Студенческая жизнь не обходится без забавных случаев, курьёзов, весёлых шуток и розыгрышей. В 1977 году я поступила в Московский институт управления на факультет экономической кибернетики, который тогда считался самым престижным.
Поскольку я была великолепно подготовлена, вступительные экзамены легко сдала на пятёрки, причём даже не поехала смотреть оценку по математике. Настолько была уверена в результате, что предпочла загорать на пляже. Получив экзаменационный лист перед следующим экзаменом, я увидела там ожидаемую оценку и подумала: «Вот сейчас вторую пятёрку получу». Так и случилось. Отлично сдала экзамены и моя будущая близкая подруга Наташа, с которой мы потом все 5 лет учёбы сидели вместе, дружили и до сих пор дружим.
Помню, как во время посвящения в студенты мы пели быстро выученный гимн нашего факультета:
Без грима и косметики,
Естественной красой,
Принцесса Кибернетика
Пленяет шар земной.
Должны мы всё предвидеть,
Суметь и доказать.
Отец наш Норберт Винер,
Козлова – наша мать!
Ректором нашего института с 1950 года была Олимпиада Васильевна Козлова, выдающийся экономист и педагог, превратившая институт в ведущий экономический вуз страны, одна из основательниц ФЭКа.
Помню, мы, первокурсники, ходили по коридорам института и смялись по всяким пустячным поводам, а вернее – оттого, что молоды, что всё у нас складывается хорошо и вся взрослая жизнь у нас впереди. Посмеяться, конечно, было над чем.
«Понос»
С нами на курсе учились студенты из соцлагеря – ГДР, Болгарии, Чехословакии, Монголии. По-русски они говорили довольно хорошо, но некоторые тонкости ещё не освоили. Одна симпатичная немочка, назовем её Габи (настоящее имя другое), перед лекцией захлюпала носом и говорит: -
- Ой, какой у меня понос! Какой понос!
Русская подруга протягивает ей бумажную салфетку со словами:
- Габи, беги скорей в туалет.
Та берёт салфетку, сморкается в неё и спрашивает:
- Зачем мне в туалет? У меня же такой понос!
Тут подруга догадывается, что иностранка перепутала слова:
- Габи, это называется насморк, а не понос.
И объясняет ей, что понос – это когда течёт совсем не из носа.
Немка сначала смущается, а потом смеётся вместе со всеми.
Несостоявшееся убийство
В институте учиться мне было интересно, учёба давалась легко, все экзамены я сдавала на «отлично». Только самая первая оценка, полученная на дифференцированном зачёте по инженерной графике, была «хорошо». Впрочем, повышенную стипендию мне всё равно дали как отличнице и я этой оценке особого значения не придавала. На самом деле в семестре по инженерной графике мне ставили пятёрки. Занятия у нас вёл молодой ассистент, понимавший, что его предмет вовсе не профилирующий, что чертить нам больше не придётся, и поэтому не предъявлявший строгих требований к техническому качеству наших несложных чертежей. Я чертила быстро и совершенно правильно, но не идеально аккуратно. В конце декабря наш преподаватель заболел, и зачёт пришёл принимать доцент С., весьма почтенного возраста, как говорится, старой закалки. Он-то и снизил мне оценку за небольшую неаккуратность. А однокурсник П. за неряшливые (но тоже правильные) чертежи схлопотал и вовсе трояк. К четвертому курсу эта история напрочь забылась, а доцент С. находился уже год как в ином мире.
Экзамен по исследованию операций шел своим чередом, я вызвалась отвечать первой, давая сокурсникам время подготовиться. Наташа собиралась пойти второй: мы с ней вознамерились сразу после экзамена отправиться в кино на дневной сеанс.
Профессор К., вполуха слушая мои уверенные развёрнутые ответы, тем временем изучал мою зачётку. Вдруг он спрашивает:
- Вы случайно доцента С. не убили?
- Нет, он сам преставился, - механически отвечаю я и в свою очередь спрашиваю: - А причём тут С.?
- Ну как же, у вас в зачётке сплошь «отлично», а С. вам «хорошо» влепил, - нарочито серьёзным тоном говорит К., будто речь идёт о «неуде».
- А мне тогда всё равно стипендию повышенную дали, вот я его и помиловала, - подхватываю шутку под всеобщее хихиканье.
- Если вам именную стипендию не назначат, то меня чего доброго не помилуете. Поэтому ставлю вам «отлично»! – отвечает К. с улыбкой, расписывается в зачётке и отдаёт мне.
Через час мы с Наташей уже смотрели фильм. А группа сдала трудный экзамен вполне благополучно, поскольку обычно строгий К. находился в благодушном настроении и ни к кому не придирался.
Именную стипендию мне по итогам сессии тогда дали. А на 5-м курсе выяснилось, что оценка по инженерной графике всё-таки идёт в диплом. И нашему сокурснику П. пришлось пересдавать свой единственный трояк, чтобы получить красный диплом.
Иван Дурак
По состоянию здоровья меня освободили от поездки «на картошку». Вместо этого студенческую «трудовую повинность» я отрабатывала в деканате заочного отделения нашего института, которое закрывалось. Моей задачей было готовить к сдаче в архив личные дела студентов, окончивших это отделение. Из дел следовало удалить всё лишнее, оставив только важные документы (по списку), и определённым образом подшить.
Работа оказалась скучной и в прямом смысле пыльной. Позабавило только личное дело студента по фамилии Дурак. Звали его Иван. Парень, видно, так настрадался от детских дразнилок, что женившись на 1-м курсе, взял фамилию жены и стал Иваном Виноградовым. В начале 2-го курса его призвали в армию, поэтому учился он долго. Вернувшись на гражданку, восстановился в институте, ещё через пару лет с женой развелся, но красивую фамилию себе оставил.
Я заинтересовалась и нашла в библиотеке справочник по именам, откуда узнала, что мирское имя Дурак (крестили детей, разумеется, другими именами, по святцам) и подобные (Дурас, Дур, Дурень) в старину не считались обидными, их давали детям, чтобы обмануть злых духов, отбить у них желание приставать к «глупому» существу. Такие имена даже в деловых бумагах фигурировали. Например, в Москве высокую должность дьяка занимал Дурак Мишурин. От таких имён и произошли соответствующие «дурацкие» фамилии.
Старая Матрица
Преподавание на нашем факультете находилось на высоком уровне. Лекции и семинары в основном были интересными и полезными. Например, отдельные лекции по хозяйственному механизму нам читал профессор Дмитрий Семёнович Львов, впоследствии академик. Мы прозвали его Денди – за щёгольство в одежде и манерах. Да и основной лектор по этому предмету – доцент Осипович – тоже читал очень интересно и содержательно. Словом, толково преподавались все основные дисциплины.
Исключение составляла экономика промышленности, которую вёл профессор М.Н. Демченко, крепкий старик лет за 70. Занятия были скучноватыми, по большей части повторяющими учебник. Кроме лекции по матрице относительных показателей эффективности, предложенной самим профессором. В названия как граф, так и столбцов этой матрицы вносились экономические показатели предприятия (прибыль, численность работающих, выручка, заработная плата и так далее). В ячейки записывалось частное от деления этих показателей. Таким образом, по диагонали в матрице Демченко стояла всегда 1, а в графах – такие показатели, как фондоёмкость, рентабельность, фондовооружённость, производительность труда и так далее. Анализировать такую матрицу было весьма полезно.
Однако наш профессор пошёл дальше: назвал своё детище матрицей 1-го порядка и придумал ещё так называемую матрицу 2-го порядка, в названия граф и столбцов которой вносились показатели из ячеек матрицы 1-го порядка, а в ячейках снова ставилось частное от их деления. Получалась огромная «простыня» с показателями, большинство которых особого экономического смысла не имели. А если некоторые показатели и имели смысл, придумать и рассчитать их можно было без всякой матрицы 2-го порядка. Студентам он, образно говоря, плешь проел этой своей матрицей. Так его и называли за глаза – Старая Матрица.
Подозревая, что скоро М.Н. Демченко додумается до матрицы 3-го порядка, мы втроём (я, студенты П. и Я.) быстренько запрограммировали расчёт матрицы 2-го порядка по фактическим показателям одного из предприятий пищевой промышленности (данные дали мне на кафедре экономической кибернетики для курсовой работы) и распечатали результат. Распечатка получилась длинная, весила она 4-5 кг. Эту тяжёленькую матрицу мы принесли на лекцию и торжественно вручили профессору, за что удостоились его особого расположения. Изучив наш труд, он, видимо, передумал насчёт матрицы 3-го порядка. Весь курс вздохнул спокойно. Мы даже коллективно сочинили стихотворение, посвящённое М.Н. Демченко и заканчивающееся четверостишием:
Воздать профессору хвалу настало время!
Войдёт он с матрицей в историю навек,
И с хохолком серебряное темя
В стране узнает каждый человек!
Хохма хохмой, а термин «матрица Демченко» употребляется до сих пор (конечно, имеется в виду матрица так называемого 1-го порядка).
Клёвый чувяк
Моя подруга Г. встречалась с молодым человеком, из-за чего начала регулярно прогуливать семинары. Конечно, она старалась появляться время от времени на занятиях по каждому предмету, но не рассчитала и семинары по одному предмету полностью пропустила. Даже преподавателя ни разу не видела. А занятия вёл молодой симпатичный ассистент N., весьма толковый и невредный.
И вот однажды идём мы – я, Г. и ещё одна студентка – по коридору, а навстречу нам N. Мы вежливо поздоровались. Едва разминулись, как Г. довольно громко (видно специально, чтоб N. услышал) нас спрашивает кокетливым тоном:
- Девоньки, что за клёвый чувяк? Что-то я его до сих пор не видела.
N. остановился и оглянулся на нас.
- Тише, это наш преподаватель N., - огорошиваем мы Г.
- Ой, девоньки, я, кажется, пропала. Незачёт мне точно обеспечен.
Однако всё обошлось благополучно. Ассистенту N. очевидно понравилась положительная оценка его внешности. А Г. стала усиленно навёрстывать предмет и успешно сдала зачёт. Со своим парнем она продолжала встречаться и сразу после окончания института вышла за него замуж. У них до сих пор крепкая счастливая семья.
Бокал оранжевого сока
Группу пятикурсников, и меня в том числе, деканат послал на Всесоюзную ежегодную конференцию «Студент и научно-технический прогресс», которая проходила в Новосибирском государственном университете. Время мы там провели хорошо, выступили на своих секциях отлично. Я получила диплом 1-й степени и приглашение посетить Институт математики, где познакомилась с учёными, которые через 2 года переехали в Москву. Я с ними потом долго работала вместе.
Интересно, что тогда (в 1982 году - на 3 года раньше, чем по всей стране) в Новосибирске уже велась антиалкогольная кампания. На витринах магазинов, в том числе винно-водочных, висели плакаты с красноречивой надписью: «Встретим праздники бокалом оранжевого сока». Перед одним из таких плакатов мы для хохмы сфотографировались (на этом фото я крайняя справа).
Большой государственный университет
В конференции «Студент и научно-технический прогресс» принимали участие студенты из соцлагеря и в их числе немцы, учившиеся в Минске в Белорусском государственном университете – БГУ. С одной милой девушкой из ГДР я познакомилась. Сабина (имя изменено) рассказала такую историю. Её как отличницу направили на обучение в СССР и предложили на выбор два университета: МГУ или БГУ. Сабина выбрала БГУ, потому что думала, что это расшифровывается как Большой государственный университет, а МГУ – как Малый государственный университет. Потом она жалела о таком выборе, но перевестись было уже нельзя.
Мы с Сабиной несколько лет обменивались письмами, хотя и нечасто. Окончив БГУ, она вернулась в ГДР. В 1988 году мы с ней встретились в Эрфурте на научной конференции. В 1992 году, когда СССР распался, а Германия наоборот объединилась, Сабина, вероятно, наслышанная о наших материальных проблемах, вдруг прислала мне большую посылку с великолепными новыми вещами моего размера, причём там были собственноручно связанные ею белый ажурный свитер, тёплая шапка и шарф из модной меланжевой шерсти. Вскоре Сабина вышла замуж, у неё появились дети, и наша переписка постепенно заглохла. А присланные ею вещи я с удовольствием носила несколько лет, причём шарф и шапка целы до сих пор.