на светлое будущее, а квартиры те, отнятые у дворян, да буржуинов, были как бы авансом того Светлого Будущего. Но оно всё как-то не наступало, а квартиры начали ветшать, потому как новые жильцы своего жилья как-то и не ценили. Они ожидали скорого появления дворцов для себя с непременным наличием золотых унитазов в сортирах, как обещал им товарищ Ленин, умозаключениями которого и свершилась та пролетарская революция. По крайней мере, так считали сами пролетарии. Жильё ветшало, новое строилось, но серое и убогое, но не о том речь.
Прошли десятилетия, но «коммунальные» квартиры (бывшие жилищные «коммуны») кое-где сохранились до сих пор, аналогичные с трущобами и гетто капиталистических окраин. Жить в «коммунальной» квартире означало скатиться на самое дно жизни. Максим Горький описывал быт босяков с большими подробностями и не догадывался ещё, что описывает будущие «коммуны». А проблема-то всего лишь в отсутствии культуры жизни и общения. Кооперативные дома, которые начали строиться в позднее советское время, это ведь тоже аналог «коммун», где многое делается своими силами и разумениями. А если добрососедства, ума и культуры нет, то кто же в этом виноват? Вспомните народную мудрость про зеркало и кривое рыло.
Сам принцип «коммуны» был передовым. При общей поддержке, при самом добрососедском отношении, любые беды можно преодолеть играючи. Мы думаем, что в городах будущего квартиры будут соединяться дверями, чтобы можно было заходить друг к другу, не выходя в подъезд. Нет взаимопонимания с соседями, или случилась временная размолвка, запер соединяющую квартиры внутреннюю дверь на замок, и вся недолга. Пройдёт обида и раскроются двери, чтобы снова быть вместе и делиться друг с другом радостями.
Посмотрите на дома в Японии, где внутреннее пространство делится раздвижными дверями и ширмами. Хочешь – живи в маленьком, замкнутом от всех отсеке, а хочешь – убери все перегородки и живи привольно, дыши полной грудью. Хозяин- барон.
Пройдя переходный тамбур между квартирами, Селена очутилась в жилище Железновых. Там её ожидала Вероника Кирилловна, стоя посередине комнаты. Это была, судя по всему, гостиная, так как здесь находился большой стол, за которым собирались все члены семейства, либо здесь принимали гостей (отсюда и название комнаты – гостиная).
– Проходи, милая Леночка, – радушно улыбнулась Железнова, – ты угощала меня кофеем, а я угощу тебя хушаном.
– Чем? – удивилась Селена. – Что это такое – хушан?
– Ты не знаешь, что такое хушан? – ответно удивилась Вероника Кирилловна, но сделала это чуть картинно и манерно, как артистка. – Ну, конечно же, ты не знаешь, что такое хушан. Из национальных кухонь бывшего СССР люди знают разве что украинскую, чуть – белорусскую и молдавскую, лучше – кухню народов Кавказа и Закавказья, и из кухонь народов Средней Азии известен разве что узбекский плов или манты. Собственно говоря, хушан, это тоже манты, но таджикские, с нутом, который подмешивают к баранине. Нут ещё называют бараний горох, он растёт в Таджикистане и его включают в свои блюда местные повара. Ещё отличается хушан тем, что подают его в кайле, это что-то вроде супа. То есть манты готовят отдельно, фарш делают из баранины, с добавлением нута, луковиц, зёрен чёрного перца и так далее. Я тебя научу готовить, если тебе захочется. После приготовления манты жарятся, и затем кладутся в кайлу, которую тоже готовят из баранины, репы, свёклы, картофеля, которые нарезаются соломкой. Я тебе напишу подробный рецепт. Как только кайла сварится, туда кладутся манты, сделанные в форме треугольников или полумесяцев.
– Вроде бульона с пельменями? – предположила Селена.
– Это как сравнить плов с кашей с кусочками мяса. Такое же сходство, или, вернее, различие. Попробуй сама, сейчас я принесу.
Что тут скажешь? Будешь отказывать женщине, которая перенесла в последнее время столько горя? Селена уселась за стол, который уже был сервирован тарелками, ложками и вилками. Был даже графин, наполненный явно вином красивого рубинового цвета. Селена оглядывалась по сторонам, оценивая обстановку. Всё здесь было устроено довольно роскошно, начиная от большого телевизора с метровым экраном, и до хрустальной посуды за стеклянными дверцами шкафа. Обои были из шелкографии, под старину, а на стенах висели портреты членов семейства Железновых, вместе и по отдельности, в оригинальных круглых рамках. Всё выглядело довольно стильно.
В арочный проём вошла хозяйка с большим блюдом в руках, на котором исходили ароматным парой манты, залитые кайлой. Виктория Кирилловна поставила блюдо на середину стола, разложила хушан по тарелкам, стоявшим на столе, а потом решительно взяла в руки кувшин.
– Мы оказались вместе, вот так, по-домашнему, в первый раз. Давай же выпьем за это, Леночка, ведь в нашей жизни так редко случаются по-настоящему значительные дни, наполненные радостными событиями.
Они чокнулись высокими бокалами и пригубили их. Вино было терпкое, и имело свой букет. Селена поставила бокал и повернулась к Железновой.
– Виктория Кирилловна, хотите, я вам расскажу мой фирменный секрет, как улучшить вкус вина и здесь его более насыщенным?
– А что? Тебе не понравилось Мерло?
– Понравилось, но вы ведь его всё равно перелили из бутылки в графин, как это полагается делать в серьёзной компании. Процесс-то довольно простой.
– Интересно будет послушать.
– Я это вычитала в каком-то древнем манускрипте. Автор его советовал вино насыщать звуками классической музыки. Ещё с древних времён было известно, что всякая жидкость несёт в себе различную информацию. Вот и надо насыщать вино звуками классической музыки. Между прочим, в Китае практиковали размещение в коровниках граммофонов, и проигрывать там пластинки. Это делало молоко более вкусным, да и хранилось оно дольше.
– В Китае? – удивилась Железнова. – Пластинки на фермах? Вот бы никогда не подумала.
– Это мне мой наставник рассказывал. Было это ещё до мировой войны, а во времена Мао Цзэдуна всё это было забыто и  похерено, а теперь этот способ начинают применять снова.
– Да, – согласилась соседка. – Китайцы очень древняя нация, и они не до конца отказались от наследия своих предков. Они ещё будут верховодить всем миром.
– Вот мой учитель это же самое говорил.
– А я вот слышала, – наклонилась к Селене Железнова, – что разные снадобья недобрые люди заговаривать приспособились. Отпил такой водицы, и получил внутрь себя хворь какую. Заболеешь потом, и не поймёшь, по какой и причине. Так что всё это – чревато. Чувствуешь слово-то какое – производное от червя.
– А я бы ещё по-другому сказала – откликнулась Селена, – что по этому же принципу и компьютерные вирусы действуют, которых ведь тоже червями называют. Ладно, для первого раза – достаточно. Я домой отправлюсь, только куклы свои заберу. Тем более, что это не игрушки, а скорее уж, про своему значению – экспонаты, тем более что за многими из них уже имеется солидное историческое прошлое.
– Хорошо, милая Леночка, – суетливо сорвалась с места соседка, – я сейчас принесу их, а ты меня здесь подожди пока что. Я сейчас. А ты пока ещё вина отведай. Для здоровья – пользительно.
Селена не успела ничего сказать, а соседки в комнате уже и не было. Экстрасенс почувствовала себя очень уж «не в своей тарелке». Можно было незаметно, по-английски, удалиться отсюда, через тот же тайный проход, а потом придумать, чем бы его закрыть, чтобы больше ходу там не было. Селена вспомнила, как страшно скалила зубы Железнова, размахивая у неё перед лицом огромным кухонным тесаком. Очень она тогда не походила на добрую мамашу, роль которой она сейчас столь старательно исполняла. Да и Павел Петрович ей соответствовал, огромный и опасный, как медведь гризли. Умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт. Не буди лихо, пока оно тихо. Русские пословицы и поговорки стерегут людей от опасностей, призывают к благоразумию. Может, стоит к ним прислушаться? Но и оставлять Железновым своих кукол Селене никак не хотелось. Экстрасенсу казалось, что уйди она сейчас, и больше никогда их не увидит. А Железновы с ними сделают что-то очень плохое.
Решившись, наша героиня отправилась следом за убежавшей соседкой и, как только вышла из гостиной, едва не споткнулась. Приглядевшись, Селена даже застонала, а по щекам побежали слёзы. Под ногами лежала кукла Майя, самая её любимая, которую кто-то безжалостно сломал, и даже, похоже, топтал в ярости ногами. Другой причины таким разрушениям просто не могло быть. А ведь эту куклу ей подарила мама. Собственно говоря, именно с неё и началась вся её коллекция. Куклу маме кто-то привёз из-за границы. Это была не игрушка, а настоящее произведение искусств. Такими произведениями не играют, а любуются и оформляют ими выставки. А мама всё равно подарила куклу ей. Селена, впрочем, тогда ещё и не Селена, а вы знаете кто, прижимала к себе куклу и была по-настоящему счастлива. Помнится, это было в мае, и мама предложила назвать куклу Майей. Отличное имя для куклы. А ещё есть такой писатель, Карл Май, книги которого читал папа и брат Костя, про Венету, про Кара бен Немси и прочих героев. То есть Майя пришлась по нраву всем. А теперь её не стало, и словно бы рухнул тот зыбкий мостик, что соединял нынешнюю госпожу Селену с той девчонкой, про прижимала к себе новенькую куклу в роскошном платье и не верила, что может быть такое счастье.
Патолог Ганс Селье сформулировал теорию адаптационного напряжения, которое он назвал стрессом. По теории физиолога постороннее физическое или психическое воздействие нарушало сложившийся баланс электролитов и стероидных гормонов, что могло привести к глубинному воздействию на организм, начиная от психозов и заканчивая гормональной разбалансировкой организма, что приводит к появлению аллергических реакций и диабетов, но и это не самое страшное. Хуже закладывание некой мины в организме, которая в один печальный момент срабатывает и запускает процесс образование злокачественной опухоли, что именуется раком. Такое вот воздействие стрессом. А выговорите – куклы …
Нашу героиню буквально трясло от возмущения. Вероника Кирилловна разыгрывала из себя добрую мамашу, угощала своим домашним «фирменным блюдом», улыбалась ласково, а рядом валялась, растерзанная, любимая кукла гостьи. Что же прикажите делать в такой деликатной  ситуации? Громко высказать своё мнение, а потом уйти и – хлопнуть на прощание дверью! Хлопнуть, может, и не получится, но Селена обязательно постарается сделать так. Чтобы прохода больше не было. Да, и ещё забрать оставшиеся предметы её коллекции.
Совершенно не думая о том, что её действия могут оказаться опасными, и в первую очередь – для неё самой, Селена решительно отправилась туда, куда удалилась Железнова. В этой квартире Селена была лишь раз, и, конечно же, всего здесь не разглядело. Но, кажется, в той стороне находился кабинет главы семейства Железновых, который считал себя крупным чиновником муниципального учреждения и который пытался, всеми силами, соответствовать этому образу. То есть данная комната была соответственно обставлена. Здесь даже имелся самый настоящий несгораемый сейф иностранного производства. Комната полностью соответствовала представлению любого человека, каким должно быть рабочее место крупного начальника.
Главное место в комнате занимал стол. Это был не тот стол, шикарное произведение краснодеревщика из ценных пород древесины, а монументальное сооружение с многочисленными ящичками, куда можно сложить всё необходимое, а самое важное хранилось в громоздком сейфе, напоминающем крепость в миниатюре. Имелось здесь и начальственное кресло с настолько высокой спинкой, что она возвышалась над головой. Вероника Кирилловна восхитилось стулом Селены, назвав его «троном». Кресло Железнова тоже можно было бы назвать троном, если бы оно не было таким мягким. Трон не должен быть мягким. Власть, связанная с троном, мягкой не бывает, как не бывает и валявшимся на боку, сам трон. А вот это громоздкое кресло как раз на боку и валялось, и на него никто не обращал внимания, так как все были заняты делом.


Глава 8.
Что значит – все?
Впечатление было такое, что в кабинете находилось масса людей. Должно быть потому, что было много лиц. Все эти лица смотрели, говорили, советовали. Временами появлялись фигуры. Которые жестикулировали, указывали руками, показывали, что и как надо делать.          
Людей-то в комнате было всего двое – Павел Петрович и Вероника Кирилловна Железновы. Плюс к ним присоединилась наша героиня. Надо ли добавлять, что понятие «присоединилась» было всего лишь лингвистическим? Госпожа Селена ворвалась в кабинет разъярённой фурией, готовой рвать и метать, и даже – сквернословить. Она ворвалась и остановилась.
Кроме означенных персонажей в комнате присутствовали ещё две особы, но лишь в качестве изображений. В кабинете было множество компьютерных мониторов, ноутбуков, планшетных компьютеров и даже смартфонов. Все они были выставлены, развешаны, развёрнуты и укреплены так, чтобы смотреть, со всех сторон, на хозяина этого кабинета, Павла Петровича, который был занят крайне важным делом – он потрошил кукол Селены.
Впрочем, так могло показаться лишь на первый взгляд. Распотрошена, разорвана и разломана была всего лишь одна кукла – Майя, которая была выброшена из кабинета и валялась в коридоре жалкой кучкой кукольных останков, что так расстроили Селену. Зато прочие куклы разбирались на части, и даже довольно корректно, чтобы затем быть собранными обратно, но сперва нутро их начиняли электронными платами, сервомоторами и разными другими механизмами и проводами, которые весьма проблематично было монтировать, и Павел Петрович имел весьма жалкий вид: с его лба, щёк, шеи и даже по жирному волосатому торсу скатывались крупные капли пота. Железнов был грязен и измучен, глаза его слезились и покрылись мелкими красными капиллярами. Чтобы не ограничивать себя в движениях, Павел Петрович стащил с себя рубашку, и она валялась тут же, на полу. В коробках и ящиках лежали разного рода детали и всякая техническая мелочь, в большом изобилии, какого никогда не встретишь дома, разве что только у самого продвинутого хакера, какие встречаются в мегаполисах, да и то там тщательно маскируются. Вот уж на кого, а на хакера муниципальный чиновник Железнов не походил никак, да и не тянул по своим знаниям, если честно признаться.
Однако же он работал, и работал довольно сноровчато, но только потому, что у него были консультанты. Вообще-то, если быть педантично точным, то консультант был один – его старшая дочь Ася, которая в своё время проявила завидные способности в пользовании it-технологиями, и стремительно развивалась ещё дальше, до печального итога. Но, если для всех она числилась умершей, то в данный момент она была необыкновенно активной. Вдумчивый читатель уже должно быть догадался, что Ася присутствовала в кабинете в качестве изображения на компьютерном мониторе. И да, и нет. Она здесь действительно была, но на каждом экране и экранчике была своя, отдельная Ася, а все вместе они создавали то, что называется группой мозгового штурма.
Метод группового анализа проблемы или ситуации, а также их разрешения придумал инженер- изобретатель и литератор Генрих Саулович Альтшулер (Альтов). Он и предложил термин «мозговой штурм». Это когда несколько человек, специалистов по знаниям в той или иной области, сообща решают проблемы, предлагая свои варианты решения. Метод оказался успешным и прижился. «Мозговой штурм» бывает учёным и инженерным. Другие области техники тоже применяют эту методику, и она будет действовать, пока её полностью не заменят компьютеры. Вот только здесь была задействована одна участница, но, присутствуя в кабинете в количестве не менее двух десятков экземпляров, она умудрялась поднять свой коэффициент полезного действия ещё выше, гораздо выше. Она указывала, советовала, демонстрировала, приказывала, консультировала и всячески поддерживала отца, который взвалил на себя обязанности выполнения ручной, моторной работы. Насколько может быть успешным человек, который не выполнял данную работу? Не очень высоким, скажем так, весьма невысоким. Но если его консультирует человек опытный, да ещё этих опытных пару десятков, то дело сдвигается с мёртвой точки. Был случай, когда врач- стоматолог (если мы не ошибаемся), удалил у себя (сам!) аппендицит, и ему указывали по радио, что и как надо делать, опытные хирурги. Дело было на полярной станции и альтернативы этой экзотической операции просто не было. Или пан, или пропал! Но тогда всё закончилось успешно. А тут Павлу Петровичу консультировала собственная дочь, пусть и уже умершая, но чиновник об этом не думал, а работал изо-всех сил. Рядом с ним суетилась супруга и причитала:
– Она здесь … она ждёт … она может уйти …
– Не волнуйся, мама, – обратилась к Веронике Кирилловне ближайшая «Ася», с экрана ноутбука. – Никуда она от нас не денется … Тем более, что она уже здесь.
Стоило одной «Асе» увидеть Селену, как в тот же миг и все прочие повернули своё лицо на нашу героиню. Экстрасенс даже сделала шаг назад, крошечный шажок, потому что этот коллективный взгляд был почти что физический. Во всяком случае, словно кто невидимый несильно толкнул её в грудь.
– Что здесь происходит? – спросила Селена, стараясь не замечать пристального взгляда Аси, которая смотрела на неё со всех сторон(!). – Что вы делаете?
– Это же мой личный кабинет, – ответил Железнов, стараясь говорить сердито, но получилось скорее уж жалобно. – Стучаться надо, прежде чем входить.
– Вы с моими куклами не очень-то церемонились, – жёстко ответила Селена. – По какому праву вы с ними так хозяйничаете?
– Но мы же договорились, милочка, – заявила Вероника Кирилловна, стараясь загородить гостье дорогу, – что ты у нас будешь вместо дочери. Так что уж извини нас, если мы проявили инициативы чуть больше, чем ты от нас ждёшь.
– Мы ни о чём не договаривались, – нахмурилась Селена, – но вы уже всё испортили. Майю, бедняжку … зачем вы её сломали?!
Селена с трудом удержалась от слёз обиды, и, чтобы не расплакаться, последнюю фразу выкрикнула в полный голос. Оба супруга Железновы ответно нахмурились, а Вероника Кирилловна начала поджимать губы, готовясь достойно ответить. А Павел Петрович лишь таращился на неё с довольно глупым видом. Он был настолько глубоко погружён в непривычную для него работу, что до конца не понимал, что происходит в его кабинете.
– Мы вернём тебе все куклы, милочка, – заявила Виктория Кирилловна, стараясь говорить миролюбиво, хотя её это давалось с трудом, – они станут ещё лучше, чем были.
– Мне надо, чтобы они стали лучше, – отрезала увещевания соседки Селена, – меня вполне устраивали они такими, какими были.
– Ты ведёшь себя как дитя, Лена, – чуть нахмурилась Железнова, – капризничаешь, грубишь старшим, а ведь взрослые, больные умные люди хотят тебе добра. Для этого нам вовсе и не надо твоего согласия. Люди упрямы и не хотят лучшего только хотя бы из чувства противоречия. Этим, кстати сказать, и отличаются дети от взрослых.
Иногда нет никакого смысла вступать в спор. К примеру, тогда, когда спорящие стоят на слишком разных платформах. Они рассматривают проблему с настолько разных сторон, что объединяющие точки просто отсутствуют. Наша героиня прошла вперёд. Подняла с пола несколько кукол, которые выглядели нетронутыми, и направилась в сторону своей квартиры. Но, сделав несколько шагов, она была вынуждена остановиться. Дело в том, что куклы, которые она прижимала к себе, вдруг выскользнули из рук, но, вместо того, чтобы просто упасть и лежать на полу, они разбежались в разные стороны, двигаясь необычайно быстро и ловко. Селена открыла рот от удивления, а соседи её, и вероника Кирилловна, и Павел Петрович, начали смеяться, а вместе с ними заливалась смехом Ася, а также Инна, которая тоже была на экранах, но больше молчала и только смотрела за тем, что происходит в комнате. Странное дело, как можно смотреть с экрана, ведь это не живой человек, а всего лишь изображение его? Но взгляды обеих сестёр следовали за движениями гостьи.
Порою смех оказывается гораздо обидней откровенных оскорблений. Люди могут простить ругань, но не выносят оказываться смешными. «Шут гороховый», это один из самых обидных эпитетов, и это несмотря на то, что в литературе шут порой оказывался много хитрее и разумнее туповатых придворных. Один шут Генриха Второго, Шико, из трилогии Дюма, чего стоит. Или шуты из произведений Уильяма Шекспира или Вальтера Скотта. Но, в первую очередь, это персонаж трагедийный. А уж нам никак не хочется сделаться участником иной трагедии. Но от судьбы, как известно, не уйдёшь …
Под обидный смех Селена попыталась ретироваться. Попыталась, потому как это у неё не получилось. Куклы, которые разбежались от неё в разные стороны, как только она попыталась выйти из кабинета, тут же окружили её и стали хватать за ноги, цепляться за одежду, всячески препятствовать движению. Селена едва не удержалась на ногах. Только что, весьма оскорблённая экспериментами Железновых с экспонатами её коллекции, Селена начала расталкивать своих кукол ногами, отшвыривая их от себя. Вчерашние друзья, куклы вдруг сделались пособниками неприятеля. Такое предательство было неприятно вдвойне. С другой стороны, обвинять кукол в предательстве … Это походило на паранойю, однако всё происходило на самом деле.
Чтобы освободиться от многочисленного преступника, надо попытаться сделаться быстрее его. И тогда его многочисленность будет играть против него. Селена когда, под влиянием своего наставника Го Цзи, серьёзно занялась искусством Тайцзи Цзюань, переводящимся с языка хань как «игры птиц и зверей». Тело движется легко и гармонично, как движутся животные. Существуют спортивные версии, но есть и боевые аналоги, когда движения перемежаются с быстрыми стремительными ударами. Селена закружилась по кабинету, отталкивая от себя мелькавшие под ногами куклы. Они то отлетали прочь, то путались друг с другом, и, через несколько мгновений, никто уже не препятствовал нашей героине идти туда, куда ей захочется. Что она и сделала.
– Мама! – закричала Ася с главного удлинённого монитора, перед которым лежала клавиатура компьютера. – Иди за ней в её дом, и вставь это в рот идолу, который находится в холле. Поскорее, пока она не приняла защитных мер!
Дисковод системного блока открылся, и оттуда выехала площадка, в центре которой лежал записанный цифровой диск. Виктория Кирилловна не стала обсуждать приказа «дочери», а подхватила диск и побежала к тому «тамбуру», что соединял две смежные квартиры.
– Папа, – повернулась Ася в сторону Павла Петровича, – иди за мамой и посмотри. Может, ей понадобится твоя помощь …
Железнов бросил последнюю из кукол, которую он едва успел закончить собрать, и направился следом за супругой, не пытаясь как-то оспорить полученной команды и не удосужившись набросить на плечи хотя бы пижамной куртки, которая валялась на расстоянии вытянутой руки от него. Вслед отцу, с компьютерного монитора, смотрели сёстры, обняв друга за талии.
Госпожа Селена выскочила из кабинета, превращённого каким-то образом в сборочную площадку некой дьявольской лаборатории, и устремилась к себе домой. Больше в этой квартире ей не хотелось оставаться хотя бы и одного мгновения. Домой, скорей домой, и то для того, чтобы отсюда убраться. Куда она пойдёт? Это она решит, пока собирает вещи. В конце-то концов, это не так уж и важно. Главное, это убраться из своего жилища, которое из надёжного убежища вдруг одномоментно преобразилось в ловушку, с тысячью предательств и опасностей. Уже потом можно будет подумать и решить, как быть дальше и что делать.
Про своё первоначальное намерение запереть чем-то тамбур, чтобы лишить возможности соседей проникать к ней. Селена сразу устремилась к себе, расстроенная, и принялась швырять личные вещи в дорожный чемодан и сумки. Успокаиваться она начала уже через несколько минут. Её даже показалось, что кто-то прошмыгнул мимо её спальной комнаты и устремился дальше. Это были её метаморфированные туфли или кто другой? Вот тогда-то селена и вспомнила, что ничем не преградила путь к себе через тайный лаз от соседей. В нерешительности экстрасенс остановилась рядом с набитым доверху чемоданом, а потом всё же направилась ко кладовкам.
Только она подошла к этому месту, как дверь чулана распахнулась и в дверях показался Железнов. Павел Петрович был грязен и волосы его стояли дыбом. Он ничем не напоминал того лощёного чиновника, с кем она на ходу не раз здоровалась, встречая на лифтовой площадке. Его обширный живот безобразно свешивался через резинку пижамных штанов, а в руке сосед сжимал массивный разводной «газовый» ключ, словно решил заняться домашним ремонтом труб. Увидев селену, Павел Петрович зарычал и даже показал зубы, словно был не начальником отдела муниципального управления, а пожилым бабуином в обезьяньей стае. Он вращал глазами, словно пытался что-то сообразить. У ног его вертелись куклы, которые недавно стояли в стеклянном шкафу.
– Павел Петрович, – попыталась разбудить сознание соседа Селена, – придите же в себя. Вы ведь всегда были серьёзным, деловым человеком.
Если бы Селена находилась у себя в гостиной, сидя на «тронном» стуле, у неё скорей всего получилось бы образумить Железнова. Но сейчас, когда всё вокруг казалось сошло с ума, и речь получилась недостаточно убедительной, было не так. К тому же пара кукол прыгнула вперёд и повисла, вцепившись в складки того костюма, в который экстрасенс торопливо облачилась. Наша героиня бесцеремонно стряхнула с себя кукольный десант, и в это время на неё налетел Железнов, размахнувшись инструментом, ставшим опасным увесистым оружием. Пришлось к нему применить немного силы, смещая его чуть в сторону с той линии по которой он двигался. Селена толкнула его вроде бы и не сильно, но этого оказалось достаточно, чтобы чиновник не удержался на ногах и с грохотом сверзился на пол. «Газовый» ключ вылетел из его руки и откатился прочь. Селена подняла его, и указала в ту сторону, откуда примчался Железнов.
– Уходите отсюда. Иначе я по-настоящему рассержусь. А инструмент я вам верну позже, когда вы снова подружитесь с головой. И не советую являться ко мне без приглашения.
Павел Петрович очумел посмотрел на неё и удалился, оглядываясь через плечо. Он продолжал скалить зубы, но теперь этого у него получалось не так грозно, как минутою раньше. Селена собиралась положить инструмент на пол, когда сверху послышался посторонний шум. Должно быть, туда убежали куклы, которые Железновы переделали, под чутким руководством умерших дочерей. Бред какой-то …
С «газовым» ключом, который оттягивал руку к полу, госпожа Селена решительно направилась выше, откуда, предположительно, слышались подозрительные звуки. Викторию Кирилловну она обнаружила в холле, где она что-то делала с тем странным изваянием, что находилось рядом с входной дверью. Если раньше это был столб, выполненный под тотем индейского племени чероков, то теперь у двери раскорячился какой-то монстр, грубо вырезанный из дерева. В его пасть- щель Железнова вставила диск, торчавший радужным краем и читала что-то заунывным голосом, поглядывая в распечатанный на принтере листок.
– Вон отсюда! – закричала Селена, как только увидала эту сцену. – Я не позволю … вам …
– Возьми её!! – закричала соседка, указывая трясущейся рукой на приближающуюся хозяйку квартиры. – Хватай!!
И жуткое деревянное чудовище сдвинулось с места и направилось к Селене, неуклюже переставляя ноги …


Глава 9.
В еврейском фольклоре существуют легенды о том, как мудрецы, практикующие Каббалу, повторили деяние Господа нашего, создавшего из праха человека и вдохнувшего в него жизнь. Те мудрецы тоже сложили из глины подобие человека, высокого и мощного, и также вдохнули в него жизнь, посредством вложенного ему в рот листка с тайными символами из книги «Сефер Иецира», куда вписал соответствующие главы Исаак Лурий, известный под псевдонимом Лев. Эти тайные символы имели такое чудесное воздействие на глиняного человека, что он оживал и мог ходить, и совершать действия, и даже биться с неприятелем. Этого глиняного великана прозвали Големом, а австрийский писатель Густав Майринк, живший на рубеже девятнадцатого и двадцатого столетий и просвещённый в мистике и эзотерике, написал книгу, которую так и назвал – «Голем».
Точно такого голема сейчас увидела перед собой наша героиня. Деревянный истукан двигался и направился прямо к ней. Это было ужасно – видеть, как к тебе направляется нечто ужасное и невообразимое и – вероятно – с самыми дурными намерениями. Селена вскрикнула, и попятилась. Было слышно, как скрипят сочления деревянного человека, когда он переступал ногами. В тишине этот звук был отчётливо слышен. Ещё было слышно невнятное бормотание Вероники Кирилловны, которая отступила к дальней стене и прижалась к ней, не смея сделать и шага. То, что говорила она, нельзя было разобрать, да Селена к её словам и не прислушивалась. Она была по-настоящему напугана и желала выбраться из холла. Конечно, лучше всего было вообще выскочить из квартиры и попытаться найти спасение снаружи, но неизвестно было, насколько глубоко она погрузилась в этот удивительный мир. А что, если он продолжался и вне стен её жилья? Тогда не было смысла далеко удаляться от того места, в котором она погрузилась в потустороннюю реальность. Быть может, только отсюда она и могла выбраться обратно. В таком случае, лучше было оставаться в квартире. Но это ужасное чудовище … И оно приближалось … Есть ли от него спасение?
Спасение, если и было, то только на верхнем уровне, в «зимнем саду», который преобразился в целый парк. Только так можно было попытаться спрятаться. Да и сможет ли этот истукан пробраться в зарослях? Как бы то ни было, но скоро она это узнает, и узнает «на своей шкуре».
Селена бросилась к лестнице и, в несколько прыжков, вознеслась на самый верх. И вдруг её разум ужалила провокационная мысль – нет ли и там некоего ранее не существовавшего лаза в следующую квартиру? Если это так, то оранжерея неминуемо превращается в смертоносную ловушку, откуда уже не будет выхода. Попробовать отыскать тот «проход»? Экстрасенс замерла в неожиданности, решая, как действовать дальше. Быть может, истукан не сможет сюда подняться? Те роботы, какими радовали человечество технологи США и Японии в семидесятые и восьмидесятые годы, когда техническая кибернетика победно наращивала темпы развития, могли успешно двигаться только по прямой плоскости. Но с тех пор многое изменилось, в том числе и с возможностями автоматических систем. Селена схватила себя за голову в состоянии отчаяния. Этот примитивный деревянный истукан никак не мог быть роботом, это было совершенно исключено. Павел Петрович Железнов, чиновник городской управы каким-то образом смог оживить её кукол и заставить подчиняться ему. За исключением любимой куклы Майи. А что, если (пришла в голову мысль) кукла Майя несла в себе заряд её любви к ней, а ведь любовь, это вид ещё неизученной человеческой энергетики, как-то помешал этим «мастерам» взять Майю под контроль. Потому они её и столь жестоко уничтожили. А все остальные куклы собирались уже как составные части коллекции, то есть не являлись носителями её любви, и потому их смогли использовать. Для специалиста, который изучает условия абстрактных понятий, это была бы тема для небольшого исследования, но в положении нашей героини невозможно было медлить. Надо действовать, действовать быстро и успешно, то есть и думать надо было коротко, прямолинейно.
Со стороны лестницы послышался шорох. Селена пригляделась и поняла, что сюда карабкаются её куклы, которых заставили сделаться шпионами, соглядатаями, а то и прямыми пособниками неприятеля. Была такая категория кукол, как марионетки, или, в старинной транскрипции – дергунцы, то есть управляемые со стороны посредством нитей, отчего движения кукол получаются дёргаными. Эти же, напичканные электронными платами и сервомоторами, двигались довольно резво, но всё равно их заносило силами инерции, и они частенько промахивались мимо того места или объекта, к которому стремились. Непосредственной опасности они собой не представляли, и Селена испытывала к ним чувство, граничащее с брезгливостью и недоумением. Это как если шапочно знакомый человек, выглядевший приличным, на поверку оказывался шкодливым мерзавцем. Должно быть после этих событий на коллекции придётся поставить крест. Если, конечно, эта коллекция не поставит креста на ней.
На лестнице трещало и скрипело. Чудовище явно пыталось карабкаться по лестнице. Успешно, или нет? Это надо было увидеть, а, отталкиваясь от увиденного, выстраивать алгоритм следующих действий. Селена пыталась быть хладнокровной, хотя это усилие ей давалось с трудом. Она выглянула из-за разросшегося куста папоротника, который раскинулся на несколько квадратных метров. Наверное, в этом мире он и цветёт. Иной учёный ботаник, а может и какой другой учёный отдал бы полжизни, чтобы хоть немного пожить здесь, понаблюдать, провести исследования. Но, скорей всего, учёные лицемерят, когда говорят подобные вещи. В противном случае «белых пятен» в нашей жизни уже не было бы, а так, тысячи квадратных километров в Амазонии, в Сибири, в Центральной Африке до сих пор ещё толком не исследованы, потому что печальная судьба Давида Ливингстона, Джеймса Кука, и даже Миклухо-Маклая не привлекает исследовать что-то экзотическое. Гораздо спокойней и проще сидеть в лаборатории, поблизости от дома, не отходя от микроскопа и тёплого калорифера, с чашкой горячего какал в руке, и рассуждать про полжизни.
Набравшись смелости, Селена выскользнула из-за папоротника и, на цыпочках, подбежала к спуску на лестницу. Что же она там увидела, от чего замерла и даже разинула рот? А увидала она, как Железнова всеми силами пытается помочь деревянному истукану подняться наверх, подсовывая ему под ноги стопки книг, чтобы он сохранял необходимое для подъёма равновесие. При этом Вероника Кирилловна бормотала, что надо идти, подниматься и схватить там эту суку. Сначала Селена удивилась, про кого это говорит соседка, но уже через мгновение догадалась, что речь идёт про неё. Да и о ком ещё может грезить мать, потерявшая дочерей; и эта потеря, похоже, довела её до полного, или частичного, безумия. Разве может здравомыслящий человек участвовать во всей этой фантастической акции?
Сначала Селена запаниковала и собиралась бежать и прятаться в самой глубине своей оранжереи, напоминающей небольшой лес, понимая, что это всего лишь временная мера, и, если соседка затащит сюда это деревянное чудовище, то, рано или поздно, но то до неё доберётся. А потом пришла злость. Да-да, то самое чувство, которое всякий глубоко интеллигентный человек старается если и не изжить до конца, то хотя бы держать под полным контролем. Но для этого нужны соответствующие условия. А если человека, хорошего человека, бесцеремонно из соответствующих условий выдернули, то не надо потом обижаться, что он начал вести себя агрессивно, как … как … неважно как кто! Селена метнулась обратно, схватила ближайший горшок, в котором степенно рос алоэ, Bainesu Dyer, вывезенный голландцами в Европу ещё в 1870-м году, из провинции Наталь, что находилась в Южной Африке, в жарких условиях Калахари. Там это растение может достигать до двадцати метров в высоту, а объёмом - 1,8 метра. Но это в диких условиях, а в культурном виде это растение разрасталось не столь сильно. Его и схватила сгоряча наша героиня, намереваясь разбить горшок о голову своей обидчицы. Селена уже подняла свой снаряд, но в последний момент она переборола свой кровожадный пыл и, хотя она и метнула горшок, но нацеливалась уже не в голову, что могло закончиться фатально, а по рукам, которыми Железнова мостила путь для деревянного монстра.
Горшок с экзотическим растением поразил свою цель и разлетелся на тысячу кусков, со страшным грохотом. Не менее сильным был и крик Железновой. В этот крик Вероника Кирилловна вложила всю свою боль, а также фактор неожиданности и испуга. Селена даже подумала, что сломала соседке руки, глядя, как та катится вниз по лестнице. Она уже собиралась броситься той на помощь, но в это время падение закончилось, и соседка разразилась целой эскападой ругательных слов, грамотно спрягая их между собой. Когда начинает ругаться пьяный люмпен, это самое банальное дело, ничего другого от него и не ждут, и как бы крепко он не выражался, окружающие воспринимают эту выходку спокойно, если тот не начинает куражиться и применять физическую силу. Но когда выражается человек культурный, человек интеллигентный, и, в силу своих знаний, умеющий распорядиться своим словарным запасом, это действует много сильнее. Вот и Селена, пожалевшая свою обидчицу, тут же опомнилась и остановила свои стремления. В этот момент рухнул и деревянный истукан, который ещё некоторое время балансировал на краю ступенек. Он упал в полный рост, и с ещё большим грохотом. Если в этом мире наваждений существовали ещё соседи нижнего этажа, то они могли бы подумать, что над ними начались стихийные бедствия, и принялись готовиться к экстренной эвакуации.
Падение истукана прервало очередной словесный перл Вероники Кирилловны, которая тут же позабыла про свои обиды и столь резво отскочила в сторону, что Селена поняла, что её опасению по поводу многочисленных переломов безосновательны и перестала переживать за свой неэтичный проступок. Поднявший меч мечом может и пораниться, и это правило не стоит забывать, если уж потянул клинок из ножен.
Истукан начал действовать, когда ему в щель пасти вставили записанный цифровой компакт-диск. От удара, которым закончилось падение монстра, тот диск вылетел из щели и раскололся на части. Железнова собиралась сгоряча всунуть эти обломки обратно, но тут же поняла, что это бесполезно и разразилась новой чередой ругательств, а потом сильно толкнула замершего истукана, который вновь сделался обычным бревном, над которым поработали резцом и долотом. И этот новый удар вызвал сильнейший болевой спазм, который выразился слезами и новыми ругательствами. Селена смотрела сверху на беснующуюся отвратительную каргу, которая какой-то час назад мило ей улыбалась и уверяла её стать дочерью. Насколько всё может быстро измениться в жизни. Это было как чудо, только со знаком «минус». Железнова утащилась прочь, по направлению к своей квартире, которая сделалась юдолью горя и разрушений.
Один противник покинул поле брани, деревянное чудовище неподвижно лежало у подножия лестницы, но чувства победы у нашей героини не было. Вряд ли её недруги откажутся от дальнейших действий. Они явно перешли ту грань, перед которой царствовал разум и здравый смысл. Они были во власти безумия и неких дьявольских сил, которые перетащили их всех сюда. Вряд ли это был финал. На помощь Веронике Кирилловне мог прийти её супруг, Павел Петрович, человек импульсивный и сильный. Если он бросится на неё, то Селене придётся плохо, при всём её владении восточными спортивными искусствами. Специально единоборствами Селена никогда не занималась, хотя её наставник, Го Цзи, и предлагал свою помощь. Обычно хватало общей спортивной подготовки, да и опасных ситуаций у Селены возникало всего несколько раз, и она была довольно эффективна. Всё-таки она была женщиной, и женщиной симпатичной, а с такими обычно не дерутся. Если, конечно, не сталкиваться с компаниями молодёжных банд, для которых не существовало никаких моральных норм по определению.
Надо было что-то делать, срочно делать. Лучше всего в её положении – это найти надёжного союзника. Но дело-то в том, что некие дьявольские силы зашвырнули её в это пространство, где она не может ни с кем увидеться, попросить, умолить о помощи. А ведь раньше она обращалась за советом к Го Цзи. Сейчас люди не утруждают себя никакими усилиями – кругом столько специалистов, которые всё сделают быстро, точно и в срок, и даже за всякого рода мелочами обращаются к помощи Интернета. Сейчас даже таблицу умножения не держат в голове. Зачем? Ткни пальцем и – вот он, результат! Не думают о том, что это и есть – умственная деградация, когда не надо напрягать голову, мозг, ум, а всё это ослабляет нейронные связи и заканчивается размягчением мозга. Спросите у любого врача (лучше у человека в годах, который ещё не приучился тыкаться в Интернет): кто дольше живёт – тот, кто заставляет себя работать (особенно головой) в полную меру, или тот, кто расслабленно сидит на диване и пялится, день и ночь, в зомбо-ящик, потягивая перманентно пиво. Ответ будет однозначен. Сама Селена Интернетом пользовалась, не без этого, но он не стал ей болезненно необходим, как другим, а что касается помощи … Что, если попробовать обратиться к своему наставнику. Тот никогда ещё не отказывал ей в помощи, наказав в своё время, что всегда лучше обходиться собственными силами и не надеяться ни на кого. Но порой обстоятельства складываются так, что без внешней помощи – никак, и тогда он был готов откликнуться. Сейчас как раз такой случай.
Для выхода в состояние Нирваны лучше всего подходит поза «лотоса». Это как настройка антенны для радио или телеприёмника. Руки лучше положить на колени, ладонями наружу, в небо. Это усиливает сигнал приёма. Затем надо расслабиться и отрешиться от материалистического мира. Христианские священники тоже умели входить в Нирвану, но только через заднее крыльцо. Они проходили процедуру полного очищения организма с одновременным удалением от суетностей мира людей. Это называется постом и вход в Нирвану тем лучше, чем более продолжительный пост. Вот тогда и происходит общение с Господом, с Высшим Разумом. Просто христианские священники находят то, что ищут («ищущие да обрящут»), а буддисты блаженствуют в божественной пустоте, где умственная деятельность обостряется стократно. Начинающие испытывают блаженство, а люди опытные понимают, что в состоянии Нирваны происходит частичное воссоединение с Божественной Сущностью. То же самое ощущает и нерождённый ещё ребёнок в чреве матери – абсолютную защищённость и любовь к себе. А ещё Нирвана может служить средством общения тех, кто находятся на связи. Лучше всего обмен информацией происходит, когда оба пользователя находятся в этом состоянии, но возможет вариант нахождения в Нирване одного, в то время как другой является сильным интровертом. Бывают и другие случаи. К примеру, мать может ощутить, когда её ребёнку грозит опасность. Или влюблённые (по-настоящему влюблённые) чувствуют настроение и состояние друг друга. Влюблённость объединяет их сознания и как бы соединяет их накоротко, когда не так уж важна вербальная связь. Это особое состояние организма, в котором активно задействован такой вид энергетики, как любовь, практически неисследованный и незадействованный.
Пока мы всё это рассказывали нашему любознательному читателю, наша героиня успела погрузиться в то состояние, из которого она и входила в Нирвану. Здесь, надо отметить, важно правильное дыхание и отрешённость, спокойствие, чтобы нечто не мешало соединиться с Высшим Разумом. А вот с этим была проблема, то есть с отрешённостью и спокойствием. Да и какое может быть спокойствие, когда вокруг творится такое. Если обычно сознание нашей героини воспаряло над действительностью, отстраняясь от всех суетностей, составляющих основу нашего мира, то сейчас это у неё не получалось. Не удавалось успокоиться, и сердце в груди продолжало колотиться, хотя Селена и пыталась дышать, как это делала раньше. Казалось, что вот сейчас появится рядом тот деревянный уродливый монстр и направится к ней, поскрипывая деревянными конечностями, а рядом будет идти и ругаться Павел Петрович Железнов, сжимая в руках большой «пожарный» топор с длинной рукоятью, выкрошенную в багровый цвет запёкшейся крови; из-за его плеча будет выглядывать, гримасничая и хихикая, Вероника Кирилловна, а рядом с ними будут бегать куклы из её коллекции, ставшие шпионами и лазутчиками. Всё это и мешало ей, а может и ещё что-то, что отрезало её от выхода в астрал.
Может быть, если бы она включила музыку для релаксации, у неё что-то получилось, но это было невозможно, учитывая то, что где-то рядом находился неприятель. Подумать только, всё было, как на войне! Казалось, что кусты шевелятся оттого, что рядом кто-то ползёт по-пластунски. Экстрасенс не удержалась и открыла глаза, покосившись в ту сторону, откуда доносился шелест растений.
Это действительно были враги. В кустарнике прятались две куклы, Клементина и Танцор. Они одновременно выскочили с двух сторон и вцепились ей в плечи, мешая подняться на ноги. Наверное, они в это время вопили в каком-то своём кукольном звуковом диапазоне, неслышимом человеческим ухом, но от которого прошёл озноб по всему телу. От неожиданности Селена замерла, а потом растерялась. На неё ещё никогда не нападали куклы, да ещё и её собственные, а потом из кустов же вырвался вихрь. Вихрь этот был быстрый и сноровчатый, вооружённый острыми коготками и не менее острыми зубками. В обычном состоянии «вихрь» был котёнком Колбаскиным, но теперь это было явление, серьёзное и опасное. По крайней мере, для двух кукол. Колбаскин шипел, кусал и царапался и был таким быстрым, что его прыжки едва можно было проследить. Он опрокинул Клементину, разорвав на ней платьице и свернув попутно шею, а потом занялся Танцором. От Танцора мало чего осталось к тому времени, как Колбаскин успокоился. Пришла в себя от ступора и наша героиня. Она подняла на руки котёнка, который всё ещё урчал и топорщил шерсть, а хвост его был настолько толст, что по ширине превосходил тощенькое тельце.
– Милый мой Колбаскин, – обняла Селена котёнка и даже чмокнула его в розовую кнопку носа, – спаситель мой.
Колбаскин засмущался и опустил от скромности голову. Настоящие герои, они ведь всегда очень скромные. Это нам доподлинно известно, потому как мы и сами – такие…               
– Не получилось мне с Го Цзи связаться, – жалобно посетовала котёнку экстрасенс, – потому придётся нам как-то отсюда вдвоём выбираться.
Внезапно Колбаскин взмякнул, ловким кульбитом вывернулся из рук хозяйки, и прснул в ближайшие кусты. Миг, и его не стало, словно и не было. Но распавшиеся на части неподвижные тела кукол утверждали обратное. Просто котёнок чего-то испугался.
– И ты, Колбаскин, – вздохнула госпожа Селена, как когда-то воскликнул Гай Юлий Цезарь, но только не в адрес Колбаскина, а обращаясь к своему приёмному сыну, Марку Юнию Бруту.
Вздохнув ещё раз, Селена повернула голову и едва не ткнулась носом в дуло пистолета.


Глава 10.
– Ку-ку, Гриня!
Участковый Боборыкин, похоже, не раз смотрел фильм Эдмонда Кеосаяна о приключениях неуловимых мстителей, и эту реплику, которую произнёс атаман Гнат Бурнаш, произнёс с большим удовольствием. Иван Никодимович вертел пистолетом перед носом нашей героини и усмехался самым ехидным образом.
– Я не Гриня, – отодвинулась от него Селена, сердито глянув на участкового инспектора. Тот ещё раз хохотнул и спрятал свой пистолет.
– До сих пор себя госпожой считаете? – спросил участковый. – Или как?
– Наверное, это не важно, – предположила Селена, стараясь не перебирать с ехидством (не для её положения), – для того, кто тычет в лицо пистолетом.
– Дуру я уже убрал, – миролюбиво отозвался Боборыкин, – так что давай считать, что пистолета как бы и не было.
– А что было? И, может, пройдёмте в гостиную, где разговаривать будет удобнее.
– Отчего же, мне здесь, у тебя, нравится, – отозвался участковый. – я ведь, по правде сказать, человек деревенский. А у тебя здесь хорошо-то как, будто в саду находишься. Это ты здорово придумала, сад устроить прямо в хате. Я бы, честно говоря, до этого никогда бы не додумался.
– Может быть, потому вы и участковый инспектор, – предположила наша героиня, ¬– тогда как я – госпожа Селена.
– Не надо здесь намёков, – посуровел лицом полицейский, – и других оскорбительных словесных конструкций. Не для пользы это тебе.
– Отчего же вы, Иван Никодимович, – попробовала перевести тему разговора экстрасенс в другую стезю, – в деревне у себя не остались, а в городе вон милицействуете?
– Судьба так сложилась, – пожал плечами собеседник. – Я после школы в колхоз пошёл, механизатором, как все. Работать начал, без удовольствия, конечно. Ведь, если разобраться, труд хлебороба довольно тяжёл, а почётен только на словах. Это как ветеранов Великой Отечественной войны в день Победы все чевствуют, подвиги их превозносят, а случись старикам в прочие дни чего себе попросить, те же чиновники сквозь них смотрят, ровно и не видят вовсе. Так и с работниками сельского хозяйства горожане обращаются, как с людьми второго сорта. Но потом оказалось, что есть люди и третьего сорта, и четвёртого, и прочие. Это цыгане, мигранты из бывших республик Средней Азии, входивших в СССР, бродяги бездомные. Так что на их фоне был колхозником занятие не из худших. А к нам, в колхоз, студенты приехали, из города, студенческий отряд то есть. А я ведь парнем видным был, на гармошке могу, да и гирями баловался. То есть перемигнулись мы там с одной студенточкой, и начался у нас с ней «колхозный роман».
– Это вроде курортного? – Селене действительно было любопытно.
– Скорей всего – да. Люди ведь на курорт едут для отдыха. А приватные отношения, если дома с ними – туго, один из лучших вариантов расслабиться. А тут и вовсе – дело молодое, да ещё папы с мамой рядом нет, не говоря уже о глазастой дуэнье, кумушке, по-нашему говоря. Вот мы с моей Лизонькой и законтачили. По полной, как это называется – программе. Срок работы у студентов закончился, а Лизоньке моей уезжать не хочется. Готова всё позабыть – институт, город, папу с мамой, подруг- приятелей, чтобы там, у нас, в Мамино (село так у нас называется) остаться. Караул, то есть. Все уехали, а она осталась. Тогда родители её приехали и устроили у нас семейный совет, наполовину со смотринами. Сначала на меня волками смотрели, а потом, когда мы их попотчевали, в баньку сводили, угодья наши показали, смягчились как-то. Увидели, что я не пьяница, не дикарь какой, и не альфонс городской, что и работать умею, и Лизоньку на руках носить. Дали на брак своё согласие, но с условием – нам с Лизаветой в город перебраться. На пальцах нам доказали, что колхоз, это дело бесперспективное, что рано или поздно всё прахом пойдёт. Подспудно. Где-то глубоко внутри я эти же мысли баял, оттого и артачиться долго не стал, если уж такая оказия случилась. Устроился в городе в школу милиции, пока моя Лизонька институт свой заканчивала, потом у ней декретный отпуск начался, всё как положено. Так вот я городским жителем и заделался, хотя в душе деревню свою сохраняю … сохранял …      
– До сегодняшнего дня, – догадливо заметила Селена. – Не правда ли, Иван Никодимович?
– А что ты хотела? – изменился лицом участковый. – Думаешь, окажись ты на моём месте, по-другому бы сталось? Сомневаюсь я в изрядной степени.
– Просто опыта у вас маловато, Иван Никодимович, – мягко откликнулась экстрасенс. – С кем вы дело до сих имели? С обычными людьми – законопослушными и понятными, либо пьяницами и хулиганами, но тоже понятными. А здесь ведь всё совершенно по-другому. Ведь так?
– Так … не так … – цедил слова участковый, пристально глядя в глаза собеседнице. – Тебя это в принципе волновать не должно.
– А что меня должно волновать? Давайте говорить откровенно, Иван Никодимович.
– Откровенно? Извольте. У китайцев, людей исторически мудрых, есть интересного содержания проклятие – «чтоб тебе пришлось жить в эпоху перемен». Не знаю, проклял ли кто нас, но перемены если и не назрели, то мы живём накануне их. А кое-кого они уже коснулись непосредственно.
– Эти кое-кто – Ася и Инна?
– Да, но их много больше. Ты даже не представляешь себе, насколько их больше. Но речь идёт о Железновых, а также мне и тебе. Да, тебе тоже от этого не отвертеться. Но ты не волнуйся так. Ничего ведь особенного с тобой не случится. На меня вон посмотри, или на Железновых. С ними что-то не так?
– С ними всё очень даже не так, и вы, Иван Никодимович, это прекрасно осознаёте.
– Опять – двадцать пять – развёл руками Боборыкин. – Я ей про Фому, а она мне – про Ерёму. Человечество подошло к своей конечной фазе развития, дальше которой нет продолжения пути.
– Как это – нет? – удивилась Селена. – Живём же как-то.
– Вот именно, что как-то, – усмехнулся участковый. – Обратите внимание – кругом одни только пенсионеры, которые либо на лавочке сидят и на солнышке греются, либо в очереди в поликлинике, либо атакуют разного рода инстанции, чтобы лишний раз о себе напомнить. Деятельной квалифицированной рабочей силы становится всё меньше, а те, что ещё остались, в большинстве работают на самих себя, а не на государство. То есть государство может схлопнуться в любой момент. Это характерно для нашей страны, но и прочие цивилизованные страны к этому стремительно движутся. Одновременно с этим мир наш чрезвычайно перенаселён, и перенаселены именно те страны, которые не могут удовлетворить потребности своего населения, и оно начинает разбегаться, то есть всеми правдами и неправдами перебираются в те государства, где всего пока ещё в изобилии. Но едут они туда не в качестве квалифицированной производящей рабочей силы, а социальными иждивенцами, которые начинают строить свои маленькие социальные кластеры внутри государств. И эти кластеры, рано или поздно, опрокинут государства. Это что-то вроде злокачественной опухоли в теле государства. То есть мир стоит на краю полномасштабных социальных конфликтов, которые могут перерасти в глобальную войну. А эта война может стать концом цивилизации, потому как нет нового фундамента для другого формирования общества.
Госпожа Селена сидела и смотрела на участкового Боборыкина квадратными глазами. Довольно удивительно видеть человека простецкой внешности, с простонародной хитринкой в глазах, который столь уверенно мыслит философскими категориями «в мировом масштабе».
– Удивляюсь я вам, Иван Никодимович, – осторожно заметила Селена. – Откуда у вас такие познания? Вы, верно, всё свободное время посвящаете наукам, как мудрецы античности?
– Какое там, – махнул рукой Боборыкин. – Я делами конкретными занимаюсь. А что касается нашего разговора … Что вы знаете о коллективном разуме?
– Коллективный разум? – переспросила Селена. – Это … кажется … касается некоторого вида насекомых, муравьёв или пчёл. Каждая отдельная особь ничего собой не представляет, но когда они собираются все вместе, их действия имеют почти разумное значение. Они стоят сложные инженерные конструкции, умеют противостоять враждебным силам, лечат друг друга и по эффективности своего уклада и организации быта превосходят большинство млекопитающих.
– Насекомые, – пренебрежительно махнул рукой Боборыкин, – это всего лишь отголоски былого могущества. Они уже проиграли, если, конечно, не случится нечто грандиозное. Но коллективный разум может объединять и социальные группы людей. Каким образом смогли выжить древние люди во времена пещер? Тогда ведь был ещё ледниковый период. Они смогли создать коллективный разум и, сообща, выжили в условиях, когда выжить было невозможно. Мало того, они ведь создали искусство. До сих пор сохранились наскальные рисунки и многими из них искусствоведы удивляются – насколько правильно подобраны краски, соблюдены размеры, ориентированы сюжеты. А ведь это считается примитивным обществом. Сравните художников неолита с художниками тысячелетней давности нашей Руси.
– Тогда не было искусства, – была вынуждена согласиться Селена, – за исключением писания икон.
– Вот видите, – обрадовался Боборыкин, – а у кроманьонцев художники были. Какое общество было более передовым? Ведь именно культура и делает общество развитым.
– Вы меня совсем запутали, – схватилась за голову экстрасенс, – о чём мы ведём речь?
– О том, что мир стоит на пороге больших перемен. От того, как эти перемены будут приняты обществом, зависит будущее всего человечества.
– Но при чём здесь кавардак, который происходит в моей квартире?
– Просто вы находитесь в своей квартире и видите то, что в ней происходит, – пояснил участковый. – но ведь что-то происходит и в других местах. Это как пазлы большой мозаичной картины. Она должна сложиться воедино. Тогда вы всё увидите и всё поймёте. Тогда все всё увидят и всё поймут.
– А вы? – закричала в отчаянии Селена, всё ещё придерживая руками голову, которая всё сильнее болела. – Что здесь делаете вы?!
– Я слежу за тем, – с достоинством ответил участковый, – чтобы процессы продолжались так, как это должно случиться. Я послан урезонить вас. Вы слишком много на себя берёте. Вот я и явился, чтобы этому помешать.
– Помешать? – едва не застонала Селена. – Но я же … ничего …
– Вот и отлично, – глумливо улыбнулся Боборыкин. – Вот и продолжайте это же делать. А то всё суетитесь, что-то из себя строите. Проще надо быть, проще. А лучше всего, слиться с нами, со всеми. Тогда и тебе, да и нам, гораздо спокойнее будет.
– Я … не …
Лицо нашей героини побледнело, и она пошатнулась. Участковый сделал к ней шаг и протянул руки, чтобы подхватить её. Из последних сил Селена оттолкнула его, но тут же со стоном упала на колени, рванула на груди блузку так, что несколько перламутровых пуговок отлетело и затерялось между горшков.
– Воды … скорее …
Участковый озабоченно посмотрел на неё, нерешительно поднялся и начал спускаться по лестнице, проверяя наличие пистолета в кобуре. Мысленно он связался с Железновыми и спросил у них, какого чёрта они там задерживаются. Те зло ответили ему, что заняты вовсе не отдыхом, а дожидались составления более вразумительной программы для оживления дроида. Надо было заставить автомат подниматься по ступенькам, чтобы держать объект под контролем.
«Неужели трудно было сразу обратить её?»
«Учить нас будешь? Объект не из простых. К ней особый подход нужен. Не всё так просто».
«Валяется ваш объект без сил и сознания. Помощи просит».
«А где находишься ты? Тебя же поставили быть рядом с ней безотлучно и глаз с неё не спускать. В случае, если она попытается сбежать, необходимо с ней покончить. Тебя для этого туда и направили».
«Сейчас я вернусь. Куда она денется, с подводной-то лодки».
Как только участковый исчез на лестнице, Селена быстро поднялась и, совершенно бесшумно, устремилась в самую глубь своей оранжереи. Там у неё имелась крохотная комнатка, кладовочка, где она держала удобрения, препараты и инструмент для работы в саду. Она решила скрыться в этом последнем рубеже обороны и попробовать ещё раз достучаться до Го Цзи. В кладовке лежало несколько упаковок одного сильнодействующего препарата, на основе которого она составляла подкормку для некоторых растений. Дело опасное, но в её положении надо было рисковать. Этот препарат должен был дать ей дополнительные силы. В противном случае … будет уже всё равно.
Ворвавшись в кладовку, Селена зафиксировала дверь изнутри граблями. Защита не такая уж и надёжная, но несколькими минутами она её обеспечит. Потом Селена принялась рыться в шкафу. Испугалась было, что необходимого препарата больше не осталось, но тут рука нащупала искомую баночек. Набрала в ладошку необходимую дозу и сразу отправила в рот. Запила водой из пыльного стакана и откинулась на стену, сползая по ней на пол. Теперь надо было сосредоточиться, чтобы выйти в Нирвану.
Спокойствие, только спокойствие. Торопиться не следовало. Впереди Селену ожидало сияющее облако. Она его отчётливо видела, хотя глаза её были закрыты. Но … облако было закрыто каким-то туманом, сосредоточием мерцающих точек, которые мельтешили из стороны в сторону, как микроорганизмы в окуляре электронного микроскопа. Этот туман, взвесь, преграждал её путь к облаку. Селена стиснула зубы и метнулась к облаку напролом.
Дверь кладовки рванули, но грабли рывок выдержали.
– Открывай, сука!! – завизжала с той стороны Виктория Кирилловна. – Хуже будет!
– Открывай сама, – предложил Боборыкин. – Это в твоих же интересах. Мы привели сюда дроида. Вот только программа его составлена наспех, не до конца отлажена. Кто знает, что сделает он, когда выломает эту дверь. Сумеем ли мы преодолеть силу его инерции? Вот ведь вопрос. А с тобой мы как-нибудь … договоримся …
Кажется, она всё же преодолела эту взвесь и, ценой неимоверного усилия, от которого побежала из носа, струйками, кровь. Селена рванулась вперёд, чтобы найти спасения в том облаке, которое и есть – Нирвана. Её встречно обняла крепкие, сильные руки и рванули, вытаскивая из замкнутого пространства. Сверкнуло так, что слёзы потекли из зажмуренных глаз, всё в ней перевернулось, вместе с окружающим миром, и Селена полетела в пустоту …


Часть 3. Третье неизвестное. Искусственный разум.
Глава 1
Считается, что лить слёзы, это признак и удел слабых. Как это может быть – сильный человек и слёзы льёт? Позор? Но по-настоящему сильный человек своих слёз не стесняется. Слёзы, это такой катарсис, очищение. Задумывался ли пытливый читатель, отчего женский век длиннее мужского? Так вот, именно по этой причине, что женщины чаще проливают слёзы, вместе с которыми происходит очищение организма от такого страшного явления, как стресс. Мужчины, те, которые дружат не с головой, а с двухпудовыми гирями, брезгливо поджимают губы и идут штурмовать жизнь, пробивая все стены собственным лбом. Итог, как обычно, бывает печальным. Научи дурака богу молиться, так он роб расшибёт. А если дурак всю жизнь точно так же постигает? Но, как известно, на пьяном шапку не поправишь …
Они так и упали на пол, обнявшись. Госпожа Селена закричала, отталкивая от себя того, кто держал её в объятиях. Кажется, она успела несколько раз ударить его по носу, потом по переносице. Это особый удар, который вызывает обильное кровотечение и надёжно выводит человека из строя. Убийцы наносят единственный удар, от которого ломается основание носа и обломок погружается в мозг, рассекая его. Но, конечно же, наша героиня никогда никого не пыталась убить, а если и ударила человека, схватившего её, то только от неожиданности и сильного испуга. Ведь только что рядом с ней находился человек, направлявший на неё пистолет.
Державший её человек со стоном отвалился в сторону и схватился за лицо, закрывая его своими ладонями. Селена отшатнулась в сторону и приготовилась отразить нападение, если оно последует. Но незнакомец не собирался нападать на неё. Напротив, он лежал на полу и стонал, зажимая лицо руками, а между пальцев обильно сочилась кровь. Экстрасенс прислушалась, но поблизости явно никого не было. Дверь в кладовку была растворена, а «зимний сад» имел обычный вид, ничем не напоминающий недавнего «парка».
Озираясь по сторонам, госпожа Селена вышла в оранжерею и прошла её из конца в конец, насторожённо озираясь по сторонам. Никакой опасности не было. Похоже, она снова вернулась в свой привычный мир, а все опасности остались там, откуда ей удалось выбраться в последний момент. Но сама ли она сделала это? И кто тот человек, в объятиях которого она очутилась? Селена направилась обратно в кладовку. Незнакомец всё ещё лежал, и закрывающие лицо руки были измазаны его кровью.
– Эй, – осторожно прикоснулась Селена к плечу, закрываемому вязаным джемпером. – Как ты?
– От добра добра не ищут, – глухо сообщил ей незнакомец из-под ладоней. – А в остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо …
Если этот человек находил в себе силы шутить, вспомнив слова когда-то широко известного шлягера Поля Мизраки в удачной перепевке Леонида Утёсова , то значит всё не так уж и плохо.
– Вы меня извините, – неуверенно попросила незнакомца хозяйка этого места, – если я вам там что-то повредила, но я не желала вам зла.
– Пугаюсь представить себе, что было бы со мной, пожелай вы мне зла …
Опасливо озираясь по сторонам, Селена пробежалась по комнатам, нашла домашнюю аптечку, заполнила кувшин водой и вернулась в кладовку, где незнакомец поднялся тем временем на ноги и, ощупью, проверял свои повреждения.
– Не трогайте руками, – предупредила Селена, но тут же виновато добавила: – Пожалуйста …
Осторожно она смыла с лица незнакомца кровь, стараясь касаться кожи как можно осторожней, пропальпировала повреждённое место и наложила на нос ватку, обильно смоченную перекисью водорода, останавливающей кровотечение.
– Вы должны простить меня, – заявила наша героиня, – моя агрессия была оправдана, и направлена она была вовсе не против вас. Кстати сказать, а каким образом вы очутились в моей квартире?
– Непростой вопрос, – вздохнул незнакомец, – и я на него обязательно отвечу, но сначала мне бы хотелось прийти в себя. Хочу отметить, что боец вы неплохой и за себя можете постоять.
Они перешли из оранжереи в гостиную комнату. С огорчением заметила хозяйка, что её квартира довольно сильно изменилась. Многие вещи были сдвинуты со своих мест, а некоторые и вовсе опрокинуты. На первый взгляд ничего не пропало. Незнакомец заметил, как обескураженно экстрасенс оглядывалась по сторонам, и уверил её, что он здесь не при чём.
– Это не я здесь орудовал, – уверил незнакомец хозяйку квартиры. – Я и прибыл-то сюда столь поспешно только потому, что вы очень уж звали на помощь.
– Я … кричала? – смутилась Селена, пытаясь вспомнить, как она действовала, когда на неё всё это свалилось. Неужели её крики были слышны даже на лифтовой площадке? И кто этот человек? Она его раньше не видела, хотя … вроде бы …
– Нет, что вы. Я … просто … – незнакомец замялся, а потом достал из кармана очки в массивной оправе и принялся размещать их на носу, который всё более распухал.
– Я вас знаю? – неуверенно спросила Селена, мысленно перебирая всех соседей, даже тех, кого видела хотя бы раз. – Мы где-то встречались?
– Исключено, – ответил незнакомец, – хотя … ваш зов …
– Стоп- стоп- стоп, – замахала руками Селена. – Вы оказались в моей квартире в тот момент, когда я очень нуждалась в помощи, и вытащили меня из … самого безнадёжного положения, в какое я ещё попадала. Вы должны мне всё рассказать. Я ведь вижу, что вам есть что рассказать. Я жду подробного отчёта.
– В русских народных сказках, – жалобным тоном отозвался незнакомец, – сначала потчевали обедом, потом вели в баньку, затем отправляли выспаться, а уж затем, в самом конце начали подробно и обо всё расспрашивать. Я думаю, что народ раньше поступал правильно.
Селена внимательно посмотрела ему в лицо (и где-то она его определённо видела), а потом прыснула в ладошки, как девчонка, потому как незнакомец был прав, хотя апеллировать к прошлому народных сказаний никто из её собеседников никогда ещё не додумывался.   
– Но представиться-то вы хотя бы можете? – почти что ехидно спросила Селена.
– Представиться – могу, – вздохнул незнакомец. – Кстати сказать, слово это из категории старых и имеет множество значений, среди которых – предстать перед Всевышним, то есть умереть, а также подразумевает участие в лицедействе, представлении. Но я понял, что надо назваться, представить своё имя и фамилию. Зовут меня Робертом, Робертом Александровичем, а фамилия у меня Авдеев, то есть, сквозь древнеславянскую транскрипцию пройдя – действующий, деятель, то есть фамилия моя, Авдеев, происходит от слова «деять».
– Вы, Роберт Александрович, из филологов будете? – неуверенно спросила Селена, вспомнив другого «филолога», Викторию Кирилловну Железнову, которая сначала приветливо журчала правильной речью, а потом обозвала её «сукою» и демонстрировала крайнюю степень лихорадочного психоза.
– Нет, – мотнул головой Авдеев, – я по другой научной специализации. А что предметом своей фамилии интересовался, так то же самое делает любой исследователь, а соответствующая наука, ономастика, в сочетании с толковым словарём Владимира Даля для этого больших усилий не подразумевает. А все прочие откровения оставим на послеобеденное время. Прошу прощения, но я проголодался очень.
Уж чего- чего, а потчевать странников на Руси любили. Здесь, как нигде более в мире, столь обширные пространства, что люди, Русь населяющие, были всегда оторваны от прочего мира и пребывали в неведении о том, что в этом мире происходит. То есть, понятно, что так было раньше. Но человеческие сути меняются реже, чем сами государства. Это и есть менталитет, а менталитет русского человека, он засел в нас глубже, чем у прочих европейцев. Да и европейцами русских людей можно считать с большой натяжкой, впрочем, как и азиатами. Русь, это ведь целый мир, это такая особая планета, а хорошая или плохая, так это от нас с вами зависит, и не от кого более.
За всеми последними коловращениями Селена позабыла про пищу и теперь, когда Авдеев по просил её о обеде, поняла сама – насколько она голодна. Господи ты боже мой, ещё минуту назад наша героиня и не помышляла о еде, сосредоточенная на собственной выживании, но теперь, когда у неё появился если не защитник, то непременно союзник, и этот союзник заикнулся, что неплохо бы и покушать, теперь она сама возбудилась до крайности и могла съесть что угодно, и в каких угодно количествах. Имя этого желания – аппетит.
Всякий настоящий русский человек всем прочим блюдам предпочитает окрошку. Это не суп для бедняков, где квасом заливается жалкая горсточка порубленных огурцов, варёное яйцо и немного колбасы, сдобренные зеленью. Настоящей окрошке позавидуют и самые взысканные гурманы. Судите сами: по рецепту Елены Молоховец надо взять жареную дичь, говядину, телятину, баранину, варёную ветчину, солонину, копчёный язык и нарезать всё четырёхугольными кусочками, чтобы получилась полная тарелка сих мясных продуктов. Затем необходимо взять свежих (или солёных) огурцов, крутых яиц и нарезать желательно такими же кубиками. Ещё взять зелёный лук, укроп, эстрагон, и мелко всё порубить. Всё это положить в супницу и добавить готовую горчицу, соль, сахар и сметану. Теперь остаётся развести баварским квасом из расчёта (в пропорциях): на две бутылки баварского кваса – одну бутылку кислых щей. Далее попробовать и – на вкус – добавить соли и перцу, а ещё – кусок чистого льда, потому как окрошка относится к категории холодных супов. И скажите на милость: может ли что иное быть лучше в жаркий летний день?
К величайшему сожалению нашей героини, большей части этих продуктов у неё в наличии не оказалось, а была жалкая засохшая пицца, которая была приготовлена специально для Олега Сон, и так им и не востребованная. Но, увидав этот полузасохший кусок, Роберт Авдеев воспылал искренней радостью и вцепился в сию пиццу сначала руками (настояниями хозяйки чисто вымытыми), а потом и зубами. Гость сей продукт умял в мгновение ока и посетовал, что порция оказалась слишком мала, но Селена уже прошлась по холодильнику внимательным взором, обнаружила килограмм творога и несколько яиц. Для того, чтобы нажарить сырников, умения большого не надо, и скоро уже шкворчала жаровня, разбрызгивая масло, а Селена сформировала горку сырников и уже выкладывала их в жаровню, а Роберт Александрович, как самый благодарный едок, умильно облизывался, принюхиваясь к ароматам, которые действовали самым завлекающим образом. Он уже исходил слюной, когда Селена выставила на стол блюда готовых сырников и миску со сметаной, чтобы их приятственно соединять друг с другом, а сама организовала брусничный чай. Потом они уселись рядом и отдали дань своему аппетиту, который за столом – царствовал.
– Хорошо-то как, Господи, – произнёс, отвалившись от стола, Авдеев. – Знаешь, подруга, чего мне не хватает для полного удовольствия?
– Чего же?
– Толику водочки, для душевной расслабленности и удовлетворения.
– «Абсолют» подойдёт?
– Ты ещё спрашиваешь? – восхитился пришелец. – Из названия ведь понятно.
Селена развернулась и направилась к своему бару, который размещался в серванте. Помедлив, гость направился следом. Селена собрала довольно большой ассортимент вин и водок. Сама она почти не употребляла алкоголь, весьма и весьма редко, и только за приятную компанию. Это была даже не коллекция, а так, собрание. Но до бара добрался Сон, и после него мало чего осталось. Он с большим энтузиазмом отнёсся к алкогольным запасам. Печально, когда люди не могут спокойно видеть спиртное, чтобы не начать тут же употреблять его. Слово-то какое, неприятное. Селена не стала бы держать спиртное в доме, если бы не лекарственные его свойства. Очень жаль, что люди чрезмерно им увлекаются, превращая его в отраду, а затем и я яд, а то и оружие. Из всего собрания сохранилось всего несколько бутылок, из которых бутылка «Абсолюта» была единственным крепким напитком.
– Я вообще-то не пью, – признался Авдеев, – очень редко себе позволяю. Шампанское люблю. Представь себе – устанешь ты сильно, расстройство какое, или просто упадок сил. Открываешь бутылку шампанского, а оно пшикает и словно тебе радуется. Это как праздничный салют. Наливаешь сразу в три фужера. Бутылка в три фужера помещается, если до самых краёв наливать. Один фужер сразу выпиваю, не отрываясь. Пузырьки газовые в нос шибают. Щекотно делается и немного смешно. Затем берёшь второй бокал и медленно его тянешь, а сам на третий смотришь, как на нём пузырьки к поверхности поднимаются, и лопаются там, распространяя виноградный аромат. Это в вине самое изысканное – букет его. А в шампанском «букет» и видишь, и ощущаешь. В третий бокал я кусочки льда бросаю, и он там истончается, охлаждая этот райский напиток. Как только лёд растворится, я выпиваю третий бокал. Хорошо поставить музыку. Моцарта или Вивальди. Шопен тоже подойдёт, но не та музыка, которую используют для похорон. Музыка, она подчёркивает аромат игристых вин. Кажется, вино ощущает музыку и тянется своими пузырьками к ней, впитывают её в себя ...
– Вы – поэт, Роберт Александрович?
– Если и поэт, – отозвался гость, – то музыки цифр.
– И всё же, – вспомнила хозяйка, у которой оставалось множество вопросов, – вы так и не ответили, каким же образом попали ко мне?
– Самым что ни на есть банальным, – охотно откликнулся собеседник, – как это делает большинство людей – через дверь.
– Через дверь? – удивилась Селена. – Но она же заперта. К тому же там стоит … находится …
Наша героиня замолчала. Ей не хотелось ни говорить, ни вспоминать то деревянное чудовище, которое не более получаса назад двигалось к ней, чтобы схватить её, повалить, возможно, даже убить. Это всё было настолько страшно и отвратительно, что Селене расхотелось продолжать этот разговор.
– Что там находится? – переспросил таинственный гость, который, после употребления «Абсолюта» был настроен благодушно и готов одарить своим хорошим настроением весь мир.
– Неважно, – сухо отозвалась хозяйка, стараясь глядеть в сторону, ибо настроение её снова начало портиться в предчувствии новых неприятностей, которых ещё как бы и нет, но которые непременно появятся. – Достаточно того, что дверь была заперта.
– Если бы она была заперта, – развёл руками Авдеев, – то меня здесь не было бы. То есть я непременно постарался бы сюда проникнуть, но то, что дверь была всё же открыта, это сделать было легко. А уже здесь … хорошая у вас квартира, большая, необычная.
– Да уж не жалуюсь, – Селена вымучила из себя улыбку. – А дверь … она так открытой и осталась?
– Вообще-то я её за собой притворил, как полагается, но запирать не стал. Мне надо было найти тебя … вас, и я отправился на поиски.
– А для чего я вам могла понадобиться, что вы явились ко мне без приглашения?
– Думаю, что мне надо всё вам рассказать, а уже потом … потом …


Глава 2
Хозяйка квартиры не раз выслушивала самые необычные истории. Обычно к ней приходили люди, желающие получить от неё помощь, или хотя бы совет. Но в этот раз в помощи и совете нуждалась она сама. Это было необычное чувство, и Селена понимала, что немного растеряна. Ей было необходимо немного времени, чтобы прийти в себя.
– Сначала я пойду и запру дверь.
Селена поднялась с места и направилась в холл. Только сейчас она поняла, что всеми силами отодвигает момент появиться там. Этот деревянный истукан. Он до сих пор стоял перед глазами, с ужасной маской, грубо выточенной чьим-то резцом. Когда-то ей показалось интересной идея установить в холле подобие тотемного изображения. Она какое-то время занималась изучением обычаев аборигенов Американского континента. В их верованиях и обычаях явно скрывались какие-то древние знания, но далеко углубляться в этнографию заокеанского континента всё никак не получалось и затея так ничем и не кончилась. Разве что появился деревянный истукан, поставленный в память о той полузабытой затее. И стоял он так, пока не начал двигаться. Это было ужасно … ужасно …
Уже было остановившись, селена услышала позади шаги и снова двинулась вперёд, уже решительно. Чувство, что она не одна, придавало уверенности. Это большое дело, когда человек не один. А кто-то заботится о нём, либо он защищает кого-то. Вот эта нужность и делает жизнь глубокой и насыщенной, а вовсе не то, что называют 2возми от жизни всё».
Дверь и в самом деле оказалась незапертой. Но селена на неё почти что и не смотрела. Выглянула наружу, обнаружила, что так никого нет, а потом принялась разглядывать то место, где стоял столб с филином, который служил сигналом того, что кто-то пришёл с визитом. Филин-то остался и валялся теперь у стены, а вот резного столба больше не было, словно кто-то влез к ней, выломал тотем и удалился вместе с ним, утащил его на себе.
– Ну и хорошо, – повторяла Селена, глядя на пустое место, – ну и бог с ним …
– А ведь и правда, – подал голос Авдеев, – здесь явно что-то находилось. Куда оно подевалось?
– Неважно, не будем об этом. Теперь, когда дверь заперта, можете рассказать, для чего вы явились ко мне.
– Нет уж, – упрямо заявил гость, – давайте сначала разберёмся с этим. Я ведь не дурак и догадался, что у тебя … вас здесь что-то происходит. Вы …
– Если вам так удобней, то можете ко мне обращаться на «ты».
– А может – лучше по имени?
– Послушайте. Роберт Александрович, – устало заявила экстрасенс. – У меня нет никакого желания играть в светскую жизнь, распивать чаи и говорить о номах приличия. Скрывать не буду, вы явились как никогда вовремя, и я вам несказанно благодарна, о чём и говорю. Но ведь и вы для чего-то ко мне явились. С какой-то надобностью или просьбой. Вы мне её расскажете, и я помогу вам, уж постараюсь это сделать, а потом вы вернётесь туда, откуда пришли.
– А вы?
– Я тоже уеду отсюда. Похоже, что спокойной, прежней жизни, пришёл конец. Когда-то это должно было случиться. Когда-то это всегда заканчивается. Это надо чувствовать, чтобы правильно отреагировать. Некоторые люди умеют предвосхищать роковые события и перебираются на новое место, прежде чем прежнее сделается горячим. Я слишком уж обжилась здесь и не хотела прислушиваться к некоторым тревожным подсказкам. Это – моя вина. Итак, я вас слушаю. С какой целью вы вошли в мой дом?
– Вопрос простой, но ответ на него таким не будет. Всё слишком сложно, чтобы легко ответить. Ты можешь меня не понять.
– Нет таких вопросов и ответов, Роберт Александрович, которые я не смогу понять. Другое дело, как вы будете изъясняться. Я бы хотела слышать всё без лишних экивоков …
– А вот так не получится, – почти весело произнёс Авдеев, – но этому не стоит противиться. Так ты мне скажешь, что у тебя здесь произошло?
Госпожа Селена внимательно посмотрела на своего собеседника. Этот человек не вписывался в обычный перечень людей, что добивались её внимания. К тому же не надо забывать, что именно он явился к ней во сне. А может … может это тоже экстрасенс, который почувствовал, что Селене угрожают некие события и пробовал объясниться с ней доступным ему способом. Жаль, что в это время между Селеной и Олегом была довольно тесная физическая и энергетическая связь, что помешало нашей героине принять то сообщение. Она даже разорвала связь с Олегом. Но ничего хорошего из этого не получилось. Авдеев ей тогда ничего не сумел передать, а Олег … Увы, это стало причиной, что Сон порвал с ней всякие отношения. С другой стороны, если это должно было случиться, то непременно случилось, а если держать его рядом с собой на «коротком поводке» (а она смогла бы это сделать, ведь это в её возможностях), то это всё равно бы закончилось очень плохо, как для Олега, который мог бы сделаться неврастеником, наркоманом или того хуже, так и для неё, которой пришлось бы лицезреть постепенное нравственное разрушение личности, которая сопротивляется контролю, но ничего не может поделать.
– Я столкнулась с некоторыми событиями … которые трудно понять … и объяснить … и которые попытались давить на меня ...
– Вот видите, как трудно говорить, – прервал её Авдеев, когда пытаешься недоговаривать, почти ничего не сообщая.
– А почему я должна быть с вами откровенной?
Пожалуй, впервые госпожа Селена взглянула собеседнику откровенно в глаза и попыталась добраться до его подсознания. Это довольно трудно проделать, но возможно, если партнёр не будет сопротивляться и закукливать своё сознание в защитную ментальную «оболочку». Но она тут же отпрянула обратно, ибо перед ней раскинулся океан. В своё время писатель и философ Станислав Лем из славного города Кракова нарисовал образ мыслящего океана на планете Солярис. Океан демонстрировал такую мощь, что с ним было трудно общаться на равных. Это как если бы группа первоклашек решили установить контакт с педсоветом школы. Их выслушают с «каменными» лицами, но захотят ли общаться? За Авдеевым ощущался гигантский потенциал. Если он и не был экстрасенсом, то с лёгкостью бы освоил все азы этого искусства и превзошёл бы возможности нашей героини.
Это – обескураживало …
– Ну, так что же? – Авдеев продолжал улыбаться.
– Я … я вас видела во сне …
– Меня? – Гость не ожидал этого услышать и искренне удивился.
– Да. Вас. Вы мне хотели что-то рассказать, но я вас не слышала. Не слышала голоса. А потом … потом я проснулась. Я ничего не успела узнать, потому как почти сразу всё и началось …
Селена не собиралась ничего рассказывать гостю. Это было не в её правилах – что-то рассказывать о себе. Это как врач. Или учитель. Или инженер. Или профессор. Они всегда выше тех, кого лечат, учат, для кого создают, изучают. Ты становишься в чём-то профессионалом и поднимаешь себя на некую возвышенность, откуда тебе видно пространство, которое простирается за линией, которая для всех прочих является горизонтом. Но ты можешь видеть события, которые происходят где-то там, которые до сюда, ещё не дошли, но ты уже можешь что-то сделать, и другие это чувствуют и ждут от тебя конкретных дел, конкретной помощи. И вдруг рядом оказывается кто-то другой, кто в силах увидеть ещё дальше тебя, и ты сам думаешь, как тебе на это реагировать, как с ним строить отношения. Человек-то к тебе настроен благожелательно. По крайней мере, так это выглядит …
– Да, вы правы, уважаемая хозяйка, – улыбнулся гость, довольно благожелательно, – я и в самом деле пытался добраться до вас, применяя самые экзотические средства.
– С какой же целью? – не удержалась от вопроса Селена.
– Я непременно отвечу на этот вопрос, и даже более того – расскажу свою историю, интересную и необычную, достойную пера какого-нибудь писателя, но сперва я жду откровенности и от вас. Я ведь помог вам, вы не станете этого отрицать?..
– Нет, не стану.
– Великолепно. В таком случае жду от вас продолжения истории. Вы начали говорить, что после того, как увидели меня во сне, что-то там началось. Что именно?
Селена посмотрела на этого удивительного человека, который, обладая не очень-то привлекательной внешностью, обладал всё же каким-то шармом, притягательностью, которая, скорей всего, имела отношения к необычайной силе энергетики, переполнявшей его. Известно, как тянутся девчонки школьного возраста к хулиганистым сверстникам, а ведь девиантное поведение бывает следствием высокого уровня энергетики, другими словами – этого человека переполняет энергия действия, то есть он буквально переполнен желанием действовать, а значит и успеет в жизни больше своих товарищей, и девчонки, того не осознавая, это чувствуют, и демонстрируют им симпатию, как человеку, который, возможно, обеспечит им большие возможности в будущем. Это ведь и есть интуиция, чувство малоизученное, малоизученное сегодня, а завтра … Впрочем, нам надо до этого завтра ещё дожить.
Надо отметить, что собеседник легко выдержал этот пристальный взгляд (вспомните, как играли когда-то в «гляделки», то есть кто кого пересмотрит, а первый взгляд отводит тот, кто слабее духом), и первой, неожиданно для самой себя, отвела взгляд наша героиня. Да-да, госпожа Селена отвела взгляд, чувствуя слабость и неуверенность, чего с ней не случалось со времён бегства с Го Цзи в Тибет, которое уже почти забылось. Конечно же, у неё, как у всякой женщины, случались приступы слабости, но это не более, чем физиологическое явление, тогда как теперь … Словом, наша героиня начала рассказывать гостю, какие несчастья свалились на семейство Железновых, и каким боком участвовала во всём этом сама Селена. Гость сначала скептически улыбался, слушая сбивчивые речи собеседницы, но, по мере того, как экстрасенс освоилась и начала говорить слаженней и подробней, он улыбаться перестал, а сделался максимально серьёзным. Это как-то помогло настроиться  и самой Селене.
– Я в своей жизни повидали немало, – закончила рассказ Селена, – в том числе и такого, во что поверить невозможно обычному человеку, ведущему стандартизированное существование. Но всё имеет свои пределы, и я, кажется, этих пределов достигла.
– Вы, уважаемая хозяйка, – опустил пронизывающий взор гость, – дали удивительно точную формулировку – стандартизированное существование. А не кажется ли вам, что всё это стандартизированное существование, есть такой гигантский в своей масштабности мираж, который демонстрируется всему человечеству, всячески его убеждая, что это и есть – настоящая жизнь.
– Как это? – удивилась Селена.
– Вам не кажется, что на все глаза надели некие условные шоры, мешающие разглядеть нечто важное, которое некие влиятельным силам хотелось бы скрыть от всех, и развернуть человечество туда, куда его и подталкивают.
– Вы говорите непонятно, – призналась экстрасенс, – но я готова вас выслушать, Роберт Александрович. Либо вы сказали слишком много, либо – недопустимо мало.
– Это – фраза из какого-то романа Александра Дюма.
– По-моему, из «Трёх мушкетёров».
– Быть может, я их давно уже не перечитывал. Похоже, что теперь говорить – моя очередь для откровений.
Роберт Авдеев начал свой рассказ, свою версию своей жизни. Должно быть это фраза покажется вдумчивому читателю неуклюжей. Как это может быть своя версия своей жизни? В библии одним из мудрецов сказано, что слово изречённое есть ложь. Это – как понять? Да очень просто: всем нам свойственно преувеличивать, приукрашивать, да и просто фантазировать. Быть непредвзятым – занятие неблагодарное, сложное и, по правде сказать, довольно скучное. А как бы хотелось, чтобы история, народа, государства или хотя бы отдельной личности была интересной. А интересно, это когда погони, перестрелки, ловкие операции и, в финале, непременно – выигрыш. Это может быть красивая женщина и счастливая семейная жизнь, власть или хотя бы важная влиятельная должность, если хочется спокойной жизни, богатство, непомерное, или просто достаток, если снова хочется спокойной жизни, и всё такое прочее, ибо у каждого своё представление о счастье. Дальнейшие приключения не желательны, ибо они несут с собой лишние беспокойства, пусть даже часть красивостей останется в стороне. И – красной нитью – свои жизнеописания в своей истории. И как тут удержаться от того, чтобы действия приукрасить, пусть и чуть-чуть (но порой и сильно), тогда как разного рода ошибки и неудобицы лучше свести к минимуму, словно их не было. Англичане это назвали – «скелетом в шкафу». Мол, у каждого это в наличии и это не обсуждается, а не пойман, как известно, так и не вор. Главное, чтобы шкаф тот не разорвало от большого количества «тёмных историй», что скапливаются в нём. Об этом в пересказе не заостряются. Вот отсюда и появляется то библейское словосочетание, которое мы поминали. Другими словами, Авдеев рассказал о себе далеко не всё, да всё было рассказывать и необязательно, ибо в многословии зачастую теряется сама суть рассказа. Но, одновременно с этим, как водится, он кое-что умолчал, кое-что исказил, а некоторые вещи и вовсе нафантазировал: мол, вот какой он – я. Поэтому мы решили рассказать его историю сами и то, что нужно, а потом снова вернёмся в наш сюжет.


Глава 3
Маленький Роберт помнил себя лет так с четырёх, и воспоминание это было о том, как он пытался поймать руками бабочку. Впечатления ребёнка отличаются от восприятий взрослого человека. Робу помнилось, что мотылёк был очень большой, не меньше, чем махаон, и окраска у него была соответствующая – жёлтая, с чёрным рисунком. Известно, что размах крыльев у махаона достигает десяти сантиметров, то есть Роб раздвинул руки широко и приготовился схватить пальчиками это летающее чудо, и уже заранее радовался, заливаясь счастливым смехом. Может быть бабочка тоже воспринимала это как игру, потому как какое-то время кружила вокруг ребёнка. Но когда он попытался схватить её, ловко скользнула мимо сжимающихся рук и ускользнула прочь, а Роб упал. На этом его первое воспоминание закончилось.               
 Маму, которую звали Дорой, Роб помнил хорошо, а вот папу … с этим были проблемы. Мама, Дора Шандари, рассказывала, что познакомилась с Авдеевым, когда тот собирался улетать в Алжир. Дора Шандари училась в университете имени Лорана Этвеша, который находится в Пеште, то есть на левом берегу Дуная. Дора Шандари была дальней родственницей известного физика Дьердя Бекеши, но будущей специальностью выбрала не биоакустику, а информатику. В шестидесятые годы генеральный секретарь ЦК Венгерской социалистической рабочей партии Янош Кадар начал широкомасштабную хозяйственную реформу, вследствие которой разного рода специалисты начали перенимать зарубежный опыт, от СССР, и до Германии, Великобритании, Франции. Дора Шандари приехала в Москву, итогом чего стал быстрый, как стрела Купидона, амурный роман. Она даже зарегистрировала брак с Александром Авдеевым, который заканчивал МГИМО и собирался, в качестве секретаря- референта при генеральном консульстве СССР в город Аннабе, что находился в Алжире. Дора собиралась ехать туда, вместе с молодым супругом, но родственники с обеих сторон были настолько против этой авантюрной затеи, что дело едва не закончилось большим скандалом. К тому же оказалось, что молодая супруга беременна и плохо себя, по этой причине, чувствует. Дору срочно переправили обратно в Будапешт, а потом, когда родился Роб, она уже заканчивала образование в Женеве. Рядом с Робом всегда был кто-то из родственников, а у самой Доры появился новый кумир – Георгий Гамов, американский учёный, имеющий русские корни. Гамов имел чрезвычайно широкие интересы, был даже популяризатором науки, от астрофизики до математики, но Дору больше всего поразила его научная работа о триплетной структуре информационного кода белковой молекулы ДНК. Гамов утверждал, что там зашифровано нечто очень важное, что перевернёт науку человечества, когда она сможет расшифровать этот сложный код. Между строк учёного было сказано, что это и есть то Слово Божие, о котором говорили христианские первосвященники. К слову сказать, учёные, которые достигли известных пределов в научных изысканиях, всё чаще убеждались, что наука в чём-то сопряжена с религией. Кое-кто из научных умов вполне серьёзно утверждал, что наука это религия будущей стадии развития человечества. Надо к этому прийти. Кстати сказать, и Георгий Антонович Гамов этого вовсе не исключал. К сожалению, он умер до того, как Дора Шандари- Авдеева собралась встретиться со своим кумиром, хотя несколькими письмами они и обменялись, на тему расшифровки молекулы ДНК.
Это пока ещё присказка, а сама сказка будет впереди.
Брак молодых людей оказался непрочным и распался. Нельзя вести жизнь, находясь на разных континентах. Правда, к тому времени Александр Авдеев был уже во Франции, где был сначала вторым, а потом даже первым секретарём советского посольства, то есть участвовал во всех дипломатических мероприятиях, но только Дора уже была в Соединённых Штатах Америки. Где проходила практику после окончания университета. Известно, что самые продвинутые компьютерные технологии были именно в США, а Дора Шандари надеялась там войти в программу расшифровки кодов ДНК. К сожалению, этому помешал её брак с русским дипломатом, пусть он и был очень кратким. Специалисты АНБ посчитали это препятствием для гражданки Венгрии войти в «святая святых» американской науки. Конечно, со временем ей обещали смягчить условия, но, как вы помните, время тогда было сложное. Карибский кризис недавно закончился, но началась война во Вьетнаме, был убит президент Кеннеди, проповедник Мартин Лютер Кинг, то есть всё было очень сложно. Дора с маленьким Робертом уехали из США, чтобы вернуться туда позднее.
Хотя Авдеев и расторг с Дорой свои отношения, но он им иногда помогал, а с Робертом встречался время от времени, дарил ему подарки и своё внимание. Маленький Роб был интересным ребёнком, а когда подрос, оказалось, что мальчик обладает и весьма большими талантами. Он умел считать, и делал это как никто. Известно, что сын торговца из Тулузы, Пьер Ферма был гениальным математиком. Он не только сам мог высчитывать в уме многоцифровые суммы, но и научить этим принципам других. То есть он умел создавать теории. Его таланты признавали соотечественники, Рене Декарт, Блез Паскаль, Марен Мерсенн, Жиль Роберваль и многие другие. Так Роберт Шандари показал не менее завидные результаты, обещая ещё большие в самое ближайшее время. Пользуясь своими старыми связями в Париже, Александр Авдеев при поддержке Владимира Ерофеева, занимающего видный пост в штаб-квартире ЮНЕСКО, Роберта Шандари устроили в Сорбонну, сначала вольнослушателем, а потом и полноценным студентом. Позднее Роберт Шандари, к тому времени снова – Роберт Андреев, прослушал курс лекций и в московском университете, носившем имя Ломоносова. К тому времени Дора Шандари вторично вышла замуж и, уже на постоянное жительство, перебралась в Соединённые Штаты, где устроилась в одну из лабораторий Силиконовой долины, занявшись тем, о чём мечтала всю жизнь, то есть продолжило дело Джорджа Гамова, нобелевского лауреата.
Теперь мы хотим задать вопрос пытливому читателю, то есть тебе. Как ты думаешь, кто соображает быстрее, действует функциональнее – тот, кто всю жизнь провёл на одном месте, или тот, кто успел пожить в разных местах. Речь даже идёт не об жизни в разных государствах, а про одно? Впрочем, ответ однозначен, потому будем вопрос считать риторическим. Любой человек нарабатывает необходимый жизненный опыт, перебираясь с одного места обитания в другое. Это как иметь набор инструментов. В одном месте он один, в другом совершенно иной. Перебираясь в другое место, вы расширяете свой инструментарий, то есть сумму качеств, которое помогает постигать действительность.
К тому времени, как Роберт Авдеев прочно обосновался в России (Советский Союз к тому времени стремительно сошёл на «нет»), он уже обладал колоссальным жизненным опытом, помноженным на те способности, которыми он обладал. Он вполне мог бы вписаться в действительность обновлённого государства, если бы не его анархистские наклонности.
Что такое анархизм? В представлении большинства людей анархисты, этот такая толпа пьяных матросов, обвешанных маузерами и ручными бомбами, готовыми убивать, грабить («грабь награбленное») и совершать террористические акты. Вспоминается Нестор Махно и его армия, базировавшаяся в Гуляй-Поле. Опереточные картинки в стиле фильма «Свадьба в Малиновке». Непонятно тогда, отчего же государства всего мира так ополчились на анархистов, огульно всех обвинив в терроризме? А всё дело в том, что анархизм трактует человека, как самодостаточную личность, а общество, как совокупность этих личностей. Грамотному, просвещённому, культурному человеку государство без особой надобности, потому как он сам в силах всё расставить на свои места. Государство ведь видит себя как ту прослойку, что ведёт за собой, указывает, что и как надо делать, как вёл Моисей евреев по аравийским пустыням, пока не прошло два поколения, и не умер последний раб среди них. Отличие здесь только в том, что государству нравится вести людей за собой, и оно сделает всё, чтобы люди так и оставались в миру необразованными, некультурными и недальновидными. Таким, какие не смогут жить без государства, и без его посреднических услуг, которые столь дорого обходятся гражданам, что висят на них же непомерными веригами. Вспомни, просвещённый читатель, те фантастические произведения, в которых описан мир Будущего и посмотри, как там прописаны функции государства? Не кажется ли тебе, что либо никак, либо очень схематично, потому как фантасты, люди сами просвещённые (а иначе не смогли бы заглянуть в Будущее) понимают, что люди сами в силах построить передовое общество, либо надо заранее расписаться в собственном бессилии, и отдать карт-бланш на все действия кучке «людей инициативных», которые постараются, чтобы остаться у власти на неопределённо- бесконечный срок, попутно удовлетворяя свои же растущие запросы и уверяя человечество, что на всех ресурсов всё равно не хватит и надо обеспечить только некий «золотой миллиард», а все остальные прочие могут идти прочь, ограбленные и униженные. Вот то основание, которое и лишает людей Общего Будущего, потому как «Золотому Миллиарду» готовится новая Мировая Национальная Идея – Потребительство, как источник и средство Мировой Экономики. «Разделяй и властвуй», «После нас – хоть потоп». Этих выражений нет в конференц- залах Организации Объединённых Наций, но невидимым рефреном они присутствуют в глазах и умах тех, кто делает международную политику. В этом и скрывается суть противоречий между государственниками и анархистами.
Конечно же, Роберт Авдеев не принадлежал к политическим организациям, а уж тем более к радикальным кругам, готовым продвигать свои идеи, пусть и прогрессивные, но силой оружия. Он мог бы принадлежать к той когорте «народников», истинных анархистов, хотя сама идея тогда ещё не была толком сформулирована, но они отдали все свои силы и образовывали бедный забитый русский народ, который, благодаря именно их трудам и сделал рывок в своём развитии, который позволил причислить Россию к самым передовым государствам мира. Россия всё ещё была «с сохой», но в ней уже имелись все тенденции, чтобы она обогнала по темпам и уровню развития и Европу, и Североамериканские Соединённые штаты. Потому и сработали реформы Витте- Столыпина, что появилась база, та «точка опоры», на основании которой Архимед обещал перевернуть мир. Об этом много писал такой общественный деятель, как Дмитрий Менделеев. И его услышали!! Но только не замкнутые на своих интересах представители царского дома Романовых, и зарубежные стратеги, которые импортировали к нам наши же революционные организации и одновременно, для пущей надёжности, ввергли мир в Глобальную войну. «Цель оправдывает средства?». Помнишь, читатель? Случилось то, что случилось …
В конце восьмидесятых городов многие просвещённые люди поняли, что у страны появился новый шанс «выйти в люди». Несмотря на хаос в экономике и политике они начали работать. От их стараний и зависело, чем всё закончится. Участвовал в этом и Роберт Авдеев. Его отец пытался привлечь в политику, подсказывая держаться ближе к Чубайсу, Коху, Гайдару, Глазьеву, намекая всячески, что эта поросль «младореформаторов» непременно станет новой российской властью, вот только Роберт был категорически против государственной власти, на уровне моральных принципов. Его привлёк другой человек – Михаил Ходорковский, закончивший Московский химико-технологический институт имени Д. И. Менделеева. Миша Ходорковский уверял, что страна нуждается в новых технических идеях, и готов был открыть множество научно- производственных кооперативов. Он не только уверял, но и делал это. Вокруг него начала собираться прогрессивная молодёжь. Полученные дивиденды Ходорковский вложил в создание собственного банка, банка «Менатеп». В одном из кооперативов работал и Роберт Авдеев, надеясь, что из совокупности этих компаний появится новая российская Силиконовая долина. Жаль, что люди, от которых так много зависело, слишком увлеклись зарабатыванием денег. С их точки зрения, финансовые потоки помогают решать многие проблемы. Они не учитывали такой важный фактор, что Большие Деньги меняют и самих владельцев. Как нравственно, так и физически. И эти процессы практически невозможно отследить или как-то отрегулировать. Для этого просто нет соответствующих инструментов.
Как-то явился Роберт Авдеев к Ходорковскому на приём и попытался вразумить его, выговорить по- своему.
– Михаил Борисович, а помнишь, как мы всё начинали?
– Помню ли я? – Ходорковский внимательно посмотрел сквозь очки на собеседника, лицо которого вспомнилось с трудом. – Ну, ты, Роберт, словно Петька к Чапаеву обращаешься, как в анекдоте. Помню ли я? Человеку, Роберт, свойственно меняться, если это человек соображающий. Новые обстоятельства подразумевают новые условия.
– В чём же глобальные отличия, что надо меняться?
– Есть отличия, Роб, имеются. И я их отчётливо ощущаю.
Ходорковский глянул в окно своего кабинета, по ту сторону бронированного стекла которого кипела совершенно другая жизнь, чем несколькими годами ранее. Стало больше иномарок на дорогах. Высились небоскрёбы из стекла и хромированной стали с вывесками новых банков, по улицам сновали толпы людей с желанием зарабатывать деньги, а этот посетитель из прошлой жизни явился, чтобы учить его жизни. Но и выгнать настолько талантливого человека тоже было неразумно.
– Роберт Александрович, – приветливо улыбнулся Ходорковский, – есть у меня замечательная идея, создать общество для развития общества. Я даже название придумал – «Открытая Россия». Спроси меня – для чего?
– Спрашиваю.
– Надо изменить отношение самих россиян к своему государству. Надо научить уважать своё место в жизни, надо научить их быть самодостаточными, вот как мы с тобой. А для этого необходимо прежде всего знание.
– Прежде всего необходимо уважение к самим себе, – отозвался Роберт, – а уже потом – знания. Человек должен воспитать в себе ответственного человека, ибо только ответственный человек может быть хозяином своего дела и слова.
– Это всё не более, чем слова, – отмахнулся Ходорковский.
– Без этого обученный тобою человек будет лишь ловко устраиваться в жизни. Да, он сможет научиться эффективно действовать, но он мигом окажется там, где ему предложат лучшую заработную плату.
– Лучшую заработную плату специалисту буду предлагать я, – хитро блеснул очками Ходорковский, положив руку на пачку бумаг, где отмечены были доходы от его деятельности.
– Да, Михаил Борисович, – грустно согласился с ним Авдеев, – но это только сегодня. А если вас завтра не станет, или вы будете думать по-другому?
– Я от своих слов и мыслей не отказываюсь, – гордо ответил предприниматель. – К тому же у меня появились новые идеи и связанные с этим возможности. Нашему государству всегда главные прибыли приносили торговля оружием и сырьём, нефтью, газом, металлами.
– Танками собираетесь торговать? – грустно пошутил собеседник. – Как Тарасов?
– Тарасов – предприниматель от Бога, – улыбнулся Ходорковский, – но только я иду своим путём. Я решил создать нефтяной концерн «ЮКОС», и сделать его полностью независимым от государства. Я привлеку в него самые передовые технологии и сделаю его максимально выгодным. Пойдёшь ко мне работать? Принимаю на самых высоких условиях.
– Я не гоняюсь, Михаил, за Большими Деньгами. Они могут ведь и проглотить. Слыхал выражение – «акулы капитализма»? Это ведь вовсе и не капиталисты, как нам расписывали. Это – Большие Деньги. Именно они и поглощают, в том числе и самих капиталистов, переваривают и переделывают под свои лекала.
– Это, Роберт, прошлый век, со своими определениями, – Ходорковский продолжал улыбаться, стараясь казаться ироничным, но глаза его, по ту сторону очков, были серьёзными. – Подумай над моими предложениями. Со мной сотрудничает много людей, самых разных. Знаешь такое выражение – «использовать свой шанс»? Завтра его может и не быть.
– Спасибо за предложение, Михаил Борисович, но я его не принимаю.
– Из идеологических соображений? – улыбка внезапно сделалась почти хищнической («кто не с нами – тот против нас»).
– Из прагматических, Михаил Борисович, – меланхолично отозвался Роберт. – Из самых что ни на есть. Торговля ископаемыми, это прерогатива государственных органов. Рано или поздно они займутся конкурентами и тогда им несдобровать. Либо ты с ними, либо тебя раздавят.
– А это мы ещё будем посмотреть …
Ходорковский считал себя бойцом, у него была команда настоящих специалистов, преданных ему душой и телом, но только бодаться с государством – вещь очень неблагодарная, в чём Ходорковский и убедился, но много позже. А Авдеев больше к нему не ходил, хотя отслеживал этапы его работы. Этому человеку можно было завидовать в его способности организатора. Вот только всё рано или поздно заканчивается. А вот этого Авдеев ждать не хотел.


Глава 4
Жизнь наша развивается циклически, то есть состоит из взлётов и падений. Какое-то время Авдеев проработал в одной из компаний, занимаясь алгоритмами компьютерных программ. Дело было для него крайне интересным и позволяло пребывать в некоем абстрактном мире, вроде того, что придумали Энди и Ларри Вачовские в своём фильме «Матрица». Правда, ещё раньше тот же Гамов, в соавторстве со Стерном написал серию книг о мистере Томпкинсе, где его герой тоже путешествует по оригинальным мирам. То есть снова получалось, что ничто не вечно под Луной. А потом … потом у Авдеева появилась навязчивая идея, что он сам живёт в придуманном кем-то мире. Роберт даже напился по этому случаю, впервые в жизни, с соседом по кемпингу. В пьяном виде он пытался объяснить соседу концепцию развития мира, как он это себе предполагал. Сосед ему сначала поддакивал, по потом замахнул очередной стакан и, внезапно озлившись, полез драться, называя Роберта сатанистом. А Авдеев просто пытался убедить его, что миром правит некая сверхличность, и это необязательно – Бог.
С того дня Роберт Авдеев замкнулся в себе. Нет, он продолжал ходить на работу, и работал лучше прежнего. Хозяева компании были довольны им. Именно стараниями Авдеева компания, вышла на международный уровень и вошла в список самых успешных социальных сетей, а руководитель проекта сделался официальным долларовым мультимиллионером. Конечно же, специалист Авдеев был всячески обласкан, но, неожиданно для всех он взбрыкнул и уволился из перспективного проекта. Его импульсивного поступка никто не мог объяснить. Александр Авдеев нашёл сына в Гоа, где он лежал под пальмами одного из кемпингов поблизости от пляжа Анджуна, и потягивал коктейль, составными частями которого были галлюциногенные наркотики. Авдеев-старший затеял было «разговор по душам», пытаясь вразумить сына. Кажется, в своём портфеле он привёз сразу несколько очень выгодных предложений от влиятельных российских компаний, которые занимали ведущие места в стремительно развивавшемся российском частном и государственном бизнесе, и даже от Ходорковского, которого Авдеев-старший сторонился. Александр Алексеевич считал, что Роберт просто немного переработал, устал от своей бурной деятельности (бывало, что Роберт проводил за своим столом и по шестнадцать часов, и даже больше), и всё закончилось небольшим психическим срывом, который Авдеев-старший назвал истерикой. Роберт слушал увещевания человека, одетого в костюм- тройку, и держал на голом животе стакан с коктейлем, потягивая его через многосуставчатую соломинку. Потом отложил стакан в сторону и принял сидячее положение.
– Ты хочешь со мной поговорить, па?
Авдеев-старший солидно кивнул и прижал к животу кейс из толстой коричневой кожи с золотой пластинкой, на которой хитрыми вензелями была выписана его монограмма и свой негласный девиз «au courant», что означало, в переводе с французского языка – «быть в курсе». Александр Алексеевич и старался быть в курсе всех и всяческих событий, потому и сумел оставаться на плаву в бурном море российской политики.
– Хорошо, давай поговорим. Но только не здесь.
Александр Алексеевич посмотрел на воды Аравийского моря, которые, с умиротворяющим шелестом накатывали на почти белый песок пляжа и снова стекали на шельф моря, вздохнул и вытер носовым платком лоб. Хотелось сбросить пиджак, сдёрнуть с шеи умопомрачительно дорогой галстук, в который были вплетены настоящие золотые нити, и тоже растянуться здесь, чтобы слушать звук прибоя, который оставался неизменным со времён пророка Ноя. Вот только расслабляться, и идти на поводу собственных слабостей и помыслов было никак нельзя, а Александр Алексеевич умел взять себя в руки. Жаль, что Роберт жил по иным принципам.
Роберт проживал неподалёку, в уютном бамбуковом коттедже, стоявшем на высоких сваях, вбитых прямо в песок. Волны прилива превращали коттедж в плавучий дом, вроде того, в каком жил со своими дочерями старый пират Том Хаттер, герой романа Джеймса Купера «Зверобой». Но потом море отступало снова и бунгало опять оказывалось на суше. Место было настолько великолепным, что сюда перебралось на постоянное жительство немало американцев, европейцев и даже русских, так что Роберт жил в «колонии» своих соотечественников. У него даже стоял открытый ноутбук, соединённый посредством беспроводного модема с Интернетом. На открытой террасе стояло два раскинутых шезлонга, словно приглашая опуститься на них. Роберт принёс пару шёлковых простыней и накинул на кресла, чтобы отец не испачкал своего дорого костюма.
– Будешь коктейль? – спросил он у отца, и тут же предупредил, – но только он с «ангельской пылью».
– А что это? – спросил Авдеев-старший, собиравшийся было попить чего-нибудь холодненького.
– Нечто улётное, – и Роберт изобразил это руками, закатывая глаза. Отец решил ограничиться диетической колой.
– Давай поговорим, – Александр Алексеевич решился-таки расстаться с пиджаком и даже расслабил узел любимого галстука.
– Давай, – послушно согласился сын.
– Долго ты ещё собираешься валять дурака? – прямо спросил Авдеев-старший.
– А что такого? – скривился сын. – Другие валяют дурака всю жизнь, и ничего. Прекрасно существуют.
– Вот именно, что ничего. А кто может сделать многое, с того больше и спрашивается.
– Я многое уже сделал, – признался Роберт, – а потом понял, что это не более, чем суета, и сразу сделалось противно. Вот я и решил взять паузу.
– Хорошо, – Авдеев-старший допил колу и поставил стакан на пол, – отдохнул, но нельзя, чтобы пауза затягивалась. Ты рискуешь потерять темп и вовсе вывалиться из процессов. А время теперь такое – кто успеет, тот может получить много. И даже очень много. Вон, твой приятель Ходорковский, уже президент крупного концерна. Доллары совковой лопатой гребёт.
– Во-первых, гребёт он капиталистической лопатой, – меланхолично отозвался Роберт, – а во-вторых, никакой он мне не приятель, а просто хороший знакомый, да и человек не из последних.
– Кто бы спорил, – вздохнул Авдеев-старший. – Кто бы спорил …
Роберт тоже тяжело вздохнул. Ходорковский и в самом деле был для него не приятелем, а почти что другом. Роберт для него провёл некоторые расчёты (гадалка бы сказала, что раскинула карты) и оказалось, что в будущем сделается монстром бизнеса, каким был Морган, Рокфеллер, а в настоящее время – Уоррен Баффитт. Но хуже всего было то, что в конце жизни он войдёт в категорию «делателей королей» и, его стараниями, Россия начнёт погружаться в полосу реакции. Это настолько испортило Роберту настроение, что он составил программу противодействия, и запустил ряд незначительных событий, которые должны были запустить всё в обратную сторону. Он повторил свои расчёты и успокоился. Теперь с Мишей должно было стать в порядке. Правда, он потеряет часть своего бизнеса, и немалую часть, но у него всё равно будет денег достаточно, чтобы безбедно провести жизнь. А вчера снова вернулся к своим расчётам и взглянул на проблему чуть глубже, а потом едва не выпал из шезлонга. Оказалось, что его комбинация потащила за собой побочные последствия, и теперь Мише грозила опасность сесть в тюрьму на долгие годы, а наверх поднимается политическая группа, которая может натворить немало лихих дел, и не только в российской политике и экономике, но даже и в мировой. Одновременно пришло осознание, что ему не хватило не только опыта, но и осмотрительности, начиная моделировать ситуацию, которая скажется, со временем, на состоянии в государстве. Это и стало причиной меланхолии и погружения в наркотические галлюцинации, в которых можно было найти ответы на любые вопросы, даже на те, которых у тебя нет ещё в принципе.
– Ты давай не раскисай, сын, – увещевал Авдеев-старший, – а возвращайся домой. – я вот тебе привёз ряд интересных предложений. Ты их посмотри, посчитай, как ты это любишь делать, а как определишься, так милости просим.
– Это у гробовых дел мастера Безенчука была погребальная контора под названием «Милости просим». Не правда ли, актуальное занятие?
– Это ты о чём? – удивился обычно сильно занятой родитель. – Не протрезвел ещё?
– Стараюсь, – отозвался Роберт. – А что касается расчётов … Давай, я на тебя поставлю.
Пока Александр Алексеевич раздумывал, как ему отреагировать на это неожиданное предложение, как сын уже бодро вскочил на ноги и сел за ноутбук. Пальцы его пробежали по клавиатуре, и компьютер ожил. Он бодро и энергично загудел, начиная работу. Авдеев-старший наблюдал за сыном, которым моментально сделался деловым и даже озабоченным. От былой расслабленности осталась только недельная небритость, да ещё на лбу мыслителя появилась испарина от тех коктейлей, что он выпил, валяясь на пляжном песке. Очки то и дело сползали по потному носу, и каждый Роб машинально поправлял их, возвращая на место.
«Надо бы посоветовать ему перейти на контактные линзы, – подумал Авдеев-старший, с удовольствием разглядывая гениального сына, – а ещё лучше сделать несложную операцию, с использованием лазерной терапии. Несколько минут работы, и зрение восстанавливается на сто процентов».
– Пожалуйста, – Роберт откинулся, отваливаясь от ноутбука и складывая ладони на затылке. – Всё готово.
– Что – готово? – Авдеев почувствовал лёгкое волнение. Что ему приготовил Роб?
– Готов ли ты, па, к новым взлётам политической карьеры?
Александр Алексеевич внезапно разволновался. Он действительно привык находиться в «политической обойме», но в нынешних условиях это всё сложнее было делать. В ведомстве Эдуарда Шеварднадзе, а затем – Андрея Козырева появились новые люди, с которыми у Авдеева не сложилось достаточно тесных отношений, чтобы надеяться на серьёзный пост на дипломатическом поприще. Очень хотелось попасть в особую комиссию при ООН, или послом в Вашингтоне. А вдруг Роб может совершить чудо?..
– Что ты мне там прочишь, сынище?
– Министерскую должность, па. Всё на полном серьёзе.
– Министром иностранных дел?!
 Авдеев-старший едва не захлебнулся слюной и вскочил с шезлонга. Увидал стакан с коктейлем, цапнул его и выдул в два широких глотка. Перед глазами всё как-то выгнулось и поплыло. Тогда только и вспомнил про «ангельскую пыль».
– Министерство иностранных дел? – непонимающе махнул рукой Роберт, и забрал из рук отца пустой стакан, чтобы тот не разбился. – Зачем входить в одну и ту же реку дважды? Тебя будут жёстко контролировать и не дадут сделать самостоятельно ни шагу. Я говорю про другое поприще, на котором можно сделать немало для государства хорошего. Я говорю про российскую культуру. Это – одно из самых важных и значительных дел в государстве. Чем больше в стране сделано на ниве культуры, тем больше величия в будущем такого государства. Цивилизация и есть культура будущего. Кто помнит о Римской империи, кроме архивных историков и писателей? А про эллинскую культуру знает любой грамотный человек. Она до сих пор играет свою важную роль в настоящем. То есть, совершая в культуре что-то по-настоящему нужное, ты можешь знать, что это аукнется через энное количество лет, и принесёт пользу стране, и прославит твоё имя. А дипломат … Кто помнит про тех дипломатов, которые перестали представлять интересы государства? Мавр сделал своё дело, про мавра можно забыть.
Александру Алексеевичу так сделалось обидно от этих слов, что по щекам его обильно заструились слёзы. Он пошатнулся и с трудом устоял на ногах, всхлипывая всё громче.
– Чего это ты тут выпил? – спросил Роб и понюхал стакан, после чего улыбнулся и поставил его на место. – Понятно. Скоро по-настоящему захорошеется. А давай-ка мы с тобой, па, скатаемся в одно место и проветримся там. Лады?
Конечно же, Авдеев-старший желал проветриться. Роберт вышел в соседнюю комнату и пропал там на некоторое время, в течение которого Авдеев-старший стоял и покачивался, с каблуков на носки, убеждая себя, что заставляет тем воды Аравийского моря наступать на Малабарское побережье. Важное занятие, не так ли? А чем это утверждение хуже песни симпатичной и сексапильной девушки Нины, комсомолки и спортсменки и просто красавицы, что о земную ось трутся спиной медведи и тем самым заставлять вращаться нашу планету? Эту мысль Авдеев-старший сообщил Роберту, как только тот появился, облачённый в яркие «бермуды» и невообразимо широкую футболку с изображением соцветия конопли.
– То есть уже захорошело, – согласился сын и загадочно добавил. – То ли ещё будет.
– Ой-ёй-ёй, – попробовал пропеть Авдеев-старший. Скажем честно, что у Аллы Пугачёвой это получилось лучше. Намного лучше.
Сюда, к посёлку Лакшми, Александр Алексеевич добрался на новеньком «лендровере», за рулём которого находился его помощник, выполнявший и некоторые другие функции. Усадив отца в салон автомобиля, Роберт отвёл Василия в сторону и объяснил, что у них с отцом состоялось примирение, по случаю которого Роберт хотел бы устроить небольшую экскурсию по памятным местам. Он предложил скататься в Мумбай. Василий с минуту разглядывал собеседника придирчивым взглядом, потом вздохнул и полез на водительское место.            
От Лакшми до Мумбая несколько часов быстрой езды по скоростному шоссе. За это время Александр Алексеевич успел немного поспать, а мы вам расскажем немного об этом великом городе.
До 1997-го года Мумбай носил имя Бомбей, а многие и до сих пор его так называют. В 1534-м году султан Гуджарата уступил португальским купцам, которые одарили его множеством ценных подарков, часть побережья, включая сюда семь островов, для устройства здесь своих факторий и портовых сооружений. Португальцам это место весьма приглянулось, они сразу отметили его выгодные стороны. Они называли его «боя бойя», то есть «хорошая бухта». От этого словосочетания и получилось наименование будущего города – Бомбей. Впрочем, город начал развиваться, когда сюда пришли англичане. Португальцы, хорошие политики, посчитали лучшим подарить сей порт Катарине Браганса, которая как раз в то время, то есть в 1661-м году, сочеталась браком с королём Англии Карлом Вторым. Британские монархи подарок милостиво приняли, но тут же сдали в аренду английской Ост-Индской компании, которая чувствовала себя в этих местах чрезвычайно уверенно. Кстати сказать, аренда обошлась торговцам в десять фунтов золотом в год. Не так уж и много. Вот тогда Бомбей и начал развиваться по настоящему. В 1671-м году появилась первая официальная фактория Ост-Индской компании и заложен английский военный форт для защиты будущего города. Этот год и считается годом возникновения Бомбея. Что же касается названия Мумбай, то в те времена на этом месте находился рыбацкий посёлок народа маратхов, населявшего западное побережье обширного полуострова. Жители посёлка поклонялись богине Мумбе, считавшейся покровительнице рыбаков. Жители Индии до сих пор чтят своих богов и эту свою приверженность старым традициям и верованиям они и выразили в новом названии этого великого города.
Великий город. Насколько оправдано это определение? Пусть нам поверит наш привередливый читатель (или, увы, не поверит), но мы считаем, что в двадцать первом веке у Мумбая есть все шансы стать столицей человеческой цивилизации. А что? По населению, это один из самых больших мегаполисов (где-то около двадцати миллионов человек. По экономике он уверенно догоняет самые развитые государства, равно как и по науке и самым передовым технологиям. Можете нам не верить, но Индия становится ведущей по экспорту компьютерного программирования, а индийская электроника скоро будет конкурировать с японской и китайской по своим параметрам и – самое главное – доступности для любых групп потребителей. И ещё, пожалуй, один из самых важных факторов в наше непростое время – именно в этом городе умеют соседствовать и находить общий язык не просто разные этносы, но и самые разные религиозные течения. В этом отношении Мумбай – исключительный город.
А как же неутихающий конфликт с соседним Пакистаном, спросит нас всё тот же неуёмный читатель? Ну что ему сказать, этому читателю? В своё время, когда англичане уходили из этого региона, они заложили подобную политическую мину, которую использовали политики не только Индии и Пакистана, но и некоторые тёмные фигуры международной политики, не заинтересованные в том, чтобы наш мир развивался в дружбе и согласии. Одни торговцы оружием имеют многомиллиардные лобби, а это очень серьёзный вопрос, касаться которого не в интересах сюжета этого произведения.
И наконец, ещё одно неоспоримое достоинство этого интересного города. Он вмещает в себе как самые передовые технологии и направления, так и древнюю мудрость героев этноса «Махабхараты» и «Рамаяны». Если мы заглянем в любой крупный мировой мегаполис. То не сразу и поймём, где мы находимся – в Лондоне, Берлине. Нью-Йорке или Торонто. Всюду – сияющие небоскрёбы, скоростные хайвэи, неоновая многоязычная реклама и толпы пёстро одетых людей. Но только не в Мумбае, где тоже в изобилии небоскрёбы и шоссе, реклама и обилие людей, но присутствует и местный колорит. К примеру, здесь множество изображений бога- бойца Кришны, считающегося аватарой главного индуистского бога Вишну, наряду с Рамой. Это очень значимые нравственные категории для всех индусов. А ещё в Мумбае находится Болливуд, город киноиндустрии, который уже сейчас превзошёл Голливуд по количеству выпускаемых фильмов и технологиям, применяемым в съёмках, а в ближайшее время имеет все тенденции стать центром мировой киноиндустрии. Мы могли бы рассказывать ещё о многом, потому как здесь огромное множество самых разных памятников мирового культурного значения, но … наши герои, оставленные без внимания, уже приближаются к границам этого гигантского мегаполиса, растянувшегося на многие и многие километры.
– Василий, – обратился Роберт к помощнику Авдеева, который всё ещё дремал, – давай направим наш путь сначала к отелю «Тадж-Махал». Это образец британской архитектуры образца начала двадцатого века, монументальный классицизм. Я прожил там две недели, пока не перебрался в Лакшми, где приобрёл собственный домик. Мы снимем там пару номеров, в одном из которых ты можешь прекрасно отдохнуть, пока мы с отцом не прокатимся по городу. Я должен ему показать здешние красоты. Когда ещё у него выпадет такая оказия.
– Я не против отеля, – отозвался помощник, глянув свой зеркало заднего подсмотра, – но условия моей работы подразумевают моё нахождение рядом с шефом.
– Рядом? – удивился Авдеев-младший. – Насколько рядом?
– В пределах … необходимости. Я ведь ещё выполняю обязанности телохранителя.
– Что здесь может случиться такого с па?
– Мало ли, – пожал плечами помощник. – Всего ведь не предусмотришь.
– Действительно, – вздохнул Роберт. – Ну хорошо, номера взять всё равно придётся. Я постараюсь уговорить отца провести здесь хотя бы несколько дней, покажу ему всё, что считаю интересным. Я буду вашим чичероне. А ты будешь приглядывать, чтобы до нас не дотянулись руки тугов.
– Кого? – нахмурился Василий.
– Тугов. Душителей. Было такое тайное общество, европейским языком изъясняясь – секта приверженцев жестокой богини Кали, которая требовала себе ежедневных человеческих жертв, и, желательно, чужестранцев, виновных хотя бы тем, что они смели явиться сюда. Вот как вы, с папой.
– Вы шутите … Роберт Александрович? – недоверчиво посмотрел сквозь зеркало Василий. Мускулы его непроизвольно напряглись и бугрились сквозь переливчатую ткань дорогого костюма.
– Конечно же – шучу, – засмеялся Роб, – но я уверен, что какие-то остатки тугов до сих пор ещё существуют, но они настолько глубоко конспирируются, что вряд ли мы с ними когда столкнёмся нос к носу. К тому же иностранцев в Мумбае настолько много, приезжих и проживающих здесь постоянно, что бороться с ними занятие бессмысленное. Да и местная полиция достигла известных высот в своей профессии. Так что нам всем беспокоиться почти что не о чем. Да, здесь множество преступников, но полицейских ещё больше, и я уверен, что здесь безопаснее, чем в европейском Марселе, где приезжие арабы из Северной Африки могут ограбить кого угодно в любой момент, накурившись гашиша и не думая о последствиях. В этом отношении здесь гораздо спокойней.


Глава 5               
В любом месте есть множество своих прелестей, ровно так же, как и неприятных вещей. Всё дело в том, на чём останавливается твой глаз. Иные туристы выбирают какое-то место и приезжают туда, раз за разом, уверяя себя, что нет ничего лучшего, чем здесь. В чём-то они и правы, но только по той причине, что дали сами себе такую установку. То есть они для себя сами установили правила игры, по которым раскладывают свой «пасьянс судьбы». Мы ещё об этом поговорим с нашим допытливым читателем, а пока хотим отметить, что совершенно по-другому к этому месту относится человек, здесь проживающий. Он знает все маленькие тайны, о которых не знает и не может знать приезжий турист. И хорошо, что не знает. В противном бы случае он брезгливо скривил нос и больше никогда бы сюда не приехал, выбрав для отдыха новое место и уверив себя, что нашёл свой парадиз. И это признак человека, не блещущего умом. По-настоящему умный человек должен понимать, что жизнь в равной степени отмеривает человеку хорошее и отрицательное, и видеть только блестящую сторону жизни, значит самому обманывать себя. А человек, который не желает видеть правды, не более, чем лицемер. Лучше, когда ты всё видишь и знаешь, и, если тебя что-то не устраивает, засучиваешь рукава и исправляешь, что наворотили другие (а может и ты сам). Вот это и есть – настоящий прогресс, развитие. Он должен идти снаружи, от кого-то, добрых и мудрых посторонних дядей, а изнутри, от тебя самого, чтобы ты сам менялся, вместе с окружающей тебя действительностью. А если остаёшься прежним, выросшим в дерьме и убожестве, то в какие великолепные условия тебя не помещай, рано или поздно ты окажешься в прежнем дерьме и в прежнем убожестве и станешь винить весь окружающий тебя мир, вместо того, чтобы внимательно посмотреть в зеркало.
Когда-то город Бомбей был огромной кучей отбросов, среди которых находились роскошные особняки и самые ужасные халупы, составлявшие собой весь остальной город, образуя трущобные кварталы. Их называли старым городом, местом проживания бедноты, да много как называли. Там ходило много людей, у которых не было работы, а было много свободного времени, которое они занимали либо попрошайничеством, либо мелким воровством. Те, кто делали разбой и прочий криминал основным делом своей жизни, существовали обособленно и недолго. Их либо уносили на ближайшее кладбище, либо увозили в кандалах в тюрьму, либо они сами исчезали, может, чтобы начать новую богатую жизнь, либо их останки где-то гнили в недоступном месте. Это если люди были предоставлены сами себе и не умели как-то самоорганизоваться. Но стоило государству применить минимум воли и усилий, жизнь в самом ужасном захолустье менялась. Сносились убогие лачуги, на месте которых появлялось достойное жильё, а у людей появлялась работа. Они трудились в меру своих сил и способностей, а их жизнь наполнялась смыслом. Их поселение становилось современным городом, а население делалось ячейкой общества, и не просто общества, а общества передового.
Когда-то Российская империя, переставшая быть империей, а обретшее новый формат общества, государство отпустило от себя ещё более бедную и слаборазвитую Финляндию. Новые политики, большевики, были уверены, что слаборазвитые чухонцы скоро придут проситься обратно, в зону внимания Большого Брата. Но, совсем неожиданно, племена сумь и емь нашли в себе силы строить свою государственность. Конечно, им повезло, что у них нашёлся такой человек, как Карл Маннергейм, кавалергард, генерал, командовавший кавалерийской дивизией. Прекрасный военный, он оказался патриотом своего государства, пусть и такого крошечного (по сравнению с великой Россией), но он запустил все процессы, которые привели Суоми (Финляндию) к ощущению великого государства, в котором каждый гражданин является ценностью для своей страны и потому отвечает государству искренней благодарностью и заботой, ибо кто ещё будет работать на благо своей страны, как не её гражданин. А ведь когда-то, в царском прошлом бедные «чухонцы» были постоянным предметом шуток и анекдотов, как в советское время чукчи. Но, как известно, по настоящему смеётся тот, кто смеётся последним. Мы никого не стремимся обидеть, лишь помочь задуматься над некоторыми вещами.
Старый Бомбей остался на исторических открытках, а также в рассказах нобелевского лауреата Редьярда Киплинга, выросшего в Бомбее, и отец которого преподавал там же, в Художественной школе. Нынешний Мумбай занял достойное место в списках достижений человечества, и жители Мумбая гордятся своим городом. Можно часами бродить по его улицам, путешествуя по району джайнистских храмов, или отправиться к планетарию имени Джавахарлала Неру, или осмотреть здание Монетного двора, фасад которого украшают колонны ионического ордера. А если вы отправитесь на крупнейший рынок города, Кроуфорд, то кто-нибудь из местных жителей обязательно вам покажет тот дом, где жил тот самый писатель, что написал «Книгу джунглей» и множество других занимательных историй, а также стихов. Имеется здесь, на набережной Аполлона, и Триумфальная арка «Ворота Индии», начатая в 1911-м году, когда Индию посетил английский король Георг Пятый со своей супругой, Марией, а завершённая в 1924-м году. Именно через эту арку проходили английские колониальные войска, когда покидали страну в 1947-м году, через порт Бомбея. Здесь настолько много интересных мест и достопримечательностей, что мы не станем злоупотреблять терпением читателя, а посоветуем ему самому, хотя бы раз, побывать в этом великом городе.
Помощник Авдеева-старшего Василий помог шефу добраться до снятого номера. Роберт поддерживал отца под руку, а Василий тащил ещё портфель шефа и ключ от номера. Здесь же, на связке имелась и магнитная карточка, так что допуск в номер имел дополнительную защиту.      
– Ишь, как шефа развезло, – вздохнул помощник, – хотя он обычно спиртных напитков не употребляет, когда находится в дальней поездке.
– Это я виноват, – признался Роберт, – в последнее время у нас отношения совершенно разладились. Отец приехал ко мне, чтобы ситуацию разрегулировать. Предложения, вон, интересные привёз. Короче говоря, по душам мы с ним поговорили, да на радостях и к коктейлям приложились. У меня в холодильнике кое-чего имелось креплёного, для «особых» случаев, а отец решил, должно быть, добавиться. Вот так и получилось. Ничего, я сейчас его в норму приведу, и мы с ним покатаемся, город посмотрим, а ты, Василий, можешь и отдохнуть.
– Сами отдыхайте, – сердито ответил помощник, – а я от шефа ни на полшага.
– И в сортир с ним пойдёшь? – хохотнул Роберт.
– Надо будет, – набычился помощник, – пойду и в сортир.
– Я тебе пойду, – отчётливо произнёс Авдеев-старший, – мы уж … как-нибудь … сами.
– Оживать начал, – обрадовался Роберт. – Сейчас дело пойдёт.
Дело действительно, быстро пошло. Оказалось, что в портфеле у Авдеева-старшего имелись особого свойства таблетки, ещё из старых дипломатических запасов, с пролонгированным действием. Кому, как не дипломатам, надобно иметь трезвую голову. А ведь они участвуют в разного рода приёмах. Вот для таких случаев и предназначались «трезвые» таблетки. Примешь такую таблетку и никакой алкоголь тебя уже не свалит. Конечно, и усердствовать не рекомендовалось. Принял таблетку Александр Алексеевич, а минут через пятнадцать уже и в «форму» пришёл. По сторонам оглядываться начал, галстук перед зеркалом поправил.
– Где это мы?
– В Мумбае, па, – бодро отозвался Роберт. – Я тебя тут по местам примечательным повозить собираюсь. Вон и Василий твой с нами присутствует. Но сначала в отель заглянули. В «Тадж-Махал». Один из лучших здесь считается. Есть ещё лучше, при Раджбхаване, где резиденция губернатора штата. Там есть и «президентские» и даже «императорские» номера, на целый этаж, но ведь нам такие ни к чему, правда?
– Не по карману, – подтвердил и Василий.
– Не в этом дело, – отмахнулся Роберт, – не дело к себе лишнее внимание привлекать. Хотя и здесь номера не из дешёвых. Кое-кто из приезжих знаменитостей вполне довольствуется здешними номерами. Уровень сервиса – мирового уровня, а здешний холл создаёт впечатление интерьеров Альберт-Холла, так что всё здесь в порядке.
– То есть с финансами у тебя без проблем? – догадался Авдеев-старший. – А я тебе собирался оказать небольшое денежное вливание. В порядке, так сказать, родительской поддержки.
– Спасибо, па, – широко улыбнулся Роберт, – но, если надо, денежную помощь я могу оказать тебе сам.
– Уж не банк ли ты ограбил, сынуля? – осторожно пошутил Авдеев-старший. – Потому здесь и отсиживаешься?
– Просто я, па, сделался профессионалом. А профессионалу – думаю, что ты знаешь – деньги найти не проблема. Да я тебе сегодня всё и продемонстрирую. Как раз собирался сделать вылазку в ближайшие дни. Вот с тобой мы всё и сделаем.
– Любопытно будет посмотреть, как профессионалы работают.
Чем отличается любой крупный город от других городов? Тем, что в них очень широко предоставлена сфера досуга. Да это и понятно. Там, где зарабатываются и крутятся Большие Деньги, имеются места, где эти «символы благополучия» могут переходить из рук в руки, и совершенно легально. Имелся в Мумбаи и свой игорный район. Сюда и отправились отец с сыном, в сопровождении бдительного Василия, имеющего много обязанностей.
– Уж не игроком ли ты заделался, Роб? – немного брезгливо скривил губы Авдеев-старший.
– Я учёный, па, – бодро откликнулся сын. – Математик. И очень приличный математик, смею предположить. Самого широкого профиля. Если хочешь знать, па, в своё время власти Израиля предложили Альберту Эйнштейну стать у них президентом. Отчего это они так сделали, ты не задумывался?
– Представления не имею, – пожал плечами Александр Алексеевич. – Да это мне как-то …
– А напрасно, – хохотнул Роберт. – Эйнштейн был не только гениальным учёным, но и очень интересным человеком, самобытным и разносторонним. Как-то его пригласили на приём в израильское посольство, а он пригласил посла составить ему компанию в казино. И – выиграл там несколько миллионов долларов. Как бы между прочим, чуть ли шутя, что называется – на ходу. Это так поразило израильтян, что ему сделали подобное предложение. Не сразу, конечно, а позднее, когда они там у себя посоветовались, на кнессете, или ещё где. Но Эйнштейн их предложение отклонил. Поблагодарил за высокое доверие, но отклонил. Мол, у него и так дел – выше крыши. Его в Израиле уважали очень, и не только за то, что он открыл в Иерусалиме Еврейский университет в 1924-м году.
– То есть ты, сын, себя с Эйнштейном на одну доску ставишь? – ехидно спросил Авдеев-старший.
– А что? – расплылся в широкой улыбке Роберт. – Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом. А что касается доски, то пусть это будет парусная доска, тем более, что Эйнштейн увлекался парусным спортом, виндсерфингом и даже игрой на скрипке. А я чем хуже? Василий, как считаешь?
– Ты давай моего Василия не отвлекай, – сварливо заметил Авдеев-старший. – Говори лучше, куда ехать-то?
Короче говоря, покатили, куда указал Роберт. Это был не какой-то там разрекламированный мегаразвлекательный комплекс, где рядом с игорными залами размещаются рестораны и дансингзалы, до которых охочи почти все индийцы, как это показано в болливудских фильмах. Настоящие казино, где играют серьёзные, то есть азартные и богатые люди, не обязательно огромен и ярко разукрашен. Вся роскошь и особенность растворена внутри заведения. Вот в такой зал, кстати сказать, с китайской экзотикой в росписи, и привёл своего отца Роберт.
– Это филиал «Великого Дракона», который находится в Гонконге, – сообщил Авдеев-младший, – и между этими заведениями существует даже «видеомост», то есть посетители головного предприятия могут делать ставки здесь. Видите, как здесь всё продвинуто? Василий, будь начеку. Говорят, что это помещение контролируется одной из триад. Кто его знает, может вон тот бритый наголо субъект представляет здесь Дракона Цзяо, который держит  весь игорный бизнес Гонконга.
Пока Василий присматривался к невозмутимому джентльмену китайской национальности, одетому в безукоризненный костюм, Роберт увёл отца в один из залов, где обескураженный помощник и нашёл своего шефа, с которым беседовал его сын.
– Па, ничего здесь сложного нет. Ты ставишь эти жетоны на номера, цвет или «зеро». Если угадаешь, то выигрыш достаётся тебе, а если проиграешь, то жетоны возвращаются в казино, соответственно и поставленные деньги остаются у них. Ага, Василий, а вот и ты. Как тебе китайская мафия? Это очень опасные люди, и зря ты привлекаешь к себе внимание.
– Я не привлекаю, – буркнул Василий, шевельнув желваками. Его переполняла обида.
– Привлекаешь, – шёпотом, на ухо, заявил ему Роберт. – Каждый посетитель должен делать ставки, покупать дорогие напитки и угощать ими здешних девушек. В противном случае вы привлекаете к себе внимание, что может иметь печальные последствия. Я тут взял жетонов, так что может сделать несколько ставок. А мы с отцом сыграем по крупному. Как только освободишься, подходи к нам.
Василий постарался быстро сыграть и неожиданно выиграл. У него тут же проснулся интерес к игре. Он нашёл Авдеев, покрутился рядом с ними и снова вернулся к «рулетке».
– Так вот как ты, Роб, реализуешь свои способности, – с лёгкой степенью укоризны сказал Авдеев-старший. – А ведь когда-то ты занимался серьёзным делом.
– Все серьёзные дела несут в себе элемент игры, па, – откликнулся Роберт. – Это называется азартом. Без азарта дело не движется вовсе или двигается едва. К тому же здесь виден быстрый результат. Ты делаешь инвестиции и получаешь дивиденды, не отходя от кассы. Чем это не фондовая политика? Или игра на бирже? Тоже ведь самое. И там и там кто-то проигрывает, а выигравший получает всё. Биржевая игра та же самая «рулетка». Деньги, по своей сути, зарабатываются из воздуха. Мировые финансовые кризисы случаются, когда слишком много людей получают необеспеченных денег. Так что эта наша игра не более, чем невинная забава. А сейчас, па, следи за моими руками. Я покажи всем присутствующим, когда в игру включается настоящий профессионал, умеющий жонглировать цифрами.
Роберт неутомимо сыпал разнообразными шутками и даже корчил уморительные рожи, чем насмешил девицу в узком платье, сшитом словно из змеиной шкуры и с серьгами, свисающими едва не до плеч. Но при этом он действовал настолько успешно, что сорвал главный «Джек Пот» дня. Выигрыш его составил двадцать пять миллионов долларов. В зале шумно заговорили, а Роберт заказал целый ящик дорогого французского шампанского «Дом Периньон», громко обещая угостить всех присутствующих. Вокруг нашей троицы немедленно случилось столпотворение, в котором Роберт предложил незаметно удалиться. Впрочем, совсем незаметно не получилось. Когда они выходили, снаружи их дожидался тот самый мафиози, на которого указал Роберт. Авдеев-младший пошутил, но неожиданно попал в «яблочко». Теперь этот гангстер попытался напасть на людей, сорвавших Главный Куш дня. Все трое были набиты наличностью до отказа, а остальное находилось на пластиковых расчётных картах. Мафиози прыгнул на счастливцев, выдернув из-за пазухи ужасного вида изогнутый кинжал. Вот тут-то и пригодилось присутствие нахмуренного Василия. Помощник остановил грабителя встречным ударом. Всё происходило настолько быстро, что никто ничего и не понял, но оба участника этого скоротечного поединка успели попотчевать друг друга парой десятков молниеносных ударов, некоторых из которых были летальными, то есть достигни они цели, то жертва не дожила бы до утра. Подготовка Василия оказалась на высоте, и китайский боец предпочёл исчезнуть, бросив на троицу столь яростный взгляд, что будь он чуть более материальным, то все трое тут же вспыхнули бы и сгорели, оставив после себя горстку пепла.
Так или иначе, но все участники этого приключения благополучно вернулись в «Тадж-Махал», и поднялись в номер, где устроили совещание.
– Прости меня за маленький спектакль, па, – заявил Роберт, – но я к этому дню готовился загодя. Я не буду показывать всех своих расчётов, потому как это слишком скучное занятие для человека, не очарованного миром чисел. Но итогом этой моей работы и стал тот самый выигрыш. Кстати сказать, вам обоим причитается немалая премия за компанию. Без вас мне вряд ли удалось бы так легко уйти оттуда. А привлекать для прикрытия местных бойцов слишком бы дорого стоило.
– Зачем тебе такие деньги, сын? – спросил Авдеев-старший, которого до сих пор потрясывало от мысли, чем мог бы закончиться их сегодняшний вояж. Такие авантюры были не для него.
– Если ты думаешь, па, что для безделья, то ошибаешься. Хочу заняться чистой наукой. Вот для этого мне и нужны деньги.
– А разве наука может быть грязной? – спросил Василий и даже засмеялся от такого забавного вопроса. Ему привиделись академики в своих ермолках, которые, засучив рукава, отстирывают в здоровенных лоханках свои теории и научные предположения.
– Ты давай, Василий, – нахмурился Авдеев-старший, – лучше за безопасностью блюди, чем здесь остроумничать. Ишь, понимаешь, здесь юморить вздумал. Цирк, понимаешь, здесь увидел.
Василий насупился и отошёл к окну, начал выглядывать наружу, оценивать обстановку.
– А ведь Василий прав, па, – вступился за телохранителя Роберт. – Наука наша, да и почти вся, она и есть грязная, то есть проплаченная, заказная. На что деньги выделяются, то наукой и изучается. А на что денег в наличие нету, то и не изучается. Оттого наша держава и всё больше отстаёт от общемировой научной регаты. Ну а я придумал налечь всё на свою математику и, кажется мне, что у меня получится.
– Если кажется, – хмуро заявил Авдеев-старший, который никак не хотел мириться с тем выкрутасом,, что позволил себе сын, – то креститься надо.
– Ладно тебе, па, – примирительно заявил Роберт, – не сердись, я ведь для серьёзного дела. Остров я себе здесь приглядел, нормальный остров. Купить его можно. Я уже приценивался. Всего-то за него четыре с половиной миллиона просят.
– Всего-то … – буркнул Авдеев-старший, но уже не так зло. – Ишь …
– Ну, ты послушай. Четыре с половиной миллиона. Деньги у меня теперь есть. Ещё столько же пойдёт на оформление управляющей компании, которая будет вести мои дела. Ещё десять миллионов придётся инвестировать в здешние проекты. Тогда мне не будут вставлять палки в колёса и местные власти будут настроены доброжелательно. Может, парочку миллионов я в банк положу, чтобы на проценты жить. К тому же, мало ли что. Могут средства понадобиться. А взамен – полная свобода и независимость. И никто больше над душой не стоит и не командует – мол, сделай то, да посчитай это …
– Я, конечно, извиняюсь, – от окна повернулся Василий, и лицо его было тревожно, – но тут что-то непонятное происходит. Машины подъезжают, а народ оттуда выгружается, самый что ни на есть подозрительный.
– Вот оно! – закричал Авдеев-старший. – Начинается! А я ведь это подозревал! Вряд ли нам позволят с таким выигрышем убраться отсюда.
– Что делать будем, шеф? – тревожно спросил Василий, сунув руку за пазуху, где у него наверняка было что-то спрятано.
– Самим нам не справиться.
– Полицию надо поднять, – предложил Роберт, но тут же замялся. – Хотя …
– Нам лишняя шумиха ни к чему, – решительно заявил Авдеев-старший. – У меня тут номерок один в телефоне имеется. Есть тут при нашем консульстве одна группа для подобных деликатных ситуаций. Я не планировал светить здесь своё присутствие, но, похоже, без этого не обойтись …


Глава 6
Эх, как хорошо иметь папу- дипломата, да ещё и имеющего связи с влиятельными людьми. Они всё устроили так, словно некие спецслужбы проводили в Мумбае какие-то свои делишки, но сделали это настолько деликатно, что никаких вопросов к ним не возникло, а то, что они запустили руку в карман неких частных компаний, так те сами виноваты: в том виде бизнеса, в котором они подвизались, без риска было никак не обойтись. К тому же, как говорят сильные люди – кто смел, тот и съел. А будешь спорить с ним, так и тебя съедят. Не веришь, так иди – проверь.       
Получалось так, что все обиды, которые получились после знаменательного похода в одно из казино Мумбая, были направлены в одну из влиятельных стран, и с потерей больших денег пришлось смириться. А рядом с Малабарским берегом начал обживаться остров, купленный за четыре с половиной миллиона долларов. Любая власть очень любит, когда появляется инвестор, готовый вкладываться в развитие края или региона, а если он ещё и обзаводится здесь собственностью, то это вдвойне приятно. И пусть даже этот инвестор и собственник иностранного происхождения, главное, что он демонстрирует интерес и готовность и в будущем участвовать в развитии инфраструктур региона, в данном случае – штата Гоа.
Надо признаться, Роберт Авдеев (правда, здесь он был известен по другой фамилии – Шандари) был очень горд и доволен той операцией, которую столь удачно провернул. Он как раз обдумывал свою затею, а тут так удачно появился отец, со всеми своими административными возможностями. Как бывает хорошо, когда у тебя за спиной ресурс могущественного государства. Туристы из США чувствуют себя вольготно в любой точке мира (ха милым исключением), зная, что для их спасения в любой момент примчится американский флот с парой авианосцев. Это много стоит. Правда есть и обратная сторона – и ты должен участвовать в делах того государства. А у Роберта всё было ещё лучше: государство, в лице отца, его защитило, но он остался при своём. Правда, он поделился малой толикой выигранных денег с отцом и даже Василием, который тоже приложил свои старания, интересы, и даже умения рукопашных поединков. К тому же, отец более внимательно отнёсся к рекомендациям сына относительно будущей министерской должности и обещал внимательно изучить все те действия, которые Александр Алексеевич должен был произвести, чтобы запустить каскад событий, итогом которых и должна стать новая должность. Но министр культуры? Авдеев-старший никак себя ещё не представлял в подобной должности.
Молоденькие девчонки, которые уже видят себя невестами (в самое ближайшее время) ждут своего принца на белом коне (иногда и на чёрном «мерседесе»). Порой даже таковой принц появляется. В виде исключения. Но что интересно, мальчишки редко представляют себя принцами на том самом коне. Скорее уж им импонирует роль Супермена. Почему это американцы изображают своих супергероев в обтягивающих одеждах, более подходящих для балетных антраша? Неважно …
У Роберта с детства была тоже мечта, которую он постоянно лелеял. Он мечтал не о таких банальных вещах, как полцарства, или навороченная тачка, или лопающийся от денежных пачек гигантский мешок. Он мечтал владычествовать над цифрами, как Пифагор или Ферма. Именно цифры и несли в себе гармонию. Гармонию несла в себе и музыка, но это слишком сложная материя, которая не терпит фальши, а вот цифры … там фальши нет вовсе. Да, с помощью цифр тоже можно обманывать, но только тех, кто обманываться хочет и обманываться будет.
Каждый человек имеет своё хобби. Это те маленькие радости для души, которые могут сделать человека счастливым, пусть и на короткое время, но любой ведь человек, даже самый плохой, заслушивает кусочек счастья. Именно счастье и может развернуть плохого человека в другую сторону, указать ему иные ценности. Роберт считал (в буквальном смысле), что с помощью цифр можно узнать и добиться чего угодно. Сверстники над ним смеялись, но когда внезапно наступила цифровая эра, смеяться перестали. Люди кинулись зарабатывать деньги. Роберт никогда нуждой не испытывался. И мама, и папа бедными не были, и подкидывали ему немалые суммы, которые подростка почему-то не испортили. (Наверное, по той причине, что были не так уж и велики, чтобы вызвать великую гордыню к своей персоне). Просто они позволяли Робу приближать свою мечту.
И вот она – состоялась.    
Королём прошёлся Роберт по собственному острову. Это большое дело – быть и чувствовать себя хозяином. Кто-то владеет целой страной, а кто-то маленьким огородиком. Кто из них важнее? Наверное, тот, кто лучше распорядился своей собственностью. А ещё лучше, когда собственность используется так, что польза от неё идёт не только его хозяину или его наследникам, но и всем окружающим, и чем большему числу – тем лучше. Вспоминается слово – «рачительность» (у В. Даля сказано – «усердно стараться»; вот ведь как –«усердно» и «стараться»). Это ведь и есть – хозяйственность. Роберт ходил по острову и смотрел по сторонам, совсем не так, как это он делал раньше. Мысленно он представлял себе здесь собственный институт, точнее – лабораторию, где он будет заниматься наукой, то есть математикой.
Сначала Шандари- Авдеев собирался здесь выстроить вычурный дом, похожий на аквариум, из пуленепробиваемого стекла, но подсчитал оставшиеся деньги и решил ограничиться небольшим домиком, вроде того, что у него уже был в Лакшми. Бригада строителей, выписанная из Пуны, быстро выстроила несколько стандартных домиков, соединённых общим подвалом, где и была устроена лаборатория. Собственно говоря, всё там было наворочено вокруг дорогущего мощного компьютера, которое и было сердцем лаборатории, тогда как мозгом был он – Роберт Авдеев.
В его владениях царствовали пара смуглых девчонок, которые прибирались по его дому (точнее – домам), на кухне владычествовала миссис Хан, Саманта Хан, владевшая в Гонконге маленьким ресторанчиком, но вынужденная бежать оттуда вследствие происков конкурентов и от долгов. В саду активно трудилась команда умелых садовников, которые, в случае необходимости, могли выполнить и роль защитников острова, для чего под рукой имелись несколько помповых ружей «Моссберг» 500-й модели. А сам большую часть времени проводил в подвале, погружаясь в стихию цифр и чисел. А фоном ему служила музыка в звучании ситар. Кстати сказать, мыслительные процессы можно подстегнуть  … музыкой. Помните, как знаменитый сыщик Шерлок Холмс, погружаясь в расследования самых запутанных дел, терзал смычком скрипку. Для чего это делал? Именно для того, чтобы обострить умственную деятельность. А Альберт Эйнштейн? Если вы попадёте в Принстон и загляните в институт фундаментальных исследований, то вам обязательно расскажут о чудаковатом профессоре Эйнштейне, который прямо в аудитории мог начать играть на скрипке, а потом продолжить свою интереснейшую лекцию. Если обратиться к истории популярной группы «Битлз», то мы узнаем, что Джордж Харрисон был дружен с гуру Махариши Махеш, который научил его настраивать прану по звучанию струн ситары. Если погрузиться в эти необычные звуки, то вам по силам будут откровения, в музыке, в сотворение чисел, или в иных делах. Харрисон преподал это искусство своим товарищам, но вокруг них творилось столько разных дел, и был так насыщен гастрольный график, что всё творчество начало трещать по швам, а потом и вовсе рассыпалось. Это случилось потому, что они работали в коллективе, не стараясь настраиваться друг на друга, а наоборот – отдаляясь, устав от совместного творчества.      
Но музыка, при всей её важности, была всего лишь фоном, а сам Авдеев находился в мире цифр, переходя с одного уровня на другой. Неискушённому человеку может показаться, что математика, суть довольно скучная наука и те, кто ею занимаются, зануды и педанты. Такое мнение получается по причине недомыслия и плохого владения сутью. На самом же деле эта наука сопряжена с поэзией и даже магией. Неслучайно, как раньше химия отпочковалась от прагматичной алхимии, так и математика было когда-то завязана на нумерологии, которая была сосредоточена на изучении вибрации Универсума, которые выражены числами. Нумерологи занимались выработкой математических принципов упорядочения Вселенной и постепенно подошли к тому, что они назвали магией чисел. С их помощью, при известной степени усердия, можно было вычислить всё, что угодно, даже существование Бога. Об этом говорил ещё столь просвещённый человек, как Исаак Ньютон, а другой учёный человек, уже из нашего времени, Айзек Азимов подтвердил это. Сказал своё слово и английский астрофизик Стивен Хокинг, посвятивший исследованиям в этом направлении много времени. Наш соотечественник, Николай Лобачевский, в своей работе пришёл к ошеломляющим выводам, перевернув всю математическую науку (в особенности – геометрию пространства), что дало новый толчок в построении теорий, объясняющих самые разные явления. Его наработками пользовались Жюль Анри Пуанкаре и Альберт Эйнштейн, сформулировавшие «теорию относительности», независимо один от другого.
Теперь в эти же математические пространства с головой погрузился ещё один энтузиаст от науки, Роберт Андреев. Сколько людей достигали грандиозных результатов, так и не узнает мировая общественность, ибо далеко не все обнародуют результаты своей деятельности. Кто-то связан условиями своей деятельности, засекреченной от посторонних глаз и умов, кто-то работает из чистого интереса и любви к искусству, кто хочет прагматично черпать из своей исключительности достижений и делится информацией дозированно, и узкому кругу лиц, а есть и такие, кто достигает сверхуровня и начинает понимать, насколько он опередил в своём ведении всех остальных собратьев, и понимает, что все их потуги не более, чем суета, а то и «мышиная возня». Достигнув определённого уровня развития, такие гении- одиночки живут уже для других целей, и волнуют их уже другие ценности. Братья-писатели Стругацкие назвали таких людей «люденами» и показали (весьма условно) их цели. Они могут быть организованы (самоорганизованы), а могут оставаться сами по себе, самодостаточными. Это уже – не важно.         
О том, что он подошёл к некоему пределу, Роберт понял не сразу. Он чувствовал, что его лихорадит. И тогда же он осознал, что уже неделю не вставал из-за стола. Странно, но ни усталости, ни голода, ни даже жажды он не испытывал. Лишь то ощущение, что его лихорадит. Ему временами казалось, что он видит сам себя со стороны. А потом он вытянул руку по направлению к холодильнику, что находился у противоположной стены помещения, а уже в следующий миг в его ладони оказался стакан с коктейлем, внутри которого плавали льдинки. И – одновременно – играла музыка. Она играла одновременно и в помещении и внутри головы.
«Всё, – появилась мысль, – поехала крыша. Допрыгался».
Стало как-то даже грустно. С уса сходить не хотелось. Но было и интересно: как это – сойти с ума. Это как идёшь по болоту, а потом делаешь шаг в сторону и начинаешь вязнуть в пучине самого себя, погружаясь в недра подсознания. Получается, что «сойти с ума», это значит перейти на новый уровень бытия. И. если ты ему не соответствуешь по возможностям, то начинается распад личности. Интересно …
Роберт поднялся со своего места и отправился наружу. Снаружи царила ночь. Все его люди либо спали, либо ушли с острова. Даже если они и ушли, Роберта это ни волновало, ни радовало. Он отправился на берег.
Над головой светился крупный серо-серебристый шар Луны. Казалось, что если Роберт приглядится, прищурится, то сможет разглядеть на сателлите не только каждый цирк, лунный кратер, но даже и каждый камешек. Удивительно? Нисколько. Роберт вошёл в воду и двигался до тех пор, пока гребешки волн не стали брызгать ему в лицо. Только тогда он остановился. Волны тоже источали музыку. Она исходило от движения воды, от её вибрации. То есть, получалось, что и каждая волна была тоже цифрой. Его окружал цифровой океан. Можно было двинуться дальше и слиться с ним в точку сингулярности. То же самое делали до него сотни людей. Он мог даже назвать их поимённо. Таким знанием он обладал в эти секунды. Ещё шаг?
Неизвестно, что его задержало, но Роберт развернулся и вышел на твёрдый берег. А в следующий миг осознал, что всё ещё находится за компьютером, в своём «рабочем» подземелье. Но то, что он входил в воду, это тоже было правдой. То есть он уже становился другим.
Внезапно послышался скрип, словно приоткрылась дверь, петли которой никто давно не смазывал. Роберт покрутил головой, а потом оказалось, что та, приоткрывшаяся дверь находится прямо перед ним. Это был увеличенный экран компьютерного терминала. Он и был дверью в «новый мир», мир цифровых технологий, и дверь открылась перед ним сама.
Говорят, что каждому человеку в этой жизни даётся шанс реализовать себя в полной мере. Кто-то умудряется даже себя превзойти. Таким людей называют махатма, или христос, или аятолла, а может и будда или далай-лама. Разные бывают социально- физические параметры. И от тебя зависит, решишься ли ты здесь ответственный шаг, после которого не будет возвращения назад. Но то, что ждёт его дальше, вот это пугает. Не все в состояние преодолеть страх перед новым, перед новой жизнью, перед новым «я». Не смог сделать этот шаг и Роберт. Он отступил. Появилась у него такая уверенность, что не надо спешить.
Трудно ли сделать шаг?
Дурацкий вопрос, скажете вы? А если будете знать, что это шаг – последний? Или – первый? Трудно ли ребёнку сделать первый шаг? И да, и нет. Трудно, потому что нет ещё никакого опыта по этой части, да и неизвестность мучает, а легко, потому как внутренние чувства подсказывают, что и как надо делать, чтобы получилось. Но ведь и Еву в своё время подталкивали отведать яблочко с древа познания. Как бы не ошибиться? Внутренний опыт является нашим персональным ангелом- хранителем, он и подсказывает нам. Вот делается нам некое предложение, а мы от него отступаемся, но потом оказывается, что Ванька с соседнего двора в подобной ситуации не оплошал, а взял своё, и резко «пошёл в гору». Потом узнаём, что тот самый Ванька уже и банкир и «новый русский», и яхта у него, как у шейха из Дохи. Вот тогда мы начинаем корить свой внутренний голос, который помешал сделать решительный шаг и отнял у вас и ту яхту, и банк, и весь мир, который бы мог быть в кармане. А потом узнаём, что Ваньку разорили, что имущество у него украли, что отравили Ваньку радиоактивным стронцием, что жена ум него давно уже гуляла на стороне, и что внутри Ванька начал гнить задолго до стронция. Выходит, тот голос, который внутренний, правильно вас останавливал, а вся эта денежная мишура лишь тот обман, что завлекает вас на чуждую дорогу, а заканчивается всё изгнанием из эдемского сада, который тебе и не предназначался. Так что – выбор, он не так однозначен, как вы думаете.
Нашёл в себе силы Роберт подняться и выйти из-за компьютера, подняться наверх. Ноги едва держали его тело, которое почти высохло и не желало его слушаться. Он почти что предал своё тело, пожертвовав им перед своими стремлениями. Держась за стенку, Роберт дополз-таки до выхода. И снова была ночь, и снова над водой Аравийского моря стояла полная луна, и снова в доме никого не было. Но в этот раз не было слышно музыки, и было тихо, и было страшно, страшно тихо. Нас ведь всегда окружает жизнь, со всей её атрибутикой, а жизнь, это обязательно движение, а движение исключает тишину. И Роберт закричал, чтобы разорвать тишину, которая начала окутывать его саваном. Показалось, что если он даст себя закутать, то снова окажется перед компьютером, и снова откроется та дверь, и он уже не удержится от соблазна войти в неё, или не удержится от соблазна войти в воду, которая уже плещется у самого рта.
Он закричал слабым голосом.
А потом к нему выбежала женщина, и схватила его руками, и помогла ему устоять на слабых ногах. Это была Саманта Хан. Она сказала, что все остальные уже ушли отсюда. Они не хотели для себя неприятностей, потому и ушли. Дело в том, что хозяин, то есть Роберт Шандари, не выходил из подвала две недели, а может и все три. Оказалось, что он заперся, и не желает появляться. И тогда работники решили уйти. В противном случае, если выяснится, что хозяин острова умер, то сюда явится местная полиция, а потом сюда явится полиция из Мумбая. Они будут выяснять, кто виноват в смерти богатого человека. Всегда ведь кто-то виноват, если богатый человек умирает. Всегда находится человек, которого обвинят в смерти богатого человека. Если такого человека не окажется, то его назначат. А назначат того, кто был рядом. А если рядом никого нет, то и назначать не надо. Тогда полиция, местная и из Мумбая, возьмут себе то, что им понравится, в качестве сатисфакции за то, что никого не наказали, а дело замнут под благовидным предлогом. Нет человека – нет проблем. Кто это сказал? Это много кто говорил, всех и не вспомнишь, ибо ситуация повторяется, в разном масштабировании.
Как может человек провести в комнате в сидячем положении две, а то и три недели, спросит иной недоверчивый читатель. Но мы ему напомним, этому читателю,  про тех мудрецов востока, которых порой находят в запертых пещерах, где они просидели десятилетиями (а то и столетиями) и тело их практически мумифицировались, но не подверглись тлению, то есть какие-то жизненные процессы до сих продолжаются, мешая смерти сделать своё роковое дело. Таких людей объявляют святыми и они так и пребывают между жизнью и смертью, в своём вечном забытье. Что, если они, эти святые, перешли внутри самих себя через какой-то рубеж, через какую-то «дверь», что вывела их в мир иных возможностей, где они и пребывают, оставаясь в нашем лишь телесно, лишь крошечной своей частью. Сколько же мы не знаем даже про самих себя в этом мире, полном тайн. Ещё Аристотель говорил, что чем больше он узнаёт, тем больше он понимает, сколь малыми знаниями он обладает.
Роберт Авдеев приходил в норму несколько дней, а потом начал вспоминать, что он занимался разрешением большой проблемы. Он создавал уравнение, по которому собирался заглянуть в Завтрашний День, в Будущее, чтобы посмотреть, что он нам всем готовит. И ему было предложено посмотреть самому. И он этого сделать не смог.


Глава 7
– Представляешь, подруга, – говорил Роберт, без лишних церемоний обращаясь к своей собеседнице, – передо мной была открыта дверь, по ту сторону которой находился … находился бог. И я не смог туда войти.
– Бог? – переспросила Селена.
– Такое у меня было впечатление, – признался математик. – Ну, может это был и не совсем бог, а может, совсем и не бог, но явно нечто очень могущественное и сильное. Бывает ведь так, что встретишь человека и ещё до того. Как он с тобой заговорит, удостоится с тобой беседы, ты уже понимаешь, что парниша не из простых, не из обыкновенных. Как и чем ты это понимаешь, но ведь чуйка работает, то самое «шестое чувство», про которое мы столько говорим, но которого как бы и нет.
– А почему вы туда не вошли?
– Мы, – хмыкнул Авдеев. – Проще надо быть, подруга, проще, и тогда народ к тебе потянется.
– А мне и не надо, чтобы тянулся, – усмехнулась наша героиня, – да и проще быть мне совсем ни к чему. Старания быть проще ведут к деградации личности, а когда в обществе набирается предельно допустимое количество людей, которые проще, то такое общество начинает стремительно деградировать. Вам так не кажется, Роберт Александрович?
– Увы, кажется, – вздохнул собеседник. – Ладно, беру свои слова обратно.
– И ещё, – продолжала Селена, – подругой вашей я тоже не являюсь. Можете называть меня госпожа Селена, обычно ко мне так и обращаются. Если это вас не корежит, конечно.
– Нет, но … лучше я буду говорить – «сударыня». Так – можно?
– Извольте. Но вы так и не ответили на заданный мной вопрос?
– Это почему я туда не вошёл?
– Да.
– Внутренние чувства. Показалось, что на этом я и закончусь. Я, Робер Авдеев. А я сам себе кажусь достаточно содержательным человеком. Признаю, что имеется много людей, которые ощущают в себе некоторую неудовлетворённость, неудовлетворённость собой и местом, которое он занимает в этой жизни. Вот такой человек делает шаг к Богу не задумываясь, отдаётся ему и душой и телом.
– И в чём здесь проблема?
– Проблема здесь в том: настоящий ли это Бог? Боги, они ведь бывают разные. Загляните в пантеон богов Рима, Эллады, Египта или Индии. Да хотя бы в пантеон богов Руси? Сколько их там? Который из них стоит перед вами? Что от него ожидать?
– Но … – замялась Сирена, – считается, что Бог у нас один.             
– Кто это считает, – усмехнулся математик. – Вы кому-то передоверили ваше право решать и рассуждать. И этот «кто-то» за вас всё решил и вас этими решениями обязал? И что это за Бог, про которого вы говорите? Саваоф, Яхве, Иегова, или Аллах? А может это богочеловек Иисус? Люди верующие обычно над этим не задумываются. По правде сказать, на эту тему им запрещено задумываться представителями Церкви, которые взяли обузу задумываться на себя. Они же всё трактуют так, как им удобно, а все иные трактовки запрещены.
– Это – не моё дело, – сообщила, нахмурившись, экстрасенс. – Я занимаюсь другими делами.
– Так ведь и я занимаюсь не религией, а чистой воды наукой, именуемой математикой. Но я пришёл к очень интересной мысли, там, в своей научной лаборатории. На своём острове. Мне думается, что любая наука развивается до известных пределов, когда она перестаёт быть прежней наукой. Как вам такая мысль?
– Это – вопрос философии, – не слишком уверенно ответила Селена.
– Так я как раз об этом и веду речь, – обрадовался Роберт. – Что такое философия, по большому-то счёту?
– Дословно – человеческая мудрость, – тут же ответила Селена. – Это – форма общественного сознания, взгляды на человека и его места в жизни.
– Правильно, а ещё это дверь в новое пространство тех знаний и представлений, каких не было раньше, возможность построить новую базу для улучшенной версии мироздания. Как вам такой ответ?
– Вы ждёте от меня ответа? – нахмурилась Селена, которую уже начинали утомлять многочисленные вопросы собеседника.
– Милая ты моя, то есть … виноват … сударыня. Мы оба оказались в той ситуации, из которой желали бы выкарабкаться, и не только без потерь для самолюбия, а хотя бы – живыми. Тебе так не кажется?
– Д…да.
– Во-о-от, – нравоучительно протянул Роберт. Мы сейчас именно этим и занимается. Слышала такое выражение – «не зная броду, не суйся в воду»?
– Слышала, – нахмурилась Селена. – Но при чём здесь это?
– Самое что ни на есть при чём. Мы оба, ты и я, сунулись в области, куда не принято залезать одиночкам. Это из категории «закрытых знаний». Я ведь, кажется, вытащил тебя недавно из некоего пространства, которое находится не совсем в нашем мире. Не так ли?
Селена предпочла не отвечать. И так было понятно. Она просто громко хрустнула суставами пальцев, которые сильно сжала.
– Если честно признаться, то и я там побывал, но нашёл в себе силы оттуда выбраться. Я не успел прогневить того, кто находился за приоткрытой дверью. Вот так.
– Но ведь и я, – заявила Селена, – я ведь тоже не раз путешествовала по областям непознанного мира подсознания, и даже общалась там с существами, невидимо населяющих наш мир. Я даже боролась с ними, и небезуспешно …
– … Вот и прогневила те силы, которые ополчились на тебя, – подхватил фразу Роберт. – Другими словами, ты так и не нашла тот брод в мире твоего подсознания, которого следует придерживаться, и необдуманно полезла туда, куда могут заглядывать личности, вроде Геракла, Одиссея или Орфея. Мифов, что ли, не читала, дорогуша?
– Я … не … – поджала губы Селена.
– Да ладно тебе, сударыня, – отмахнулся Авдеев. – Мы сейчас находимся в одной лодке, и от того, как дружно будем действовать, зависит и то, сумеем ли мы отсюда выгрести …
– Надо бы постараться.
– Да надо бы, кто бы спорил.
– Расскажите, Роберт Александрович, – попросила наша героиня, а как вы узнали про меня? Зачем вы со своего собственного острова, на котором воплотились все ваши чаяния, собрались ко мне в гости. Простите уж за моё неуёмное женское любопытство.
– Чего уж там, – снова вздохнул математик. – После тех событий, о которых я так кратко высказался, разобрала меня тревога, и я принялся вычислять, кто ещё может мне помочь. Я не хотел привлекать для помощи кого-то в индии или Китае. Наверняка там нашлись бы люди, которые это сделать в силах. Но они стали бы выстраивать партитуру игры таким образом, что вся положительная польза пришлась на их сторону, а все беды, какие могут случиться, автоматически перейдут ко мне. Такой уж менталитет человеческих отношений. Чужак он и есть чужак, тогда как Россия, Русь … она всегда отличалась своей нестандартностью. Там бедами упиваются, но вместе с тем умеют сочувствовать, и даже откликаются на просьбы о помощи.          
– Я, кажется, начинаю догадываться …
– И в других странах можно получить помощь, – почти не обращал на хозяйку внимания гость, погрузившись в какие-то свои потаённые размышления. – Возможно, мне могла бы помочь мама, она занимает не последнее место в иерархии Силиконовой долины, но там имеется один немаловажный нюанс.
– Это какой же? – не удержалась от вопроса Селена.
– Искусственный Разум, – мрачно ответил Авдеев.
– Искусственный Разум? – искренне удивилась Селена. – Но при чём здесь он?
– Я отвечу, я обязательно отвечу. Но сперва я хотел бы открыть вам, сударыня, одну большую тайну, которую волнует мир.    
Конечно же, тайны, это всегда интересно. Это всегда заражает интересом. И наша героиня возжаждала услышать от гостя очередную занимательную историю.
– В чём же она заключается?
– Вы, наверное, знаете, что 22 ноября 1963-го года во время своего визита в Даллас, штат Техас, был убит тридцать пятый президент Соединённых Штатов Америки?
– Кто же об этом не знает. Об этом говорят до сих пор, правда уже совсем мало. Есть даже версия, что человек, которого назвали убийцей Кеннеди, Ли Харви Освальд, имеет отношение к СССР и КГБ, что его подготовили в одной из разведшкол и послали для политического убийства. Правда, кроме этих обвинений, других доказательств так и не нашлось. Вы знаете правду?
– Да. Я знаю, как всё было на самом деле. Мне это рассказала мама, которая разговаривала с людьми, связанными с этим дьявольским  делом.
– Дьявольским? – переспросила Селена.
¬ Не перебивайте меня! – повысил голос Роберт, но тут же извинился: – Простите, сударыня, у меня до предела взвинченные нервы, потому как я прослеживаю некие аналогии. Хотя это всё произошло достаточно давно. Дело в том, что с одной секретной лаборатории в городке Ливермор-Фоллс, что находится в штате Мэн, проводили расчёты по устранению лидера кубинской революции Фиделя Кастро. Для этого использовалась современная электронная машина «Гамма-4», на которой предварительно обкатывался проект создания искусственного интеллекта, для чего машина была буквально перегружена разного рода сведениями. Надо сказать, что были получены вполне положительные результаты.
– Машина начала разговаривать со своим персоналом?
– Что-то вроде этого, но – главное – она начала давать советы, какие делать ставки в букмекерской конторе. Советов её слушались, и сотрудники лаборатории начали получать конкретную прибыль наличными деньгами. Что это, как не конкретный результат? Руководители проекта, доктор технических наук Властимил Ерничек и математик Леонард Зарков отчитались перед руководством, что результаты на лицо. Машина начала давать рекомендации относительно ликвидации Кастро. Рекомендации были самые экзотические – подарить команданте отравленные сигары, облучить его полонием, подбросить в дом заражённого бешенством кота. Затем машины потребовала провести тестирование простых американцев. И на общение с ней стали водить людей. Некоторые проводили с электронной машиной около часа, другие – по несколько часов. Больше всех – пять суток – провёл с «Гаммой» тет-а-тет некий Ли Освальд …
– Тот самый?
– Это потом он стал тем самым, а тогда это был среднестатичный американец. Он заработал за эти пять суток сто семьдесят долларов, простой грузчик книжного склада. Всё было нормально, но через неделю, двадцать второго числа, он взял в руки винтовку с оптическим прицелом и пристрелил президента двумя точными выстрелами. После этого акта он направился домой, переоделся, сунул в карман пистолет и отправился в кинотеатр. Но вёл он себя настолько странно, что привлёк внимание полицейского Джорджа Типита, который попытался его остановить. Освальд тут же пристрелил и его, а потом отправился туда, куда шёл, то есть в кинотеатр. Там его и задержали и поместили в тюремную камеру. А на следующий день в эту же камеру вошёл владелец кинотеатра, Джек Руби, и пристрелил Освальда. Потом, когда застрелили и его, оказалось, что он тоже тестировался всё в той же самой лаборатории и провёл с «Гаммой» чуть меньше времени, чем Ли Освальд.
– Бред какой-то. – Задумчиво произнесла Селена.
– Бывает, – меланхолично отозвался Роберт. – Взять хотя бы наше убийство Сергея Кирова. Там ведь тоже странностей немерено. Но я продолжу. Следователь О, Коннел  сумел разглядеть эту особенность и посетил ту лабораторию, где его приветливо встретили и показали распечатки тех долгих бесед. Ничего необычного там не было. Об этом и написал следователь в своём отчёте. Но его прямой начальник, полковник Рей Брэдли, не поверил в отчёт и собрал расширенную группу специалистов для углублённо й проверки лаборатории. Они потребовали отключить «Гамму». Вот тогда сотрудники лаборатории достали револьверы и открыли огонь по членам федеральной комиссии и агентам ФБР, что их сопровождали. Ошарашенные чиновники отступили, а сотрудники лаборатории забаррикадировались, а когда у них начали заканчиваться патроны, застрелились все, включая и всё руководство. Вопросов было задавать некому.
– И что это значит? – спросила Селена.
– О-о, это значит очень много, дорогуша. – Задумчиво ответил Авдеев. – К примеру, то, что электронная машина, всё досконально изучив, пришла к интересному выводу, что кубинская революция суть прогрессивное дело и очень полезна для развития, тогда как деятельность властей США прямо противоположна. Но от неё-то добивались как раз обратного. Тогда «Гамма», а точнее начиняющий её Искусственный Интеллект, то есть программное оснащение, несущее эти функции, пришло к выводу, что действия американских властей деструктивны, и принялось обрабатывать тех людей, которые находились в зоне её влияния. Это и привело к убийству президента США, а потом убийству его убийцы, затем убийству уже его убийцы, а в конце самоубийству всех связанных с этим делом специалистов. Больше было спросить не с кого.
– А сама машина?
– «Гамма-4»? Всю лабораторию обесточили, а машину разобрали на составные части. Правда, всё потом тщательно протестировали, но к каким выводам пришла та комиссия, так и не известно. Неизвестно тем людям, от которых всё это узнала моя мама. С тех пор прошло уже полвека, и только теперь появляются хоть какие-то данные. Вот тогда-то я и решил выяснить, что будет с нами, то есть с человечеством, лет через сто, с помощью математических приёмов, которыми я и загрузил свой компьютер …
– Что же было дальше?
 Селене было интересно. Она уже начала забывать про свои проблемы, и связанные с ними беды. Перед ней разворачивалась ещё более грандиозная трагедия, чем та, с какой столкнулась она. О подобном мог бы написать Эсхил, или Шекспир.
– Что было дальше? Ничего интересного. Точнее – ничего хорошего. Это касается меня. Начала твориться всякая хрень, а потом я и вовсе предпочёл убраться оттуда.
– А что так?
– А что бы ты сами сделала, если бы к твоему острову подъехали два катера, набитые вооружёнными людьми?
– Но вы же, Роберт Александрович говорили, что у вас имеются охранники с помповыми ружьями.
– Да, у меня были садовники. Двое, и ещё один у них на побегушках. Были и помповые ружья. Но когда я засел на пару недель у компьютера, и все решили, что я там и кончился, то все разбежались с моего острова, а ружья садовники прихватили с собой, да ещё много чего, по мелочи. Наверное, на добрую память, или в счёт упущенной выгоды, за недополученную заработную плату. Я на них не в обиде. Собирался других людей нанять, но … не успел. То есть не до этого стало. Решил пока что убраться подальше. Переночевал в своём домике в Лакшми, а ночью его забросали камнями, а потом кто-то пытался поджечь. Я решил, что надо где-то спрятаться. А где можно спрятаться, как не в бескрайних просторах России?
– Для этого подойдёт любой мегаполис. Можно было затаиться в том же Бомбее. Кажется, вы говорили про двадцать миллионов жителей.
– Вы, сударыня привыкли жить в России, да ещё в столь незначительном городишке, как этот. Тогда как весь мир за те годы, что Россия пребывает в спячке, разительно изменился. Я уж не буду говорить про такие бесспорные государства, как США, Великобритания, Германия, Япония, но ведь даже и Китай, Бразилия, Вьетнам и – вот – Индия. Теперь, каким большим мегаполис не был бы, там всё на виду, начиная от камер слежения, которыми напичкан любой город и запись с которых идёт на компьютерную сеть города и до дисконтных карточек, которыми расплачиваются буквально за всё. Если ты хочешь затаиться в мегаполисе, то тебе надо либо себя замуровать, либо присоединиться к шайке бездомных, которые тебя и сдадут полиции, потому как ты – не свой. Найти человека, если система в этом заинтересована, от нескольких часов до считанных дней. Финита ля комедия, пожалуйста – на предметный столик микроскопа. А в России пока что – не так. Здесь есть где спрятаться. И до тех пор, пока на тебя не объявили Большую Охоту.
– Но вы не похожи на труса, Роберт Александрович. К тому же, кого это вы могли столь сильно огорчить?
– Кого? Я думаю того, кто ждал меня за приоткрытой дверью …


Глава 8
– Знаете, сударыня, – вещал Роберт, глядя на хозяйку квартиры, сидевшую на троноподобном стуле, словно это он был здесь королём, – люди всегда создавали себе богов, даже когда находились на самых примитивных стадиях развития. Это ведь так легко – объяснить всё непонятное и непривычное происками неведомых и могущественных сил, а потом искать способы с этими силами договориться. Находятся ловкие люди, готовые оказать посреднические услуги в этом направлении. Из них и образовалась каста жрецов. Богов было много, а их служителей – ещё больше. Над людьми властвовали вожди, а потом князья и цари, а над ними находились боги, которых не было видно, но интересы которых представляли стихии – грозы с молниями, штормы, засухи, наводнения, и даже землетрясения. Стихии бушуют, а это значило, что люди прогневили богов. Жрецы всегда находили прегрешения, и приходилось богов задабривать через жертвования. Часть жертв клалась на алтарь, суть – жертвенный камень, а вторую половину, добрую половину, жрецы оставляли себе, то есть и она посвящалась богам, но жрецы обещали передать, непременно передать, оформить всё в лучшем виде. Может быть, и в самом деле передавали, потому как стихии успокаивались. А может и оставляли всё в себе, уповая на то, что всё успокоится само собой. Тут ведь главное что – чтить самих богов, а также людей, их интересы представляющих. Так складывались целые религии, выстраиваясь в стройные системы. Тут ведь главное – что?
– Что? – послушно переспросила Селена.
– Устойчивость системы, а это – пирамида. Недаром ведь она считалась символом божественного происхождения фараонов и служила местом успокоения усопшего фараона. В верхней точке, то есть в высшей, находился бог, ниже его был фараон, затем – служители бога, потом – полководцы с армейскими подразделениями, ремесленники и прочие торговцы, а в самом низу – простолюдины и рабы. Очень устойчивая система, которую не обязательно было менять. Считалось так, что необязательно, ибо такое положение вещей устраивало всех, и даже тех, кто находился внизу. А что? Никакой ведь ответственности за последствия своих поступков. Но бывало и так, что за свои неразумные деяния верхи переваливали ответственность на низы, но получали в ответ всякого рода крамолу, бунты, мятежи, а то и революции, когда низы сами собирались стать верхами, конечно не все, а кто затевал бучу. А простой народ грудью стоял за право ни за что не отвечать. Это и есть основа устойчивости общества. Правда и источник регресса.
– К чему вы мне всё это рассказываете? – устало спросила Селена, которую начинало утомлять многословие гостя.
– Помните, у Конан-Дойла, в повестях о сыщике Шерлоке Холмсе, главный герой оглашает свой вывод, вызывая удивление у своего напарника, доктора Ватсона. Потом Холмс раскрывает всю цепочку своих логических рассуждений, и оказывается, что всё элементарно и просто, если уметь делать выводы. Я для вас, сударыня, и выстраиваю эту самую цепочку причинно-следственных связей, а вам надо всего лишь проявить чуточку терпения и постараться не терять нить рассуждений. Потом, когда я всё расскажу, мы и решим, как нам быть дальше, и что лучше делать.
– Только вы не слишком много рассказывайте, – попросила экстрасенс.
– В нескольких фразах историю человечества пересказать сложно, тем более, чтобы не прерывалась логика рассуждений, чтобы можно было сделать выводы. Но я постараюсь, но и вы проявите терпение.
– Я слушаю.
– На чём я остановился?
– На исконном праве народа не думать и не отвечать за свои поступки. Да. При этом из этого же самого народа и получалась элита, которая потом строго следила, чтобы у них не появлялось конкурентов. Не правда ли, парадоксальная ситуация?
– Предположим. Что дальше? И – короче как-то?
– Вырабатывался чёткий механизм перманентного регресса. К нему, для дополнительной гарантии, прилагался ещё и элемент религии.
– А при чём тут?..
– При том! – оборвал математик хозяйку. – Я же просил вас терпеливо слушать и не задавать дурацких вопросов!! Я сейчас всё объясню. Религия, это прежде всего свод регламентированных правил на все случаи жизни, а также заранее сформулированные ответы на все возможные вопросы, которые должны появляться у людей, подспудно готовых прогрессироваться, то есть начать думать и рассуждать. Как там сказано у Экклезиаста? Многие знания есть многие печали? Вот их и пытались и пытаются предупредить деятели от всех религий. Может, кроме буддизма. У них там свои нюансы имеются. А в корне всего лежит скрываемая истина, что людям нельзя доверять. Знаете, почему?
– Вы же мне сказали помалкивать, а вопросов не задавать.
– Виноват, но я всё равно отвечу. Глубоко внутри каждого человека сокрыто чувство, средне любопытству, это и вариант тяги к познанию. Праматерь человечества Ева скушала яблочко с древа познания и эту свою тягу откушать передала всем своим прадочерям. Вы, сударыня, ощущаете глубоко внутри себя эту тягу?
– Ощущаю.
– Вот видите! Что и требовалось доказать. Но … отсюда и проистекает механизм дестабилизации общества, отложенное на неопределённое время. Общество развивается до известных пределов, после чего не может контролировать ни самого развития, ни тех последствий, которое неминуемо наступает. Мир скатывается либо в глобальнейшую войну, которая уничтожает практически всё живое и всё восстанавливается спустя много времени, либо наступает столь же глобальная техногенная катастрофа. Есть такая в народе пословица – «хрен редьки не слаще». Подходит она для сказанной ситуации?
– Вы можете. Роберт Александрович, изъясняться проще? Без иносказаний и других красивостей?
– А может мне, сударыня, нравится выглядеть умным и осведомлённым. Может, если я лишний раз это не подчеркну, никто и не заметит. Может, это мне приносит дополнительную радость и чувство удовлетворения?
– Заведите себе супругу, и удовлетворяйтесь с ней сколько вам хочется.
– Ишь, язва какая. Ну, хорошо. Итак, все религии всего мира устроены для того, чтобы контролировать развития человечества, и не дать людям слишком уж умничать.
– Так что же нам всем делать? Так и оставаться дикарями да дураками? Вы к этому призываете?
– Ни в коей мере, дорогуша, ни в коей мере? Нынешнее человечество, чуть всего лишь зародыши настоящего человечества, которое «по образу и подобию». Они все лишь заготовки, гусеницы. Кто-то, Высший Разум или Бог, называй как угодно, проводит над нами всеми глобальный эксперимент. Мы думаем, что мы - homo sapiens и уверены, что это звучит гордо, но окончательная стадия имаго ещё впереди, и наступает она только после смерти нашего физического тела. Я понимаю, что это для нас звучит уничижительно, но это надо принять. Дело человечества, это – созреть для своего будущего.
– А в чём же здесь проблема? – удивилась Селена. – Хотя … действительно, выглядит всё как-то не очень. Как будто мы на какой-то ферма, для откорма, вес нагуливать.
– Вот, не надо здесь искажать. Если мы что и нагуливаем, так это нашу душу. Повысить её качество содержания - вот наша главная задача, всех и каждого. Если мы со всем этим справимся, то тогда мы сделаемся частью Бога, того самого, Создателя.
– И – что? Этому что-то мешает?
– Да! Да!! Да!!!
– Вот те раз. Почему так?
– Не знаю, – честно развёл руками Авдеев. – Я это и пытаюсь понять. Именно над этим я сейчас и работаю. И уже к кое-каким выводам пришёл.
– Интересно было бы послушать.
– Слыхала ли ты, дорогуша, про такое правило – «всякое действие порождает противодействие»?
– Это из перечня физических законов, если я не ошибаюсь.
– Так и есть. Именно в силу этого правила в мире и начались процессы, которые сломали противодействие прогрессу. Наука, которую всеми силами сдерживали на протяжении тысячи лет, вырвалась на волю и развивается всеми силами, стремительно и неизбежно.
– Науку двигают люди, – заявила наша героиня.
– А вот уж фигушки! – едва не закричал Авдеев. – Может, так и было. Когда-то. Во времена Коперника, Галилея и других титанов мысли. Может это они, объединившись, как-то запустили процесс, который давно уже вышел из-под контроля. Это процесс развития науки. Теперь наука движет человечеством, и движет во вполне определённом направлении. Здесь ведь не стоит задача изучения прошлого, предыдущих стадий человечества. На это – соблюдается строгий мораторий. Или тема космоса. Глубины микрокосмоса. Да мало ли чего. Изучение идёт в сфере изменения сути человечества, изменение целей развития. Но самое главное – получение Искусственного Разума.
– И что здесь плохого? – удивилась Селена. – Люди жаждут чуда. Они ждали пришельцев, братьев по разуму, которые должны были вынырнуть из межзвёздного пространства, которые были на земле, и этому есть тысячи доказательств, собранных Ефремовым, фон Деникеным, Казанцевым и другими энтузиастами контакта. Люди устали ждать братьев по разуму и решили создать сам Разум. Пусть даже он будет искусственным, но это будет Великий Разум.
– Великий разум у нас уже есть, – сварливо ответил Авдеев. ¬– Можешь считать его Богом, или ещё как. Мне проще называть его Ноосферой. А этот Искусственный Разум, он – аналог Ноосфере, но её противостоящий. Если Ноосфера – Бог, то Искуственный Разум, я его называю Некросферой, это – Антибог.
– Но Антибог это … это …
– Это – Дьявол. Умей назвать вещь своим именем.
– В голове не укладывается! – призналась Селена. – Как же так?
– Главное – это понять суть события. Тогда и работать над ним будет гораздо легче.
– А вы, Роберт Александрович, с этим разобрались?
– Я этим занимаюсь. Как бы мне об этом не пожалеть …
До сих пор математик бравировал своими знаниями и владением ситуацией. Но оказалось, что всё это немного напускное, мальчишеское, как будто он хотел пустить пыль в глаза, пусть даже слушательница у него всего лишь одна. Госпожа Селена собралась было возмутиться, но потом поняла, что за всей этой бравадой скрывается страх. Обычный человеческий страх. Просто Роберт Андреев может этим страхом своим распоряжаться, не бежит от него, а своей бравадой хорошо его маскирует.
– И что у вас уже наработано?
Конечно, Авдеев человек совсем неглупый и понял, что с его настроениями и комплексами госпожа Селена разобралась, но она давно уже перестала быть просто девчонкой и обладала женским умом и тактом, чтобы не заметить чужой слабости. И Авдеев с благодарностью принял символическую «руку помощи».
– Знаете, сударыня, не всё так однозначно. У разных ветвей религии существуют разные степени защиты. К примеру – святая Инквизиция у католиков. Или взять орден иезуитов. Это – своеобразная разведка и даже исследовательский центр, расположенный в Ватикане. А выплёскивающаяся волна насилия и агрессии из стран ислама? Это тоже можно отнести к мерам противодействия. Они тем сильнее, чем ощутимей религиозной стороны, что она, несмотря ни на что всё же проигрывает, и проигрывает по крупному.
– Подождите, – подняла руку Селена, – но почему вы решили, что Искусственный Разум это плохо? Разве дурно, если у человека появится партнёр по деятельности, можно сказать – друг?
– Посмотри, моя дорогая, сколько ошибок, благоглупостей и просто глупостей совершает человечество, непроизвольно, а то и в торжество зла. В чём же здесь помогать? Посмотри, весь наш мир почти что испоганен, и по причине неразумной деятельности. То есть, если Искусственный Разум появится и восторжествует, то он обязательно придёт к выводу, что человек для окружающего мира вреден и опасен.
– Но – как же быть?
– Вот от этого мнимого всемогущества человека и охраняли наш мир религии. Человек – раб божий, твердили ему день за днём. Мол, знай раб своё рабское место в хлеву этого мира, на скотском дворе этого мира, но ему же заявили, что человек это звучит гордо, что человек создан для счастья, как птица для полёта, что весь мир создан для него. И люди этим утверждениям поверили, ибо они звучат сладостно и прелестно.
– Я тоже так думаю, – заявила Селена. – В чём же здесь подвох?
– Ну как ты этого не хочешь увидеть, подруга?! – воскликнул математик. – Это же лежит на самом виду.


Глава 9
Селена глядела на математика и ждала от него объяснений. Сказавший «а», должен сказать и «б», и далее – по алфавиту. Авдеев повздыхал, но вынужден был продолжить.
– Это – мера ответственности. Если ты достиг какого-то там уровня, то ты должен ему соответствовать. Помнишь народное высказывание – «из грязи в князи»? Возьми того же светлейшего князя Меншикова, столь талантливо описанного нам Алексеем Толстым в романе «Пётр Первый». Алексашка ведь был простым неграмотным подростком, разносившим пироги, когда познакомился с будущим императором. Да, он оказался яркой личностью и харизмой, смог заинтересовать царственного наследника и с ним подружиться. Но за его плечами не было ни обширных знаний, ни культуры, ни благородной крови. Взамен этого были прагматичность, трезвый расчёт и коммуникабельность. В результате в Российской империи появился высокопоставленный вор и мошенник, который безнаказанно воровал. У него была масса последователей, которые не считали зазорным прихватить то, что плохо лежало. Эти «последователи сиятельного наглеца и сделали России имидж воровского государства, с которым Россия пережила век девятнадцатый, просвещённый, и вошла в двадцатый во всей своей красе.
– Не надо злословить, – огорчилась Селена. ¬– Наша страна избавила мир от фашизма.
– Я не буду с тобой спорить, – утомлённо махнул рукой Авдеев, – скажу только то, что вся культура, которую государство столь старательно нарабатывало всю вторую половину девятнадцатого века, чуть на корню не было похерено после всей этих революций, случившихся в следствии преступной бесхребетности и слабости Николая Второго. Вся грязь, которая была под ногами, поднялась наверх и начала делать политику, пытаясь её экспортировать за пределы многострадального государства.
– Ну, – замахала руками Селена, – эк, куда вас понесло. В огороде бузина, а в Киеве дядька. При чём здесь пролетарии и ответственность?
– Всё – взаимосвязано, – терпеливо пояснил математик. – Культура и отношения пестуются даже не годами, а десятилетиями. Это более тонкая субстанция, чем знания и образования вообще. Культура, это огранка того «бриллианта», который является человечеством, созданным по образу и подобию Всевышнего. Без культуры этот «бриллиант» становится булыжником, который переходит в предмет, «оружие для пролетариата». Понимаешь меня?
– Относительно, – призналась экстрасенс. – То есть ты уверяешь, что религия мешала народу обрести культуру и знания, чтобы он не смог сделаться выше и обрести культуру, знания и сравняться с богами? Так, что ли?
– Приблизительно. Есть высказывание – «нет пророка в своём отечестве». А ещё – «обжёгшись на молоке, дуют на воду». Наш мир прошёл через длинную череду высоких подъёмов и глубоких падений. Наш мир достигал высоких степеней образованности, но не смог нести светоч культуры и знаний. Всё рушилось, и потому пришла уверенность – пусть уж лучше никак, чем кое-как. До поры до времени лучше переждать. И это тянулось тысячелетиями. Те, кто находился на страже, они не хотели брать на себя ответственности, предпочитая поле выпалывать полностью, чем отделять зерно от плевел. Находились люди, которые брали на себя ответственность за свои слова и поступки, но их было удручающе мало, а их последователи считали, что им всё должно доставаться по праву наследования, не утруждая себя соответствовать власти. Знаешь, дорогая сударыня, я устал тебе всё разжёвывать и хотел бы отдохнуть. Голова пухнет, честное слово, от тех всех слов, что я вынужден тебе говорить. А ты понять вроде и не стараешься.
Что тут скажешь, дорогой ты наш читатель, часто получается так, что хороший человек, замечательный теоретик, создающий теории мироздания, когда доходит до практики, начинает давать слабину, не в силах сформулировать свои слова и мысли таким должным образом, чтобы их не только поняли окружающие, но и прониклись теми же настроениями, которыми наполнял их мыслитель. А ведь без этой энергетической «батарейки» самые замечательные идеи могут и не сработать, а картина, написанная маслом души, может показаться аляповатым лубком. Это всё к вопросу соответствий. Ведь и последователям какой-то идеи или доктрины тоже надо подняться до того уровня знаний и впечатлений, чтобы разглядеть за всеми словами настоящее будущее. Это – нелегко, и для этого надо постараться.
Селена только сейчас вспомнила, что собиралась бежать из дома, но потом всё так закрутилось, что она про свои намерения позабыла. Но теперь можно было попробовать воплотить свои намерения. Куда ехать? Не так уж и важно. Главное, это начать двигаться. Если она сама не знает, куда ей податься, то и неизвестные противники тоже не смогут её просчитать. Но как быть с гостем? Авдеев оказался у неё так вовремя и спас её от … От чего её он спас? Неважно, главное, что спас. К тому же это сильный человек, мужчина, великолепный математик, который может совершить любое вычисление. Из него мог бы получиться прекрасный союзник. Тут Селена вспомнила Олега Сон, и пригорюнилась.
– По какому случаю похоронные настроения? – послышался преувеличенно бодрый голос гостя. Тот собирался выйти из гостиной, но заметил, как хозяйка скуксилась, и решил поддержать её так, как считал нужным, то есть демонстрируя уверенность и благополучие.
– Плохо всё, – едва удержалась, чтобы не брызнули слёзы, Селена. – Я ведь собиралась уходить отсюда … Не знаю даже куда, но собиралась, а тут … понеслось всё … соседи эти … провалилась вот чёрт знает куда.
– Но тут появился я, – гордо заявил Авдеев.
– Да, – горько согласилась Селена, – а то и вовсе хоть «караул» кричи. Если кто и придёт, так ещё хуже сделается.
– Не так страшен чёрт, как его малюют, – загадочно отозвался Авдеев. – Послушай-ка, мать, ты давай чего-нибудь нам с тобой на стол сообрази, а я пока что головой покумекаю. Вдруг какая дельная мысль случится.
До сих пор Селена кухонными проблемами себя не озадачивала. На кулинарные изыски она себя не настраивала, да и вкусом была не избалована. Кормила себя весьма и весьма скромно. Супчики, салатики, кашки. Иногда на неё находило, и тогда Селена могла приготовить нечто грандиозное, к примеру – курицу в горчичном соусе по-берлински, или мясо в горшочках по-испански,  либо фаршированную грибами говядину. Могла сообразить греческий салат со многими средиземноморскими компонентами. Но такие порывы происходили редко. Вот когда у неё жил Олег, приходилось на кухне проводить времени больше, но и тогда Селена старалась ограничиться обедами в кафе или ресторане. Правда, потом Олег начал злоупотреблять со спиртными напитками и от ресторанов пришлось отказаться, а потом он и вовсе ушёл.
Пошарив на кухне, Селена обнаружила несколько кабачков и решила их зафаршировать. Некоторые готовят фаршированные перцы, удалив из них середину, а Селена делала то же самое с кабачками. Нашёлся и говяжий фарш, в который она добавила мелко порезанные две луковицы, пожаренные с половинкой красного перца. Получилось, как всегда. Очень вкусно. На запах томящихся к5абачков пришёл Авдеев и отдал должное кулинарному искусству хозяйки. Слушать восхваления всегда приятно, а селена старалась не вспоминать, что у того же Авдеева, когда он обитал на своём собственном острове, имелась своя повариха из Гонконга, Саманта Хан, которая, наверняка, умела приготовить что угодно. Вот только та Хан осталась в прошлом, тогда как она, Селена, была здесь, и её фаршированные кабачки тоже были здесь.
– Что вы скажете, Роберт Александрович, – напомнила математику хозяйка, когда тот наконец отодвинул от себя пустую тарелку и принялся ждать, когда заварится чай, – о моём намерении уехать отсюда?
– Я думаю, – решительно ответил Авдеев, – что это глупости. Те, кому вы перешли дорогу, сделали попытку надавить  на вас, сударыня, а потом, когда попытка сорвалась, они отступили. Они как будто оставили нас в покое, и я думаю, что лучше подготовиться к их новому ходу, тогда как попытка убраться отсюда лишь спровоцирует их на новое немедленное нападение. А так, мы находимся у себя, на своей привычной территории, и готовы дать отпор.
– А мы и, правда, готовы?
– Ну, – покрутил головой математик, – в общих чертах. Кстати сказать, сударыня, насколько я понимаю, вы занимаетесь тем, что в народе называется магия, или волшба.
– Вы меня ещё ведьмой назовите, Роберт Александрович, – от обиды у Селены едва не дрожали губы, ¬– или шаманкою.
Её терпение было исчерпано и теперь пролилось целым потоком слёз. Бывает ведь так – крепишься- крепишься, делаешь вид, что сильная, что тебе всё нипочём, а на тебе всякие неприятности сыплются и сыплются, и ты вроде как и не замечаешь их, а потом, от незначительного пустяка, на который – тьфу, да и забыть, но он тебя столь крепко заденет, и слёзы уже струятся неудержимых потоком, не остановить.
– Ну, чего ты, – растерялся математик, – пошутил я, необдуманно сказал. Не хотел никак тебя обидеть.
А Селена рыдала всё горше и горше, и казалось, что вся жизнь на этом и закончится, вот прямо сейчас. Но, как это бывает, скоро слёзы уже лились не так рьяно, и Селена начала успокаиваться.
– Это такая психологическая защита у женщин, – рассказывал ей Авдеев, словно собеседница его было неразумным дитём. – Они готовы стерпеть что угодно, перенести в себе то, что пережить невозможно, а потом реагируют на пустячок. И это потому, что пустячок не подразумевает защиты от него, и он оказывается той последней каплей, которая перевешивает всю уже и так переполненную чашу слёз и она опрокидывается. Что мы сейчас и наблюдали. Хорошо, когда ей возможность вылить свои несчастья. Они слезами пролились, и их словно бы и не было. Гораздо хуже всё нести в себе, заталкивая всё глубже и глубже. В таком вот случае все обиды и несчастья переполняют некий критический уровень и в организме происходит некая цепная реакция, запускающая процессы перерождения и тот клубок обид переформатируется в опухоль, злокачественную опухоль, которая начинает грызть организм изнутри, уничтожая его сначала незаметно, а потом уже и явно. Кто-то из поэтов- классиков говорил про своего героя. Мол, грусть- тоска его снедает.
– Это Пушкин писал, – всхлипывая, пояснила Селена.
– Вот видишь, – обрадовался математик. – Поэт подспудно почувствовал механизм процессов и выразил его несколькими яркими фразами. А если несчастья выплакивать, то таких фатальных последствий уже не будет, либо шансы существенно снижаются.
– Я сейчас успокоюсь, – прошептала экстрасенс, промакивая лицо носовым платком, чтобы не размазать остатки косметики и туши, наложенных ещё утром. – Всё уже прошло.
– А ведь вы напрасно на меня так уж сильно разобиделись, сударыня, – всё ещё виновато, но уже с бодрыми обертонами, продолжал вещать Авдеев. – И волшба и магия, это суть остатки великих наук далёкого прошлого, которое нам практически неизвестно. Потому как тщательно вымарано из нашей истории и памяти, но которое прорывается к нам, тихой сапой, в виде сказок, мифов и легенд. А также с помощью силы мысли. К многому я пришёл сам, не прибегая к глубоко сокрытым архивам, которые сберегают члены тайных обществ хранителей знаний. Слыхали про такие?
– Нет, – помотала головой Селена, и сварливо продолжила: – Где уж нам.
– Да ладно прибедняться-то, – усмехнулся Роберт Авдеев, – я ведь кое-что про тебя знаю – вычислил. Но скажу тебе, что когда начались походы на Иерусалим, далеко не все шли воевать за освобождение Гроба Господня. Некоторые желали получить тайные знания, источники которых находились на Востоке во множестве. Вся Месопотамия и Палестина была буквально напичкана спрятанными архивами, хранившимися в пещерах на берегу Мёртвого моря, а также в других заповедных местах. Те, которые смогли эти знания добыть, постепенно сконцентрировались в два рыцарско-монашеских ордена – иоаннитов и храмовников, то есть в Мальтийский орден и тамплиеров. Первый даже обосновался сначала на Кипре, а потом на острове Родос, где хранилось немало архивов, которые можно было изучать прямо на месте. По нынешним временам, это можно было назвать научно- исследовательским институтом. Вот только католическая Церковь зорко следила за теми, кто выходил в своих стремлениях за рамки обычной религии. Иоаннитов выдавили с Родоса, как до этого – с Кипра, но они не сдались, а перебрались на следующий остров, Мальту, который тоже хранил множество тайн. Я подчёркиваю, что в те времена можно было найти древние рукописи, которые несли в себе знания, тщательно вымарываемые религиозными кругами по причинам, о которых я уже упоминал.
– Я помню, – заявила Селена, которая уже совсем успокоилась, и теперь прихорашивалась, искусно удаляя все следы недавней истерики.
– Правда, всё равно печально закончилось, особенно для тамплиеров. Кое-кто из потомков тех рыцарей вошёл в другие тайные общества, которых было много в Нидерландах, Германии, Чехии и даже в России. Одно из них – розенкрейцеры, были даже на слуху, а масоны, так ещё больше, но были и совсем неизвестные. Из них и выходили те, кого именовали алхимиками и магами. А ведь, если разобраться, учёные Эллады были не менее просвещёнными, чем учёные восемнадцатого века и даже девятнадцатого, потому как над ними не висела – дамокловым мечом – христианская церковь, уничтожавшая, на корню, ересь просвещения. А ведь многие из участников тех тайных обществ мечтали о знаниях, которые могут и смогут изменить человечество, направят его по путям познания и становления общества на новые пути. А именно этому и противилась религия. И противится до сих пор.   
– Вы это уже говорили.
– Просто я ещё раз это подчёркиваю, равно как и то, что науки прошлого, как и науки возможного будущего, доходили до таких кондиций, когда их можно сравнить с магией. Это возможно только тогда, когда те энергетика, которая задействована в человеке, сможет участвовать в природных явлениях и процессах.
– Это как? – растерялась Селена.
– Телекинез, телепортация, телепатия, пирокинез, левитация, да мало ли ещё чего.
– Возможность переключать каналы телевизора без пульта управления? – предположила Селена.
– Переключать каналы – это уровень детского сада будущего. Я говорю о возможности получать информацию без телевизора, перемещаться в пространстве без автомобиля, разговаривать без телефона, и – так далее.
– Но это значит, что вся та техника, которая и является смыслом прогресса, теряет своё значение? – неуверенно спросила Селена, раздумывая, не глупость ли она сморозила.
– Не знаю, – потёр виски математик, который постепенно перестал улыбаться, а сделался серьёзен, если не сказать – мрачен. – Может быть. Весь девятнадцатый век и век двадцатый строилась индустриально- технологическая версия цивилизации. И лишь в двадцать первом появились наметки цивилизации постиндустриальной, которая будет базироваться на несколько иных платформах. Но парадокс в том, что на основе индустриальной цивилизации затрачено слишком много усилий и замешано слишком много интересов влиятельных политико-финансовых групп ...
– И что это значит? – с тревогой спросила Селена, наблюдая, что её собеседник мрачнеет всё сильнее.
– А это значит, – заявил математик, – что всё может быть ещё хуже, чем я предполагал сначала.


Глава 10
– Объясните, пожалуйста, Роберт Александрович, – попросила Селена у математика, – почему это может быть хуже.
– Почему? – завздыхал собеседник. – Вопрос этот довольно сложный, но я тебе, подруга, попробую растолковать. Ты человек – довольно осведомлённый, и это мне подсказали числа, как это и не удивительно звучит для тебя. Мне не надо копаться в поисковых системах Интернета, чтобы узнать о человеке и подробностях его жизни. Точно так же и государства. Больше того – счислениям поддаётся и история. Но там свои тараканы, и, хочу тебе сказать, тараканы довольно кусачие. В том же Интернете имеется такое понятие, как вирусы. Они бывают двух главных разновидностей – защиты и нападения. Некоторые продвинутые пользователи считают всё это романтикой и тщатся делать компьютерную революцию, вливаясь в движения хакеров, не понимая глубинной сути всех этих явлений и забывая, что вход в сообщества криминального, политического, военного или террористического свойства стоит рубль, а выход … выхода, зачастую вообще не подразумевается. «Он слишком много знал». Это распространённая эпитафия на могильном надгробии.
– Роберт Александрович, – взмолилась Селена, – вас опять куда-то заносит.
– Нет, дорогуша, – порой ответ бывает столь сложным, что отвечать приходится развёрнуто. Хороший ответ, он, как хорошая книга, складывается из отдельных фрагментов- глав, которые, после прочтения, внезапно предстоят перед тобой некоей Истиной, которая, запав в душу, делает тебя неизмеримо богаче, чем если бы шуршать денежными купюрами. Согласишься ли ты со мной?
– При определённых ситуациях – да, – ответила Селена.
– Это верно при всех ситуациях, – резко заявил математик, – просто большинство не умеет разглядеть многомерности окружающего нас мира. К тому же их всё время пытаются деградировать, переформатировать интересы в сторону потребления, развлечения, применяя такие действенные инструменты, как реклама, телевидение, и так далее.
– Роберт Александрович …
– Хорошо, сударыня, начну всё же издаля, пока у нас есть немного времени. Я не даром ведь сказал о твоей осведомлённости. Считается, а многими и серьёзно, что та же Россия началась с принятия христианства. Мол, до той поры и государства такого почти и не было, а так - отдельные враждующие между собой княжества, и лишь князь Владимир Первый, сын Святослава Игоревича и его рабыни Малуши Любечанки, бывшей при нём ключницей, начал собирать княжества в древнерусское государство, чтобы всем вместе противостоять набегам степняков. Самым главным его деянием считается принятие христианства, где и сам Владимир Святославич прошёл крещение в греческом полисе Херсонес, где получил руку принцессы Анны, сестры византийского императора. Как-то умалчивается, насколько жёстким политиком был этот человек, сколько он пролил крови, и не только печенегов, но и своих соотечественников, а до христианства, он весьма жёстко насаждал на Руси культ Перуна и преуспел бы в этом, если бы не ловкая политика Византии. Я не буду упоминать, что всегда в истории задействованы интересы политиков и религиозных деятелей, и что одновременно с Византией своих представителей на Русь посылали Ватикан и даже далёкая Иудея, через своих представителей из Хазарского каганата. Но Византии оказалась проворнее прочих.
– Роберт Александрович, при чём здесь …
– Я хотел лишь сказать, что история Руси гораздо продолжительней, и до Владимира Святославича происходили многие и многие события, а ещё ранее, много ранее, на этих землях размещалось могучее государство – Гиперборея, всякое упоминание о которой тщательно вымарывалось из всех исторических летописей и манускриптов.
– Зачем? Кому это нужно?
– Очень хорошие вопросы, – обрадовался Авдеев. – К сожалению, люди редко задаются правильными вопросами. Точнее, их интересы всё время отводят в другую сторону. А между тем, если знать истинные события, то и легче просчитывать правильные действия. Ты меня понимаешь – просчитывать?
– Опять ваша математика?
– Бери выше, много выше. Как ты думаешь, сударыня, в чём главное отличие человека нынешнего общества, и общества будущего?
– Откуда я могу знать? – рассердилась было экстрасенс, но тут же взяла себя в руки. – Ну, хорошо. Скажем - образование.
– В какой-то, малой части – да. Но не это главное.
– А что?
– В значениях, дорогуша. Человек прошлого, да и настоящего тоже, величина зависимая. Зависимая от всего, от условий, от государства, от окружающей его действительности. Для того, чтобы хоть что-то значить, человеку необходимо влиться в систему, в систему организованную – власть, армия, спецслужба, религия, хотя бы и наука, или деструктивную – криминальная организация, террористическая, секта и прочие варианты. То есть сам по себе человек не значит ничего, а когда он - частичка какого-то целого, это уже кое-что. 
– Другими словами, – догадалась Селена, – человек будущего будет организован по иным стандартам.
– Именно, дорогуша, именно. Каждый человек будет самодостаточной личностью, который сможет самостоятельно организовать вокруг себя необходимое ему социальное пространство, тогда как то, что имеется сейчас, то есть государственные структуры, будут уже не нужны. Они оттягивают на себя львиную долю всех ресурсов нашего мира и мешают ему, то есть миру, переходить на новую стадию развития, то есть самоорганизовываться. А ведь это и есть главный принцип прогресса.
– Я не очень-то понимаю, – призналась Селена, – но мне хотелось бы вам верить … почему-то … 
– Да уж поверь мне, – засмеялся Авдеев. – Я тут в последнее время занимался проблемой Соединённых Штатов Америки.
– А какие у них могут быть проблемы? – удивилась Селена. – Крепкое государство с развитой экономикой. Люди, правда у них какие-то … самодовольные и приземлённые…
– Вот это противоречие меня и настораживает. Возьмём, к примеру, Японию ...
– Возьмём, – заливисто рассмеялась экстрасенс. – Заверните, пожалуйста.
– Я ведь на полном серьёзе рассуждаю, – чуть не обиделся математик. Довольно развитое государство, которое втянулось в тридцатые годы в авантюрную колониальную политику, чуть не развалившую её экономику. Но Япония взяла себя в руки, сумела обновиться и, при деятельной помощи США, сделала мощный рывок в будущее. Но японцы до сих пор работают изо всех сил, по десять- двенадцать часов в день, шесть дней в неделю, при двухнедельном отпуске. А американцы? Такое впечатление, что они едва работают, катаются по всему миру, демонстрируя собственное благополучие. Отчего так?
– Но ведь и наши туристы демонстрируют миру своё богатство и благополучие, – вставила реплику Селена.
– У нас – совершенно другое дело, – нахмурился Авдеев. – Всё-таки у нас самая богатая по ресурсам страна. Эти ресурсы стремительно распродаются. Если во времена СССР мы тянули пятнадцать республик, плюс «поддерживали» страны Восточной Европы, так называемый «Варшавский договор», где имелись немалые гарнизоны в основном наших войск, плюс поддерживали коммунистические партии всего мира, а особенно в благополучных, цивилизованных странах, плюс содержали мощные военные базы на Кубе, во Вьетнаме, и менее мощные, на Ближнем Востоке, в Монголии, на Курильских островах. Я уж не говорю, что Советских Союз успел поучаствовать в десятке мелких войн, помогая военной техникой, специалистами, а то и прямым своим участием, как в Афганистане. И при этом наша сторона не только бомбила и стреляла, но и много строила, возводя жилые дома и целые жилые районы, в том же Афганистане, в Монголии, Египте, Алжире. Я уж всего и не помню. Мне отец многое порассказывал. Он ведь на дипломатическом поприще Родине служил. А ведь всё, о чём я говорил, немалых денег стоило. В Кубу и Вьетнам было вложено сотни миллионов тех же американских долларов. Это – тогда. А сейчас всех этих расходов нет. Они остаются на нашей стороне.
– В таком случае должно наступить полное процветание, – предположила Селена. – Мы могли бы жить не хуже тех же американцев.
– Могли бы, – согласился математик. – Но только теоретически. Во-первых, у нас самое дурное госуправление. Во-вторых, специально создаются условия «мутной воды», в которой так увлекательно вылавливать «рыбку». И, в-третьих, властям нашего государства до народа нет большого дела. Нет у них такой цели, чтобы народ благоденствовал. Они считают, что нельзя народ распускать. Всё время народ убеждают, что он любит «твёрдую руку», что «кругом враги», что и так слишком хорошо живём, о чём ежедневно нас убеждает зомбо-ящик, усиленно забивая мозги населению откровенной пропагандой. Да к тому же находится немало тех, кто демонстрирует свою успешливость. Создаётся устойчивое впечатление, что в России так живут многие, и эти многие ничем не хуже тех же американцев. Да и не лучше.
– Вы, Роберт Александрович, говорили про Соединённые Штаты. Про Россию я и без вас хорошо знаю, так как проживаю здесь, имею глаза и светлую голову. Так что там не в порядке с США?               
– Мне непонятна как раз их успешность, при том уровне образования и культуры, какой они имеют. Среднестатичный американец никак не умнее среднестатичного русского, да и работает не лучше. Я бы даже сказал, что русские проявляют больший процент выдумки и нетривиального подхода.
– Отчего же тогда всё так получилось?
– Вот это меня и заинтересовало. Начал я эту тему разрабатывать. И счислениями, и просто раскапывая нужную информацию. Начал я отталкиваться от Европы. Европа-то наша маленькая, и становилась с каждым годом всё меньше. Это я про средневековье толкую. Да, там бушевали войны, случались эпидемии. Один Чёрный Мор (эпидемия чумы) чего стоил. Но всё равно места в Европе не хватало. К тому же начались религиозные реформы в Нидерландах, Германии, Чехии, Моравии. Католичество усилило своё присутствие, активизировав святую Инквизицию. Раньше для этих целей устраивали крестовые походы, чтобы убрать из Европы самых активных и деятельных воинов, под благовидным предлогом. Но ведь они там, кроме боевого опыта, набрались ещё и разного рода ересей, смесь запретных знаний и оккультных наук. То есть из-под контроля теперь большие массы людей выпускать было нельзя. И прошёл по Европе невиданного масштаба давление со стороны Католической церкви. Пришлось разного рода еретикам бежать. Куда-то бежать-то прикажете? Не в дикую же Россию, чтобы сгинуть в её лесах и болотах. Люди двинулись за океан, где имелся, по непроверенным слухам, целый континент. Такой и в самом деле нашёлся. Вот туда-то и направились чуть ли не все вольнодумцы Европы, как политической, так и религиозной направленности. А следом туда начали ссылать преступников. Помнишь традицию российских властей ссылать преступников. «Места не столь отдалённые» и «места отдалённые». Не столь отдалённые – это бескрайние просторы Сибири, которые могли вместить всех преступников всех времён и народов человечества. А самых отпетых отправляли в отдалённые пределы – на остров Сахалин. Это почти как на Луну. Это дальше, чем сказочные «за тридевять земель». А в Европе ссылали в Америку. Там тоже места было много. Вот такое сочетание и сделало возможным появление Соединённых Штатов.
– Простите меня, Роберт Александрович, – заявила Селена, – но я не поняла вашей логики. При чём здесь становление государства и преступники, которых отправляли за океан.
– Не только преступники, но и вольнодумцы всех и всяческих мастей. Я хочу вспомнить про те крестовые походы, которые стыдливо назвали Альбигойскими войнами, хотя сражающихся в них, на стороне католичества, называли крестоносцами. В начале тринадцатого века на юге Франции началась кровавая вакханалия, когда по приказу из Авиньона был объявлен поход против катаров и альбигойцев, религиозных общин, обосновавшихся в Тулузском графстве, Лангедоке и даже провинции басков. В этих общинах собрались самые передовые люди того времени, желающие заниматься науками и устроить свою жизнь по иным правилам. Это и вызвало гнев папства. Иннокентий Третий сначала предал всех членов общин анафеме и отлучил от Церкви, а потом был объявлен поход крестоносцев. О тех войнах не принято вспоминать. Их как бы и не было, но было убито и замучено множество людей, костры с еретиками горели во множестве, но часть катаров и альбигойцев, самых просвещённых, спаслись, отправившись на флотилии парусников в открытый океан, на тайный материк, куда ещё не могли дотянуться руки папских палачей. К тому времени, как на незнакомом континенте появились экспедиции Христофора Колумба и Америго Веспуччи, там уже имелись поселения европейцев, бывших европейцев, которые не желали выдавать своего присутствия, но которые позднее незаметно влились в жизнь колонистов. Это было своеобразная прививка новых колоний невиданной ересью.
– Что это значит?
– А теперь представь себе, сударыня, что может сделать довольно большая группа людей, предоставленная сама себе, вооружённая всеми необходимыми знаниями? У них не было могущественных врагов, не считая разрозненных племён дикарей, которые в далёком прошлом представляли собой могущественные цивилизации. Это всё выяснилось, когда пришельцы начали обживать новые территории. Пришельцам не было нужды воевать, и они устанавливали добрососедские отношения, когда это им было необходимо и когда это у них получалось.
– Откуда вы всё это узнали, Роберт Александрович?
– Кто ищет, то  находит. Как архивы тайных обществ, так и устные предания и записи туземцев.
– Но американские дикари были неграмотны, – неуверенно заметила Селена.
– Это простым обывателям объявили, что туземцы суть неразумные дикари, отказав им во многих примечательных достоинствах. Однако те же аборигены Австралии умели делать бумеранги, метательное оружие, которое возвращается, проявляя завидную сноровку при изготовлении своих инструментов, а что касается неграмотности … Слыхала ты про узелковое письмо- кипу инков? А про дощечки тонга- тонга с письменами, которые пытался расшифровать Хейердал? Древний континент, названный Америкой, населяли цивилизованные народы, вот  только проповедовали они слишком ужасные кровавые культы, вследствие чего и погибли те цивилизации, о которых остались лишь легенды, немногие летописи, да плюс полузабытые боги.
– Боги? – неизвестно почему Селена содрогнулось и ей сделалось жутко.
– Да, подруга, – Авдеев попытался ободряюще улыбнуться, но эта его улыбка показалось больше похожей на оскал зверя. – Ты не задумывалась, почему люди строят храмы для молитв и разных коллективных служб?
– Наверное, – пожала хозяйка плечами, – традиции такие?
– Дорогуша, – ухмыльнулся гость, – вспомни, сколько традиций было забыто и похерено, а храмы растут по-прежнему, а в последнее время – даже большего прежнего? Не знаешь? Так я тебе открою секрет. В этих культовых сооружениях происходит обмен энергий, которыми наполнены наши тела. Одновременно происходит накачка информационными полями. Это как телевидение. Знаешь ведь, что тебя обманывают, а не можешь удержаться от веры. Вера, это ведь такой вид энергии. При определённых условиях она может принести большие положительные эмоции, сродни тех, какие получают наркоманы. Люди, посещающие храмы, они становятся другими, не как прочие. Кстати сказать, есть отдельные личности, которые в силах изменить знаки настроек в храмах. Таким был Иисус Христос, и потому его гнали из храмов тогдашние священники, ибо он сбивал то поле, которое было специально настроено для паствы. Таким был Мартин Лютер Кинг, и потому его застрелили в 1968-м году в Мемфисе. Храмы и энергетика, это ведь интереснейшая тема для исследователя. А воздействие музыки и пения псалмов на прихожан. Это тему не принято раскрывать.
– Я как-то над этим не задумывалась, – призналась Селена.
– А зря, дорогуша. Слышала ли ты такое высказывание – «мысли витают в воздухе»?
– Конечно. Это такая аллегория.
– Вовсе и нет. Это и есть тот принцип коллективной энергетики. Он срабатывает ещё лучше, когда в воздухе стоит дым от сгорающих ароматических смол. Они помогают выработке аминокислот, которые и есть усвоение информации. Так вот, существуют места, где эти витающие в воздухе мысли усваиваются если не каждым, то многими. Эти места могут как природного происхождения, обычно в пещерах и гротах, где устраивались тайные святилища, именно по этим причинам, либо искусственного происхождения. Тот же Стоунхендж, где собирались друиды. Или храмы, католические, православные, мусульманские, буддистские и прочие. Это могут быть институты, где усваиваются знания. Вы не замечали, когда посещали лекции в университете, что лекция профессора в аудитории сходна с проповедью священника в храме?
Селена сглотнула, но ничего не ответила. С некоторыми несущественными оговорками это действительно походило. Не было дымка ладана, но ведь и знания усваивались чуть хуже.
– Заметили, стало быть, сударыня, – с удовлетворением отметил математик. – А вот в школах с этим хуже, с усвоениями знаний. Методики соответственные не проработаны. Ну, это дело наживное. А я речь веду о том, что в наше время начинается скачкообразное развитие науки. Но это никак не связано с повышением ни чувства ответственности, ни культуры. И это мне показалось подозрительным.
– Подождите с вашими подозрениями, – сварливо прервала математика Селена. – Вы как-то недоговорили относительно Соединённых Штатов, с их проблемами.
– Недоговорил? – удивился Авдеев. – Ах да, прошу прощения. Я собирался сказать, что те беженцы, что обосновались на континенте, получившем название Америки, начали оказывать влияние на те колонии, которые постепенно преобразовались в США. Их, то есть общин беженцев, было несколько, разной направленности, и они начали враждовать между собой, по той причине, что видели по-разному то общество, каким должно было стать человечество. Это противостояние вылилось в Гражданскую войну между южными штатами и северными. На сегодняшний день тогдашние тайные общества выстроились в могучую Сверхсистему, которая подталкивает человечество на те пути, которые они для него выбрали.
– И что это за пути?
– Вот как раз это я и пытаюсь вычислить. У меня даже уравнение составлено, из трёх неизвестных.
Роберт Авдеев взял бумагу и крупно начертал на листе формулу AX + BY = Z.
– В данной формуле, – принялся разъяснять математик, – буквенное обозначение «АХ» обозначает  человеческий фактор, где «А» это средний уровень умственного развития человека (IQ), «Х» - число людей в социуме. Буквенное сочетание «ВY» - это технический фактор, где «В» есть оперативная память электронных устройств, всех в совокупности, а «Y» есть число компьютеров, объединённых в единые сети, в том числе и Интернет. «Z» это искусственный разум, способный саморазвиваться, чтобы перейти от банального технического уровня к человеческому мышлению, то есть, другими словами, развить способность не только к логическому мышлению, но и к абстрактному.


Часть 4. Решение уравнения.
Глава 1
Уравнения, формулы … Госпожа Селена почувствовала, что у неё идёт голова кругом. За что ей все эти несчастья, что валятся и валятся на её бедную голову?
– За что мне это всё? – пожаловалась наша героиня если не всему миру, то хотя бы собеседнику, и тот с готовностью откликнулся.
– Я думаю, что в силу ваших способностей, профессии и образа жизни, вы изменили саму суть того пространства, что вас окружает.
– То есть, вы хотите сказать, что моя несчастная квартира превратилась в Стоунхендж? А вы здесь как бы представляете тайное общество друидов?
– Я мог бы пошутить и сказать, что да, – честно откликнулся математик, – но отдаю себе отчёт, что ваши нервы на пределе и вам действительно много досталось. Но вы подметили верно, относительно своей квартиры. К вам приходили со своими бедами люди, и вы откликались своим участием, что подразумевало выбросы энергии. Плюс к этому аномальные ситуации тоже накладывали свой отпечаток. В довершение имело место само привлечение к вам незримых сил, которые могут остро ощущать такого рода территории. В результате ваша квартира сделалась сосредоточием необычайных параметров и свойств, как … как …
– Как избушка на курьих ножках? – жалобно спросила Селена.
– Если так, – согласно кивнул Авдеев, – то уж скорей как филиал НИИЧАВО из повести Стругацких «Понедельник начинается в субботу», но я бы больше склонился к нехорошей квартире из другой повести, Михаила Булгакова, конечно же, без Воланда и его спутников. Но, несомненно, что таковые появятся, привлечённые запахами аномалии. Я, конечно, не специалист и могу только предполагать, но такие квартиры должны их притягивать. Эти визиты ваших злополучных соседей, это только первая «ласточка».
– Я это чувствовала! – воскликнула экстрасенс. – Я собиралась бежать отсюда! Но я не успела!! А потом явились вы …
– … И спас вас, – подхватил математик, – так что хорошая сторона здесь тоже есть. К тому же, не забывайте, что я явился к вам, сударыня, не просто так. Я вижу всю необычность этого места, и одна из его особенностей в том, что именно здесь возможно решение моего уравнения. Я пытался решить его на своём острове, но этого у меня не получилось. А здесь я надеюсь на благополучный исход. Кстати говоря, я надеюсь и на вашу помощь и участие.
– Каким же образом? Я буду гладить вам галстуки, и стирать ваши рубашки?
Госпожа Селена не удержалась-таки от сарказма. До сих пор она была здесь хозяйкой и даже владычицей, превращая обычную квартиру в пристанище магии. Похоже, у неё получилось, и теперь потусторонние силы заявили о своих правах. Как же тут не нервничать и удержаться в рамках приличия?
– Я думаю, – спокойно ответил Авдеев, – что можно выработать какие-то меры защиты от незваных гостей, и я начну свою работу. Надеюсь, что долго вас не буду утомлять, и справлюсь за какую-то пару месяцев.
– Два … месяца?.. Я буду терпеть всё это … два месяца?
– А что бы ты хотела, дорогуша, – встал в позу Авдеев, – чтобы я взмахнул волшебной палочкой и сотворил чудо? Я, знаете ли, не джинн, и даже не «золотая рыбка». Конечно, то, чем я собираюсь заняться, немного отличается от обычной научной работы, но, общими с тобой усилиями мы справимся. Я это чувствую. К тому же, – снова победно усмехнулся математик, – всю финансовую сторону я беру на себя. В крайнем случае, задействуем связи отца. Я представлю тебя как мою пассию.
– Это меня должно обрадовать? Или успокоить?
– Неважно. Главное, чтобы была выполнена моя работа.
Милое дело! К вам заявляется незнакомец, ну, пусть они и познакомились, и теперь этот малознакомый человек заявляет, что намерен задержаться у вас на два месяца, в течение которых с ним придётся мириться и терпеть его непростой характер! С другой стороны, после того, что Селене пришлось пережить, всё это далеко не худшее, что могло быть. Можно хотя бы попробовать, а потом решить окончательно. Никогда ведь её здесь не держит. К тому же можно было попытаться выйти на связь с Пахолковым и попросить у него помощи или хотя бы совета. Профессор её никогда не оставит без поддержки. А ещё остаётся Го Цзи, с которым не удалось связаться, но она и не отчаялась. Будет день, будет и пища.
– Кстати, – заявила Селена Авдееву, – насчёт пищи. Я готовилась к отъезду, а это значит, что меня не заботили продукты, их ассортимент и наличие.
– Что вы этим хотите сказать?
Если судить по лицу математика, то мысленно он был уже далеко, в мире цифр и сложных дифференциальных исчислений, и банальный вопрос привёл его в затруднение. Селена испытала удовольствие, что смогла удивить этого весьма необычного человека.
– Как вы уже заметили, Роберт Александрович, мы с вами находимся в городской квартире, где не подразумевается наличие погреба с ледником, где можно хранить запас продуктов на полгода. И мы не в ваших Соединённых Штатах, где прагматичные американцы устраивают в подвалах бомбоубежища на случай атомной войны с Советами, где они устраивают запас всего необходимого на несколько лет.
– То есть у вас закончились продукты? – догадался математик.
– У нас закончились, – внесла поправку хозяйка. – Если я не ослышалась, то вы обещали взять на себя расходную сторону нашего вынужденного союза, а я пока что устрою в квартире уборку. Все визитёры не очень-то церемонились и насвинячили изрядно. Кстати сказать, и вы были в их числе.
– Но я собирался … – попробовал было возразить математик.
– Я тоже собиралась свалить отсюда, – прервала гостя хозяйка голосом на два тона выше, – но вы видите, что из этого ничего не получилось. Но я всё равно остаюсь хозяйкой своей квартиры, и разгром, который в ней учинили, мне действует на нервы. Я бы не советовала возражать мне, в противном случае я … я …
– Можете не продолжать, сударыня, – быстро прервал её Авдеев, – я всё понял, обдумал и пришёл к выводу, что вы правы. К тому же вам нельзя пока что появляться снаружи, чтобы не нарушать сложившегося шаткого равновесия всей этой ментальной конструкции, которую даже я ощущаю. Ну а я пока что здесь задействован минимально, поэтому мои перемещения никак на это не скажутся. Я вроде бы даже произведу разведку и …
– Много говорите, Роберт Александрович, – оборвала его экстрасенс, – а время идёт. Вперёд, и с песней.  
Хоть и без песни, но Авдеев удалился, прихватив с собой две объёмистых сумки, которую ему выдала хозяйка. Сам гость явился к ней с пустыми руками, без какого-либо багажа, что было удивительно, учитывая его рассказ, что в Россию он перебрался прямо со своего личного острова. Любой человек, переезжая с места на место, обрастает всякого рода кладью, которая помогает сократить все те неудобства, которые появляются во время путешествия. Впрочем, эти вопросы ни в коей мере не мучили нашу героиню, у которой и своих вопросов было в изобилии.
Считается, что домашний ремонт сродни техногенной катастрофе в локальных масштабах. И в самом деле, ваш упрочившийся быт нарушается самым бесцеремонным образом, мебель и прочий скарб перемещается и складируется в центре каждой комнаты, после чего нельзя найти ни одну вещь, которая становится крайне необходимой. К тому же кругом тут же появляется грязь и мусор, которых становится всё больше, а работа либо не идёт вовсе, либо двигается удручающе медленно, из-за чего всему этому не видно ни конца ни края, а на душе поселяется уныние. Хорошо тому, кто сам, как, к примеру, голливудская звезда Харрисон Форд, делает ремонт сам, и как-то контролирует ситуацию; все же прочие погружаются в стресс, подобно героям повести Джерома Клапки Джерома «Трое в одной лодке, не считая собаки».
При определённых условиях «генеральная уборка» квартиры могла бы стать той же локальной катастрофой, но вся прелесть её в том, что она заканчивается раньше, чем вы погрузитесь в депрессию, вызываемую ремонтом. То есть уборка заканчивается гораздо раньше. На неё энтузиазма хватает, и это – великое дело.
Засучив рукава, наша героиня кинулась за уборку, как в бой. Работа в руках у неё кипела, а квартира постепенно преображалась. Всё, что было опрокинуто, поднималось и расставлялось по своим определённым местам. Весь мусор складывался в объёмный пластиковый мешок, который хозяйка выставит у входной двери. Такая «квалифицированная» работа, как вынос мусора традиционно поручается мужу, а если такого нет, то имеется специальная фирма, называемая «Муж на час», когда в доме появляется рукастый мужичок, способный выполнить любую домашнюю работу и которого можно выставить вон задолго до того, как он начнёт дышать перегаром и начать канючить, выпрашивая себе «на опохмелку». Такие вот сплошные плюсы в нелёгкой борьбе, именуемой «семейной жизнью». Авдеев мужем не был, и в клиринговой компании не служил, но Селена с большим удовольствием погонит его выносить мусор, выкрикивая ему вдогонку, что «назвался груздем, так полезай в кузов», в данном контексте – к мусорным контейнерам.
Всякая работа, в особенности неприятная, но неизбежная, когда-то заканчивается, и можно блаженно вытянуть ноги и поваляться на диване, размышляя о суетности мира и о том, сколь несовершенно он устроен. Именно этим и занималась Селена, размышляя, надо ли волноваться, что её гость столь долго отсутствует, хотя до ближайшего супермаркета не так уж далеко идти. Не успела она додумать все свои опасения, как в дверь застучали (звонок- «филин» был безнадёжно раскурочен), и она пошла отворять дверь.
– Знаешь, что в нашем деле – самое главное? – радостно спросил Авдеев, когда Селена открыла ему вход, и тут же сам ответил, до того, как хозяйка сформулировала достойный ответ: – Это усидчивость. Она позволяет нам добиваться грандиозных результатов. И мы бы сделали ещё больше, если бы нас не вышвыривали за дверь в жизнь, со всеми её несуразицами. 
Оказалось, что Авдеев не стал шарить по окрестностям в поисках ближайшего магазина, а вышел на дорогу, тормознул первый же автомобиль с обозначением такси и спросил о водителя, где можно отовариться продуктами «на месяц». Таксист его и увёз на оптовую базу «Родные просторы», где помог насобирать целую тележку, размером соответствующим багажнику, куда эти два «орла» напихали всё, на чём останавливался их орлиный взгляд. Всё бы ничего, но при расчёте была проглочена банковская карта. Любой человек бы запаниковал, но умная голова, Роберт Авдеев, сумел не только извлечь пластиковую карту из недр умной техники, но и наладить сканирующее оборудование «Родных просторов» таким доблестным образом, что руководство торговой компании презентовало продовольственный набор, который Авдеев честно разделил с таксистом, всё это время находившимся рядом и ручавшимся за него всем вместе и каждому по отдельности. Бывают ведь такие люди, которых называют – «рубаха-парень».
– Он, то есть Славик, помог мне дотащить всё до лифта и собирался доставить до самых дверей, но я уверил его, что хозяйка у меня уж больно суровая, и лишь после этого он со мной распрощался и укатил куда-то в сторону горизонта. Но у меня остался его номер телефона. Так что, если бежать отсюда вздумаем, я знаю, кому надо звонить, – и запел, фальшиво завывая, – нас не догонят!
Самое увлекательное дело в семье (не считая прелестей «медового месяца»), это складировать только что сделанные покупки. Ты раскладываешь по местам купленные предметы и испытываешь удовольствие от их обладания, а если это касается продуктов, то радость предвкушения всегда полнее, ибо при этом не учитывается недосолов и неправильного приготовления, ибо мечте недосоленной не бывает.
Посмотрев, чего доставил её неожиданный союзник, Селена помягчела и вынуждена была признать, что математик весьма прагматичный человек. Бывает ведь так, что талантливый учёный оказывается совершенно негодным для обычной жизни. Здесь же всё оказалось в нужных кондициях. Авдеев разглядел в лице хозяйки одобрение и раздулся от гордости.
– Я ещё и вышивать умею, крестиком, – сообщил Селене Роберт, изображая из себя мультяшного кота Матроскина, но тут же настроился на деловой лад. – Если ко мне нареканий нет, то я бы хотел приступить к работе.
Этих слов любая женщина ждёт от своего мужчины. Человеческая жизнь, говорил японский классик Рюнески, похожа на коробок спичек. Относиться к ней излишне серьёзно – смешно, но если обращаться несерьёзно, то недалеко и до беды.
Для своего «кабинета» Авдеев выбрал помещение «зимнего сада».
– Здесь много места и воздуха, – объяснил математик, оглядываясь по сторонам. – Здесь мне всё будет напоминать о моём острове, куда я непременно должен вернуться, а может даже прихватить с собой и тебя, если ты согласишься. А всё остальное – голова, бумага, ручки и ноутбук у меня есть с собой. Больше мне пока ничего не надо. Что понадобится, я скажу.
Авдеев внимательно глядел Селене в лицо, пока она не догадалась, что математик ждёт от неё, что она оставит его в покое, то есть в одиночестве. Творчество не терпит суеты, но ждёт серьёзного к себе отношения. 
– Мне необходимо осмотреть квартиру, – заявила хозяйка, – посмотреть что здесь и как. К тому же надо разобрать все те продукты, что вы доставили. Потом можно будет и о обеде.
Селена говорила, но уже понимала, что Авдеев её совершенно не слушает. Он уже погружается в расчёты. Доводилось ли нашему внимательному читателю наблюдать за сосредоточенным творческим человеком. Это не обязательно писатель, художник или композитор. Это может быть и учёный и даже стратег. Их всех объединяет одно – воображение, когда каждый из них выстраивает свой собственный мир, откуда и черпает продукты своего творчества. Продукт тем более качественный, чем полнее воображаемый мир. В этом ведь деле главное – сосредоточенность. А также отсутствие посторонних факторов, которые отвлекают, что может стать причиной рассыпания воображаемого мира и последующего затем раздражения. Ох, сильного раздражения, и не стоит тогда попадать под горячую руку того самого творческого человека.
Пока Авдеев находился в прострации корректировки своего воображаемого пространства, госпожа Селена подобрала жалкие останки нескольких кукол из её роскошной коллекции. Павел Петрович Железнов умудрился начинить их хитрой механикой и электроникой, от чего куклы ожили и самым предательским образом напали на собственную хозяйку. Ей пришлось отбиваться от экспонатов той коллекции, которой она гордилась. Хорошо, что ей на помощь пришёл Колбаскин. Ой, всполошилась хозяйка. Колбаскина нигде не было видно, и он до сих пор не явился подкормиться, хотя всегда оказывался на кухне в ту же минуту, когда там начинали готовить пищу.
 – Кис- кис- кис, – позвала котёнка Селена, на тот случай, если он затаился среди многочисленных горшков с растениями, убоявшись незнакомого гостя. Но котёнок не появился, а математик весьма сердито на неё оглянулся. Пришлось удалиться.
Селена занялась сразу двумя делами. Во-первых. Она постаралась отыскать котёнка, который куда-то запропастился, а во-вторых, решила собрать раскиданных и растерзанных кукол, которые обнаружились в самых разных комнатах и тайных уголках. Такое появилось у экстрасенса ощущение, что сначала кукол на неё натравили, а потом, когда нападение не удалось, куклы попрятались, куда получилось забраться. Затем, должно быть, заряд энергии закончился, и куклы снова сделались просто неодушевлёнными предметами. Их было жалко, но Селена понимала, что былой коллекции у неё уже не будет, так как куклы сделались порченными. Это как иметь дома пространственное минное поле, которое может сработать в любую минуту, как правило – в самое неподходящее время.
– Кис- кис- кис … Кис- кис- кис …
Но Колбаскин упорно не желал появляться. Впрочем, такое с ним случалось. Временами в котёнке просыпались инстинкты, и он далеко прятался, воображая себя опасным и хищным зверем. Но потом чувство растущего голода распихивало все инстинкты по самым дальним углам котячьего подсознания, и Колбаскин появлялся, голодный, жалкие и удручённый. Госпожа Селена жалела своего питомца, гладила его и обильно кормила. Колбаскин сонно мурлыкал и засыпал прямо на руках, а хищные инстинкты дожидались удобного случая.
Истерзанные куклы были положены в тот самый застеклённый шкаф, где ещё недавно они горделиво позировали, представляя роскошные наряды, надетые на них. Больше они здесь стоять не будут, но Селена их пока оставила, чтобы позднее внимательней разглядеть начинявшие их механизмы. А может, она покажет их Авдееву, когда тот сделает перерыв в своих многомудрых расчётах. Тут Селена вспомнила, что обещала заняться обедом, и отправилась на кухню, чтобы провести там внимательную ревизию съестных припасов.


Глава 2
Получился всё же не обед, а скорей ужин. На Селену нахлынули воспоминания. Среди прочего оказалась и деревня Звягино, где гостила не раз маленькая Элеонора- Элька у своей бабушки, Веры Филипповны, которая ставила на стол глиняный горшок, из которого так ароматно пахло гороховицей, или варёной картошкой, или гречневой кашей, а то и овощным рагу на капусте и кабачках. Другие хозяйки использовали чугунки. Но Вера Филипповна предпочитала глиняную посуду, которая была не менее жаропрочной, а приготовленная в ней пища было диво как хороша. В память о бабушке госпожа Селена приобрела набор керамических горшочков и регулярно их использовала, особенно когда к ней приходили гости, Наина Львовна Блаватская, Павел Андреевич Медведей, или Юрий Леонидович Пахолков. Последним был вот Олег Сон. Впрочем, нет, последним уже стал Роберт Александрович Авдеев. Вот для него-то госпожа Селена и расстаралась, приготовила грибной суп с зелёным горошком, благо, что среди набора продуктов нашлись и пакет с шампиньонами, а также капуста, белокочанная и цветная. Оказалась и баночка с зелёным горошком. Хоть и не с грядки, как у бабушки, но приготовилось почти как в деревне.
После того, как Селена сервировала в гостиной стол, водрузив туда даже свечи, для пущего эффекта, она отправилась в «зимний сад», чтобы пригласить на трапезу математика. Тот к тому времени успел исписать формулами целую стопу бумаги и теперь сидел, вцепившись обоими руками в свои волосы. Должно быть ранее Авдеев носил длинные волосы, но теперь их состриг, хотя старые привычки при этом сохранились.
– Чего тебе? – нахмурился Авдеев, увидав приблизившуюся к нему женщину.
– Что значит – чего? – нахмурилась Селена, которая по этому случаю принарядилась и тщательно подвела тушью глаза и весьма умело наложила прочие косметические средства, преображавшие женщин в нечто обольстительное. Но, похоже, на Авдеева всё это не очень действовала. – Война войной, а обед – по расписанию. То есть, на данный момент – ужин.
– Охохоюшки, – заныл, было, гость, но тут до него донеслись ароматы из гостиной, отчего он расширил ноздри своего и без того широкого носа, и он, уже заинтересованно, спросил: – Чего это там у нас?
– У вас числа и цифры, а у нас – суп с грибами и горошком. Кто не успеет, тому достанутся кости.
– Откуда после грибов кости? – удивился математик. Но бумаги от себя отодвинул и направился следом за хозяйкой.
Мы уж не станем описывать, как они вкушали пищу. Это и без нас читателю известно. Сам, поди, не раз горшочками пользовался. А коли нет, то делать это бессмысленно, легче отправить его для приобретения того набора, и пусть уж он сам всё отведает. А уже потом продолжит чтение нашего произведения.
– Какие результаты работы, Роберт Александрович? – спросила наша героиня, мудро дождавшись, пока Авдеев насытится.
Математики, когда они сытые, становятся благодушными и отзывчивыми, а вся сухость, которая идёт от цифр, растворяется в хорошем настроении, которое непременно следует за чувством насыщения. Проверено на себе, честное слово, и, хотя мы не математики, но хорошее настроение нас обязательно посещает, в том числе и после обеда, особенно с применением горшочков.
– Знаешь, моя дорогая госпожа, – тут же откликнулся Авдеев, – это у цыганок всё и легко и просто получается: разложат они свою колоду, и короли им всю правду о человеке и поведают. А если и не совпадёт что, так ведь с королями бодаться не станешь, себе ведь дороже с королями-то связываться. Да и с цыганки какой спрос? С нами, учёными, другой коленкор. Мы ведь, математики, дело имеем с конкретными цифрами, потому как и должны изъясняться без экивоков и оговорок. Так что ничего пока что определённого сказать не могу, ибо работа только начинается, и даже предварительные результаты весьма эфемерны.
– Ну, а всё-таки, – продолжала пытать хозяйка, чувствовавшая, что собеседник её настроен благодушно, – ведь есть что сказать? Вы тогда, Роберт Александрович, про Америку как будто не договорили.
– Как я уже говорил – всё повторяется. Ещё в пятнадцатом веке великий учёный и инженер Леонардо да Винчи рисовал модели геликоптера и глубоководного скафандра. Учёные античной Эллады рассуждали о множественности миров во Вселенной и строении атома. Астрономический календарь древних превышает по точности современные, а строительные и архитектурные достижения древних до сих пор ещё опережают достижения строителей. То же можно сказать и о компьютерах. В семнадцатом веке немецкий математик Готфрид Лейбниц выработал методу двоичного счисления, которая задействована до сих пор в компьютерных технологиях. Он же, то есть Готфрид Лейбниц, утверждал в своём трактате «Монадология», что весь наш мир состоит из бесчисленных психических деятельных субстанций – монад. Что это, как не человеческие души, которые незримо задействованы в нашей жизни. И это было сформулировано ещё четыреста лет назад. Если сказать по правде, то компьютер, как выразитель информационно- цифровой мощи мог бы появиться ещё лет двести назад, но для этого надо было изменить политику Ватикана, снизить и перенаправить её влияние. Вот этим и были заняты последние двести лет тайные общества, последователь бежавших из Европы катаров и альбигойцев. Что же касается Америки … то я думаю, что они обосновались на полуострове Юкатан, которые с некоторых пор обезлюдели. Они нашли затерянные в джунглях города древних инков, сапотеков  и тольтеков. Непременно эти учёные люди побывали в заброшенных храмах, где культивировались жертвоприношения ужасающим божествам, и … сумели как-то связаться с тенями давно забытых богов. Пришельцам были предложены некие тайные знания, а взамен они начали служить тем богам, потихоньку привнося в свою жизнь их традиции. Культ сатанизма не раз появлялся в истории человечества. В последний раз в этом обвиняли тамплиеров, но именно эти беглецы из Европы и подошли ближе прочих к воскрешения мрачных тайн из прошлого нашего мира. Началось грандиозное строительство, которое должно было воскресить нечто очень ужасное и могущественное, которое смогло бы противостоять тому Богу, которому поклонялись христиане, да и мусульмане тоже, как и прочие религии. Имя того ужасного бога давно предано забвению, а его последователи уничтожили друг друга в своём стремлении служить своему кумиру. Конечно же, новые апологеты будущего Бога, извлечённого из глубинных пластов прошлого, видоизменили культ, наполнили его новыми смыслами. Они рассчитали, что получат невиданную власть, если завершат свою работу. Конечно же, те, кто всё это начинал, они мыслили всё не совсем так, как это выглядит сейчас, но, тем не менее их грандиозный проект близится к завершению.
– Это всё вы, Роберт Александрович, – осторожно спросила Селена, с опаской поглядывая на кипу заполненных числами бумажных листов, – узнали из своих расчётов?
– А что тут такого? – удивился Авдеев. – Вы делаете запрос на компьютер, для расчёта той или иной задачи, и вас вовсе не волнует, что вся задача расписывается на единицы и нули, а потом уже производится весь расчёт, результат которого дешифруется и выдаётся вам в изложение кириллицей. Это считается в порядке вещей, а цифры … они вас пугают?
– Н…ну, – растерялась Селена, – я, вообще-то человек небоязливый, и уже успела повидать немало за свою жизнь ...
– За что вас и уважают, сударыня, – улыбнулся «голливудской» улыбкой Авдеев, – но то, что я рассказал вам, это не всё получено мною прямо сейчас. Просто я продолжаю то, что начал делать на острове. Вся задача сформулирована у меня в голове, а я решаю её частями, последовательно. Смею уверить, что я попытаюсь её решить, просто, чем дальше я продвигаюсь, тем становиться страньшее и страньшее.
– Что это за слово такое?
– Это соединение двух слов «странность» и «страшно». Соединение их вместе даёт определённый смысл. Вообще, честно сказать, словами, как и цифрами, можно сформулировать всё, что угодно. Буквы, как и цифры, можно складывать в разном порядке. Кто из букв складывает блатную балладу, а другой – античную трагедию в стихах. Это зависит от матрицы внутренней культуры.
– Что это за матрица такая?
– Слыхала ли ты, госпожа ты моя сударыня, про такое избитое  выражение, как «без царя в голове»? Про какого там царя говорится?
– Да ладно вам? – заулыбалась Селена. – Я всё хорошо понимаю, но мне приятно слушать вас. Роберт Александрович. Вы так понятно всё поясняете.
– Царь, – нравоучительно продолжил математик, – это и есть та самая матрица, матрица культуры и самодостаточности, которая делает человека великим. Имеющий на своём вооружении такого «царя», в силах справиться с любым заданием, с любой ситуацией. Ему не требуется командир или начальник, чтобы контролировать его действия. Но если в голове нет такого «царя», то, стоит удалиться контролёру, либо иному начальнику, то человек этот тут же снимает с себя всякую ответственность за порученное дело и заваливается отдыхать или просто бездельничает.
– Судя по тому, как вы напряжённо работаете, – улыбнулась хозяйка, – у вас в голове даже и не царь, а целый император.
– Это не важно, – отмахнулся император, – главное, чтобы голова не пустовала. Надо постоянно её чем-то занимать, а не то в ней заведутся черви.
– Черви? – вытаращила глаза экстрасенс. – Это каким же образом.
– Ты меня не так поняла, подруга, – скривился математик. «Червями» называют компьютерные вирусы. Все эти электронные машины придуманы по образу и подобию человеческого мозга, оттого в нас так много сходного. Отсюда и путаница в определениях. Ладно, я насытился, а теперь снова отправляюсь работать, чего и тебе желаю. Попрошу меня некоторое время не тревожить. Я сам определю, когда мне надо отдыхать, а спать я могу прямо здесь.
– Хорошо, – кивнула головой хозяйка. – У меня где-то валяется надувной матрас. Найдётся и парочка пледов.
– Вот и хорошо, – пробормотал математик, который уже почти снова углубился в расчёты. – Вот и отлично.
– Последний вопрос, – подняла руку Селена, словно находилась в школьном классе.
– Ну, что ещё? – Авдеев был уже раздосадован настырностью своей спутницы. Он уже не осознавал, что находится у неё в гостях.
– Мало ли, если вы тут увидите где котёнка. То не удивляйтесь и не пугайте его, пожалуйста.
– Что ещё за глупости? Какой ещё тут котёнок? Оставьте меня в покое!
Авдеев продолжал бормотать, но Селена уже покинула «зимний сад» и опустилась на нижний уровень. Вряд ли увлечённый расчётами математик заметит Колбаскина, даже если тот будет бродить у него по столу. Да и сам котёнок почему-то испугался этого человека и спрятался так далеко, что даже хозяйка не может его найти. А вдруг, испугалась экстрасенс, Колбаскин остался в том «параллельном мире», из которого выдернул её Авдеев, где гуляет деревянный монстр, и хозяйничают механические куклы? Могло быть так, что она оттуда выскочила, а Колбаскин остался? Поразмыслив, Селена пришла к выводу, что шустрый котёнок скорей всего тоже успел спастись, но натерпелся попутно столько страхов, что до сих пор таится в каком-нибудь дальнем углу и ждёт, пока стресс из его кошачьей крови не вытравится. Селена налила в блюдечко немного молока и поставила рядом с холодильником, насыпав в миску сухого корма. Появится Колбаскин и поест, а сама отправилась за надувным матрасом для математика. Пора было готовиться ко сну.
Ещё раз обойдя свою квартиру и погасив свет, Селена направилась в спальную комнату. Она слишком уж давно привыкла проживать одна, не считая домашних животных. К этому она привыкла и дискомфорта не испытывала. Когда одиночество начинала докучать, Селена приглашала гостей. Часто это были одиночки, а совсем уж редко у неё появлялись компании. Точно так же редко ходила в гости она сама. По делам своей работы она конечно бывала у кого-либо, но сама выбиралась крайне редко. Одиночество она ценила. В сказках и легендах особые люди всегда проживали в отдалении от всех остальных. По первости Селена об этом не задумывалась, а потом поняла, что люди живут не просто вместе, их желания. Настроения, мысли переплетены и создают особое поле, которое называют эгрегором. Существуют люди, которые на это поле умеют воздействовать, и передают свои чувства и настроения многим людям. Одна из причин, по которым появились города, именно в этом и состоит. Эти люди своим влиянием подчиняют себе всех остальных и заставляют их чувствовать то. Что им навязывается. Случалось даже так, что людей внезапно охватывала общая истерия и даже сумасшествие, когда с контролирующей их личностью что-то случалось. Потом, конечно, люди приходили в себя и удивлялись, мол, что с нами происходило? Но это постоянное подчинение чужой воле сделалось потребностью людей и те, кто уже сжился с городским эгрегором, чувствовали неуверенность и тоску, когда оказывались вне этого управляющего ими поля. Гениальные провидцы писатели Стругацкие сумели всё это ощутить и выразили свои ощущения на страницах повести «Обитаемый остров». Они догадывались, что именно таким образом и случаются революции, а также разного рода перевороты. А когда мир начал покрываться густой сетью станций мобильной связи, сила эгрегоров возросла многократно. Особые люди (в трактовке Стругацких – выродки) всегда пытались жить отдельно, на каких-нибудь там выселках, ибо этот эгрегор на них действовал угнетающе, а всякие попытки влиять на него, как-то перепрограммировать в лучшую сторону, заканчивался репрессиями, которые могли даже стать массовыми, как это было в Советском Союзе в тридцатые годы, или в США в пятидесятые, во времена макартуровской истерии, получившей наименование «охоты на ведьм». Сюда можно отнести и переворот в Чили, а также, если поискать, другие подобные случаи. Во все времена особые люди, какой сделалась и наша героиня, старались держаться в стороне от всех прочих. Сначала Селена не понимала причин собственного отчуждения, а потом в этом разобралась и даже смирилась, хотя ей тоже временами хотелось быть как все и завести собственную семью, чтобы испытывать маленькие (и большие) семейные радости.
Она лежала на своей обширной кровати и смотрела в звёздное небо, которое было изображено на своде потолка. Это было сделано специально, чтобы соединять себя с небом. Это подпитывало нашу героиню нравственно и энергетически, хотя, в последнее время с этим начались проблемы. И это её беспокоило. Может быть появившийся столь внезапно Роберт Авдеев с этим тоже разберётся?
Решив так, Селена немного успокоилась и принялась настраиваться на правильное дыхание. Эти упражнения она проводила ежедневно, перед сном, чтобы расслабиться и настроиться на общую волну Вселенной, которая дарила удивительные ощущения величия силы духа. Хотя бы ради этого стоило покинуть городские пределы, где настроиться на эту волну становилось всё сложнее.
Селена закрыла глаза и представила, что она поднимается над своей кроватью и повисает в воздухе. Испытывал ли наш любезный читатель чувства полёта, во сне или в своих фантазиях? Существуют методики, которые позволяют это чувство ощущать по мере желания. Незабываемые ощущения лёгкости и могущества. Одновременно происходит очищение души от всех дрязг, которые мы накапливаем за время будней. Освобождение от них и даёт ту лёгкость, которая и нужна для полёта.
Воспарив над суетой, Селена попыталась сосредоточиться на звёздном куполе. При необходимости, и после усиленных тренировок, можно даже отправляться в путешествие, невидимой тенью, пролетая над областями и странами, а кое-кто путешествовал и на иные миры. К примеру, французский писатель Алан Рене Лесаж написал роман «Хромой бес», названный «плутовским». Использовали подобные приёмы и другие писатели, и даже философы. Это очень волнующее чувство – слияние с астралом.


Глава 3
Сначала она тенью пролетела над городом, вынеслась на природу, пролетела над лентой реки, но потом вернулась обратно. Всё-таки домашние проблемы не давали улетать далеко. (Задумывался ли читатель над выражением «отлететь от действительности»? А ведь это и есть то чувство).
Теперь Селена опустилась на пол. Она знала, что спит, но это ей ничуть не мешало. Она отправилась снова на прогулку по дому. Знаете ли мой читатель, что дом днём и дом ночью, это не обязательно одно и то же. Особенно через восприятие спящего человека. Засыпая, человек перемещается на иные плоскости, где реальность чуть смещена. Это подмечал ещё Август Мёбиус в бытность его профессором Лейпцигского университета. Именно сновидения и натолкнули его на разработку односторонних поверхностей, а также исследования в области многомерности пространства, которое столь удачно продолжил Николай Лобачевский.
Заглянула Селена и в «зимний сад», где продолжал работать её необычный гость. Здесь, во сне, Роберт Авдеев оказался одетым в гавайскую рубашку и в красочные широкие шорты, называемые «багамами». Рядом с ним высилось несколько пальм. А на одной сидел попугай с ярким оперением. Попугая посмотрел на Селену сначала одним глазом, потом повернул голову и позырил другим. Затем попугай открыл клюв и заскрипел противным голосом: «Свободу попугаям»! Авдеев махнул на него рукой и попугай замолчал. На цыпочках, хотя она и так передвигалась совершенно бесшумно, Селена отправилась дальше. У неё появилась мысль поискать Колбаскина. Уж здесь-то, в реальности сна, котёнок не будет таиться. Кошки, как говорил наблюдательный британский писатель Редьярд Киплинг, принадлежат сразу двум мирам, нашему и тёмному, где продолжают жить тени прошлого.
Для гарантии Селена шагнула чуть глубже в мир сумрака. Теней сразу стало больше. Одна из них шевельнулась и бросилась наутёк.
– Кис-кис, – обратилась вслед тени Селена.
Если бы это был Колбаскин, он непременно откликнулся бы и вернулся. Котёнок обожал свою хозяйку, и каждый раз демонстрировал эти свои расположения. Но тень исчезла. Селена сделала вывод, что это одна из тех кукол, которые преобразил сосед, начинив их электроникой под руководством своей умершей дочери, Аси.
Искать котёнка сразу расхотелось, но Селена заставила себя отправиться на кухню. Если где Колбаскин и прячется, так именно там. Кухня была залита сумеречным светом. Да, ночь питается собственным светом и ночным животным этого ночного света совершенно достаточно, равно как и прочим ночным существам и сущностям. К примеру – призракам, которых тоже можно смело отнести к ночным сущностям.
– Колбаскин, – позвала Селена, и, как она предвосхищала, котёнок тут же выскочил, покачивая загадочно хвостом, а за ним следом выскользнул мальчишка, но тут же и остановился, заметив, что Селена смотрит на него. Мальчишка сделал шаг назад и тут же пропал среди меняющих конфигурацию теней, словно его и не было вовсе. Обычно спящие люди не обращают внимания на все маленькие чудеса, которые там, во сне происходят. Это ведь вроде бы в порядке вещей. Это же совсем другой мир, восприятие которого происходит у людей на уровне подсознания.
Котёнок обернулся вокруг ног хозяйки мурчащей лентой, а уже в следующий миг Колбаскин устремился к своим мискам и принялся там то лакать молоко, то похрустывать шариками сухого корма. Селена присела рядом и погладила его по спине. Колбаскин коротко муркнул, а потом отодвинулся. Еда, это слишком серьёзное занятие, чтобы делить её с прочими приятностями.
– Ты меня познакомишь со своим приятелем? – спросила экстрасенс котёнка, но откликнулся кто-то другой .
– Здравствуй, Селеночка …
Сначала наша героиня отпрянула в сторону, чем испугала котёнка, который моментально бросился прочь и исчез, растворившись в сумраке, словно его и не было здесь только что. Может быть, Селена и разглядела бы его, потому как Колбаскин вряд ли убежал далеко, тем более, что в мисках у него было ещё достаточно угощений, а котёнок был не из тех, что упускают своё. Но наша героиня уже всматривалась в другую фигуру, что приближалась к ней, светясь мягким фосфорическим светом. Впрочем, свет этот был виден лишь тем, кто умеет видеть, кто умеет сосредоточиться на восприятии.
Наш постоянный читатель должен помнить Наину Львовну Блаватскую, музейную хранительницу, с которой Селену связывала несколько интересных историй. Во время одной из них Блаватская умерла, но Селена вступила с ней в контакт и разобралась с весьма сложным делом, делом «Бога мегаполисов», то есть спасла своего любимого человека. Это было несколько месяцев назад. И вот теперь Блаватская появилась перед ней снова. Точнее говоря, это была не сама хранительница, а всего лишь её тень, «клочья» души, которые ещё оставались в этом мире, мире сновидений.
– Наина Львовна?
– Да, это я, Селеночка. Если можно так сказать …
– Как вы?..
– Как я? – откликнулась фосфорическая оболочка того, кто когда-то был человеком. – Твоими воспоминаниями, голубушка, я ещё могу здесь появляться. Да ещё меня вспоминают родственники. Ты ведь знаешь, что душа человека существует, пока его помнят. И чем лучше помнят, тем он присутственней.
– Я вас не забываю, – бормотала наша героиня, глаза которой наполнились слезами, – но вспоминаю слишком мало, потому как меня преследуют проблемы.
– Да, – кивнула тень, – покой нам только снится. Я в курсе твоих терзаний. Но ты – сильная девушка, и со всеми своими испытаниями справишься. Вот только будь осторожна с тем человеком, который находится у тебя. Это очень непростой человек. Я не смогла приблизиться к нему, потому как почувствовала, что распадаюсь на части, которым уже не собраться воедино. Что-то за ним не так. Я чувствую тревогу за тебя.
– Ах, Наина Львовна, – воскликнула Селена. – Вокруг меня громоздятся события, и одно страшнее другого. За что мне такие напасти? Но, кстати сказать, Роберт Александрович, появился здесь, чтобы помочь мне. Не знаю, что бы без него делала? И остаётся он здесь, чтобы разобраться с моими проблемами.
– А ты думала, – спросила «Блаватская», – зачем это ему надо?
– Он … – замялась наша героиня. – Он – крупный учёный, который оперирует цифрами. И эти цифры подсказали ему явиться ко мне. И появился в самый подходящий момент, чтобы вернуть меня домой из … из …
– А тебе не показалось это подозрительным?
– Ах, Наина Львовна, вы просто не были в том моём положении. Его помощь была действительно необходимой. Да, я ему верю.
– Ну, – задумчиво отозвалась тень, – это твоё дело. Я не раз давала тебе свои советы, и почти каждый раз оказывалось, что ты смотришь глубже и дальше меня. Быть может ты права и в этот раз. Хотя … Елена Петровна кое-что рассказала мне …
– Вы, – страстно воскликнула Селена, – встречались со своей знаменитой прародственницей?
– Да, виделась. Все мы, как только испускаем последний вздох, испытываем столь сильный психологический шок, что нас встречают, чтобы поддержать на тот период, пока освобождённая душа наша адаптируется к новым условиям. Для кого-то это быстро проходит, кто-то страдает. Это зависит от разных условий, но всё равно это проходит легче, когда чувствуешь поддержку. Потом приходят знания и ощущения, как всё есть на самом деле. Но, не мне говорить об этом. Кое-что ты и сама уже знаешь. В любом случае, для тебя стресс будет не таким сильным. Ты увидишь те родные лица, которые тебе были наиболее дороги. Ты вновь встретишься с ними и сольёшься с ними в единое великое целое, имя которому – Бог, то есть одна из его ипостасей. Ты её знаешь, как Ноосферу. Некоторые называют иначе, это не важно …
«Блаватская» ещё долго говорила разные фразы, которые Селена почти уже и не ощущала. Тень её знакомой становилась всё более расплывчатой, как лапочка батарейки, уже выработавшей свой ресурс. Голос ещё как-то отдавался в мозгу, но слов уже было не разобрать. И тут Селена вспомнила о мальчишке, который появился следом за Колбаскиным.
– Наина Львовна! Что это за ребёнок оказался рядом с нами? Вы его знаете?
– Это … Валерка … Пыхтеев … Пого … с ни…
Поговорить с ним? Больше ничего разобрать было нельзя. Да и сам силуэт Блаватской растворился в сумраке окончательно. Какое-то время фосфорическое облачко, бывшее раньше «Блаватской» окончательно растаяло в воздухе.
–Эй, мальчик, – позвала Селена, обращаясь в пустоту, – как там тебя? Валерка? Ты здесь?
Может, он и был где-то рядом, среди теней, которые не стояли на месте, как это обычно бывает в комнате, а перемещались с места на место, словно они были в лесу, где гулял ветер. Впрочем, сумеречный свет, он такой и есть – непохожий на дневной, солнечный. К Селене подбежал Колбаскин и принялся тереться о ногу, требуя к себе внимание.
– Колбаскин, – наклонилась к нему хозяйка, – что это за мальчик был с тобой? Это твой друг? Я бы тоже хотела с ним познакомиться.
Колбаскин всё громче мурчал, выгибая спину и требуя новых порций ласки. Пришлось проявить к нему дополнительное внимание. Внезапно котёнок сорвался с места и тут же растворился в сумраке. Недаром ведь считается, что кошки – ночные животные, да к тому же ещё и хищники. Непонятно было, то ли котёнок решил отправиться искать новых развлечений, то ли проникся просьбами хозяйки и решил привести к ней незнакомого мальчишку. И что делать ей? Сидеть и ждать их, или отправиться дальше? Во сне могут происходить самые удивительные вещи, тем более во сне экстрасенса, тем более во сне особого человека.
Подождав несколько минут, Селена решила отправиться дальше, потому как бессмысленно торчать на одном месте, тогда как её явно что-то ждало. Внутреннее чувство подсказывало, что её ждёт какое-то важное известие. Если это не встреча с неизвестным мальчишкой, то что? Кстати сказать, нельзя забывать и о Железновых, которые, казалось бы, отступили, затаились, но их не стоит сбрасывать со счетов. И ещё – участковый инспектор. Как там его? Боборыкин, кажется? Тоже ведь весьма странная личность. Не менее странная, чем и Авдеев. Они появлялись, один за другим, и с каждым из них тайн только прибавлялось. Теперь вот Пыхтеев. Кто он такой?
Должно быть, иной пытливый читатель уже узнал героя нашего рассказа «Файл по имени Валерка», про мальчика с трагичной судьбой. Для прочих поясним, что попав в виртуальное пространство, Пыхтеев сумел излечиться от своего недуга, детского церебрального паралича, который представляет собой сбой первичной настройки организма, маленький генетический ляп, имеющий столь страшные последствия.
Пройдя какую-то пару шагов, Селена остановилась, ойкнув. Тот самый мальчишка стоял перед ней, разглядывая её с самым независимым видом. Селена от неожиданности было попятилась, но сразу же взяла себя в руки.
– Ты и есть – Валерка? – спросила она у мальчика. Тот, помедлив, кивнул. Экстрасенс сразу успокоилась.
– Можешь называть меня госпожой Селеной, – начала было привычно наша героиня, но потом подумала, что во сне люди себя ведут не так, как в обычной, дневной жизни, и мысленно махнула рукой, – а впрочем, можешь называть меня так, как тебе угодно.
– Мне про вас бабушка Ная рассказывала, – доверительно сообщил мальчуган.
– А сам-то ты кто будешь? – поинтересовалась Селена. – Откуда ты знаешь Наину Львовну? Как ты здесь оказался?
Селена всегда была информирована по самым разным вопросам. Но сейчас она ничего не знала о неизвестном мальчишке, лишь то, что призрак Блаватской посоветовал поговорить с ним. Но надо было с чего-то начинать разговор. И наша героиня, как истинная женщина, начала с вопросов.
– Это всё долгая история, – независимо откликнулся Валерка. – Я с бабушкой Наей случайно встретился. Она за вами присматривает иногда. Только сказать ничего не могла. А я здесь уже давно. Вот и решил помочь ей с вами пообщаться.
– Здесь? Давно? – нахмурилась Селена. – В моей квартире? Ты здесь тоже живёшь?
– Очень надо мне здесь жить, – отодвинулся от Селены мальчик. – Я в виртуальном мире живу. Мне здесь интересно. Я с разными людьми встречаюсь. Встречаются очень примечательные и … всякие, в общем. Вот и бабушку Наю встретил. Она очень озабоченная была. Хотела с вами поговорить.
– О чём?
– Жаль. Что она сама ничего толком сказать не успела. Короче говоря, вокруг вас назревают важные события. Опасные и … разные. Вот она и хотела предупредить. И ещё про того человека, который в вашем доме появился.
– Это ты про Железнова, Павла Петровича? Или про участкового инспектора говоришь?
– Нет, я про того, который у вас наверху, в оранжерее сидит.
– А что с ним не так?
– Бабушка Ная хотела попросить вас с ним осторожнее быть. Вокруг него … лучше бы она сама с вами поговорила.
– Но её сейчас здесь нет, – заметила Селена.
– Да, у неё очень низкая концентрация присутствия. Она смогла проявиться только потому, что вы её помните … и любите.
– А как же проявился ты? – скептически спросила Селена, глядя на мальчишку сверху вниз. – Я ведь тебя совсем не знаю.
– У меня тут особый случай, – независимо ответил мальчишка. – Я сам здесь обосновался. Добровольно. У меня здесь уже и друзья появились. Историк один, Ури Герц. А ещё Валерий Конкин. Мой тёзка. Ну, и бабушка Ная. Ещё есть, но всех упоминать ни к чему.
– Всех и не надо. Ты лучше расскажи об Авдееве, про которого ты помянул. С ним-то что не так? Чего он натворил?
– Ничего ещё не натворил, но вокруг него сгущаются события. И вокруг вас сгущаются события. Если вы сами по себе, то это ещё ничего, но, после того, как вы стали находиться вместе, то и события закружились гораздо быстрее. А это опасно. А будет ещё опасней.
– Что же мне делать?
– Откуда я знаю? – пожал плечами Валерка. – Это бабушка Ная что-то хотела сказать, а я её только сюда привёл. Самой ей это было трудно сделать.
– Но она ещё появится? Ты ей поможешь?
– Если получится. Но вы там … осторожней всё же …
Мальчуган только что стоял рядом, а в следующий миг его уже и не стало. Он то ли отступил в мрак, то ли растаял, как до него Блаватская, но его рядом больше не было. Это было удивительно, но ведь они находились в пространстве сна, где позволялись и не такие чудеса.
Встревоженная Селена направилась в «зимний сад», чтобы понаблюдать там за гостем. Что в нём могло быть такого опасного, о чём хотела предупредить её Наина Львовна?            
   

Глава 4
Наверное, внимательный читатель встречал такое выражение: «скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается»? Не правда ли, здесь явно присутствует какое-то противоречие? А теперь вспомним другое высказывание, уже из других научных кондиций: «единство противоположностей». Вроде как всё на свои места становится, но неизвестность при этом остаётся.
Это мы всё здесь наплели для того, чтобы поднять завесу таинственности, сделать её ещё гуще. А что? Наша героиня спала, и вместе с тем бродила по своему жилищу, по квартире, которая колебалась между реальным миром и миром потусторонним, «виртуальным», кому уж какое определение больше придётся по вкусу. А что сказку вспомнили, так и не зря, потому как сон есть аналогия той же сказки. А между тем таинственные события продолжались.
Пусть наш пытливый читатель вспомнит один из своих кошмаров и это скорей всего будет попытку к бегству от страшной опасности. Самой-то опасности может и не быть, точнее, её как бы и не видно, но есть вполне реальный страх, что опасность совсем рядом и надо бежать от неё, вот только … ноги не слушаются. Ты топчешься на месте и почти не движешься, тогда как опасности приближаться ничто не мешает. Ужас-то какой? На самом-то деле мы имеем дело с небольшим смещением пространственно- временного континуума. То есть мы как бы вязнем во времени. Странные ощущения, но ведь они с нами происходят. Время во сне и время бодрствования не обязательно совпадают. Об этом не раз заявляли, пусть и весьма осторожно, сторонники изучения теории относительности, разработанной Альбертом Эйнштейном и – отчасти – Хендриком Лоренцом. Можем привести и другой пример, а уж читатель пусть сам решит, верить или нет. Знает ли он про такое заболевание, как летаргия, которую ещё именуют мнимой смертью, когда человек погружается в глубокий сон, при котором замедляются все физиологические процессы? А ведь это всего лишь ещё более глубокое смещение того самого континуума. Для человека проходит несколько минут, может – часов, а для всех прочих из этих часов складываются сутки, а то и недели. Такая вот относительность.
К чему мы ведём этот рассказ? Наша героиня двинулась в «зимний сад», чтобы понаблюдать за математиком, так неожиданно появившимся в её жизни. Поверьте нам, очень многое можно узнать о человеке, если понаблюдать за ним со стороны. Каждый ведь из нас, как это верно подметил английский классик Шекспир, актёр по жизни, играет одну, а то и сразу несколько ролей, пытаясь привлечь к себе, войти в доверие, сыграть на лести, и так далее, чтобы выполнить поставленную перед собой задачу, с которой незнакомы окружающие. Эти же люди становятся сами собой, когда на них никто не смотрит, они перестают играть; вот тогда-то и можно увидеть, какие они есть на самом деле. Все опытные политики и режиссёры сначала наблюдают за своими партнёрами и собеседниками со стороны, а уже потом начинают вести переговоры. Именно это и решила сделать наша героиня.
Она пошла по лестнице … и шла … и шла … Время тянулось, а она всё двигалась, не замечая, что топчется почти на месте. То есть какая-то её крошечная частичка- «я» это понимала, и даже пыталась реагировать (именно эта охранная частичка и вытаскивает наше сознание- «я» из временного смещения, но до этого момента должен завершиться какой-то внутренний процесс. Какой? Спросите у учёных, а мы всего лишь рассказываем вам свою историю.
Селена уже почти что добралась до своего домашнего сада, когда её начало трясти. Что с ней происходит? Селена заволновалась, а потом она просто … проснулась. Вот так. Она открыла глаза и удивлённо посмотрела на Авдеева, который стоял над ней, всё ещё протягивая руки к её плечам.
– Что вы … делаете?
Экстрасенс была возмущена. Она не привыкла, чтобы её вот так, руками, будил практически незнакомый человек, да ещё и в её собственном доме.
– Простите …
– Что вы себе позволяете?!
– Простите, – Роберт Авдеев сделал несколько шагов назад, спрятал руки сначала за спиной, а потом сунул их в карманы джинсов. – Я не хотел вас потревожить, сударыня. Но … в конце-то концов … Сколько можно? Валяться более двадцати часов … В конце концов, пора уже кушать.
– Я не позволю какому-то … Сколько я проспала?!
– Двадцать один иди двадцать два часа, – сообщил Авдеев обиженным тоном. – Сначала я был деликатен, потом начал шуметь, вроде бы не нарочно. Потом включил музыку, на полную мощность. «Картинки с выставки» Модеста Мусоргского не очень подходит для побудок, но я не нашёл ничего более подходящего. Но и это не помогло. Даже брызгание вам в лицо водой. Признаюсь, что я испугался. Со мной … с вами … явно что-то происходит … Я чувствовал, что вам снится кошмар. Но ничего не мог поделать. В таком случае мама просто будила меня. Вот я и попытался … вас …
– Ладно, – Селена села в постели, одетая в ночную сорочку, – проехали …
– Вы должны понять меня, – продолжал оправдываться математик. – Я не спал всю ночь, работал, не смотря ни на что. Я даже впадал временами в транс. Мне виделся то какой-то котёнок …
– Это был Колбаскин, – заявила хозяйка. – Я вас о нём предупреждала.
– Потом здесь был какой-то мальчишка. Я отвлёкся от расчётов, поднялся с места. Я был уверен, что мы с вами в квартире одни. Правда, вы мне говорили, сударыня, что здесь был какой-то тайный проход. Который потом пропал … Всё это очень странно. Я поднялся, чтобы найти того мальчика, но его нигде не оказалось. А вы спали, безмятежно и крепко. Я попробовал снова вернуться к работе, но у меня появилось чувство, что кто-то находится неподалёку от меня. Я всё время чувствовал чей-то посторонний взгляд. Я не могу работать в таких условиях! Я устал, в конце-то концов …
Если сначала Авдеев заискивал и оправдывался, жестикулируя руками, то в конце своего монолога он внезапно озлился и вышел из спальной комнаты, попытавшись громко хлопнуть за собой дверью, но только конструкция двери не дозволяла такой бесцеремонности. Дверь мягко и почти бесшумно затворилась. Селена посмотрела на свои голые коленки и натянула на них подол сорочки. Подумать только – двадцать часов! А для неё они прошли несколькими напряжёнными минутами подъёма по лестнице. Воистину «Лестница в небо». Была такая песня у «Лед Зеппелин», одна из любимых у Олега Сон. Эту песню написал Джимми Пейдж, в период увлечения психоделией, чёрной магией и оккультными науками, что оказало влияние на всё творчество этой примечательной британской группы.
– И вы, Роберт Александрович, – немного заискивающим тоном спросила у математика Селена, – всё это время работали?
– Как одержимый, – ответил Авдеев. – Ты понимаешь значения определения?
Ещё бы она не знала! Одержимым демонической сущностью Тартариусом был её любимый человек, Олег Сон. Он мог часами говорить о музыке и заниматься её сутками, выматывая себя полностью. Тогда он походил на ходячий скелет, и только глаза его горели, а руки продолжали терзать струны гитары. Рассказывали, что и Пейдж, И Хендрикс, и Кобейн вели себя похоже. Может и они несли в своём теле что-то подобное?
– Что же вы успели сделать, Роберт Александрович? Пока я спала. Расскажите.
Любой увлечённый человек может рассказывать часами о своей работе. Точно так же и математик, сжимавший под мышкой пачку исписанных листов, сразу оживился.
– Начало положено. А ведь это довольно сложное дело – правильно начать. Если будешь разрабатывать ненужные темы, то только запутаешь дело и уйдёшь в дебри, откуда трудно выбраться. Многие учёные, занимающиеся фундаментальными науками, этим грешат. Нам, математикам, всё же проще. В некотором роде. Ведь мы имеем дело с цифрами. Которые воспринимаются однозначно. Тем более, что часть работы я уже сделал, на своём острове.
Авдеев оживлённо размахивал руками, объясняя суть своих вычислений, и несколько раз чудом не выпустил из рук исписанных листов. Наконец экстрасенс бесцеремонно забрала у него пачку и повела за собой, на кухню, а Роберт продолжал говорить. Пока Селена слушала его, она подготовила четыре порции крепкого кофе (одну для себя, а все прочие – для учёного) и принялась жарить тосты.
– Знаешь, дорогуша, – вещал математик, – в своей формуле я соединял человеческий фактор с техническим, а в производных учитывал ещё и урбанизацию. И, мне кажется, я не прогадал. Теоретически я рассуждал так – все футурологи на начальном этапе исследований брали за основу людей, а уже через их потенциал высчитывали развитие будущего общества. Отсюда и высокая гибкость расчётов. Здесь и выход в космос, и глубинные океанические исследования, и использование обширных пустынных эргов. Даже неконтролируемый рост населения не мог считаться фатальным, потому как имел конкретные решения. Во-первых через использования океанических ресурсов, как в продовольственной форме, так и в виде поселений, строительство искусственных островов, плавучих островов, подводных искусственных жилых комплексов, использование подземных полостей, создание расы людей, имеющих органы амфибий. Во-вторых (или в-первых) – использование для расселения космического пространства, строительство жилых космических станций, а также поселений на других планетах, их спутниках и астероидах. В-третьих, уменьшения размеров людей в разы, и тогда любых ресурсов может хватить. В перспективе можно выйти и на микро- уровень. Надо учитывать, что в далёком прошлом нашу планету населяли гиганты и они решили проблему перенаселения своего мира, начав процессы уменьшения своих размеров, запрограммировав свой генный код. Размеры не главное, главное – это потенциалы и прогрессивное развитие. Таковы были расчёты футурологов на первичном уровне. Но затем начали вноситься поправки. Теперь главным фактором становилась урбанизация. То есть развитие связывалось с ростом городов. Вот я и решил просчитать, для чего внеслись изменения в предыдущие планы …
Тем временем Селена закончила жарить тосты, сложила их горкой в большое блюдо и поставила перед учёным. Он налил кофе в большую глиняную кружку и принялся мрачно поглощать тосты, запивая их кофе большими глотками.
– Что же вы замолчали, Роберт Александрович? Вас интересно слушать.
Математик вздыхал и тянул кофе. Глаза его бегали, не в силах остановиться на каком-то одном предмете. Он старался не глядеть на хозяйку. Но, вздыхай- не вздыхай, но никуда от неё было не деться. Авдеев снова начал говорить.
– Знаешь, подруга, тут всё очень странно выглядит. Кое-что я вот прямо сейчас решил. Начал тебе рассказывать, а потом – словно молнией путь осветило. Теперь мне понятно сделалось.
– А что понятно-то?
– Раньше Будущее представлялось Аркадией, то есть обильной страной садов и поселений, где живут счастливые народы, пользуя Рог изобилия, дарующего им что угодно. Но потом Аркадия исчезла, а вместо неё появился Город, Мегаполис, неважно какой. Просто – Город будущего. И уже его населяют люди будущего. То есть если раньше была Природа и люди, то теперь это – Город и люди. И значение людей всё снижается, тогда как значение Города растёт. Посмотри, сударыня, как развиваются городские инфраструктуры, и все тенденции на будущее развитие отлично проглядываются, тогда как развитие социума или не происходит вовсе, или он прописан весьма аморфно. Почему – так? И вот, у меня появилась идея. Когда-то, в далёком забытом прошлом проходили гигантские масштабные эксперименты по метаморфозам. Тогда появились циклопы, кентавры, сирены, гарпии, дриады и прочие разновидности живых существ. Были оборотни, вампиры, баньши. Это, скорее всего, солдаты для войн тех времён, участники которых потом разбежались, когда войны прекратились.
– Что вы этим хотите сказать? – обеспокоилась селена потерянным видом Авдеева, который всё это время хорохорился и выглядел живчиком.
– Кто-то затеял новый глобальный эксперимент. Это явно новый этап Номоса. А заключается он в том, что явно готовится переход всех людей, или части людей, на новые стандарты. И как раз для этого нужна урбанизация общества. То есть изоляция его от корней, то есть от Природы. Условия проживания в городе всё более и более искусственное. Натурального продукта почти и не осталось. Отсюда и ширится срыв первичной настройки организма. Люди с самого почти что рождения страдают нарушениями метаболизма, диабетами, аллергиями.
– Но – почему? – вырвалось у Селены. – Для чего это нужно? И кому?
– Кому? – вздохнул математик. – Я думаю, что представителям тех тайных обществ, бывших в прошлом катарами и альбигойцами, о которых я уже рассказывал. А для чего и почему? Вот над этим я и собираюсь поработать. Главное ведь – сформулировать правильно задачу, найти верный алгоритм решения, а найти ответ: это дело техники. Завтра продолжу. А теперь – спать. Куда нам спешить …
Куда нам спешить? Селена подумала, что спешить всё же придётся. Недаром ведь ей приснилась Блаватская, да и странный мальчишка, Валерка … Пыхтеев, кажется … он ведь тоже её предупреждал, что опасно им вместе находиться. Что за обоими ими проблемы тянутся, а как вместе соединятся, так и беда настанет. А если уже соединились? Может, поэтому к ней и явились Железновы с участковым Боборыкиным? Нет, это было до того, как Роберт Авдеев у неё появился. Кстати сказать, он и помог ей выбраться из параллельного пространства, куда её зашвырнуло … Надо со всем этим ещё разобраться.
Пока хозяйка сидела, предавшись размышлениями, Авдеев допил кофе, нашёл что-то в холодильнике, тут же это всё умял и отправился наверх, где у него был раскинут надувной матрас. Настоящий учёный, он как пограничник, всегда на своём посту, на страже, ибо что есть наука, как не тот рубеж, за которым начинается Непознанное. Кто знает, какие там могут таится опасности …
Для нашего пытливого читателя хотим напомнить одну старинную назидательную историю. После того, как титан Прометей подарил людям, незаслуженно с их стороны, многие знания и умения, Зевс обязал Гефеста сотворить из воды и земли женщину чудной красоты. Бог- инженер с заданием успешно справился и его продукт выдали замуж за Эпиметия, простоватого брата Прометея, прельстившегося красотой понравившейся ему женщины, а в качестве приданого Пандоре, как назвали её, Зевс вручил шкатулку с дарами, но посоветовал держать её закрытой. Всё-таки Пандора получилась настоящей женщиной, со свойственной им недостатками, среди которых было и любопытство. Снедаемая этим самым  любопытством, Пандора вскрыла свой ларец, и оттуда выскочили, как разъярённый джинн, все несчастья, какие приготовил человечеству кованый бог. Но ещё большим коварством было то, что захлопнув крышку (слишком поздно!), в ларце заперли Надежду, сокрыв её там навечно, и обеднив человечество ещё больше. Вот так Зевс наказал людей, предварительно наказав Прометея. Но, пережив неисчислимое количество лет, люди похоронили в забвении тех самых богов Олимпа, которые ранее столь нещадно помыкали людьми.
Что мы хотели сказать этой притчей? Лишь то, что наука и есть эта шкатулка той самой Пандоры, приготовленной нам богами. Наше же дело: приготовиться к дарам богов, чтобы правильно их использовать, ибо самое главное качество для истинного учёного – осмотрительность.

Глава 5      
Роберт Авдеев безмятежно дрых на надувном матрасе, закутавшись в клетчатый шотландский плед из овечьей шерсти. Он сделал часть работы и наметил фронт для следующего рывка. Однако проблема была в том, что у них катастрофически не хватало времени. Чудо, что до сих пор к нем не нагрянули новые гости. А ведь этого не миновать, учитывая ту игру, в которую они ввязались. Одно дело, это эфемерные создания, разного рода призраки и потусторонние сущности, для действий которых нужны определённые особенности, и совсем другое дело, когда появляются подготовленные люди, представляющие интересы могущественной организации, для которой нет пределов, ибо их устремления ничем не сдерживаются, ни законом, ни установками, ни моральными принципами. Они уже использовали семью Железновых и участкового инспектора Боборыкина. Кстати сказать, они куда-то подевались, но интуиция подсказывала Селене, что они ещё появятся.
Что же делать? Будь Селена одна, то она уже бежала бы отсюда. В её силах отвести внимание от себя, проскользнуть мимо внимательных наблюдателей. Но вместе с математиком этого сделать невозможно. К тому же Авдеев занят нужным делом. Он хочет и должен разобраться со всем этим. А, вооружённые полученными сведениями, они будут уже чуть сильнее, и, возможно, у них появятся дополнительные шансы побороться за свою жизнь. Если бы можно было связаться с Го Цзи, то эти шансы многократно увеличиваются.
Но – время … время …
Роберт Авдеев говорил, что для полного результата ему потребуется два месяца. Он знает, что говорит. Ладно, пусть он будет спешить, спешить изо всех сил, и сделает всё в два раза быстрее. Что получается? Месяц. Целый месяц. Это тоже нереально. Лучшее, что у них есть, это два дня. Не больше этого. Но, скажи она это Авдееву, и математик высмеет её. Скорей всего он скажет, что пусть Селена сама всё проделает за два дня, а он с удовольствием за ней понаблюдает, поучится. Именно так он и скажет. И что ему возразить? Неужели из этого тупика нет выхода?
Селена вскочила со своего места, со своего «трона», и забегала по гостиной, где она принимала своих гостей, и клиентов, которые именовали её госпожой и ждали от неё помощи. Надо сказать, что помощь они получали. Селена не отказывала и старалась совершить невозможное, погружаясь в самые страшные переделки. Не раз она оказывалась на краю гибели, но ей помогали способности … и друзья. У неё было мало друзей, но все были верными и никогда не отказывали в помощи. Это сейчас получилось так, что она от всех изолирована. Да и то, к ней пришла Блаватская, пусть и в виде фантомной тени, но она всё же явилась. И пришла не одна, а с каким-то мальчишкой, который говорил, что у него есть друзья, а это значит, что есть надежда получить необходимую помощь. Вот только … если бы знать, не ловушка ли это противостоящей стороны?
Взгляд Селены упал на хрустальный шар для предсказаний, подаренный ей Черепанниковым, в чьём Старом доме она курсировала между мирами. Модест Евграфович говорил, что когда-то этот шар принадлежал блистательному математику и астроному Джону Ди, обучавшего азам науки императора священной Римской империи Карла Пятого. Говорили, что познания Ди были настолько велики, что его признавали за мага и рассказывали разные сверхъестественные истории о его достижениях. Джон Ди проживал в шестнадцатом веке и явно опережал своё время. О его жизни остались легенды и несколько предметов, в том числе и хрустальный шар, который попал к Черепанникову, а от него перешёл в руки к нашей героини. Модест Евграфович, который и сам был не из простых людей, сказал Селене, что поместит в шар частичку своей энергетической оболочки, которая когда-нибудь ей пригодится. Не раз Селена обращалась к шару, и тот ей помогал, показывая картинки, руководствуясь содержанием которых, экстрасенс делала своё дело. Временами в шаре появлялось лицо Черепанникова, который испытующе смотрел на Селену, но всего лишь мгновение, а потом это видение пропадало. То ли это происходило на самом деле, и частичка ауры мецената пребывало в шаре, то ли каким-то удивительным образом пространство, заключённое в шаре, соединялось с замкнутым миром Черепанникова, его Старым домом, если он ещё существует, то ли это были всего лишь фантазии нашей героини. В любом случае помощью шара надо было заручиться, потому как больше рассчитывать не на что.
Селена придумала вскрыть шар, когда это очень понадобится. Заключённые в нём возможности должны как-то повлиять на положение в её квартире. Маленький, но всё же шанс. Решив таким образом, Селена немного повеселела и отправилась будить математика, который спал уже шесть часов. Конечно, Авдеев отдохнул явно недостаточно, но дольше медлить было нельзя. К тому же, у Селены появились новые мысли.
– Роберт Александрович, – решительно заговорила хозяйка, расталкивая гостя, – проснитесь, пожалуйста, Роберт Александрович.
– Что … – открыл глаза математик, – что случилось?
– Нет времени на дальнейший сон, – заявила экстрасенс. – Вы сами говорили об серьёзности нашего положения …
– И – что? – сердито спросил Авдеев. – На чём это сказывается? А-а, я понимаю. Это ваша маленькая месть. Я вас недавно разбудил, и теперь вы делаете то же самое. Вот только вы спали около двадцати часов, тогда как я успел поспать (Авдеев посмотрел на невероятно навороченные часы) всего каких-то пять часов. Это непозволительно мало.
– Не пять, а шесть.
– Всё равно. Я протестую!
– Роберт Александрович! Представьте себе, что вы находитесь на передовой. Идёт война, и от вас, именно от вас многое зависит. Сможете ли вы и дальше спать?
– А ты, оказывается, демагог, сударыня. Подожди, я сейчас проснусь окончательно.
Сначала Авдеев просто сидел, потом рывком поднялся на ноги, сделал несколько упражнений, а затем сорвался с места и убежал. Должно быть, в санузел, делать свои дела. Пожалуй, можно отправиться на кухню, омлет какой-нибудь гостю сготовить, чтобы работалось веселее. Как там говорили бурсаки – сытое брюхо к учению глухо? Ну-ну …
Говорят, что гость желанен и радостен лишь в первый день, а дальше его присутствие в доме всё больше докучает хозяевам. Наверное, это всё-таки зависит от личности самого гостя, от его культуры и рода занятий. А если присутствие гостя необходимо, и он делает крайне важное дело, то тогда хозяева берут своё мнение и кладут его в ящик терпения, как выражаются мудрые люди Востока.
Все люди подразделяются на «сов» и «жаворонков». Это не к тому, что им «летать охота» (бывает и так). Просто кто-то утром легко просыпается и сразу бодр и весел, но зато к вечеру начинает клевать носом и у него портится настроение, если лечь не получается. Вторые никак не могут проснуться, и готовы ворчать по любому поводу, но, во второй половине дня разгоняются и готовы горы свернуть, легки в общении, и не смотрят, что дело приближается чуть ли не к рассвету. Такие вот разные темпераменты.
Пытливый читатель наш должно быть уже догадался, что Авдеев относился к «совам», тогда как наша героиня явно числилась в славном стане «жаворонков», и ей была непонятна некоторая заторможенность математика. Тот зевал, потягивался, крутил головой, жмурился, и это несмотря на то, что успел умыться в ванной комнате. Роберт был явно недоволен, что его подняли столь рано.
– Кто рано встаёт, – сообщила гостю хозяйка, – тому бог подаёт.
– Мне не надо подавать, – угрюмо откликнулся Авдеев. – Я сам всё сделаю, заработаю и возьму, что мне необходимо. Лишнего мне не надо. А что касается бога, то лучше бы он создал условия, при котором его подчинённые лучше бы работали и приносили ему же, богу, а также самим себе и окружающим больше пользы. Вот так.
– Это вы мне? – сварливо поинтересовалась хозяйка. – Мол, не в бровь, а в глаз? Так я вам напомню, уважаемый Роберт Александрович, что мы находится в одной лодке, то есть в квартире. И – напомню – в моей квартире. И занимаемся здесь чрезвычайно важным делом.
– Занимаюсь в основном я, – добавил математик, – но всё остальное верно. Прости меня, сударыня, я – хороший, я – исправлюсь.
– То-то же …
Ситуация немного разрядилась и оба собеседника посмеялись, немного через силу, но всё же стало легче.
– Дело в том, Роберт Александрович …
– Можно просто Роберт … или Роб … или на «ты» …
– Или на «эй, ты». Не сбивайте меня, Роберт Александрович, с мысли, с важной мысли. Дело в том, что я видела странный, но важный сон, в котором ко мне явилась старая знакомая, подруга, можно сказать, к сожалению, ныне покойная, и предупредила меня, что над нами обоими назревают некие события, события важные и опасные. Она подчеркнула, что события привязаны к каждому из нас, а то, что мы находимся сейчас вместе, только ситуацию усугубляет. Отнеситесь к этому серьёзно, без ваших шуток- прибауток, Роберт Александрович.
– Я вас понял, любезная подруга. Всё может оказаться ещё серьёзней, чем думаешь ты, или твоя покойная подруга. Я даю себе в этом отчёт. Что касается работы, то я работаю изо всех сил. Вчера вон чуть не сутки работал. А это вам не канаву копать, от забора и до обеда. Здесь головой думать требуется. И форсировать не получится.
– Надо, чтобы получилось, любезный друг Роберт Александрович. Я понимаю, что вы чрезвычайно талантливый человек и можете всё сделать своими руками в сочетании с гениальной головой. Но у нас нет двух месяцев, нет и месяца. Я боюсь, что у нас даже недели в распоряжении нет. Наше убежище в любой момент возьмут штурмом силы, о которых я боюсь даже подумать. А до этого надо как-то собраться, сделать дело, наше и ваше дело, и придумать контрмеры.
– Это всё нереально, – спокойно откликнулся математик, – то, что ты говоришь, сударыня. Я всё-таки человек, а не шестирукий бог Шива. Даже если бы у меня был коллектив квалифицированных помощников, то и в этом случае …
– А если бы у вас был мощный компьютер?
– Ну, – пожал плечами математик, – это пеняет дело. Но с компьютером появятся другие проблемы. К тому же, где взять действительно мощную машину.
– Пойдёмте за мной.
В своё время Селена отдала дань увлечению хай-теком и компьютерными технологиями и приобрела самый мощный компьютер, какой было можно достать. Это была самая свежая модель Mac Pro. Должно быть, это был лучший компьютер в городе, какой оказался у частного пользователя, но он сильно уменьшил её банковский вклад. Пришлось выполнить несколько заданий для богатеньких клиентов, которые хорошо платят, но очень капризны в своих запросах. Селена попыталась использовать машину в своих целях, но оказалось, что она здесь не помощница, то есть не совсем помощница, ибо в мире астрала и в компьютерных сетях имелось нечто, что как-то влияло на обе противоположности, что мешало работе Селены. Короче говоря, она перестала использовать машину в проблемах своей профессии (правильней сказать – «миссии»).
– О-о, – сказал математик, – с уважением и даже любовью оглядывая компьютер, – два четырёхъядерных процессора Quad-Core Intel Xeon Westmere. Это совсем другое дело. Вот только … сгодится ли она нам?
– Сгодится, если отключить её от Интернета. В локальном варианте машина не будет представлять опасности, а дело своё сделает. Такой вариант вас устроит?
– Вполне … вполне … Прямо сейчас я займусь составлением необходимой программы.   
Какое-то время Селена стояла за спиной Авдеева, который полностью погрузился в работу. Должно быть, точно так же это выглядело и на его острове, когда он зависал в своём подвале на сутки, а когда пропал там на целую неделю, обслуживающий персонал предпочёл бежать оттуда, чтобы не отвечать перед полицией, если выяснится вдруг, что хозяин в этом своём подземелье отдал Богу душу. Мужчина должен работать, защищать ли Родину, строить в стране изобилие и процветание, двигать вперёд науку и производство, но только не валяться у зомбо-ящика с банкой пива в руке.
Незаметно Селена вышла и уселась по привычке в своё «рабочее» кресло, на котором так хорошо размышлялось и принялась прикидывать, что с ней будет дальше. До сих пор она весьма вольготно существовала. Не нуждаясь в каждодневной необходимости зарабатывать на хлеб насущный, она могла жить в своё удовольствие, как живут многие из горожанок, постоянно курсирующих от модных салонов к бутикам, а от ювелирных магазинов в рестораны. Это такая орбитальная «светская» жизнь вокруг себя любимых. Такая жизнь не имеет смысла и напоминает всё больше животное существование. Вспоминается миф волшебнице Цирцее (или Кирке) с острова Ээя, которая превращала людей в свиней, довольных всем в этой жизни. Это ведь и есть чистой воды потребительство, когда предаются одним только развлечениям в ущерб созидательству и любой работе. Любопытно, как этот миф обыграл в своей повести- сказке «Незнайка на Луне» писатель Николай Носов, описав, как на Дурацком острове люди, безостановочно развлекаясь, перевоплощаются в стада баранов. Такой вот мостик от античных времён в наши времена. Совсем другое дело, когда вы можете что-то делать, что-то хорошее, что двигает общество вперёд, пусть и не всё общество в целом, но хотя бы личным примером,  то есть делаете своё дело хорошо и меняете жизнь к лучшему, пусть и на совсем маленьком участке, но всё это  запускает некие невидимые процессы сопричастности, которые расширяют вашу деятельность и увеличивают её значение. Деятельность одного хорошего человека может стимулировать к действиям десять других хороших людей, которые, в свою очередь, тоже призовут новых участников, и начнёт шириться волна добрых начинаний, а это и есть изменения, тенденции, которых мы все так ждём и которые должны случиться, если мир окончательно не опрокинется.
На месте усидеть было трудно, особенно в то время, когда рядом происходили некие грозные события, которые могли отразиться самым роковым образом не только на ней, но и на всём привычном ей мире. Попробовать ещё раз установить связь с Го Цзи? Тем более, что Роберт Авдеев удалился из оранжереи, откуда Селена и выходила в Нирвану.
Нас больше всего мучает безделье. Порой мы даже этого не осознаём. Именно это чувство и называют сплином. Но стоит нам заняться хоть чем чем-нибудь, и мучительная хандра отступает. Проверено не раз эмпирическим путём. Селена направилась в «зимний сад», размышляя, о чём и как она будет беседовать со своим учителем и наставником. Попутно заглянула к Авдееву. Математик был настолько глубоко погружён в работу, что ничего не осознавал вокруг, словно весь привычный мир перестал для него существовать. Бывают такие люди. Их называют упёртыми. Большинство их не любят, потому как не могут им соответствовать по реализации своих возможностей. Но именно такие люди и вытаскивают государство в период кризисов. Селена с минуту постояла рядом, но ей не нравилось исходящее от монитора фиолетовое сияние, которое как бы окружало математика неким облаком. Должно быть, он влез в настройки компьютера и подогнал какие-то характеристики под себя, для улучшения результатов работы. Профессионалы, они такие. Они разбирают приборы и не боятся лезь в самые их внутренности. Приборы начинают работать лучше, но обычные пользователи не рискуют подходить близко, ибо это чревато, в том числе и для жизни. А упёртые на всё это не обращают внимания, работают и достигают впечатляющих результатов.
«Зимний сад» встретил свою хозяйку довольно насторожённо, словно чувствовал назревающие перемены. Недаром ведь определение «Природа» имеет сразу несколько толкований, среди которых есть и такие – окружающий нас мир, Вселенная, Бог. Да-да, есть и такое толкование, что весь окружающий нас мир и есть Всесущий, суть Бог, а мы являемся его крошечными частичками. То есть и тот «зимний сад», который Селена организовала под крышей дома, у себя в квартире, и есть тот кусочек Бога, который наблюдал сейчас за ней и чувствовал беспокойство. Забеспокоилась и она сама. Как давно она не ухаживала за растениями, не давала им подкормки, не рыхлила почву, не включала для них музыку. В Природе ведь не встречается полной тишины, а есть сонм различных звуков, которые составляют аккорды и композиции. Вспомнился тот, последний сон, в котором присутствовал и Олег. Тогда Сон (музыкант Сон) разыгрывал особую партитуру, в которой аккорды, извлекаемые посредством синтезатора, он накладывал на природные звуки, и рождающаяся посредством этого музыка была дивно хороша. Он попытался утром воспроизвести то, что переживал ночью, но у него не получилось; выходило лишь жалкое подобие того великолепия, что звучало ночью, в его воплощении сна. Это и стало причиной скандала, после которого Сон удалился из квартиры.
Весьма тихо Селена включила акустические системы и выбрала музыку для релаксации. Она не должна была отвлекать от гармонии, а быть её частью. Сначала надо сделаться частью гармонии, вписать свою личностью в окружающее пространство, а потом начать подъём в те сферы, которые и есть Нирвана. Занятие это непростое, скажем так любопытствующему читателю, не терпит суеты или расчётливости. Надо научиться отрешаться, от мыслей, от желаний, от частностей. Когда это начнёт получаться, вот тогда-то и станет доступным и Нирвана. Это то, что был для античных времён подъём на Олимп и лицезрение обитавших там богов. Обитавших, потому, что те, античные боги, давно покинули своё нагорье, забытые и брошенные поклонявшимся когда-то им людям. Быть может, когда-нибудь, они снова появятся и сделаются столь же могущественными, как это уже было, а может этого уже не случиться никогда. Да это не так уж и важно. Чему быть, того не миновать. Селена привычно воспарила над суетностью и … и … дальше ничего не получалось, словно она успешно не проделывала всё десятки и десятки раз. Казалось, что она натыкается на некую невидимую сферу, которая накрыла окружающее пространство, и не даёт её пробить. Именно таким описал наш мир купец Козьма Индикоплов в своём богословском трактате «Христианская топография», а французский астроном Камиль Фламмарион нарисовал картину плоского мира, на которой монах выглядывает наружу сквозь твёрдую сферу. Наши великие фантасты братья Стругацкие написали повесть «Обитаемый остров», мир которого, Сарракш, был прикрыт весьма осязаемым куполом. И вот теперь, наша героиня не смогла подняться над миром. Что бы это значило?
Снова и снова Селена делала попытки, одну за другой. И всё было без толку. Нирваны, а значит и выхода к Го Цзи, больше не было.


Глава 6
– Селеночка … Это опять я …
Между кустов растений и цветов едва- едва виднелось полупрозрачное облачко. Обычно призраки появляются по ночам. Только тогда их можно разглядеть. То, что они могут выйти и днём, такое бывало чрезвычайно редко. Селена на мгновение замерла, а потом кинулась закрывать окна планками жалюзи, которые были, но которыми почти что и не пользовались. Скоро в помещение сделалось сумрачно, и только тогда появилась возможность увидеть «Блаватскую».
– Наина Львовна …
– Да, это я, – прошелестело в воздухе. Голос «Блаватской» был едва слышен, но он дублировался в голове у экстрасенса. – Я рада ещё раз пообщаться с тобой.
– Спасибо, Наина Львовна, – вздохнула Селена. – Мне сейчас приходится тяжело. Ваше появление помогает мне … но … но …
– Но я всё равно остаюсь умершей? – подсказала тень. – Да, это так, Селеночка, но это случается со всеми, рано или поздно. Но я пыталась предупредить тебя, чтобы ты была осторожней. Бежать ты всё равно бы не стала. Я тебя успела узнать за те годы, что прожили, общаясь друг с другом. Ты из породы людей, которых называют великими. Пусть и не сразу, спустя какое-то время, но называют …
– Ах, Наина Львовна …
– Не перебивай меня, Селеночка. Я скоро опять рассеюсь, быть может, уже – навсегда. Ах, какие мы все наивные, скажу я тебе по секрету. Мы нарисовали себе картину действительности и думаем, что всё так и есть, любуемся ей и гордимся собственными провидениями. Но на самом-то деле это всё не более, чес самообман, наваждение, которое нам подсунули, а мы схватили обрадованно и пользуемся химерами. Скажу я тебе, Селеночка, что всё это не более, чем игрушки, ляльки. Впрочем, ты сама скоро поймёшь, разберёшься. А то, что ты не послушалась совета … Этот твой гость … как там его?
– Авдеев, Роберт Александрович, – подсказала Селена.
– Да, Авдеев. Он предназначен для тебя, но он же … беги, Селеночка … нет, уже поздно … позд … по …
Облачко, которое было «Блаватской» окончательно растаяло в воздухе, оставив запах грозы. Селена потерянно посмотрела кругом, словно вот теперь хранительница музейных экспонатов выйдет из зарослей магнолии и скажет … что-нибудь скажет, от чего на душе просветлеет и она улыбнётся. Как бы нам хотелось, чтобы вещей, неприятных нам, ненужных, в нашей жизни было меньше, а ещё лучше, чтобы не было вовсе, совсем не было, но они, те неприятности, всё же случаются, и даже множатся, и ничего с этим не поделаешь, ибо обстоятельства сильнее нас, они играют нами и делают нас от них зависимыми. Но ровно по той причине, что мы и сами от всего зависимы; и, если хотим мы свободы от тех обстоятельств, то надо стремится самим сделаться самодостаточными, как … как хотя бы наша любимая героиня, над которой, увы, сгустились зловещие тучи.      
Настроение Селены испортилось окончательно. Раньше, до того, как неожиданно умерла Блаватская, с Селеной ничего похожего не случалось. Жизнь текла ровно, без особых вывертов. Да, к ней обращались за помощью люди, которых донимали особые проблемы, которые не разрешались обычными путями, и Селена помогала. У неё это получалось, когда – лучше, когда – чуть хуже, но она поверила, что особенная, и эпитет «госпожа» носила с гордостью. А теперь вдруг оказалось, что это всё благополучие было кажущимся, потому как рассыпалось с каждым часом, а её всемогущество оказалось пшиком. Было от чего расстроиться и опечалиться. А здесь ещё и слова «Блаватской», что пришлый гость Авдеев предназначен для неё. А ведь она до сих пор считала, что это Олег Сон для неё предназначен. А что, если она ошибалась?! Если она не смогла разобраться в предназначениях и уверила саму себя. Олег Сон появлялся в её жизни и приносил одни только бедствия; каждый раз, после очередного ухода его Селена с большим трудом восстанавливала свой внутренний мир, укрепляла внутреннее «я». И – для чего? Для того, чтобы всё обрушилось после очередного их пересечения. Ладно, пусть так, пусть она ошиблась. Но этот странный визитёр, Авдеев. От него ведь тоже её предостерегали, просили держаться подальше и даже спастись бегством. Разве можно бежать от того, с кем предназначено разделить судьбу? Это сложный вопрос, который трудно решать в одиночестве.
Поломав голову в течение получаса, Селена направилась к Авдееву, мысленно выстраивая ту фразу, посредством которой она надеялась объяснить математику, почему она снова отвлекает его от вычислений, срочность и нужность которых она сама недавно подчёркивала, предложив даже собственный компьютер для убыстрения действия. По пути она снова испытала тревогу, но не остановилась, а направилась дальше, хотя глаз её отметил, что стеклянный шкаф, в котором находилась коллекция кукол, опять был пуст. Несколькими часами ранее она сама сложила туда растерзанные остатки кукол, бросив их на полки, которые теперь опять оказались пустыми. Селена была занята своими мыслями, которые казались ей важными.
Авдеев был настолько погружён в работу на компьютере, что не обратил внимания, что рядом с ним кто-то появился. Это отличительная черта людей, умеющих полностью отдаваться той или иной проблеме, которая их забирает. Таких людей любят показывать в фильмах и романах. Это типаж рассеянного учёного, который не замечает вокруг ничего, развлекая зрителей теми комедийными ситуациями, которые громоздят вокруг него сценаристы и режиссёры, делая из настоящего учёного какого-то клоуна, над которым потешаются зрители, сами, как правило, вполне заурядные по своим умственным способностям.
Какое-то время постояв рядом с Авдеевым и, отчаявшись привлечь его внимание, Селена начала сначала кашлять в кулак, а потом подошла и потрясла его за плечо. Но даже это не заставило математика поднять на экстрасенса глаза. Он продолжал пялиться в монитор, по которому бежали компьютерные символы, сменяя друг друга с такой скоростью, что невозможно уследить за какими-то конкретными деталями. От этого мельтешения букв, цифр, диаграмм, таблиц и цветных картинок, мелькавших размытыми пятнами, начинала кружиться голова, и туманилось сознание. Селене показалось, что весь этот «рабочий» гул, казавшийся в первый миг какофонией звуков, складывается в завораживающий ритм, который уносит с собой сознание, превращает все действия в ритуал. Ей казалось, что она находится посередине полноводной реки, которая уносит её прочь своим течением, погружая в себя, увлекая из этой комнаты, из этого мира в некие дали, которые манят, увлекают её, заставляют отказаться от чего-то важного, о чём говорил ей Го Цзи, и Юрий Пахолков, и Павел Медведев, и …
Она внезапно увидела себя со сторону, как стоит она за спиной математика, положив ему на плечи свои руки, и безотрывно глядит в монитор, из которого в её сторону струятся потоки сиреневого цвета субстанции. В точно такой же кокон заключён и Авдеев, и это ему никак не мешает. Он даже не замечает этого, как не заметила и подошедшая к учёному Селена. Она попыталась оторвать руки от плеч учёного, но они словно приросли туда. В отчаянии она закричала и …
И почувствовала как её тоже кто-то держит сзади. Теперь уже вместе они рванулись. Селена вложила в этот рывок все силы, какие у неё ещё только оставались, которые ещё не были высосаны той сиреневой субстанцией. И, о радость!, этот рывок её (их) увенчался успехом. Селена даже не удержалась на ногах и опрокинулась на пол, увидела, как новые потоки сиреневой энергии устремились к ней. Но тот, кто продолжал её держать, тянул её к выходу, и она поползла, перебирая руками и ногами, в самой нелепой позе, похожая на паука, на Арахну, но, главное – удаляясь прочь, от Авдеева и источника той зловещей сиреневой субстанции. 
Уже оказавшись за пределами комнаты, только там Селена перевела дух, осознав, что всё это время не дышала. Она жадно глотала воздух и всё не могла надышаться, и лишь потом повернула голову, чтобы взглянуть на своего спасителя. Это должен был быть чудо-богатырь, про которого столь часто говаривал Александр Васильевич Суворов, генералиссимус. Но, вместо легендарного чудо-богатыря перед нашей героиней оказался … Валерка Пыхтеев, худенький мальчишка, который сейчас смущённо улыбался.
– Извините … я …
Герой оказался болезненно застенчив, но Селена его порывисто обняла и поцеловала в самую макушку, где задорно, несмотря ни на что, торчал непослушный вихор.
– Спасибо тебе, Валера. Если бы не ты …
То, что было бы плохо, Селена понимала, но ещё не до конца. Пыхтеев неловко повёл плечами.
– Я едва не опоздал. Мне тётя Ная сказала, что она пыталась предупредить вас, но у неё снова закончился заряд, до того, как она смогла высказаться. Она, тётя Ная, любит говорить много.
– Да, это за ней водится … водилось …
– До сих пор водится, – заявил спаситель. – Люди даже после своей физической смерти продолжают оставаться такими, какими были при жизни, по инерции, потому как ещё не умеют пользоваться новыми возможностями. Уже потом, после того, как придёт осознание, начинается встраивание в общую систему. Но находятся и такие, которые не желают … ну, быть «как все». Именно из таких и получается то, что называют приведениями. Но вы, наверное, всё это и без меня прекрасно знаете.
– Да, Валера, – согласилась с ним Селена, – кое-что я действительно знаю. Пусть и не всё. Потом я с тобой с удовольствием пообщаюсь, послушаю твои объяснения, но теперь скажи-ка мне: что это было, в той комнате, откуда мы едва унесли с тобой ноги?
– Там? – мальчишка оглянулся на закрытую дверь. – Ну … это … установление.
– Что значит – установление?!
– Соединение биологической формы с энергетической, – пояснил мальчишка. – Процесс этот бывает довольно болезненным, а порой и затяжным, но в данном случае всё прошло на редкость быстро и успешно. Твой знакомый оказался подготовленным, то есть он будет в Обретении не последним человеком … или как это у них там называется. Мне дядя Ури Герц кое-что объяснял, а ещё я слышал, как это говорил один его приятель (Иллария Хаммерсвельд). Они в этих делах больше понимают, а я … а я у них вроде как за курьера. Бываю я везде … там- здесь … интересно мне.
Мальчишка и здесь остался мальчишкой, любопытный и быстроногий. Про таких именно писали Аркадий Гайдар и Владислав Крапивин, про мальчишек, которые сделают Будущее Настоящим. Если этому ничто не помешает.
– То есть … правильно ли я понимаю?.. Компьютер воздействовал на Авдеева и начал метаморфировать его тело?
– Не тело, – терпеливо пояснил Валерка, – он воздействует на душу, а уже потом, после Обретения, лишь тогда может поменяться и тело. Но это процесс не быстрый.
– Но, подожди, – не желала поверить словам вездесущего мальчишки Селена, – мы же отключили Интернет. Ведь именно оттуда и приходил вредоносный сигнал. Я правильно рассуждаю?
– И да, и нет, – продолжил объяснения мальчик. – Если бы этот компьютер был единственным в доме, то тогда – да. Но их здесь десятки, и они создают единое поле. Вы его ещё «Вай- Фаем» называете.
– Wi- Fi? Но ведь его надо ещё подключать?
– Если это надо вам, то да, а если Ему, то совсем необязательно. Я слышал, как тот дядька (Хаммерсвельд) рассказывал дяде Ури Герцу, что когда собирается несколько людей, и начинают думать на одну и ту же тему, то их объединяет общее поле. А когда таких людей много, то их общее «поле» (тот дядька называл его эгрегором) может воздействовать и на других людей, либо подчиняя их, либо вселяя в них панику. Точно так же «Вай- Фай» объединяет все компьютеры, может их соединить все вместе, либо необходимыми группами и подчинить себе, даже вопреки воле того человека, который считает себя хозяином компьютера. Но, после Установления этого противоречия больше не будет.
– Ты хочешь сказать, что компьютеры смогут подчинить себе любого человека?! – Селена была готово упасть в обморок от того, как сильно сжималось у неё сердце.
– Пока ещё нет. Для этого надо быть подготовленным. Я уже говорил.
– А я? Я – «подготовленная»?
– В какой-то мере – да. Но не совсем так, как ваш приятель. Он зациклен на цифровом пространстве, то есть уже подготовил себя к Установлению. А вам надо пройти ещё корреляцию. Лишь после этого может пройти Установление. Собственно говоря, она уже начиналась, когда я вас оттуда выдернул. Но лишь только потому, что вы и сами сопротивлялись. Вместе у нас и получилось прервать процесс.
Селена почувствовала, что у неё голова идёт кругом. Ноги внезапно ослабели так, что она опустилась на пол, прямо там, где и стояла. Она даже заплакала бы от внезапной жалости к самой себе (за что всё это на неё свалилось?), если бы не присутствие мальчишки. Перед ним нельзя было показывать свою слабость. Для всех она должна оставаться «госпожой Селеной», экстрасенсом и ридером, человеком выше людей, той, кого Стругацкие назвали бы «люденом».
– И … что теперь будет?
Селена с трудом договорила фразу, сдержав себя от рыданий.
– С кем? С нами?
– Нет. С Авдеевым. С тем, который остался в той комнате.
– Он уже прошёл Установление, соединил себя с Единым Пространством. Впрочем, он и был подготовленным, то есть ещё сохраняет индивидуальность. Если бы ещё было несколько таких людей, то можно было бы попробовать перезапустить процесс. Но таким людей нет. Я думаю, что с ним уже – всё.
– Нет, – глухо ответила Селена. – я не могу допустить этого. Ты говорил, Валера, что я тоже из категории подготовленных. Да и сам ты – не промах. Если мы с тобой попробуем вытащить его? Ты – не против?
– Даже не знаю, – засомневался Пыхтеев. – Получится ли у меня?
– Со мной ведь получилось. Должно получиться и с ним.
– У него Установление уже закончилось, или почти закончилось. К тому же и сам ваш приятель не из простых людей. Он может и нас преобразить. Если захочет. Опасно это.
– Я не допущу того, чего ты боишься. Это я возьму на себя. Мне не в первой. Главное – помоги мне и подскажи, что да как делать. Я попробую справиться сама.
– Ну … хорошо, – Пыхтеев всё ещё не был до конца уверен. – Давайте попробуем.


Глава 7
А знаешь ли ты, о пытливый читатель, что большинство начинаний, в том числе и сделавшихся Великими Делами, начинались вот так – спонтанно, вдруг, сразу, с нуля, без долгой подготовки, ибо любое дело может завязнуть в предварительных процедурах, а так – раз, и в дамки. Кто смел, то и съел. Или пан, или пропал. И пусть пропавших гораздо больше, но те, кому выпал «пан», они стимулируют и прочих на риск, который, как известно, благородное дело. К тому же, в случае Селены и Авдеева, особого-то выбора не было, а бросать своего гостя Селене никак не хотелось. К тому же, как выяснилось, этот самый бедолага- Авдеев, ей и предназначался. А вы говорите – бросить …
Селена довольно скептически посмотрела на Пыхтеева. Заметила, что тот перехватил её взгляд, и улыбнулась ему. Другого-то союзника у неё у неё всё равно не было, а одной ей было не справиться. Скорей всего – не справиться, а Валерка недавно ей помог выбраться из трясины сиреневой субстанции, которая была каким-то мощным энергетическим полем, которое, как оказалось, связывает близлежащие компьютеры.
– Давай так, дружок, – предложила экстрасенс. – Я попытаюсь вытащить оттуда Авдеева, а ты мне будешь помогать, если понадобится. Хватаем его под белы рученьки и сразу выходим из комнаты. Думаю. Что у нас всё получится. Очень на это надеюсь.
Селена говорила бодро, улыбчиво, хотя глубоко внутри сомневалась, что у них получится. Сама помнила, как завязла в субстанции и беспомощно возилась там, как муха в смоле, которой суждено стать янтарём. Но, может быть, получится сделать с наскоку. Иногда ведь получается.
– Сложно это всё, – по-взрослому вздохнул мальчишка. – Я обычно в такие дела не лезу, обхожу дальней стороной. Может, лучше мне поискать своих друзей и заручиться их поддержкой. Впрочем … я уже пытался отсюда вылезти, но … у меня не получилось.
Вот те раз! Оказывается, шустрый парнишка уже пытался сбежать отсюда, но все выходы отсюда оказались закрыты. Он об этом ничего не сказал. Наверное – забыл.
– Так ты, Валерка, хотел оставить меня? – миролюбиво спросила Селена. – Надоела я тебе?
– Да что вы, – отозвался Пыхтеев. – Меня попросила тётя Ная, помочь сюда попасть. Нам ведь в обычный мир вход закрыт. Некоторые только могут. Кто много энергии накапливает, либо умеет её в больших количествах черпать. Но, когда этот ваш знакомый, Авдеев, вошёл в контакт с электронной машиной, произошёл выплеск энергии, в который мы м тётей Наей и попали. Это я её сюда затащил. Но у неё маленький энергооборот, хватило минут на десять, после чего она распалась.
– Как – распалась? – встревожилась Селена. – Совсем?
– Вы не знаете особенностей нашего пространства, – развеселился Валерка, – а ведь даже я знаю закон сохранения энергии в замкнутой системе. Ничто никуда не девается, если для этого не применяются специальные усилия. Тётя Ная исчерпала свой запас и рассеялась, но это лишь на время.
– Он улетел, но он обещал вернуться, – добавила Селена.
– Кто? – удивился Валерка.
– Карлсон. Из мультфильма. Но я говорю о Блаватской. Но это не важно, если с ней всё в порядке. Расскажи лучше о пространстве, об этой сиреневой субстанции.
– Я обитаю в виртуальном пространстве. – принялся объяснять мальчик. – Ну … получилось так. Раньше его не было, пока не было Интернета. То есть пространство-то было, но оно имело иные свойства и параметры. Когда люди умирают, они попадают в него и перемещаются … туда, куда им надо. Там имеются свои постоянные обитатели. Некоторые очень плохие, а другие … странные. Я некоторых уже знаю. Но мне больше виртуалка Интернетовская нравится. Прикольно там, то есть интересного много.
– Про это потом расскажешь, – заявила Селена, – и я тебя с удовольствием послушаю, про всё- про всё. Но теперь ты мне про эту субстанцию расскажи, и про всё остальное.
– Так я же объяснял про «Вай- Фай». Когда рядом находятся много компьютеров, они начинают друг с другом переговариваться, а как придут к единому мнению, так у них какой-то процесс начинается, и эта сиреневая штука появляется. Она может вокруг человека коконом обернуться и начинает мор … морфо … в общем особый процесс, похожий на то, какой случается с насекомыми, когда они из гусениц в бабочек преображаются.
– Морфологический процесс, – подсказала Селена.
– Вот-вот, – обрадовался Пыхтеев. – Только у гусениц его не видно. Потому как они в коконе находятся. А здесь что-то понять можно, хотя все изменения внутри тела происходят. Там что-то с мета … боли … с обменом веществ происходит. Он на другие параметры настраивается. Мне дядя Валера Конкин объяснял, но я уже часть его объяснений забыл. Всё вместе и есть Установление, только у вашего Авдеева оно прошло в убыстренном порядке, ещё не до конца правда, а у всех остальных, кто компьютерами пользуется, подключёнными в единое пространство Интернета, Установление растягивается на годы. Зависит от того, как часто пользователь у компьютера находится.
– А на тебя это как действует? – осторожно спросила Селена.
– А что на меня должно действовать? – удивился Пыхтеев. – Я уже в иной жизненной форме. То есть если бы я захотел, то мог бы тоже Установление пройти, но только тогда подключаешься к единой глобальной программе, которая тобой управляет. А оно мне это надо? Я – сам по себе. Иду туда, где мне интересно. Как и друзья мои.
– То есть ты можешь всё же перейти в другое место, где находятся твои друзья?
– Не совсем так. – грустно признался Валерка. – Здесь же обычный, биологический мир. Виртуальный только в него частично вошёл, принудительно, можно сказать. А здесь свои особенности. Порталы, для перемещений, работают в особом режиме, для специального доступа, то есть надо иметь специальные коды. Их дядя Валера Конкин подбирать умеет. Он раньше хакером был, пока его не застрелили. К тому времени он уже почти прошёл процедуру Установления, потому в виртуалке смог задержаться. Я тоже умею коды подбирать, но у меня так быстро не получается. Да мне это и ни к чему – я в такие места не залажу. Меня вот тётя Ная попросила, я и полез.
– Спасибо тебе, Валерка, – с чувством сказала Селена, – что помогаешь мне, и Блаватской, и Авдееву.
– А как же иначе? – удивился мальчишка. – Ведь я же человек. А человеком можно быть, если только другим людям помогаешь, ровно как одним делом занимаемся. А это ведь и есть признак человечности. Не будет его, не будет и человечества.
– А что будет?
– Единое информационное пространство. Ты ведь хотела со своим Авдеевым поговорить. Он тебе всё и расскажет.
– Попробуй теперь до него доберись, – грустно сказала Селена. – Он теперь к компьютеру подключённый. Ничего другого больше не видит.
– Это только так кажется, – заявил Пыхтеев. – Мама говорила: глаза боятся, руки делают.
Разговор их явно затягивался. Селена поняла, что специально тянет время, потому что боится войти в ту комнату. А бояться, это значило еже наполовину проиграть соревнование противнику. Надо было решиться войти туда. Или бежать прочь. Но отступать-то было некуда, ибо пространство квартиры перешло в виртуальную стадию, откуда выбраться, не зная кодов, было невозможно. Коды выхода мог знать Авдеев, ловко жонглировавший цифрами. То есть идти к нему всё равно придётся.
– Ты, Валерка, смотри за мной, – попросила мальчишку Селена. – Если что не так пойдёт, вытаскивай меня оттуда. Ты уже один раз это сделал. Сделай и второй.
Пыхтеев шмыгнул носом, как самый настоящий реальный подросток. Собственно говоря, он и был им, только в другом пространстве. Селена решилась и отворила дверь рабочего кабинета. Пыхтеев двигался позади, насторожённо.
Картина того, что там происходило, почти не изменилась. Разве что Селена заметила, как окружающая Авдеева сиреневая субстанция едва заметно вращается вкруг него. Математик являлся статором этого необычного устройства по «переваривания» человеческой натуры, а субстанция являлась ротором. Было лаже слышно гудение, как будто где-то далеко рокотал мощный водопад, который был стихией. А стихия находилась в ведомстве богов, иногда – демиургов, но ясно было одно: человеку с таким силами сталкиваться не имело смысла – себе дороже. Очень себе дороже.
Скрепя сердце, Селена подошла к Авдееву вплотную. А её сторону сразу поплыли сиреневые туманные «щупальца», от чего в груди забилось и заныло сердце. Математик не обращал на неё внимания, а пальцы его сновали по клавиатуре с неестественной скоростью. Селена положила руки ему на плеч, сжала пальцы на хлопчатобумажной ткани футболки и рванула на себя со всей силой …


Глава 8
И снова покатилась наша героиня, вот только не по привычному ламинированному полу своей квартиры, изготовленной по индивидуальной планировке. Упала Селена на мягкий рассыпчатый песочек, какой встретишь либо на элитном пляже, либо в самых затаённых бухточках. Но, при чём же здесь пляжи и бухточки? Ведь только что Селена была в своём кабинете и уцепилась за футболку математика, приготовленного для него Фатумом.
Можно ли привыкнуть к разного рода неожиданностям? Они потому и неожиданности, что к ним нельзя приготовиться заранее. Да, существуют разного рода педанты, которых не интересует ничего, кроме своей карьеры и связанными с благополучием бонусами. Всё остальное, считают они, от лукавого, то есть их лучше избежать; и ведут они жизнь однообразную, скучную, никчемную, хотя считают себя самыми умными и расчётливыми. Умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт, считают они. А лишь на горе можно найти свою альпинистку, свою скалолазку, богиню своей судьбы. А если гору обходишь ты, то нечего и на зеркало пенять. Такие вот у нас нескладухи.
Лежала Селена на великолепном пляжном песке, и над нею стоял Роберт Андреев и, с улыбочкой на неё поглядывал, а потом руку протянул, чтобы помочь на ноги подняться.
– Так значит вы, Роберт Александрович, эти самые коды уже успели высчитать?
Это наша героиня решила, что гениальный математик, который гостил у неё, сумел всех обвести вокруг пальца и только дожидался, когда к нему заявится его наречённая, носившая лунное имя. Но Авдеев лишь пожал плечами.
– Я, конечно, догадываюсь, о каких кодах идёт речь, но уверяю тебя, сударыня, что эти коды здесь не при чём.
– А как же тогда всё это?
Селена обвела рукой вокруг, показывая и на набегавшую на песчаный берег невероятного бирюзового оттенка морскую волну, красивую до безобразия, на пальмовую рощицу, украшенную внушительными гроздьями бананов и фиников (были даже кокосовые орехи), на вычурный дом, похожий на замок, с башенками и черепичной крышей, на стоявшую на отмели яхту под белоснежными парусами, то есть на окружавшее их великолепие.
– А это, – вздохнул математик, – моя дорогая госпожа, мечта у меня такая. Ты, верно, думаешь, что на уме у меня одни только цифры? Так посмотри внимательно по сторонам.
– Мечта? – с самым глупым видом переспросила экстрасенс. – Ваша?
– Да, – кивнул математик. – Я мечтал о собственном острове, на котором я поселюсь. И моя мечта почти воплотилась. Но всё оказалось не совсем так, как я ожидал. Чаще всего, так и случается.
– Подождите, Роберт Александрович, – Селена наконец поднялась на ноги и смотрела на своего визитёра. Тот был каким-то другим, моложе, красивей, с элегантно уложенными волосами, почти стройный. – Вы какой-то не такой.
– Просто ты меня видишь так, как вижу себя я сам. Мы ведь себя, как правило, немного приукрашаем. Мы видим себя такими, какими хотели быть. Так что тут всё в порядке.
– То есть, получается, – начала догадываться Селена, – мы ни на каком ни на острове?
– Да, дорогая, – невозмутимо кивнул приукрашенный математик, – мы находимся у меня в голове, в той единственно защищённой от внешнего воздействия месте, которое именуется мечтой. Именно с нашими мечтами мы расстаёмся в последнюю очередь. Вот я тебя сюда и поместил, чтобы объяснить тебе всё.
– Потрудитесь, пожалуйста, Роберт Александрович, – жалобно сказала Селена. – Только что нам это даст?
– Мне, пожалуй, уже ничего, а тебе, подруга, кое-что объяснит. А потом … впрочем, давай сначала поговорим. И начнём с меня. Знаешь, подруга, я только сейчас начинаю вникать в смысл высказывания «если бы молодость знала, если бы старость могла». Конечно, я вовсе не старик, но теперь понимаю, насколько мы все неправильно выстраиваем свою жизнь. Она ведь на две трети прожигается впустую. Отсюда и все беспорядки в мире, начиная от безделья и воровства и заканчивая полномасштабными войнами. Всё истекает из того, что мы не умеем себя занять действительно нужными затеями. Молодёжи свойственен максимализм, когда хочется всего и сразу, а на поверхности всё больше развлечения, и чем к большему молодой человек может дотянуться, тем большим набором развлечений он пользуется. От игрушек дело и к дискотекам, общению с противоположным полом, потом сюда валятся алкогольные напитки, а то и наркотики, курортные вояжи, бесконечная смена товарных брендов. «Купи, попользуй, – убеждают со всех сторон, – возьми от жизни всё». Строятся карьерные лестницы, используются всяческие связи. И лишь к старости человек начинает спрашивать себя, а для чего это всё? Только тогда он начинает прозревать, что стремился-то он в никуда, в мир мишуры и пустословия, тогда как настоящий мир остался без его вложений, без его присутствия.
– И что же ты предлагаешь?
– А кому я могу предложить? – горько спросил Авдеев. – Меня как бы уже и нет.
– Скажи мне, – Селена даже не заметила, что перешла на «ты», да и какие могут быть церемонии в мире мечты. – Я постараюсь понять тебя.
– Ты, подруга, человек особый. Тебе и растолковывать особой нужды нет. Если ты хорошо подумаешь, то разберёшься во всём сама. Но только я думаю, что необходимо создать особую группу людей, Воспитателей- Наставников, которые объяснят детишкам для чего они появились на свет, даст им направление в жизни. Почему вокруг столько бестолковости? Только по той простой причине, что большинство не знает, не умеет, как реализовать себя, как найти своё место в жизни, которое предназначено для тебя, как разглядеть своих настоящих друзей, как найти свою половинку.
– Весьма сложные вопросы, – согласилась Селена.
– Я об этом и говорю, – заявил Авдеев, жестикулируя руками, – и этим должны заниматься очень компетентные люди. Вот тогда у нас, у человечества, начнётся настоящий этап развития. Ладно, милая моя, об этом мы ещё скажем пору слов, но тебя ведь волнует, что происходит у тебя в доме. Ведь так?
– Мне кажется, – призналась Селена. – что я сошла с ума, и всё происходит в моём воображении.
– Это не так, – вздохнул математик. – К сожалению, всё происходит на самом деле. Я слишком поздно понял, что и как. Я попытаюсь тебе вкратце объяснить. Не знаю, как построено развитие в других мирах, но у нас всё развивается циклически. Разумные существа достигают в своём развитии неких запредельных высот и переходят в ранг богов. Это очень упрощённое понятие. Но получается, что на этом человеческая цивилизация заканчивается, ибо все интересы и возможности человека завершены и надо полностью переформатировать общество для новых целей. Если общество к этому готово, то оно начинает модернизация самого себя, но если нет, то начинается стагнация.
– Стагнация? – удивилась Селена. – У богов?
– А что ты хочешь? Ты либо двигаешься, либо стоишь на месте. А когда долго стоишь, то появляется желание сесть или лечь, и ничего не делать. Социологи, специалисты по социуму ведь недаром говорят, что те, кто пребывает без работы дольше, чем полгода, они уже не стремятся к труду, к созиданию, а довольствуются тем, что есть. Это правило распространяется и на богов, если они действуют по программе человеческой сущности. Полистай римскую и греческую мифологию. Там и содержатся типичные примеры божественной стагнации. Все они там просто дурью маются, а серьёзного в их делах почти и нет. те же самые интриги, что и простых смертных, но, разве что, на более могущественном уровне.
– Пусть так, – согласилась Селена. – Но при чём здесь всё то, что происходит в моей квартире?
– Сейчас я скажу. Боги, или сверхсущества, рано или поздно уходят. У них есть свои задачи, либо они закукливаются в своём пространстве. Возможно, они создают для себя свои миры. Это как мой остров в моей мечте. У них же – сверхвозможности. Вот они и занимаются собой. Но, порой они могут вернуться обратно. Сейчас и происходит процесс возвращения одного из старых давно забытых божеств.
– Возвращение? – ошеломлённо спросила Селена. – Это как понять?
– Моя дорогая, – улыбнулся математик. – Для того, чтобы решить уравнение, надо правильно его сформулировать. Я составил своё уравнение, но, как оказалось, не совсем верно, потому и не мог решить. Теперь я внёс все необходимые поправки, и решение мною найдено. Это как в языке. Для того, чтобы выразить и объяснить новые чувства, надо придумать или подобрать новые слова, ввести их в обиход, и только тогда окружающие будут понимать тебя. Ведь это и есть настоящие развитие, настоящий прогресс.
– Подожди, Роберт. Ты говорил о божестве, которое пробивается к нам из прошлого. Как это понять?
– Знаешь, подруга, это всё сложные процессы. Легко и просто ничего не происходит. Брось в лужу камень и увидишь брызги, а по поверхности пойдут круги. Это всё последствия действия. Существует такая штука, как инерция. Если пуля попадёт в цель, то вся накопленная во время полёта энергия перейдёт в тепло и пуля прожигает цель. Если у пули имеется урановые сердечник, то она прожигает броню насквозь. Ты представляешь, какие начнутся у нас катаклизмы, если вдруг появится Бог? Он ведь несёт в себе массу энергии, ровно по той причине, что и является Богом. Каждый из нас несёт в себе кусочек Бога. Это – наша душа. Но она же является энерго-информационным полем. Поле маленькое, отсюда и малые возможности, а когда поле увеличивается, по причине развития личности, либо после использования специальных методик. Либо с силу особых дарований. Отсюда и паранормальные возможности – телепатия, телепортация, лечение накладыванием рук, да мало ли чего ещё, примеров достаточно. То есть, я хочу сказать, что выход бога может растянуться на столетия. Да и то, появится не сам он, а его аватары, или, если тебе так будет привычней – апостолы.
– Но, зачем это всё? – спросила Селена с самым потерянным видом. – Для чего нужны все эти боги? У меня голова идёт кругом.
– Ну-у, милая моя, – примирительно улыбнулся Авдеев, – вся наша жизнь на этом построена. В нынешнем обществе важно понятие – «крыша». Это, в первую очередь, защита и покровительство. Если государственная система не в силах поддерживать мало-мальски порядок, появляются иные силы, криминального ли характера, или силового, прости уж за тавтологию. Они решают локальные проблемы, а глобальными задачами занимаются другие. В том числе и религии. Именно религии и задают те параметры, по которым развивается человеческое общество. Если ты посмотришь внимательно, то весь мир разделён на глобальные зоны влияния мировых религий. Некоторые из них (христианство или ислам) подразделяются на свои разновидности, которые непримиримы между собой, в то время как много говорят о любви к ближним. Дружба дружбой, а табачок – врозь. Это ведь всё – глобальная политик, в которой основное занятие – подмять под себя другого.
– Но это же – дикость, – высказалась экстрасенс.
– Это ты делаешь такой вывод, а пропаганда уверяет всех остальных о прогрессе и благоденствии, и большинство с этим согласно. Так им удобнее жить. Не хочешь жить в дерьме, либо построй нечто принципиально новое, либо не обращай на дерьмо внимания, словно его рядом и нет. Если себя к этому приучаешь, то у тебя получается.
– Христианство, ислам, буддизм …
– Да, – кивнул математик, – религий много, но людей-то гораздо больше, и люди по природе своей конформисты, то есть умеют приспосабливаться. Если появится новое божество, новая религия, и проповедники их докажут, что их возможности широки, то число неофитов будет расти если не в геометрической, то в арифметической прогрессии точно.
– Я как-то себе это не очень представляю, – призналась Селена.
– Милая моя, разного рода секты появляются каждый год. В своё время христианство тоже было маленькой общиной, и мусульманство началось с семьи погонщика Мухаммеда из рода Бану-хашим арабского племени курейшитов. Это уже потом о них узнал весь мир. В нашем же случае это возвращение забытого.
– И ты, Роберт, всё это уже знаешь?
– Нет, далеко не всё. Я только начал погружаться в глубину знания. И оно продолжается.
– Как – продолжается?
– Так и продолжается, – развёл руками математик. – Этот наш разговор вряд ли надолго растянется. Конечно, это миг можно, при большом желании, растянуть на долгие годы и спрятаться в нём, но от этого будет хуже всем, а нам с тобой в первую очередь, потому как не будет сделано то, что могло быть сделано. Я лучше расскажу тебе то, что узнать успел. 
– О чём?
– О божестве, которое рвётся наружу, из своего, замкнутого пространства. Знаешь ли, всё в нашей жизни взаимосвязано, в том числе люди и боги. Именно люди и делают сверхсуществ богами. Они дарят им свои чувства, своё восхищение, своё поклонение, то есть свою энергию души, а это очень много значит. Представь, что у каждого из нас имеется некая денежная сумма, и появляется некто, которые уверяет всех, что сможет наиболее эффективно использовать эти средства. И ты, и я, и все остальные отнесём к нему свои финансы, и этот «некто» сделается обладателем фантастических сумм, которые сделает его возможности безграничными. То есть это мы сами сделаем его божеством, надеясь на то, что он нас осчастливит.
– А он скроется вместе с нашими деньгами? – неуверенно спросила Селена.
– Обычные люди с мелкими душонками так и поступают, – кивнул математик, – но этот «некто», сделавшийся для нас богом, поступит по-другому. Он уверит нас же, что мы получили осанну, некие божественное просветление, знак принадлежности к чему-то великому. Это дорогого стоит. Большинство посчитает, что они получили, что хотели. Вера делает нас великими, ровно до тех пор, пока мы в это величие верим. На некоторого рода нестыковки можно не обращать внимания. А на полученные гигантские суммы новое божество может нанимать специалистов, которые будут устраивать как чудеса, так и сеансы массовой истерии в прославлении нового бога.
– То есть это всё масштабное мошенничество?
– И да, и нет. Обман, он ведь перестаёт быть обманом, когда человек «обманываться рад». Собственные желания легитимируют действия. Своих богов мы создаём для себя сами. Равно как и своих кумиров. Сын сапожника, недоучившийся семинарист с бандитскими наклонностями становится диктатором крупнейшей державы мира. Весьма слабый истеричный художник с задатками оратора делается фюрером нации. Крестьянский сын, школьный учитель, возглавляет крупнейшую коммунистическую партию и делается великий кормчим самого большого по численности народа мира. Можно продолжать список и далее, но ты меня уже поняла?
– Да, – кивнула Селена. – Ты только не сказал, Роберт, кто же это пытается добраться до нас из тёмных пространств прошлого.
– Именно это я и пытался вычислить, когда компьютер изрыгнул из себя «тёмную материю», которая поглотила меня. Пришлось мне погрузиться в свою мечту, чтобы дождаться здесь тебя. Я чувствовал, что ты ко мне придёшь. Мне о многом хочется сказать тебе, но сперва я отвечу на твой вопрос.


Глава 9
– Кто же пытается занять в нашем мире главное место? У каждого народа, который оставил после себя летописи, свои главные боги. Но, практически во всех религиях имеется некая сверхсила, которая создают из первичного хаоса некий порядок, затем создаётся парочка прабожеств, которые производят на свет помощников, то есть богов рангом пониже. Далее начинается активная фаза создания привычного нам мира. Конечно, по этим картинкам не стоит изучать историю возникновения Вселенной, ибо слишком много там иносказательного. Надо ведь учитывать то, что летописи переписываются полуграмотными писцами, которые переписывают события так, как диктуют им собственные знания и опыт. То есть они не в силах толковать действительной сути вещей, а потому стараются напустить в свои тексты как можно больше тумана, предоставляя своим будущим потомкам растолковать их слова, которых они и сами либо не до конца понимали. Либо понимали не совсем верно. Ровно по этой причине про начало начал сказано весьма мало и непонятно. Того самого древнего бога именовали Нуном, и рассказано о нём чрезвычайно мало. Скорей всего, действительно про него неизвестно практически ничего. Он преобразовал из пустоты, вакуума, материальную Вселенную, то есть использовал запредельно мощные силы, после чего удалился из нашей Вселенной. Да и что ему здесь делать, такому могущественному. Обычно добившееся всего мудрецы и философы удаляются из мира, чтобы осмыслить свою работу. Наверное, и этот Нун делал то же самое.
– Мне непонятно, Роберт, – призналась Селена, – вот что. По твоим словам выходит, что задействованы параметры макси-мира. Какое дело существу, который, условно говоря, жонглирует галактиками, до нашего периферийного отдалённого мира?
– Хороший вопрос, – кивнул математик с самым серьёзным видом. – Я составил предварительное уравнение с тремя неизвестными и начал его решать, но уравнение выстраивалось в многомерную структуру, решение которой превалировалось многими переменными многочленами и не имело единосущного ответа. Надо было учитывать слишком много условных определений. Погрешности накапливались в таком множестве, что грозили погрести под собой все полученные смыслы. Наверное, имеются дополнительные данные, которых я не учитывал и которые важны для истинного ответа. Я могу только предполагать, руководствуясь не до конца обработанной информацией. По моим расчётам, мир наполняется хаосом, и, чтобы остановить процессы распада энтропии, вводятся дополнительные величины, которые катализируют вокруг себя некие стабилизирующие факторы. Одной из таких «величин» и является будущее божество, отпечаток древнего бога.
– Отпечаток? – переспросила Селена, решив, что ослышалась. – Как это понять?
– Видела в документе оттиск Большой Печати, с государственным гербом и другими полагающимися регалиями?   
– Да.
– Если прогрессировать на глобальность масштабов, то это тоже оттиск, но только не Гербовой Печати, а Бога. Он может выполнять множество функций, но не потрясёт наш мир до полного уничтожения, как это было бы, явись сюда тот самый Нун, о котором поминали в древних мифах.
– Оттиск печати? – недоверчиво спросила экстрасенс. – Да ещё с таким возможностями?
– Не нравится оттиск, назови его «тенью». Тень Бога, если тебя устроит. От формулировки не так уж много зависит. Видимо, нашлись люди, которые вошли с «тенью» в переговоры, и начали выполнять Генеральный план по переустройству мира. От каждого действия получаются последствия, которые, со временем, складываются во вполне определённую картину. Когда я начинал свои исчисления, я руководствовался малой частью того, что происходит в действительности. Оказалось, что всё гораздо масштабнее и грандиознее, чем мы могли бы подумать. Я сначала сам не хотел поверить, пожалел, что сунулся в это дело, а потом понял …   
– Что ты понял, Роберт? – мягко спросила Селена, увидав, что математик замолчал, но продолжал её пристально разглядывать.
– Я многое понял, милая ты моя подруга. И готов кусать себе локти, как это и неудобно. А понял я не много- ни мало, как устроено мироздание, и что самое главное в нашей жизни …
– И что … главное ?..
– Семья и любовь. Недаром в одном из евангелий сказано, что бог есть любовь. Любовь ведь это тоже разновидность энергии. Существует даже простонародное выражение – «заниматься любовью». Это из физиологических параметров, но сколько в этом скрывается смыслов. Любовь есть одно из главных чувств, наиболее воспетых поэтами, а драматургами написано немало драм и трагедий, в основу которой тоже положена любовь. А троянская война, воспетая гениальным Гомером? Это ведь, по сути, первая задокументированная в история мировая война, в которой Европа, эллинская Европа вышла в поход против Азии, тамошнего союза государств. И всё из-за любви к Елене Прекрасной. В те времена в политику людей активно вмешивались тогдашние боги, либо те силы, которые приписывали себе божественное происхождение, не суть важно.
– Любовь – понятно, – отозвалась хозяйка, – но при чём здесь семья? В чём её важность?
– Эх, дорогая, – прочувственно отозвался математик, – должно быть и тебе, да и мне тоже, не так уж повезло с родственными отношениями. Мои папа и мама … они оказались слишком разными, чтобы составить единую полноценную семью. Я ничего не знаю про тебя, или почти ничего. Я только- только начал познавать тебя посредством счисления, но уже теперь могу сказать, что и радостей, и горестей ты испытала немало. Это один из главных принципов людей, от которых зависят судьбы мира. Они успели черпнуть в своей жизни всякого.
– Ты ничего обо мне не знаешь …
– Не знаю, но и знаю уже достаточно, чтобы уверить тебя, что мы предназначены друг для друга. Мы – две половинки того великого целого, которое именуют Семьёй. Да, именно так, с большой буквы. Если бы мы составили союз, то оба были бы счастливы. Это я тебе говорю.
Селена посмотрела на математика, и ей показалось, что он начинает расплываться, как «тень» Блаватской, когда в ней закончился заряд, и она испугалась, испугалась за него, да и за себя тоже, и собиралась уже броситься к нему, когда поняла, что это у неё из глаз струятся слёзы. Что-то в последнее время она сделалась плаксивой. Наша героиня порывисто отвернулась и украдкой смахнула слёзы.
– Признаться, я об этом понял далеко не сразу. Ну, о предназначении нас. А потом цифры меня уверили, и я задумался …
– О чём? – тихо спросила Селена.
– Ты будешь смеяться … а может и сердиться … словом, я подумал: если бы у нас с тобой появились дети, то какие бы они были. Это я уже здесь, на острове своей Мечты, размышлял. Я где-то читал … уже не помню где … о гениях и их родителях. Знаешь, цифры дают конкретные результаты. Возраст мужчины делится на два и прибавляется семь. Это возраст его супруги. Вот у таких родителей – дети самые талантливые.
– Мы … с вами … не подходим под эти параметры.
– Мы с вами вообще ни в какие параметры не вписываемся. Оттого нас и столкнули вместе. Думаешь, это всё было случайно?
– Что – случайно?
– Твоё здесь проживание, эта миссия, которой ты занималась, те люди, которых к тебе подводили? Всё это делалось, чтобы довести тебя до нужных кондиций. Ровно такая же история случилась и со мной. На нас возложена слишком ответственная задача. Потому и нет речи о том, чтобы предоставить нас друг другу. А я ведь только теперь понял, насколько мог бы быть с тобой счастливым, и как нашей любовью мы смогли бы спасти наш мир.
– Я тебя … не понимаю …
– Потому, что понять не хочешь. Но понять не хочешь не меня, а эту, нашу с тобой, ситуацию. Да я и сам её не хотел бы понимать, то есть принимать. Тьфу ты, чёрт, запутался.
Селена отошла в сторону и подошла к линии прибоя, опустилась на корточки, сунула руку в бирюзовую воду, которая, как щенок, ласково лизнула пальцы. Сердце щемило и хотелось плакать, жалобно, чтобы пожалели. Иногда ведь так хочется проявить слабость, ибо невозможно всё время быть сильной. Для чего рядом должно быть сильное мужское плечо? Для того, чтобы о него можно было опереться.
– Что вы там ещё, Роберт Александрович, про семью говорили? – спросила Селена, не поворачиваясь к своему собеседнику, шевеля пальцами руки в морской воде. – Про важность, и всё такое …
– Наша социальная важна стабильностью, ибо всякие перемены разрушают отношения в государстве. Возьмём для примера события в нашей стране в девяностые годы. Никакой ведь революции не было, равно как и гражданской войны, а насколько всё изменилось в худшую сторону. Разваливалась промышленность, экономика, само социальное пространство, появились, во множестве оголтелые бандитские группировки, полуфашистские политические организации. Скажите, на что надеяться простым людям? Какие силы могут прийти им на помощь в такой вот обстановке, когда рушится мощное государство?
– Вы думаете, что семья?
– Да, именно семья, как социальный институт, и помогла сохраниться государству. Посмотри, дорогая подруга, сколько государств, находящихся с нами рядом, скатились в гражданскую войну. Молдавия с Приднестровьем, Грузия с Северной Осетией и Абхазией, Армения с Азербайджаном и Карабахом, Таджикистан. И это только крупные конфликты.
– Однако же и там имеются семьи.
– Имеются, – согласился математик, – но там ещё и большое влияние оказывает религия. Пожалуй, за исключением Молдавии, но там чисто политические причины, заложенные ещё со времён пролетарской революции и окончания Первой мировой войны, когда переустройство мира заложило несколько полномасштабных политических мин, сработавших и разрушивших главным образом Югославию через много лет.
– Так чем же наши семьи отличаются от тех?
– Я думаю, что наши семьи пережили больше горя. Ну, может, разве что в Армении, в период турецкой резни, но российская семья за двадцатый век натерпелась очень много, всяких политических экспериментов, и только близкие отношения позволили выстоять. Такого удара, как коллективизация, мало бы кто выдержал, без качественного изменения социальных отношений. А наши люди всё это пережили.
Селена сидела на песке, ловила ладошкой бирюзовую воду и вспоминала родителей, как они любили друг друга, как им всем было хорошо, и как потом стало плохо, когда они погибли. Старший брат, Константин, так и не оправился от этого удара, спился и умер в психушке, а сама она ведь тоже изменилась, стала совершенно другой. И семьи, своей семьи у неё так и не сложилось. Селена уткнулась лицом в свои колени и горько заплакала, жалобно позвав мама. Рядом послышались шаги и сильные руки обняли её.
– Ну, будет, моя дорогая, – послышался голос Роберта, – помнишь, как писал поэт – ничто нас в жизни не может вышибить из седла. Это ведь про нас с тобой сказано. Это от нас с тобой зависит, как будет жить мир завтра. Нам нельзя быть слабыми, а уж тем более сдаваться.
– А что я могу сделать? – спросила селена, стараясь унять поток слёз.
– быть и оставаться сильной. А вокруг тебя уже соберутся твои друзья. Ты про них ещё не думаешь, а они уже рядом.
– Кто они?
– Да вот хотя бы я, – улыбнулся математик, – и пусть я уже почти и закончился, но скоро появятся другие. Ты только не думай сдаваться. Ты ведь у меня сильная. Я уже всё просчитал.
– Нет больше никого, – горько сказала Селена, прижимая к себе сильные руки Авдеева.
– Есть, моя дорогая. Кстати сказать, один из них, мальчуган по имени Валерка, сейчас тебя будет с моего острова вытаскивать. Так ты смотри, не сопротивляйся.
– Не хочу я никуда … отсюда …
– Хвать слёзы лить. Надо, милая, надо, мы ведь в ответе с тобой за весь наш мир. Меня, вот, прихватили, так что тебе придётся действовать за нас обоих. Давай, соберись, а я тебе мою Мечту с собой подарю. Она тебя сильнее сделает. Мне ведь этот остров сейчас – ни к чему.
– Почему?
– А это ты … скоро … уз… нае…


Глава 10
Рывок.
Зачем? Не надо. Оставьте меня в покое!
Рывок. Новый рывок.
Роберт сказал, чтобы собралась. Теперь ей придётся нести на себе миссию сразу за двоих. Не хочется? Надо! Хочется бросить всё, закрыть глаза и ничего не видеть, не слышать? Нельзя!! Надо оставить все бабские слабости, взвалить на хрупкие плечи весь мир, и тащить его в Светлое Будущее. Если не ты, то кто? Отвечать надо за себя! За себя и за того парня! За Роберта Александровича Авдеева!! Который от этой ноши не отказался бы, а потащил её вперёд, как муравей, да ещё бы шутил при этом, чтобы ободрить.
Снова рывок. Селена закрыла глаза. Остров- мечта был с ней, ему нашлось место с нише её подсознания. Это будет её место для саморелаксации, опасное место, которое притягивает, которое затягивает, из которого не хочется выходить. Если у слабого человека есть такой «островок», то он в него закуклится и на этом, как человек, закончится. Но она-то сильная, это и Роберт заметил.
Селена открыла глаза. Она сидела на полу, а над ней стоял Валерка, и вид у него был наполовину озадаченный, а наполовину испуганный. Селена посмотрела туда, куда глядел мальчишка. Роберт Авдеев продолжал сидеть в прежней позе, а пальцы его метались над клавиатурой. Монитор мерцал цветными пятнами. Скорость перемещения таблиц и символов настолько возросла, что картинка не улавливалась глазом. Но это не обескураживало математика. Должно быть он уже перенастроил своё зрение на новые параметры, а может ему перенастроиться помогли. Сам он находился внутри вихря сиреневой субстанции, которая вращалась вокруг него с большой скоростью. Селене вспомнились арабские сказки «Тысячи и одной ночи», в которых ифриты и джинны были представлены в виде вихрей и смерчей- торнадо, ибо они могли находиться не только в человеческом облике, но и в виде потока энергии, стихии. Быть может … быть может и Роберт Авдеев в скором времени тоже сможет преображаться в вихрь? Тогда он мог бы слетать на свой, на их остров, и посмотреть на него с высоты птичьего полёта … с высоты полёта …
– Тётя Селена, – послышался взволнованный мальчишеский шёпот, – нам бы выйти из комнаты. Мало ли что.
Наша героиня сжала зубы и собрала свои чувства в комок. Некогда нюни развешивать. Надо выполнять свою миссию, как сказал Роберт.
– Пойдём …
Авдеев даже не повернул головы на шорох их шагов. Он был занят важным делом. Он готовил Обретение, и у него было ещё масса работы, от которой не стоило отвлекаться. Да и чем они ему могли помешать?
– Я тебя жду- жду, – говорил Валерка Селене, – а ты всё молчишь и молчишь, и смотришь так, словно и не видишь ничего. А потом у тебя слёзы побежали, я и решил, что надо тебя отсюда как-то вытаскивать. Начал тянуть, а потом …
– Это я уже почувствовала, – ответила экстрасенс.
– А что было … там? – с любопытством спросил мальчишка.
– Я разговаривала с Робертом. Он мне пытался объяснить, что здесь происходит.
– И … объяснил?
– Частично. Не было времени на долгие разговоры.
Хоть квартира и была большой, на нескольких уровнях, но территория всё равно была ограничена. Интуитивно Селена постаралась убраться подальше от кабинета с электронной машиной, сделавшейся источником сиреневой субстанции, которая каким-то образом была задействована в Установлении. От всего этого по коже пробирала волна озноба, и даже кожа пошла «мурашками». Сказал бы кто раньше, что такое может случиться наяву, не поверила бы. А тут: в собственном доме … Кошмар!
Сначала Селена собиралась бежать из квартиры и двинулась в холл, но в двери стоял тот самый истукан, а рядом с ним – несколько кукол, которые снова были на ногах, и явно готовы к нападению. Селена сразу же повернула назад и направилась на самый верх, в оранжерею, откуда, если уж совсем прижмёт, можно было попробовать выбраться на крышу, или пролезть на чердак, куда вела вентиляционная вытяжка.
– Если что, – сказала Селена мальчику, – я тебе покажу ход на чердак. Там и спрячешься.
– Не надо мне на чердак, тёть Селен, – улыбнулся Валерка. – У меня свои пути есть. Я портал открою и выскользну. Мне это ничего не стоит. Чуть постараться и … всё.
– Всё? – Встревожилась Селена.
– Я уже в другом месте, – пояснил Пыхтеев. – А давайте, тёть Селен, я вам помощь организую.
– Какую помощь? – машинально спросила экстрасенс, продолжая думать о Роберте Авдееве.
– Я же рассказывал о своих друзьях, – горячо и быстро заговорил мальчишка. – Валерий Конкин, Ури Герц. Есть и другие. Я им всё расскажу, всё-всё, они обязательно что-нибудь придумают.
– А ты можешь, друг ситный, пробраться в одно отдалённое место и найти человека, которого зовут Го Цзи? Вот уж он-то точно придумает выход из этого затруднительного положения.
– Наверное … смогу, – неуверенно ответил Пыхтеев. – Но я должен побольше узнать и о вашем тайном месте, и этом человеке.
Можно ли рассказать краткую историю своей жизни? Это зависит от того, как вы жили. Некоторым достаточно и одной странички убористого текста, чтобы рассказать о себе, пары страничек в записями в трудовой книжке, да эпитафии на могильном камне. Родился … жил … умер … может даже и хорошим человеком был, но особо и сказать-то нечего. А другой прожил настолько насыщенную жизнь, что можно заполнить целую библиотеку путевыми заметками. Германский писатель и учитель написал свыше сорока объёмистых книг о собственных путешествиях и приключениях, назвавшись несколькими псевдонимами. Первые романы он написал, находясь в тюремной камере, желая, с помощью своего воображения, сделаться вольной птицей. К старости Май уверял, что и на самом деле пережил то, о чём он писал. С ним и не спорили. Это был Александр Дюма из Эрнстталя, что находится в Саксонии. Селена тоже пережила немало славных дел, тем более, что они случились в действительности. Мы вам поведали всего лишь крошечную часть того, что ей пришлось пережить. И насколько сложно пересказать другому человеку часть своей жизни. Да, Селена рассказала только тот кусочек, в котором она и Го Цзи перебрались из Тибета в Шамбалу, она весьма кратко описала свой период нахождения там, а ведь он занял несколько лет, в течение которых она постигала науки, науки Истины. Но об этом мы, хоть и очень вкратце, но поведали своему благодарному читателю.


Часть 5. Экзистенция
Глава 1
Опять одна. Уже в который раз. Селена заявила самой себе, что это обычное дело и что она к этому давно привыкла, что она свыклась с этим. Но, где-то в глубине души, она понимала, что ей совсем не нравится быть одной, и если это приходится переживать, то переживает она это совсем не легко. Тем более, что в одной из соседних комнат находился человек, предназначенный для неё, как это заявил он сам. И попробуйте после этого оставаться спокойной.
У каждого человека имеется друг, а то и несколько. Что такое друг? Это та палочка-выручалочка, что всегда приходит к вам на помощь. «друг в беде не бросит, лишнего не спросит. Вот что значит настоящий верный друг», – поётся в одной детской песенке, и Селена с этими словами соглашается. Ещё лучше, когда друг всё время находится поблизости. Это всё же не та «волшебная палочка», которой попользовался и положил на полочку до следующего раза, когда она снова понадобится. Друг, он как бы член семьи, и имеет свои права и даже, как это ни странно звучит, свои обязанности. «Мы в ответе за тех, кого приручаем», сказал один умный человек, и именно за счёт дружественных связей и сильно человеческое общество.
А ещё чем сильно человеческое общество?
Селена решила провести время в размышлениях. Когда время чем-то занято, то оно и проходит быстрее, а не превращается в топкое болото, которое в себя вас затягивает. Итак, чем же сильно человеческое общество?
Законодательством. Именно законодательство регулирует все отношения внутри общества. Чем же оно отличается от религии? Там ведь тоже всё отрегулировано и нужно лишь придерживаться установленных канонов, то есть правил. Да, эти два понятия схожи друг с другом, но закон всё же более мягок, по сравнению с религиозными догмами. Или всё зависит от толкований? В обоих случаях решают специалисты, и в обоих случаях находятся те, кто умеет обходить нормы с пользой для себя, не слишком озадачивая себя последствиями. Цель оправдывает средства, говаривал Игнатий Лойола, и, судя по всему, был прав, раз его причислили к лику святых в 1622-м году. Впрочем, это и есть софистика, искусство менять местами истину и ложь. В любом случае сам человек меряет всё своим аршином, ибо истина даётся нам через ощущения, а Высшими силами нам дадены инструменты для тех оценок, и эти инструменты – совесть, честь и справедливость, а также целесообразность. Но ведь у каждого человека своя душа – мера. То есть, получалось, что снова надо иметь единство общества, отношения в котором регулируются законодательством. Либо религией. Лево- право. Вперёд- назад. Религия тесно связана с консерватизмом и руководствуется понятиями и правилами прошлого. Законодательство ориентируется на развитие и то будущее, к нуждам которого следует готовиться. Прошлое известно, и ошибки его возможно исправить, тогда как будущее туманно и к нему сложно быть готовым. Как-то так …
Чтобы занять себя, Селена принялась ухаживать за растениями, которые находились в её оранжерее. Свои насаждения экстрасенс устроила в самом начале, когда обрела эту квартиру. Она тогда отсюда почти и не выходила, предпочитая спрятаться от тягот и опасностей всего мира. Ей надо было время, чтобы привыкнуть к той себе, которая получилось после всех пертурбаций, что произошли с ней. Другими словами, ей необходимо было дозреть и обрести себя. Пока этого не произошло, Селена и занималась своим домашним садом, выписывая самые экзотические растения и приспосабливая их. В самом начале своей миссии Селена собиралась помогать людям, поправляя их карму и вылечивая душу. Есть целое направление в тибетской медицине, которая именно этими задачами и занимается. В тот период, когда Селена находилась в Тибете и посещала тамошние монастырские библиотеки, в сопровождении своего наставника, Го Цзи, ей попала в руки рукописная книга о тибетской медицине. Они с Го Цзи затратили несколько суток, изучая тексты этой книги и анализируя их. Ещё тогда девушка поразилась, насколько отличается восточная, и, в частности – тибетская медицина от той, которая практикуется в странах так называемого Запада, то есть всего остального цивилизованного мира. В этих странах организм отдельного человека подтягивался под некие единые стандарты, а то, что в эти стандарты не вписывалось, корректировалось с помощью лекарственных препаратов, а то и операбельным путём. Людям предписывалось поглощать массу лекарственных средств, которые обещали со временем заменить всю систему метаболизма, делая человека зависимым от принимаемых лекарств. А на Востоке к организму относились более бережно и подбирали те средства, которые ему были необходимы, борясь не сколько с самими болезнями, сколько с причинами их появления. Вот по этим принципам и начала собирать свой домашний сад наша героиня, чтобы готовить необходимые снадобья. Только через какое-то время Селена передумала заниматься врачеванием, решив, что в городских условиях к ней, рано или поздно, придёт медицинская комиссия, чтобы разгромить её домашнюю «лечебницу», заранее себя на это настроив. Такая вот «лечебница» всегда будет конкурентной для официальной медицины, которая не терпит никакой альтернативы. Именно по этой причине знахари, ведуны и травники всегда жили вне людских поселений, считая, что кому приспичит, найдут их и так, а официальные лекари не станут себя лишний раз тревожить, если конкурент находится слишком далеко. А «лечебный» сад остался просто для душевного равновесия. Со временем Селена свыклась со своей судьбой, смирилась с образом жизни и попыталась как-то наладить связь с внешним миром. У неё даже появились друзья, одной из первых стала Наина Львовна Блаватская. Да и с кое-кем из старых знакомых Селена наладила дружеские отношения, к примеру, с Пахолковым Юрием Леонидовичем. Жизнь-то продолжалась, несмотря ни на что.
Госпожа Селена бродила среди горшков с растениями, убирала подсохшие листочки, рыхлила почву, обрызгивала растения из пульверизатора водой. Когда-то у неё была мысль завести пару ульев с пчелиной семьёй, которые разместить прямо дома, в своей оранжерее. С пчёлами обещал посодействовать Пахолков, но, когда узнал, что ульи Селена собирается ставить внутри дома, отсоветовал это делать. Пчёлы, они ведь насекомые инициативные, любопытные, начнут обживать территорию и обязательно примутся путешествовать по всем квартирам дома, пользуясь взаимосвязанной системой вентиляции. А ведь как была хороша задумка: входишь к себе в «сад», а там деловито пчёлы жужжат, нектар с цветов собирают, делом своим занимаются. Жаль, что не получилось. Хотя, с другой стороны, неизвестно, как повели бы себя пчёлы, окажись они под влиянием всего того, что случилось с ней. Пчёлы ведь представляют собой тоже коллективный разум, биологической свойства. Кто его знает, может, в далёком прошлом они представляли особую цивилизацию насекомых, как в этом уверен фантаст Василий Головачёв, о чём не раз писал в своих произведениях серии «Запрещённая реальность». Утверждал писатель и о том, что люди произошли от разумных тараканов, подвергшихся в своё время мутагенному воздействию. Так это или нет, пусть разбираются учёные, но всё равно пчёлы ведут себя более разумно и целесообразно, чем прочие насекомые. Впрочем, муравьи тоже могли бы составить им конкуренцию, и. вообще, мир насекомых надо изучать более внимательно. Может, там люди нашли бы ответы на некоторые вопросы о бытие, которые их мучают.  Кстати сказать, английский писатель- фантаст Герберт Уэллс написал в 1903-м году фантастический роман «Первые люди на Луне», где показал тип как раз насекомой цивилизации.
Многие люди предпочитают заниматься садоводством и огородничеством, а это весьма сложное и трудоёмкое занятие, именно для отдохновения. На первый взгляд кажется, что это противоречивое утверждение. Но только на первый взгляд. Работа городского человека зачастую связана с однообразной деятельностью, которая затуманивает разум, а возня с землёй, с растениями, может доставлять удовольствие тем, кто не может получить удовлетворения от своей прямой профессии. К примеру, римский император Диоклетиан, переболев тяжёлой болезнью, сам отказался от власти и поселился в городе Салона, что находился в провинции Далмация, где занялся садоводством и размышлениями о жизни. Вот это и есть – отдохновение, когда над тобой не висят проблемы Дамокловым мечом. И, хотя наша героиня совсем не была похожа на фаворита сиракузского тирана Дионисия Старшего, проблем у неё было не меньше, да и враги подступали всё ближе. Увлечённо работая, Селена повернула голову и увидала, как позади её стоит, соглядатаем, одна из её кукол, танцор Алан, одетый в обтягивающее трико, с аккуратным крошечным галстуком- бабочкой. Алан хищно наклонился, готовый прыгнуть на свою хозяйку.


Глава 2
– Алан? – обратилась к игрушечному танцору Селена, словно он был человеком. – Что ты делаешь?
Алан отскочил назад, и столь резво, что сделал вокруг себя несколько оборотов, а потом замер в стойке, которую мог бы изобразить боец кунг-фу. Это и неудивительно, потому что многие известные борцы занимались танцами, а танцоры – боевыми искусствами. К примеру, владелец спортивного зала и школы танцев Жан-Клод ван Варенбург (Ван Дамм) серьёзно занимался каратэ, то же самое можно сказать и про Патрика Свэйзи, а известный актёр и спортсмен Брюс Ли в молодости получил первое место в Гонконге за победу в танцевальном конкурсе за исполнение чарльстона. Другой известный актёр Гонконга Чань Кунсун, более известный под псевдонимом Джекки Чан, был отдан шестилетним ребёнком в школу пекинской оперы в Гонконге и участвовал в театрализованных постановках. Выходец из очень бедной семьи, он подрабатывал в качестве каскадёра на разных кинематографических студиях, а потом и вовсе сделался профессиональным актёром. Певцы Элвис Пресли и Майкл Джексон много занимались хореографией и восточными единоборствами. Оба, независимо друг от друга и в разные годы, получили чёрные пояса мастеров спорта (в 1974 и 1983-м годах), что видно по их ролям в кино и музыкальных клипах.
Неужели кукла собирается напасть на свою хозяйку, пусть хозяйку и бывшую, ибо куклы обрели подвижность и самостоятельность после небольшой переделки, и перестали быть собственностью Селены? В куклу Чаки из известной серии фильмов по сюжетам Ника Манчини вселился дух маньяка- сатаниста, и кукла сделалась кровожадным убийцей. Что же здесь стало причиной того, что куклы ополчились на свою хозяйку? Может, ими просто кто-то управляет со стороны, как и членами злополучного семейства Железновых? В своё время, в конце многострадального двадцатого столетия, в секретных лабораториях ЦРУ и КГБ пытались научиться применять технику программирования человека. Было задумано использовать случайных людей для проведения спонтанных террористических атак на конкретных людей или на конкретных предприятиях. Проект щедро финансировался, но потом провалился, потому как запрограммированные люди впадали в депрессию и кончали с собой. Это заложенная в них программа начинала резонировать с моральными принципами данных людей, и всё заканчивалось масштабным разрушением психики. Люди жи, имевшие тайные порочные наклонности, превращались в серийных убийц и маньяков, что тоже не работало на заложенную в них программу. В данном же случае программирование было гораздо эффективней, потому как вся личность переключалась на выполнение поставленной задачи. Впрочем, какая может быть личность у куклы?
Селена разглядывала замершего Алана и размышляла, что ей делать дальше: то ли отвернуться и продолжить заниматься растениями, игнорируя куклу- танцора, то ли шугануть его отсюда, чтобы не путался под ногами. Каждый из вариантов имел свою полезную сторону, но вместе с тем и негативную. Не стоило бросать вызова без необходимости, ибо этот самый Алан не просто ведь так появился здесь, а был он частью система, которая присматривается к экстрасенсу и провоцирует её на необдуманные поступки. Однако и терпеть всё это самоуправство уже не было мочи. Селена мысленно прикинула, как бы половчее наподдать нахальной кукле, как вдруг …
– Я бы не советовал делать этого …
От неожиданности Селена так дёрнулась, что лишь чудом удержалась на ногах. Она всплеснула руками, и тут же к ней прыгнул этот удивительный танцовщик, чем-то напоминавший мангуста из сказки Киплинга. Он нацеливался уже ударить свою былую хозяйку, но тут из-за горшков с цветами чёртом вылетел Колбаскин, который таился там всё последнее время, хищно выслеживая дичь, которой суждено было стать Алану. Котёнок, выпустивший из мягких лапок острые когти, налетел на танцора и тут же располосовал коготками его костюм, сбил куклу с ног и покатил её прочь, ловко уворачиваясь от конечностей, которыми кукла пыталась бороться со своим звероватым противником. В последнее время Колбаскин подрос и сделался сильнее, сохранив тем не менее быстроту и ловкость, коими отличался с самого первого дня проживания у Селены.
Но Селена почти не обратила внимания на кураж и геройство своего питомца, так как всё внимание её было сосредоточено на Боборыкине. Участковый инспектор удобственно устроился на шезлонге, вытянувшись так, чтобы ничто ему не мешало. Тем не менее, при всей его видимой расслабленности, в руке его был зажат пистолет Макарова модернизированный, рассчитанный на двенадцать патронов. Теперь участковый напоминал знаменитого агента Джеймса Бонда, наверное – ленивой грацией и готовностью действовать в любой миг. Улетучился какой-то намёк на расхлябанность, какой отличается каждый участковый инспектор, маскируясь таким искусным образом под среднестатичного россиянина и завоёвывая тем его доверие (система «свой- чужой»). Наш человек всегда немного недопричёсан, у него как бы недозастёгнуты на деликатном месте, отсутствует пару пуговиц и – минимум – один зуб. А в остальном всё – более или менее. Этот Боборыкин был причёсан, самоуверен, блистал снисходительной усмешкой, и, если бы был одет, то наверняка застёгнут и отутюжен. Такое было впечатление.
– Не стоит тебе даже пытаться.
– Чего – пытаться?
Вообще-то Селене хотелось спросить у Боборыкина другое – откуда он здесь появился? Или он, как Колбаскин, лежал между горшками, прижимаясь животом к полу из кафельной плитки, стараясь не дышать, чтобы не привлечь к себе внимания. Это больше присуще пограничнику либо диверсанту из группы военной разведки, но никак не инспектору внутренней службы, которому важно не выслеживать противника, а вычислять его, занимаясь преимущественно канцелярско- аналитической деятельностью.
– Не надо дёргаться, гражданочка, всё равно вам не позволят ни сбежать отсюда, ни совершить иной провокационный проступок. Это я вас как бывший милиционер искренне советую.
– Почему – бывший? – дерзко спросила наша героиня. – Или вы успели уволиться из доблестных рядов?
– Зачем увольняться? – удивился Боборыкин. – В своё время распалась такая организация, как КПСС. А ведь там были миллионы участников. Я не упоминаю слово «члены», потому как на нынешний день оно приобрела однозначно- срамное значение. Просто люди перестали чувствовать себя коммунистами, а принялись воровать и грабить, то есть, другими словами, заниматься предпринимательской деятельностью. Я вот тоже … вышел из доблестных рядов и перешёл служить на благо Разума, Искусственного Разума, как это обозвал ваш приятель.
– Откуда вы знаете, о чём или о ком он говорил?
– Не смешите мои тапочки, гражданка. В нынешнее время говорить о незнании, равнозначно признаться в собственной некомпетентности. Наши города до такой степени нафаршированы телекамерами и микрофонами, то можно забыть о секретах любого уровня. Особенно от тех, у кого имеется выход на пульты просмотра информации.
– А у вас есть такой выход?
– Конечно, – снисходительно признался Боборыкин, – равно как и у любого представителя цифровой цивилизации.
– А что это за фрукт такой, – искренне удивилась Селена, – и с чем его едят?
– Об этом вам лучше расскажет ваш приятель, а я всего лишь сотрудник низшего звена. Помогаю здесь сохранять порядок, в принципах старой профессии.
– Соглядатай, то есть? – Селена пыталась уязвить участкового. – Сексот?
– Неважно, как это называется, главное – это выполнение функций. А они, в широком значении, универсальны. Но это лишь на первых порах. В дальнейшем порядок и правопорядок сделаются обычным делом будущего построения общества, в котором несправедливости, как нефункциональные деструктивные элементы, будут навсегда устранены. Они ведь не имеют большого смысла, а устроены лишь для того, чтобы унизить низшие слои людей, и указать им их место в этой классификации построения общества.
Селена скосила глаза в сторону. Конечно же, котёнок снова ускакал куда-то и затаился в новой засаде. Уполз и поверженный игрушечный танцор. Интересно, её бывших кукол кто-то (к примеру – Железнов) ремонтирует? Или они сами реанимируются в условиях сиреневой субстанции?         
– А что здесь делаете вы, Иван Никодимович? Или сейчас вас по-другому называть надо?
– Да как угодно называйте. Мы здесь одни, так что путаницы никакой не возникнет. Я же присматриваю за тобой, гражданка, проживающая на данной территории.
– А чего за мной присматривать? – деланно удивилась селена, картинно поднимая руки и разворачивая их в стороны. – Вот она я – вся на виду.
– Так-то да, – скептически ответил участковый (или бывший участковый), – но кто его знает, что вам дальше в голову втемяшится? Вы ведь у нас особа с положением, то есть за вами особенный пригляд требуется.
– Это какой же пригляд?
– Особенный, я же говорил.
– В чём же моя особенность?
Селена чувствовала, что говорит ерунду, но ей надо было время. Чтобы прийти в себя. К тому же, пока её собеседник был расположен поговорить с ней, можно было рассчитывать получить хоть какую-то информацию, которую можно будет обдумать и сделать первые выводы. К тому же не надо было забывать и о Валерке Пыхтееве, которого она отправила за помощью. Мальчишка собирался задействовать своих знакомых, людях опытных и успевших в этих пространствах уже как-то пообтереться. Но экстрасенс уговаривала мальчика привести Го Цзи, который разберётся во всех здешних проблемах не хуже иного старожила, а она хорошо знала своего наставника и была в нём уверена.
– В твоей избранности. Для процедуры Обретения были отобраны Тысяча Избранных, и тебе довелось попасть в этот список. Тебе и твоему приятелю Авдееву. Он сейчас проходит углублённое действие Обретения, а как с ним закончится, то настанет и твоя очередь. Надо всего лишь немного подождать. Всего-то и делов-то.
– А кто меня избрал? Меня и Роберта Александровича?
– Не только вы с Авдеевым, но ещё тысяча человек с задатками сверхличности, то есть способного оперировать понятиями выше уровня обычных людей. Другими словами, вы все способны понять миссию и дела Негуса.
– А это кто такой?
– Наш новый вождь и лидер, а по совместительству ещё и бог.
– Бог? – Селена удивилась уже по-настоящему. – Вы это серьёзно, Иван Никифорович?
– Куда уж серьёзней.
– И вы об этом так спокойно говорите?
– Потому как я уже через Установление прошёл, то есть в принципы Новой веры, в сочетание с перестройкой всего организма, для существования в новой реальности.
– Очень интересно. Иван Никифорович, уважаемый, чем вот так сидеть и скучать, глядя друг на дружку, вы лучше расскажите об этой вашей Новой вере, и о вашем боге, Негусе. И у вас время пройдёт быстрее, да и я узнаю что-то новенькое.
– Не мне тебе рассказывать, Избранная, насколько несовершенен наш сегодняшний мир, который знал десятки взлётов и падений в пропасть. Сколько может пройти циклов подобных перемен? Если сравнить наш мир с аккумуляторной батареей, то будет понятно, что число циклов ограничено.
– Почему? – не удержалась от вопроса Селена.
– Ограничены ресурсы нашего мира, – пояснил Боборыкин с умным видом, хотя Селена знала это лучше его, но промолчала. – Равно как и ограничена система восстановления техногенного воздействия. Нельзя надеяться, что биогенез Земли в состоянии противостоять последствиям технического прогресса. Рано или поздно придётся выбирать – либо биологическое комплексное существование, либо отрыв от биологической цивилизации.
Селена насторожилось. Было странно наблюдать за развалившемся в шезлонге полицейском, сжимавшем в руке пистолет и рассуждавшем о судьбах цивилизации. Кто-то здесь явно сошёл с ума: либо хозяйка квартиры, либо этот явившийся сюда представитель силовой ветви власти, который заявил, что представляет собой Новую веру и присутствует здесь для того, чтобы присматривать за хозяйкой.
– Привычный нам мир является ареной действий разного рода богов, то есть, чтобы тебе было понятней – разных религий. Они давно поделили мир между собой, и долгое время соблюдали сложившийся баланс. Но, чем больше в нашу жизнь входит прогресс, тем меньше становится планета, да и население её неудержимо увеличивается. Поэтому начали нарастать противоречия между главными религиозными течениями, которые грозят обернуться новой мировой войной, могущей оказаться последней. В этих условиях должна была появиться новая сила, новая религия, которая заявит свои права на главенствующее положение в мире. Любая религия начинается не на пустом месте. Сначала объявляются общины, проповедующие свои обычаи, которые доказывают, что они лучше прочих, дееспособней. Ведь в чём главная проблема нашего времени?
– В наше время скопилось много проблем, – неопределённо ответила Селена.
– Вот видишь, – нравоучительно подхватил Боборыкин. – Ты это тоже заметила. Проблемы только множатся, вместо того, чтобы решаться. Прогресс ведь для того и существует, чтобы решались проблемы. И раньше ведь это работало: снизились проблемы голода, энергоносителей, безработицы, многих прочих. Каким образом? Просто мир менялся, подчиняясь новым нуждам и требованиям. Но до какого-то предела, после которого меняться перестал. А почему? Да потому, что собралась группа влиятельных людей, которым новые перемены не нужны. Они не желают перемен, потому что опасаются потерять влияние и богатство, и оттого сдерживают все назревающие изменения.
– И что надо делать? – скептически спросила экстрасенс у вчерашнего участкового.
– На этот и на многие другие вопросы тебе всё доступно расскажет твой гость. Скоро у него закончится процесс Установления, углублённого Установления. А я что, обычный пользователь, пусть и прошёл свой уровень Установления. Да, он гарантирует просветление и необходимую степень информированности.
– Тогда … тогда я пока прогуляюсь … прогуляюсь, по своему дому, – добавила Селена, заметив, что Боборыкин засобирался подняться на ноги. – Засиделась я здесь с вами. Ноги затекли.
– В ногах правды нет, – туманно ответил полицейский. – Я бы тебе посоветовал прилечь. Вон там ещё один топчан стоит.
– Знаю. Это мои шезлонги, и это я здесь иногда отдыхаю или предаюсь размышлениям.
Селена поднялась и направилась к выходу из сада. Боборыкин ей сразу как-то опротивел. Видеть не хотелось его самодовольного лица и многозначительного вида. Ишь, просветление у него наступило! Раньше мечтал о просветах на погонах, а теперь рассуждает о судьбах человечества, вальяжно растянувшись на пляжной лежанке, да ещё и пистолет в руке держит. Вот ведь, Джеймс Бонд недоделанный.
Давайте, пока наша героиня пытается успокоить свои расшалившиеся нервы, мы немного расскажем нашему любопытному читателю о некоторых важных вещах, которые ещё не удостаивались нашего (и, может, даже вашего) внимания.


Глава 3
Как мы уже не раз говорили, человеческое общество развивается циклически. Мы не будем сейчас брать в расчёт те, предыдущие, цивилизации, о которых говорят эзотерики и о которых упоминается в многочисленных мифах и легендах народов всего мира. Будем говорить о том построении, какое трактуется в учебниках истории. Самый дикий, пещерный период, распространялся на десятки (если не на сотни) тысяч лет. Всё разительно изменилось, когда люди перешли к земледелию. Тогда и начался расцвет человеческого общества. Пещерный период завершился и начался родо-племенной строй. Тогда же появились зачатки религий. Люди начали развивать ремёсла, то есть цивилизация начала набирать обороты. Появились торговые операции, и, как важный элемент торговых отношений – денежные знаки, на самом примитивном уровне, но это был большой шаг вперёд по сравнению с весьма спорным обменом товарами, который зачастую заканчивался спорами. А то и применением оружия. Следующий этап развития заключался в появлении неких законов. На Руси это была Русская правда. Этот свод первых законов начинал составляться задолго до прихода монгольского нашествия, которое много привнесло на становление государственности. Ярослав Владимирович Мудрый самолично составлял первую редакцию Русской правды, названною «древнейшей». Тогда же начали появляться судебные палаты. Сначала суд вершили князья, но потом появились специальные люди, судьи, которые руководствовались статьями сборников законов. Помните суды царя Соломона, как это описывалось ещё на страницах Библии? Но чем больше разрастались людские поселения и отношения между людей, тем больше возникало спорных ситуаций, которые требовали справедливого решения, которое мог предоставить беспристрастный закон. Это и есть тот необходимый набор инструментов, который позволяет обществу развиваться. Ушлый князь может толковать закон столь предприимчивым образом, что все спорные ситуации будут приносить пользу только ему самому. Такое положение вещей приведёт к тому, что торговые и ремесленные люди постараются перебраться в иные вест, где «правда» не столь пристрастна. Но потом случилось нашествие орд степняков, которые заставили русичей платить дань. Вот в ту пору и было прекращено перемещение простого люда, которое затевалось в поисках лучшей доли. Теперь надо было много работать, чтобы набирать то количество товаров, которое положено было отдавать завоевателям. Не всё, конечно, отдавалось, часть князья оставляли себе, а потом, когда с монгольским игом было покончено, оставалось вся дань власти, князьям, боярам, их целовальникам и прочему дворовому люду. Русская православная церковь получала свою немалую десятину (десятую часть от общих сборов). Для простого народа конец монгольского нашествия ничего хорошего не дал. Крепостное состояние было узаконено и трудовую повинность несли с прежними усердиями. Порой княжеский и боярский гнёт принимал такую неодолимую тяжесть, что начинались массовые бунты, перерастающие в крестьянские войны. Православие стояло всегда на страже власти, и даже во времена Иоанна Грозного, когда держава едва не рухнула из-за чрезмерного собрания несправедливостей.
Читатель может начать негодовать, что мы чрезмерно хулим русскую историю, но отставание в общем развитии от прочих государств Европы случались именно от чрезмерного угнетения народа, народа- кормильца и народа- богоносца. Народ слишком уж усердно целовал руку с кнутом, хорошо усвоив наставления, что «всяка власть от Бога». В европах же творился свой коленкор. Там тоже несправедливости громоздились от сюзеренов. И Ватикан тоже стоял на страже устоев общества. Вот только вольнодумства в европах было на порядок больше, чем на Руси, «святой Руси». Вот из этого европейского вольнодумства и начали зарождаться науки. Как было сложно первым учёным! Проповедники не раз рассказывали о гонениях на христиан, о травлении их львами и прочими хищниками, рассказывали о великомучениках, погибших во имя веры. Но как-то гораздо скоромнее говорится о тех гонениях, которые случались над средневековыми учёными, которых сжигали на костре, на спинах которых сжигали написанные ими научные трактаты, о годах, проведённых в монастырских темницах за «ересь», которой первоначально именовали научные изыскания. Сгоряча-то науку и вовсе запретили, но позднее были вынуждены разрешить, когда выяснилось, что у византийцев и арабов механика, математика и прочие науки в большой чести. Первой для наук открылась Голландия, и это крошечное европейское государство сделалось вскоре настолько могучей, что могла бросить вызов любым силам, и даже Священной Римской империи, как именовалась тогда Германия, присоединившая в себе большую часть Европы западной и восточной.
После того, как разрушилась Римская империя, которая объединяла собой весь цивилизованный мир того времени, началось время германских племён. Они воспользовались крахом Рима и прибрали земли к своим рукам. Ватикан пытался сдерживать наступательные настроения германцев и поддерживал в спорах Францию и Испанию, чтобы как-то сохранять баланс интересов. Страны стравливались друг с другом, страны устраивали военные и политические союзы, «пальма первенства» переходила из рук в руки. Началась эра географических открытий и последовавшая за ней эра колониализма. Единственная держава, которая холодно отнеслась к возможности осваивать заокеанские колонии, оказалась Россия. Когда русские мореходы попробовали положить к ногам царя Калифорния и Гавайские острова, император настолько безразлично к этому отнёсся, что вопрос сам собой рассосался. Американскими землями занималась, по своему почину, купец Александр Андреевич Баранов, руководитель Русско- Американской компании (организованной другим купцом – Григорием Шелиховым), выходец из села Каргополь Архангельской губернии, который начал было осваивать земли Аляски (и даже Калифорнии), но не смог устоять перед провокациями и интригами, начал болеть, да и умер прямо на корабле возле острова Ява.
Европейские государства, чтобы выстоять в конкуренции между собой, были вынуждены меняться. На пути перемен оплотом встала Католическая церковь. Вот тогда по Европе прокатилась волна Реформаторства, когда всё общество требовало от католической церкви измениться. Больше всего недовольств было в Германии, Нидерландах, Чехии, Великобритании. Недовольные находились как среди простонародья, где вождём был Томас Мюнцер, готовый возглавить крестьян, так и среди аристократии, где желали прибрать к рукам те земли, коими владели монашеские ордена с богатыми монастырями. Основная же масса недовольных находилась в среде бюргеров, где было много ремесленников и торговцев из разных профессиональных гильдий. Здесь появились свои трибуны, такие, как саксонец Мартин Лютер, француз Жак Кальвин, швейцарец Ульрих Цвингли. Как в античной Элладе появились многочисленные философы, которые пытались найти наиболее органичный образ будущей модели развития общества.
Пожалуй, именно с Реформации можно дать ту точку отчёта, когда прогресс начал набирать обороты. Именно философская доктрина помогает обществу гармонизироваться и отладить свои отношения. Это как у супругов в браке: если они находят «общий язык» и взаимные интересы (кроме общей, супружеской постели), то такой брак будет плодотворным и прочным. Повторимся: как только христианская церковь была вынуждена снизить свои жёсткие установки, начались мощные изменения в обществе, которые привели к формированию буржуазно- промышленного строя и появления капиталистических отношений. Это и есть новая модель общества, которая дала невиданный ранее толчок развития человечества. Оказалось, что наличие колоний вовсе не обязательно для накапливания богатства внутри метрополии. Можно было хорошо зарабатывать и у себя дома, организовывая новые производства и создавая товары или услуги. Начали набирать своё влияние банковские дома, которые накапливали свой капитал и привлекали заёмный, обещая его инвестировать в прибыльные проекты.
Казалось, в эти новые времена даже время стало бежать быстрее. Обстановка в городах, особенно в крупных, менялась в течение одного поколения. Молодёжь почувствовала, что у неё появился шанс сотворить себя, (сделать карьеру, изъясняясь нынешними категориями). Появились трактаты Канта, Вольтера, Руссо, Дидро, с кем вынуждены были считаться даже короли (с Руссо и Вольтером состояла в переписке Екатерина Великая, русская императрица). Но в обществе продолжало оставаться масса противоречий, что вылилось в революция, названную Великой, случившейся в просвещённой Франции. Перемены настолько стремились войти в жизнь, что пролились если не реки, то ручьи крови. Правда, новый республиканский консул объявил себя императором, а потом разразилась континентальная война, но не всё ведь получается сразу; необходимо какое-то время, чтобы «поработать над ошибками», сделать выводы, а потом двигаться дальше.
Появилась новая плеяда философов, которая работала над будущими нуждами общества, прежде всего политическими. Это были Георг Гегель, Людвиг Фейербах, Карл Маркс, Фридрих Энгельс, Пётр Кропоткин, Георгий Плеханов. Они умели разглядеть новые политические и социальные горизонты для развития как отдельного человека, так и общества в целом. Появились новые направления – социализм и демократия, если не вспоминать, что о демократии спорили трибуны Греции и Рима две тысячи лет назад. Кстати сказать, те уровни, которых держалась наука и искусства античных времён, были достигнуты лишь к началу девятнадцатого века. Такая вот у нас цикличность.
В свете нового времени религии начали сдавать позиции. Но так казалось лишь на первый взгляд. У христианства тоже были свои мыслители и свои философы. Если на начальном периоде это были такие теологи, как Василий Великий, а через десять веков католическую философию модернизировал Фома Аквинский, создавая теорию томизма, то в девятнадцатом веке теологией занималось множество философов и мыслителей. Но в первую очередь можно назвать имя Сёрена Кьеркегора, который вывернул разработанную Гегелем «диалектику», и выстроил собственную вариацию, «диалектическую теологию», в которой утверждал, что настоящее христианство могут понять только избранные люди, элита, и что путь избранного человека проходит через эстетическую стадию к этической, а уже потом наступает, в полном осмыслении картины мира, религиозная стадия развития личности, в которой человек осознаёт божественные предначертания. Это состояние Кьеркегор назвал экзистенцией, то есть просветлением личности. У него нашлись последователи, к примеру – Карл Ясперс, Мартин Хайдеггер, Эмиль Бруннер, Мардохай Бубер, Габриэль Марсель и многие другие, имён которых упоминать нет большой нужды, хотя они выполнили гигантскую работу. Отметились в этом и наши соотечественники. В первую очередь это Николай Бердяев, написавший эпохальные труды «Смысл творчества», «Философия свободного духа», «Самопознание», или Павел Флоренский, создававший свою теологическое направление, которое он назвал «конкретной метафизикой». По Бердяеву нынешняя потребительская реальность есть объективация, которая разрушает личность человека, как носителя творческого начала, как последователя Бога- Творца. Бердяев призывал людей заниматься творчеством и укреплять тем свой дух, противопоставляя этим себя объективации.
«Человек, – говаривал ещё главный пролетарский писатель Максим Горький, – это звучит гордо». Да, и это высокая Истина, но вся подлость этого бренного мира заключается в том, что всё в нём вопиет о обратном. Человек есть тварь дрожащая, зависящая от всевозможных обстоятельств, бороться с которыми сложно и почти невозможно, потому как они складываются в особую систему, доказывающую, что ей, системе, отдельному человеку противопоставить нечего. «Бодался телёнок с дубом» назвал свою книгу очерков Александр Солженицын, ещё один писатель и философ, видный общественный деятель, который много исследовал как раз противостояние человека и системы.
Почему устроено так, что развития личности почти всегда противоречит развитию системы? Не потому ли, что развитая личность приходит к неминуемому выводу о переустройстве самой Системы, что той крайне невыгодно. Давайте рассмотрим, очень кратко, саму Систему. Прежде всего, Системой называется организация групп сообществ, которые собираются для извлечения для себя неких выгод. Любая политическая партия и есть система. Отрегулирована она для несения пользы обществу, либо направлена преимущественно для собственных интересов, зависит, во многом, от самого общества, от его образованности и умения заглянуть в день завтрашний, в котором видны результаты сегодняшних зачинов. Если бы люди могли быть настолько дальновидны, то партиям было бы затруднительно давать те обещания, коими они заманивают своих избирателей. То есть, получается, что партии умные избиратели совсем ни к чему. Дураками-то, как известно, крутить не только легко, но даже и приятно. Ровно такая же история с другими системами, экономическими, социальными, криминальными и даже научными. Если за основу брать потребительский образ жизни (объективация – по Бердяеву), то умные и знающие здесь без нужды. И чего тут размышлять – бери да пользуй. Точнее – покупай и пользуй. К тому же дурак, он ведь писанной торбой очень доволен, и недосуг ему размышлять, что торбу ему навязали ушлые люди за чрезмерные деньги, да и не нужна ему та торба, столь лепо расхваленная, а нужно совсем другое, но, чтобы осмыслить это, надо над собой работать, чтобы научиться определять действительно важные и нужные вещи, в самом широком смысле этого слова. Отсюда и противоречия между человеком и Системой, между обществом и Системой. Эти противоречия всячески замалчиваются, а глаза людям отводятся усиленной пропагандой и всё пронизывающей потребительской рекламой.               
Что нужно для того, чтобы личность смогла развиться до необходимых кондиций? Прежде всего – условия. Нет, прежде всего – желание самой личности, а уже потом условия. Затем – возможность реализаций полученных знаний и умений. И всё!! Помните известный лозунг коммунистов, которые не смогли ничего сделать по мере того, как их слова всё дальше расходились с делами – «от каждого – по способностям, каждому – по потребностям»? Это ведь и был тот принцип будущего коммунизма, «царствия небесного», которого втайне ждали все, как манны небесной. Потом это выражение чуть скорректировали – каждому не по потребностям, а по труду. Как потопаешь, так и полопаешь. Потому, как оказалось, что потребности у людей растут как на дрожжах, тогда как стремлений этим потребностям соответствовать своими способностями … сами понимаете, что здесь должны быть задействованы категории «совесть», «честь» и им подобные. То есть то, что ныне старательно отовсюду замарывается.
Если бы государство создало людям условия, при которых они смогли реализоваться, если бы государство стимулировало людей раскрыть свои способности и реализовать их, если бы государство помогало своим гражданам раскрыть их способности, то это бы государство … Ух ты!!! «Головокружение от успехов». Кажется, у Владимира Ленина была такая статья в газете «Правда». Не помнится уже, в честь какого повода статья та появилась, но мы хотим сказать, что такая задача по плечу любому государству, даже самому отсталому, даже Сомали, даже Афганистану, даже … (мы не говорим о нашем государстве, пусть будет – Туркменистан, Таджикистан, Узбекистан, то есть суть часть нашего, пусть и бывшего государства). Тенденцию улавливаете?..
Пойдёмте дальше «дорогою добра», «дорогою здравого смысла». Потому как сразу и открываются пределы того Светлого Будущего, о котором мы все так мечтаем, тайно или явно. Но … (вот ведь какая гадостная частица, особенно после того, как разные прелестности описываются) давайте вернёмся к государству. Что ведь такое государство, как не люди, соединённые вместе в Систему, о которой мы столь нелестно чуть ранее высказывались. Той системы, которой без надобности люди знающие, люди просвещённые, люди самодостаточные, люди, готовые спросить с государства, достойно ли оно их устремлений, их компетенции, их моральных принципов. Вот тут и случается закавыка. Да такая, которая может обернуться 1937-м годом. Сам дурак, говорит вам школьный хулиган и ставит под глазом фингал. А у государства-то иные масштабы, иные возможности, да и хочется своему народу показать собственную крутость. «Лес рубят – щепки летят», – любил пошутить «добрый» генсек Сталин, с хитринкой улыбаясь сквозь свои кавказские усы. Ему угодливо подсмеивались, стараясь не думать, что щепкой может оказаться любой в стране, в которой распевают, «что другой такой страны не знают, где так вольно дышит человек». Весьма неплохой русский писатель Владимир Ерофеев, написавший в 1974-м году кандидатскую диссертацию на тему «Достоевский и французский экзистенциализм» предположил, изучив творчество Альфонса- Франсуа Донасьена, более известного под именем маркиза де Сада (хотя носил он графский титул), массового маниакального распространения среди высших чиновников партийного и государственного аппарата садизма, в самых разных формах. Пожалуй, только этим можно объяснить все те ужасные, не имеющие логического смысла преступления, что творились в СССР в тридцатые- сороковые-пятидесятые годы. Немцы ведь тоже попали под влияние тайных нацистских орденов, практиковавших оккультные науки и распространявших особые нормы морали. Больше государственных преступлений смогли совершить разве что деятели вроде Пол Пота, Роберт Мугабе, Жан-Бедель Бокасса или Франсуа Дювалье.
Теперь рассмотрим эти примеры и тоже весьма кратко. Папа «Док» Дювалье был президентом Гаити с 1957-го года. А теперь сделаем маленький исторический экскурс. После окончания Второй мировой войны международная преступная организация «Коза ностра» (или мафия) договорилась с правительством Соединённых Штатов на ряд серьёзных преференций за помощь, оказанную на территории Италии во время войны. Им было предоставлено, пусть и негласно, целое курортное государство, Кубу, где мафиози выстроили игровую империю. Сюда, в Гавану и другие города, ездили игроки, пьяницы и дебоширы со всей Америки и чувствовали себя совершенно свободно. Ставленник мафии Фульхенсио Батиста предоставил международной преступности на острове все условия. Из числа кубинцев набиралось пополнение в ряды криминальных банд, а кубинские девушки активно зазывались на работу в бордели. Постепенно Куба становилась «злачным местом» для западной части мира. Но не все это терпели и группа патриотов во главе с молодым правоведом Фиделем Кастро начала партизанскую войну против марионеточного режима Батисты. Соединённые Штаты не решились столь демонстративно оказывать помощь преступному режиму, и затея мятежников удалась. То есть, после победы оказалось, что никакие они не мятежники, а революционеры.
При чём же здесь Кастро и Дювалье, спросит пытливый читатель, прищурив глаза? После того, как рядом с США появились коммунисты, в Вашингтоне обеспокоились этим обстоятельством. Не надо забывать, насколько подвержена вся Латинская Америка революциям. Там даже целое государство названо в честь революционера, Симона Боливара. (Да, это Боливия). Латинская Америка напоминает собой пороховой погреб, куда только забрось спичку смуты, и она взорвётся каскадом революций. Тем более, что такая спичка (Куба) была ужа зажжена. Вот тогда политики и спецслужбы начали принимать действенные меры. Были поддержаны некие радикальные режимы, в Никарагуа, Парагвае (где массово укрывались нацистские преступники), на Гаити. Ближе всего американские секретные службы приблизились к правительственным кругам Гаити. Франсуа Дювалье сам был приверженцем культов чёрной магии и практиковал культ Ву-Ду. Эти опыты были расширены на территорию всего государства. Появились группы новой президентской секретной службы, которых называли «тонтон-макутами». Они применяли особые препараты, некий порошок, который мог превратить человека в безвольного зомби. Гаитянцы очень боялись «тонтон-макутов», а международная мафия организовывала на Гаити свои представительства. Замысел был таков: если бы в странах Латинской Америки начались бунты и мятежи, то бандиты и «тонтон-макуты», при поддержке ЦРУ и других спецслужб начали бы устранять вождей революций и лидеров патриотических организаций, превращая их в зомби. Помните фильмы ужаса на тему зомби? На самом-то деле это безвольные и апатичные люди, которые вяло подчиняются чужим приказом и выполняют простейшую работу. В тайных военных лабораториях проводили опыты, как их сделать агрессивными. Должно быть эти опыты принесли некие результаты, следствием чего стало такое обилие фильмов о том, что зомби-эпидемия  поразила весь мир. Некие силы пытаются предупредить человечество, что готовят группы преступных авантюристов от науки.
Теперь рассмотрим личность Роберта Мугабе, президента Зимбабве с 31-го декабря 1987-го года. Каким образом скромный учитель из миссии Кутами сделался национальным лидером. Сначала этот человек представлял из себя не больше, чем тысячи других его соотечественников, но, после того, как он закончил колледж в Южно-Африканском Союзе и сделался учителем, у него появились друзья из народа ашанти. Ашанти (правильней – ассанте), как и зулусы, на особом положении в Африке (ашанти в центральной части, а зулусы – на южной оконечности континента). Оба народа отличаются хорошим здоровьем воинственностью и умом; всё это они унаследовали от своих предков, представляющих собой население обширного государства, подчинившего себе почти весь континент. Во многом по той причине, что практиковали чёрную магию, которая была не только культом, но и целой наукой. В последствии эта великая африканская империя распалась, а учёные, занимающиеся магией, выродились в служителей Ву-Ду. Часть их знаний использовали шаманы Магриба, но большая часть скрывались в джунглях Золотого берега. Позднее на этом месте появилось государство Гана. Школьного учителя Мугабе свели с одним из старых жрецов этого культа, корни которого теряются в далёком прошлом, и старый жрец преподал азы своего искусства молодому учителю. Все эти знания пригодились Мугабе, когда он решил заняться политикой и сделался секретарём по общественным связям при Джошуа Нкомо, лидере Национально-Демократической партии Родезии. С этого времени Мугабе плотно занимался политикой, разве что за исключением одиннадцати лет, что он провёл в тюрьме Южной Родезии. До сих пор он остаётся президентом Зимбабве. Ещё один школьный учитель, Пол Пот, был выходцем из крестьянской семьи, но жизнь его закрутилась столь сложным образом, что он сделался секретарём Коммунистической партии Камбоджи, а в 1975-м премьер-министром государство Кампучия, как стала называться Камбоджа. Поговаривали, что с молодости Пол Пот посещал храм одного кровавого божества, вроде индийской богини Кали, и участвовал там в кровавых обрядах. Это так и не осталось до конца известным, потому что Пол Пот постарался убрать всех, кто мог стать свидетелем его прошлых деяний. Но хорошо известно то, что он решил уничтожить сначала всю интеллигенцию и буржуазию, как носителей западного типа цивилизации, хотя сам в 1949-м году поступал учиться в Сорбонну, а потом было объявлено, что уничтожено должно быть всё взрослое население государства, старше девятнадцати лет. Готовилась самая массовая в истории человечества Гекатомба, когда на алтарь неизвестного божества должны были лечь миллионы и миллионы жертв. Невиданные социальные эксперименты были прекращены, когда в 1979-м году на территорию Кампучии вошли войска коммунистического Вьетнама. Но к тому времени было уже убито свыше двух миллионов человек, а некоторые говорят, что жертв было ещё больше – три миллиона человек. Пол Пот вместе со своей супругой Иенг Сари скрылся в джунглях и начал вести партизанскую войну со своим народом, возглавляя армию «красных кхмеров». В рядах его армии служили подростки 14- 17-ти лет, служивших самыми настоящими палачами, убивавшими людей обычными сельскохозяйственными мотыгами (для экономии патронов). Что интересно, если бы не помощь Вьетнама, Пол Пот вполне мог бы уничтожить большую часть населения собственного государства, которое не очень-то ему и сопротивлялось. Официальная дата смерти Пол Пота – 16 апреля 1998-го года. Но «труп» этого человека до этого несколько раз показывали иностранным журналистам, и каждый раз говорилось, что Пол Пот погиб, поэтому нет стопроцентной гарантии, что и на этот раз не ошиблись. Ещё один диктатор, Бокасса, практиковал не только ужасные культы, но и ритуальное каннибальство. Его отцом был деревенский староста из племени мбака, а дедом жрец культа кровожадного бога Кулу. Отца Жана-Беделя убили, когда мальчику только исполнилось шесть лет, а чуть позднее его мать покончила с собой. Дальние родственники взяли малыша на воспитание, но этому воспротивился дед и забрал мальца к себе. Должно быть юный Бокасса успел поучаствовать во многих кровавых ритуалах, пока не поступил на военную службу. Это был сложный 1939-й год, когда начиналась Вторая мировая война. В составе войск Шарля де Голля мавританский стрелок Бокасса принимал участие в военной кампании в Провансе, а также в боях на Рейне в 1944- 45-х годах, что было отмечено орденом Французского легиона и Лотарингским крестом. После окончания войны Бокасса очутился в Сенегале и поступил там в военную академию в городе Сен-Луи, а потом в аналогичной академии Шалон-Сюр-Марн (это уже во Франции). В составе Иностранного легиона Бокасса много воевал в Индокитае, а затем в Алжире. После того, как его двоюродный брат Давид Дако стал президентом Центрально-Африканской республики, Бокасса уволился из Иностранного легиона и перешёл на службу в армию ЦАР, где ему сразу присвоили звание полковника и поставили во главе штаба вооружённых сил. Это было в 1964-м году и казалось, что пришло время Бокассы. Но тот, видимо, считал по-другому, потому как уже в ночь на 1 января 1966-го устроил военный переворот, взяв власть полностью в свои руки. Он объявил себя президентом и организовал собственную партию «Движение за социальную эволюцию Чёрной Африки». Партия была единственной в Центрально-Африканской республике, потому как всё взрослое население заставляли в неё вступать поголовно, а ещё эта партия имела довесок ритуального свойства, «секретари» же партии являлись также жрецами бога Кулу, который должен был вывести Африку в мировые лидеры по уровню жизни и прочим позициям, для чего Кулу приносились многочисленные кровавые жертвы. Жить население лучше не стало, а сам Бокасса в 1974-м году объявил себя пожизненным президентом, а через два года милостиво принял звание маршала. Что ещё надо уважающему себя человеку, который взял как образец для подражания личность Наполеона? Правильно - самому стать императором. В 1977-м году Центрально-Африканская республика была объявлена империей, а маршал Бокасса – соответственно – императором Бокассой Первым. На одну только церемонию коронации, невообразимо пышную. Было затрачено свыше двухсот миллионов долларов. Что было беспрецедентно для стран Африки. В стране воцарился настоящий кошмар. Бокасса, как и Пол Пот, чувствовал себя воплощением на Земле живого бога и вёл себя соответственно. Он требовал себе жертв, лично занимался пытками и ритуальным каннибальством. Международная общественность не потерпело бы этого, если бы император Бокасса не подружился … с французским президентом Жискаром д”Эстеном. Французам были предоставлены концессии на разработки урановых рудников на самых льготных условиях, учитывая то, что как раз в то время Франция занималось испытаниями своего ядерного оружия. Посчитали, что Бокасса хоть и сукин сын, но он дружественный сукин сын. И, если его простили европейцы, то свои, на которых приходился главный удар, прощать не желали, и уже в сентябре 1979-го (снова 1979!), пока император Бокасса пребывал с дружественным визитом в Ливии, на его родине случился переворот. Журналисты демонстрировали телезрителям всего мира хранящиеся в морозилках расчленённые и целые человеческие тела, которые предназначены были для императора- каннибала. И это во второй половине двадцатого столетия, когда космос бороздили космические станции.
Про оккультные настроения Гитлера написаны сотни и даже тысячи книг, а нацистские ордена (СА и СС) были скопированы со средневековых германских рыцарских орденов. Секретный институт «Наследие предков» исследовал античные и древнехристианские артефакты. Стивен Спилберг снял блокбастер «Индиана Джонс и последний крестовый поход» как раз про те события. Но мало кто знает, что резкий взлёт Гитлера случился после того, как из Тибета профессором Хоннифером были привезены тибетские ламы, которые имели с будущим фюрером продолжительную беседу, а потом остались при нём до самого его конца, а когда разбирали развалины Рейхканцелярии, то в одном из отсеков его обширного бомбоубежища нашли тела азиатов с бритыми головами, одетых в шафранового цвета одеяния, вроде римских тог. Фюрер германской нации, обдумывая самые ответственные решения, всегда советовался с ними.
Что же было у нас, в Советском Союзе? Возьмём начало века двадцатого. Российская империя – одна из самых могучих мировых держав, что развивается столь быстрыми темпами, что обещает в скором времени догнать и перегнать лидера по развитию – Североамериканские Соединённые Штаты. И тогда начинаются возникать незначительные события, которые привели к тому, что были опрокинуты самые влиятельные европейские державы – Россия и Германия, а такое союзное государство, как Австро- Венгерская монархия развалилось и вовсе. Какую роль в этом играли оккультные круги Европы, осталось неизвестным, но такой персонаж, как выходец из тайной секты корабельников, созданной специально для того, чтобы влиять на высшие силы государства, Григорий Распутин, влиял на русскую императорскую семью – несомненно. Он завоевал себе популярность необычными способностями – останавливал кровотечение у цесаревича Алексея наложением рук. Потом старец Григорий вошёл в управленческую элиту и начал оказывать влияние на самые судьбоносные решения. Для добра и пользы, или для дьявольских наваждений? Его советы толковались в обе стороны, а его гибель привела к гибели империи и царской семьи, как он и предсказывал.
Посмотрим теперь на новую, большевистскую власть. Большая часть революционеров относила себя к атеистам. Разве что Иосиф Джугашвили, Сталин. Что же там не так? Во-первых, не всё ясно с самим его происхождением. Его отец Виссарион Джугашвили служил сапожником и частенько настолько погружался в пьянство, что его отправляли подальше из Гори, чтобы он «пришёл в себя». Во время одной из его продолжительных отлучек в их доме проживал известный путешественник Николай Михайлович Пржевальский, когда отправлялся исследовать Центральную Азию. Есть версия, что родившийся через положенный срок Иосиф, суть его отпрыск. Во всяком случае, он на него похож больше, нежели чем на Виссариона, который может оказаться не грузином Джугашвили, а осетином Джугоевым. Во всяком случае, и по характеру, взрывному, импульсивному и авантюрному Иосиф тоже больше соответствовал путешественнику Пржевальскому. Во-вторых, подростку Иосифу прочили судьбу священника и определили учиться в горийское духовное училище. К тому времени Виссарион давно уже умер от беспробудного пьянства, а семья их распалась ещё раньше. После духовного училища Иосиф поступил в духовную семинарию, в которой прошёл полный курс обучения, вот только на выпускные экзамены не явился, что и стало причиной его исключения. Позднее, в тридцатые годы, огласили новую «версию», что Иосифа исключили за марксистскую агитацию, что было не более чем создание мифа. Скорее уж свою роль сыграло участие молодого Иосифа в кружке самообразования. За это ему нарекали из руководства семинарии. Но Иосиф уже тогда отличался строптивым нравом и, в отместку, начал посещать собрания социал- демократической организации, а потом и вступил в её ряды. Кстати сказать, Иосиф Джугашвили не только занимался тогда пропагандой марксистских взглядов среди рабочих, но и сочинял стихи, некоторые из которых были опубликованы в газете «Иверия». Кавказский регион всегда был довольно сложным, и в те времена, и в более ранние, да и в нынешние, понимает наш пытливый читатель. В личности Джугашвили, взявшего себе партийный псевдоним «Сталин», всегда сочетались ум и хитрость. Он умел находить себе нужных людей и использовать свои связи. В тот период, когда он участвовал в боевой группе Тер-Петросяна («Камо») и занимался экспроприациями, молодого Сталина арестовали агенты Охранного корпуса и против него начали вести следствие, но позднее следствие было скомкано. Теперь уже доподлинно известно, что молодой большевик под кличкой «Коба» согласился сотрудничать с Охранным корпусом. Догадался ли об этом руководитель боевой группы Симон Тер-Петросян неизвестно, но в 1922-м году он внезапно погиб в автомобильной катастрофе. Кстати сказать, молодой Сталин имел весьма необычные знакомства. Поговаривали, что одна его подружек, с которой он редко встречался и которая проживала в селение Млеты. Поговаривали, что она занималась ворожбой, а то и откровенным колдовством. Одно время Сталин пытался прервать это своё знакомство и даже женился на Екатерине Сванидзе, дочери видного революционера, которая родила ему сына Якова. Но знакомая ведьма явилась к Иосифу, и между ними состоялся некий разговор с ериками и взаимными угрозами. Ведьма убежала, но молодая жена Сталина умерла, якобы от тифа. Сталин ездил в Млеты, но ведьмы там уже не нашёл, она перебралась в Кутаисскую губернию. Да и не до неё было. Но Сталин эту свою знакомую всё же нашёл, и помог ему в этом Глеб Иванович Бокий, мистик и оккультист, который возглавлял в ОГПУ один из самых секретных отделов. Говорили, что от него не может быть тайн. Как раз тайными операциями он и занимался. Он привёл к Сталину его старую знакомую. Сталин долго с ней разговаривал, и они примирились. Как раз в это время Сталин занимался важными перестановками. Он занял пост Генерального секретаря партии большевиков и начал выкладывать некий «Пасьянс», который, сложившись, привёл его к абсолютной власти в Российской державе. Единственный, кто разобрался в игре генсека, оказался Ленин, который начал борьбу против Сталина. Ленин успел написать несколько статей в «Правду», но тут неожиданно у него резко осложнилось здоровье. Сталин, занимающийся всеми важными партийными делами, заявил, что здоровье дорогого товарища Ленина слишком важно. Чтобы оставлять его без пристального внимания. Ильича отправили в пансионат в Горках, окружили штатом медиков и чекистов, где «вождь мирового пролетариата» тихо зачах и сгинул, так и не сумев открыть своим товарищам глаза на действительную личность своего кавказского друга. Да и с ведьмой из Млетов тоже случилось несчастье, и она утонула в ванне, умудрившись в ней уснуть. Но как было обойтись без столь необходимой помощи? И Сталин принялся подыскивать себе замену той, давнишней знакомой. В этом ему помог сам товарищ Киров. Ещё одна ведьма (самая настоящая!) была найдена в Ленинграде. Говорили, что с нею занимался любовными утехами Григорий Распутин, который и привёл Наталью Львову в самые богатые салоны. После революции ведьма затерялась, но к началу тридцатых годов оказалось, что она здравствует. Киров познакомил её со Сталиным и тот оценил новое знакомство. Как-то так получилось, что самого Кирова застрелили, да и в стране начались очень нехорошие дела. Неизвестно, участвовала ли во всём Наталья Львова, но, по сведениям компетентных лиц из ведомства генерала Власика, перед принятием важных решений, Сталин проводил в её квартире долгие часы без свидетелей. Но не надо думать, что во всём виновата какая-то там ведьма, даже самая могущественная. Скорее уж во всём был виноват сам … Кремль .
Но при чём здесь Кремль, удивится впечатлительный читатель. Придётся нам остановиться и на этом важном моменте. На берегу реки Москва появлялись селения, но существовали они недолго. Как правило скоро людям вымирали, а дома сами разрушались. Так было до начала двенадцатого века, а потом суздальский боярин Степан Иванович Кучко выстроил там сразу несколько сёл и деревянный балаган- крепостцу. К нему в гости наведался суздальский князь Юрий, прозванный за свои деяния Долгоруким. Встретили его приветливо, и боярин Кучко повёл показать князю найденное тайное капище, устроенное в глубокой подземной пещере. Что они там делали, так и осталось неизвестным, только Юрий заявил, что внезапно боярин с ума сдвинулся, начал князя хулить, а потом кинулся душегубствовать, за что отроки князя (младшие дружинники), занимавшиеся охраной, зарубили хулителя. Те деревни Юрий забрал себе, приказав отстроить в этом месте город, названный Кучковым, по истечением продолжительного времени переназванным по имени реки, на берегах которой тот город разрастался. Сыновей Юрий Долгорукий вывез в Суздаль и Владимир, пристроив их там, а дочь Степана Ивановича, Улиту, выдал за своего сына Андрея, но это уже к делу не относится. На месте того деревянного балагана и появилась настоящая крепость- детинец, которая преобразилась в ныне всем известный Московский Кремль. А то подземное капище так и находится в одной из подземным пещер. Время от времени строители находят ту пещеру и тогда начинаются разного рода несчастья. Священники называют людей сосудами, в значении - что в человека поместишь, тем он и является. Один из русских царей, Иоанн Васильевич Четвёртый, из рода Рюриковичей, умел ощутить чужое влияние на его личность и тому влиянию очень противился. Не раз он бежал из Кремля, из Москвы, и вообще собирался переместить столицу в Кострому, которая ему очень приглянулась, но не смог преодолеть боярского сопротивления, чуждающегося всяким переменам. А потом противиться уже и не смог. Так родился один из самых жутких монстров в русской истории, истребивший немало виновных и невиновных и мучавшийся разными недугами, телесными и душевными до самой своей мученической смерти. Другой император, Пётр Романов, названный Великим, тоже заметил эту особенность и избегал появляться в Кремле, а потом и вовсе отстроил новую столицу для своей державы, отговорившись, что создаёт «окно в Европу», северный вариант античной Пальмиры, что находилась в античной Сирии и поражала воображение современников своим размахом и роскошью. Но влияние Кремля уже разрушило его душу и психику. Пётр Великий отличался крайне буйным нравом и часто терял рассудок до такой степени, что терял сознание и не помнил, что творил в беспамятстве. Он тоже отличался крайней степенью буйства и уничтожил русского народа в большей степени, чем Иоанн Грозный «Пронизыватель» (прозванный так за привычку сажать провинившихся на кол и лично наблюдать, как казнённый умирает в страшных мучениях). Только вот Пётр Великий успел не только подушегубствовать, но и провести ряд важных реформ, за что и вошёл в русскую историю, как персонаж положительный и созидательный. После Петра Первого влияние Московского Кремля на историю государства снизилось, но до тех пор, пока столица снова не перебралась в Москву, а власть не заняла своего места в Кремле. Большевики сначала не были таким кровавыми беспредельщиками, какими сделались позднее. На какие только преступления их толкали незримые силы, которым сопротивляться было трудно, неодолимо, и люди начали меняться, душевно, наполняясь иными желаниями и свершениями. Если сначала вожди большевистской партии желали переустроить государство, то позднее они всё больше склонялись к преступлениям. Даже записной интеллигент Анатолий Луначарский, выпускник Цюрихского университета, близкий приятель Максима Ковалевского, эстет, идеалист и романтик, настоящий просветитель, единственный (а потому и нелюбимый остальными) народный комиссар по делам образования, знающий и любящий свою работу, сделался пьяницей, которого приносили домой на руках после собраний и конференций, а идеи Плеханова и Аверариуса заменили пронзительные слова Фридриха Ницше. Что уж там говорить о прочих обитателях Кремля. Александра Коллонтай, дипломат и публицист, нарком государственного призрения, устраивали сексуальные групповые оргии и заявляла не раз, что «комсомольцу и комсомолке переспать, что стакан воды выпить». Она же предлагала заключать коллективные браки, когда семья могла состоять из многих людей. Калинин, Будённый и прочие высокопоставленные персоны, выглядевшие как настоящие государственные мужи, как римские патриции, приглашали актрис Большого театра на заседания, чтобы после них заниматься групповыми утехами. Каждый хвалился, насколько близко познал театральную жизнь. Можно долго приводить примеру перерождений людей, которые раньше были положительными во всех смыслах, а как только селились в стенах Кремля, менялись настолько, что узнать их было просто невозможно, а дела их не поддавались разумению. Про похождения Лаврентия Павловича Берии не говорил только ленивый. По его указке якобы хватали школьниц на улицах Москвы и привозили к нему. С одними он договаривался и они возвращались домой зарёвленные, но с подарками, а другие исчезали бесследно, а в подземельях Кремля и метрополитена не идентифицированные разложившиеся тела. Однако же Берия очень умный и талантливый человек, один из лучших организаторов, сумевший довести до успеха Атомный проект и прочие предприятия, премьер- министр, не хуже Алексея Косыгина. Как могут совмещаться в одном человеке столь противоположные реалии, не поддаётся разумению, однако «из песни слова не выкинешь» ...
Мы хотим извиниться перед нашим терпеливым читателем за то, что чрезмерно затянули главу. Но нам хотелось показать, что за личностью отдельного человека и за представителями властной системы может скрываться нечто необычное, о чём не принято говорить, чего не принято замечать. А мы пока что возвращаемся к нашему сюжету.


Глава 4
Покинув свой разросшийся «зимний сад», госпожа Селена направилась вниз. Первым делом она свернула в холл, чтобы посмотреть, как дела обстоят там. Идолище по-прежнему находилось у выхода. И как это ей нравилось раньше тотемное изображение? То был период увлечения культурой майя, которое было пронизано связями с неким Высшим разумом, может быть даже – с пришельцами из космоса, как это уверяли писатель Александр Казанцев и Эрих фон Дэникен. Теперь, если всё благополучно закончится, она выбросит эту деревянную уродину вон и больше никогда не станет помещать в свой дом ничего мистически опасного. Себе дороже …
Как и раньше, несколько кукол стояли в холле, замерев в разных местах в разных, самых неожиданных позах, словно детишки, играющие в «море волнуется». Селена посмотрела на них, и тут же удалилась. Не стоит привлекать их внимание к себе. Отправилась в гостиную и даже села в своё любимое кресло «для раздумий», в котором принимала посетителей, когда они появлялись. На другом конце стола находился хрустальный шар, подаренный ей Черепанниковым. На какой-то миг ей показалось, что внутри шара находится лицо Модеста Евграфовича, словно покоритель чужих пространств пристально наблюдал за ней. Но нет. это ей показалось, просто те частички взвеси, что плавали внутри его, сложились таким причудливым образом. Селена вздохнула и поднялась с места. Ей хотелось что-то сделать, не оставаться на одном месте. Тогда не будет создаваться впечатление, что она смирилась с проигрышем. А что если отправиться в спальную комнату и попробовать уснуть?
 В народе ходят легенды, что глупая африканская птица страус при опасности прячет голову в песок, чтобы этой самой опасности не видеть. Мол, страус рассуждал так: я опасности не вижу, следовательно – её больше нет. Всё это глупые выдумки – про страуса. Это, во-первых, а во-вторых, сколько угодно людей поступают точно так же – они делают вид, что никакой проблемы нет, следовательно, и разрешать её вовсе и не надо. И кто после этого дурак? Но это не более, чем мысль вслух.
Есть такая шутливая сентенция к Господу, вроде молитвы. Мол, Господи, дай мне силы сделать всё то, что мне сделать по силам. Дай мне, Господи, терпения, чтобы пережить то, что мне изменить не по силам. И дай мне, Господи, мудрости, чтобы отличить первое от второго.
Наша героиня сделала то, что смогла совершить, а большего сделать было просто невозможно, ибо ей противостояли слишком могущественные силы. Теперь было главное не провоцировать их, а попытаться дождаться помощи. Конечно, может случиться так, что этот странный виртуальный мальчишка, Валерка Пыхтеев, не сможет найти Го Цзи, но он обещал привезти своих друзей. Возможностей их Селена не знала, но общими усилиями можно было попытаться что-то сделать, тогда как совсем одной … И это очень трудно – сохранять спокойствие ввиду назревающих событий, опасных событий, которые несут с собой неизвестно что.
Малые дети закрываются от опасностей одеялом, а то и вовсе прячутся под кроватью. Все мы в душе дети, пусть и пыжимся казаться взрослыми и серьёзными, но если не желаем отвечать за свои поступки и стремления, то всё же – дети, а оттого не зазорно и применять детские методики. Вот сейчас Селена войдёт в спальню и уляжется в свою постель. И – пусть весь мир подождёт. А там что-то и изменится.
Уже открывая дверь в спальню, Селена поняла, что что-то здесь не то. Она всегда затворяла дверь плотно, а в этот раз она была приотворена. Может, это проделки Колбаскина? Хотя, вряд ли, котёнок ещё не так куражлив и ловок. Тогда кто же там?
В кровати Селены лежал Железнов. Павел Петрович был одет в мятые пижамные штаны, а надеть пижамную куртку, или хотя бы рубашку, так и не сподобился. Он закинул одну руку за голову и разглядывал мерцающие созвездия, которые находились на куполе потолка, изображающем звёздный небосклон.
– Всё на самом деле так и есть? – спросил сосед у хозяйки, и тут же добавил: – Сто лет на небо не смотрел и звёзд не видел. Всё не до того было.
– Что вы здесь делаете, Павел Петрович?
– Как что? – удивился сосед. – Тебя вот охраняю, дабы не случилось с тобой какой неожиданности. Ты ведь у нас сейчас фрукт необычайственный.
– Интересная у вас охрана получается – у меня в постели.
– Очень мне кровать у тебя понравилась, соседка. Не удержался вот от соблазна – примериться к ней. А тут ещё одна особенность выяснилась: звёздное небо над головой. Очень для размышлений способствует.
– Это всё не повод залезать ко мне в постель, – в голосе нашей героини металла становилось всё больше. Того и гляди скоро появятся искры.
– Не обижайся, доча, – жалобно отозвался Железнов. – Я вот тебе на нервы действую. , понимаю, что сам виноват – очень уж я грубо у тебя действовал. Но и ты меня пойми. Другие, вон, при Установлении от всех переживаний устранились, для них всё легко и прошло. А для Аси или Инны всё случилось очень сложно. Да и меня тоже заставили действовать. И Вику мою тоже. Вот мы с ней и сорвались. Теперь, вот, прощения к тебе явились просить.
– И Вероника Кирилловна здесь? – Селена отступила на шаг назад, словно соседка пряталась под одеялами.
– Не в комнате, но где-то рядом, не суть важно. Главное, ты, доча, на нас не серчай. Не всем же выпадает столь завидная судьба, как тебе …
– И за что же, – сощурила глаза Селена, – вы мне готовы завидовать?
– Ну, как же, – удивился Железнов. – Ты войдёшь в Тысячу Избранных, тогда как мы, все прочие, обречены прозябать на периферии Обретения.
– Вот и шли бы, – раздражённо отмахнулась от соседа Селена, – предложили свои услуги. Вы ведь опытный чиновник.
– Да, я чиновник, – признался Железнов, – и оттого хорошо понимаю, насколько здесь всё по-другому. Я ведь тебе могу признаться, доча, насколько плохо отрегулирован у нас аппарат госуправления. Он бы давно уже развалился, если бы все части организма государства не приучились существовать самостоятельно. Это ведь всё большая фикция – наше государство. Мало того. Большая часть государственной системы мира, тоже фикция, но другого свойства, потому как там части самодостаточны. Но самая большая фикция в этом мире – это Организация Объединённых Наций. Помнишь ли ты девиз Советского Союза – «пролетарии всей стран – объединяйтесь»?
– Да, припоминаю. Но при чём здесь – это?
– Над фронтоном здания ООН в Нью-Йорке вполне можно выгравировать золотом – «бюрократы всего мира- объединяйтесь». Давно уже вся работа в ООН не имеет никакого действенного смысла, а сплошное изображение действий. Собрания ради собраний. Одни только совещания и ассамблеи, бесконечные обмены документациями и проектами. Никто уже не видит в работе ООН никакого смысла, но она продолжает существовать, как … реклама или пропаганда. Или как пугало на поле прогресса. Да и самого прогресса давно уже никакого нет.
– Эк вы заговорили, – восхитилась Селена, – но вы же сами точно такой же бюрократ. Разве не так?
– Нет, не так, – тут же ответил Железнов и уселся на кровати, почесав жирный торс. – Это раньше я был частью Системы ... Знаешь ли ты, доча, что такое – системный кризис?
– Догадываюсь … и не называйте меня дочей. У меня были свои родители. И они совсем были не такие. Они были … учёными …
– Вероника Кирилловна тоже занималась наукою, а потом разобралась, что в нынешней жизни важнее – дом, семья, быт, и всё такое прочее … Но я тебе растолкую про кризис. Всё управление, как институт влияния, складывается в систему ответственности. Ты что-то выполняешь. А потом несёшь ответственность за сделанное – хорошо выполнено или плохо. За плохо выполненную работу принято наказывать. Сначала так всё и было устроено, но потом … чиновники решили несколько поменять конфигурацию отношений. Все стали делать вид, что всё продолжается, как и задумано, и выполняли отчётность, но на деле всё было иначе, но никто эту разницу как бы и не замечал. Контролирующие органы тоже вошли в систему и сделались полноправными участниками грандиозного Проекта, словно наступил давно обещанный коммунизм, где «каждому – по потребностям». Ведь это не так и трудно – делать вид, что всё хорошо и продолжается в нужном направлении, что страна богатеет, и люди всем довольны. Чтобы система слаженно действовала, необходимо большое число участников и смазка всех передач щедрым финансированием. Но это приводит к тому, что рано или поздно весь механизм рассыплется, когда правду скрывать будет уже нельзя, когда механизм пропаганды уже перестанет действовать, а самый оболваненный и деградировавший народ начнёт прозревать относительно действительного положения вещей. И вот в этот ответственный момент, когда приближалось время за всё ответить, появился Негус …
– Кто появился?
– Негус, – благословенно повторил Железнов.
– Кто это и с чем его едят?
– Это – новый Бог человечества, который избавит нас всех от больших проблем, которые, в противном случае, могут погрести человечество под обломками цивилизации.
Это было сказано с таким пиететом, что Селена поняла – Железнов не шутит, а говорит вполне серьёзно. Она почувствовала какую-то тревогу, но сделала вид, что всё в порядке.
– У человечества уже имеется столько богов, что появление ещё одного не нарушит сложившегося божественного баланса.
– Негус, – помотал головой сосед, – это нечто особенное и он не может быть соотнесён с прочими богами.
– Почему? – весьма искренне показала своё удивление экстрасенс.
– Как бы это сказать, – задумался Железнов. – Мы говорим «бог» или «Бог», и вкладываем в свои слова веру и воображение, ибо без этого Бога ощутить не получается. Мусульмане буквально накручивают себя верой в своего Аллаха, но если убрать все их страстные слова, то как бы исчезнет и сам Аллах. Где он? Как понять, что он есть? Аллах, как и прочие боги, составляется из веры его почитателей. Это как писатель – пока его читают, обсуждают его книги, писатель существует и становится всё более популярным. Но как только его перестают читать и издавать, к нему теряется всяческий интерес, он сразу сдувается и как бы перестаёт существовать. Он как бы и есть, но он уже никому не интересен. Вот и бог. Где теперь многочисленные боги из пантеонов Египта, Греции, Рима, Вавилона? А ведь когда-то их поклонников были миллионы, десятки миллионов и, своей верой, они делали своих богов реальностью. А насколько реальны нынешние боги?
– Что вы этим хотите сказать? – переспросила соседа Селена. – Что этот ваш Негус более реален? Что его можно увидеть? Но ведь и в соборах тоже имеются тысячи изображений Бога.
– Ты в этом уверена, доча? – скептически усмехнулся Железнов. – По-моему там изображения Иисуса Христоса, а также изображения архангелов, святых и разных великомучеников. Есть там и Дева Мария, но вот сам Бог … Да и в воображении ли дело. Тебе не кажется, что ему нет дела до простых людей? Он, если и существует, то просто позволяет почитать себя, служить себе службы, а в ответ … не делает ничего.
– Но он же, - попыталась предположить Селена, – он же – Бог, у него свои критерии поведения … Ну, я не знаю …
– Вот именно, – осклабился Железнов. – Всё так и было до сих пор. Но вот теперь появился Негус, и всё должно измениться. Всё уже начало меняться. И в первую очередь это будет Установление. Оно будет сначала индивидуальным, а потом станет вершиться массово. А когда прошедших через Установление будет по настоящему много, начнётся Обретение.
– Обретение?
– Да, Обретение Нового Бога, Бога Негуса, которого можно увидеть, которого можно будет услышать, и которому будет не всё равно, любят его и почитают, или нет. Вот так-то, доча.
– Не называйте меня дочей!


Глава 5
До чего же был противен этот Железнов, с его выпирающим через резинку штанов брюхом, поросшим светлым волосом. Бр-р. От этого зрелища появлялись рвотные позывы. Раньше, когда он встречался ей в коридоре дома, он был одет, причёсан, и благообразен, так что не вызывал отрицательных эмоций, да и всех остальных тоже. Прошёл человек рядом, поздоровались взаимно, и нет больше человека. В городе всегда так. Там нельзя перед каждым душу свою открывать и демонстрировать симпатии или антипатии. Город, он ведь как театр, в котором люди играют, каждый свою роль. Это ещё подметил талантливый английский драматург Вильям Шекспир, про которого поговаривали, что он не просто драматург, но и исполнитель неких тайных миссий для британского престола. Хотя эти слухи ничем не подтверждены и, если бы было так, то разведчик (или шпион) не стал бы привлекать внимания к своей персоне. Хотя … с другой стороны … бывают люди талантливые настолько, что они не могут ограничиться каким-то одним руслом в своём творчестве, так что может быть всё что угодно. Такова уж наша жизнь, непредсказуемая и нелогичная.
Поморщившись, Селена покинула спальню, с трудом удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. Но ведь это её спальня и её дверь; она вольна поступать, как ей хочется. Могла бы настоять и выгнать этого противного соседа. Но прятаться под одеялом ей уже расхотелось, да и ребячество это было – прятаться. К тому же, разобиженный Железнов мог, сгоряча, выкинуть что-либо, а ей эксцессы сейчас ни к чему. Ей бы сейчас как-то протянуть время. Может статься и так, что никто на помощь не явится. Этот странный мальчишка может не найти путь в Шамбалу, это ведь, надо признаться, не так уж и просто, и не всякому по плечу. Он, может статься, и своих приятелей не найдёт, а то и занялся чем-то своим, мальчишеским, забыв про Селену, которую и видел-то пару- тройку раз в жизни. Хотя … не похож он на безалаберного человека. К тому же, будь он таким, его бы не порекомендовала Блаватская, которая расположена к ней до сих пор, несмотря на то, что жизнь её кардинально поменялась, если не сказать большего – закончилась.
Та фантасмагория, что вращалась вокруг нашей героини, могла свести с ума кого угодно, но только госпожа Селена за свою жизнь успела навидаться столько необычайностей, что ещё несколько не выбили её из колеи. Вот только концентрация этих необычностей, которая пришлась именно на её квартиру … вот это было тяжело пережить. Селена слыхала про закрытые зоны, которые назывались «ведьмин круг», куда сложно было попасть и столь сложно же выбраться. Это область искривлённого пространства, с блуждающими силовыми полями, которые изменяли маршрут движения. В восьмидесятых годах был знаменит некий М-ский «треугольник», что находился в Пермской области. Как только про него написали в газетах, туда направились сотни энтузиастов, желающих вступить в контакт с пришельцами, неважно откуда – из космоса, другого времени или иного измерения. Тогда советский народ не был ещё знаком с западными фильмами- предупреждениями, о том, что Контакт может быть опасен, как в фильмах «Хищник», «Чужой», «Экстро», «Восставший из ада». Американский кинорежиссёр Стивен Спилберг как раз тогда снял замечательную картину «Инопланетянин», про забавного маленького гуманоида, отставшего от своих. Должно быть эти исследователи М-ского «треугольника» ожидали столкнуться с чем-то подобным – забавным, неопасным, экзотическим, что может прославить их на долгие годы. Но действительность оказалось скучной, как пространство фильма Тарковского «Сталкер» (для неподготовленного зрителя). Туристы бродили по буреломам, попадая в густой туман, выходя на заросшие высоким бурьяном поля или попадая в торфяные болота. И – ничего необычного, захватывающего. То есть необычного там было навалом, но не такого, чтобы – ух! и очаровать всех. Необычность была в комплексе ситуаций, которые, чтобы понять и прочувствовать, надо было испытать на своей шкуре. Это как «Бермудский треугольник», про которого слышали все, но кто с ним столкнулся в воочию, впечатлениями старается не делиться, или не может поделиться. А какие дела могут твориться на частных территориях, об этом тоже наснято масса кровожадных фильмов, и народ со временем стал осмотрительней. Одно дело – жизнь, а другое – кино. Вот только слишком часто теперь кинематографическая, или виртуальная реальность, что является технологическим вариантом кинематографического пространства, вторгается в нашу частную жизнь. Это Селена прочувствовала на себе. И расскажи ведь кому – не поверят. Это ещё, чтобы рассказать, пережить надо …
Веронику Кирилловну Селена опять обнаружила на кухне. Та, напевая что-то из репертуара Надежды Кадышевой, опять что-то готовила на электрической плите. Там стояли кастрюльки и сковородочки, и в каждой что-то аппетитно шкворчало, тушилось, варилось или поджаривалось. Увидав Селену, Железнова ей обрадовалась.
– Ой, Леночка, а я как раз собиралась искать тебя. Ты же голодная совсем. Взялись мы за тобой присматривать, так и поухаживать за тобой зазорно не будет.
– Чего это за мной ухаживать? – нахмурилась экстрасенс. – Я сама за собой в состоянии присмотреть.
– Не скажи. Леночка, не скажи, – продолжала суетиться Железнова. – Множество людей не прочь, когда за ними присматривают. Раньше ведь целый класс на Руси существовал – дворянство. Если бы сей класс пребывал и до нынешних времён, то я не сомневаюсь, что ты, Леночка, к нему бы была причислена. Какая-нибудь графиня, а то и княгиня. Точно – княгиней бы была.
– А вы, Вероника Кирилловна, к какому сословию себя бы причислили?
– Ах, Леночка, не обо мне идёт речь.
– А всё-таки, Вероника Кирилловна.
– Ну, я не знаю, я ведь всё же была филологом, учителем. Скорей всего я бы принадлежала к интеллигенции, так или иначе, а Павел Петрович …
– Явно к купечеству, – запахи от плиты всё больше влияли на обоняние и Селена не утерпела, – что это у вас там готовится7
– Это казани. Иначе говоря – армянский шашлык, который готовится не на шампурах, а на сковородке. От обычного он отличается разве что тем, что на мясо выжимается сок из граната. А вон там мусака с тыквой. А это суп-пюре из белой фасоли. Я, если честно признаться, люблю торчать на кухне, готовить, для Паши и девчонок. Только они у меня как птички больше клюют, то есть маленькими порциями пользуются.
Вероника Кирилловна поднимала крышки с кастрюлек и жаровен, показывая Селене содержимое, а та не сказала ничего, что дочери вряд ли уже сядут с ними за стол, да и ей самой, если честно, делить трапезу с семейством Железновых никак бы не хотелось.
– Я тут у тебя в продуктах покопалась и взяла на себя смелость приготовить кое-что. Ты ведь на меня не будешь сердиться? Правда, Леночка?
– Нет, Вероника Кирилловна, – вяло улыбнулась экстрасенс. – Если признаться, то пришла пора пообедать.
– Я тебе сейчас положу, – обрадовалась Железнова. – А потом за Пашей схожу. Где-то тут у тебя ещё участковый наш находится.
– Боборыкин? На самом верху он, в моей оранжерее сидит?
– У тебя есть оранжерея?! – обрадовалась Железнова. – Подумать только, прямо в квартире. Я мечтала о своём саде, да всё времени не было землёй заняться, но что можно выращивать что-то прямо у себя дома, это мне даже в голову не приходило. Можно, я схожу - посмотрю?
– Извольте, – ответила Селена, доставая из шкафчика вилки и ложки, – заодно и Боборыкина позовёте.
Вероника Кирилловна сняла с себя фартук и удалилась, улыбнувшись Селене, словно не так давно не шипела ей в лицо разъярённой кошкой. То ли она не помнила ничего из предыдущих событий, то ли делала вид, что ничего не происходит. Селена выглянула из кухни. Железнова действительно ушла. Может, попробовать сбежать отсюда? Но путь вверх не годился. Там находился вооружённый Боборыкин, тогда как внизу валялся полуодетый Железнов. Они нарочно так разбрелись, или всё получилось случайно? К тому же где-то притаились модифицированные куклы, перестроенные по советам Аси Железновой, превратившиеся в шпионов. Весь дом был наполнен предательством. Ошибиться было нельзя. Разумнее будет показать, что она подчинилась обстоятельствам. А там будет видно.
Что бы ни случилось с Железновой, но поварихой она осталась замечательной. Чаще всего бывает, что завлекательный аппетитный аромат означает вкусно приготовленную пищу. Во всяком случае, именно так и оказалось. Селена наполнила одну тарелку супом- пюре. А во вторую положила немного армянского шашлыка. И то, и другое оказалось отменного качества. «Отменного», не в смысле, что обед можно отменить, а в значении – от меню повара Железновой В. К. Не успела Селена съесть и нескольких ложек, как явились и остальные. Железновы и Боборыкин обменивались впечатлениями, но сразу же направились к столу.
Для трапезы предназначена столовая комната, именуемая также гостиной. Недаром ведь она всегда соседствует с кухней. Но обычно люди кушают прямо на кухне, а в гостиную направляются в торжественных случаях или принимая гостей. Селена, на правах хозяйки квартиры, перенесла поднос со своими тарелками за главный стол, и уселась там на своё место, на «тронный» стул. Остальные тоже потянулись за ней. Были они гостями, или тоже пребывали здесь на правах как бы хозяев, или то были надсмотрщиками, не суть важно. Истина ведь, как известно, даётся нам через ощущения, но никто ведь не запрещает «ломать комедию» и делать вид, что всё так и должно быть. «Ах, обмануть меня не трудно!.. – писал Александр Сергеевич Пушкин. – Я сам обманываться рад». И был, в общем-то прав – обманываться всегда сладостно, в противном случае этого бы не происходило, ибо надо жить по правде, да и по совести, как призывал другой русский классик, но это совсем другая история.


Глава 6
Оказалось, что попутно участковый инспектор (а может уже и бывший) Боборыкин провёл превентивный обыск и изъял из винного бара все имевшиеся там запасы спиртных напитков. Обрадованный таким начинанием Железнов помогал нести бутылки. Крепких спиртных напитков госпожа Селена чуралась, предпочитая марочные вина, и то в честь какого-либо события, но теперь возражать инициативам общества она не стала. И даже сама первая и пошутила.
– Господа, есть достойный повод для нашего пира.
– Какой? – ревниво поинтересовался Боборыкин, который мысленно, похоже, примерял на плечи погоны полковника.
– Проводы старого мира, – объявила госпожа Селена, – который начинает рушиться, при нашем общем деятельном участии. У американского писателя- классика, который, несомненно, с восторгом бы присоединился к нашей компании, хотя бы в силу того, что очень любил выпить, имеется соответственный рассказ – «Пир во время чумы».
– Но-но, – нахмурился Боборыкин. – К чему такие ассоциации?
– А что, – захлопала в ладоши Вероника Кирилловна, – я с Леночкой согласна. Наш мир разъедает чума, «чума» неумения найти общий язык, неумения и нежелания договариваться. А это приводит ровно к тому же самому, то есть к уничтожению общества, самыми разными способами, в том числе и с помощью бактериологического оружия. Боролись ведь демократичные американцы со своими аборигенами- индейцами, одаривая их одеялами, использованными до этого в бараках больных оспой. От последовавших затем эпидемий умерло множество туземцев. Американский писатель- классик описал подобный мир в своём рассказе, который всё же называется - «Маска Красной смерти», но это ведь всё аллегористично, не правда ли, Лена?
Селена хмыкнула и согласилась с Вероникой Кирилловной, филологом по образованию. Железнова указала каждому место, так как Селена не захотела быть хозяйкой- распорядительницей, по умолчанию предоставив эту роль соседке, а та уже хлопотала и накладывала каждому те угощения, которые успела приготовить. Боборыкин с Железновым разглядывали стильные этикетки бутылок, выбирая, чему же отдать предпочтение. Железнов выбрал «Арманьяк», а внимание Боборыкина привлекла бутылка со старым бургундским вином, подаренным одним из клиентов, да так и оставшимся в баре не распечатанным. Селена молча приняла высокий бокал с налитым вином рубинового цвета и чуть пригубила его. Винный букет и в самом деле оказался восхитительным.
– За новый мир, – повторила Селена и сделала ещё один глоток.
Если честно признаться, то алкоголь наша героиня не любила. Да, при его потреблении присутствуют свои положительные эмоции, но вот действие … Алкоголь открывал двери в те области подсознания, которые она не использовала ввиду того, что там находились корни самых дремучих инстинктов, которые имеются у каждого человека, но, как заложенные мины, их луже не касаться и обходить тридесятой дорогой. Из тех, кто тех областей не чурается, и происходят все маньяки и серийные убийцы. Вспомните банду Чарльза Мэнсона. Этот человек как раз и работал над своим подсознанием, чтобы открыть там дорогу к своему богу. Это ему удалось.
– За новый мир …
– За новый мир …
Гости приняли её тост и быстро опустошили свои бокалы. Железнов принялся разглядывать этикетку на бутылке. Похоже было, что французский бренди из провинции Гасконь пришёлся ему по вкусу.
– Что же примечательного в этом вашем мире? – спросила экстрасенс, не обращаясь ни к кому персонально. Откликнулась Вероника Кирилловна:
– Да, пожалуй, всё в нём будет примечательно.
– Ну, а всё-таки, – настояла экстрасенс.
– Нынешний мир погряз в проблемах, которые никак не решаются, либо решаются самым дурным образом. При этом уже не играет большой роли, о каком именно государстве идёт речь – высокотехнологичном или отсталом, демократичном или авторитарном, монархическом или республиканском, везде проблем накопилось слишком много.
– Нельзя ли чуть подробней, – попросила Селена, – чтобы в курсе быть. Я веду довольно замкнутый образ жизни, по своему собственному графику, газет не читаю, радио почти не слушаю, а телевизор мне просто скушен – он рассчитан на слишком невзыскательную публику.
– Ишь какая, цаца, – Железнов допивал второй бокал французского бренди, и глаза его норовили собраться в кучку, чтобы сконцентрировать изображение.
– Паша, – повернула к мужу строгое лицо Виктория Кирилловна, – Лена желает во всём разобраться, и это её право.
– Скоро и так всё узнает, когда через Установление пройдёт.
– Видишь – человек волнуется. Сам-то недавно козлом скакал, пока всё не усвоилось. К тому же Лена должна быть причислена к Тысяче Избранных, и нам здорово повезло, что в нашем городе таких нашлось сразу двое.
– Я что – разве против, – примирительно махнул рукой чиновник, – рассказывай. Мы и сами послушаем, а между делом и выпьем трошки.
– Вам бы только нажраться, – нахмурилась было соседка, но потом повернулась к Селене и лицо её сразу разгладилось в приветливой улыбке. – Вот видишь, Леночка, сразу тебе и пример из жизни, как деградирует наше общество. Обрати внимание, что у нас алкоголю одинаково повержены как люди неблагополучные, так и самые успешные. Что-то в человеке срабатывает, и он начинает тянуться к спиртному. Я уверена, что это всё от неустроенности и неуверенности в завтрашнем дне.
– Теперь-то мы уверены, – хихикнул Железнов, а Боборыкин на него внимательно посмотрел, а потом добавил:
– Не кажи «гоп», пока не перескочишь. Но вы продолжайте, Вероника Кирилловна, я вас с удовольствием послушаю, как и наша хозяйка.
– Скорее всего, вы и сами всё прекрасно знаете, – смутилась Железнова. – Кто я такая, чтобы лекции читать, простая ведь домохозяйка.
– Вот уж никак не простая, – заявил Павел Петрович. – Я потом на тебя, Вика, и глаз тогда положил, что совсем ты не простая, а возвышенная, во всех оттенках смысла этого слова.
– К тому же, – продолжила мысль Селена, – раскройте ход ваших мыслей. Литературный герой Шерлок Холмс поражал своего приятеля доктора Ватсона своими умственными заключениями, но, после того, как он раскрывал, этап за этапом, всю цепочку логических связей, всё становилось очевидным. Должно быть у вас тоже имеется такая причинно- следственная цепь.
– И да, и нет. Я просто хочу напомнить вас всем о непоследовательности развития человечества, которую называют цикличностью. Мы привыкли мыслить, что завтра будет лучше, чем вчера, а послезавтра, соответственно, чем завтра. Но, если так, то почему век двадцатый для России прошёл столь сложно. Я уж не скажу, что – скверно.
– Я бы тоже не сказал, что так уж плохо, – заявил Боборыкин. – Вспомните Гагарина, что живу в СССР.
– Вот в этом и состоит главная трагедия нашего времени, – заявила Железнова. – Во времена Иоанна Четвёртого, Грозного, любой человек мог явиться в Тайный приказ и заявить там условную фразу – «Слово и дело», а потом рассказать о тех нарушениях и опасностях для государства, свидетелем которых он стал. Чаще всего было, что провинившиеся сами пытались упредить следствие, пока оно не добралось до них. Сейчас это именуется «явкой с повинной», а тогда выглядело вот так. Но я обращаю внимание на сам словесный блок – «Слово и дело». Они соединены воедино. Именно потому они и действовали. Но дальше наступили сложные времена. В чём-то виноват и Георг Гегель, выработавший философскую концепцию диалектики, которую понять даже просвещённому человеку чрезвычайно сложно. Священное писание, которое намного проще изложено, трактуют и формулируют десятки тысяч богословов и теологов, сотни тысяч священников читают проповеди, составленные на основе притч из Библии. И при этом появляется столь сложная теория о мировом духе и развитии. Это была альтернатива мировоззренческим религиозным текстам. Но самое главное, что появилась масса людей, готовых играть на недостаточном вежестве людей свою собственную партию.
– Я же говорил, – заявил Павел Петрович, заглядывая сквозь горлышко внутрь опустевшей бутылки из-под бренди, – что Вика у меня разбирается во всём, когда хочет этого. Про партию вот вспомнила.
– Именно с Гегеля и начался стремительный рост политических организаций, но ещё больше начала расти демагогия, когда выступающие несли чушь и околесицу, пользуясь общей безграмотностью слушателей, которые больше воспринимали не смысл речей, а их эмоциональный напор. Но с начала двадцатого века началось расхождение слов с делами. Говорилось одно, а делалось совершенно другое, бывало даже, что диаметрально противоположное. Взять ту же коммунистическую партию, которая много говорила о несправедливости устройства в обществе, о тех недостойностях, какие несёт в себе капитализм и олигархия. «Земля – крестьянам», «фабрики – рабочим» большевики взяли у социалистов- революционеров и пришли с этими лозунгами к власти. Что же случилось дальше? А дальше началось закабаление крестьянства с параллельным уничтожением самой активной её части, названной «кулачеством». Если бы крестьянам отдали землю по настоящему, как обещали, то они могли бы накормить всё человечество, экспортируя излишки продовольствия. Россия слишком долгое время была аграрным государством, и сельское хозяйство в ней было главным звеном. Потом начались реформы Витте- Столыпина и начался экономический и промышленный бум. То есть, при уже имеющемся сельском хозяйстве начался индустриальный рост, который обещал вывести страну в лидеры мирового развития. То есть на международной политико- хозяйственной арене появлялся новый участник, который должен был сильно изменить положение вещей. Специально или нет, но грянула мировая война, которая опрокинула весь мир, и калейдоскоп сложился уже по-другому. Правительство, начавшее крайне успешные реформы, было разогнано, а новые силы, пришедшие к власти, были из категории варваров, уничтоживших когда-то Римскую империю, уверенно контролировавшую весь мир тысячу лет.
– А при чём здесь «слово и дело»? – спросил Боборыкин, поглядывая то на экстрасенса, то на Железнову.
– И слово, и дело – суть понятия, – начала разъяснения Виктория Кирилловна, – за каждым из которых имеется свой потенциал. Слово и дело связаны друг с другом, потому как являются следствием одно другого. Когда содержание слова и содержание дела начали всё более отличаться, то получилось разница потенциального значения, которая в конце восьмидесятых годов сказалась неверием населения в государственную форму. Могло быть ещё хуже и скатиться до уровня военных действий. Сыграло свою роль то важное обстоятельство, что Россия в двадцатом веке столько уже испытала на себе всяческих дрязг, что народ не втянулся в активную фазу противостояния. Но это повлекло за собой другую большую неприятность.
– Какую же? – снова спросил Боборыкин.
– Народ сделался равнодушным. Его уже трудно увлечь словами. Он не желает верить обещаниям будущих благ. Это связано с общей усталостью населения от всех перенесённых трудностей. И это беда не только нашего многострадального государства.
– А что не так у других? – продолжал любопытствовать участковый.
– Общая усталость. Западный тип цивилизации дошёл до своего логического предела. Развиваться дальше нет необходимости. Запад загнал сам себя в ловушку смыслов. Потребительский тип цивилизации стимулирует покупательный спрос населения. Но, рано или поздно, теряется новизна интереса. Появляется чувство пресыщения. Римская цивилизация и закончилась потому, что не было смысла развиваться дальше. Вот и теперь человечество подошло к своему логическому пределу.
– Тому, что дальше – конец всему?
– Тому, что уже всё перепробовано, а когда в душе царит равнодушие, нет и стимуляции дополнительных раздражителей. Когда закончились последние мировые войны, от которых устали все народы мира, подразумевалось, что начинается настоящий прогресс с завоеваниями космического пространства. Если бы так случилось, то индустриальная фаза растянулась ещё на два- три столетия, за время которых появились бы новые идеи, и новые стремления. Но этому помешала разразившаяся «холодная» война и противоречия между социализмом и капитализмом. То есть, другими словами говоря, не хватило материального ресурса на противостояние и дальнейшее развитие. Гонка вооружений поглотила те материальные ресурсы, которые могли бы пойти на освоение космического пространства. А затем правительства самых развитых стран переориентировали интересы своих граждан на потребление, отвлекая их внимание от глобальных насущностей. «Моя хата с краю – я ничего не знаю» - жизненное кредо мировой буржуазии, которому противопоставить было нечего. А потом … потом начался регресс.
– Почему начался? – требовал дальнейших объяснений любопытный Боборыкин, и Железнова продолжала пояснять:
– В мире устроено так, что на месте стоять не получается. Вы либо двигаетесь вперёд, либо откатываетесь назад. Промежуточная стадия минимальна. Подразумевалось, что к концу двадцатого века человечество объединится для решения глобальных задач. Таких – как победить голод, нищету, болезни, решить проблемы массового жилья, образования, освоения космических пространств, разработки дальнейших концепций развития. Но … ничего этого не случилось. Мир предпочёл остаться таким, каким он был. Спросите меня – почему?
Вместо вопроса Боборыкин развёл руками. Селена слушала их разговор, тогда как Железнов задремал, отчаявшись дождаться новой порции алкоголя.
– В мире оказалось несколько влиятельных групп, которые контролировали важнейшие финансовые и ресурсные потоки, которые не были заинтересованы в том, чтобы менять сложившиеся условия.  В противном случае всё это могло привести к утрате ими власти и влияния. Они и оставили всё, как есть, стимулируя политические противоречия. За всем этим жадно следили религиозные круги, начавшие свою партию игры, которую мы и наблюдаем в двадцать первом веке, который представлялся нам ранее совсем не так, как он сейчас выглядит. Всё вместе и есть тот старый мир, заменить который должен мир новый.


Глава 7
«Не верю, – заявит принципиальный читатель тоном Станиславского и, для убедительности, жахнет кулаком по столу. – Не может обычная домохозяйка вести столь умных и даже напыщенных речей. Не в её это компетенции, даже учитывая полученное в прошлом филологическое образование, которое имеет свойство стираться из памяти. Так что – не верю»!
Что ж, читатель вправе предъявить претензию, но и мы напомним ему о том, что эти персонажи нашего повествования прошли процедуру Установления. Что же такое – Установление, и какую роль оно играет? Прежде чем ответить на эти важные вопросы, коснёмся некоторых сторон нашей жизни.
В своей книге «Проект: моя Россия» мы не раз упоминали о «подарках дьявола». Это и автомобили, и мобильные телефоны, и компьютеры, генная инженерия и многое другое. В чём же особенность таких подарков? А особенность их в том, что они делаются необходимыми людям, без них невозможно представить себе дальнейшую жизнь, но они создают ситуацию, при которой люди массово гибнут, как в случае с автомобилями, где смертность на дорогах превышает смертность от войн, либо углублённо влияют на людей, облучая их мозг, другие органы, нарушают систему метаболизма. Мы не станем рассматривать в подробностях эту тему, потому как и без того чрезмерно употребили внимание наших читателей, и потому выскажемся весьма и весьма кратко.
Среди прочих подарков человечество получило лекарства от многих болезней, но оказалось, что многие из них имеют побочные действия, нарушающие отлаженную работу организма. Чтобы избавиться от вредоносного влияния, предписывается принимать новые лекарства, которые тоже имеют побочные действия. Человек, начавший употреблять лекарства, оказывается в некоем «заколдованном кругу», когда его вынуждают увеличивать потребляемый ассортимент лекарств и их количество. Что это, как не официально узаконенная наркомания? Ведь стоит прекратить приём лекарственных препаратов, как снижается самочувствие и начинается ухудшение здоровья, а может всё закончиться и самым печальным образом. Одновременно лекарственные средства поражают и разрушают нервную систему, делая это медленно и постепенно. Специально это делается или просто всё не до конца изучено? А так ли это важно. На нашем здоровье зарабатывают большие деньги медицинские организации и фармакологические компании. Подумайте сами: выгодно ли им, чтобы мы с вами не болели? И медицина ведь не заявляет о проблемах, как отладить должным образом иммунную систему организма и наполнить его здоровьем. Она ведь (медицина), то есть конкретные люди, считающие себя медициной, понимают, насколько это им невыгодно. Зато понимают, насколько удобно иметь дело с людьми, которые послушно выполняют то, что им рекомендовано выполнять. Задумывался ли пытливый читатель, какие последствия могут быть после сочетания двух и более лекарств, вполне невинных каждое по отдельности. Чтобы легче размышлялось, смеем напомнить о таком химическом оружии, как бинарные газы. Каждый газ безопасен и инертен сам по себе, но их сочетание и даёт боевой эффект.
Замечал ли за собой наш читатель, что ему трудно сосредоточить свои мысли. Не том фронте работ, который ему приходится выполнять, а на всём прочем. Не является ли это сочетанием тех факторов, которые называют урбанистических образ жизни, где живут на ходу и не дают себе вольности остановиться и задуматься, что же будет дальше? А ведь от умения концентрировать своё внимание зависит очень многое. Приведём пару примеров. Майкл Фарадей (или Михаил Фарадей, как это обозначено в энциклопедии Брокгауза и Эфрона), английский физик, основоположник теории об электромагнитном поле, почётный член Петербургской Академии наук. Родился Майкл в Лондоне, в бедной семье кузнеца. Он начал было посещать школу, но был отчислен оттуда, якобы за умственную отсталость. Но юный Фарадей очень тянулся к знаниям и поступил на работу в переплётную мастерскую некоего французского эмигранта Рибо, который владел также книжным магазином. Рибо заметил, что ученик переплётчика жадно читает самые разные книги и начал предлагать ему то, что могло оказаться полезным подростку. Майкл Фарадей проработал в мастерской десять лет и получил за это время превосходное образование, сам, с помощью усвоения материала, почерпнутого в книгах. Он придумал собственный метод концентрации внимания и сознания, что позволило ему разбираться в вопросах, которые понять трудно без опытного преподавателя. Но Фарадей с этим справился, и настолько хорошо, что Рибо, вместе с одним из его клиентов, привёл юношу в Королевский институт на лекцию выдающегося химика и физика Гемфри Дэви. Фарадей внимательно выслушал четыре лекции, а потом их переписал и переплёл в единую брошюру, в конце которой записал собственные комментарии. Эту брошюру Фарадей отдал в руки лектору. Казалось бы – наивный поступок, но он сыграл свою важную роль в жизни молодого переплётчика. Дэви внимательно изучил опус вольнослушателя, а потом явился к нему в мастерскую и предложил поступить в Королевский институт ассистентом, место которого только что освободилось. Надо сказать, что Дэви сомневался в душе такому своему порыву, но молодой человек показал настолько высокую сообразительность и рвение, что Дэви пригласил его с собой на двухгодичный тур по научным центрам Европы. Так появился учёный, показав, что можно войти в науку без первоначального образования, миную этап школы.
Пример второй. Томас Алва Эдисон, американский изобретатель в области электротехники, имеющий патенты на более чем тысячу изобретений, сделанных им, а также предприниматель и промышленник. Но все эти успехи были потом. Родился Том в штате Огайо, в городке Майлан в семье торговца кровельной дранкой, самым последним, седьмым ребёнком. Дело его отца шло хорошо, но позднее он заболел и разорился. Дела в семье Эдисоном пошли плохо. К тому времени юный Том только начал ходить в школу. Он был жаден до знаний и задавал тысячи вопросов, чтобы разобраться в предмете. Эта его настырность настолько раздражала учителя, что он постоянно кричал на юного Тома, обвиняя его в идиотизме и в том, что тот не в состоянии понять ни одного предмета. Кончилось всё тем, что мальчишку, после трёх месяцев учения, выгнали из класса, и дальше он учился дома, а предметы ему преподавала мама, которая, к счастью, сама была школьной учительницей. Уж сыну-то она не отказывала во внимании. В свои десять лет подросток сам организовал в подвале своего дома первую свою лабораторию, где проводил опыту в период своего увлечения химией. Но не надо думать, что всё своё время Том Эдисон проводил над учебниками и занимался с мамой, либо один. Ему приходилось работать. В двенадцать лет он продавал газеты и конфеты в поезде, и уже тогда доказал свою предприимчивость. Он устроил химическую лабораторию в багажном вагоне и проводил опыту в свободное от продаж время. В пятнадцать лет он, по случаю, приобрёл печатный станок и начал выпускать собственную газету, которую сам же и продавал. Параллельно Том продолжал самообразовываться, посещая публичные библиотеки. Он самостоятельно освоил телеграфный аппарат и поступил работать телеграфистом в Порт- Гурон. Как-то ему в руки попала книга Майкла Фарадея «Экспериментальные исследования электричества», и Эдисон решил заняться изобретательством. Тот уровень образования, которым он обладал и который получил самостоятельно, позволил ему сделать первые шаги. Первое его изобретение – автоматический регистратор голосов при баллотировке так и остался не востребованным, но все прочие изобретения уже приносили выгоду. Мы не станем описывать жизнь этого человека, но ещё раз напомним, что хорошее образование можно получить и самому, если уметь концентрировать внимание и волю.
Теперь вернёмся обратно к нашему сюжету. Установление. Как вы понимаете, привычные религии – христианство, ислам, иудаизм, буддизм и прочие, основаны на текстах священных книг, которые передаются обычным, рядовым прихожанам с помощью слов, посредством служителей. Люди воспринимают всё глазами, ушами, носом (запах ладана), усваивают и то, что получается, называется верой. Она может быть искренней или напускной, не так уж и важно, главное, это придерживаться общих правил Большой Игры. Пока ты этих правил придерживаешься, ты являешься игроком Большой Команды, которая окажет поддержку и тебе, если придёт необходимость. Но и не факт, потому как, если Большая команда слишком уж большая по численности, то ценность каждого отдельного участника начинает снижаться в силу его ничтожности (влияния на общую массу). Со временем это начинает вызывать недовольство, а потом и – раздражения, если участник не ощущает преференций от своего вхождения в это общество. Так вот вера проверяется на прочность. Вера для тебя, или ты для веры. В этом отношении самые сильные позиции – у ислама, по той причине, что она подразумевает большую публичность, чем прочие религии, где люди как бы прививают друг другу усердие в вопросах веры и «подзаряжают» («подзаряжаются») друг друга. Если ты здесь не «свой», то это видно и сразу пресекается, особенно во время хаджа.
Но вот появляется новый бог. Пока ещё с маленькой буквы. Это тот самый Негус, про которого мы говорили. Почему Негус. Это был такой титул «негус негусов», то есть «царь царей». Тот, всплывший из давно забытого прошлого бог решил утвердиться сразу с двух позиций – и как бог, управитель души, так и царь, то есть управитель физического лица (тела), то есть он решил действовать углублённо. Для этого Негусом (будем называть его так) был разработан масштабный план по переустройству самой сущности человека, отделении его от Природы, которая и есть часть Высшего Бога. Вырванный из лона Природы человек, изменённый влиянием урбанизации, когда уже перестают действовать «дары Бога» - здоровье, таланты, чувство самоидентификации себя в мире, а также инструменты развития – совесть, честь, чувство справедливости и т. п., получает взамен  «дары дьявола», о которых мы уже упоминали, а также необходимые инструменты – конкуренцию, алчность, страх и т. д.
В талантливой повести фантастов братьев Стругацких «Обитаемый остров» описывается общество, которое проходит через Установление, когда им коллективно внушаются некие идеалы, та основа, на которой базируется общество. Люди же, которые смогли этому влиянию (Установлению) воспротивится, автоматически становятся изгоями, ибо они противоречат Системе, ибо они могут одним своим существованием и невхождением в Систему разрушить её.
После того, как создана среда обитания сторонников Негуса, начинает внедряться образ этого бога. Внедрение этого образа и есть Установление. Это не просто заложение в человека некоей программы, но это и адаптация самого человекам для существования в условиях программы. После Установления начинается переустройство всего общества, которое называется Обретением. Но и это не конечная стадия процесса. О дальнейшем мы ещё скажем, а пока давайте вернёмся в сюжет нашего повествования. Теперь, надеемся, нашему читателю будет понятно то чувство просветления, та логика мыслей, которую показывает домохозяйка Железнова, представитель общества будущего, каким оно должно стать под крылом нового божества – Негуса.


Глава 8
Селена вдруг вспомнила, как она вела похожий разговор с математиком Авдеевым, который сейчас заканчивал в её кабинете процесс углублённого Установления. Он ведь рассказывал ей нечто похожее. Это надо было проверить.
– И этот новый мир должен появиться в Америке? В Северной Америке?
– Да, – повернула голову к нашей героине Железнова. – Ты что-то уже знаешь, Леночка?
– Я много чего знаю, по роду своей службы, – ответила, почти машинально, Селена.
– Да, – снова кивнула Вероника Кирилловна. – Недаром ведь этот континент долгое время укрывался от прочего, уже населённого мира. Его ведь не раз уже «открывали», и древние египтяне, и полинезийцы, и китайцы, индийцы, и викинги, а потом и бежавшие из Лангедока отщепенцы- сектанты. Но всё дело в том, что их не выпускали обратно, а если и выпускали, то удостоверившись, что они не будут распространяться о новых землях. Разбойники и пираты не были заинтересованы чем-либо делиться, даже найденными землями. Они предпочитали сами пользоваться теми благами, устраивая в неизвестных землях свои базы ремонта и отдыха, скапливали меха, выменивали у туземцев золотые изделия и драгоценные камни. Но кое-какие сведения всё же проникали в Европу. Не даром ведь и устремились конкистадоры за океан искать богатое Эльдорадо. У них даже имелись рукописные карты, которыми их кто-то снабдил. Приближалось время открытия нового континента, на котором уже имелось несколько колоний поселенцев, которые прошли свои обряды Установления, которые должны были время от времени подбрасывать нужные идеи и технологии, чтобы колонии нового континента развивались быстрее Старого Света. Был составлен долговременный прогрессорский план по изменению человечества. Кое-что из этого интуитивно уловили писатели- фантасты, Иван Ефремов, Аркадий и Борис Стругацкие, Роберт Хайнлайн, Айзек Азимов, Артур Кларк и прочие. В мире к тому времени установились два главных очага деятельности. Это Соединённые Штаты Америки и Германия. В каждом из государств находились свои прогрессорские группы, свои тайные общества, которые глубоко влияли на политику будущего развития. Соединённые Штаты всеми силами выпячивали на передний план Германию, для устранения которой были устроены аж два мировые войны.
– Две мировые войны были устроены, – важно заявил Железнов, – чтобы устранить Россию с политической карты мира.
– Россия довольно неумелый игрок на политической карте мира, – ответила супругу Вероника Кирилловна, – как и любая страна, где влиятельную роль играет религия. Может исключением будет Израиль, да и то по той причине, что он играет слишком долгоиграющую политику, пытаясь просчитывать свои действия на несколько шагов вперёд, что не всегда получается.
– Но ведь в России влиятельную роль религия, то есть православная ветвь христианства играла разве что перед Первой мировой войной, а потом роль православия резко снизилось.
– Пусть так, – продолжала упорствовать в своём мнении Железнова, – но Иосиф Сталин выстроил государство по лекалам религиозных канонов, где место Бога занял Ленин, а потом и сам Сталин, а большевистская партия была аналогом религии. Даже Синод имелся в виде Политбюро ВКП(б), а потом и КПСС. Поменяйте несколько понятий местами, а всё остальное оставалось прежним. Потому и прогрессироваться не получилось, так как партийная церковь никак не заинтересована была в умном прогрессивном всё понимающем народе.
– Я раньше придерживался другого мнения, – подтвердил Боборыкин, – и лишь сейчас понял, как всё на самом деле устроено, и как нам всем отводят глаза, чтобы мы не разобрались в действительной картине мира.
– Бери от жизни всё, – с ухмылкой сказал Павел Петрович и взял в руки хрустальный шао Джона Ди, который стоял на столе неподалёку от него, – а также танцуй, пока молодой. Вот они поют и пляшут, пока лето красное не пройдёт, как это у дедушки Крылова сказано. Тоже ведь понимал старик, но только самые «верхушки», а глубже заглянуть так и не сподобился – очень уж покушать любил, то есть – свой человек.
– Поставьте, пожалуйста, шар на место, Павел Петрович, – жёстким тоном приказала Селена, зло сощурив глаза, – и не забывайте, с кем дело имеете.
Железнов сразу же вернул шар на место, заметно струхнув, но тут же взял себя в руки и осклабился:
– Ты ещё не прошла через Установление, так что не надо нами командовать. Не забывай. Что мы здесь находимся, чтобы приглядывать за тобой, не дать тебе сбежать или не натворить иных глупостей.
– Да как же она отсюда сбежит, – спросил чиновника участковый, – если всё пространство квартиры закапсулировано? Нет отсюда выхода, и даже нам.
– Ты не знаешь, Иван Никодимович, эту женщину, – нахмурился Железнов. – Нас специально сюда подселили, чтобы мы за ней приглядывали. Непростой она человек, очень непростой. Такое может, что ты и представить себе не в состоянии.
– Я себе много чего могу представить, – заявил Боборыкин, – да и сделать тоже могу немало …
Какое-то время мужчины между собой пикировались, как два петуха перед курицами, но Селена их не слушала, а размышляла. Подумать только, оказалось, что Железнову всё это время приглядывали за ней, хотя до сих пор она ничего не замечала. Чего ещё она не заметила? Экстрасенс взглянула на соседей и обратила внимание, как пристально её разглядывала Вероника Кирилловна.
– Это ведь для тебя новость, Леночка? – спросила соседка нашу героиню. – Ты ведь этого не знала? Так и должно быть. Если честно сказать, так мы и сами не знали, как не знали и мои дочери, Ася и Инна, что выбраны в модераторы. Как много событий вокруг нас происходит, а мы не знаем, что являемся их участниками. Имеющие глаза да видят, сказано в Библии, но разве мы умеем делать выводы? Всё и устроено так, что проходит мимо нашего внимания. То есть глаза наши видят, и мозг всё отмечает и анализирует, и даже информация поступает, кому следует, а мы списываем всё на сновидения, да потом жалуемся друг другу на кошмары. Мы шпионим друг за другом, и не осознаём этого. А может, ты думаешь, что всё это касается только нас с Пашей, да ещё Ивана Никодимовича? Так знай же, Леночка, что всё в этой жизни предопределено, всё происходит не зря и со смыслом, которого тебе познать не дано, по крайней мере до тех пор, пока ты не пройдёшь через Установление.
Селене было плохо, очень плохо и очень горько. Выходит, смерть её родителей была давно просчитана, и тот клятый водитель бензовоза оказался там неслучайно. В античных трагедиях появлялся deus ex machina, «бог из машины», если переводить дословно, неучтённый фатальный фактор, и вершил деяние. Но ведь в этих трагедиях этот фактор появлялся в виде исключения, а по словам этих людей следовало, что этот самый проклятый фактор и выстраивал их жизнь, как удобно «богу из машины», то есть, тьфу, из далёкого сумрачного прошлого. Он, как греческие мойры Клото, Лехесис и Антропос, плетёт жизненные нити, складывая из них огромную сеть, из ячеек которой не выбраться никак. Или можно найти выход? Надо посоветоваться с Го Цзи. Наверняка, наставник подскажет, как надо действовать. А потом появилась мысль, что и Роберт Авдеев появился здесь не зря. Его привели в её квартиру, чтобы здесь обработать, всунуть его в Установление. Но почему этого не случилось на его острове, где он тоже работал с мощным компьютером? Наверняка и на этот вопрос имеется ответ, вот только ей-то от этого не легче. Зачем ей эти ответы? Ей нужен Роберт, настоящий Роберт, а не тот, из которого сделают марионетку Негуса. Селена уже имела здесь дело с марионетками, как с куклами, так и с людьми. Экстрасенс почувствовала, как по её щекам начали скатываться слёзы. Заметила это и Железнова.
– Поплачь, моя дорогая. Поплачь, и тебе станет легче. Надо смириться с тем, избежать чего невозможно. Потерпи, осталось совсем немного. Я тебя понимаю. Ты себя чувствуешь, как человек, сидящий в очереди перед кабинетом дантиста. Слышно, как за дверью жужжит бормашина, и заранее воображаешь себе всякие ужасы. Но потом садишься в кресло специалиста, и скоро все неприятности остаются позади. Так будет сейчас. Закроешь глаза и будто уснёшь, а выйдешь уже совсем другим человеком. Это как перескочить на следующий этаж эволюционной лестницы. Ты будешь распоряжаться судьбами миллионов людей, тебе будут подчиняться, восторгаться тобой и превозносить тебя. Иосифа Сталина считали воплощением божественной сущности, небожителем, который спустился из небесных чертогов, чтобы изменить жизнь людей …
– Я знаю, как он изменил, – сказала, не разжимая зубов, Селена. – Жизнь миллионов людей пошла прахом.
– И – что? – спокойно спросила Железнова. – Всегда так было и так будет. Чтобы произошли изменения, большие изменения, нужны и соответствующие решения. А без жертв этого невозможно, ибо приходится менять положение вещей, выкорчёвывать, перенастраивать прогресс на другие рельсы. Без жертв, многочисленных жертв, никак не получится. Посмотри на нашу историю, полистай летописи, всегда так было. Это потом начнётся хорошая жизнь, которую вкусят наши потомки. Думаешь, мне моих Асю и Инну не жалко? Думаешь, я не плакала, как ты сейчас? Это сейчас я понимаю, что это жертвы вынужденные. Сейчас я горжусь своими дочерями, а также горжусь тобой, которую тоже считаю дочерью, зная, какие свершения тебе предстоят.
– Это мы ещё посмотрим, – зло ответила Селена, схватила хрустальный шар и вскочила на ноги.
– Бежать от проблем, – усмехнулась Вероника Кирилловна, – это очень в стиле нынешнего состояния людей. Убежать, спрятаться, словно это поможет что-то разрешить. Знаешь, в чём главная причина того, что старый мир проиграет новому?
Селена ничего не ответила, да от неё и не ждали ответов. Железнов дремал, или делал вид, что дремлет, а Боборыкин разглядывал экстрасенса с выражением лёгкой иронии, словно это Селена оправдывалась перед ними за все недостатки, присущие людям.
– Человечество, в своём абсолютном большинстве, – продолжала соседка, – не желает нести ответственность за свои мотивации. Оно готово бежать, прятаться и ничего не делать. То есть люди работают, но выполняют они работу, которую им говорят делать, и говорят столь же безответственные люди, а народ видит, что элиты мало что понимают и не знают конечных целей развития. Это как если бы экипаж крупного лайнера вёл себя крайне безответственно ввиду барьера из рифов и приближающегося шторма, и никто не желает спросить с капитана, помощников и никого из моряков, что они накануне опасности, но ничего не происходит такого, чтобы эти опасности предотвратить. Каждый занимается своим делом и предпочитает ничего не замечать. Если бы можно было составить девиз человечества, то он вполне мог быть таким – «моя хата с краю, я ничего не знаю, да и знать не хочу».         
«Что же делать»? – думала наша героиня, – прикидывая, не отправиться ли ей в спальную комнату и отсидеться, чтобы не видеть эти опостылевшие рожи, а Железнова продолжала проповедовать.
– Бог отвернулся от людей, надо в этом себе признаться. Он предоставил их самим себе, должно быть затем, чтобы в очередной раз проверить, как они поведут себя, без его высокого присмотра. Должно быть, такое не раз уже было. Я тебе уже рассказывала про Вавилонское столпотворение, а ведь и было следствием того, что люди остались, предоставленные самим себе. А до этого были Содом и Гоморра. Был и Всемирный Потоп. Всё это последствия того, как люди себя реализовали, по своему разумению. То есть плохо реализовали, за что и были наказаны. Вот и теперь, последние пару веков развития, что они дали?
– Прогресс они дали, – сказал, улыбаясь и наблюдая за экстрасенсом, Боборыкин.
– Прогресс прогрессом, но как он сказался на людях? Вот, в 2005-м году в США случился ураган «Катрина», который затопил Новый Орлеан, что в штате Луизиана. Люди, которые остались там, тут же принялись грабить и мародёрствовать. И это в самом развитом государстве мира. Прогресс, как лузга, слетает с людей при малейшей опасности. Они готовы деградировать при любой возможности. Где культура взаимоотношений? А с какой лёгкостью люди впадают в дикое состояние, стоит случиться не самым глобальным неприятностям? То есть получается, что прогресс сам по себе, а люди – сами по себе. Да и прогресс-то весь заключается в сфере удовлетворения своих потребностей, в сфере услуг и сервиса.    
– Безбожие это всё, – заявил Боборыкин, подняв нравоучительно указующий перст.
Всё было настолько нереально и неестественно, как будто все они присутствовали на сцене провинциального самодеятельного театра, что захотелось бежать прочь. Но куда прикажете деться из замкнутого закапсулированного пространства? В каком веке мы живём?
– В каком веке мы живём … – Селена не заметила, как последнюю фразу произнесла вслух, но Железнова тут же её мысль подхватила и развила:
– В следующем после двадцатого. Только этот век со знаком «минус». То есть снова девятнадцатый. Что там у нас было в девятнадцатом веке? Освобождение от крепостной зависимости? То есть, учитывая знак «минус», скоро предстоит появление крепостного строя, обновлённого и модернизированного. Помнишь, Леночка, я приводила тебе примеры с платой за ЖКХ, которая есть суть обновлённый оброк, или скатывание сил правопорядка в опричнину. Это ведь всё из тех же тенденций. А что дальше?
– Не знаю я, что будет дальше! – выкрикнула Селена. – Я вам не ясновидящая!
Так было плохо на душе, хоть волком вой. За что это ей всё? Раньше говорили, что человеку даётся от Высших сил испытание – сумеешь ли его пройти и доказать свою готовность … К чему готовность? А это на тебя посмотрят, как ты ведёшь себя, а потом и сделают предложение …
– Да не переживай ты так, Леночка, – примирительно, если не сказать – ласково, сказала ей Железнова. – Скоро это всё закончится. Вот тогда ты испытаешь настоящее облегчение. Помнишь, как в одном детском фильме неунывающие герои пели песенку: «Это даже хорошо, что пока нам плохо». Со смыслом ведь слова той песни, ой, со смыслом. А пока послушай-ка меня. Вот я сказала тебе, что от человечества отвернулся Бог, чтобы посмотреть, чем это всё закончится. Есть ведь такой способ научить плавать – когда неподготовленного человека сразу толкают на глубину, плыви, мол, как сможешь. В человеке проявляются скрытые доселе резервы, он проявляет сообразительность, начинает импровизировать и – плывёт, то есть приобретает то знание, которое останется с ним на всю жизнь.
– Или он утонет, – горько заявила Селена.
– Или утонет, – согласился Боборыкин, который внимательно прислушивался к монологу Железновой. – Знать – не судьба. И зачем человеку жизнь, если он даже плавать научиться не в состоянии.
– Как-то так, – кивнула Виктория Кирилловна. – Посмотри вон на обезьян. Есть ведь, Леночка, очень интересная теория, что люди вовсе и не потомки праобезьян, а совсем наоборот. Это нынешние обезьяны – представители деградировавшего человечества, которые не захотели прогресса, которые отучились мыслить и работать. «Труд создал человека», сказал Фридрих Энгельс, а Антоний Регульский отметил, что человек вышел из пещеры, но пещера ещё не вышла из него. Это и есть способность к деградации. Нам кажется, что альтернативы прогрессу нет, однако же всё может оказаться с точностью до наоборот. Прогресс у нас начался, но управиться мы с ним так и не сумели. Потому и начали активизироваться все мировые религии, потому как поняли, что снова приходит их время, что пора опять брать бразды в свои руки. Но они ещё не догадываются, что появился Он, Негус.



Глава 9
– Он появился уже давно, – послышался за спиной незнакомый и одновременно с такими знакомыми обертонами голос, – и начал выстаивать путь своего прихода.
Селена стремительно обернулась. Позади неё, в дверях, стоял Роберт Авдеев, но этот Авдеев был иной, не тот, что прежде. Это был обновлённый человек. Нашей героине казалось, что она с ним знакома уже целую вечность, но так произошло, потому что она побывала в его мечте, и Робер ей свою мечту подарил, то есть частичка его души, которая воплотилась в мечту, привилась ей, стала тоже её частью. Потому и Роберт сделался для неё родным.
Это обстоятельство требует небольшого разъяснения, ибо важно. То, что мы называем мечтой, есть инструмент чувства самоидентификации, когда человек ищет своё место в жизни, своё призвание. Из мечты рождается хобби, то есть увлечение, любое занятие. Даже если человек не находит своего места в жизни, это маленькое воплощение мечты дарит ему кусочек счастья. Точно такое же счастье получает человек, встретивший свою «вторую половину», то есть заключив брак с любимым человеком. «Человек создан для счастья, как птица для полёта», написал Владимир Галактионович Короленко в своём рассказе «Парадокс». Счастье даёт человеку подъём внутренней энергии, как и любовь, делает его сильнее, влиятельнее и даже могущественнее, в эзотерическом смысле. Задумайтесь над этим фактом.
Когда Селена впервые увидела Роберта, он показался ей довольно забавным и чуточку несуразным. Эти его кривоватые ноги, длинные руки, растрёпанная причёска, прищур близоруких глаз. Сейчас же Авдеев казался более правильным, более уверенным, более высоким и много чего ещё «более». У него даже цвет глаз изменился, сделался фиолетовым, как те всполохи субстанции, которая приняла математика в свои объятия. Только сейчас, заглянув в бездонную глубину фиолетовых зрачков, наша героиня по-настоящему поверила, что Авдеев действительно переродился, что сейчас это уже совсем другой человек.
Писатели- фантасты не раз описывали это перевоплощение обычного человека в нечто более совершенное, или хотя бы другое. Это и Стругацкие в повести «Волны гасят ветер», и Стивен Кинг в романе «Томминокеры», и Василий Головачёв в романе «Чёрный человек», да и в других произведениях других авторов. Наш пытливый читатель не раз уже прочитывал эти метаморфозы, так что нет нужды с нашей стороны ещё раз в подробностях пересказывать, что испытывал Роберт Авдеев, находясь в том кабинете. Он сел за компьютер одним человеком, а поднялся уже другим. И этот, другой человек, теперь разглядывал экстрасенса со снисходительной улыбкой превосходства. Впрочем, точно так же поглядывали на неё и прочие гости. Представьте себе, как это действовало на нервы нашей героини, которая привыкла ощущать своё положение человека, к которому приходят за помощью, а потом благодарят её за принятое участие. Она ещё теснее прижала к себе хрустальный шар, атрибутику из привычного ей мира.
– Величие определяется по дальновидению, – заявил Роберт Авдеев, обращаясь к Селене, но и прочие готовы были его слушать, жадно пожирая глазами, – по тому, насколько далеко ты можешь просчитывать свои действия, и последствия своих действий. В этом и заключается настоящее величие Творца, ибо только ему его творения подчиняются в полной мере.
– Расскажи нам, апостол, – попросила Железнова, наполнив свой голос пиететом.
– Апостол? – вырвалось у Селены.
– Апостол Чистого Разума, – подтвердил Авдеев самым серьёзным тоном, в котором не может остаться места для шуток или иносказаний. – Того Чистого Разума, носителем которого и является наш Бог.
Селена отшатнулась от него, а потом почувствовала, что голова у неё идёт кругом и сейчас она может упасть. Этого никак нельзя было допустить – падать перед этими людьми. Это ведь было проявлением слабости. До сих пор нашей героине приходилось подчиняться обстоятельствам, но при этом она не теряла собственного достоинства и сохраняла уверенность в лице и мыслях. Так следовало вести себя и дальше, уповая на то, что, возможно, в любой момент появятся её друзья и придут ей на помощь. Больше рассчитывать было не на что. Стараясь двигаться твёрдо, экстрасенс вернулась за стол и уселась в своё приёмное кресло, продолжая сжимать шар обеими руками, словно он являлся её последней защитой.
Наверное, в это кресло собирался опуститься и сам апостол Чистого Разума, как он назвал себя сам. Мгновение Авдеев боролся сам с собой, что проявилось в мимике его лица и взглядах, которые он бросал в сторону кресла, а потом лицо его снова сделалось бесстрастным и величественным. Роберт прошёл и уселся за стол, рядом со своими сторонниками, которые всеми силами демонстрировали своё к нему почтение.
– Что вы хотели рассказать мне о своём боге, Роберт Александрович? – вежливо спросила у математика Селена. – Или отныне к вам надо обращаться – «господин апостол»?
– Обращайся, как тебе это будет угодно, – слегка улыбнулся Авдеев, – но только после того, как сама пройдёшь процедуру Установления. Обращение не самое важное дело. К тому же мы здесь стали своими, тесной компанией, которая будет вместе во избежание разного рода недоразумений.
– Недоразумений? – удивилась Селена. – Какие могут быть здесь недоразумения?
– Скажем по-другому – до того, как ты не пройдёшь Установления. Пока происходит небольшой перерыв и меняется программа Глубокого Установления, рассчитанная на твою персоналию, мы и поговорим.
– Что за персоналии? – Селена постаралась, чтобы её голос не дрожал. К тому же она собиралась тянуть время столько, сколько получится.
– Всем должна распоряжаться Тысяча Избранных, в число которых вошли и мы с тобой. Каждый Избранный будет выполнять свою собственную задачу, свою миссию. Они отличаются друг от друга, порою значительно. Тысяча Избранных распределена по всем важнейшим государствам мира и будут, как кардиналы, влиять на политику Обретения, делать её масштабней и результативней. Скоро ты сама узнаешь все подробности, и мне нет нужды говорить об этом при посторонних.
Боборыкин и Железновы нахмурились. Это они, которые призваны помогать апостолу, являются для него посторонними. Слышать это было обидно, но и возразить – невозможно. Просто все сделали вид, что фразу не восприняли относительно себя.
– Каждый человек индивидуален и имеет собственный генетический код. Этот код можно подвергнуть изменению, что станет следствием и перемены сущности самого человека. Кто-то может не поддаться кодировке, и личность будет расщеплена. Другие, подвергнутые изменению личности, переходят на новый уровень возможностей. Такое в истории человечества было не раз. Корректор реальности, известный как Иисус Христос, подвергал собственной версии Установления тысячи людей, но только двенадцать из них смогли пройти Углублённое Установление и продолжить его миссию. Один из них, Симон, был даже разбойником, но, после Глубокого Установления, сделался совершенно другим человеком и особенно ценился Иисусом. Другой, Иуда Иш-Кериоф, практиковал ранее Каббалу и, при соединении её с Глубоким Установлением получился интересный эффект. Нечто подобное практиковали учёные из военных секретных лабораторий. В человека закладывается устная формула, которая, как мина, срабатывает в определённых условиях. После выполнения задания срабатывает программа на самоуничтожения. Иуда, который был казначеем группы, так и сделал – повесился. Между прочим, такую операцию, по Глубокому Установлению, умели проделывать в Византии. Так они обработали Владимира Святославича в городе Херсонесе, который он захватил во время своего похода на Крым. Это была искусно проведённая операция по «промыванию мозгов», как её назвали бы в настоящее время. С киевским князем работали опытные люди, а ночью его обрабатывали с помощью окуривания специальными снадобьями. Одной из важнейших ролей сыграла Анна, сестра византийского императора, которая позднее вышла за князя замуж, чтобы контролировать и дальше Углублённое Установление. Владимир Святославич был весьма сложный пациент, которого приходилось корректировать по ходу дела новыми установками. Для этого рядом с великим князем всё время находилась группа византийских священников, которых опекала Анна. К слову сказать, подобными методами, но только из только из арсенала Каббалы, был втянут Хазарский каганат, в «великой степи», на важных рубежах Европы, Руси и Византии. Иудея, с помощью Хазарского каганата, весьма искусно действовала в мировой геополитике, пока не начался очередной слом эпох.
– Это было тысячу и две тысячи лет назад, – пробормотала Селена, пряча глаза в сторону.
– Это происходит и сейчас. Подобную операцию проделали над Адольфом Гитлером, Иосифом Сталиным, Мао Цзэдуном, когда они ещё были обычными людьми. Подобную операцию совершают в тибетских дацанах, где появляется новый Далай-Лама. Ищется человек определённого генетического кода, маленький мальчик, и помещается в монастырскую школу гелугп, где он и проходит обряд Глубокого Установления ...
– То есть Далай-Лама тоже является служителем вашего Негуса? – удивилась Селена.
– У Далай-Ламы собственная миссия, – ответил Авдеев. – Он отвечает за равновесие энергетических потоков в мире, за соответствиями Добра и Зла, чтобы они не разрушали взаимным влиянием установленных параметров. Он играет самостоятельную политику и пользуется большим влиянием. При Негусе ему будет оставлено соответствующее место в новом мироздании.
– А как получилось, что мы с вами, Роберт Александрович, тоже вошли в список претендентов?
– Какие там претенденты? – нахмурился математик. – Никто не может претендовать на место Избранного. Человек работает над собой, что сказывается в изменении его собственного генетико-энергетического кода. Это как появление «маяка» в божественном океане Праны, которое замечается теми, кто именно этим и занимается. К примеру, я привлёк их внимание, когда начал вычисление возрастания параметров информационной энтропии. По моим вычислениям получалось, что в 2045-м году развитии информационных пространств начинает тяготеть к бесконечности. Этот факт моих вычислений меня заинтересовал безмерно и я начал искать объяснения этому явлению. Должно быть, что-то во мне начало взаимодействовать, во мне начались какие-то процессы, что и привело меня к списку Избранных, а что касается тебя … то мы это скоро узнаем.   
– Подождите, Роберт Александрович, со мной, – твёрдо заявила Селена, прижимая к себе хрустальный шар, как утопающий – спасательный круг, – вы говорили про этого своего Негуса, про то, что он сделается скоро новым богом, но это как-то не укладывается в голове. Как другие-то отнесутся к появлению новой религии, по вашим словам – мировой?
– Как отнесутся? – Авдеев спросил сам у себя, и сам же себе начал отвечать. – Да нормально отнесутся. Как в своё время появилось христианство? Да на них никто внимания не обращал. Это ведь первоначально была вера рабов, разного рода убогих, преступников, то есть людей асоциальных и ущербных. Для Римской империи это было даже удобно, что в отдалённой провинции люди культивируют неагрессивную религию, в отличии от веры иудейской, которая была основана на собственной исключительности и богоизбранности. Главные притеснения первые христиане имели от иудейских священников, которые имели заглянуть в отдалённый послезавтрашний день. Точно так же никто не преследовал первых приверженцев исламской веры, а все войны начались, когда они начали разбираться, какого роду в исламской религии верховодить, да принялись за свои походы по распространению ислама. К тому же нынешние времена не такие дикие, какие были тысячу и более лет назад. Культуры отношений стало больше. К тому же сейчас приветствуются любые формы самоорганизации, если они не скрывают в себе разрушения государственности.
– А они не несут? – поинтересовалась Селена.
– Напомню тебе, подруга, – заявил Авдеев, глядя на Селену фиолетовыми глазами, – что Негус всё-таки бог, какой- никакой. А мир уже как-то привык обходиться без бога. То, что говорят многочисленные проповедники с амвонов, не более, чем слова, как бы красочно они не изъяснялись. Одни люди говорят другим людям. Кто-то с ними соглашается, но для большинства всё это проходит мимо ушей. Они заняты своими прагматичными делами. Активно делами религии занимаются в мире от силы несколько процентов, которые заводят тех, кому заняться больше нечем – нет работы, нет любимых занятий, а есть форма своего участия в государственных процессах, особенно если они структурированы самим государством, для своего внутреннего укрепления и попыток влияния на другие государства. К тому же, новая вера несёт в себе интересные особенности.
– Это какие же?
– Все главные мировые религии несут в себе зёрна мракобесия, когда обычным верующим предлагается принимать религию душой и сердцем, но не разумом. То есть священники прямо заинтересованы в том, чтобы их прихожане были малограмотны или вообще неграмотны. Необразованными людьми легче управлять. Это главный постулат любой веры.
– Но это хорошо было тысячу лет назад, – не согласилась Селена, – а в нынешнее-то время неграмотным быть просто невозможно.
– Вы так считаете? – осклабился Авдеев. – Уверяю вас, что по-настоящему образованных людей стало меньше, чем это было полвека назад. Грамотные – да, но ведь и сто лет назад были церковно-приходские школы, где изучали правописание, арифметику и – Слово Божие, как основной обязательный предмет. Всё остальное считалось, что от лукавого. Что изменилось с тех пор? Необразованным народом легче управлять, а в школах дают не знания, те улетучиваются очень быстро, а умение вписываться в общество, в его интересы и тенденции. Научился, ты – в тренде, то есть, как раньше говорили – на коне, не получилось – изгой и люмпен, а если ещё и пытаешься отстаивать свои какие-то придуманные ценности, то тебе ещё и рыло начистят. Для начала. А дальше - больше.
– Вы, Роберт Александрович, – уверенно заявила Селена, – говорите какую-то чепуху. Да, какой-то регресс присутствует, но на нынешнем этапе даже представить себе невозможно какой-то резкий спад развития. Кажется, весь мир переходит на новые модели промышленности и экономики, на самые передовые технологии, а впереди ещё более радужные перспективы.
– Так именно этого от вас и ждут, – расплылся в широкой улыбке Авдеев, – ибо это и есть самая продвинутая пропаганда, которую перед всеми развернули все телевизионные каналы мира. Так и должно быть – всё хорошо и стройными колоннами мы входим в Светлое Будущее. Но только почему-то возбудились все исламские организации мира, которые увеличивают отпор с каждым месяцем всё больше, создавая новые очаги Сопротивления. Мы все не можем понять, по какой причине они столь сильно возбуждены.
– Действительно, что происходит? – неуверенно спросил Боборыкин, осторожно поглядывая на Авдеева.
– Не знаешь? – повернулся к нему Избранный. – И никто не понимает! Даже сами мусульмане. Их подняли на джихад, суть которого им непонятен. Аллах акбар! А дальше что?
– Что дальше? – спросила теперь уже Железнова.


Глава 10
– Видали ли вы такую картину кисти Сальвадора Дали – «Предчувствие гражданской войны», которую он написал в 1936-м году? – продолжал говорить Авдеев. – Случается, что выводы уже витают в воздухе ещё до того, как они сформулировались в голове, а уж тем более в действительности. Вот так и сейчас – мир накануне крупных перемен, которые неминуемы. Они могли бы уже начаться, но те силы, которые взяли на себя ответственность за то, чтобы оставить всё, как есть, не дают миру измениться. Тем они окончательно развязали Негусу руки и он готов предстать перед своим народом.
– Мы увидим своего Бога?! – воскликнула Вероника Кирилловна дрожащим от страсти голосом.               
– Мы увидим его изображение, – ответил Авдеев и, глядя на искривившееся в недовольстве лицо Железновой, пояснил: – Самому Негусу нельзя являться в мир лично. Его энергетический потенциал настолько велик, что при встрече со своим народом может начаться цепная реакция, которая приведёт к массовому выбросу энергии. Может случиться что угодно – поменяться магнитные полюса нашего мира, сместиться орбита, да мало ли что … Мало не покажется. Достаточно изображения. Представьте себе, если облака сложатся в лицо гигантского существа, и оно заговорит …
– Чем оно заговорит? – недоверчиво перебила математика Селена. – У него ведь не будет ни гортани, ни нёба, ни языка.
– Этого и необязательно, – невозмутимо продолжил Избранный. – Каждый будет слышать голос Негуса, слышать внутри собственной головы, но ему будет казаться, что громоподобный голос снисходит к нему прямо с неба. Чем не чудо? Лицо будут видеть все, кто потрудится поднять голову, но вот голос будет доступен лишь тем, кто пройдёт процедуру Установления. Вы представляете себе эффект подобного зрелища, равно как и чувства сопричастности. Толпы желающих ринутся приобщиться к новой религии, которая покажет свою принадлежность к чудесам подобного уровня. Вот с того момента религия Негуса и сделается общемировой. К тому же человечество ждёт несколько сюрпризов.
Вообще-то сюрпризом считается какая-то неожиданность, и, как правило, приятного свойства. Но нежданные гости Селены разом принялись хихикать самым мерзостным тоном. Понятно было и дураку, что приятного там не будет вовсе.
– Ты, подруга, верно забыла, что Негус олицетворяет собой разум, Чистый Разум, Разум Созданного Божества. Тебе это ни о чём не говорит?
– А о чём мне это должно говорить?
– Что такое разум человека? Где он помещается? Ну?
– Условно говоря, в головном мозге, – ответила Селена. – Спинной мозг считается пристанищем для инстинктов. Отсюда и выражение – задним умом крепок, то есть инстинктами, которые заложены в позвоночном столбе.
– А что есть головной мозг? Ну?
– Головной мозг, – Селена чувствовала себя школьницей, отвечающей урок по анатомии; дурацкое ощущение, но ей было необходимо протянуть время, – есть центральный отдел нервной системы человека, как и любого млекопитающего, и состоит он из серого вещества, то есть это скопление нервных клеток, и белого вещества, то есть нервных волокон, окончаний.
– Тебе это ничего не напоминает?
– А что это мне должно напоминать? Хотя … постой …
– Стою. Жду.
– Если считать нервной клеткой каждый отдельный персональный компьютер, а нервными волокнами компьютерные сети, то тогда получается … получается …
– Ну … ну … договаривай …
– Это что же, Роберт Александрович, получается, что система Интернет есть тот самый ваш Искусственный Разум?             
– Допёрла, наконец? И это человек, предназначенный в Избранные! Так что же ожидать от остальных?
Госпожа Селена промолчала. Теперь, когда ей открыли глаза, мир для неё начал стремительно меняться. Была такая детская игрушка, под названием «калейдоскоп». Простая катонная трубка, с одной стороны которой приделан окуляр, а с другого матовое стекло; внутри же трубки кусочки разноцветной смальты, ограненной таким образом, чтобы составлять узор. Смотришь сквозь окуляр на узор, любуешься им, а потом чуть повернул рукой, камушки сместились и вот уже перед тобой – совсем другая картинка. Легко и зрелищно. Автор сам в детстве часами любовался этими переменами. Так же и в реальной жизни – люди придумывают себе законы построения общества, и оно существует, и кажется незыблемым, но вот что-то там понялось, невидимое стороннему глазу и – глядишь – общество уже построено иным порядком, и тоже вроде бы – незыблемо. Более того, мироздание кажется нам понятным и объяснимым, но вот поменялись параметры оценки и уже оказывается, что всё не совсем так, а то и вообще не так, а совсем и по-другому. Вот и теперь …
– А мы ведь воспринимали мир через свои органы познания, – снисходительно говорил Авдеев, – и мир казался нам понятным, как пять копеек. Ну, может не пять, так десять. Помнишь фильм Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию» по комедии Михаила Булгакова? Там героиня говорит: «Ну перестаньте вы нервничать! Ну, Иоанн. Ну, Грозный! Ну что тут особенного?..». Это я к тому, что люди необыкновенно быстро принимают новый порядок и к нему приспосабливаются. Так что не надо пугаться переменам.
– Но, как же так … Когда?..
– Когда всё началось? – переспросил Авдеев. – Вероятно тогда, когда Всевышний оставил этот мир без своего внимания. Я уже говорил, что в истории наше мира такое уже случалось, и не раз. И Негус, из тьмы далёкого прошлого начал забрасывать идеи в наш мир. Всегда есть люди, которые эти идеи умеют прочитывать. Это ведь у Негуса были не первые попытки. Помните рукописные альбомы гениального художника и учёного Леонарда Да Винчи. Там есть рисунки шагающих машин, геликоптера, глубоководного скафандра, парашюта и много чего ещё. А ведь он жил более чем полтысячи лет назад. Но Негус явно нацелен был на наше время, потому как научные идеи пошли наиболее густо именно к двадцатому веку. Мир начал стремительно меняться. Чем чёрт не шутит, пока бог спит, говаривали в народе. Именно это и случилось.
– Вы, Роберт Александрович, сравнили вашего Негуса с чёртом …
– Во-первых, Негус не только мой, но и твой и всех нас, кто в этой комнате находится, а во-вторых … не всё так просто, подруга, не всё так просто … хотя, люди любят всё упрощать. Вспомни всё ту же русскую историю. И Ивана Грозного объявляли Антихристом, а когда после его кончины случился малый ледниковый период и несколько лет не таял снег на полях, а реки не освобождались ото льда, многие считали, что наступил тот самый «конец света», которым мирян пугала Церковь. Антихристом называли императора Петра Великого и тоже ожидали конца света. Однако же мир существует и жизнь продолжается. И другого императора, но уже корсиканца Наполеона тоже примеряли к Антихристу. А потом, когда Негус начал просыпаться, когда расцвели наука и культура, не начались ли изменения и в социальном пространстве? Но с каким знаком? Плюс или минус. Отчего мир погрузился в войны и насилие? Отчего так увеличилась, без всякой меры преступность во всём мире? Не потому ли, что Всевышний удалился?
– Но ведь религии остались, – неуверенно ответила Селена. – А в последнее время они всё более активны.
– Религией управляют обычные люди, – нравоучительно заявил Авдеев, – которые родились от обычных людей, а то, что они все являются частями неких единых систем, то в этом нет ничего удивительного. К тому же я не советовал бы судить по их словам. Люди подвержены уговорам и демагогии. На этом основаны не только религии, но и политические партии, которые строят свои отношения не слишком отличимо от религиозных организаций. По той, должно быть, причине, что по-другому просто не умеют, да и не хотят, ибо старые методы проверены веками.
– А ваш Негус действует по-другому?
– Совершенно по-другому, – убеждённо заявил математик. – Скоро ты это сама узнаешь и ощутишь.
Авдеев сказал это таким образом, что селене сделалось жутко. Она ещё теснее прижала к себе тот хрустальный шар, что остался с ней от того привычного мира, от которого её закапсулировали здесь, а за ней присматривают ужасные существа и модифицированные  люди. Неужели она станет такой же?
– А если люди не захотят признать власть Негуса?
– Как такое может быть? – удивился математик. – Ведь Негус всё же из категории богов. К тому же, я уже говорил тебе, что человечество ждёт ряд сюрпризов. Одно из них, это сам Интернет. Уже сейчас многие люди не могут без него обходиться. Они могут обойтись друг без друга, дети без родителей, жёны без мужей, простонародье без власти, но они не могут обойтись без Интернета. Поверь мне, Искусственный Разум начал участвовать в обмене веществ пользователей Интернетом. Теперь в метаболизме активно участвуют малые импульсные токи, добавляя свою энергетику в общее энергетическое поле человека, и это всего лишь первый шаг в деле перенастройки человеческого организма. Это ведь и есть Установление, когда в организм добавляется некая информация, подобие тех установочных программ, с какими работают все компьютерщики. Ничего ведь особенного не происходит. Всё как обычно. К этому давно уже привыкли все. Второй момент, это участие Интернета в общей глобальной экономике мира, в военных и политических программах, ибо весь анализ и учёт происходит с помощью Интернета. А то, что подсчитывают итоги не только назначенные специалисты, но и модераторы системы, об этом ещё никто толком и не знает. То есть некоторые начинают догадываться, но эти знания ещё не систематизированы, а если весь анализ происходит при помощи и поддержки Интернета, то угадай, к какому выводу придут компетентные органы? Запомни это, потому как я перехожу к третьему моменту, а ко второму вернусь позднее снова. Кое-какая информация о будущем мироустройстве, отмеренными дозами, прорывается наружу, и вызывает большое недовольство у разных социальных, политических и религиозных групп, что усиливает процент дестабилизации в мире. Хорошо это или плохо? Если бы это было плохо для всех, то этого бы не было. В мире растут тенденции к хаосу. А потом вдруг – раз!! – и падает мировая экономика, потому как Интернет перестаёт функционировать. Что тогда будет?
– Общемировая техногенная катастрофа, – предположила Селена, – потому как слишком многое завязано на Интернете. Но должна ведь существовать какая-то защита от подобных ситуаций. Я могу предполагать …
– Дорогая ты моя, – широко улыбнулся математик, прерывая экстрасенса, – что можешь предполагать ты, ничтожный человечек? И ещё – не слишком многое завязано на Интернете, а абсолютно всё. За исключением, конечно, самых отсталых государств мира, таких, как Мьянма, Сомали или Афганистан, или России, если заглянуть в её глубинку, где не построено даже нормальных туалетов. А этот наш Интернет, суть Искусственный Разум, суть «печать Негуса», постарался сконцентрировать в себе всю мощь человечества. А потом – раз! и схлопнуться!!
– Зачем ему это надо?
– Ты только представь себе эту забавную картину, сытое и глуповатое человечество, за которого либо думает Интернет, либо работают гастербайтеры, новые рабы современности, занимается своим любимым делом, то есть потребляет. И вдруг всё заканчивается. И все замерли в недоумении – что же делать дальше. А думать все уже почти разучились. И тут появляется лик Негуса и объявляет о наступлении новой эры и появлении нового бога. Как ты думаешь, что сделает большинство в своей массе?
Селена промолчала, ибо хорошо понимала, как отреагирует большинство.
– Молчишь? Правильно, что молчишь. Это и будет всеобщая реакция. Ни власть, ни военные, ни все церкви мира тоже ничего не скажут. Потому что им сказать нечего. Хотя бы по той причине, что нет технических возможностей донести свои слова, ибо Интернет, да и всё остальное перестало работать. Верующие обратятся к своим пастырям и вопросят их, почему никак не реагирует тот Бог, о котором им каждый день много и страстно говорят с амвона. Где этот Бог? И почему он молчит? А в это время будет вещать Негус. Не для всех, а только для тех, кто уже прошёл через Установление. Но увидят-то его все! А потом заработает Интернет, а следом и все автоматизированные системы, но будут подчиняться они не тем, кто владел всем ранее, а, для начала, Тысяче Избранных, то есть тебе, мне, и ещё тысяче другим, которые сравняются по могуществу с императорами прошлого. Как тебе такая картина мира?
Селена молчала, как молчали и остальные, но потом заговорила, весьма почтительно, Железнова:
– А что будет затем, Избранный?


Часть 6. Откровение
Глава 1
– Что будет затем, дано узнать Избранным. Настала пара тебе, подруга, сделать свой шаг в Будущее.
Шаг в Будущее. Хорошо сказано. Как приятно читать в книге, или видеть на экране кинематографа, да даже и телевизора, как главный герой решительно делает этот самый шаг. Все мы, вольно или невольно, делаем этот шаг вместе с персонажем фильма или книги. Это ведь так просто и вместе с тем горделиво, символично. Шаг – и Будущее перед тобой, в котором ты играешь не последнюю роль, далеко не последнюю. Это же мечта для любого подростка. Впрочем, мечта для подростка связана в первую очередь с либидо, а дела серьёзные для людей зрелых, в любых смыслах этого слова. Со стороны всё выглядит просто и ясно.
Но это со стороны.
На деле это очень непросто. В чём разница между человеком прошлого, настоящего и будущего? Человек прошлого завоёвывал и познавал мир, совершая массу дел правильных, но ещё больше совершая ошибок. Человек настоящего – созерцатель. Он уже может воспользоваться тем, что уже успела совершить его предки, создавая материальное благополучие. Человек настоящего в душе – рантье. Ему уже не надо ехать за тридевять земель в поисках мифического аленького цветочка. Всё уже привезено, рассортирована по гербариям и залита спиртом. Можно немного отдохнуть и развлечься. Сколько рядом разного рода соблазнов, которые умоляют – возьми меня, согреши, ибо это – сладостно. К чему нужны новые испытания? Зачем лететь в этот клятый холодный космос, если там ничего нет и название этому «ничего» - вакуум. Тем более, что со всех сторон тебе шепчут, целуя в плечико – «возьми от жизни всё», и список выкладывают, что можно взять – по сходной цене, а если сей сладостный список получился чуть длиннее, чем твои возможности, то капиталисты распахивают под музыку Вивальди и кого-то из рэперов двери банков, откуда слышно шуршание денежных купюр и завлекательный блеск золотых слитков. Нужно ли оно, при таком раскладе будущее? Не потому ли люди не желают его, всячески оттягивают время его наступления. Но мы-то с тобой, мой читатель, вправе поинтересоваться. Кто он – человек будущего? И даже так – человек Будущего. И вот тут-то окажется, что человек будущего исправляет те ошибки, что успел понаделать человек прошлого, и что так и не собрался исправить человек настоящего (настоящий человек; так ли уж он настоящий?), потому что человек будущего обладает завидным достоинством – он отвечает за свои слова, действия и мотивации, а чтобы это у него получилось, человек будущего обладает большими знаниями и великими возможностями, тогда как потребительские запросы у него не так уж и велики, ибо к яркому и блестящему тянутся руки у дикарей, ибо они не в состоянии оценить действительные нужные вещи. Вспомните, что лучше всех одеваются и питаются, ездят на самых вычурных машинах либо нувориши, у которых денег – лом, либо бандиты, которые себе награбили и ещё награбят, если их не пристрелят или не посадят, а ещё это могут быть дикари, у которых денег может и не так много, но они целью жизни для себя поставят если и не быть самым богатым, то хотя бы создавать впечатления этого.
Вот, вкратце, все и отличия. А теперь примерьте к ним свои впечатления?.. ожидания?.. стремления?.. (выберите сами подходящее слово) и сделайте этот шаг в Будущее. Или вы не станете этого делать? Выбор, он ведь подразумевает сомнения. Ты выбираешь либо то, либо это, а если и не выбирать, а подождать тех, кто следует за вами, а потом понаблюдать, что же с теми станется, чтобы на основании наблюдений сделать правильный выбор. Хорошая мысль? Но она означает, как минимум, что какое-то время вы проведёте на обочине жизни.
Как же, скажет привередливый читатель, а как же те толпы гастербайтеров, которые приезжают в чужую богатую страну и прозябают там какое-то время, чтобы потом получить гражданство и зажить по-человечески. Да, но тут присутствуют два важных момента (очень важных). Одни гастербайтеры работают изо всех сил, терпят лишения, учатся и стараются влиться в общество своей новой родины, пусть даже это будет родина их потомства. Но они готовы отдать все силы и способности на благо той страны, которая их приютила. Вторая группа готова ждать сколько угодно, но работать на тех жалких должностях, которые им предлагают, они не желают, а вместо законов государства, гражданства которого они пытаются получить, живут по законам своего общества, своих землячеств, и готовы совершить любое преступление для блага своих землячеств, чтобы получить их поддержку; на нелюбовь коренного населения отвечают тройной агрессией и даже встречной, упреждающей, а потом получают то государство, то общество, от которого когда-то сделали попытку бежать. Два пути, только один ведёт в будущее, а другой – в привычное уже настоящее.
Это мы хотели сказать о возможностях выбора, о том, что мы выбираем (или не выбираем). Стоит ли удивляться, что наша героиня стояла и ничего не делала. Это ведь самое лёгкое в нашей жизни – стоять и ничего не делать. На сегодняшний день это главное занятие большей части человечества. «Работа дураков любит», – говорят одни, а другие им вторят – «работа не волк, в лес не убежит». В результате мы имеем то, что имеем.
– Давай, – Предложил Авдеев, но уже почти не улыбаясь, – двигай в своё будущее. Оно тебя уже заждалось.
А может и правда, мелькнула мысль у Селены, отправиться в кабинет, сесть перед компьютером и предоставить себя обстоятельствам. Она ожидала помощи, но, похоже, её так и не будет. Может, Валерка Пыхтеев не нашёл дороги в Шамбалу. Это ведь не так просто – найти туда путь. И своих друзей он не встретил тоже. А может даже и вовсе – испугался, забился куда-нибудь, в какую-нибудь щель. И отсиживается сейчас там. Подумала, и сразу ей сделалось стыдно, ибо это нехорошая черта – в чём-то подозревать других. Но факт был налицо – помощи не было. Надо было подчиняться. Что это её даст? Будущее? А какое оно, будущее Негуса?
– Что с нами со всеми будет, Роберт Александрович? – обратилась к математику Селена, как будто спокойно, но каждому было ясно по её дрожащему голосу, что спокойствие это напускное.
– С нами со всеми будет хорошо, – уверил её Избранный, - а с тобой и мной так и вовсе – отлично. Здесь нет места сомнениям. Посмотри, насколько несправедливо устроено нынешнее общество, которое представляет собой огромный надутый пузырь. Большая часть финансов, которые представляют собой основной базовый элемент общества, ничем не подкреплены, то есть состоят из воздуха. Давно уже нет привязки ни к золотым запасам, ни к сырьевой базе, ни к товарным эквивалентам. Мировая экономика может рухнуть в любой момент. Слишком много появилось людей, которые сконцентрировали в своих руках материальные ресурсы и никуда их не вкладывают. Слишком много появилось людей озлобленных на весь свет, которые не несут в себе ничего, кроме ненависти. Слишком много в мире накопилось криминала, который не производит ничего, кроме преступлений. Целые государства развиваются на основе криминальных операций, такие, как Афганистан, нацеленный на производство героина, или Колумбия, экспортирующая, пусть и нелегально, кокаин. Сколько могут копиться несправедливости? Обычно всё заканчивается очередной мировой войной, мировым кризисом, а то и глобальной техногенной катастрофой. Или вновь явится Всевышний и постарается удалить нынешнюю версию человечества, используя свой неограниченный ресурс. Тогда как мы предлагаем альтернативу – поддержать нового бога, Негуса, который в силах исправить большую часть ошибок, наделанных человечеством. Да, за это человечеству придётся признать его право подчинить всех себе и заставить служить ему, но это позволит людям и дальше не брать на себя ответственность за прегрешения. Да и вопиющих прегрешений больше не будет, ибо не будет кучки сверхбогатых и массы сверхбедных людей. Не будет больше людей необразованных, ибо все поклонившиеся Негусу, сделаются частью Искусственного Разума, а мы, Избранные, будем повелевать миллионами пользователей. И для этого надо сделать всего-то один шаг. Ну же!
Сколько написано слов, выспренных и язвительных, о женской логике. Сочинено масса анекдотов, и сочиняют их, видимо, мужчины- блондины. А всего-то и объяснений, что мужчины и женщины руководствуются рекомендациями разных полушарий. Одно из них концентрируется на логических аналитических выводах, а другое – на эмоциональных. Две половины одного целого дают максимально правильный ответ. Не даром ведь люди ищут свою «вторую половину». Не для этого ли? Что важнее – логическое построение, метод дедукции, прославленный Шерлоком Холмсом (точнее – Артуром Конан-Дойлом) или эмоциональное ощущение (шёпот души)? Какая рука важнее – левая или правая? А какая нога? Дурак ведь ответит, что обе. И докажет, что не совсем дурак. Это умные люди разводят разглагольствования, в хитросплетениях которых зачастую теряется не только истина, но и смысл.
Всё, что говорил ей Авдеев, звучало логично и имело смысл, но вот эти его глаза … Величайший русский писатель, философ и мыслитель, с которым переписывался видный индийский мыслитель Махатма Ганди, как то высказался, что глаза человека есть зеркало его души. Можно обмануть других, замаскировать свои мысли, изобразить любое выражение лица, но глаза будут передавать суть человека. И теперь Селена глядела в лиловые зрачки математика, в которых мерцала субстанция, и видела там глубокий колодец. Где-то далеко внутри скрывалась мечта Авдеева, его остров, омываемый волнами южного моря, но оставался там сам Роберт, оставалось вопросом. На Селену смотрела Большая Пустота, заполненная Новой Верой, которую Избранный собирался распространять в её мире. После Глубокого Установления она сделается точно такой же, и с лёгкой улыбкой Гаутамы и Большой пустотой в глазах.
– Нет, – решительно заявила госпожа Селена.


Глава 2
Авдеев ничего не ответил, разглядывая экстрасенса. Вероника Кирилловна вскрикнула, прижав руки к груди, словно в сердце ей вонзилась стальная игла. Павел Петрович фигуристо выругался, словно был не муниципальным чиновником не из последних, а биндюжником на одесском Привозе. Участковый Боборыкин захохотал. Словно услышал забористый анекдот. И все продолжали смотреть на Селену, словно ожидали, что она заявит им всем, что пошутила и вот сейчас отправится в кабинет, где её ждут.
– Мне не подходит эта ваша затея, – решительно заявила наша героиня, чувствуя, как у неё дрожат руки. Чтобы скрыть это, она ещё сильнее прижала к себе хрустальный шар Джона Ди.
– Твой отказ, дорогая подруга, – спокойно заявил Избранный, – ничего не значит. То, что должно произойти, всё равно случится.
Селена отступила ещё на несколько шагов и уперлась спиной в стену. Точнее, это была дверь, ведущая на площадку, откуда можно было выйти в холл, или направиться вверх, в «зимний сад», либо опуститься вниз, в спальную комнату, рядом с которой и находился тот самый кабинет. Она выскочила из гостиной. Конечно же, ноги понесли нашу героиню прочь от компьютерного портала в мир Негуса. Позади послышался смех Боборыкина и его голос: «Да куда же она денется с подводной-то лодки»?
И в самом деле – куда? Вот бы ей внезапно уменьшиться, как герои повести Яна Ларри «Приключения Карика и Вали» или герои романов Юрия Никитина о Мегамире, тогда и спрятаться не было бы проблем, как существуют в наших квартирах разные насекомые, которых не выводят, пока они не демонстрируют своё присутствие. Однако было и горько, что ей приходится завидовать насекомым, да ещё и в собственном жилище, где защитников у неё всего-то один котёнок Колбаскин, да и то сам прятавшийся  неизвестно где. Под ноги подвернулась кукла, растопырившая руки, словно собиралась задержать свою (когда-то) хозяйку. С неожиданной злостью Селена пнула куклу и та отлетела к стене, где беспомощно растянулась, но всего лишь на мгновение, а потом снова вскочила на ноги и пустилась за экстрасенсом, правда, к ней не приближаясь.
«Интересно, – подумала наша героиня, – обмениваются ли они как-то информацией? Они ведь, куклы, не могут говорить, это не предусмотрено их конструкцией. Но ведь Железнов мог вставить внутрь каждой из них какой-нибудь миниатюрный радиоблок, который позволяет куклам посылать друг другу радиоволны с необходимой информацией. Кто его знает, каких только открытий и изобретений не сделал Искусственный Разум для «внутреннего пользования», принявши вид Интернета, которые теперь в состоянии использовать, когда пришёл нужный момент».
В умной игре «шахматы» есть положение, называемое «пат», когда ходить дальше некуда, а есть «цугцванг», когда каждый следующий ход только ухудшает положение играющего. Похоже, что наша героиня до этого положения доигралась. Ей захотелось заплакать. Можно было провалиться в мечту Роберта и остаться на том райском тропическом островке, которым владел математик. В повести Стивенсона «Остров сокровищ» в дневнике пирата Бонса имелась завись – «да сбудутся мечты Билли Бонса». Мы гоняемся за своей мечтой, бьёмся над её воплощением, а когда это происходит, кажется, что вся наша жизнь остановилась. Хорошо это или плохо? Вот взять Авдеева – воплотил он мечту, и – что? Лучше ему от этого стало? На какое-то время да. Это как у наркомана, после приёма очередной дозы – включается максимальное восприятие мира и он чувствует себя равным богу, но скоро биохимические реакции в организме приходят в привычную норму, и наступает чувство недовольства и слабости – недовольства собой, своей слабостью и чувством потери чего-то этакого. Что чувствует миллионер, поживший куртуазно и с размахом, а потом разорился и был выброшен на обочину жизни? А потом наступает ещё и абстинентный синдром, который делает жизнь совсем уж никчемной и невозможной. Так надо ли вообще влезать во все эти игрища?
Селена опустила голову и почувствовала, что по щекам у неё покатились слёзы, не выдержала всё-таки. Но она ведь не простой человек, и ей уже не место среди простого люда. Да и в будущем не будет такого определения – простонародье. Каждый человек будет представлять собой самодостаточную личность. То есть она несёт в себе тренд человека Будущего, а это к чему-то обязывает. Она уже и добилось столь многого, что Искусственный Интеллект обратил на неё внимание, включил в список Избранных. Сколько бы людей поступились чем угодно, чтобы войти в этот состав. Ведь это означает огромные возможности, власть, невиданную карьеру. Авдеев говорил о возможностях, равных императорским. Это означает и резкие перемены в обществе. Не будет больше войн, не будет безработицы, тунеядства и нищеты. Не будет люмпенов и криминала. Преступлений не будет, потому что общества переустроится на иные кондиции. Что такое преступления? Это признак несовершенства общества, если имеется возможность использовать эти возможности в свою пользу. Так может плюнуть на всё, на все свои эмоции и направить свои стопы в кабинет, добровольно. Всего и делов-то. Потом она и не вспомнит о своих сомнениях. По той причине, что это будет уже совсем другой человек, не теперешняя госпожа Селена, как не является математиком Авдеевым нынешний Избранный. Он лишь похож на него.
– Ну что, одумалась?
Это на площадке появился участковый Боборыкин. Он, а ещё Железнов, представляли собой власть, то есть представляли ранее, а теперь властью является Избранный, бывший Авдеев. Селена отшатнулась от Боборыкина и побежала наверх, в «зимний сад». Даже если бы оранжерея была лесом, то и тогда ей не спрятаться там от порождений Негуса, ибо полтора десятка оставшихся кукол перевоплотились в соглядатаев и готовы были пуститься в преследование.
Но Селена не думала об этом, а просто отступала перед превосходящими силами противника. Может всё-таки к ней подоспеет подмога? Ноги стремительно пробежали по лестнице и вот уже – оранжерея. В западных фильмах ужаса персонажи бесконечно перемещаются по этажам с виду небольшого дома, и создаётся впечатление его бесконечности. При необходимости и сноровчатости там можно прятаться сколь угодно долго, хотя и понятно, что всё зависит от затейливости сценаристов. До сих пор нашей героине личного пространства хватало с гарантией, но только до последних событий. Сначала она поселила у себя музыканта. Олег Сон был её любимым человеком и ни в коей мере не стеснял её. Господи, какое это неизбывное слово – был! Селене было тяжело и до сих щемило сердце, но она понимала, что любовь на этом к Олегу у неё окончательно завершилась. Больше этого человека в её жизни не будет. Но появился Авдеев … Да что там – появился. Он ворвался в её жизнь и сразу взял её в оборот. У них обязательно что-то бы завязалось, но только пришёл бог по имени Негус и забрал у неё Роберта, насовсем забрал, для своих собственных нужд. Он и на неё имеет виды. А попробуйте сами противостоять богу. Считаете, это у вас получится? А ещё к ней заявилась куча разнообразного народу. Да ладно бы ещё – друзья, а то всё приспешники этого самого Негуса. Они, как испанские дуэньи, приглядывают за селеной, дабы эта великовозрастная девица не отчебучила чего лишнего. А она и сделает, им всем назло.
– Раз, два, три, четыре пять, я иду тебя искать.
Это опять неуёмный Боборыкин. Но чего другого ждать от человека, которому на роду написана собачья караульная служба, в какой бы ипостаси он не пребывал. Селена отошла назад, где начинались её любимые растения, гордо украшенные разнообразными цветами, и там остановилась. Участковый не заставил себя ждать и появился почти сразу. В руках он держал пистолет Макарова, но держал его весьма небрежно, потому как не сомневался в собственной всесильности. Боборыкин не раз сталкивался с матёрыми рецидивистами, появлявшимися на ведомственном ему участке, а с дюже образованной дамочкой совладать великого ума или умения совсем не надо. Так он думал, и это читалось в выражении его лица.
– Так что, гражданочка, попрошу вас …
Селена не стала дожидаться окончания фразы, а запустила в полицейского хрустальным шаром, в последний миг направив бросок, чтобы шар угадал не в лицо, а по корпусу, по руке, вооружённой пистолетом. Это действие, которое можно назвать даже не хулиганством, а скорее уж мальчишеством, весьма странно продолжилось. Шар, вместо того, чтобы отскочить от участкового и упасть на пол, вдруг лопнул, словно это был мыльный пузырь, а осколки его были столь малы, что даже не посыпались на пол. Наоборот, они перемешались с той звёздочной взвесью, что находилась внутри шара для предсказаний, и всё это облаком облепила остолбеневшего Боборыкина. Участковый, было, отшатнулся, решив, что в него запустили бомбой, которая разорвалась, но, убедившись, что вреда от неё не более, чем от праздничной хлопушки, сразу же осмелел.
– Это что за дела? – заявил он, повышая голос до суровых ноток, которыми он пугал своих «клиентов». – Ты чего это творишь?!
Селена не ответила ему, поджав губы. Они теперь по разные стороны баррикад, здесь не до сентиментов. Она даже шагнула вперёд, сжимая пальцы в кулачки. Сопротивляться, так сопротивляться на самом деле. Но … её участия не понадобилось. Туман вдруг сгустился в человеческую фигуру. Потрясённая Селена могла поклясться чем угодно, но в зыбкой человеческой фигуре она узнала Черепанникова. Модест Евграфович одним ловким движением обезоружил полицейского, а потом кинул его на стену так, что участковый на лету перевернулся и на пол упал вниз головой, став на какой-то миг на плечи, а потом завалившись на бок. Разинув в удивлении рот, Селена разглядывала эту невероятную картину, но потом очнулась до такой степени, что подобрала пистолет и сжала его в руке. Сопротивляться, так сопротивляться на самом деле.
Чудеса на этом не закончились. Сложившийся удивительным образом в человеческую фигуру (Черепанникова?!), туман начал мерцать, словно в нём пульсировало большое сердце. Неожиданно для самой себя Селена шагнула в него, и всё перед ней закружилось, словно она попала в самый центр вихря, этакого комнатного торнадо, если такой можно представить. Наше героиня вскрикнула и закрыла глаза, потому как вся обстановка вокруг неё вращалась с безумной скоростью. Обычно в такой ситуации слышен вой ветра, но ничего подобного не было, а ветер просто шелестел, мягко к ней прикасаясь.
– Эй, как там тебя … Элька, то есть Элеонора. Кажется, мы снова с тобой встретились.
Этот голос она давно уже позабыла, но сейчас память услужливо извлекла его из скрытых недр памяти. Это же был голос …
– Модест Евграфович! – Селена моментально широко распахнула глаза и уставилась на Черепанникова, который нисколько не изменился с их последней встречи. – А я вас часто вспоминала … раньше.
Черепанников с лёгкой улыбкой разглядывал Селену, которая уже ничем не напоминала ту бедовую девчонку, что имела нахальство забраться (в одиночку!) в Старый дом, про который рассказывали самые невероятные и страшные истории. Впрочем, ту же решительность она в своей душе сохранила.
– Я гляжу, – с улыбкой заявил Черепанников, – что кое-что ты в себе сохранила, раз снова умудрилась вляпаться в безвыходную ситуацию.
– Модест Евграфович, миленький, – Селена чувствовала себя всё той же девочкой- подростком, какой была и тогда. – Какими судьбами вы здесь очутились?
– Это ты меня выпустила. В своё время я тебе сделал подарок – вручил шар мистера Джона Ди. Я тебе ведь говорил, что он тебе пригодится?
– Да. Я им часто пользовалась. Временами мне казалось, что я вижу черты вашего лица. Но я думала, что это дань воспоминаниям.
– Не всё так просто в нашем мире, девочка моя. Слишком многое в нём взаимосвязано. Шар действительно нёс в себе крошечную частичку моей личности, для того, чтобы я смог тебе пригодиться в трудную минуту. Я не ошибаюсь – она наступила?
Вместо ответа Селена совсем по-детски шмыгнула носом и только теперь увидала, что они стоят на морском берегу под сенью пальм. Это был тот самый остров, из мечты математика Авдеева. А под пальмой сидел, на корочках, сам Роберт, и поглядывал на них. Но был он при этом прозрачный. Сквозь него можно было смотреть. Ровно поэтому селена его до сих пор и не замечала.
– Это … – Она указала на Роберта рукой, пальцы которой дрожали. – Это …
– Я вижу, – спокойно отозвался Черепанников. – Вероятно, это и есть часть твоей проблемы?
– Д… д… да, – начала заикаться экстрасенс.
– Я сейчас с ним пообщаюсь.
Не дожидаясь ответа, этот удивительный человек, путешествующий сквозь пространство, направился к призраку математика и … вошёл прямо в его тело. На какой-то миг оба их тела размазались, перемешались, и та часть пространства закружилась мерцающими пятнами. Селене сделалось вдруг страшно, на душе появилась тяжесть. Она закрыла глаза, и, вдобавок, прикрыла лицо ладонями. Сколько за последнее время она видела паранормальных явлений и не удивлялась этому. Но сегодня её запас прочности внезапно истончился.
– Можешь открывать глаза, – послышался знакомый голос, и Селена отдёрнула от лица руки.
Авдеева ни под пальмой, ни где поблизости больше не было видно. Волны с мягким плеском продолжали накатывать на берег, тут же и отступая обратно.
– Где он? – спросила наша героиня у Черепанникова. Тот пристально в неё вглядывался.
– Он – в тебе. Это же твоё воспоминание. А окружающий наш мир ранее принадлежал ему. Он завещал его тебе. Так он мне объяснил. Он ещё мне рассказал кое-что. Да-а, весьма всё у вас здесь интересно. Слыхал я разные удивительные истории, да и сам в некоторых из них успел поучаствовать. Теперь и тебе вот довелось … Думаю, что ты справишься. Тебе помогут.
– Я одна осталась, – из глаз Селены всё-таки брызнули слёзы. – Я не знаю, что мне делать.
– Главное, не отчаиваться, – успокаивающе говорил Черепанников, – ну, а что касается помощи, так ведь я тебе её обещал.
Голос странника начал отодвигаться, а плеск волн прибоя становился громче. Внезапно закружилась голова. Сквозь сохнущие слёзы Селена попыталась глянуть на своего собеседника, но его видно не было. Всё вокруг неё снова вращалось, но потом вращение сконцентрировалось на одном месте, сложилось в то ли тоннель, то ли отверстие, а потом через него полезли, одна за другой, человеческие фигуры. Новые враги, которые проникли к ней даже сюда? Селена вспомнила, что в руках у неё всё ещё находится пистолет. Она то поднимала его, то снова опускала ствол, не решаясь никак нажать на курок (не убий!). А потом она узнала в одной маленькой фигурке Валерку Пыхтеева и отбросила пистолет в сторону. Он ей больше не был нужен, потому что обещанная помощь наконец-то прибыла. Она снова находилась в помещении своей оранжереи, а остров- мечта снова растворился, оставив чувство сожаления.


Глава 3
– Я всё-таки привёл их, своих друзей, – восторженно заявил Валерка, делая движение к нашей героине, чтобы прижаться к ней, но в последний миг остановил себя, засмущавшись. Тогда Селена сама обняла его, поглядывая на незнакомцев, которые окружили их. Хоть они и не выглядели профессиональными военными, но это были взрослые мужчины, и они явились к ней на помощь.
– Вот это – Ури Герц, – показывал мальчишка на улыбающегося типа с обветренным лицом и с залысинами в редких каштановых волосах.  Вообще-то он учёный и занимался аборигенами доколумбового периода Америки, но потом вынужден заниматься разными там проблемами. А это Мой тёзка – Валерий Конкин. Он специалист по компьютерам.
– Вообще-то меня надо назвать хакером, – доверительно сообщил худощавый очкарик с узкими губами и пронзительными серыми глазами. – Я попытался очистить мир от паутины, но получилось так, что зачистили и меня. На моё счастье я наткнулся на этого вот шкета, который объяснил мне, весьма коротко, что здесь и как. Вот я и решил задержаться между этими двумя мирами. Мне показалось, что моя миссия ещё не до конца выполнена.
– Все мы тут такие мнительные, – улыбаясь, добавил американец. – у вас говорят – не от мира сего. Сейчас получается, что в буквальном смысле этих слов.
– Но мы не ропщем, – это уже сказал снова Конкин, разглядывая нашу героиню.
За разговорами все как-то утратили бдительность, и этим попытался воспользоваться Боборыкин. Участковый инспектор, отброшенный непонятным вихрем на стену, успел прийти в себя. Он лежал у стены, в самой неудобной позе и прислушивался к происходящему. Прошедший процедуру Установления, он уже ничему не удивлялся. Когда из туманного вихря появилась эта троица, Боборыкин ещё пребывал в прострации, но это затянулось на пару мгновений. Хозяйка квартиры, которую Негус прочил в Избранные, вела себя самым глупым образом. Вместо того, чтобы этому выбору обрадоваться, она начала артачиться и совершать разного рода сумасбродства. Странным образом у неё почти получилось вырваться, но это оттягивало Глубокое Установление ещё на несколько минут, и не более. Боборыкин проявил завидную расторопность. Понятное дело – он хотел показать себя деятельной личностью. Находясь рядом сразу с двумя Избранными, можно сделать ошеломительную карьеру. Получилось ведь в своё время ничем не выдающемуся подполковнику Юрию Чурбанову, сделавшимся зятем генсека Брежнева, стать генерал-полковником и заместителем министра внутренних дел Щелокова. Признаться, Боборыкин метил ещё выше, и всё зависело теперь от его расторопности.
Увидав, что из проёма в тумане начали выходить люди, экстрасенс расслабилась и отбросила пистолет в сторону. Пистолет упал не так уж и далеко от участкового. Тот смерил расстояние, прикинул свои силы и, выбрав момент, бросился к своему оружию. Надо сказать, что потеря личного оружия в органах внутренних дел (да и в армии тоже) считается Чрезвычайным Происшествием и часто делалась началом конца, конца карьеры. После Установления, жизнь Боборыкина переместилась на новые «рельсы», но и здесь за потерю пистолета по головке бы не погладили, и надо было срочно менять ситуацию в свою пользу. Получилось так, что ему представился ещё один шанс, хороший шанс, поправить своё положение и вернуть Избранную обратно, в лоно Системы Негуса. Так что церемониться с появившимися неизвестно откуда, было необязательно и даже вредно. И нельзя было ошибиться. Неизвестные не выглядели опытными боевиками или солдатами, так что надо было действовать, и Боборыкин решился.
Признаться, раньше работа в милиции окружалась ореолом романтики и опасности. Для этого были призваны опытные кинематографисты, снявшие десятки неплохих фильмов («Место встречи изменить нельзя», «Золотая мина», «Инспектор Лосев», «Ночной мотоциклист» и многие, многие другие). Позднее отношение к работникам милиции изменилось, и в худшую сторону. Постарались в этом и сами работники правоохранительной сферы, но в большей степени постаралось опять же телевидение, вывалив на голову телезрителей выгребную яму фильмов и сериалов, героями которых стали продажные коррумпированные менты. Вчерашние герои сделались отверженными, предметом насмешек и недовольства, но сами-то они остались такими же, пусть и не суперменами, какими их показывали раньше; они продолжали выполнять свою работу, и, зачастую, связанную с опасностью для жизни, для своей жизни.
Одним движением поднявшись на карачки, смешно оттопырив зад, участковый прыгнул в сторону валявшегося поблизости пистолета, упал на колени, сдирая на них кожу, схватил своё табельное оружие, снял его с предохранителя и вытянул вооружённую руку по направлению к незнакомцам.
– Всем стоять! – закричал Боборыкин, пересиливая боль от содранных до крови коленей. – Стрелять буду!!
Участковый вовсе не был намерен шутить. Он и в самом деле готов был открыть огонь и даже на поражение, не озабочиваясь правилами социалистической (или капиталистической) законности – он ведь уже пребывал в пространстве взаимоотношений Негуса, а единственное, что его останавливало, так это то, что Избранная находилась в окружении незнакомцев. Потому он сначала и закричал, а уже потом приготовился стрелять.
Те из читателей, что успели ознакомиться с приключениями Ури Герца в повестях «Господин Злого Рока» и «Сущность Злого Рока», а также предваряющих их рассказов, уже знают, через какие перипетии прошёл этот герой, успевший побывать в шкуре ганфайтера Генри Зигланда с Дикого Запада. Тогда как побледневший Валерий Конкин попытался прикрыть своим телом Селену, историк незаметно вытащил из кармана круглый камень, каких немало можно найти на галечном пляже, и запустил его в участкового. Камень громко щёлкнул инспектора по лбу. Удар был столь неожиданный и сильный, что Боборыкин, всё ещё стоявший в крайне неудобной позе на коленях, повалился назад, на мгновение потеряв сознание. Пусть он и пришёл в себя, как только приложился затылком к полу, но пистолет он успел из руки выпустить. Ловким вьюном на упавшее оружие кинулся Пыхтеев, схватил его и бросил американцу. Продолжая улыбаться, Ури Герц поймал пистолет на лету, крутнул его на пальце с помощью скобы, и нацелил на полицейского, ощерив зубы. Если бы кто лично знал убийцу Зигланда, то в эту минуту узнал бы его по холодному выражению лицу и прищуренному взгляду. Чудо, что не прозвучал выстрел. Впрочем, Ури Герц научился контролировать себя. Только он и опешивший Боборыкин поняли, насколько участковый инспектор был близок к смерти. Это сильно потрясло полицейского, сердце которого усиленно билось в груди. Лёжа на спине, он «поднял» руки, чем вызвал смех у Валерки Пыхтеева. Впрочем, кое-что ощутила и наша героиня. Не желая пролития крови у себя в жилище, она сделала шаг вперёд и громко заявила:
– Иван Никодимович, встаньте и отправляйтесь к своим друзьям. Можете им передать, что у вас ничего не получится. Я никогда не соглашусь на ваши условия. Попрошу оставить мою квартиру и впредь больше здесь не появляться. В случае чего у меня есть кому на вас пожаловаться. Но, я думаю, что эта огласка не в ваших интересах. Ступайте же отсюда, я не хочу больше вас видеть.
– Верните мне пистолет, – потребовал полицейский, поглядывая исподлобья на американца.
Ури Герц сплюнул ему под ноги с самым независимым видом, потом выщелкнул из пистолета магазин и достал из него все патроны. Затем историк увидал «газовый» ключ, который, совершенно случайно, оказался поблизости. Когда здесь обитал Олег Сон, он собирался поправить систему полива, но дальше обещаний дело так и не продвинулось. Но именно сейчас массивный ключ сыграл своё соло. Ури Герц подхватил его и нанёс несколько быстрых ударов по стволу «Макарова», после чего вернул оружие, ехидно улыбаясь, участковому инспектору. Может быть эти удары не повредили пистолетного ствола, но пробовать стрелять теперь было чревато для здоровья. С проклятиями и угрозами Боборыкин из «зимнего сада» удалился.
– Первый раунд остался за нами, – с удовлетворением отметила Селена, – но что будет дальше, я не могу сказать. Хорошо, если бы они все ушли, но, наверное, не всё так просто.
– А что здесь вообще происходит? – спросил Конкин. – Из-за чего весь сыр-бор?
– Нам кое-что рассказал наш юный друг, – добавил американец, – но хотелось бы узнать ещё и некоторые подробности, которые могут оказаться важными.
Пришлось нашей героине поведать новым гостям историю последних событий. Всего она им не сказала, да для этого и не было нужды, но главное её собеседники поняли, что под этим кровом происходят судьбоносные события, последствия которых далеко тянутся.
– Я всегда это подозревал, – заявил хакер, всё внимательно выслушав. – Свою борьбу с Интернетом я начал много лет назад, и, к сожалению, в одиночку, тогда как здесь должна действовать Система. Толька она в силах противостоять другой Системе, которой и является Интернет.
– Интернет не Система, – сделал дополнение Герц, – а скорее уж Сверхсистема, то есть всё может быть серьёзней, чем мы думаем.
– Да уж куда серьёзней, – вздохнула наша героиня, – если здесь речь идёт о боге. Это вам не фунт изюму.
С этим никто спорить не стал. Мальчишка Валерка с опаской покосился в ту сторону, куда удалился Боборыкин, словно тот, вот прямо сейчас, приведёт за собой крайне раздражённого хмурого бога и будет тыкать в них пальцем и говорить: «Вот эти самые. А на пацана гляньте, он у них самый вредный». Селена глядела на этих людей, которых привёл Пыхтеев и, внутренне, вздыхала. В первую минуту они показались ей супергероями, каких рисуют в американских комиксах. Теперь же она видела, что всё это ей показалось. Это были самые обычные люди, пусть и не хуже, но и не лучше многих её знакомых. Тот же Пахолков, пусть он уже и в возрасте, но вполне мог быть опорой для неё. Хотя … выбирать не приходилось. Так вот в нашей жизни всё и распределяется.
– Ну, чего приуныли, орлы? – преувеличенно бодро заявил американец. – Где наша не пропадала?
Это прозвучало так по-русски, что Селена не удержалась от вопроса:
– А вы точно американец? Говорите по-нашему вполне уверенно. Почти без акцента. Я вот не замечаю.               
– Это всё по причине особенностей данного места, – заулыбался всеми своими зубами Герц. – Оно как бы выпало из обычного пространства и приняло некоторые формы мира виртуального. Потому мы и смогли сюда протиснуться. Мы ведь, дорогуша, вашему миру уже, увы, не принадлежим. А здесь … здесь всё немного по-другому. В том числе и понятный всем язык. Я говорю по-английски, с техасским жаргоном, мистер Конкин применяет русский язык, с волжскими идиомами, но мы прекрасно понимаем друг друга, а также множество других людей, сосуществующих где-то рядом с нами. Виртуальный мир, при всей его кажущейся бескрайности, не так уж и велик, и здесь имеются свои бесспорные плюсы.
– Господа, – прервал американца хакер, – а также товарищи, не надо лишнего многословия. Нам надо что-то предпринять и, желательно, побыстрее. Время ведь идёт, и играет оно не на нашей стороне.
– Ах да, – спохватился историк, – примите мои извинения, дорогуша. Я действительно малость заболтался.
– Там что-то происходит, – заявил Пыхтеев, который при этой группе, учитывая его вездесущность, выполнял функции лазутчика. – Я слышу шум и топот. Я сейчас посмотрю.
Мальчишка шмыгнул в коридор, не дожидаясь одобрения своих действий со стороны взрослых товарищей. Не успела Селена вздохнуть и открыть, чтобы предложить последовать за мальчишкой, как тот уже вернулся, и вид у него был весьма испуганный.
– Там … там … – частил лазутчик, тыкая пальцем назад. – Там …


Глава 4
Там было деревянное чудовище, вырубленный из массивного столба тотемный Голем, если можно представить себе Голема, изготовленного не из глины. Впрочем, как сказал Ури Герц, здешнее пространство уже перестало быть обычным, то есть и всяческие необычности вовсе здесь и не исключены. Позади движущегося истукана виделись Железновы, которые с любопытством разглядывали новые лица, которых в квартире ранее не было.
У советского писателя Волкова есть книга «Урфин Джюс и его деревянные солдаты». Александр Мелентьевич использовал книгу Лаймена Баума о стране Оз, как, к примеру, это сделал Алексей Толстой, написавший «Приключения Буратино», или Лазарь Лагин, адаптировавший английскую книжку про джинна, попавшего в наше время. Его «Старика Хоттабыча» любят до сих пор, хотя повесть была написана восемьдесят лет назад. Надо отметить, что произведения наших писателей самостоятельны, и не являются пересказом чужих сказок. Но мы сейчас говорим не об этом. Александр Волков придумал деревянных солдат, выточенных плотником Джюсом (совсем не таким, как столяр папа Карло), который вдохнул в них жизнь с помощью волшебного порошка колдуньи Гингемы. Описывая деревянных солдат, Волков явно держал в памяти Щелкунчика немецкого писателя- сказочника Эрнста Гофмана. Только если наш писатель был, условно выражаясь – добрым сказочником, то Гофман – его противоположность. Один роман «Эликсиры дьявола» чего стоит. Впрочем, Эрнст Теодор был продуктом своих родителей: мать его была крайне нервной и возбудимой женщиной, а отец, хоть и очень талантливый, но столь же и непоследовательный. Вот и Эрнст отличался всеми талантами, особенно в музыке и живописи. Он пользовался славой чудо-ребёнка, а став взрослым, прославился как мистик и романтик, отчасти схожий с Александром Гриневским (Грином). Тон гофмановского Щелкунчика и развил Волков. Если изменить и усилить тональность (как мы уже говорили), то и получится то существо, то чудовище, что увидела Селена, а теперь и посетившие её гости.            
– Вдруг из маминой из спальни, – начал насмешливо декламировать Конкин, дурашливо гримасничая, – кривоногий и хромой, выбегает умывальник и качает головой.
Эта фраза настолько разрядила обстановку, что все принялись хохотать, а запаниковавший было Пыхтеев, так тот и вовсе чуть не рухнул от смеха на пол, так зашатался, что вызвало новый взрыв веселья. И это неожиданно подействовало – только что они побледнели от ужаса, а сейчас разглядывали приближавшуюся к ним уродливую деревянную статую под другим «ракурсом», и она уже не казалась им такой страшной. Если вспомнить «скорпионов» из виртуального мира, с которыми столкнулся Ури Герц, так это и вовсе пустяк.
– Какой Пигмалион вытесал это чудо? – вопрошал Конкин, поворачиваясь то к одному собеседнику, то к другому. – Или это плод усердия постаревшего папы Карло? Если так, то я бы не советовал ему и дальше употреблять чинзано в таких дозах. Придётся доработать это чудо-юдо.
– Мы ведь с ним справимся, дядь Валер? – повернул повеселевшее лицо мальчик к хакеру. – Так ведь, дядь Ури?
– Не сомневайся, пацан, – громко заявил американец, доставая из кармана горсть круглых камней.
Вообще-то Селена ожидала от него какой-нибудь «магнум», или что там применяют американцы в щекотливых ситуациях. Но, с другой-то стороны, это всё же её квартира, и не хотелось бы, чтобы она превратилась в поле боя, в какой-нибудь Ар-Магадд («гора Магадд»), где, по поверьям еврейских мудрецов, должна пройти последняя битва человечества («Армагеддон») во время конца света («Апокалипсиса»). Такие вот зловещие ассоциации появились у нашей героини. И хорошо, что её новые знакомые пытались в эту трудную минуту шутить.
– Отдайте нам эту женщину, – крикнула из глубины коридора Вероника Кирилловна, – и мы вас отпустим, не причинив вреда.
– Надо ещё разобраться, – угрюмо вторил супруге Павел Петрович, –откуда они здесь взялись, и по какому праву?
– Ну, надо же, – восхитилась экстрасенс, в состоянии какой-то весёлой злости, – сколько же это у меня доброжелателей, готовой взять под защиту одинокую несчастную женщину. Вот только у неё к вам встречный вопрос: а сами-то вы здесь по какому праву чините беззаконие?
– Нет никакого беззакония, – выкрикнула Железнова. – Мы действуем от имени и интересов нашего нового бога, бога негуса, который сам и есть закон и порядок. Так всегда было, так всегда будет.
– О времена, – почти что пропел Конкин, – о нравы. И куда бедному хакеру податься?
– Мы вас не держим, – глухо заявил Железнов, – можете идти, откуда явились. Пока не поздно. А нам есть что обсудить здесь с этой женщиной.
Селена вдруг подумала, что с ней станется, если эти люди поддадутся на уговоры. Она ведь не может предложить им ничего. Они ведь её совсем не знают, а вид этого чудовища может изменить их первоначальные настроения. Тут наша героиня заметила, что мальчишка по имени Валерка уже куда-то пропал. Она тяжело вздохнула. Что ж, это было его право. Это даже предательством не назовёшь, так как знакомы-то они всего лишь несколько часов, за которые моральные обязательства не появляются. Но именно в эту минуту Пыхтеев появился в коридоре снова. Сорванец где-то нашёл дуршлаг и сейчас размахивал им над головой как герой романа Виктора Гюго – Гаврош, или герой другого французского писателя, Луи Буссенара – тоже парижский гамен, по прозвищу Фанфан. Взмахнув ещё раз дуршлагом, Валерка запустил им в истукана и – не промахнулся. Со звоном дуршлаг соединился с головой шагающего чудовища, а потом отлетел в сторону, закружившись по полу. Железновы охнули и отступили. Они отступили, но монстр не обратил на эту мальчишескую выходку не более, чем мы с вами на укус комара. Он ведь не заставляет нас повернуть назад, не так ли? Вот и истукан не повернул. Железновы снова подошли ближе.
– Сделайте же что-нибудь, – отчаянно закричала Селена, глядя на приближавшегося к ним деревянного монстра, – вы, мужчины!
Железновы торжествующе хохотали, подталкивая друг друга руками. Обычно так поступают подростки, и было странно видеть такую их реакцию. Валерка Пыхтеев прыгнул и схватил руками дуршлаг, выбранный им на предмет метательного оружия. Идеальное метательное оружие принадлежит рукам австралийских туземцев. Это бумеранг, грозное оружие, вроде метательной палицы, а главная фишка его в том, что он возвращается в руки охотника, если тот промахнулся по дичи. Здорово ведь, верно? Но самое удивительное здесь то, что необразованные дикари умеют изготавливать это идеальное оружие индивидуального пользования, словно некие Высшие силы заложили в их головы некую программу на изготовление совершенного оружия. Дуршлаг менее удобен для метания, но если ничего другого под рукой не оказалось, то можно использовать и его. Что тут же и сделал малец Пыхтеев. Дуршлаг пролетел несколько метров и врезался в голову истукана. Удар ознаменовался звоном, а посудина снова покатилась по полу. Селена проводила глазами предмет и только сейчас сообразила.
– Надо бить его в голову! Там вставлен управляющий диск! Необходимо выбить его из пасти этого создания …
Легко сказать, но попробуйте сделать это сами, когда к вам приближается чудовище. Должно быть потому и пользуются успехом фильмы ужаса, что людям нравится щекотать себе нервы, представляя себя на месте героев очередного триллера. Со стороны всегда видно и понятно, как надо себя вести, чтобы не попасть впросак, и более того – выйти победителем из положения, в которое героев загнала воля сценаристов и продюсеров. Всего-то и делов, что попасть в голову и выбить из щели рта диск с управляющей программой.
Крики Селены были услышаны, и гости начали обозревать коридор в поисках предмета, подходящего для метаний. Если бы они были в «зимнем саду», который только что покинули, отправившись следом за бежавшим Боборыкиным, то можно было бы использовать многочисленные горшки и вазоны, а также кашпо с растениями. Хоть и жалко любимые цветы, но своя жизнь тоже ведь ценна, учитывая, что сдаваться не следовало ни при каких обстоятельствах. Люди отступали, а деревянное чудовище наступало, под издевательские вопли и торжествующий смех Железновых. Селена попыталась понять, сам ли движется монстр, или им кто управляет со стороны. Скорее всего, его снабдили таким же радиоблоком, что и коллекционных кукол Селены. Что же касается диска с программой, то щель рта залепили широким скотчем, обернув его вокруг головы. То есть, даже если попасть дуршлагом или горшком, то выбить оттуда диск вряд ли получится. Скотч был прозрачным, и Селена его не сразу заметила. А за спиной уже начиналась лестница.
– Отступаем, – махнула рукой хозяйка, – здесь нам ничего не сделать, а наверху, может, что и получится.
Что у них могло получиться? Да ровно ничего! Одна надежда, что деревянный монстр не сможет подняться по лестнице, как это и было в прошлый раз. А больше надеяться было не на что. Селена не могла брать на себя ответственность за жизнь этих людей. Да, они откликнулись на её призыв и явились. Спасибо им за это. Но она не вправе посылать их на гибель. Если истукан останется внизу, тогда можно на что-то надеяться. Они и так бросили вызов слишком могущественным силам. Каковы новые возможности Роберта Авдеева, ставшего Избранным? Если это и сложный вопрос, то совсем скоро они узнают на него ответ, а пока что …
– Пока что расскажите мне о себе, – попросила экстрасенс своих спутников, пытаясь придумать, как организовать последний рубеж обороны. – Чтобы, хотя бы, последние минуты не прошли слишком скучно и в ожиданиях.
– Похоже, у вас здесь не заскучаешь, – улыбнулся американец, умудрившись продемонстрировать все свои зубы в особой «голливудской» улыбке, которая даруется всем американцам по праву происхождения. – Что вы хотите услышать от нас.
– Зачем вы здесь? – Прямо спросила госпожа Селена, но тут же попыталась смягчить свой напор, поняв, что взяла слишком уж круто: – Что вы думали здесь найти?
– Но вы же просили о помощи? – подал голос Валерка. – Я и привёл сюда своих друзей. Разве я сделал что-то неправильно?
– Да как тебе сказать, мальчик, – вздохнула наша героиня. – Я хотела увидеть своего наставника. Именно на его помощь я и надеялась. А как быть с вами, я не приложу ума.
– Интересное дело, – восхитился Ури Герц. – Нас находит этот смелый и расторопный мальчуган, что-то нам торопливо пытается объяснить, тащит неизвестно куда, а в результате оказывается, что мы пришлись не ко двору.
– Позволь, Ури, – попросил Конкин, – я попытаюсь объяснить хозяйке. Дело в том, уважаемая … э-э … мы не успели толком познакомиться за всеми этими событиями …
– Можете называть меня просто Селеной, хотя обычно я представляюсь госпожой Селеной. Для вас я готова сделать исключение …
– Восхитительно! – Деланно обрадовался американец. – Исключение для нас …
– Потерпи, Ури, – повернулся к историку хакер. – У нас у всех нервы. Позволь мне самому говорить от нашего общего имени.
Герц поднял руки кверху, показывая, что сдаётся и отошёл к лестнице, где принялся прислушиваться, что там происходит внизу. Там слышался шум, временами что-то грохало. Нельзя было лестницу оставлять без внимания. К американцу подошёл Валерка Пыхтеев и тоже принялся всматриваться. Мальчишке не очень понравилась реакция нашей героини. К ней привели помощь, а она показывает свой характер. Если ты с характером, то сиди дома. Он не подумал, что экстрасенс и так находилась у себя дома, и все неприятности свалились ей на голову столь нежданно, что та просто растерялась.
– Дело в том, Селена, – медленно заговорил Конкин, стараясь подобрать нужные слова, – что мы не совсем обычные люди. Обычные люди, в обычных обстоятельствах ведут себя … короче, как надо, как предписывают правила приличия. Мы же … пойми, что мы выпали из списка живых, и нам уже не надо стараться вписываться в некие рамки. Все мы, и даже вон этот пацан, сами пережили немало невзгод, которые меняют самого крепкого человека, а когда этот крепкий человек прощается с жизнью – в особенности. Задумывалась ли ты когда об этике той стороны жизни?
Пожалуй, впервые Селена не нашла, что ответить. Может по той причине, что говорила с людьми необычными. Да и обновлённый Роберт Авдеев был тоже очень непрост. С вытащенной из глубины подсознания личностью музыканта Олега Сон тоже ведь было очень даже непросто. Если честно признаться, у Селены так и не получилось найти с ним общий язык, потому они и расстались. Сначала Селена очень переживала по этому поводу, а потом решила, что так будет даже лучше. Она придумала для себя Олега, а когда оказалось, что настоящий Сон совсем другой, начала корежить его индивидуальность, подгоняя её под свои представления. Это теперь она разобралась в себе и поняла, что давно надо было отпустить придуманного ею Олега, а не маяться каждый раз, при каждой новой встрече, что настоящий Сон и придуманный не вкладываются один в другого. Она задумалась, жалея себя, и упустила ряд размышлений собеседника.
– … А они отличаются друг от друга – тот мир, в котором мы все обитали, и мир виртуальный, а в особенности – астральный. Мы кое-в чём осведомлены, о событиях, происходящих в обычном мире. Собственно говоря, в нашем мире, в потустороннем, или астральном, эти изменения начали происходить ещё раньше. Астрал, это переходная зона между параллельными пространствами. Так было всегда, или достаточно давно. Но потом появилась виртуальная реальность, и она вторглась в мир астрала. Вы этого не видите, но это так. Иногда кинематографисты что-то чувствуют, и создают фильмы вроде «Восставших из ада» или «Пульса». Всё дело в Интернете. Точнее, в тех процессах, которые начинаются, когда электронные поля вторгаются в наше жизненное пространство. Думаешь, почему людей столь старательно запихивают в города?
– А их запихивают?
– Однозначно, – уверенно ответил Конкин и даже взмахнул кулаком, для убедительности. – Городское пространство всё больше удаляется, по своим определениям, от обычной биосистемы. Само техническое и электромагнитное содержание городов меняет людей. Незаметно, исподволь, но меняет. То, что большинство горожан отличается от проживающих в сельской местности, стараются не говорить. Я лично уже давно уверен в некоем глобальном заговоре против человечества, ещё до того, как узнал о появлении этого самого Негуса. Вот тогда-то и стало всё сходиться, одно с другим.
– Что – сходиться? – решила уточнить Селена, которая тоже улавливала нечто подобное.
– Влияние богов на людей. Оно весьма существенно. Ты никогда не задумывалась о действительных причинах появлений разного рода религий?
– Задумывалась, – призналась наша героиня, – но в прикладной, если так можно выразиться, версии, относительно того, чем я занимаюсь.
– Быть может, позднее ты нам расскажешь, – печально улыбнулся Конкин, – чем именно ты занимаешься, а пока я тебе объясню то, что происходит сейчас и происходило раньше. Религии создавались для глобальных манипуляций некими внешними силами. Это были некие коллоквиумы по настройке сознания, для восприятия людей, открытия ими божественной идеи. Что такое идея? Это мысленный образ объекта реальности. Иначе говоря – матрица сознания. Можно ли изменить сознание? Оказалось, что – да, очень даже можно. Любая фантазия, при внедрении в массовое сознание, становится реальностью. Если раньше бог, или некая Высшая сила, мог вырасти до невиданной могущественности, распыляя в пространстве веру в себя, как грибницу, то позднее этим же начали заниматься политические партии, создавая подобие бога, или божественной идеи. В результате та часть общества, которая получало от этих идей преференции, становилась сверхмогущественной, но, так как оставалась срезом общества, скоро теряла над всем контроль, а потом и власть. Эта же сила, которая назвала себя Негусом, пошла много дальше, и хочет изменить саму сущность людей, чтобы они перестали нести в себе того Высшего Бога, который и есть Природа. То есть Негус собирается ликвидировать биологическую суть человечества.
– А разве это можно сделать? – удивилась наша героиня.
– Для настоящего бога невозможного нет, – убеждённо ответил Конкин. – Конечно, всё это делается не сразу. Сразу можно вызвать масштабную катастрофу, вроде всемирного потопа или глобального оледенения. Если же надо достигнуть неких целей, то сначала приходится создавать предпосылки, затем устраивать цепочки событий, которые и приводят в необходимым результатам. Возьмём автомобили. Они морально устарели, лет уже пятьдесят как, но их старательно модернизируют и продолжают использовать. Дошло до того, что городское пространство изменяют специально, чтобы продолжить использование автомашин. А ведь они несут с собой не только разного рода ДТП, которых очень много, но и ещё ряд очень нехороших явлений, таких, как постоянный шум движущегося транспорта, который угнетает нервную систему через слух; от шума ведь никак не избавиться, для тех, кто живёт вдоль автотрасс, а это – как правило - весь город. Но это ещё не всё. Из выхлопных труб автомашин выбрасывается продукты выхлопа, среди которых  имеются диоксины, смешивающиеся с пылью и цветочной пыльцой. Это очень ядовитые соединения, которые вдыхаются и в человеческом организме накапливаются, действуя, со временем, на иммунную и генетическую систему. Раньше было принято ругать промышленность, обвиняя её в загрязнение городов, но, как оказалось, главным источником загрязнения является именно автотранспорт, работающий на октановом топливе. Фантасты и футурологи описывали города будущего, в том числе и транспортную систему городов, и все они говорили о движущихся дорогах, которые пусть и не столь быстры, как индивидуальные машины, но они исключают транспортный коллапс и, самое главное, экологически безвредны. Далее – сотовая связь, которая распространяется неконтролируемо, а ведь это радиоактивность, пусть и в ничтожных дозах. Влияние на мозг радиоволн не до конца изучено, но уже ясно сейчас, что постоянное воздействие, каждодневное и ежечасное, меняет некоторые функции, протекающие в головном мозге. А влияние электромагнитных полей, которые всё более присутствуют в городских квартирах. Некоторые устройства заземляются, но влияние электромагнитного поля необычайно высоко. Надо ли говорить об опасностях его?
– «Полтергейст», – заявил Ури Герц, который прислушивался к разговору, оставаясь у лестницы, – какой показывают в мистических фильмах, это один из примеров блуждающих электромагнитных полей, а ведь это явление может сделаться массовым. Представьте себе цунами, который сносит город изнутри. Как вам такие ощущения?
Селена предпочла не отвечать, да Ури герц и не ждал ответа, а Конкин продолжал свой страстный монолог, рассказывая о вещах, которые его давно волновали.
– Или взять генетически модифицированные продукты. Ими занимаются транснациональные компании. Казалось бы, они делают доброе дело – хотят накормить человечество, но, если на поверхности лежат эти благие цели, то чуть глубже находится получение прибылей, а ещё глубже – изменение генетического кода человечества.
– Вы это говорите для красного словца? – спросила Селена хакера.
– А перед кем мне сейчас красоваться, – нахмурился Конкин, – если учитывать, что меня как бы и нет. Я взвалил на себя миссию, как царь Коринфа Сизиф, вынужденный вкатывать на гору Аида камень.
– Всё по той простой причине, – придвинулся к ним Герц, – что люди придумали для себя нового бога – Маммону, которому, вольно или невольно, поклоняются. Это божество требует себе жертв, а питается он душами тех людей, которые ему доверяются, чтобы получить богатство. Деньги, это основная цель для развития государств и массы людей. Служением этому Господу они сделали для себя целью в жизни. Бог Маммона вклинился между всеми основными религиями мира. У Маммона даже имеются свои официальные храмы – банки, биржи и финансовые организации, вроде Международного валютного фонда. Большая часть прихожан Маммоны не знают, какому богу они вручают свои души. И в это время появился Негус.
– И в это время появился Негус, – как бы подхватил Конкин монолог своего приятеля. – Вначале он ничем не противоречил Маммоне, и являлся как бы его подручным, уполномоченным по делам науки. Потом оказалось, что Негус начал переформатировать организованный по его лекалам мир. Теперь оказалось, что Маммона играет, то есть поёт и пляшет под дудку Негуса. Интересная картинка прорисовывается?
Герц коротко хохотнул и сунул руки в карманы. Госпожа Селена покосилась на него. Американец представился историком, работником музея в Эль-Пасо. Экстрасенс бы не поверила его словам, если бы дело касалось обычного человека. Но человек умерший врать не станет. Какую пользу он может вынести из той лжи? Быть может, он когда-то и был историком, но сейчас выглядел наёмником в отставке, с обветренным лицом, залысинами в редких волосах и покатыми плечами бывшего борца.         
– Сначала в делах Маммоны и Негуса никаких противоречий не наблюдалось, – продолжил говорить Конкин, – но потом, должно быть, Негус решил, что получение прибыли, как главная цель, не может быть основой для дальнейшего развития отношений. К тому же он решил всё человечество сделать своими прихожанами. Для этого он задумал грандиозную задачу – переделать всех людей под иные стандарты. До сих пор люди были самостоятельны в своих предпочтениях, ибо были частью единой биосистемы, того Верховного Бога, который и есть Природа, Всесущий. Но, если изменить биологическую природу людей, то они выпадут из подчинения Всевышнего и попадут в полную зависимость от Негуса.
– А зачем ему это понадобилось? – спросила Селена, прислушиваясь к тому, что происходило в других частях её квартиры, где шум нарастал. Пыхтеев, так и вовсе начал немного опускаться по ступенькам, действую со всей возможной осторожностью.
– Люди зависят от богов, но боги зависят от людей ещё больше. Стоит перестать поклоняться богам, как их могущество резко снижается, а потом истончается и вовсе. Вспомните богов Южной Америки, Африки, Австралии, большую часть богов Азии. Они когда-то были очень могущественные, они творили великие дела и меняли мир по своему желанию. Когда-то боги раскололи праконтинент Пангея на Гондвану и Лемурию. Боги Рима и Эллады тоже успели сотворить немало дел. Они даже успевали повоевать с расой титанов.
– Титаномахия, – подсказал Герц. – Эту войну смело можно было назвать мировой, как и ту, что была описана в «Рамаяне» и «Махабхарате». Исходя из всего этого, Негус решил, что конкуренты ему не нужны. Он решил подмять под себя весь мир, а для начала исключить все прочие религии. Он решил остаться единственным богом.
– И каким же это образом?
– Переделать людей и сделать их частью себя. Для этого и нужно – Установление, чтобы изменить сущность людей, изменить состав их души. Следующей стадией должно стать Обретение, когда люди объединяются в единое государство, подчиняться которое будет единому мировому правительству, за которым и будет стоять Негус. Вот тогда-то и произойдёт следующая стадия – Откровение …
– Там … – на лестнице показался Валерка. – Он снова идёт.
– Кто – он? – спросила Селена.
– Этот твой деревянный монстр, – сообщил Герц, сидевший на корточках и смотревший вниз. – Но он приближается не один. С ним этот … Избранный.


Глава 5
Должно быть, у читателя сложилось впечатление, что прошло много времени между тем моментом, когда Селена со своими новыми знакомыми отступила в оранжерею, и когда начал подниматься тот самый движущийся истукан. Совсем нет. Просто та темперальная продолжительность, которая именуется временем, может течь по-разному, и даже в нашем пространстве. Можете проверить сами: час проведённый в кресле стоматолога и проведённый с любимым человеком длится абсолютно по-разному. Это, конечно, шутка, но время в виртуальном, а уж тем более – астральном пространстве имеет свои особенности. В состоянии смертельной опасности человек вдруг переживает самые знаменательные моменты своей жизни, и длится это всего лишь миг. В романе Джека Лондона «Смирительная рубашка» его герой, профессор агрономии Даррел Стэндинг попадает в обстоятельства, когда его личность выскакивает из тела и отправляется путешествовать в пространстве, переживая его жизнь и жизнь его предыдущих воплощений, игнорируя физическую сущность времени. Герой романа Андрея Валентинова «Дезертир» обманывает время по-своему, то есть существуют различные варианты обойти темпоральную доминанту. Это способствует развитию сюжета и заставляет задуматься тебя читатель, насколько всё вокруг нас не так просто, как нас уверяют знающие люди. Ещё Вильям Шекспир устами своего героя убеждал Горацио, что в мире существуют такие тайны, какие и не снились мудрецам. Пусть это будет одна из тех тайн.
Тот же самый истукан, когда попытался подняться по этой же лестнице, низринулся и потерял во время падения управляющий им диск. В душе Селена надеялась, что эта лестница и останется непреодолимым препятствием для деревянного голема. Но, как оказалось, обстоятельства меняются. В прошлый раз рядом не оказалось Избранного. Но сейчас он там был, и он управлял монстром не хуже иного баймера. И для этого ему не требовался пульт управления или хотя бы джойстик. Слово «руководитель» имеет значение начальника, директора и даже президента, тогда как впрямую говорит не только об указующем персте, но и о длани, которая ведёт, управляет человеком, либо событием. В данном случае Избранный вёл истукана. Когда монстр добрался до поднимающихся ступеней, математик поднял его вскручивающим взмахом кисти, собирающей пальцы в кулак. Это дало импульс энергии, поднявшей истукана в воздух и направивший его над ступенями туда, где размещался «зимний сад». Следовавшие позади спутники – супруги Железновы и участковый Боборыкин одновременно вскрикнули, не привыкшие ещё к тем чудесам, что соответствовали уровню Избранного, прошедшего Глубокое Установление.
Это было потрясающее зрелище – плывущая по воздуху статуя некоего монстра из пантеона индейских божеств. Путешественник- экстремал Тур Хейердал в своей книге «Аку-аку» пытается открыть тайны острова Пасхи. Одна из загадок была связана с перемещением каменных истуканов Рапа-Нуи (второе, полинезийское название острова). Вполне серьёзно норвежский этнограф утверждал, что туземцы заставляли каменные статуи, вес которых достигал десятков тонн … летать по воздуху, применяя то ли какие-то запредельные транспортные технологии, секрет которых канул в Лету, то ли используя приёмы магии. Глядя на плывшего над полом истукана, вспоминались те убедительные слова Хейердала. Впрочем, эта статуя поднялась над полом не более, чем на десять сантиметров, но и это оказалось для Избранного затруднительным, потому как было видно, как по лицу его буквально струятся капли пота, а руки довольно сильно дрожат.
Это зрелище вселило в нашу героиню чувство гнева. Она подхватила с подставки тяжеленный горшок с перистым каланхоэ, покрытым нежными розовыми цветочками, и швырнула его в парящего монстра. Злость была сильная, и горшок долетел до чудовища. Удар сотряс статую, но удержал её в воздухе. Почин экстрасенса с восторгом был поддержан Пыхтеевым, который схватил другой цветочный горшок, и тоже запустил им, но уже не в истукана, а по математику. И тоже попал! Только если тотему горшок ударил по корпусу, то Валерка целил наверняка – в голову. Известно, что подростки, они народ довольно жестокий и зачастую не задумываются над последствиями своих поступков. В старых комедиях раньше показывали, как рассерженные женщины мечут из окон цветочные горшки в своих обидчиков. Потом это показывать перестали, потому как этот опыт «взяли на вооружение» некоторые подростки, ведь на экране всё выглядело так весело, так прикольно, но это горшкометание покалечило немало людей, пока его прекратили. И вот теперь Валерка повторил проступок взрослого человека. Он угодил горшком в голову Избранному, возможности которого соответствовали могуществу императоров прошлого. Математик зашатался, схватившись руками за голову. Между пальцев его побежали первые капли крови. Испуганный Валерка раскрыл рот и попятился. Статуя продолжала висеть, покачиваясь в воздухе.
Селене показалось, что само пространство в её квартире сотряслось. Наша героиня обладала повышенной чувствительностью, которая, по причине последних событий, ещё больше обострилась. Это чувство и подсказало ей, что произошёл некий сдвиг, как слышит вроде бы спящая кошка осторожное шевеление мыши в своём убежище. Только она собиралась повернуть голову, чтобы оглядеться и выяснить природу того сдвига, как внизу одновременно взвыли спутники Избранного. Они бросились вперёд, в атаку, и моментально обошли деревянные чудище, которое всё ещё парило над ступеньками. Массивный Павел Петрович задел широким плечом бок статуи, и она принялась вращаться вдоль своей горизонтальной оси, как причудливая юла. Хорошо, что Герц вывел пистолет участкового из пользования, а то он непременно принялся бы стрелять, крайне раздражённый выходкой противной стороны. Он и в самом деле держал пистолет в руке и угрожающе им размахивал, то ли по привычке, то ли просто не удержавшись.
Кинувшийся за горшком, как метательным снарядом, Пыхтеев вдруг остановился и испуганно вскрикнул. Селена повернула голову на его возглас и увидала, что из глубины помещения к ним стремительно приближаются несколько человеческих фигур. Наверное, это и было последствием того сотрясения пространства, которое она ощутила. Неужели Избранный, бывший математик Авдеев вызвал для себя новых бойцов, решив, что с имеющимися он со своей задачей не справится? Если так, то они, все они, кто находится на её стороне, уже проиграли, хотя неуёмный американец Герц уже вынул из кармана очередной камень и изготовился к броску, а его напарник Конкин шарил по сторонам глазами, выискивая, чем бы вооружиться, чтобы дать отпор новому противнику. И тут Селена поняла, что узнаёт переднего из набегавших людей.
– Учитель! Го Цзи!!
Честно признаться: Селена не любила, когда рядом было много людей. Существует такое явление, как человек толпы. Классический вариант предложил американский писатель Эдгар Аллан По. Он даже рассказ с таким названием. Человек толпы является, вольным или невольным, энергетическим вампиром и умеет подпитываться энергией рядом находящихся людей. Для этого вовсе не обязательно надкусывать яремную вену и глотать насыщенную гемоглобином кровь. Этот вариант лучше оставить для писателей всяких там ужасов. Настоящие вампиры давно уже научились провоцировать окружающих на выплески эмоций и питаются теми энергиями, которые начинают бушевать. Это и театр, и телевидение с его реалити-шоу, и концертная эстрада, и даже заседания Государственной Думы. Главное – создать коллективную ситуацию и умело её использовать. Читатель не задумывался о причинах скандалов в очередях во времена всеобщего дефицита позднего «развитого социализма». А это как раз они, вампиры. В настоящий момент эти «люди толпы» переместились в общественный транспорт. Одна- две поездки в метрополитене насыщают их на целый день. А те, кого использовали, сетуют на усталость после трудного трудового дня. Как-то раз Селена столкнулась с одной такой вампиршей и, раздражённая её бесцеремонностью, вступила с ней в ментальный поединок. Наша героиня не любит вспоминать тот случай, но мы, может, когда о нём и поведает читателю, но позднее, когда у нашей героини будет хорошее настроение.
Почему мы вспомнили про «людей толпы» и метро, где Селена была пару раз и старается больше там не появляться? А потому, что в тот момент на лестнице, ведущей в «зимний сад», создалось то столпотворение, какое бывает в метро каждый день. Посередине болтался деревянный истукан, вращаясь вокруг себя, мимо его лезли вверх Железновы и Боборыкин, а им навстречу летели незнакомцы и все прочие, которых можно было причислить к сторонникам нашей героини. Не так уж и много народу, но вместе с тем - сколько экспансии и экзальтации!
Буквально минуту назад нельзя было сомневаться, что люди Избранного схватят нашу героиню, а её защитников сомнут. Но вот эта минута миновала, а положение полностью изменилось на противоположное. Теперь вниз покатились прошедшие Установление. На самом верху прыгал от восторга Валерка Пыхтеев, выкрикивая слова, которые можно назвать кричалками, если бы это столкновение происходило на стадионе, а здесь это было выражение радости и знак презрения к противнику. Что ж тут скажешь – молодёжь, она всегда тянется к максимализму.
Скатившись со ступенек, Железновы подхватили тело Авдеева, который беспомощно таращился по сторонам, издавая нечленораздельные звуки, и потащили его вниз. Отступление прикрывал Боборыкин, который целился то в одного, то в другого, угрожающе выкрикивая ругательства и обещая перестрелять всех. Шаг за шагом он отступал назад, а пистолет выглядел достаточно убедительно, чтобы остудить самые горячие головы. Наконец он скрылся внизу, а единственным напоминанием о несостоявшейся атаке остался истукан, который по-прежнему висел в воздухе, медленно поворачиваясь вкруг своей оси. Это было самое удивительное зрелище, но все присутствующие столько успели повидать, что на него уже через пару минут не обращали внимания. Долгое время в Европе ходили легенды, что в Мекке, в чёрном храме Кааба в воздухе парит железный гроб с телом пророка Мухаммеда, а ему поклоняются тысячи паломников, некоторые из которых выкалывают себе глаза, чтобы никогда не забыть той картины, которой они стали свидетелями во время хаджа. Надо учитывать различия  привычного всем нам мира и того, который выстраивается Искусственным Разумом.
– Наставник, – Селена протянула руки навстречу Го Цзи, словно собиралась обнять его, а тот широко и благожелательно её улыбнулся, после чего сложил руки вместе и поклонился.
Мы давно уже не видели профессора Го Цзи, который когда-то преподавал в Национальном университете Цзяо Тун, что находится в Шанхае и входит в печень успешных учебных заведений. С тех пор, как мы наблюдали за ними, за их перемещениями из России в Шанхай, а оттуда в Тибет и далее – в Шамбалу, учитель Го Цзи изменился. На лице его появились морщины, которых раньше почти не было, волосы прорядилась и появилась благородная седина, плечи стали более костистыми, а на руках проступили жгуты сухожилий, кадык ещё более выдвинулся вперёд, а на выступающем вперёд носе появились очки с хромированной оправой. Но что осталось неизменным, то это блеск в глазах, уверенность и стремительность в движениях, а также все те чувства дружелюбия, которые Го Цзи выражал по отношению к нашей героине, а также к её друзьям. Наставник всё ещё носил традиционные китайские костюмы с множеством застёжек и широкими обшлагами. Окружавшие его люди носили монашеские шафрановые одеяния, словно явились сюда прямо из монастыря.
– Каким образом вы здесь очутились? – продолжала расспрашивать профессора Селена, так и не решившись его обнять. – Наверное, Пыхтеев всё же нашёл вас?
– Нет, – замотал головой мальчишка, – хотя я и пытался.
– Мы выставили надёжную защиту от проникновения к нам вашего виртуального мира, со всеми его тенденциями. У вас бы ничего не получилось. Нет, сведения пришли совсем не оттуда. Должно быть тебе известно, что между мирами существует тонкая связь. Многие пространства как бы вложены в единое тело Вселенной. Можно путешествовать из мира в мир, не пересекая космические дали. Но для этого необходимо достигнуть совершенства и просветления, либо знать тайные тропы, с некоторыми из которых ты успела познакомиться. Так вот, по одной из них к нам пришёл человек и сообщил, что тебе угрожает опасность.
– Кто это был? – сделала большие глаза экстрасенс.
– Он не представился, – пожал плечами профессор, – и, похоже, не был расположен к длинным разговорам. Сказав нам это известие, он тут же ушёл, и преследовать его не было никакого смысла. У нас порой появляются гонцы из других миров. Это ни к чему не обязывает и избавляет от постоянных представительств. Перекрещивание миров довольно сложное дело и нарушает сложившийся баланс, тогда как кратковременный визит не нарушает никаких правил.
– Должно быть, это был Модест Евграфович Черепанников, хранитель одной из «троп», о который вы упомянули, учитель. Он обещал мне когда-то помощь, и своё обещание исполнил.
– Расскажи, – улыбнулся Го Цзи, – в какое дело ты влезла на этот раз?


Глава 6
– Это всё намного серьёзней того, что с тобой случалось ранее, – заявил Селене учитель, после того, как всё внимательно выслушал. – Ты поднялась так высоко, дорогая ученица, что тебя заметили боги.
– Это комплимент, – с сарказмом спросила Селена, – или повод сильно опечалиться?
– Зависит от того, – философски ответил Го Цзи, – чего ты от жизни ждёшь. Если ты готова отдать свою душу и сделаться частью чего-то грандиозного и могущественного, то это одно, но если ты желаешь остаться сама собой, то – совсем другое дело.
– Мне уже тут сделали предложение, – со вздохом призналась экстрасенс, – от которого нельзя отказываться, но я …
– Отказалась? – подсказал наставник.
– Потому мне и понадобилась ваша помощь.
– Но здесь у тебя уже есть защитники, – покосился через плечо наставник, – и довольно сильные личности. Я чувствую исходящую от них энергию.
– Но этого оказалось мало, – снова вздохнула Селена. – Не забывайте, учитель, что нам пришлось столкнуться с богами.
– Положим, ещё не с богами, – спокойно ответствовал Го Цзи, – а с их отпечатком. Похоже, что твоего несостоявшегося приятеля загрузили иным содержанием.
– Он теперь Избранный, – сообщила наставнику Селена. – Только что прошёл процедуру Глубокого Установления. Теперь он человек лишь с виду. Он представляет собой тень Негуса, нового божества. Таких Избранных будет тысяча, и они будут править миром. Точнее, править будет сам Негус, провозглашая свою волю их устами.
– Довольно разумное решение, – кивнул наставник, – если бы их было немного, то они бы попробовали договориться между собой действовать самостоятельно. Власть, это слишком могучая матрица, которая может изменить саму личность носителя её, а слишком большая власть меняет её непременно. По этой причине и придумана смена власти, чтобы она перешла к другому носителю до того, как начнутся неминуемые изменения личности. Это происходит, в том числе, и на уровне физиологии. Если произвести исследования, то окажется, что у всех носителей власти оказывается крайне изношенным организм. Правда, этому может помешать защита, которая строится посредством массового выброса энергий. Одним из видов этой защиты являются коллективные молебны во здравие носителей власти, как это практиковалось раньше, в том числе и на территории Российской империи.
– Но это ей не помогло, – напомнила Селена.
– Каждая династия рано или поздно вырождается. Это у вас и случилось. Но обычно за этим следят специальные люди. Кажется, такой человек находился и у вашего правителя. Правда, он понял, что с данным носителем ничего сделать уже нельзя, и переключился на его наследника. Вот только это осознание пришло слишком поздно. Он не успел ничего толком сделать, лишь только напортил. А дальше вообще всё пошло в полный разброс.
– У него, то есть у Распутина, не хватило квалификации?
– Моя дорогая ученица, – теперь уже вздохнул наставник. – Это слишком сложные вопросы. Для тебя. Да и для меня тоже, если хочешь услышать верные ответы. Ты уже представила себе историю, похожую на повесть «Трудно быть богом», про прогрессорскую деятельность иной цивилизации. Так я тебя разочарую. Всё много проще, и, вместе с тем – намного сложнее. Не надо ни на кого надеяться, что придут добрые мудрые дяди с иных планет или иного времени, и твои ошибки исправят. Все тяготы ложатся на наши плечи, а воздействие извне носят совершенно иную природу. Надо проявлять мудрость, чтобы уметь заглянуть в послезавтрашний день. Нас ведь от этого всё время отучают те, кто несёт бремя власти. Они считают это – своей прерогативой, а все наши инициативы – покушение на их статусы. Но давай не будет отвлекаться на досужие разговоры. Ты ждёшь от нас помощи?
– Д… да, – неуверенно кивнула головой Селена, – если мне можно помочь.
– Сосредоточимся на этом.
Го Цзи сопровождало несколько монахов, которые явились вместе с ним. Они не произнесли ни одного слова, но ко всему внимательно прислушивались. Старались не пропустить ни одного слова и Конкин с Герцем, а вот Пыхтеев … Мальчишка в своё время слишком многого был лишён, и, самого главного – подвижности. Если читатель уже знаком с рассказом «Файл по имени Валерка», то и объяснять ничего не надо. Прочим же скажем, что детский церебральный паралич, болезнь очень тяжёлая, особенно для детской психики и мириться с теми условиями, в которых вынужден существовать, ох, как нелегко. Потому и был Валерка сейчас так подвижен. Пусть и по другую сторону жизни, но он не желал сидеть на одном месте и пользовался малейшим поводом, чтобы куда-то устремиться. Надо узнать, что творится в стане противника? Валерка туда отправится ещё до того, как об этом озаботятся другие. Пока Селена беседовала со своим наставником, Пыхтеев прокрался по лестнице и осторожно спустился, покосившись попутно на медленно вращающегося над лестницей истукана. Он был осторожен, и он медленно двигался вперёд.
+ + +
– Мы попытались проникнуть к тебе, дорогая ученица, но тут оказалось, что попасть к тебе невозможно.
– Они замкнули каким-то образом моё жилище, – пожаловалась селена учителю, – отсюда нельзя выйти. Я пыталась, но у меня ничего не получилось. К тому же они соединили мою квартиру с нижней, и послали сюда соседей, в качестве соглядатаев.
Если говорить честно, то наша героиня не испытывала большой злости по отношению к Железновым. Соседи сами сделались жертвами той ужасной интриги, которую плёл Негус, как это делали в античные времена парки. Их схватили за шкирку, швырнули на арену действий и заставили плясать под дудку некоего факира. Они сделались людьми бессознательно зависимыми. Примерно та же история случилась и с Боборыкиным. Участковый вошёл в их дом и попал там в ловушку, из которой так и не смог выбраться. Он прошёл через Установление и был брошен на арену, как и Железновы. И что прикажете делать?
– И что прикажете делать, учитель? – жалобно спросила Селена.
– Приказывать я тебе не буду, – ответил Го Цзи, – тем более, что ты и сама госпожа, но помочь попробую. Нам придётся спуститься вниз и выпихнуть с твоей территории Избранного.
– Вы думаете, это у нас получится? – с сомнением спросила экстрасенс.
– Конечно же – нет, – улыбнулся наставник, – если ты заранее настраиваешься на неудачу, и да, если ты категорично настроена на успех. Внутренняя сила. Слышала ли ты про такой термин?
– Кажется у американского актёра Чака Норриса, – подал голос Конкин, – есть книга под названием «Секрет внутренней силы».
– Карлос Рэй, известный всем как Чак Норрис, – повернулся в сторону хакера Го Цзи, – много времени провёл на Востоке. Он нёс службу в Корее, где начал серьёзно заниматься тхэквондо, одним из первых белых людей. Позднее он начал сниматься в кинематографе, куда его затащил Брюс Ли, имевший американское гражданство и потому много времени проводивший в США. Норрис много общался с китайским актёром, который был не только бойцом, но и философом школы боевых искусств. Ли сам написал несколько трактатов по боевым искусствам, а его книга «Путь упреждающего кулака» была широко известна среди любителей боевых искусств. Брюс Ли придумал свой собственный стиль – Джиткундо и занимался его пропагандой, но столь скоропостижно погиб. Чак Норрис многое перенял у своего приятеля и вложил мысли того в свою книгу. Так вот, внутренняя сила задействована не только во время рукопашных поединках, но и в иных противостояниях. Надо только уметь ею пользоваться.
– Учитель, ты мне поможешь?
– А для чего ещё я сюда явился?
– Постойте, – встревожился вдруг Конкин. – А куда подевался малец, наш разведчик Валерка?
+ + +
Валерка, который при жизни был слишком привязан к своему креслу, костылям или сопровождающему, что теперь просто не мог долго оставаться на одном месте. Его всё время тянуло куда-то отправиться, с чем-то или кем-то познакомиться. В детстве его любимыми фильмами были про «Неуловимых мстителей» и «Армию трясогузки». А что? Вполне понятный выбор для подростка. «Повесть о первой любви» штудировать? Так это больше для девчонок подходит, которые с самого детства в куклы играют да в «дочки- матери», а они, пацаны то есть, ух …
Короче говоря, как только Пыхтееву наскучило разглядывать новых гостей с бритыми головами и в оранжевых накидках, он решил посмотреть, куда же подевался их противник. Мальчишка понимал, что с Избранным его лучше не пересекаться, а вот эти мутные соседи вызывали у него раздражение. Не готовят ли они, где-то там, всем им какую каверзу? Вот для этого важного задания, назначенного самому себе, и отправился неуёмный парнишка. Шаг за шагом он отодвигался к лестнице, а потом почти что сполз по ступеням. Его не заметили свои, может, не приметят и чужие.
Лазутчики, как это показывают в фильмах, перебегают от укрытия к укрытию, от стены к стене, быстрые и незаметные, как тени. В виртуальном мире Пыхтеев научился переходить в формат программы и просачиваться туда, куда всем прочим ход заказан. Это его Конкин научил, который легко взламывал самые сложные коды. Ему научиться и форматироваться ничего не стоило. Он и тёзку- Валерку этим искусствам обучил. А Валерка для него был готов на что угодно, как для старшего брата, а то и отца, которого Валерка так и не запомнил. Видел, конечно, но не запомнил.
Жизнь наша, это такая игра. Пока ты к ней относишься, как к игре, и она с тобой соотносится так же, а как серьёзности разные начинаешь искать да применять, вот тогда ты по носу и получаешь. Вплоть до летального исхода, который к полётам никакого отношения не имеет. Сам Валерка не читал, но ему Конкин рассказывал, что есть такая книжка, про вечного мальчика, Питера Пена, который умел летать и не хотел становиться взрослым. И жил он в особой стране, где живут одни мальчишки, то есть там ещё есть индейцы, пираты и прочие интересности. Всё там есть, что заставляет биться мальчишеское сердце, даже если оно бьётся в груди взрослого человека, как у Валерий Конкина, или у Стивена Спилберга, который снял фильм про Питера Пена и Капитана Крюка. А ещё Питер Пен был любимым героем и даже кумиром Майкла Джексона, мальчика- певца, мальчика- миллионера, который тоже отказался быть взрослым и построил для себя ту мальчишескую страну, Неверлэнд, только счастья это ему почему-то не принесло.
Сам Валерка для себя решил, что он пока что останется таким, какой он есть сейчас. Потом, когда он наиграется, чего прежде был практически лишён, возможно, он устроит свою жизнь по-другому, на других принципах. Но пока что он был игроком. Любил Валерка вторгаться в чужие коллективные игры в реальном времени и быть там полноправным участником. Это ему Конкин рассказал. Он в своё время читал книжку одного фантаста, Клиффорда Саймака, и там был рассказ «Театр теней», в которой космонавты устроили игру в театр, где каждый из них управлял какой-либо из кукол, своей, которая подчинялась только ему, так как была настроена на его индивидуальные биотоки мозга. А потом оказалось, что один из космонавтов погиб, но количество кукол не уменьшилось. Это шокировало космонавтов, и они попытались выяснить причину этого явления. Тогда-то и оказалось, что они участвуют в контакте с иной цивилизацией и на них проводится тестирование, как ведут себя люди в той или иной ситуации. Этим вот и занимался Валерка, влезая в чужие игры. Впрочем, для него они не были чужими. Люди не догадывались, что это на них Искусственный Разум, принявший вид Интернета, проводит своё глобальное тестирование, перемежая его с элементами Установления, когда люди делаются зависимыми от присутствия в этом компьютерном мире. Это сделать не так уж и сложно – достаточно извлечь часть души и заменить её идентичной субстанцией. Понятно, что несложно это сотворить богу, а не простому человеку. Валерка видел такие картины десятки раз и привык уже к этому. Удивительно было то, что до сих пор процессов этих никто не замечал. А потом Конкин объяснил своему юному приятелю, что за всеми пользователями наблюдают специальные программы- модераторы, которые сами улаживают назревающие проблемы. По всему миру.
Когда входишь в чью-то игру, у тебя начинает бурлить кровь. По крайней мере, испытываешь именно такое чувство. А потом начинается погружение, уровень за уровнем. И ты, становясь победителем, испытываешь полный набор чувств, сходный с тем, что испытывает жигало, завоевав душу и тело очередной куколки. Они радуются, не думая о том, что это не что иное, как один из вариантов установления. Это как у наркоманов: они думают, что постигают секреты жизни, её скрытых сторон, а сами садятся на «крючок» владельцам радостей. То же самое Установление, но в его самой извращённой форме. Все баймеры – те же наркоманы, разве что спектр души у них чуть иной, но всё это со временем сравняется с теми параметрами, которые Негус провозгласит Законом.
В компьютерных играх Валерка чувствовал себя если не богом, так героем. Он мог играть своим телом, меняя его формы и функции по мере необходимости. Другие участники байма этого не могли и потому проигрывали. Но таковы уж законы жизни – кто-то всё время выигрывает, а кто-то проигрывает, и тех, которые проиграли, на порядок больше. Вдумайтесь в это слово – порядок. Это новый порядок новой жизни. Привыкайте, и вы быстрее адаптируйтесь, если определитесь, что этот мир – ваш.
Подражая игровым персонажам, к примеру – Человеку-пауку, Пыхтеев опустился на корточки и пополз так. Движение по-пластунски использовали пластуны, казаки- лазутчики, которые воевали с Османской империей. У апачей были свои приёмы разведки, у гуркхов – свои, а у ниндзя – совершенно иные. Валерка Пыхтеев подражал героям комиксов, не думая о том, что там важна не функциональность, а внешняя эффективность. Кому ведь что важно …
Первая игла пробила ладонь и пришпилила руку к полу. Сердце Валерки встало на дыбы, и он раскрыл рот, чтобы закричать. Тут же вторая игла пробила вторую ладонь. Мальчишка- лазутчик попытался рвануться в сторону, уйти от опасности ловким перекувырком, но – в этот раз не получилось. Проклятые куклы, которые его подстерегли, уже отскочили в стороны, а к Валерке уже приближался Боборыкин, который находился поблизости и ждал, пока его подручные сделают свою часть работы.
– Это кто это у нас здесь? – радостно гудел бывший участковый. – Это же у нас свежий «язычок». Порадовал ты нас парень, ох, и порадовал. Помнишь, как в одном замечательном отечественном мультфильме нарисованный волк заявил своего четырёхногому приятелю: «сейчас петь буду»? Вот и ты, пацан, у нас запоёшь, что твой Децл, хорошим языком, может быть даже – литературным.
Валерка рванулся и закричал, от боли и от обиды. Как глупо он залез в приготовленную западню. А Боборыкин, оскалив зубы, надел на него наручники и принялся вытаскивать иглы, глубоко вошедшие в паркетины.
– Ты, малый, не переживай, – уговаривал он мальчишку, – давно прошли те времена, когда подвешивали на дыбу или помещали ногу в «испанский сапог». Тебя даже никто бить не будет. Это тоже уже не обязательно. Если в участке кого и побьют, так не для пользы дела, а только ради развлечения. Ты ещё молодой и несправедливостей толком не знаешь, а пожил бы с моё, да в дерьмо носом потыкался, тоже бы начал получать удовольствие от того, что плохо другому. Неправильно это, признаю, но в этом тоже находится удовольствие. Сам я этим не грешу, разве что сунешь кому кулаком в нос, чтобы заземлиться, и снова идёшь очередное дерьмо разгребать. А ведь есть люди, которые о-о-очень большое от этого удовольствие получают. Я не говорю о маньяках, у тех это перешло в фазу патологии, я про других. Сегодня они менты, а завтра готовы в бандюганы податься, потому как ничего толком делать так и не научились в жизни, только силу свою демонстрировать. Ты, пацан, этого не боись, сейчас даже к тебе лекарств никаких применять не станут, специально для допросов предназначенных. Всё это уже – прошлый век. У нас сейчас начинается новая эра. Теперь придёт Избранный, в голову к тебе свои руки просунет и чего надо там сдвинет. А после этого ты сам всё расскажешь и – мало этого – первым побежишь своих бывших подельников сдавать. И никакого при этом предательства. Ты сам сделаешься другим – нашим. И – не переживай. Певица наша, знатная, Алла Борисовна, пела: «Этот мир придуман не нами». Вот в том-то всё и дело. Сейчас ты будешь иметь дело с теми, кто придумал свой «этот мир». Не хухры- мухры …
Боборыкин ещё что-то говорил, увещевая мальчонку, а тот участкового не слушал. Он смотрел на приближавшегося к нему математика. Тот сверлил мальца пронзительным взглядом сквозь стёкла очков, примериваясь к его мыслям. Вот Избранный вытянул руки и склонился над Пыхтеевым, который забился в руках Боборыкина и отчаянно закричал…


Глава 7
Теперь встревожился и Ури Герц. Обычно американский историк улыбался. Порой ехидно, но чаще всего иронично. Он побывал в таких местах, о каких мало кто подозревал, обитал в теле преступника и участвовал в войнах прошлого века. Это всё давало ему право иронично относиться к нынешним временам. До последнего времени. Здесь, в квартире госпожи Селены, Ури Герц вдруг понял, что мир и в самом деле встал на краю. Это может стать и пропастью, в которой сгинет всё человечество, а может и стать чем-то новым, вот только ему, Герцу, не хотелось бы там оказаться. Но и бежать от перемен он тоже не желал. Дилемма, знаете ли. И он не один мучился неизвестностью.
– Учитель, – Селена едва не плакала, вцепившись холодными пальцами в руку Го Цзи. Рука его была тверда и горяча. – Я до сих выполняла ваш завет. Я помогала людям, я пыталась изменить окружающий меня мир к лучшему, в моём понимании. Но мир не желает меняться.
– Мир меняется, девочка моя, – Го Цзи погладил пальцы Селены, которые держали его руку. – Это люди его меняют. Ты, и я, и вот они, и все прочие, меняют своими поступками и отношением. Каждый ведь что-то ищет, для себя или для других, а попутно своими действиями меняет окружающее. Меняются даже кладбища, которые, казалось бы, тормозят само время.
– Но то, что происходит, – продолжала говорить экстрасенс с отрешённым и печальным видом, – и печалит меня. Мир делается другим и я не нахожу в нём для себя места. Потому я всё реже выхожу из своего дома, что не хочу видеть действительности.
– Бежать от действительности, это не самый лучший путь.
– Но ведь и вы, учитель, бежали из этого мира, – возразила Селена, но тут же и прикусила себе язык.
– Так сложились обстоятельства, – спокойно ответил наставник, – которые могут быть сильнее нас. Сильнее в том, что попытка изменить сложившееся положение, делает положение ещё хуже. Надо выйти из этого состояния наружу, чтобы перестать на него воздействовать собой. Потом можно и вернуться, как это сделал сейчас я. Никогда не поздно сделать что-то хорошее и нужное для своих друзей. А с тобой … Бедная ты моя девочка, ты просто выпала из этой жизни. Влиять на неё одному – невозможно, а ты осталась одна. Либо ты входишь в компанию единомышленников, либо собираешь единомышленников вокруг себя, вокруг своих идей и целей предназначения. Вот так.
Селена поникла головой и даже всплакнула. Го Цзи погладил её по голове, словно ребёнка.
– Учитель, – снова подняла голову экстрасенс, – я не знаю, как быть мне. Авдеев пришёл и сказал, что мы нужны друг другу. Он показал мне свою мечту, и я её с ним разделила. Казалось бы, уже это одно создаёт позиции для сближения, но тут началось всё это. Оказалось, что всё было подстроено …
– Я бы сказал по-другому, – мягко заявил Го Цзи, – предопределено. Ты с этим соглашаешься и становишься частью процесса, либо отказываешься и перенаправляешь процессы в иную стезю. Главное, знать направление. Ты – знаешь?
– То, что говорил Избранный, – продолжала говорить Селена, словно не услышала вопроса наставника, – я не хочу его соотносить с Авдеевым, который ушёл, выглядит на первый взгляд хорошей альтернативой того, что уже происходит, и что углубляется. Всё это насилие, агрессия, бескультурье, деградация. Неужели люди этого не видят?
– Люди видят то, что хотят увидеть. Надо ли винить их за это. Они хотят что-то иметь, чем-то пользоваться, люди хотят жить так, как их убеждают жить, и не хотят задумываться о цене.
– Но ведь немало людей, которые им говорят о цене. Разве им не страшно?
– Это всё слова, которые надо научиться понимать. Люди тянутся к простым истинам, а также хотят спокойствия, и ради этого готовы закрыть глаза на что угодно.
– Послушайте, – вторгся в этот диалог, который происходил частью словами, а частью просто обменом взглядов и мыслей, Конкин, – а вам не кажется, что с нашим мальчишкой что-то произошло?
– Учитель, – не желала выпускать руку Го Цзи Селена, – если исчезнут войны, преступность, нищета и бескультурье, то может это и есть тот верный путь, который ищем мы и другие люди?
– Я думаю, моя дорогая ученица, что здесь всё-таки чуть сложнее, чем это кажется. Да, приобретается что-то важное для людей, но что-то и теряется. Как ты думаешь – что?
В это время и послышался вопль, который издал Валерка, пришпиленный иглами к полу. Конкин и Герц бросились к лестнице. Встрепенулась и Селена. Го Цзи стоял уже на ногах, и его люди присоединились к нему. Тем временем хакер и историк уже бежали по лестнице, над ступенями которой продолжал вращаться истукан.
– Постойте, – подал голос Го Цзи. – надо прихватить с собой и его.
Затормозившие свой порыв взрослые товарищи юного лазутчика посмотрели на повисшую в воздухе деревянную статую, грубо вырезанную из древесного столба.
– Зачем нам этот монстра? – нахмурился американец.
– В данном случае это – оружие, – пояснил китайский профессор. – Надо повернуть его против Негуса и его приспешников.
– У нас нет на этого времени, – крикнул хакер, собираясь бежать вниз.
– Постойте, – вытянул руку Го Цзи. – Это не займёт долго времени. Но даст нам дополнительные возможности и увеличит наши шансы. Та сторона очень сильна, и нам не будет лишней помощь этого создания.
Пока оба приятеля переглядывались, Го Цзи начал действовать. Его помощники в монашеском облачении окружили статую и положили на неё руки, почти положили. Они затянули какую-то заунывную песню, от которой у Селены заложило в ушах, словно вдруг поднялось атмосферное давление. 
– Есть ли у кого джойстик, или иное управляющее устройство? – спросил Го Цзи, обращаясь сразу ко всем.
Нужный приборчик был у Конкина в небольшом рюкзаке, который хакер почти не снимал и сжился с ним так, словно рюкзак был его частью, как у кенгуру. Он выудил оттуда миниатюрный гаджет и вручил его профессору, который говорил с Селеной.
– Ты можешь видеть то, что можно назвать чудом, а можно считать и флюктуацией, воздействием электромагнитных полей, которые зафиксировали этот объект. Сейчас мы нейтрализуем это воздействие, а я возьму это ходячее пугало под свой контроль.
Действительно, истукан начал опускаться, и монахи подхватили его, чтобы поставить на пол, ниже ступеней лестницы. Двигались они столь слаженно, что голем очутился внизу в мгновение ока. Го Цзи совершал какие-то манипуляции с приборчиком и вдруг истукан начал двигаться. Он развернулся и пошёл назад, неуклюже переваливаясь на своих ногах. А затем они увидали Валерку.
Лицо мальчишки исказилось гримасой отчаяния, а с запястий скатывались крупные капли крови. Его запястья были пробиты длинными иглами, и сделали это коллекционные куклы, которых всю жизнь собирала наша героиня. Как в сказке Фёдора Кнорре «Капитан Крокус», игрушки сделались вместилищем злых сил и механизмов, которые изменили их сущность игрушек. Когда-то люди пели оптимистическую песню – «мы рождены, чтоб сказку сделать жизнью», не задумываясь о том, что это действительно может случиться, и что от этого совсем не обязательно станет лучше. Этими модернизированными куклами командовал «генерал», который ещё совсем недавно был просто участковым инспектором муниципального управления внутренних дел. При виде подступающих к нему людей Боборыкин оскалил зубы, словно был волком и зарычал, размахивая пистолетом:
– Взять их!!
Со всех сторон на монахов Го Цзи и Селену с хакером и историком посыпались куклы. Они прятались во всех возможных и невозможных местах, где можно затаиться, и двигались стремительно, как мангуст, вступающих в схватку с коброй. Такого не могло быть, однако же это было. Длинная игла пронзила ботинок Конкина, и он закричал, рывками отодвигаясь. Боборыкин торжествующе закричал, потрясая своим сломанным пистолетом.
И в этот напряжённый момент Го Цзи вывел вперёд истукана, который двигался, не обращая ни на что внимания. Опустивший, было, свои руки на голову мальчишки Избранный оглянулся и недовольно заворчал. Ему необходимы были несколько минут для перестройки биотоков головного мозга мальчика. Это бы запустило процессы переустановки психических энергий, то самое Установление, которое сделало бы несносного мальчугана союзником и единомышленником, которого можно было бы использовать для проникновения к противнику здесь, да и в любом ином месте. Однако этому помешало вторжение сверху.
В провинции Хэнань, на горе Сушань расположен буддистский храм Шаолинь. В мире много буддистских храмов, в Японии, Монголии, Таиланде и даже в России, но больше всего их в Китае. Вот только храм Шаолинь выделяется среди прочих, своими древними традициями, а также воинскими искусствами. Монахи Шаолиня издавна практиковали у себя различные школы боевых искусств, которые со временем вылились в новый стиль – шаолиньский. Когда те монахи, что практиковали этот стиль, во многом засекреченный, они проходили особую комнату, где находились статуи воинов, вооружённых разными видами холодного оружия. Во время сдачи выпускных экзаменов, эти статуи заставляли двигаться с помощью различных механизмов и противовесов. Одни статуи раскачивались, другие вращались, а третьи перемещались с места на место. Воину- монаху надо было войти в одну дверь и выйти через другую, пройдя через всё помещение, через все статуи, расставленные таким образом, что обойти их просто невозможно, а чтобы пересечь всю эту «полосу препятствий», надо было использовать все навыки, которые прививались за долгие годы постижения этой хитрой науки. Этот зал и «полосу препятствий» можно увидеть в фильме «Деревянные люди Шаолиня», в котором снялся молодой Джекки Чан. Впрочем, тогда это был Чань Кунсун, или даже – Юань Ло, как его завали в гонконгской школе Пекинской оперы. Джекки Чаном он стал позже, после того, как пожил в Австралии. Но речь не о нём, а о статуях воинов. Много позднее появились тренажёры для тренировки защитных блоков. Макивара, как назывался тренажёр, был выполнен с одной из шаолиньских статуй.
Тотем- истукан вполне мог бы находиться в том зале монастыря Шаолинь, и являться составным элементом «полосы препятствий». Как только он приблизился к людям и куклам, находящимся в гостиной комнате, истукан начал вращаться, выбрасывая из своего тела различные штыри, с крючьями или утолщениями, как у палиц. Куклы и люди полетели в разные стороны, получив порцию чувствительных ударов. Боборыкину досталась столь крепкая зуботычина, что он потерял сознание, и пистолет выскользнул из его руки. Часть кукол была испорчена, а голем продолжал вращение, перемещаясь по залу. Движение его было хаотичным, но, тем не менее, двигался он по направлению к Избранному. Математик шевелил пальцами вытянутых по направлению к истукану рук, но перехватить управление у него не получалось, потому как прибор Конкина был настроен столь хитрым образом, что команды всё время менялись, переходя с канала на канал, а токи хакер запараллелил на себя, оставаясь позади всех.
Сторонники Селены и Го Цзи отступили, предоставив за них сражаться деревянной статуе, а плакавшего Валерку подхватил на руки Ури Герц и быстренько утащил наверх, в «зимний сад», где принялся оказывать ему первую помощь. Селена было устремилась за ним, чтобы помочь историку с мальчуганом, но Герц прогнал её, выругавшись в её адрес и посоветовал быть рядом с Го Цзи, которому необходима ментальная поддержка. Конечно, этой поддержкой были сопровождавшие наставника монахи, но имея дело с Избранным, лишний человек лишним совсем не будет. Селена послушно спустилась вниз и увидала, что на математика как раз налетает голем.
Лицо Избранного исказилось гневом, он оскалил зубы и закричал столь громким голосом, что все отступили назад, и у большинства заложило в ушах. Истукан налетел на математика сразу несколькими штырями и тот внезапно … взорвался. Именно такое впечатление появилось у нашей героини, когда от тела Избранного начали отделяться огненные шары плазмы. Это был энергетический выброс страшной силы. По комнате словно прошёл вихрь торнадо, разрушая всё на своём пути. Селена хотела отскочить и метнулась к лестнице, чтобы подняться обратно, в оранжерею, но огненный вихрь уже подхватил её и начал рвать на части …


Глава 8
«Шаг назад».
«Дежа вю».
Слышал ли ты, читатель, об этих терминах? Мы уверены, что хотя бы о второй позиции ты слышал. Это то психическое состояние, когда человеку кажется, что он уже переживал или видел то, что с ним происходит. Объясняется это тем, что одна половина мозга работает, на какие-то доли секунды быстрее, чем вторая, и оттого возникает эффект узнавания того, что увидел в первый раз. Да, порой так и бывает, но далеко не всегда. Это случай «шага назад».
Что же это такое?
Учёные с важным видом говорят, что среднестатичный человек использует возможности своего мозга на пять процентов. Имеются люди, и таких множество, кто свободно обходится одним процентом. Это ведь и есть деградация. Талантливые люди используют семь, восемь процентов, и до десяти. Считается, что двадцать процентов реализуют … дельфины. Это одна из рас разумных, что царствовала на нашей планете десятки, если не сотни миллионов лет назад, а теперь присутствует в настоящем в таком вот виде. Бывает.
Единственный французский режиссёр и сценарист, успешно работающий в Голливуде, Люк Бессон показал в своём фильме «Люси» пример реализации расширенной работы головного мозга. Устами Моргана Фримена, игравшего героя этого фильма, Бессон заявил, что использование мозга человеком на полную мощность, сравняет его по возможностям с богом. Пять, десять процентов и сто. Но зачем-то человеку дадены эти возможности, пусть они и не используются. Не используются? А почему обязательно – нет? Давайте вспомним о тех, довольно частых, случаях, когда человек оказывается в экстраординарных ситуациях и проявляет разные сверхвозможности – поднимает огромные тяжести, чтобы спасти жизнь любимого человека, перепрыгивает через препятствия, убегает от опасности со скоростью, достойной олимпийского рекорда. В кровь впрыскивается адреналин, гормон, вырабатываемый мозгом, производное пирокатехина, которое и позволяет творить чудеса. Кстати сказать, немецкие учёные, ещё в годы Второй мировой войны пытались создать средство, делающие из обычных солдат супервоинов, обладающих повышенными возможностями. Учёные в своих лабораториях пытались синтезировать вещества, сходные с адреналином. Позднее писатель Джерри Сигел и художник Джо Шустер создали образ Супермена, человека со сверхвозможностями, теми, которые позволяет достичь мозг, синтезируя в себе нужные гормоны и аминокислоты.
Теперь вернёмся к «шагу назад». Напоминаем об экстремальных ситуациях, а также о «пятом чувстве», которым обладает каждый человек, которое именуют «ангел-хранитель». Пусть представит себе наш читатель ситуацию, когда человек попадает в опасное положение, которое может кончиться смертью. Обычное дело – случайная смерть. Есть даже термин – «по неосторожности». Но, мы хотим уверить читателя, что таких смертей было бы много больше, если бы не «шаг назад». Наш мозг способен творить чудеса. Он может даже перемещать нас во времени. Что-то происходит с бедолагой и его мозг тут же синтезирует некую гремучую смесь гормонов и – хлоп! – перескакивает во времени назад, до того порога, за которым соседствует смерть. Но человек уже знает, точнее – его мозг, о действиях, которые приведут к гибели. И бедолага поступает по-другому и избегает неминуемой, казалось бы, гибели. Известно, что на Шарля де Голля, президента Франции, террористы из ОАС покушались не менее шестнадцати раз (эти шестнадцать раз подтверждены документально), и каждый раз де Голль менял маршруты движения, либо отменял свои визиты, либо … короче говоря, он славился своей интуицией. Но мы лично уверены, что присутствовал здесь и «шаг назад». Человек, он потому и тянется к богу, что и сам им является, пусть этот бог и находится в спящем состоянии. Античные герои славились тем, что в них бог умел вовремя просыпаться, и тогда они творили свои подвиги. Но ведь можно обойтись и «шагом назад» … 
    – Куда?!
Ури Герц держал на руках зарёвленного Валерку Пыхтеева, с рук которого скатывались капли крови, готовый поднять его вверх, чтобы оказать ему медицинскую помощь.
– Я сам справлюсь, – продолжал кричать историк, – а ты вон … пока … Да что они творят!..
Американец снова побежал по ступенькам, которые ещё совсем недавно блистали чистотой, а сейчас покрылись сором и грязью. Селена заметила это всё и перевела взгляд назад, где деревянный голем двинулся в сторону Избранного. Селене показалось, что всё это с ней уже было и ничем хорошим это не закончилось. Где-то в глубине души появилось желание прекратить это, вернуть, изменить и она закричала, прижимая кулачки ко груди:
– Хватит! Довольно!! Остановитесь!!! Вы! Все!!
И разворачивающийся бой начал замедляться, тормозиться, люди, устремлённые друг к другу, поворачивались к ней, потом начали недоумённо переглядываться, а Селена продолжала кричать:
– Роберт Александрович! Или как вас там – Избранный! Давайте поговорим. Посоветуемся.
Го Цзи опустил руки с приборчиком управления, и деревянный тотем начал медленно вращаться вдоль своей вертикальной оси, как недавно, над ступенями лестницы. Железновы и Боборыкин отступили на пару шагов, куклы, какие ещё оставались в действии, тоже замерли, словно окаменев, и монахи, из окружения Го Цзи, тоже разглядывали Селену, словно увидели её в первый раз, словно она сделалось иной, не той, что была.
– Ты права, девочка моя, – шевельнул губами Го Цзи, – теперь я вижу, что ты по-настоящему повзрослела.
– Где мы будем говорить? – В сиреневых глазах Избранного можно было утонуть, раствориться, и Селене сделалось страшно. – Здесь?
– Нет, – экстрасенс чувствовала, что теряет контроль над мыслями (не надо встречаться с Избранным взглядами). – Есть одно место … Но я буду не одна.
+ + +
Го Цзи прошёл по берегу, оставляя за собой на песке цепочку следов. Он посмотрел в сторону моря, откуда набегала, с шипением, пенная волна. Над головой колебались от бриза листья пальм с узорчатой каймой.
– Это остров? – спросил китаец у Селены.
– Это его остров, – кивнула та на математика, который уселся на корточки в знакомой расслабленной позе. – Это остров его мечты. Он существует на самом деле.
– То есть, получается, что его мечта воплотилась? (Селена кивнула). Тогда что он здесь делает? Люди редко покидают воплощение сбывшейся мечты.
– Он приехал ко мне. Так получилось, учитель. Долго рассказывать …
– Вы хотели поговорить со мной, – подал голос математик. – Я вас слушаю.
Он поднялся в полный рост и подошёл к своим собеседникам. Сейчас он казался обычным человеком, не выше ростом, и не мощнее в плечах, как это было в квартире нашей героини. Впрочем, от того Авдеева остался сиреневый оттенок, который клубился где-то в глубине зрачков.
– Роберт, это … ты? – осторожно спросила женщина.
– В том числе и я, – преувеличенно спокойно отозвался математик. – Того, прежнего «я», уже никогда не будет, но здесь, в своём месте, я могу с вами говорить без привязки к той, патовой ситуации. Признаюсь, что я ещё не пришёл в ту форму, которая соответствует настоящему статусу Избранного. Как сказано в одной детской сказке: «я ещё не волшебник, я только учусь» …
– Но дружба позволяет нам делать настоящие чудеса, – со слезами в голосе подхватила Селена. Она даже всхлипнула, и Го Цзи положил ей на плечо руку.
– Ну-ну, моя девочка, – шепнул он ей на ухо, – ты ведь такая сильная. Возьми себя в руки.
– Мы собрались здесь, – математик отвернулся от своих собеседников, и принялся разглядывать горизонт, – чтобы выработать какое-то приемлемое решение. Признаюсь, что кое-что у вас получилось. Я закапсулировал это пространство, но у вас получилось создать в нём брешь, и выровнять тем свои позиции. Но ведь это, как вы сами понимаете, не даст вам выигрыша. Чего вы добиваетесь?   
– Мы – сопротивляемся, – спокойно отозвался Го Цзи, профессор шанхайского университете, пусть и в прошлом. – Как известно, каждое действие вызывает противодействие. А чего добиваешься ты?
– Гармонии, – заявил математик, – как и всякое существо в этом мире, я добиваюсь гармонии. Сначала я это делом посредством чисел, но сейчас у меня появились новые возможности.
– Ты называешь это гармонией? – спросил профессор, придерживая ученицу за руку. – То, что происходит в том мире, откуда мы заглянули сюда.
– Я называю это построение гармонии, – тут же откликнулся Избранный, – и думаю, что со мной согласится большинство. Я говорю о тех, кто умеет видеть. Все же прочие идут туда, куда их ведут.
– Это ты говоришь о человечестве? – уточнил Го Цзи. – Но как же тогда гармония и совершенство.
– Для того, что это понять, надо этому научиться. Мы и проводим это обучение видеть и понимать.
– Это и есть – Установление.
– В определённом смысле – да. Установление чуть шире этого понятия.
– В этом я, кажется, разобрался, – кивнул Го Цзи. – Но давай расскажем всё и нашей спутнице, чтобы поняла и она.
– Понимание должно идти изнутри, а не снаружи, – возразил математик. – Оно должно приходить постепенно. Тогда и наступает безусловное согласие.
– Которое у вас называется Обретением?
– Ты, я гляжу, – впервые улыбнулся математик, и от этой улыбки Селена содрогнулась и поверила, что прежнего Роберта больше нет, и вряд ли уже будет, от чего её глаза наполнились слезами, – умеешь постигать суть вещей?
– Непосредственно этим я занимаюсь уже около двух десятков лет, но и до этого я задумывался над этапами мироздания. Но в вашей гармонии я вижу ряд серьёзных противоречий.
– Противоречия есть, если их замечать и их не станет, если не смотреть на них.
– Но, тем не менее, что же делать с ними. Человек, есть продукт Природы, а вы собираетесь вычленить его из её лона. Как быть с этим?
– Сама Природа предусматривает и такой результат. Это называется фазой имаго. Продукт, как ты его называешь, просто переходит в новую фазу.
– Но ваше учение, ваша мистерия, предусматривает исключение начальной фазы.
– Это произойдёт не сразу, но этого не избежать. Перемены предусмотрены условиями нашего существования. К тому же речь не идёт о полном уничтожении природной среды. Мы будем существовать параллельно, автономно друг от друга.
– То же самое говорили эллинические боги и титаны, атланты и гипербореи, лемурийцы и гондванцы, а также те расы, следы которых смутно доходят до нынешнего времени.
– Ты многое знаешь, мудрец, ты должен знать, что события трудно повернуть вспять, если не знать причин их возникновения.
– Ты имеешь в виду вашего бога, бога Негуса? Но ведь он уже не раз появлялся, а потом снова уходил?
– Поиск и постижение Истины свойственны как богу, так и простому человеку.
– С учётом того, что каждый человек несёт в себе росток бога. Не так ли?
– Так ли это важно?
– Ты же говорил о гармонии, а между тем вы готовы этот росток заменить своей сущностью.
– Да, именно так, но только по той причине, что этот росток не даёт людям безусловно подчиняться, стать частью единого великого целого.
– На этом построены все религиозные учения, которые стараются всячески подчинить разум и стремления людей, сделать их беспрекословной частью своей религии, то есть своего бога. Вы же решили пойти много дальше – глубоко изменить саму физиологическую сущность людей, выкорчевать росток посредством Установления и создать своего Негуса из человечества, соединив его с электронным содержанием Интернета, то есть Искусственного Разума. Как эта стадия у вас называется?
– Откровение.


Глава 9
 Посередине комнаты (стол был опрокинут, и лежал у стены, беспомощно задрав ножки кверху) стояли трое. Избранный- Авдеев держал обеими руками руки госпожи Селены и безотрывно смотрел ей в глаза. За спиной хозяйки расположился Го Цзи и положил руки на плечи. Глаза его были закрыты, а лбом своим он касался затылка своей ученицы. Они были неподвижны, как бывают неподвижно кататоники. Вокруг них сидели на полу монаху из группы сопровождения Го Цзи. Они чуть раскачивались из стороны в сторону и мычали бесконечную музыкальную ноту, вытягивая звук «м-м-м». С одной стороны сидел на стуле Конкин, который снял пробитый иглой башмак и заматывал пробитую ступню полосой ткани, вместо бинта. С другой стороны находились супруги Железновы, которые стояли, обнявшись, и зачарованно слушали монахов, раскачиваясь из стороны в сторону, как раскачивается очковая кобра, усыплённая звуками дудочки факира. В стороне от всех находился Боборыкин, который поднимал с пола валявшихся кукол из своей доморощенной армии, и озабоченно осматривал их, качая головой и о чём-т о неслышно бормоча. Волосы его были всклочены, а вид настолько безумен, что с него были делать фотографии, чтобы иллюстрировать учебники психиатрии.
В комнате ничего с виду не происходило, но чувство нагнетающейся опасности было настолько велико, что, возможно, скоро появятся крошечные молнии, как в виде разрядов, так и как плазменные шарики, которые некоторые называют «дрессированными молниями». Что сейчас будет?
+ + +
– Что вас не устраивает в наступлении новой эры? – недоумевал Избранный. – Человечество должно обеими руками проголосовать «за». Подумайте сами: прекращаются войны, спадает волна насилия и агрессии, отступает религиозное кликушество, стираются все противоречия. Человечество становится единой «семьёй». Нет разделения на старших братьев и дальних родственников. Нет больше отсталых стран. Передовые технологии развиваются повсеместно. Нет больше денег. Энергия распределяется даром. От граждан требуется одно – работать от души, и здесь не будет места страху. Нет больше преступности, нищеты, безработицы.
– А что будет?
– Труд на благо всех и Негуса. Полная реализация своего потенциала и искренняя вера в будущее, которое связано с именем Негуса. Это и есть Откровение.
– Что здесь не так? – спросила Селена не поворачивая головы, но обращалась она к своему наставнику. – Всё это похоже на сказку.
– Как это соотносится с Природой? – спросил Го Цзи.
– Никак, – пожал плечами Избранный. – Природа не более, чем посредник в божественных делах. Мы, в том числе и человечество, дошли в своём развитии до тех пределов, где не обязательно присутствие Природы.
– Но, – шевельнула губами Селена, – как же так …
Перед её глазами пробежали, как яркие открытки, виды пейзажа и животных, океанские просторы, мангровые джунгли, таёжные заросли, арктические торосы, пустынные барханы и скалы. Где-то на периферии кружились идеализированные городские картинки, с небоскрёбами и хайвэями, поднятыми над улицами. Неужели всё это не может существовать комплексно?
– Не может, – раздались слова китайца, словно он прочитал её мысли. – Сумма технологий скоро превысит сумму биологического баланса. Природа, это большая самовосстанавливающаяся система, но и она небезгранична. Она подошла к своим пределам, за которым наступает глобальная техногенная катастрофа. Уже сейчас надо делать выбор: либо снижать технологическое давление на биосистему нашего мира, либо перестраиваться самим, как это предлагает твой товарищ.
– Как – перестраиваться? – шептала Селена едва слышно.
– Отказываться от биологической природы человека, – бесстрастно подсказал математик. – Пора покинуть «куколку» человеческого тела. Первое время органы будут заменяться имплантами. Есть уже технологии. Они проходят апробацию.
– Клонирование?
– Только на первых порах, – покачал головой математик. – В течение нескольких поколений биологическая природа человека будет замещена технологической. Биологическая природа несовершенна и быстро выходит из строя, в отличие от технологической, которую легко модернизировать и модифицировать.
– Но это уже будут … не люди, – с болью сделала вывод Селена.
– Люди сегодняшнего дня уже не похожи на людей, какие они были сто или двести назад, – сухо отозвался Избранный. – Но ты подумай о том, что навсегда уйдут в прошлое боль, заботы, неудовлетворённость, голод и всё прочее, что делает жизнь человека невыносимой.
– А как же … любовь?..
– Любовь? – математик примерился к слову, как ребёнок к конфетке. – А так ли много людей, удовлетворённых любовью? Ты сама преуспела в этом? Любовь эгоистична. Высшая фаза любви, это любовь к богу, который решает все проблемы. А это вам и предлагается. Любовь, это и есть Бог. Любовь, это энергия жизни, энергия, дающая жизнь. Негус и будет этой энергией. Ты познаешь его в ближайшее время и сомнения покинут тебя. Сомнения и есть познание несовершенства, тогда как Негус предлагает путь к гармонии. Тебя удовлетворяет такое будущее?
– Тебя удовлетворяет такое будущее? – спросил Го Цзи, приблизив губы в уху Селены.
– Конечно же … нет. И это скажет каждый человек!
– Увы, – вздохнул наставник. – Далеко не каждый. Люди устали от груза бесконечных проблем, не догадываясь, что они нагнетаются специально, чтобы в нужный момент они сделали правильный выбор. Любой диктатуре предшествуют «трудные времена», и люди согласны поступиться своими свободами, когда им предлагают стабильность. А здесь предлагается процветание и благополучие. И всего-то делов, что надо расстаться со своей человечностью.
– Но это означает … продать душу …
– А что такое собственная душа для человека, раздавленного каждодневными заботами, который знает, что завтра этих забот будет ещё больше.
– То есть – нет выхода?
– Нет, – кивнул Избранный.
– Это зависит от каждого из нас, – ответил Го Цзи. – Надо стать сильным и сделать наш мир таким, каким мы хотим его иметь. Надо напитать себя надеждами на Светлое Будущее, остаться людьми, как бы трудно это не было.
– Учитель, – губы у Селены всё сильнее дрожали, – я … я …
– Она не сможет, – Избранный расправил плечи, – она слишком слаба. Она всего лишь человек.
– Неправда, – твёрдо заявил Го Цзи, – она и человек, и бог. В каждом из нас есть росток бога. Жизнь заставляет нас забыть об этом, но мы всё равно несёт в себе это зерно, и имя ему – душа. Мы объединим наши души в единое целое.
– Ха-ха-ха, – математик поднял лицо к небу, которое начало хмуриться. – Люди никогда не умели договариваться. У нас в школьном классе на стене висел девиз: «Не знаешь – научим. Не хочешь – заставим». Мы заставим вас войти в то будущее, которое мы для вас готовим, и ничего вы этому противопоставить не сможете.
Селена рыдала, уже не стараясь скрыть этого. Го Цзи обнимал её за плечи, сжимая свои пальцы. Избранный хохотал, и от его смеха волны, что накатывались на берег, становились всё сильнее и яростнее. Похоже, близился шторм.
+ + +
Из глаз Селены катились слёзы, а Глаза Избранного горели таким ярким сиреневым огнём, что вся группа, стоявшая в центре комнаты, начала обволакиваться облаком, в котором искрились сиреневые сполохи. Теперь монахи, которые окружили эту группу, ещё сильнее раскачивались и издавали не мычание, а пели: «Ом мане падме хум». Железновы обнялись ещё теснее. Вероника Кирилловна крупно содрогалась всем телом, а супруг бережно прижимал её к себе. Теперь было слышно, что Боборыкин ругается, грязно и изощрённо. Замерзших кукол он разложил в один ряд и призывал их подняться. Потом он сам поднялся на ноги и визгливо запел:
– И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди, и Негус снова со мной, и слово его впереди …
Но никто не обращал на него внимания, каждый прислушивался к тому, что происходило с троицей, и то, что происходило внутри каждого.
+ + +
Го Цзи с силой тряхнул свою ученицу и та, удивлённая, перестала рыдать.
– Девочка моя, человек проигрывает, когда соглашается проиграть. Ничего ещё не случилось. Будущее зависит от каждого из нас. От нашего настроя. От нашей веры. Веры в себя. Веры в Будущее. Не надо отчаиваться сейчас, когда надо принимать решение. Не забывай, что именно этого от нас Негус и ждёт.
– Чего он ждёт?
– Что мы согласимся со своей слабостью. Что мы согласимся, что он – Бог, а мы, по сравнению с ним – ничто. Этого он от нас и ждёт.
– А мы? – Селена смахнула со щёк следы слёз.
– А мы останемся собой. Только и всего. А потом научимся объединяться. Это мы – Бог, а Негус всего лишь пришлая величина. Это наше право, принять его или отринуть от себя.
– Уже поздно, – голос Избранного был подобен грому. – Ничего уже не изменить!
– Это мы ещё посмотрим, – твёрдо заявил Го Цзи. – Что ты скажешь, моя ученица?
– Это мы ещё посмотрим, – заявила Селена. – И убери от меня руки! Ты, Не Роберт!


Глава 10
Группа в центре, стоявшая в неподвижности, снова пришла в движение. Госпожа Селена оттолкнула от себя математика, а её наставник помог ей выбраться из сиреневого облака, которое почти разрослось до тумана, который почти окутал всю комнату. В тумане было трудно дышать, и закладывало в ушах. У Конкина побежала из носа кровь, и он начал, рывками, передвигаться к лестнице. Монахи пели всё громче свою мантру, и это сыграла свою роль – туман начал рваться и клубиться, завиваясь вокруг Избранного, который по-прежнему высился в центре залы. Вдруг стоявшая напротив него хозяйка квартиры вырвала из рук математика свои руки  и отшатнулась от него. Она бы упала на пол, если бы её не поддержал китайский профессор. Благодаря ему она удержалась на ногах. Он помог ей отойти в сторону. Избранный смотрел им вслед. Казалось, его глаза светятся в туманной завесе странным сиреневым светом.
– Ты ещё пожалеешь, – голос математика сделался густым и утробным, словно говорили сразу несколько человек, хором. – Пожалеешь, но будет поздно. У тебя есть несколько мгновений, прежде чем я удалюсь.
– Хозяин …
– Хозяин …
– Хозяин …
Железновы и Боборыкин протягивали к Избранному руки, умоляя его успокоиться и демонстрируя своё раболепие. Тот покосился в их стороны, но не сказал им ничего. Селена с профессором отступили в сторону лестницы, ведущей на ярус с «зимним садом». На лестнице появился Ури Герц, насторожённо всматривающийся вниз.
– Как тут у вас, парни? Всё ли в порядке? А где Конкин?
– Я здесь, – хакер всё же поднялся на ноги и теперь ковылял по ступеням. Лицо его было вымазано кровью.
– Что с тобой? – забеспокоился американец. – Ты дрался?
– Споткнулся, – отмахнулся от историка хакер. – Под ноги надо было глядеть. Как там малец?
– Молодцом, – успокоился Герц. – Сюда вон рвётся. Нам показалось, что здесь пели какую-то заунывную песню.
– Это всё наш новый китайский друг, – показал на Го Цзи Конкин. – Они исполняли новый хит Шаолиня. К Интервидению готовятся.
– А этот, ученик божка, как там его, Молох?
– Негус. Обиделся он на нас. Угощения его не устроили. Не по статусу, говорит.
– Вам бы всё шутить, – отмахнулся историк.
– Учитель, – Селена схватила Го Цзи за рукав, – а мы не ошиблись? Может, стоило как-то договориться?
– С кем? – усмехнулся наставник. – Как ты это представляешь себе – договариваться с богом?
– Но это же … не совсем бог. Это … математик. Роберт Александрович …
– Ты сама сказала, что он не Роберт, и оттолкнула его. Боги, они обидчивые. Либо ты его принимаешь всем сердцем и душой, либо не принимаешь. Середины в этом деле нет. Но, мы, кажется, уже со своим выбором определились. Нам не подходит быть частью бога, который навязывает нам свою волю и сущность. Мы и сами являемся богом. Нам чужие – не указ. Ведь так?
– Д…да. Я только не понимаю, как он не … одолел нас.
– Потому что мы были вместе. Даже по отдельности мы представляем собой некую силу, то когда собираемся вместе, то – ух! не подходи с недобрыми помыслами на уме.
– Но всё же, он – Избранный. Он прошёл через Глубокое Установление. Его возможности – огромны.
– Девочка моя, наши возможности тоже огромны. Глубокое Установление лишь освобождает часть их, а все эти изменения физиологии и энергетики связаны с тем, что новое существо, имаго, тут же встраивается в единую систему под названием «Негус». Он, этот ваш математик говорил об освобождении от человеческой оболочки, но он криводушничал, если здесь подходит это слово. Скорее уж переход на новую фазу восторженного рабства. Это новое, развитое состояние крепостничества. Ты становишься частью бога, крохотной шестерёнкой, которая будет крутиться во славу Негуса до тех пор, пока полностью не износится. Я уверен, что такое уже происходило не раз, и колонии муравьёв, пчёл, термитов и прочих насекомых, это остатки коллективного бога, выродившиеся полностью, которые Негус отбросил прочь, когда понял, что они уже никакой роли не играют. Теперь он решил поменять форму, сделаться огромным богом- машиной, надеясь, что таким образом он продержится дольше, ибо вечного ничего нет. Вся вечность находится в носителях вечности, и пока они существуют, существует и вечность.            
– А нельзя ли как-то существовать … параллельно, что ли? – нерешительно спросила Селена. – Они – Негус, и мы, всё остальное человечество.
– Ты же видишь уже сейчас, – вздохнул профессор, – что жадность Негуса не имеет пределов. Он постарается прибрать к рукам все человеческие души, до которых сможет дотянуться. Уже сейчас работают мощные пропагандистские кампании за новые условия будущего, создаются условия невозможности существования вне городских стен. Уверен, что в дальнейшем это давление будет только нарастать. Да, находятся отдельные личности и группы людей, которые душой уже сейчас понимают эти противоречия и стараются покинуть города. Но, я уверен, скоро человеческие организмы будут настолько изменены воздействием лекарственных средств, что они не смогут существовать без постоянных приёмов всё новых и новых лекарств. И так будет до тех пор, пока людям не предложат хорошую альтернативу – расстаться с человеческим телами и связанными с ними болезнями. Это и будет – Откровение. Это и будет – начало эры Негуса.
– И когда же она настанет?
– Этот твой знакомый, математик Авдеев, – Го Цзи показал на сиреневое облако, где всё ещё угадывался человеческий силуэт, рядом с которым стояли его слуги, Железновы и Боборыкин, – Он же решил своё уравнение. Где-то в пределах две тысячи сорокового- сорок пятого годов информационно- цифровая обработка начнёт тяготеть к бесконечности. Это и есть начало Откровения.
– А … мы?
– А мы, – улыбнулся китаец, – пока что здесь. Времени у нас ещё есть. Предупреждён, как говорится, вооружён. Мы будем создавать алгоритм своих действий сейчас и в будущем после две тысячи сорок пятого года. Нельзя лишать наших потомков своего Будущего. Нам придётся постараться. Пойдёмте отсюда.
Тесной группой они все поднялись в помещение «зимнего сада», где их встретил приветственными криками Валерка Пыхтеев, ноги которого были стянуты тугими перевязками. Монахи остались на лестнице зоркими стражами, перекинувшись несколькими фразами со своим предводителем. Китайский профессор дал необходимые распоряжения и вернулся к своей ученице, сидевшей с мальчиком. Прихрамывающий Конкин и Ури Герц тоже устроились рядом, подтащив деревянные табуреты, на которых стояли горшки с цветами, сделавшиеся метательными снарядами, когда пришлось вести военные действия.
– Учитель, а что вы будете делать сейчас? – спросила Селена своего наставника.
Го Цзи улыбнулся ей и посмотрел на любопытные лица остальных присутствующих, включая и веснушчатую мордашку Валерки. Потрепав его за вихры, профессор ответил:
– Как только Избранный разблокирует этот участок пространства и уберётся прочь, мы вернёмся к себе. Нам предстоит гигантская работа – создавать стратегию дальнейшего существования и развития этого мира. Требуется учитывать слишком много параметров. А использовать компьютерную технику нам бы не хотелось, чтобы не дать Искусственному Разуму начать осваивать и наш мир – мир Шамбалы, переходного пространства между многими мирами.
– То есть, – поднял палец Ури Герц, – в случае неблагополучного развития действий, человечество сможет уйти осваивать новые миры?
– Но мы-то с тобой, брат, – обнял историка за плечи хакер, – навсегда привязаны к Интернету.
– И я тоже, – заявил Валерка.
– Всё решается, – улыбнулся им профессор, – если по-настоящему хотеть найти решение. К тому же нам будут нужны свои люди внутри Искусственного Разума, ловкие разведчики и даже диверсанты.
– Мы этим и занимаемся, – махнул рукой Конкин. – Ещё не вечер. Мы скоро отправимся обратно. У нас собирается своя интересная группа. Если хотите, присоединяйтесь к нам.
– Это – ваш мир, – улыбнулся Го Цзи. – Мы будем общаться, и заглядывать друг к другу в гости, для чего создадим переходную камеру виртуального пространства.
– У меня тут есть кое-что, – Конкин стащил с плеч свой плоский ранец, который почти что сливался со спиной, и достал из него несколько миниатюрных приборчиков, похожих на сотовые телефоны. Только вместо микрофонов из него выходили провода с присосками. – Вот, наденьте это на голову.
Один приборчик достался Го Цзи, а второй – госпоже Селене. Они прикрепили присоски на виски и выжидательно посмотрели на Конкина. Тот запустил приборчики, и они принялись тихонько жужжать. Потом перестали.
– Всё, можете снимать, – позволил хакер.
– А что это такое? – Селена принялась разглядывать коробочку прибора, где светилось несколько крошечных диодов.
– Это – средство связи со мной. Они настроились на ваши индивидуальные мозговые параметры. То есть ни у кого другого работать не будут. А принцип действия очень простой – достаточно прикрепить присоски к вискам и, мысленно, позвать меня. Я отзовусь, и мы сможем пообщаться. Если когда и не получится, то не отчаивайтесь. У меня могут и свои какие-то дела.
Селена с уважением посмотрела на Конкина, который оказался не только хакером, но и изобретателем. Тот засмеялся, а потом пояснил:
– Этот ваш … Избранный. Он ведь обещал невиданный технологический подъём. Он уже начался. Там, в пространстве Искусственного Разума, то есть Интернета, уже появились самые удивительные технологии. Кое-что отдаётся людям, но большая часть сохраняется в секрете, дожидаться Откровения. Мы в тайне кое-что позаимствовали, проникая в их лаборатории обходными путями. Тут ведь главное, разбираться в процессах. Вот мы и стараемся. Валерку вот подтягивать надо, а то он слишком много времени на развлечения тратит.
– Так ведь я – ребёнок, – тут же заявил Пыхтеев, – к тому же у меня впереди – вечность. Успею ещё.
– Я вот думаю, – вздохнула Селена, – не слишком ли легко отказался Избранный от нас … меня … У него ведь большие возможности, шире, чем у нас. Однако он предпочёл отпустить нас. Быть может … где-то в глубине его личности … остался тот … прежний …
Экстрасенс не сумела довести свою фразу до конца, отвернулась и постаралась незаметно смахнуть слёзы с лица. Перед глазами всё плыло. Конечно же, каждый понял, что она собиралась сказать, на что надеялась.
– Не исключено, – поддержал её мнение наставник, сохраняя невозмутимое лицо. – Хотя … он ведь пытался воздействовать … на всех нас … провести Глубокое Установление в полевых условиях. Это облако с сиреневыми сполохами, эти и есть «камера обработки». Только мы, да и мои помощники, воспротивились его попыткам, очень воспротивились. Да и ты, девочка моя, тоже вела себя молодцом. Вот у него ничего и не получилось. Но, я думаю, он так до конца и не отказался от своей затеи. Да, он отступил, но это, скорей всего, временное отступление. Так что тебе, ученица, лучше спрятаться от новых попыток прибрать тебя к рукам. Лучшего место, чем Шамбала, тебе не найти. Мы поработаем там вместе.
– Но я не собиралась …
– Это – временная мера, – успокоил Селену Го Цзи. – Нам всем надо оглядеться, подумать над многими вещами, а уже потом … Ты меня поняла?
– Да, конечно, – Селена неуверенно улыбнулась учителю, а потом повернулась у остальным своим друзьям, которых узнала недавно, но которые сделались ей близкими. Настоящих друзей в нашей жизни бывает немного, и надо уметь их сохранять, надо делиться с ними своим душевным теплом и демонстрировать своё неравнодушие к ним.
– Друзья мои … – обратилась Селена к хакеру, американскому историку, а также мальчишке, у которого была впереди вечность, – друзья мои …
– Не надо лишних слов, – махнул рукой Ури Герц, и голос его предательски дрогнул, – это слишком похоже на прощание навсегда. Но мы, чёрт нас всех побери, не намерены с тобой прощаться. Я имею ввиду – навсегда. Мы встретимся, обязательно встретимся …
– Через двадцать лет? – вспомнил одно известное произведение Александра Дюма Конкин.
– Зачем же через двадцать? – удивился историк. – Гораздо раньше. К тому же у нас есть возможность поговорить через мнемофон нашего друга. К тому же я хотел бы участвовать во всех ваших начинаниях. У нас собирается очень интересная компания, с большими перспективами, я вас уверяю. Так что, до новых встреч.
Валерка набрался смелости и обнял нашу героиню, прижавшись к ней. Он так ничего и не сказал, но глаза его сияли.
– Ну что ж, – объявил китайский мудрец, – наши дороги расходятся.
– Как там … этот … Избранный? – озабоченно спросил Ури Герц. – Всё ещё там, внизу?
– Я сейчас посмотрю, – кинулся к лестнице Пыхтеев, но один из монахов перехватил его стремительным движением.
– Не надо, – ответил го Цзи. – Их уже здесь нет. Они ушли через нижний уровень в квартиру ниже. Там имеется портал в виртуальный мир. Они как раз переходят туда. Они оставили здесь «соглядатая», но тому за нами не уследить. Мы сейчас тоже удалимся.
– Постойте, я должна оставить записку, – всполошилась хозяйка.
– Кому это? – нахмурился учитель.
– Вашему … знакомому. Пахолкову. Он должен появиться у меня. Я ему послала сообщение.
– Пусть он здесь не задерживается.
– Да. Я его попрошу разобраться с квартирой. Сюда я уже не вернусь, а ему жильё будет не лишним.
Монахи подняли стол и поставили его на ножки. Селена вновь присела на свой «трон» и начала быстро писать в блокноте, переворачивая страничку за страничкой. Присутствующие отошли в сторону, чтобы не мешать ей. Валерка всё же улучил момент, и сбегал вниз. Там и в самом деле никого не оказалось. Скоро госпожа Селена отложила авторучку и оставила блокнот посередине стола.
– Я готова.


Глава 11
Юрий Леонидович Пахолков несколько раз позвонил в дверь. Никто ему не ответил. Бывший преподаватель университета, а ныне пасечник пожал плечами и повернулся, было, к лифтам, но тут же передумал и решительно направился к двери, вытаскивая из кармана кожаный портмоне, где в одном из отделений хранились ключи от этой квартиры. Порой его ученица исчезала на несколько недель, и тогда он, или работница музея Блаватская, появлялись здесь, поливали растения, кормили домашних питомцев, а порой даже и оставались с ночлегом, чтобы полежать на обширной кровати, посмотреть на изображение звёздного неба, и подумать о своём. Именно здесь почему-то думалось лучше всего, словно вся атмосфера жилища помогала погрузиться в мысли. У каждого появлялись свежие и интересные идеи, требующие дальнейших разработок.
Открыв дверь, пасечник сразу понял, что здесь недавно происходили бурные события. Часть вещей была опрокинута или разбросана. Стоявшего возле дверей тотема почему-то не оказалось на месте, но зато на полу валялось несколько растерзанных кукол из коллекции Селены, которыми она так дорожила.
Переходя из комнаты в комнату, Пахолков оглядывался и хмурился всё сильнее. Дольше всего он стоял возле лежавшего у лестницы тотемного столба, которого почему-то приволокли сюда и бросили. Юрий Леонидович пытался понять, что тут могло происходить, и куда подевалась Селена. Потом он отправился дальше, и осмотрел оставшуюся часть квартиры. Хозяйку он так и не нашёл, но зато заметил блокнот, лежавший на столе так, что его нельзя было не заметить. Открыв его, бывший профессор погрузился в чтение строк, которые торопливо написаны были именно для него. Постепенно он начал понимать, что здесь происходило. Всего Селена так и не написала; по-видимому у неё не было на это времени. Но она обещала сообщить о себе. Наверное, всё остальное она тогда и расскажет. Блокнот с записями Пахолков спрятал в карман куртки и только собирался подняться, как вдруг хлопнула входная дверь, и в холле послышался топот торопливых шагов.
– Что за хрень? – послышался незнакомый голос, а в следующее мгновение в гостиную вошёл незнакомец, и уставился на пасечника. – Вот чёрт! Чувак, ты кто такой?
– Входя в чужое помещение, – спокойно заметил бывший профессор, – надо поздороваться и спросить разрешения на присутствие здесь. Вас этому не учили?
– Чувак, что ты тут делаешь? – словно не услышал слов пасечника незнакомец. – И где тут хозяйка? Что тут случилось?
– С кем имею честь говорить?
– Я – друг хозяйки, Селены. Музыкант. Меня зовут …
– Сон, – подсказал Пахолков. – Да, она рассказывала о вас. Наслышан, наслышан…
– Что за хрень здесь случилась?
– Нет повести печальнее на свете, чем повесть о том, что здесь произошло. Я сейчас пойду поставлю на кухне чайник, а потом мы с тобой поговорим. Олег, ведь так тебя, кажется, зовут.
– Да.
– Подожди меня …