История Сибири полна удивительных, порою, казалось бы, курьезных событий. Одно из них связано с пребыванием на посту командира Нерчинских заводов В.В. Нарышкина, - дворянина, коллежского советника, в недавнем прошлом – прокурора петербургской коммерц-коллегии. Он был отпрыском царствующей фамилии, по некоторым сведениям, даже крестником императрицы Екатерины Великой.
Впервые я познакомился с этой историей в начале 70-х годов прошлого столетия, когда совсем еще молодым человеком, только что защитившим диссертацию в своем родном Свердловском горном институте, приехал в Читу, чтобы принять участие в становлении забайкальской горной науки. Её и в самом деле в те годы там не было. Проектные институты горного профиля – были, геологические – тоже были, а вот исследований по технологии подземных горных работ и их совершенствованию не проводилось, - пользовались задумками энтузиастов-производственников, да опытом уральских и дальневосточных предприятий.
Я не раз в те годы бывал на рудниках Нерчинского полиметаллического комбината, - в Кличке, Кадае, Акатуе; много читал об истории становления этих предприятий. Вот тогда-то мне и попалась статейка об этой забавной истории. Суть её, изложенная в публикации, сводилась к тому, что прибывший из столицы на смену В. Суворову (к слову сказать, – двоюродному брату великого полководца) новый главный командир Нерчинских заводов В.В. Нарышкин оказался чудаком, если не сказать – шутом гороховым. Чудил немилосердно, кидал деньги горстями в народ, устраивал сказочные празднества. Задумал составить из бурят и тунгусов четыре гусарских полка, и даже успел сформировать один такой эскадрон. Обложил окрестных купцов данью, заставлял их одалживать ему колоссальные суммы; учредил новые религиозные праздники и молитвы.
Привыкший к роскошной расточительной петербургской жизни, говорилось в статье, Нарышкин искал таких развлечений и в нерчинской жизни. Растратив заводскую казну, стал прибегать к займам, но по столичной своей привычке долгов не возвращал. Разъезжая по селениям, устраивал обедни и молебны, сопровождаемые звоном колоколов, а где церквей не было, - пальбой из пушек и ружей, выступал с какими-то проповедями. Все заканчивалось разбрасыванием в народ денег, взятых из заводской казны и у купцов под расписки.
Нарышкин посетил Нерчинск, который не состоял в горнозаводском ведомстве, и неизвестно каким образом получил из городского арсенала шесть медных пушек. Под видом закупа для заводов разных необходимых припасов, взял еще и 60476 руб. в Нерчинском комиссарстве. Местные власти, зная о его близости к царствующему дому, не смели ему перечить, хотя и были шокированы его действиями.
В то время в Нерчинске проживал сибирский богатей - Михаил Сибиряков. Нарышкин стал требовать у него денег. Последний сначала поддавался ему, но, когда тот потребовал у него пять тысяч рублей без отдачи, решился отказать. Рассерженный Нарышкин собрал бывшую в его распоряжении артиллерию, окружил солдатами дом Сибирякова и заявил, что начнет стрелять из пушек, если Сибиряков не даст ему требуемого. Оказавшись в таком положении, хозяин вышел на крыльцо и с низким поклоном передал вымогателю на серебряном подносе требуемую сумму.
В селении Гантимуровом (Урульге) Нарышкин общался с наследниками прославленного в сибирской истории князя Гантимура, крестил тунгусов якобы по указу Ее Императорского Величества и по воле Всевышнего, который явился к нему в сновидениях. Возил с собою бочки вина в качестве угощения, поил народ водкой, одаривал деньгами. Наконец,собрал целую армию, включая освобожденных с каторги яицких казаков – участников пугачевского восстания, и с пушками, под барабанный бой в 1776 году двинулся на Иркутск, объявив войну иркутскому губернатору Ф. Г. Немцову. По пути останавливал купеческие караваны и от-бирал товары, - чай, сахар, сукно, холст, бочки с вином и водкой, выдавая расписки на свое имя; крестил тунгусов и бурят. За Нарышкиным везли пушки, следовал гусарский тунгусско-бурятский полк и яицкие казаки. В степи на отдыхах кипели огромные котлы с водою, куда сваливали пудами чай и сахар; вино, как говорится, лилось рекой; сукно, холст, дабу, китайки раздавали даром всем желающим без всякого счета.
Разбрасывание денег после молебнов за здравие императрицы, содержание гусарского полка и своего окружения обошлось Нарышкину в огромную сумму - более 100 тыс. руб. Заводская казна была опустошена.
Нарышкин был настолько уверен в успехе своего похода, что отправился в Удинск (нынешний Улан-Удэ) впереди своего воинства в экипаже, в сопровождении всего лишь одного офицера. Это и решило исход дела. После молебна в удинской церкви Нарышкин был арестован людьми удинского воеводы, под конвоем препровожден в Иркутск к губернатору, а оттуда - в Петербург. Тогда же в Петербург был отправлен и курьер с донесением о «незаконных и дерзких его делах». Воинство командира Нерчинских заводов,потерявшее своего предводителя, тотчас рассыпалось, разъехавшись по своим кочевьям. Бросив пушки, разбежалось и яицкие казаки-каторжане.
Статья заканчивалась сообщением автора, что государыня отнеслась к причудам Нарышкина снисходительно, - лишь пожурила его, простив своему крестнику нерчинские шалости.
В 1832 году на страницах книги «Дочь купца Жолобова» впервые появилось художественное описание этой истории. Это была книга первого сибирского романиста И.Т. Калашникова, написанная им на основе детских воспоминаний из рассказов своего отца. Его отец служил в Нерчинской воеводской канцелярии, откуда в 1775 году был переведен в провинциальную Верхнеудинскую канцелярию. Долгими зимними вечерами в кругу семьи он рассказывал о странных поступках Нарышкина, о которых знал понаслышке, - сам он участником этих событий не был. На основе этих ярких детских впечатлений Калашников и рассказал о деяниях начальника-сумасброда в своем романе. Правда, он не называет главного героя романа Нарышкиным, представляет его под фамилией Пирушкин. Впрочем, это его авторское право как писателя-биллетриста. К тому же он, видимо, руководствовался еще и политическими соображениями,- не хотел пятнать славную фамилию отпрысков царствующего дома.
Описание этого эпизода сибирской истории оставило в моей памяти впечатление какой-то басни с шутовским сценарием. А действия Нарышкина - поведением не вполне психически здорового человека, случайно оказавшегося на столь серьезном посту, каким являлась должность командира нерчинских заводов.
*
Не так давно, просматривая в интернете материалы по истории Забайкалья, я вновь, как пол столетия назад, встретил имя командира Нерчинских заводов В.В. Нарышкина. Публикаций на эту тему было несколько. Правда, большая часть из них лишь повторяла уже известный мне сценарий, но в каждой я находил что-то новое, а в статье В.В. Ведерникова сведения о пребывании Нарышкина в Нерчинском крае были изложены в совершенно иной, неожиданной для меня интерпретации. Он в частности писал, что «действия Нарышкина только на первый взгляд кажутся сумасбродством, но логичность и последовательность его поступков говорят о наличии внятного замысла, сформированного под влиянием революционных идей, и вообще трудов французских просветителей, о чем нагляднее всего свидетельствует поход красного батальона на губернский город Иркутск. Этого замысла не появилось бы, не будь у Нарышкина в Нерчинском крае практически ничем не ограниченной власти». В одной из своих статей Ведерников даже назвал Василия Нарышкина «красным республиканцем».
Владимир Викторович Ведерников – кандидат исторических наук,доцент кафедры истории Гуманитарного факультета Санкт-Петербургского политехнического университета, член Вольного исторического общества, главный редактор журнала «Историческая экспертиза». Одним словом, - весьма авторитетный специалист-историк. Его публикации о состоянии и развитии Нерчинских и Колывано-Воскресенских на Алтае сереброплавильных заводов свидетельствуют о глубоких познаниях в этой области. Суждение Ведерникова относительно действий Василия Нарышкина в Забайкалье заставило меня более серьезно отнестись к этой теме, внимательно и детально ознакомиться с событиями того далекого времени.
Просматривая литературные источники минувших веков, в книге Михаила Пыляева «Замечательные чудаки и оригиналы», изданной в конце XIX столетия, рядом с описанием уже известных мне «чудачеств» Нарышкина я встретил поразившее меня отступление автора: «Василий Васильевич Нарышкин представляется личностью тоже очень сумасбродной, но ещё не вполне разгаданной. Он был - широкая русская натура, хорошо знакомая с возникшим тогда учением энциклопедистов. Судя по некоторым его поступкам, он обнаруживал демократические и социальные убеждения для того, чтобы приобрести популярность в среде русского и бурятского населения, имея целью достигнуть отделения Забайкалья от российской короны … ».
Явный диссонанс авторского заключения с «чудачествами» Нарышкина подтолкнули меня к продолжению поисков. Предлагаю читателю вместе со мной проследовать по закоулкам малоисследованной сибирской истории, чтобы составить собственное представление о том, кем же он был на самом деле - Василий Нарышкин, и как сложилась его судьба.
Продолжение следует.