С детства был я тощий и трусливый.
Вдобавок по наследству от матери получил врожденный страх высоты.
Семья жила в Саратове с 1940 года и во время войны не эвакуировалась.
Вместо детского сада у меня была Волжская рыбохозяйственная научная станция ВНИРО.
ВНИРО это Всесоюзный НИИ морского рыбного хозяйства и океанографии Министерства рыбного хозяйства СССР. Центральный институт размещался в Москве, а на морях были созданы отделения. В Батуми было Грузинское отделение ВНИРО. На Дальнем Востоке Тихоокеанский НИИ ТИНРО. На севере Поляный НИИ ПИНРО. В Калининграде (ранее Кенигсберг) Атлантический НИИ АтлантНИРО. В Керчи Азово-Черномоский НИИ -АЗЧЕРНИРО. В Астрахани Каспийский НИИ КАСПНИРО.
Мой отец профессор ихтиологии доктор биологических наук Морозов Александр Васильевич работал в НАРКОМПРОСЕ (Народный комиссариат просвещения) в школьном отделе у Надежды Константиновны Крупской. Когда по декрету Ленина при Наркомпросе был создан Плавморнин (Плавучий морской научный институт) Батя вернулся к гидробиологическим исследованиям. Он окончил Императорский Казанский университет и преподавал в реальном училище г. Ядрин. Одновременно с преподаванием изучал живность в ближайших реках. Плавморнин реорганизовывали, он менял названия, от него отделился ГОИН государственный океанографический институт. И наконец, создали структуру ВНИРО. Все эти годы Батя работал в рыбохозяйственной науке.
В Саратовском университете он создал четвертую в СССР кафедру ихтиологии и гидробиологии, а на рыбхозстанции был назначен научным руководителем всех исследований.
Моя мать Никифоровская Тамара Димитриевна зоолог по образованию и ихтиолог по опыту работы на рыбхозстанции, кроме участия в исследованиях, приводила в порядок научную библиотеку.
Здание было построено до революции специально для Музея Общества Естествоиспытателей. Из зала музея с двумя рядами окон и высокими потолками в три комнаты библиотеки на антресолях вела крутая деревянная лестница.
На четвереньках я бодро проползал на балкон, куда открывались двери библиотечных комнат. Наигравшись с картотечными ящиками, штырями к ним и подставками для книг, я собрался вниз в кабинет отца. Подошел по балкону к лестнице и окаменел от ужаса. Плиточный пол Музея был далеко внизу. Возникло ощущение, что рухну на его при первом же шаге на ступеньку. По совету мамы я научился спускаться по лестнице задом наперед. Снова на четвереньках. Лицом к ступеням.
Самое странное, что все другие лестницы я преодолевал спокойно.
В кабинете отца я осваивал самую современную в те годы вычислительную машину. Крутил ручку арифмометра "Феликс" до смены белых цифр на красные и радовался звонкам. Это был первый "Железный Феликс" о котором я узнал. А канцелярские счеты переворачивал и катался по полу.
В 1962 году этот деревянный компьютер (счеты) и арифмометр я использовал в дипломной работе в разделе вариационно-статистическая обработка промеров черноморских ершей. А в кабинете с окнами в сторону Волги было мое рабочее место младшего научного сотрудника. Но рыбхозстанция уже называлась Саратовское отделение ГосНИОРХ ( государственный научный институт озерного и речного рыбного хозяйства).
Между этими кабинетами была большая химическая лаборатория. Заведующая ей Елена Васильевна Додонова поднимала меня на высокий табурет и учила качественному анализу. Я капал в колбочку поочередно кислоту и щелочь из высоких стеклянных трубок с делениями и краниками или зажимами внизу (бюретки). В колбе индикатор менял окраску. Так меня еще дошкольника готовили к курсу неорганической химии, который в 1956 году читал в университете профессор Додонов Яков Яковлевич (муж Елены Васильевны).
Чувствовать себя ущербным было противно. Старался не отставать от сверстников.
Методы были иногда на грани самоубийства. В нашем пятиэтажном доме до войны не смонтировали лифты. А место для них было. Лестничные площадки и лестницы образовали прямоугольный провал. Когда катались верхом на перилах, то под левой ногой было свободное пространство для свободного падения. Никаких страховочных сеток на рамах в нашем доме не было.
На наше счастье на крыше над первым подъездом были декоративные бетонные перила. И была возможность пройти сюда по чердаку через надстройки, предназначенные для механизмов лифтов во втором и третьем подъездах. Здесь мы запускали воздушных змеев. Ветры преобладали со стороны Волги в направлении центра города.
В университете были организованы строительные курсы - намечалось строительство нового студенческого общежития и спортивного зала. Я выбрал специальность плотника. Практику проходили на трехэтажном здании поликлиники. Наша задача была построить крышу.
Началось обучение с изготовления инструмента. Сделать ручку для молотка и насадить его. Вытесать топорище, насадить топор и наточить его. Наточить напильником пилу ножовку. И сколотить ящик для инструмента. Из круглых бревен топорами вытесывали брусья квадратного сечения.
А дальше началось страшное. Нужно было тяжеленные брусья расположить на самом краю стены. Соединить их между собой по всему периметру здания. А потом закреплять на них стропильные балки. Никаких наружных строительных лесов с настилами не было. Глядеть вниз мне было жутко.
Стройка находилась рядом со старинным Воскресенским кладбищем. Тогда оно действовало. И студенты университета делали свою рискованную работу без страховки под ежедневное исполнение похоронных маршей.
Я решил - чтобы победить страх высоты - надо заняться альпинизмом. В университетской секции спортивных путешествий и альпинизма обучение и тренировки проводили три Мастера спорта СССР по туризму.
Об одном из них Анатолии Николаевиче Кукине я уже рассказал "Легендарный Тренер". Двое других: Дмитрий Сергеевич Худяков и Юрий Александрович Архипов заслуживают отдельных рассказов.
Логика простая : если один раз залезть выше некуда, то потом лезть пониже будет не так страшно.
Тренировки, походы, восхождение на вершину Яман-Тау на Южном Урале. Горно-пешеходный поход по Кавказу. Зачетные восхождения в альплагере Боксан.
В завершение восхождение на западную вершину Эльбруса 5633 метра над уровнем моря.
В Европе выше Эльбруса гор нет.
Я решил, что половины третьего спортивного разряда по альпинизму и значка "Альпинист СССР" для меня достаточно.
Как студент биологического факультета я выбрал кафедру ихтиологии и гидробиологии и бросился в другую крайность - решил осваивать легководолазное дело.
И очень надеялся, что больше мне по скалам лазать не придется. Но жизнь заставила.
Доброго Всем Здоровья!