Арабески* эсхатологические**
Он хотел взглянуть на прыщик, который
вчерашнего вечера вскочил у него на носу;
но, к величайшему изумлению, увидел, что
у него вместо носа совершенно гладкое
место!
Н. Гоголь
Арабеска первая
Левосторонний профессор
Профессор Платон Сиракузович Димитрюк пребывал в тяжкой, вязкой, обволакивающей дрёме. Ночные кошмары никак не хотели отпускать, возвращаясь какими-то фантасмагорическими фрагментами. Полупроснувшееся сознание учёного отстранённо просматривало их как некие кадры на дисплее компьютера. Вот некто, весьма схожий с ранее обозначенным здесь субъектом, примеряет галстук. Но тот вдруг начинает расползаться у него на груди на мерзкие клочья, которые в свою очередь превращаются во что-то ползущее и извивающееся, имеющее к тому же множество ног и волосатых сочленений. Затем он же у кассы пытается расплатиться. Достаёт бумажник, открывает его и тут же бросает на стойку. Но поздно. Медно-рыжие сколопендры десятками уже поползли по его рукам, покинув свой кожаный приют. Эти губоногие так обрадовались свету и свободе, что их никак нельзя остановить. Пытаясь с отвращением сбросить их с лица, несчастная жертва беспомощно взмахивала руками. Но когда она почувствовала, что пара этих жутких многоножек решила проникнуть в нос, а другая - вознамерилась обследовать рот, то её дикий вопль сотряс спальню, вызвав глухой отзвук в напольных часах. Громогласие непотребного крика, наконец, разбудило Платона Сиракузовича, вырвав из объятий ночной жути. Не открывая глаз, он, протянув правую руку, попытался найти на прикроватной тумбочке будильник, чтобы посмотреть, который час. Но его усилия были напрасны. И дело бы не в часах, не в их отсутствии. Он не чувствовал прикосновений ни к чему. Ошеломленно открыв глаза, профессор увидел, что у него нет правой руки. Совсем нет - от самого плеча. Вскочил, подбежал к зеркалу, что было в платяном шкафу. Руки не было. Покатое загорелое плечо плавно переходило в бок: ни шрамов, ни стяжек, ни волосяного покрова подмышки. Здоровая плоть без всяких признаков верхней конечности. Естественный позыв мочевого пузыря вывел его из состояния скульптурного изваяния. Фантомная правая кисть, срочно отправленная к ширинке пижамных брюк, не справилась с реальной проблемой расстёгивания пуговиц, а левая рука слишком долго с непривычки возилась с ними, поэтому, когда очередь дошла до извлечения его, – было уже поздно. И ладонь, и бельё, и многое вокруг оросилось тепловатыми ночными накоплениями организма. В полной прострации он сел на край ванны. Вопросы закатили истерику. Они ломились в его голову, теснясь и беснуясь. Как водить машину левой рукой. Неужели придётся бросить греблю и стрельбу из лука? Как объяснить знакомым случившееся? Как есть сосиски, пользуясь вилкой и ножом? Как почистить морковку или картофель? И почему это случилось со мной? Чем я прогневал Бога? И вообще, как жить леворуким в мире, где всё создано для праворуких? Ведь даже шнур утюга у него смонтирован с правой стороны. Левосторонние чужие на этом празднике жизни. С этим горьким для себя выводом, проникнувшись жалостью к себе, раздевшись и став под душ, Платон Сигизмундович начал на практике постигать азы новой для себя жизни.
Арабеска вторая
Интимный пятачок
Сесилия, юная особа, обладательница аппетитных форм и чувственной внешности, в ответ на рассветные ласки начинающегося дня сладко потянулась и открыла глаза, полные неги и умиротворения. Во всём теле ещё чувствовалась томная усталость от любовного экстаза, который она пережила в только что прошедшие полуночные часы. Прошлым вечером в ночном клубе её выбор вновь остановился на нём, на великолепном собрании сочинений мужских достоинств: высокий, атлетический, приятный в общении и излучающий первородное желание обладать всем тем, чем создатель наградил спутницу первочеловека. Да и цена за его сексуальные услуги была подходящая. Очутившись в её уютном алькове, их обнажённые тела нашли все точки соприкосновения и проникновения, исполнив виртуозную технику сплетений и переплетений, сжатий и напора, нежности и грубого подчинения. Уставшие и обессиленные после последнего ошеломительного взлёта, они тут же провалились в сон-беспамятство, уединившись в собственных измождённых телах. И тут она вдруг почувствовала, как где-то там, внутри неё, затеплилась и стала расти тяга к нему, к его телу. Повернувшись к нему, лежащим повёрнутым лицом от неё, она нежно провела рукой по его груди, почувствовав возбуждающее прикосновение к густой волосяной поросли, затем рука скользнула на очаровательные квадратики живота и опустилась к паху. И замерла. В предвкушении встречи с ним, ещё мягким, вялым, но таким тёплым и нежным. А потом, под её, настойчивой в своей ласке, рукой он восстанет, удивляя мощью и скульптурной неотразимостью. Усилие, и рука накрыла его. Она даже закрыла глаза, желая получить всю полноту от встречи с ним. И тут же широко их распахнула. Встреча не состоялась. Его и всего его хозяйства не было. Сделала там судорожное движение ладонью туда-сюда. Тот же результат. Тогда решительно откинув одеяло, с усилием повернула его на спину, вызвав у него недовольное бормотание. Не обращая внимания на этот слабый протест, устремила свой взгляд в пространство между его ног. Приблизила лицо поближе, при этом её длинные волосы волной упали на низ его живота. Почувствовав их, он, видимо, проснувшись, внятно пробормотал: «Поработай там язычком, милая. И ротиком тоже». На что она, подняв голову и резким жестом забросив волосы за плечи, брезгливо заявила: «Не с чем там работать. Сам обслуживай свой свиной пятачок, ублюдок!». Встала с кровати и пошла нервной походкой из спальни. Обалдевший, он смотрел в след уходящей нагой девушки, на её изящный торс и выпуклые упругие миндалины её попы, возмущённо вздрагивающие при каждом её шаге. Потом встал и подошёл к зеркалу, что было в трельяже. Тут же у него перехватило дух. На том месте, где ранее находилось его мужское достоинство, теперь отчётливо виднелось нечто серовато-розовое, овальное, с дырочкой в середине. Размером не более двух сантиметров в диаметре. И оно действительно напоминало пятачок молодого поросёнка. Потрогал рукой: мягкое, даже шелковистое на ощупь. И более ничего. И тут мочевой пузырь заявил о срочной необходимости. Машинально, на автопилоте, побрёл в туалет. Замер перед унитазом. До него дошло, что привычным способом, стоя, нужду не исправишь. Сел на унитаз, облегчился и замер в тягостном размышлении: кто он, если теперь справлять малую нужду он будет всегда как женщина, присев? Весь во власти мрачных предчувствий, быстро оделся и, не прощаясь, вышел из квартиры, спустился на лифте, дошёл до стоянки, сел в свою машину и через полчаса был дома. За время поездки взял себя в руки, и к себе зашёл собранным, хотя и очень озабоченным. Войдя, тут же позвонил ей, бросив в трубку: «Никому не слова. Если узнаю, что проболталась, то откручу голову. Если не сам, то найду кого надо». Затем сварил кофе, налил в бокал добрую порцию бренди и, попивая напитки, предался тягостным мыслям. Идеи, варианты, способы, возможности дальнейшей жизни множились, наполняя душу определённым оптимизмом, но они не отвечали на проклятые вопросы: «Почему это произошло с ним? Почему ему так не повезло? Чем он не угодил Богу? Ведь все Его праздники отмечал. Даже постился регулярно, а сколько денег потратил на свечки, жертвования и подаяния… За что?»
Арабеска третья.
Бесполезный дар
В тот вечер после работы Вероника не спешила. Ей некуда было спешить. Время выполнения каких-то обязанностей закончилось, а в наступившем – не было места всем этим «должна», «надо», «следовало бы», « придётся», «вынуждена». Бесцельно вышагивая по улице, а потом, пересекая знакомую улицу, она вдруг поняла, что ноги сами выбрали конечный пункт назначения. Они устремились к дому, где проживал её бывший муж. Сколько раз она говорила за последние несколько месяцев, что никогда больше не будет в этой квартире, никогда не откликнется на его манящий взгляд, не почувствует желание быть в его руках. Вот и сегодня, едва зайдя в квартиру, желание, чтобы он овладел ею, вновь нахлынуло на неё, беспощадно отметая в сторону все препоны, которые она могла создать, чтобы устоять. Нервно-торопливое освобождение от тех частей одежды, что мешали их соединению. Потом неистовое взаимное наслаждение, похожее на внезапный, резкий порыв сквозняка, с треском распахивающий створки окна, взвихряющий тюлевую штору, которая в свою очередь сбивает хрустальную вазу с алыми пионами, усыпая пол брызгами осколков. И из-под журнального столика тут же начинает вытекать причудливой змейкой вода, в которой корабликами плавают алые лепестки. Никаких поцелуев, никакой ласки руками или губами. Только горячечное сближение и пустота, что наступала тут же, после последнего взаимного спазма. И в этот раз всё было как обычно. Разве что они даже не легли на диван. Опомнившись, она ушла в ванную, привела себя в порядок и вернулась. Он стоял у открытой двери балкона, курил, не обернувшись на стук её каблучков. Она сел на диван и взяла в руки программу телепередач и стала её изучать. Но потом резко отбросила цветастый проспект.
- Послушай, что это было с нами только что?- с некоторым придыханием спросила она, обращаясь к нему, так и продолжавшему всматриваться в отблески фонарей на противоположной стороне улицы.
- Было то, что было. И не надо рефлексировать по этому поводу, - ответил он, не поворачиваясь.
- Но мы же в разводе. Между нами огромное пространство отчуждения, которое возникло не вчера.
- Значит, в этом мы ещё не развелись. Наши тела не приняли этого развода, у них иная точка зрения. Что они только что и доказали. У меня до сих пор все поджилки трясутся. Попробуй им прочитать документ, что мы полгода тому назад получили с тобой в городском Загсе. Давай оставим это. И я готов услышать твоё очередное: «Это было со мной в последний раз!» Ты будешь пить чай? Мама утром забегала и принесла два десятка пирожков.
- Бабушка принимала участие в подготовке начинки к ним?
- Ясно. Чаёвничать с пирожками не будешь. Тогда тебе пора. Уже поздно. Давай я вызову такси, негоже в темноте возвращаться одной. Не возражай. Мне так спокойнее. Вот деньги на проезд. И возьми маленький подарок. Так. Пустячок. Но с одним условием: откроешь дома.
Уже сидя в такси и проехав некоторое расстояние, она вдруг рассмеялась. Таксист, притормозив перед красным сигналом светофора, обернувшись, с улыбкой поинтересовался.
- Извините за вопрос, что вызвало у вас такой смех?
- Что вы в нём нашли в нём особенного? Смех как смех…
- Не совсем. Он был, как бы вам сказать, он был и добрый, и грустный одновременно. С таким редко встречаешься.
- Ну, не знаю. Просто вспомнилась давняя история. Как-то мой муж, мы тогда только поженились, принёс от мамы пирожки. И когда я спросила, с чем они. То есть, какая у них начинка? Он сказал, что она бабушкина. Я очень удивилась, заявив, что никогда не слышала о такой. Тогда он мне поведал под большим секретом, как делается такая начинка. Оказывается, у его мамы живёт дальняя родственница. Она преклонного возраста. Мама, уходя на работу, оставляет пожилую женщину одну дома. Но иногда она даёт ей задание сделать начинку для пирожков, подготовив ей для этого сваренные мясо, картофель, морковь, яйца, а также свежие зелёный лук и петрушку. У бабушки нет своих зубов, вместо них у неё массивные железные протезы. Старушка ставит на стол перед собой несколько тарелок и начинает тщательно пережевывать каждый продукт в отдельности, время от времени доставая изо рта пережёванную пищу и раскладывая эти результаты своего жевательного процесса по категориям продуктов. Делает она это медленно и тщательно, задумчиво глядя в окно бесцветными глазами. Мама, вернувшись с работы, всё, бабушкой подготовленное, собирает в тазик, добавляет соль, молотый перец и затем основательно перемешивает. Так получается начинка для пирожков. Осталось только испечь их. Как утверждал мой муж тогда, вкуснее таких пирожков он никогда ничего не ел.
- И что они действительно были такими? Вы их ели?
- Что вы? Мне стало плохо от одного этого рассказа. Я так живо тогда представила, как старушенция одной рукой достаёт изо рта комок пережёванного картофеля и кладёт его в тарелку, а другой засовывает добрую порцию зелёного лука меж своих металлических жерновов, что я слышать не хотела об этих маминых пирожках, сколь они не были расчудесными. Много раз меня потом муж уверял, что это он придумал, что никакая родственница у мамы не живёт, что у неё есть электрическая мясорубка для всех этих дел. Как отрезало. Пирожки я не ем, никакие вообще.
- А смеялись то чего?
- Только что мой муж, правда, бывший, опять предложил мамины пирожки. Они, действительно, у него были. Он живёт сейчас один, и мама часто его подкармливает чем-то вкусным. Я, конечно, отказалась. А уже в вашей машине вспомнила эту давнюю историю. Мне стало смешно, а потом, вы правы, и немножко грустно. Хорошее то было время для меня с мужем. Было и ушло.
- Ещё раз простите, что заставил вновь пережить давно прошедшее время.
- Ничего. И остановите вон на том углу. Не хочу подъезжать к самому дому. Не люблю лишних разговоров. И не обращайте внимания на мою историю – кушайте пирожки без всякой оглядки, особенно, если их испекли добрые руки родного человека.
Вероника поднялась на свой третий этаж, открыла дверь в квартиру, и через некоторое время её можно было увидеть сидящей у телевизора. Она вчера не посмотрела очередную передачу «Удивительные люди» и решила это сделать сейчас. Персонажи этой программы просто ошеломляли. Такие способности. Такие возможности таятся, казалось бы, в совсем обыкновенных людях. Во время первой рекламной паузы она вспомнила про подарок. Пошла в прихожую, достала из сумочки коробочку и, вернувшись на диван в гостиной, открыла её. В ней лежала пара славных серебряных серёжек с уральскими самоцветами. Взяла: их легкость и изящность приятно удивляли. Одну положила обратно в коробочку, а другую, всё ещё глядя в экран телевизора, попыталась одеть в правое ухо. Но тщетно. Ушной мочки не было. Напрасно рукой она старалась нащупать ухо. Его не было! Вскочила, побежала к трельяжу в спальне, села перед ним на пуфик, откинула густую прядь тёмных волос, что были у неё до самых плеч. Уха не было. Гладкая поверхность головы. Лишь незначительное углубление в ней, видимо, вело в слуховой канал. Откинула прядь с другой стороны. Тот же вид. Никакого уха не было. Двумя руками свела волосы на затылке в пучок и скрепила манжеткой. Потом вновь посмотрела в зеркало. В нём увидела себя, узнаваемой, но странной и жутковатой. «Потолок пошёл снижаться на неё вороном». Потеряв сознание, она медленно боком упала на толстый ворсистый ковёр, что покрывал пол в спальне, и замерла в позе внутриутробного эмбриона. В правой руке матово поблёскивала серебряная серёжка.
Арабеска четвёртая
Журналистское задание.
Редактор самой популярной городской ежедневной газеты «Зори Поволжья» едва успел начать просматривать утреннюю почту, как его секретарша по громкой связи спросила: «Юрий Михайлович, вам звонит городской прокурор. Будете говорить?»
- Ниночка, прокурорам нельзя отказывать. Соединяй.
- Николай Степаныч. День добрый. Рад вас слышать. Как ваше здоровье?
Слышал, вы получили травму на поле для гольфа?
- Привет, милейший. Не лебези. Не по твою душу звоню. Хочу, чтобы ты помог мне в одном заковыристом деле.
- Ну, не знаю. Как пресса может помочь вашему ведомству? Мы вроде как антагонисты в общественном пространстве. Сами понимаете, как это может обернуться для нас с вами.
- Всё ты знаешь! Не верю, чтобы у тебя не взыграл твой журналистский интерес? Ведь у прокуроров бывают ещё те тайны. Берешься помочь?
- Ну, нельзя так, дружище. Ты хоть намекни, в чём дело? Приоткрой дверцу в свой ящик Пандоры.
- Не дверцу, а крышку, знаток ты наш сердечный. Но просьбу твою уважу. Понимаю, что не стоит продавать кошка в мешке…
- Не продавать, а покупать. Тоже мне фольклорный сказитель.
- Специально сказанул так, чтобы мы были в расчёте и обид не было. Но оставим шутки-прибаутки. Дело серьёзное. В последнее время суды просто завалены исковыми заявлениями. И все они одно абсурднее другого. Вот навскидку три из них. Извини, но имён пока не называю. Так вот некий профессор подаёт в суд на владельца ресторана «Волжский интим». Он обвиняет ресторан, что во время его романтического ужина с некой звездой кордебалета местного театра он был отравлен. В результате чего ему во время сна в нос лезли шестисантиметровые сколопендры, а утром по пробуждению он обнаружил, что у него отсутствует правая рука, полностью, от самого плеча. Исчезла и никаких следов сорокалетнего пребывания на его теле не оставила.
- Что такое надо было съесть, чтобы снились жуткие сколопендры, вползающие в ноздри?
- Ты что не услышал, что у него исчезла целая рука?
- Услышал, услышал. Мало ли что теряет человек в жизни. Но волосатая сколопендра в носу…
- Ну не думал, что ты такой впечатлительный! Даже боюсь тебе рассказывать о следующем деле. Крепись. Некий владетель массажного салона подал иск против хозяйки одного ювелирного бутика. Он обвиняет её в том, что она лишила его возможности иметь наследников, лишив его организм детородной функции. Он состоял с ней в нерегулярных интимных отношениях. И вот после последнего такого общения он, проснувшись в общей постели, обнаружил, что она с помощью магии Вуду заменила ему во сне его мужское достоинство на нечто, похожее пятачок молодого поросёнка, розовое и круглое, с дырочкой посредине. А пяточком, как ему известно, детей не делают даже свиньи.
- И зачем ей это делать с ним? Ведь она у них была продолжительная связь? Она что спятила?
- Он считает, что это месть за то, что в ту ночь он не откликнулся на её предложение перевести их отношения в супружеские, предложив подождать по причине того, что он не готов к такому серьёзному шагу.
- Ну, девки пошли. Пяточком парня наградила. Круто. А третий иск? Тоже такой же запредельный?
- Суди сам. Некая разведённая жена обвиняет бывшего мужа в том, что когда она была у него в последний раз по вопросу каких-то документов, он угостил её кофе, в котором было подмешано что-то ужасное. Оказавшись дома, она обнаружила, что у нее пропали все уши. Его злодейство усугубляется ещё и тем, что перед уходом он ей подарил пару серёжек. Видимо, он уже получал удовольствие оттого, что представлял картину, как она пытается одеть серёжку в ухо, которого уже нет.
- Господи, да что твориться с людьми! Лишать бывшую жену ушек, этих прелестных женских украшений. Они так возбуждают…
- Юра, Юрий Михайлович. Охолонь. Ты в редакторском кабинете, а не за столиком со мной в охотничьем курени. Так берёшься помочь?
- Прости, увлёкся. Так чем я тебе могу помочь? Излагай.
- У тебя в отделе криминальной хроники работает Сергей Тартов. Очень хороший журналист, въедливый и расторопный. Я с ним несколько раз пересекался: урезонивал не мешать следствию по отдельным ажиотажным делам. Так вот, я хочу, чтобы ты подослал его ко мне. Я дам ему ознакомиться у меня в кабинете с некоторыми подобными исками. А затем попрошу поискать нечто такое, что их может связать вместе. Не верю я во все эти вуду и отравы. Сдаётся мне, что за всем этим скрывается одна и та же воля, один и тот же умысел.
- Уж не происки дьявола тебе мнятся во всём этом беспределе? У меня прямо мороз по коже… Хорошо. Я его быстро найду и пришлю к тебе.
Но редактор не торопился выполнять только что данное обещание. Он некоторое время задумчиво смотрел перед собой. Затем протянул руку и нажал какую-то кнопку на селекторной панели своего рабочего стола. Затем, откинувшись в кресле, стал прослушивать запись только что состоявшегося своего разговора с прокурором. С некоторых пор он стал записывать все свои телефонные и не только разговоры, происходящие у него в кабинете. Так было надёжнее и безопаснее. Прослушав, вновь задумался, бесцельно разглядывая портрет президента, что висел на противоположной стене. Затем попросил секретаршу пригласить Тартова из криминального.
Через некоторое время в его кабинет вошёл кругленький розовощёкий господин неопределённого возраста.
- Приглашали, Юрий Михайлович. Опять жалоба на меня? Кто теперь? Судья Левобережного района? Зря это она кляузничает. Ничего я не скрывал от следствия. Это была доверительная информация моего информатора, и я…
- Заткни фонтан, милейший. Я знаю, ты Сергей Никодимыч – божий агнец. Существо трепетное и честное. И сеешь вокруг себя одну благость. Только вот жалобы на твою персону так и норовят это опровергнуть. Но не в этот раз. Нет никакой кляузы на тебя. Не твой день сегодня. Хотя как сказать. Тебя срочно хочет видеть Николай Степанович, прокурор наш наиглавнейший. И что это ты в лице изменился? Он не по твою душу собрался изловчиться. У него дело к тебе. И я в курсе. Наилюбопытные истории, надо бы сказать. Но я промолчу сейчас. Всё в подробностях узнаешь у него в кабинете. Оставь все свои дела. И дуй к нему. И через две недели доложишь о результатах своего изучения той проблемы, с которой он тебя ознакомит. Ты уж постарайся, я ведь поручился за тебя перед прокурором.
Через десять дней в кабинете прокурора журналист Тартов докладывал о проделанной работе в рамках выполнения задания. Хозяин кабинета и его гость, редактор городской газеты, заинтересовано слушали:
- Я буду краток. Подробности в моём письменном отчете, который находится вот в этой папке. Криминального составляющего во всех этих делах мною не обнаружено. Но мыслимые и немыслимые действия, идущие вразрез с нормами морали, совести, порядочности и человечности, установлены в большом количестве. Скажем, по тем трём искам, о которых вы, Юрий Михайлович, просили прояснить отдельно. Уж больно, как вы сказали, они вас задели. Некий профессор, лишившийся правой руки. Помимо своей академической деятельности в институте он ещё и известный блокер, деятель интернета. И известность его мерзко скандальная. Нет ни одного его оппонента, которого он не унизил, не облил грязью, используя непотребный лексикон, подлые инсинуации и откровенную ложь. Нормы морали и порядочности ему явно не известны. Что до молодого человека, который обзавёлся пяточком на своём причинном месте, то это урод другого свойства. Он оказывает платные сексуальные услуги в самых извращённых способах. Кроме того он содержит штат молоденьких девочек и мальчиков для удовлетворения сексуальных желаний лиц преклонного возраста обоего пола, получая от этого значительную часть денежных вознаграждений. Несколько иначе обстоят дела с Вероникой, которую, якобы, бывший муж лишил ушей. Дело в том, что её в шестнадцатилетнем возрасте изнасиловал отчим. Она забеременела. Хотела сделать аборт, но её мать уговорила оставить ребёнка, пообещав взять его себе и растить как собственное дитя. Несчастная дочь согласилась. Но через четыре месяца мать и отчим погибают в автомобильной катастрофе. После рождения ребенка, девочки, Вероника отказывается от него и передаёт в Дом малютки. Однако через девятнадцать лет к ней приходит девушка и заявляет, что она её дочь. Как выяснилось потом, она не совсем законным способом узнала, кто её мать, и почему она от неё отказалась. Поняв и простив свою мать, она захотела воссоединиться с ней. Но Вероника категорически отказалась от такой возможности по причине того, что она не испытывает никаких материнских чувств к явившейся особе. Она ей чужая. И дальнейшее общение не только не возможно, но крайне не желательно. Является ли Вероника моральным уродом, отказавшись от дочери дважды – это вопрос. И он совсем неоднозначный. Обо всех остальных неблаговидных делах потерпевших в той или иной степени вы, господа, можете прочитать в этой папке. А на вопрос, кто их так жестоко наказал, я ничего не могу сказать. И предположений никаких нет. Увы.
В кабинете наступило долгое молчание. Затем прокурор, вздохнув, сказал не столько присутствующим, а сколько самому себе:
- Господь далеко, и есть ли Он, а земной гений, решивший исправить породу человеческую, мне не известен. Надеюсь, он обнародует себя вскоре.
Арабеска пятая
Я пришёл к вам…
Старинный русский городок раскинулся на нескольких невысоких холмах вдоль широкого течения великой реки. Луга, посевные угодья и леса окаймляли его с трёх сторон, как бы тесня к могущественной речной стихии. Городской люд многие века жил здесь, в трудах и борениях
добывая хлеб свой насущный. Но в последние время великие тревоги пришли на его землю. Смута в умах и чувствах горожан всё нарастала. Многие их них сочли за благо покинуть давно насиженные места и податься в другие края. Причина у всех была одна: они хотели сохранить свою физическую целостность в прямом смысле данного словосочетания. Ведь вокруг их знакомые и незнакомые вдруг обнаруживали, что они в одночасье лишились или руки, или ноги, или носа, или глаза, или уха, а то или некоторых интимных причиндалов. В общественных местах просто страшно стало появляться. Количество встречаемых физических патологий у людей выросло в разы. И вразумительных объяснений такому фантасмагорическому явлению не находилось ни у учёных, ни у врачей, ни у политиков. Городу теперь грозило полное обезлюдье через достаточно непродолжительное время.
Он пришёл в город со стороны обширного лугового покрова, богатого своим душистым разнотравьем. Это был высокий статный старик с копной длинных седых волос на голове и окладистой бородой, которая почти скрывала черты лица. Из-под густых бровей на мир смотрели пронзительно-суровые глаза. На нём был широкий, свободно облегающий плащ-накидка, доходящий ему почти до пят. Походка у него была лёгкая и стремительная. Но на улицах города его обличие менялось. То он был средних лет русским, то молодым иудеем, то пожилым армянином, то юношей-татарином, то преклонных лет корейцем или турком. Лишь неизменный плащ-накидка всегда был на нём. Он ни с кем не общался: вслушивался, всматривался, внимая и постигая. Перепутья городских улиц привели его на ступени старинного кафедрального собора, которому уже исчислялось не менее двухсот лет. Незнакомец вновь был в том облике, с каким он вошёл однажды в город. Некоторые из прихожан, что шли на вечернюю службу, попытались бросить ему милостыню, но он отринул её решительным жестом. Через некоторое время он встал и пошёл в собор. Войдя, он не остановился, не наложил на себя крестное знамение, а пошёл между рядами сидящих прямо к амвону, где местный пастырь уже начал службу. Его попытались остановить, но некая невидимая сила отодвинула церковных служек, давая ему свободно занять место на кафедре, откуда явно не по своей воле ушёл церковный иерарх. В соборе наступила оглушающая тишина. Старец смотрел на всех своим пронзительно-суровым взглядом. Но каждый находившийся в пределах собора был уверен, что он смотрит только на него. Наконец, нарушив затянувшуюся тишину, он сказал. Но это выражение не надо понимать буквально. Он не говорил, но его слова звучали в сознании всех присутствующих.
- Я ваш Господь и Создатель, Отец и Судия. Вы ждите пришествия его, сына моего, Иисуса. Но он не придёт. Не потому что не время. А потому что он не существует и не существовал. Я его не создавал и не присылал к вам. Он создан вами и на потребу вам. Для вашего утверждения в вере ко Мне. И ваши священные книги написаны для того же. И вначале было не слово, а Желание. Моё желание созидать. И зряшное дело утверждаться в вере, постигать веру. И храм этот, какие другие места церковного служения, со всеми ритуалами, песнопениями, ликами и красотой и пышностью убранств, также способствует только утверждению человека в вере. Но вера в Меня зарождается не благодаря внешним обстоятельствам, атрибутам и текстам, созданными самим человеком, а зарождается вместе с рождением человека, как егодыхание, как его тепло и кровь. А иначе возникает тотальное фарисейство. Помните, Меня нет в ваших храмах и в ваших текстах. И вся библейская история в них не обо мне. Но если всё это вам нужно, пользуйтесь им. Но не думайте, что это есть проявление веры. Скорее это место или способ для общения верующих в Меня. Но не путь ко Мне. И Я не спрашиваю вас, верите ли вы в Меня. Вы созданы Мной с этой верой и в этой вере. Поэтому живите в вере по сути своей, а не в утверждениях в ней. И не важно, кто вы: православный, католик, иудей, буддист, брамин или мусульманин - все вы рождены Мною в Моей вере. И Моя власть над вами едина И знайте, вы часть тварного мира, созданного Мною. И всему тварному на земле отпущен свой срок. А посему оставьте надежды на последующие проживания своей жизни: ни рая, ни ада не существует. Все дары и лишения, радости и беды вас ждут здесь, при вашей жизни. И дабы вам стало это более очевидно, Я стал при их жизни зримо наказывать тех, кто нарушил Мою единственную заповедь для вас всех: не брать на себя Мою прерогативу: только Я могу влиять на жизнь, здоровье, желания, владения и естественные формы межполового и этнического общения человека. И некому Я не перепоручаю это право. Покусившимся на это Моё право Я впредь буду ограничивать физические возможности. Результаты этих действий вы уже наблюдали в своём городе. И не надо бежать из него. Моё решение ныне будет исполняться повсеместно независимо от государственных и конфессиональных границ и коснётся каждого людского создания, на какой ступени общественной и государственной иерархии оно не находится. От веры можно отступиться, её можно предать. Но теперь я буду наказывать. И вы знаете как. И если эти мои меры не принесут желаемого Мной результата, то вас будут ждать более суровые времена. Помните, Я всегда с вами.
После этих слов, прозвучавших в сознании каждого присутствующего в соборе, на амвоне возник столб света, в котором исчезла фигура седовласого старца. Затем столб погас. Многие, выйдя из оцепенения, бросились включать свои гаджеты, на которые они пытались ранее снимать происходящее на амвоне. Но никакого изображения на их дисплеях не было. Только в сознании, при некотором усилии со стороны человека, вновь звучали все Его слова, как в некой записи. Человечество вступило в новую эру своего существования, где его зависимость от воли Господней стала зримой и очевидной.
*Понятие «арабеска» распространилось в литературе с начала 19 века, часто обозначая произведения, имеющие сложную, циклическию композицию: сборник «Арабески» Н. В. Гоголя (1835), роман «Мюнхгаузен. История в арабесках» К. Иммермана (1838), сборник «Гротески и арабески» Э.А. По (1840), сборник литературно-критических статей «Арабески» А. Белого (1911).
**Эсхатология - учение о судьбе человечества, в основе которого лежит соображение о нарушении человеком своих обязательств перед Богом и последующей