отрывок из главы
...
После короткой чайной церемонии и устоявшейся дружеской атмосферы раздался стук в дверь.
Тот самый - долгожданный, благопристойный сигнал для хозяйки.
Все уже устроились, где кому уютнее и приготовились открыть свои Библии.
Шум шагов в коридоре не оставлял сомнений, на подходе был ещё отряд гостей.
Мирья отворила двери и увидела уже знакомого ей Петра, но он был не один, а так сказать, в двух лицах - его брат, а это был брат-близнец стоял рядом с ним и так-же уверенно подпирал потолок.
Чтобы войти в дверь, им пришлось согнуться чуть-ли не вдвое.
Майя, маленькая элегантная женщина, казалось, сама всё никак не могла привыкнуть к необыкновенному росту сыновей.
Приход чтецов с Южного хутора внёс некоторую сумятицу в их ряды.
В результате сёстры разместились на кухонном диване, а братья сели за стол.
Александр безраздельно завладел маленьким сундучком, накрытым мягкой подушкой.
Мирья нашла себе место у окна, на низкой скамеечке около стены.
Её длинная широкая юбка ниспадала роскошными складками вокруг ног, на коленях лежала раскрытая книга.
Живописно расположившись таким образом, она казалась ожившим персонажем с одного из полотен Вермеера, лицо её, светящееся невинностью и простодушием могло обмануть, но лукавинка в глазах выдавала нарочитость позы.
Чуть слева от неё во главе стола сел Тойво, он сосредоточенно перелистывал страницы, пока не нашёл нужный текст.
Боковым зрением он невольно наблюдал за ней, чутко фиксируя любое движение; вот голова её склонилась над книгой, вот она нетерпеливо передёрнула плечами в ожидании, когда же начнут читать.
А Мирье было любопытно узнать, как он справится со своими обязанностями?
Тойво решительно открыл 5 главу.
Чтобы правильно понимать Слово Божье, необходимо молиться перед чтением.
Мирья не знала, давно-ли в этом доме звучала общая молитва.
Слышали эти стены "Отче наш", перед тем, как дом окутывала ночная тьма?
Или утром при пробуждении?
Теперь, когда стих хор голосов, она напряжённо старалась ощутить на уровне чувств появление Духа Святого, одновременно осознавая самонадеянность таких попыток.
Никому не признаваясь в своих тайных желаниях, она всегда мечтала о том, чтобы Бог явно, чудесным образом, открыл ей красоту сверхъестественного.
Ей хотелось увидеть что-то вроде расцветшего миндального дерева из жезла Аарона. Но такое желание, по её мнению, могло свидетельствовать о гордыне.
И было чревато опасностью впасть в ересь.
Не то, чтобы ей это грозило, но каждый может впасть в ересь.
А каждый, это и она, приходиться признать.
Мирья порывисто вздохнула.
Может поэтому ей непонятна последняя прочитанная книга, потому что она неортодоксально мыслит.
Расширившимися глазами она посмотрела в Библию и скользнула по строчкам 5 главы послания к Ефесянам.
Тойво уже оповестил присутствующих о том, что сквернословие и пустословие и смехотворство им не приличны , а, напротив, благодарение.
Она отвлеклась, уйдя с головой в свои мысли, а чтения тем временем начались.
- Вот на четвёртом стихе предлагаю остановиться. - Тойво обвёл глазами комнату.
- Кто хочет высказать свои соображения?
Анна сидела в углу дивана и держала в руках книгу среднего формата в мягкой обложке, под книгой сидела кошка, забравшаяся к Анне на колени.
Та, казалось, не обращала на неё внимания и даже положила на неё сверху книгу, но кошка не собиралась покидать своё место, а лишь довольно мурлыкала.
- Вот, прочту свой вариант. - Анна поправила маленькие квадратные очки на носу.
Мирья удивлённо приподняла брови - "свой вариант".
- Перевод Радостной вести,- вполголоса пояснила Роза, внимательно наблюдавшая за ней с ближайшего конца дивана.
- "Так же, как всякая грязная, глупая, двусмысленная болтовня! Неуместно! Лучше благодарите Бога!" - отчеканила Анна и посмотрела вокруг, оценивая эффект, произведённый прозвучавшими словами.
- Ну, это грубо как-то, - неуверенно закинул удочку Тимо.
- Что грубо?
- Грубо звучит.
- Верно передаёт суть! - парировала Майя, и Анна кивком поблагодарила её.
- Вот ты заметил, - продолжил Тойво, обращаясь к Тимофею - грубо. Сквернословие это и есть грубость, грубость души. Те, кто допускает матерные выражения в своей речи, должны знать о том, что...
- Мат - это язык бесов,- быстро, словно боясь, что её перебьют, вставила Майя.
- Однако, речь о людях, - не дал сбить себя с толку Тойво.
- В связи с этим расскажу вам одну историю моего деда.
Все невольно распрямили спины и сосредоточенно уставились на него.
Истории репрессированного и увезённого в Сибирь деда Тойво некоторым из них довелось слушать ещё из его собственных уст.
У каждого в семье были свои подобные воспоминания, трагедии тех, кого из привычной жизни на родной земле увозили целыми семьями в вагонах для скота.
И они ехали в неизвестность, без тепла, без еды и без возможности набрать даже воды.
Охранники не выпускали их на станциях.
В пути первыми умирали младенцы и глубокие старики.
У родных не было даже возможности похоронить их, как подобает.
Трупы сгружали на полустанках и поезд-товарняк шёл дальше, чтобы в конце пути высадить измученных, обессилевших людей на голую, промёрзшую землю.
Так советская власть уничтожала её народ.
Мирья об этом знала, поэтому воспоминания деда Тойво и для неё были святы.
- Матерно ругаться, это последнее дело, - продолжал Тойво, - значит человек пал так низко, что дальше некуда, считал дед. Он сам вынужден был слышать речь вертухаев - ничтожнейших из людей, а они общались матом, но к нему это не прилипло. Кто-то из вас помнит, как красиво говорил дед.
- Я то помню, - спокойно сказала Роза, - румянец на её щеках выдавал волнение.
- Я была маленькой ещё, но он сам и его голос...
- Видный старик был, - согласилась Анна.
- Так вот, он приметил одну особенность: тот кто сквернословил, в чём-то мог получить от вертухаев послабление, где-то работа полегче, еды побольше.
Будто те в них своих чуяли.
А, другие, конечно, тоже это заметили, если человек говорит правильно, старается вести себя с благочестием - то всё, был для них первый враг.
И отсутствие мата в речи - первое отличие.
- Вот ты сам сказал, "чуяли", бесы и есть! - повторила Майя.
- Ну, что-ж, возможно это одержимость, во всяком случае...
Тойво пожал плечами.
- Хороший вопрос. Сейчас я на него не готов ответить, но к следующему разу подготовлюсь и...
- Угу. - Майя скептически поглядела на него и уткнулась в книгу, давая понять, что никаких неясностей в этом деле лично для неё не существует, хотя в целом она поощряет тягу молодёжи к знаниям.
Мирья задумалась, как часто в актуальных, правильных статьях, которые попадались ей на глаза за последнее время, встречала она нецензурные выражения.
Впечатление от текста срезалось напрочь.
Однако, для некоторых категорий граждан такой стиль мог казаться социально близким, возможно это и было написано таким образом, чтобы они сочли автора "своим в доску", а по другому они не воспринимают?
Но Мирья склонна была полагать, что игра не стоила свеч.
Ради похвальной идеи донести до читателя драгоценную правду недопустимо использовать грязные инструменты.
Она попыталась изложить эту мысль окружающим, стараясь не растекаться мыслью по древу.
Её коротенькое вкрапление в общую беседу было воспринято вполне благосклонно.
- Согласен. - отозвался Тойво,- предлагаю вернуться к тексту.
Мирья покраснела, услышав его коротенькое "согласен", обращённое к ней, будто перед алтарём.
И тут же устыдилась собственных неуместных фантазий.
За последующий час они разобрали 5 главу, подойдя вплотную к 22 стиху:
"...Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу,..."
За окном незаметно сгущались лиловые тени, приближая восхитительные майские сумерки.
На окне слегка колыхалась занавеска, движимая порывами тёплого ветерка, в котором чудился аромат расцветающих ландышей.
Казалось, это был не весенний, а уже летний вечер.
Кошка спрыгнула у Анны с колен, энергично потянулась, перемахнула подоконник и убежала в сад.
Со стороны сада немедленно послышался азартный собачий лай.
Раздалось возмущённое кошачье "мявк" и шипение, через секунду пёс обиженно заскулил и всё стихло.
Интермедия, устроенная животными, послужила поводом завершить чтения и перейти к чаепитию.
Стоя к гостям спиной, Мирья возилась у кухонного стола и дрожащими руками перекладывала варенье в вазочку.
Вычурное сочетание голубого, коричневого и красного цветов нашло выражение в форме волнистых изгибов стекла, непонятно почему претендующих на то, чтобы быть ёмкостью для варенья или конфет.
Странно и причудливо изготовленная ручка этого сомнительного шедевра стеклодувного мастерства размещалась таким образом, словно была предназначена воспрепятствовать поеданию этого самого варенья.
Во всяком случае, ложка, попадая в вазочку, извлекалась обратно под таким углом, при котором её содержимое неизбежно плюхалось обратно.
Мирье это напоминало игровой автомат с извлечением мягкой игрушки, только в случае с автоматом он обогащал владельца, а вазочка обогащала самоё себя.
Хоть на что-то сгодилась, мстительно думала Мирья, подсчитывая в уме, сколько переездов пережила эта вазочка, каждый раз предусмотрительно обложенная мятыми газетными листами.
До этого её ни разу не использовали по назначению, и теперь Мирья торжественно водрузила её на стол.
Пока она сидела за чтениями, ей удалось унять волнение и взять свои чувства под контроль, но стоило только приняться за роль гостеприимной хозяйки, как сердце забилось в груди всё сильнее и сильнее, мешая дышать.
Она поспешила придвинуть к варенью блюдо с блинами, пока гости не успели огорчиться малостью угощения, и тут-же метнулась к холодильнику, чтобы достать банку с viili, особым образом приготовленной простоквашей.
Следовало ещё разрезать торт, а пока Роза взяла на себя труд разливать кофе и чай, к немалому облегчению Мирьи.
Александр придвинул к столу табурет, умял несколько блинов со сметаной и мигом умчался на улицу, играть со своей собакой.
Никто не успел предупредить Тимо, и тот налил в свой кофе viili по ошибке , приняв её за сливки.
Они стояли рядом на столе в одинаковых банках.
Тимо невозмутимо вышел из положения и принялся пить свой кофе, будто ничего не случилось.
Краем уха Мирья прислушивалась к новому витку беседы, вызванному, как ни странно, появлением варенья из крыжовника.
- Северный виноград, вот как его называют, - вскользь заметила Анна.
- Интересно, почему? - обернувшись через плечо, спросила Мирья.
- Наверное по той причине, что из него можно получить неплохое вино, - с видом знатока поведала Майя.
- Так вы там у себя на хуторе и вино делаете? - весело поинтересовался Тимо.
- Ну, так уж и делаем! - запротестовала Майя, - так, чтобы ягода не пропадала.
- Ого!
- Не "ого", не думай. Может от силы литр-полтора. На лечебные цели...как и апостол Павел пишет, вот, дай-ка найду это место... - и она зашуршала страницами старенькой Библии, которую ей подал Пётр.
Но Анна её опередила:
- Послание к Тимофею, "Не пей больше одну воду, употребляй немного вина из-за твоего желудка и частых твоих недомоганий", - прочла она альтернативный вариант перевода Радостной вести, который на сей раз не так уж отличался от синодального.
- "Лучше не есть мяса, не пить вина и не делать ничего такого, отчего брат твой претыкается, или соблазняется, или изнемогает." - возразила Роза.
Она стояла около Тойво и читала тот стих, который по видимому, он хотел прочесть сам, но не успел.
- И изнемогающий брат - это я? - шутя возмутился Тимо.
- Не только из-за вина человек соблазняется, - поспешила его успокоить Майя.
Тем временем, словно подтверждая сказанное, Мирья поставила торт на стол.
...