Сказки надежды - новая корректура

СКВОЗНЯЧОК
Библиотечный Сквознячок после работы в библиотеке любил полетать по ночному городу над тихими опустевшими улочками, покачаться на ветвях деревьев. Покувыркаться по крышам домов. Так было и в тот вечер. Он летал над городом и напевал:
Я не цунами! Я не ураган!
И, между нами, — меньше сквозняка!
Я братцев Ветров самый младший брат!
Библиотечный Сквознячок!
Конечно, небогат и не всегда везёт.
Живу на полке среди книг!
Сдуваю пыль унынья с них!
Но посмеяться всегда рад!
Живу средь сказок и баллад!
Люблю играть со всеми в прятки.
Пощекотать друзей за пятки.
Но, кто боится простудиться,
Меня, конечно, сторонится!

Когда в вечерней тишине засыпающего города слышался детский плач, Сквознячок сразу же устремлялся туда. Подлетая к дому, где капризничал и не засыпал ребёнок, Сквознячок, стараясь оставаться незамеченным, влетал в окошко и попадал в комнату, где лежал ребёнок. Он напевал ему чудесные колыбельные, так тихо, что слышать их мог только сам малыш. Так было и в этот раз. Сквознячок напел малышу одну из многих его колыбельных:
Увидев, как безмятежно заснул малыш, Сквознячок вылетел через форточку обратно на улицу. Он летел над засыпающим городом в библиотеку и размышлял:
– Как сладко заснул малыш! А утром он проснётся, улыбаясь новому дню! Потому что эти колыбельные навевают глубокий, целебный сон с весёлыми и радостными сновидениями. Хорошо, что я знаю много колыбельных! Их хватит на весь город. Некоторые из них я сам нахожу в старинных книгах. А некоторые сочиняет на досуге Библиотекарь городской библиотеки, в которой я провожу почти всё своё время!
Увидев библиотеку, он влетел в открытую форточку. Там, в читальном зале, за большим круглым столом сидел Библиотекарь Лекториус со своей внучкой Аделиной. Сквознячок прилетел в библиотеку, чтобы, как обычно, помогать друзьям. Они были заняты восстановлением большого старинного фолианта, но, увидев Сквознячка, оба обрадовались. Библиотекарь Лекториус сказал ему:
– О! Сквознячок! Как ты вовремя! Мы тут без тебя не можем справиться с очень тонкой работой. А ты всегда просто незаменим в нашей кропотливой работе, требующей и терпения, и умения.
Адель, внучка Библиотекаря Лекториуса, продолжила:
– Мы весь вечер, вооружившись скальпелями, тонкими кисточками с клеем, спасали книги и рукописи. А теперь ты, Сквознячок, дуй во все щёки! Эту проклеенную страничку нужно осторожно как следует просушить!
И Сквознячок старательно дул, чтобы просушить подклеенную страничку. А в это время Адель болтала со Сквознячком и переворачивала странички только что спасенной ими старинной книги.
– Вот… подклеиваем эти книги, заменяя переплеты, форзацы и даже повреждённые страницы. Но только ты, Сквознячок, своим лёгким дыханием можешь поддерживать хрупкую израненную страничку в нужном положении сколько нужно. А где ты был? Впрочем, легко догадаться! Наверное, опять убаюкивал какого-нибудь малыша в городе? Без тебя, Сквознячок, некоторые книги спасти было бы просто невозможно, потому что даже самое бережное прикосновение к повреждённым ветхим страницам часто приводило к их полному разрушению.
Библиотекарь, соглашаясь с нею, продолжил:
– Молодец, Сквознячок! Как ловко ты сдуваешь пыль с книг и книжных полок, помогая нам убирать библиотеку!
И девочка рассмеялась:
– Да! Никогда раньше уборка не была такой весёлой! Правда, дедушка?! А вот и страничка и приклеилась, и просохла. Всё получилось просто отлично! На сегодня вся работа сделана. Можно отдыхать.
 – Тогда, пожалуй, я полетаю, проветрюсь немного, – сказал Сквознячок.
– Да, сегодня такая звёздная и тёплая ночь! Оставим для тебя форточку открытой до самого утра, – ответил ему Библиотекарь. И Сквознячок вылетел через форточку на улицу и полетел над спящим городом.
Но вдруг его слух поразил совсем не детский плач. Горестный, в котором слышались и скрип, и скрежет. Сквознячок полетел туда, откуда доносилось среди ночной тишины загадочное рыдание.
Он прилетел на городскую площадь, и то, что он увидел, потрясло его. Посреди городской площади горько плакала старая тюремная Башня. Она плакала так, что скрежетала её крыша, она съезжала то в одну, то в другую сторону. Скрипели флюгеры и чугунные засовы и дребезжали решётки, содрогались все башенки разом. Эта высокомерная Башня когда-то одним своим видом наводила страх на весь город. А теперь это было старое, обветшалое здание бывшей тюремной Башни, которая простояла пустующей и заброшенной уже лет триста. И эта гордячка плакала, как беззащитная старушка. Одна, в ночном спящем городе.
Сквознячок сначала поверить не мог, что это ему не почудилось среди ночи. Но он послушал, как она рыдает, и ему стало жаль её. И поэтому он полетел прямо к ней. Подлетев поближе к Башне, Сквознячок спросил её:
– Кто тебя обидел? Что случилось?
– Ах! Это ты, Сквознячок! Я так несчастна! Я плачу оттого, что в нашем маленьком, тихом, уютном городе все люди рождаются и проживают жизнь в соседстве, друг у друга на виду. И потому давным-давно не стало в нашем городе злодеев. Вора и того днём с огнём не найдёшь! Некого мне больше стеречь в своих стенах! – сокрушалась Башня.
Удивленный Сквознячок возразил ей:
– Знаешь, а, по-моему, этому нужно только радоваться!
И Сквознячок, успокоенный тем, что, судя по всему, ничего страшного не происходит, хотел было повернуться и улететь. Но Башня, глотая слёзы, продолжала:
– И я тоже радовалась бы этому, как все в городе, но… Прошлым утром сам Правитель во всеуслышание объявил, что меня нужно снести. Он прочитал горожанам указ о моём уничтожении, стоя здесь, в тени моих древних стен!
– Какой указ? – спросил он Башню с большим удивлением.
–Указ Правителя о том, что он повелевает снести меня следующим утром. «Старая рухлядь, уродующая своим видом прекрасное лицо нашего города…» Ты представляешь, он так и сказал! А я не старая, я – старинная! Посмотри, как добротна моя каменная кладка, как изысканны мои башенки! А главное, я, как никто другой в городе, была предана Правителю! Всякий раз, когда в полдень он выходил на площадь, волоча за собой роскошную мантию, чтобы читать горожанам новости на неделю вперёд, я бережно укрывала его от слепящего солнца щедрой тенью моих стен. Ах! Как я любила слушать его дивный баритон! О! Жестокая неблагодарность!
Больше она ничего не могла произнести, потому что буквально захлебнулась от рыданий.
– Что правда, то правда! Ты чуть ли не единственная в этом городе, кому нравилось слушать, как Правитель читает свои глупые новости и указы, которые он сам же и сочиняет. Всем горожанам изрядно надоело то, что он отвлекает их среди бела дня от повседневных забот и заставляет собираться на площади, чтобы все слушали только его, и он ничего умнее не придумал, как строжайше запретить печатание и чтение настоящих газет с подлинными свежими новостями!
– Ах! Сквознячок… Смотри, светает! Ох! Скоро меня сломают, и останется от меня только груда камней взамен былого величия! –  ответила Башня и зарыдала еще сильнее.
– О, не плачь! Я помогу тебе! Я сам ещё не знаю, как, но я спасу тебя, Башня! Я что-нибудь придумаю!
– Но ведь ты такой маленький, едва ощутимый! Что ты можешь придумать? Только Сказку. Но, какой бы чудесной она ни была, она не спасёт меня от разрушения!
Последние слова, произнесённые Башней, неожиданно обрадовали Сквознячка:
– Сказка!!! Конечно, сказка! Вот умница, что мне вовремя подсказала! – обрадовался Сквознячок, кувыркаясь от счастья. Правда, Башня от этого бурного веселья сильно расчихалась.
– Ап-чхи! О! Не такой уж ты и слабенький, Сквознячок! Но… Ап-чхи! Слишком усердный труд в библиотеке явно не пошёл тебе на пользу! Сказка хороша лишь для глупых детей, а для жизни она бесполезна!
Башня хотела ещё покритиковать Сквознячка, но увидела, что на площади появились рабочие. Они шли прямо к ней, вооружённые всем, что требовалось для выполнения указа Правителя. Чтобы разрушить её.
Башня взвыла от ужаса.
– Хватит ныть! Всё будет отлично! Вот увидишь! – сказал Сквознячок, спрыгивая с парапета Башни вниз к приближающимся рабочим. Он подлетел к ним и завыл. Потом запрыгал, клубясь вихрем среди приближающихся рабочих. И вдруг стал громко выкрикивать прямо в ухо то одному, то другому.
Сквознячок неистово завывал:
– Я мятежный дух злого разбойника! О!!! Я кровожадный злодей, призрак Башни! Кто смеет лишать меня моего вечного пристанища?! Кто смеет разрушать старую Башню? Я, ужасный призрак, поселюсь в доме того смельчака…
Потом он подлетел к убегающему рабочему и, не щадя его ушных перепонок, завопил:
– Я злодей по имени Синяя Борода! Предупреждаю каждого, кто посмеет нанести вред Башне, что переселюсь из её повреждённых стен в ваши дома. И уж тогда забудьте о покое и светлых днях в ваших семьях! Горькими слезами ваших жён и детей будут омыты дни вашей жизни!
Рабочие в страхе разбежались. А Сквознячок так разошёлся, что угомониться был уже не в состоянии. Осмелев, он полетел к дому Правителя. Там, влетев в его спальню, улюлюкая и дурачась, он стал выкрикивать на разные голоса так, что испуганный Правитель проснулся тотчас.
– Так это ты, Правитель, глупец, издавший указ, самый дурацкий из всех возможных?! Ты приказал уничтожить тюремную Башню, не зная о том, что она – пристанище многих и многих неприкаянных душ живших когда-то злодеев? Если ты разрушишь Башню, нам негде будет жить!!! И мы переселимся в твою спальню! Тогда тебе не знать покоя!
Разбуженный этим кошмаром Правитель сначала думал, что это страшный сон. Но когда он понял, что это явь, он натянул на себя одеяло. Но тотчас убедился, что и там не спрятаться от Сквознячка. Тогда он решительно вскочил и побежал читать горожанам на площади новый указ. Под звуки фанфар Правитель провозгласил:
– Старая тюремная Башня объявляется исторической достопримечательностью! С этого дня она находится под охраной и защитой нашего города!
Толпа горожан, только что слушавшая указ Правителя, обсуждала между собой последние события в городе в крайнем изумлении. Одна из горожанок шёпотом заметила другой:
– Что ни день, у нашего Правителя новые причуды. Недавно объявил о сносе старой Башни. А сегодня – полюбуйтесь! Сам Правитель объявили, что отныне она – «историческая достопримечательность»! И я вам всё объясню, но – т-с-с-с! – между нами и по секрету!!! В Старой тюремной Башне поселились призраки!!! Они-то и защитили Башню от разрушения!!! Этим утром мой муженёк вместе с другими рабочими пришёл ломать Башню. Прибежал он едва живой, от страха сам не свой. Дрожит! Слово вымолвить не может! Не дают духи тех, кто когда-то томился в этой Башне, лишить их пристанища!
Один горожанин, услыхав её объяснения, искренне изумился и даже возмутился:
– Да что вы такое несёте?! Как не стыдно?!
С того дня жизнь в городе сильно изменилась. Появилось множество приезжих, желающих увидеть чудо-Башню. Толпы любопытствующих посещали Башню, чтобы послушать и пообщаться с призраками, получить у них предсказания будущего от загадочных призраков Башни.
Как-то раз, в ожидании возвращения Сквознячка, Лекториус и его внучка Аделька обсуждали между собой последние события в городе. И Аделька заметила:
– Как быстро разнеслись по городу слухи о якобы живущих в Башне призраках, которые бросились на защиту стен Башни от рабочих, пришедших разрушить её!
– Да, просто моментально! – вздохнул Библиотекарь Лекториус и продолжил:
– А сама Башня! О! Как была счастлива! Она сама упросила Сквознячка поселиться среди её стен в благодарность за чудесное спасение. И ещё попросила, чтобы Сквознячок время от времени покричал истошными голосами призраков, чтобы больше уже никому не пришло в голову разрушать Башню.
И Аделька припомнила, с чего всё началось:
– Да! И наш Сквознячок старается изо всех сил! Причём изображать призраков ему приходится всё чаще, потому что, чтобы увидеть таинственную Башню и посетить её мрачные казематы, полные невероятных звуков и голосов, приезжают толпы туристов со всех концов света. Ужас и восторг посетителей вызывает то, что тяжёлые старинные двери со скрипом открываются и закрываются сами собой, а решётки на окнах гремят при появлении людей.
Их беседу прервала посетительница библиотеки. Она вошла и, спрашивая новую книгу, поддержала услышанный ею разговор, нисколько не замечая иронической реакции Библиотекаря и его внучки на её изложение. Вот что она рассказала им:
– Добрый день! О, я услышала, что и вы обсуждаете происходящее в городе. Говорят, что, то в одном углу Башни, то в другом – раздаются голоса таинственных духов. Некоторые духи занимались предсказаниями. Молоденьким девушкам они обещают счастливое замужество; успехи в делах и богатство – тем, кто в этом нуждается. Пожилым людям – здоровье и долголетие. Другие, как заправские гиды, рассказывали об истории города и Башни. Ах! Спасибо! – сказала посетительница, взяв книгу, предложенную Лекториусом, и сказала на прощанье: – Пойду, прочитаю дома! Говорят, чудные сказки! До свидания!
Библиотекарь, проводив посетительницу, продолжил:
– Не прошло и месяца, как за старой Башней утвердилась слава целительницы и пророчицы. Вот почему выставленный Правителем у входа в Башню бочонок с надписью: «Пожертвуйте на ремонт нашей исторической достопримечательности» быстро наполняется до краев. Башня гордится тем, что именно тень её древних стен Правитель предпочёл прочим строениям города и по-прежнему ежедневно приходит сюда.
Аделька согласилась с дедушкой Лекториусом:
– И мне кажется, что Башня стала забывать о своём чудесном спасении. Неожиданно нахлынувшая слава затмила былую благодарность к спасшему её Сквознячку. Они и прежде ссорились из-за её непомерной гордыни и спеси, над которыми Сквознячок посмеивался. Но в глубине своей пустоты Башня рада, что хоть кому-то стала нужна. Однако теперь почтение, которого ей так давно недоставало, вскружило ей голову, и Башня стала мнить себя особой, приближённой к Правителю, а значит – «одной из самых важных и значительных особ в этом городе, из милости пригревшей у себя Сквознячка».
И они оба рассмеялись, но вдруг услышали, что захлопнулась форточка. Это Сквознячок возвратился в библиотеку, чтобы вместе с Библиотекарем и его внучкой продолжить работать. Им пришлось целую ночь восстанавливать ветхие страницы старых книг. Работая, они беседовали. Лекториус сказал:
– Возвращение к жизни старых книг – дело особой важности, потому что весёлая сказка, в которой Добро побеждает Зло и всё заканчивается хорошо, всегда любима. Её охотно рассказывают детям, и поэтому она живёт среди нас долго-долго.
Так размышлял вслух Библиотекарь. И Сквознячок, немного подумав, согласился с ним:
– Да уж! Кто захочет рассказывать на ночь внукам унылую сказку? Так некоторые сказки забываются. И, забытые нами, они покидают нас навсегда. Чтобы этого не происходило, мы все трое и работаем иной раз до глубокой ночи. Но как бы мы ни уставали, эта работа приносит нам много радости.
Наступило утро. Детский смех зазвенел за окном. Это пробежали беззаботные детишки. А вскоре мимо окон библиотеки пролетел яркий разрисованный воздушный змей. Библиотекарь Лекториус подошёл к окну и задумался, глядя на то, как ребятишки на улице запускают воздушного змея. Он посмотрел на Башню, мимо которой пробежала эта весёлая и шумная ватага с пёстрым воздушным змеем, летящим высоко над их головами. Это ребятишки радовались наступившим каникулам. Глядя на них, немного подумав, Библиотекарь Лекториус сказал изрядно утомлённому работой Сквознячку:
– Сквознячок, ты работаешь всё лучше и лучше. О! Смотри-ка! Наступили каникулы! А ты, Сквознячок, славно потрудился в последнее время, и, пожалуй, и тебе пора отправиться на каникулы! Думаю, тебе нужно отдохнуть. Туристов, желающих увидеть Башню призраков, приезжает всё больше, и тебе приходится всё труднее и тяжелее. Да и нрав зазнавшейся Башни становится хуже день ото дня. Похоже, что и сегодня она чем-то недовольна? О! Бьют часы на старой Башне.
Сквознячок полетел к окну, но оглянулся попрощаться с друзьями:
– Да! Думаю, она недовольна тем, что я задержался, а мне пора повыть призраками, погреметь решётками, попугать её посетителей. Так что мне пора! А про каникулы я раньше и не думал! До свидания!
– До свидания, Сквознячок! – попрощались с ним Аделька и Лекториус.
Как только прилетел Сквознячок, Башня всем своим видом решила показать ему, что она недовольна его опозданием. А он, не обращая на это внимания, подлетел к ней. Сел на её парапет и запел, стараясь её развеселить:
– Я Сквознячок! Я даже не сквозняк!
Когда не хочет засыпать Малыш,
Уложенный в кровать,
Могу любого укачать!
И будет до утра он спать!
– Эх! А знаешь, Башня, я так люблю после работы в библиотеке полетать по ночному городу! Покружить над опустевшими улочками нашего города. А кувыркаться по крышам – моя любимая забава! Но не ради шалостей и кувыркания по крышам летаю я по опустевшему городу, есть у меня очень важные дела. А вдруг кому-нибудь из малышей понадобится колыбельная? Одна из тех, которые сочиняет старый добрый мастер сказок – Библиотекарь. Да! Да! Библиотекарь той самой библиотеки, в которой я работаю. Да-да – работаю! Я просто ещё не успел рассказать о нашей библиотеке и о том, чем мы там занимаемся. Это особое умение и мастерство! Это – работа над восстановлением книг, потрёпанных временем и неряшеством читателей! Но сегодня ты, Башня, должна быть довольна. Сегодня твои посетители выбегали перепуганные как никогда раньше. А это значит, что потрудился я на славу. Но не по душе мне эта работа. То ли дело работа в библиотеке, это так интересно, – рассказывал в то солнечное утро Сквознячок старой Башне.
Но она, не дослушав, только фыркнула в ответ:
– Подумаешь, ерунда – сидеть до глубокой ночи и подклеивать пропахшие пылью полуистлевшие страницы!
– Как ты не понимаешь?! Мы дарим людям сказку!
– Дарите сказку?! Это мы с тобой дарим сказку! Посмотри, сколько людей издалека приезжает сюда! Мы делаем прекрасное, благородное дело! – негодовала Башня.
Услышав это, Сквознячок будто взорвался:
– Что ты несёшь, глупая гордячка! То, что мы делаем с тобой – это простой обман, и я решился на него только ради твоего спасения. Если бы ты знала, как мне противно обманывать людей! А как трудно мне греметь тяжёлыми кандалами и ржавыми решётками на твоих окнах! Да я буквально надрываюсь! Я же всего-навсего Сквознячок. А ты сама, кажется, поверила в эту чушь, как и в мнимое величие твоего обожаемого Правителя, этого несносного болтуна!
  Возмущению Башни просто не было предела. И она грубо закричала на Сквознячка:
– Да как ты смеешь так непочтительно отзываться о нашем Правителе?! За такое вольнодумство тебя надо отправить в тюрьму!!!
Это высказывание очень рассмешило Сквознячка:
– Ха-ха! А ты кто такая? Забыла? Ты и есть тюрьма! И мне, живущему в твоих стенах, бояться нечего. Впрочем, мне пора на свободу! Библиотекарь сказал, что я давно заслужил отдых. Так что я отправляюсь на каникулы! Послушай, а кстати, – что это такое: ка-ни-ку-лы?
– Это когда ничего делать не нужно. Дети не ходят в школу и едут в гости – к бабушкам, к дедушкам. А ты – сквозняк безродный!!! Кто тебя ждёт?! Кому ты нужен? Ты?! На каникулы?! А как же я?! Да и что в них хорошего, в этих каникулах?! Вот я уже 300 лет на каникулах и ничего, кроме скуки, не испытала, – призналась Башня и горестно вздохнула. А потом неожиданно для Сквознячка запела:
– К чему каникулы? И праздничные дни?
Они, поверь, унылы и скучны!
Когда тебя никто не ждёт
И к твоему приходу пирог не испечёт!
Минуло триста лет тоски!
Каникулы! Напрасные мечты!
Нет ничего в них, кроме чепухи!
Каникулы! Скорей бы вы прошли!!!

– Знаешь, Башня, а я скучать не буду! – сказал Сквознячок и подлетел к краю парапета, громко крикнув куда-то вдаль:
– Братцы мои! Северный, Южный, Западный и Восточный! Ветры! Прилетайте скорее, посмотрите, как я вырос и окреп. Я хочу летать по белу свету вместе с вами! Я хочу увидеть весь мир!
Но Башня возмутилась и прикрикнула на Сквознячка:
– Эй, не кричи так громко! Видишь, внизу появился Правитель. Не мешай мне слушать его!
И действительно, Правитель только разложил поудобнее свои листочки, откашлялся и начал читать: «Новостей сегодня нет, и не предвидится! И это лучшая новость дня…»
И тут в город ворвались Ветры – старшие братцы Сквознячка. Они откликнулись на зов младшего братца. Сметая всё вокруг, они подхватили Сквознячка, и он полетел вместе с ними высоко-высоко и далеко-далеко, счастливый от предвкушения предстоящей радости путешествия. Поэтому он даже не заметил того, как сам Правитель взлетел в воздух, барахтался там, словно незадачливый акробат, а потом шлёпнулся посреди площади на виду у всего народа.
Министры шептались между собой:
– Так опозорить его перед горожанами! И это не только позор! Это покушение, не иначе!
И как только Правитель пришёл в себя, первое, что он сделал, – издал указ, который гласил: «Все без исключения ветры и сквозняки высылаются на все стороны в 24 часа, так как являются государственными преступниками. Также караются законом все виды надувательства, раздувание пожаров, страстей и даже ветер в голове. Нарушителям грозит арест!»
Город был потрясён этим нелепым указом. Вопросам и недоумению горожан не было предела.
– Как выходить рыбачить, если ветер не будет дуть в паруса? Как молоть зерно, если крылья мельницы застынут без движения? Как сушить белье в безветренную погоду? И как, наконец, пускать кораблики и запускать воздушного змея? Библиотекарь и его внучка горевали не меньше других, ведь их работа по восстановлению книг была невозможна без Сквознячка, без его лёгких дуновений.
– Да! – сказала девочка как можно более беззаботным голосом. – Пусть Сквознячок повидает мир! А мы с тобой постараемся справляться без него, без его помощи, без его веселых шуток… Но… О! Как трудно нам будет без его весёлых шуток, без его помощи…
Остаток вечера они провели молча, допивая остывший чай. Так в унынии прошла неделя. Вечерами город был переполнен плачем малышей, оставшихся без чудесных колыбельных песен, которые Сквознячок разносил по всему городу.
– Каким унылым и скучным стал город! – печально отметила Аделька. Она ещё не знала, что их верный друг Сквознячок уже возвращался с каникул. И как раз подлетал к библиотеке. Этим вечером, радостный и бесшабашный Сквознячок, как и прежде, влетел в форточку библиотеки. Вся комната наполнилась запахом цветов, фруктов и почти забытой свежестью летнего вечернего ветерка.
Аделька почувствовала это и сказала дедушке:
– Ах! Какой дивный аромат! Кажется, что вся библиотека наполнена фруктовой свежестью! Запахом цветов, забытой прохладой вечернего ветерка, – восхитилась девочка.
А проказник Сквознячок с охапкой цветов и фруктов из дальних стран завис прямо над нею, оставаясь незамеченным, пока не произнёс:
– А вот и я! Я принёс вам фрукты, ароматы дальних стран, в которых побывал. О, сколько чудесного и удивительного повидал я на каникулах! Но что это за нелепый указ, которым обклеен весь город?
Друзья очень обрадовались возвращению Сквознячка. Но им пришлось рассказать ему о событиях в городе и указе Правителя. Библиотекарь Лекториус сказал ему:
– Видишь ли, Сквознячок… Этот указ издал наш Правитель в тот самый день, когда ты улетел на каникулы вместе с твоими братьями Ветрами. Вы улетали из города так стремительно, что и не заметили, что мощным порывом нечаянно подняли высоко над городом и самого Правителя. А потом… он упал посреди площади на глазах у всех…
Невозможно описать, как все они были рады встрече, но… Друзья рассказали Сквознячку обо всём, что произошло в его отсутствие. Сквознячок был очень огорчён, узнав, что не сможет больше помогать им и должен покинуть любимый город.
– Так вот в чём дело! Теперь для меня, Сквознячка, оставаться жить под крышей Башни стало невозможно и опасно. Я Сквознячок! Я даже не сквозняк! Но почти ветер, ну, или ветерок! А это значит, что указ этот имеет и ко мне отношение. Я младший брат братцев Ветров!
Но Библиотекарь ему возразил:
– Мы с внучкой что-нибудь придумаем, чтобы спрятать тебя здесь, в библиотеке. Правда, внучка? Чтобы можно было, как и раньше, продолжать наше общее дело.
– Но я же Сквознячок… И я не должен подвергать опасности своих друзей. Ведь в указе было сказано, что те, кто предоставит убежище ветрам, сквознякам, ветеркам и малейшим дуновениям, также будут считаться преступниками, и будут наказаны. Неосторожно задеть штору окна или хлопнуть по своей мальчишеской привычке форточкой – этим можно легко себя выдать… – Сквознячок подумал и стал уговаривать своих друзей: – Нам нужно бежать. Улетим туда, где вольно дуют ветры, и сможем спокойно продолжить свою работу.
– Но как? Куда? – испугалась внучка Библиотекаря.
– Друзья мои! Долой уныние! Сквознячок только что вернулся с каникул. А не пора ли нам с тобой, внученька, отправиться на каникулы? А Сквознячок, повидавший мир, будет нашим опытным проводником в предстоящем путешествии. Раз уж мы не в состоянии ничего изменить к лучшему в происходящем вокруг, наша задача – переждать плохие времена, продолжая свою нужную работу! Так что в путь. В путь, друзья мои! – протирая очки, провозгласил Библиотекарь.
Сквознячок и девочка обрадовались:
– Ура! Все вместе на каникулы! Как здорово!
– Берём всё только самое необходимое, едем налегке, потому что скоро вернёмся с каникул. Думаю, они будут непродолжительными, потому что Зло и Глупость, а только эти две музы могли вдохновить нашего Правителя на написание этого указа, так вот – единственное их положительное свойство, поверьте мне, – что они не долгожители! – так подбадривал Библиотекарь внучку и Сквознячка, пока те готовились к уходу из библиотеки.
– О! Вы увидите, как я окреп, путешествуя по белу свету! – сказал Сквознячок, поднимая друзей на плечи. И летел с ними на его окрепших плечах над вечерним опустевшим городом мимо городской площади, мимо Башни…
Путь их был долгим и трудным, полным опасностей и испытаний. Но они повидали много стран и городов.
Однажды друзья заблудились в лесу среди ночи. И только на рассвете они смогли выйти на опушку леса, где увидели сторожку лесника. Это был старый ветхий домик. В окошке горел свет, а там внутри плакал малыш, который никак не мог заснуть. Конечно, они не могли оставить малыша без колыбельной. Сквознячок полетел к окну, за которым не спал ребёнок. Он юркнул в полуоткрытое окно. Подлетел к малышу и спел ему одну из своих самых любимых колыбельных:

– Тётушка Дрёма спит под крышей дома,
В паутинке-гамачке качается во сне.
У неё полным-полны сундуки,
В них для всех припасены сказки-сны.
Когда спит детвора, просыпается она.
И, ключами звеня, расписные сундучки
Отпирает до утра.
Вылетают из них пёстрым роем мотыльки
И на крыльях своих всем разносят сказки-сны.
Сказки-сны! Сказки-сны! Сказки-сны!
Спи! Усни! Спи! Усни! Их увидишь и ты!
Увидев, как спокойно и сладко заснул малыш после колыбельной, спетой Сквознячком, друзья, не сговариваясь, решили, что покинуть свой город они не смогут. Первой заговорила девочка:
– Как сладко заснул малыш после твоей колыбельной! Я всё время думаю о том, что… понимаете? Будут ли нужны там, в далёких странах, наши сказки и колыбельные? Будут ли они понятны? И я так скучаю по нашей библиотеке! Кругом только страшный тёмный лес. Ночь. Вой волков… он так пугает меня…
– А я сожалею о готовности к унынию. Внученька, а отчего же ты так загрустила?
– Ах, дедушка, потому что раньше я надеялась, что Счастливое царство где-то всё-таки есть. И его можно найти… А теперь я поняла, что это была только наша надежда… Это была сказка, которая закончилась, потому что все сказки заканчиваются.
– Но сказки были с нами в трудную минуту! И… посмотри! Оглянись! Сколько мы прошли! Это сказки помогли нам преодолеть многое! – подбадривал её дедушка.
Его внучка Аделина оглянулась и с ещё большей грустью заметила:
– Да! И теперь мы стали ещё дальше от дома! Встретим ли мы на этом пути своё Счастливое царство? Нужны ли там будут наши сказки?
– Ну нет! Это совсем не путешествие! Что это за каникулы сквозь слёзы? Давайте возвращаться! Именно теперь, когда город так погрустнел, он особенно нуждается в нашей работе – в спасённых радостных сказках и светлых колыбельных. Мы будем осторожны! И летать с колыбельными я буду только к самым неугомонным, не спящим малышам! И, конечно, мы будем продолжать свою тихую работу, несмотря на грозящую всем нам опасность, – сказал Сквознячок.
– Итак, друзья! Мы всё понимаем, что не в силах оставить любимую работу и библиотеку. Я, признаться, очень тревожусь за неё. Последнее время вокруг библиотеки крутился печально известный пройдоха Крыс. Ничем особенным он не отличается, кроме утончённого вкуса. Он, видите ли, любит книги! Но любит он их, к сожалению, в самом прямом, а не в переносном смысле. Кожаные переплеты, с их особым едва уловимым запахом клея, представляются ему изысканным блюдом. Лакомиться книгами он научил всё своё семейство: и супругу, и сыновей. А семейство его велико и прожорливо! Поэтому библиотека представляется ему прежде всего чем-то вроде огромного роскошного ресторана…
Старый мастер взял на руки уставшую внучку, а она – в свои тёплые ладошки свернувшийся калачиком Сквознячок, и они отправились обратно домой.
А тревога за судьбу библиотеки была не напрасной. Вскоре после их ухода из города библиотеку, оставшуюся без их заботы и защиты, посетили непрошеные гости.
Это и было семейство пройдохи Крыса. Они проникли в библиотеку и с любопытством обнюхивали всё вокруг. Крыс с гордостью рассказывал жене:
– И как только я обнаружил, что библиотека опустела, а я давненько к ней присматривался и не упускал из вида ни на один день, я сразу же привёл всех вас сюда! Здесь всё радует и возбуждает любопытство… и аппетит!
Его супруга полностью разделяла его восторг:
– Просто слюнки текут от предвкушения! О! Какие авторы расставлены по полочкам, по алфавиту! Не в каждом доме такую вкуснятину встретишь! Роскошные переплёты!
– Так это же не просто дом, а городская библиотека! Здесь собрано всё лучшее! – пояснил её супруг, пройдоха Крыс.
– Надеюсь, свеженькое? – поинтересовалась домовитая мамаша Крыса. И, довольная утвердительным кивком головы своего супруга, она отправилась посмотреть, какую посуду, вилки, ложки оставили хозяева после своего ухода. И мамаша Крыса всем найденным осталась очень довольна. В читальном зале она возникла вся увешанная «трофеями» – огромными для неё ложками и вилками. Счастливая, она произнесла:
– Наконец-то я смогу привить своим малышам хорошие манеры!
О хороших манерах думала она, раскладывая на столе читального зала библиотеки тарелки и вилки с ножами в том порядке, как видела в приличных домах, куда по недосмотру хозяев, хотя и ненадолго, но всё же ей удавалось пробраться и посмотреть, как это делается у людей. Приличных людей!
А в это время папаша Крыс с пристрастием гурмана обнюхивал переплёты книг, выбирая самые вкусные тома для предстоящего семейного ужина. Ведь он хотел отпраздновать своё новоселье! Словом, семейство пребывало в праздничных хлопотах.
И вот стол накрыт. Семейство, усевшись поудобнее прямо на столе, изображало хорошие манеры. И, высморкавшись в салфетки, приступило к торжественному ужину. Папаша Крыс встал на задние лапы и торжественно объявил:
– Наконец-то библиотека наша!
– Наша, наша! – подхватили дети-крысятки и его супруга Крыса.
Детки чокнулись лимонадом, а родители – шампанским, припасённым Библиотекарем к Новому году. Потом родители начали объяснять крысяткам, как, согласно этикету, следует обращаться с ножом и вилкой. Правда, при этом и те, и другие активно помогали себе и передними лапками, в которых держали нож и вилку, и задними лапами.
Непослушные тарелки выскальзывали, и это при том, что на каждой лежало по старинному фолианту, переплёты которых так вкусно пахли. И в восхищении папаша Крыс не умолкал:
– Ах! Этот пахучий клей, которым щедро проклеены корешок и форзац книги… О! Вот истинный деликатес в мире гурманов! Хороший вкус привила мне тётушка. Вот уж была эстетка! Просто дневала и ночевала в библиотеке университета. Кстати, помните ту забавную песенку, которую мы сочинили к её юбилею? Ну как же?.. Как же она начиналась?.. Давайте все вместе споём! – обратился папаша Крыс к своему семейству.
И всё семейство дружно запело свою любимую семейную песенку:
– Грызли науки гранит студенты, доценты, профессора!!!
Библиотечная крыса грызла за томом тома!
За ней поспевали едва-едва сто студентов,
Сорок доцентов и два ректора-а-а-а!
Любила старушка тома,
Как лакомство    детвора!
Каждая книга ей в радость была!
Да! Да! Да! Всегда!
Ха-ха-ха!!!Да-да-да!
Младший Крысёнок стал перелистывать страницы книги, лежащей на его тарелке, желая выбрать местечко поудобнее и повкуснее, но засмотрелся на красивую цветную картинку. Умилённый папаша сразу понял, что малыш нуждается в совете:
– Выбирай лакомые кусочки, малыш!
– Это какие, папа? – пикнул недоумевающий Крысёнок.
– Это те, мой милый, где Добро побеждает Зло. Где добрые и мудрые сильнее злых и жестоких! Так что не забывай читать во время еды! Это очень полезно! Да! А то, что мы не грызём, пусть читают люди!
Крысёнок задумался и спросил папашу Крыса:
– Это значит, что люди будут читать только злые, унылые и безнадежные сказки, в которых будут побеждать злые и бессердечные?
– Да, конечно! И для этого мы здесь! В этом наша будущая победа, – объяснял ему Крыс.
Но Крысёнок был удивлен его объяснением:
– Папа! Читая такие сказки и книги, люди и их дети будут думать, что такими и следует быть! Они станут злыми и жестокими… О! Каким страшным станет мир вокруг нас! Мне страшно! Страшно! – и по его пушистому носику покатилась слеза. Но папаша Крыс его успокоил:
– Ха-ха! Не бойся, малыш. Всё как раз наоборот! Те, кто повзрослеет под впечатлениями от таких книг, злых и безнадёжных, вырастут с убеждением, что Зло непобедимо. Станут неспособны защищать свою жизнь, своих близких. Они станут жалкими и беспомощными. А это значит, что… – сказал он, подмигнув семейству, как опытный заговорщик.
– Мы победим! Ура! Ура! Ура! – ответило ему всё семейство.
– Приближая нашу победу, не будем терять время! – с этими словами Крыс, а следом и всё семейство подвязали салфетки. Потом он открыл старинную толстую книгу и прочитал, открыв наугад: «Принц был мужественным и справедливым воином. Защитником обиженных и слабых».
– Вот что следует сгрызать без остатка! – пояснил он, вырывая страницу сказки, на которой были напечатаны эти слова. Эти странички он разделил на четыре части – по кусочку каждому в его семействе.
– Жуйте! Жуйте тщательно! – заботливо поучал он семью.
Также открыла наугад другую книгу сказок мама Крыса и прочитала вслух: «Злая ведьма, сверкая красными глазами, подмигнула лешему. Из-под её век взметнулись испепеляющие молнии, поразившие всё вокруг!..»
И, подумав, сказала:
– Да! Это вполне пошловато! Это следует сохранить в полной неприкосновенности. Пусть люди читают это!
Папаша Крыс согласился с супругой и посоветовал ей для питания и воспитания детей выбрать что-нибудь назидательное, поучительное и доброе:
– Вот, например: «…её доброе сердце…» – И, не дочитав, вырвал лист и положил его на тарелку перед розовым носом сына, раздражённо добавив – Не оставлять ни кусочка, жуй, жуй, жуй, малыш!
Это было последнее, что он успел сказать за этим праздничным столом, потому что дверь библиотеки резко распахнулась. На пороге стоял сам Библиотекарь. Он был в гневе. Рядом были его внучка и, конечно, витавший над ними Сквознячок. Незаменимый в дороге зонтик очень кстати оказался в руках Библиотекаря. Ловко орудуя им, он вместе с внучкой и Сквознячком бросился на защиту любимой библиотеки от зловредных крыс.
Бой был стремительным и успешным. Крысы бежали! Но радость победы была омрачена видом полного разорения библиотеки. Увидев разорванные, израненные книги, девочка была не в силах сдержать поток горестных слёз. Прижимая к сердцу ту самую книгу, которую так нещадно терзал Крыс ещё несколько минут назад, глотая слёзы, девочка сказала:
– Это была моя любимая книга сказок! А теперь… Посмотри, дедушка, они превращены из добрых и мудрых сказок в злобную белиберду!..
– Мы восстановим, допишем недостающие светлые места сказок. И они вернутся к нам и будут жить среди нас прежней жизнью! – успокаивал её дедушка. И чтобы поскорее успокоить внучку, несмотря на усталость, он решительно направился к шкафу, где хранились собственноручно сваренные им клей, разные растворы и составы, нужные для его работы инструменты. Сквознячок тоже с радостью приступил к работе, по которой так соскучился во время скитания. Девочка успокоилась и начала делать уборку, чтобы поскорей убрать следы безобразия, оставленного крысами.
Стараясь быть незамеченными, много дней и ночей продолжали они своё дело. Как только темнело, высоко-высоко над городом, над деревьями, крышами домов появлялся Сквознячок, напевающий новые колыбельные Библиотекаря, чтобы дарить их детям. От этой ежедневной работы он так окреп и возмужал, что вряд ли кто-нибудь смог бы узнать в нём прежнего робкого Сквознячка. Он почувствовал в себе силы, которых не хватало на перелистывание страниц старых книг. Это были силы смелого вольного Ветра. И порой ему приходилось сдерживать себя, потому что выросшая в нём сила хотела вырваться на свободу. Теперь он оказался единственным Ветром в этом городе.
Однажды он пролетал над площадью с новой колыбельной. Он спешил до рассвета подарить малышам новую сказку, навеять сладкий сон колыбельной песней и, торопясь, нечаянно задевал флюгеры и ветви деревьев.
Неожиданно в ночной тишине послышалось знакомое прежде ворчание Башни:
– Опять дребезжит моя лестница, опять болят мои кирпичики… Ох, как ломит мою крышу!
Это выросший Сквознячок нечаянно задел Старую Башню. Он слишком сильно разогнался, потому что спешил вернуться до рассвета обратно в библиотеку к друзьям.
– Кто это там не даёт мне покоя?! – скрипела от крыши до фундамента Старая Башня. Признаться, она была даже рада хоть чьему-то появлению. Было о чём поворчать теперь, с кем поссориться, а значит – пообщаться. – Никому-то я не нужна, как грустно… Всё оттого, что туристы с исчезновением Сквознячка оставались разочарованными посещением меня, Старой Башни. И они приезжают всё реже и реже…
И она зажгла старый фонарь, что давно висел без дела у её входа. И тут вдруг Башня увидела, что над городом свободно летает Ветер. Настоящий Ветер!!! Она не узнала Сквознячка, так возмужавшего и окрепшего за последнее время.
– Стража! Сюда! Здесь Ветер! Ловите, ловите его! Ветер тут! Настоящий Ветер! Ловите преступника!.. – кричала Башня изо всех сил, стараясь разбудить весь город.
Стража появилась тотчас же, выкрикивая: «Где? Где? Где?» Стражники были вооружены. Они выпустили множество стрел в Сквознячка. А он в ответ стал громко петь им колыбельную.
На шум выбежал и Правитель города. Он кричал: «Всех арестовать! Всех! Всех!»
Сквознячок, окрепший и ставший благодаря всем испытаниям сильным вольным Ветром, запел ещё громче прекрасную колыбельную, чтобы усыпить ретивую стражу. И стражники вдруг почувствовали, что странно слабеют. Потому что колыбельная эта предназначалась одному особенно капризному малышу, убаюкать которого было очень непросто. Поэтому колыбельную Сквознячок выбирал именно такую, от слов и музыки которой любой буян тотчас же уснет. Прямо на глазах один стражник за другим быстро и сладко засыпали. На шум из окон спящего города выглядывали жители. Они обрадовались появлению в городе вольного Ветра. Некоторые, сорвав с головы ночные колпаки и размахивая ими, точно флагами, кричали:
– Долой Правителя! Долой!!!
И Сквознячок, почувствовавший себя вольным Ветром, поднял Правителя высоко-высоко над городом и понёс как можно дальше. Вскоре в пути его встретили родные братья Ветры. Они подхватили Правителя, и с тех пор ни в одном городе никто его не встречал.
Башня была единственной, кого опечалило исчезновение Правителя. Она возмущалась и негодовала, видя, как уносит его всё выше и выше. И она кричала ему вслед:
 – Правитель! О, вернись, дорогой! Как мне жить без твоих прекрасных новостей?!
Она пыталась дотянуться до него. И даже попыталась подпрыгнуть. Это был крайне опрометчивый поступок, потому что от этого она покрылась трещинами, которые росли и расширялись на глазах у изумлённых горожан. Они в ужасе перешёптывались между собой:
– Башня вот-вот рухнет!!! Смотрите, Башня разрушается! Ой! Сейчас рухнет!..
И вскоре Башня рухнула у всех на глазах, с грохотом опав грудой камней на площадь и подняв к небу облака пыли.
Сквознячок вернулся в город, передав Правителя всем четырём Ветрам. Он увидел, что осталось от некогда спесивой и надменной Башни. Ему стало очень грустно, потому что он один знал, насколько была беззащитна эта несуразная вздорная Башня, взбалмошная капризница. И, витая над грудой её камней, среди шумного веселья горожан, он заплакал. А они, не замечая его, танцуя на площади, радовались:
– Капель! Весенняя капель! Смотрите, капель! Свежий ветер принёс весну в наш город! – радовались дети и горожане.
Его слёзы упали на то место, где раньше стояла гордая Башня, и они пробудили к жизни первые подснежники. А вскоре и весна пришла в город.
Обо всем этом и о других новостях, время от времени происходящих в городе, можно узнать из газет. С тех пор их свободно печатают в том городе. Некоторые из них я и сама с любопытством перелистываю, когда посещаю ту самую Городскую библиотеку, где с удовольствием читаю сказки, восстановленные и записанные когда-то Библиотекарем Лекториусом и его внучкой Аделькой. Те самые, которые и сегодня рассказывает всем посетителям библиотечный Сквознячок.
  Играет на Луне оркестр
 Вечернюю, тихую песню.
 С лучами звезд к нам летит
 Старинный её мотив.
 Мне снится под эту песню оркестр,
Играющий на Луне,
Любуясь; как красиво
Весной у нас на Земле!
Играет на Луне оркестр!
На скрипке – Король всех сказок!
На флейтах –  принцессы цветов!
На арфе Королевы,
Сверкают лучи вместо струн!
Шут бьёт в барабан усердно.
А королева без нот на лунном языке
Всю ночь для нас поет!





МОНЕТКА

  Стараясь увернуться от капель дождя, почтальон поднял воротник куртки и нагибал голову всё ниже и ниже. Вдруг среди дорожной грязи и глины он заметил оброненную кем-то изрядно потёртую монету. И монетка от радости, что её, наконец-то, извлекли из забвения, она радостно засверкала в руках своего избавителя. И, отчеканенный на монете неизвестный правитель неожиданно повернулся, и весело подмигнул почтальону. Глядя на это, почтальон, решил, что он наверняка простыл. А причуды неизвестной монеты ему мерещатся от болезни и жара.
И, действительно ему было чему удивляться:
   – Странная монета. Явно не из наших мест! Да и каких времен неизвестно! И что это за король?! Какого королевства? – пробормотал он.
Но человечек неожиданно ответил ему:
 – Что правда, то правда! Сам я не местный! Устал! Продрог! И с удовольствием погрелся бы в Вашем кошельке! Конечно, если там не слишком тесно от золотых дублонов и туго скрученных пачек банкнот. И, надеюсь, что там найдется местечко и для меня?
И, немного поразмыслив, продолжил:
   – Ах! Извините! Я не представился. Я Сильвер Старший! То есть – Первый! Я видите ли...
Но не успел он договорить, как почтальон, за неимением кошелька опустил его в потёмки своего пустого кармана.
Отчеканенный на монете человечек, привыкнув к темноте, оглянулся и увидел, что никаких денежных собратьев здесь нет. Уселся удобнее и услышал, что почтальон бормочет, разговаривая сам с собой:
   – Ох! Как я устал от вечной нужды! А и вправду – найти бы не такую жалкую монетку. Ну, чем она мне поможет? А целую кучу денег! Ну, и не мелочь, конечно! А, как он там сказал? «Золотые дублоны!»
И тотчас почтальон почувствовал, что карман его вдруг стал тяжелеть. А следом за ним и другой карман. И даже поля шляпы стали покрываться не просто монетами, а настоящими золотыми дублонами.
Монеты оказались даже за пазухой у почтальона. Почтальон доставал пригоршни золотых монет и в восторге сначала бормотал, а потом просто завопил на весь лес:
 – Ещё! Ещё! Золота! Хочу ещё золота!
Сильвер Первый встревожился ни на шутку. И, привстав на цыпочках, увещевал его из отяжелевшего кармана, пытаясь урезонить жадного старика:
– Помилуйте! Я всегда с радостью исполняю желания тех, в чьи руки я попадаю. И я рад Вам услужить, но, поверьте, Вам не по силам нести такое богатство! Зачем спешить! Я подарю Вам золото и позже! Сколько пожелаете! Не заставляйте меня причинять Вам вред, исполняя Вашу прихоть! Ведь я и сам не знаю почему, но я всегда исполняю желания тех, кто владеет мною!
Но почтальон и слышать не желал, ни о какой отсрочке в исполнении самых заветных его мечтаний. Он требовал:
– Э! Нет! Хочу всё и сейчас! Давай ещё золото!
Вскоре и его сумка стала неподъёмной от золотых дублонов. Тяжесть была такой непосильной, что почтальон почувствовал, что ноги его начали вязнуть в болотистой почве тех мест.
Но великолепные золотые дублоны так манили его, что он совершенно забыл об опасности. Он требовал и требовал:
 – Ещё!!! Ещё!!!
И монеты стеной окружали его, и высились над ним золотой горой. Его самого уже не было видно. И, увы, произошло именно то, чего и следовало опасаться. Тяжесть, неожиданно свалившегося на него сокровища, затянула его в трясину. На самой вершине золотой горы, разбрасывая монеты, пытаясь спасти почтальона, метался Сильвер Первый. Но все его старания оказались напрасны. Вскоре болотистая почва поглотила всю гору золотых дублонов. И только Сильвер Первый остался опять совсем один в лесу. Он плакал, утирая слёзы серебристой мантией.
Сколько ещё пришлось ему коротать дни и ночи в лесу, кто знает!
Пока однажды не забрёл в те места студент, и не нашел эту монетку. А серебряная монетка – это именно то, что нужно оголодавшему в пути студенту, по бедности, идущему в родной городок пешком. А шёл он из города, где учился, чтобы стать врачом. Он поднял монетку. И, рассматривая её, сказал:
– Интересно было бы узнать: серебряная эта монетка или нет! Говорят, можно определить это, попробовав монетку на зуб! Ведь серебро очень мягкий металл. Если это серебро, останется след.
И едва он произнес это, с монеткой произошло нечто невероятное. Она волчком завертелась у него на ладони. Из монетки показались ручонки того человечка, цепко держащие скипетр и державу. Он отчаянно замахал ими и заверещал:
– Пожалуйста, не кусайте меня! Я осеребрю, то есть обогащу Вас! Только не кусайте меня! Поверьте мне на слово! Я монетка из чистого серебра!!!
– Да-а-а-а! Пора поесть! Тут совсем недалеко за перелеском придорожный трактир! А то; бог весть, что с голоду мерещится! А монетка, похоже, и вправду: серебряная! Вот ею и расплачусь за обед!  – сказал студент.
Потом он посмотрел на заходящее солнце. Подумал и добавил:
– И за ужин тоже!
Но Сильвер Первый не унимался, доказывая, что напрасно он так легкомысленно отнесся к его предложению. Уж очень его обидело недоверие студента к его заверениям. Так за спорами и препирательствами вскоре они оказались у трактира.
Студент заказал побольше еды. А серебряный человечек вылез из своей монетки, усевшись на ней по-турецки. Потом закрутился-завертелся вместе с монеткой. Да, так, что у студента в глазах зарябило, и он потёр глаза. А, когда открыл их, перед ним лежала горка точно таких же серебряных монет, на вершине, которой сидел довольный своей работой Сильвер  Первый.
– Эх! Да тут на целый пир хватит! – обрадовался студент и пригласил всех, кто был в трактире. Трактирщица едва успевала подносить развеселившимся гостям кувшины вина и угощенье.
И, когда пришло время расплатиться с трактирщицей за пирушку, у студента в глазах изрядно двоилось! Вот почему, когда он стал расплачиваться за угощенье, перепутал лежащие на столе монетки. И нечаянно отдал чудесную монетку с вместе с другими. А себе оставил ту, что до того лежала рядом с Сильвером Первым. Он бережно спрятал её в карман, будучи уверен, что Сильвер Первый теперь остался с ним навсегда. И, что всё лучшее в его жизни только начинается!!!
Все монеты, полученные от студента, трактирщица отнесла домой, и положила их в сундучок, куда обычно складывала всё заработанное.
Утром её разбудили странные звуки, похожие на звяканье серебряных монет и крики:
   – Это ошибка!!! Студент не мог расплатиться мною!!! Мы лучшие друзья!!! Верните меня моему другу-студенту!!!
  Трактирщица прислушалась, но никак не могла понять; откуда они доносятся. Она подошла к сундуку, приподняла крышку и заглянула в сундук. Там она увидела и услышала, как серебряный человечек, отталкивая монеты, выбирается на поверхность и кричит.
Увидев трактирщицу, он сразу смолк и превратился в простую старую монетку. Она взяла эту странную монету и вышла в зал, где вчера пировал студент. Но обнаружила, что все разошлись. Трактир был пуст. Студента не было.
 – Вот так диковинка! Славная будет забава моим детишкам! – решила она и оказалась права. Детишки очень обрадовались удивительному серебряному человечку, этому чудесному рассказчику, столько повидавшему, а рассказам его не было конца. Порой они ничем не уступали самым невероятным сказкам. Как-то раз после работы она вошла в дом, в тот самый момент, когда Сильвер рассказал ребятишкам о злоключениях почтальона. Внимательно слушая его историю, она призадумалась. Потом достала заветную шкатулочку, оклеенную внутри бархатом. Выложила из неё и переложила в другое место самые ценные для неё свои украшения. А вместо них положила туда серебряную монетку Сильвера Первого.
 – Друг-старина, Сильвер! Хватит тебе скитаться по Белому Свету! Живи здесь, дружок! Давай нам по монетке в день. Нам больше и не нужно! Ровно на хлеб каждого нового дня! – улыбаясь, сказала трактирщица, бережно держа Сильвера на своей теплой натруженной ладони.
  И деткам своим трактирщица строго настрого она наказала:
 – Никогда; ни вы, ни ваши дети и внуки, ни за какие сокровища мира не продавайте и не обменивайте эту монету! Пусть она хранится в нашем семействе. Это залог благосостояния нашей семьи на долгие годы!
С тех пор её семейство жило в спокойствии и благополучии.
  Жаль только бедолагу студента! Он доучился и стал врачом, но после того досадного случая, когда за пирушку в трактире он расплатился своим приятелем Сильвером, оставив по ошибке на столе совсем другую монетку, люди стали за ним замечать странности. Он частенько доставал серебряную монетку, с которой никогда не расставался. Монетку с изображением никому неизвестного короля. И нежно держа эту монетку на ладони, он подолгу беседовал с монеткой, уговаривая ее:
   – Сильвер!!! Вылезай, дружок! Вспомним старые добрые времена! Отчего ты со мной не разговариваешь?!!! Мне так грустно без тебя! Мне так тебя не хватает в жизни!!!!
Эти его беседы с монетой, привели к тому, что немногие решались лечиться у странного такого доктора, беседующего с монеткой. А потом и вовсе – все вокруг стали его сторониться. И та пирушка в придорожном трактире оказалась его самым счастливым последним воспоминанием.
Сильвер частенько вспоминал о нём, как и о многих других своих приключениях. Но в целом он был очень доволен своей спокойной жизнью в шкатулке с бархатным дном.

Весенней капелью звенят монетки в кошельке у скряги!
А наши монетки, как малые детки, играют с нами в прятки!
Вот почему!!! Вот отчего - наши делишки порой не в порядке!
Монетки гостят у тех, кто их сильно любит!
Как воздух и свет, в надежде, что больше их будет!
А к вертопраху они не спешат, а все норовят улизнуть,
Из пустых и дырявых карманов, где им одиноко и все зовет в путь!
Как колесо веселой Фортуны монетка катится вдаль,
И дразнит надеждой украсить будни, подарить счастье нам!
Но не сберечь в кошельке; улыбку друга, веселье.
Не помещается в нем Любовь, сколько монеток в него не брось!
На черный день нам будет отрадой поступков сердечность и доброта.
И, как бы монетка не сияла, она не заменит нам солнце в небе
Никогда!




БУСЫ

Ведунья-вещунья была настоящей феей, давным-давно жившей отшельницей в чаще леса. С годами стала слабеть
 и слухом, и зрением старая фея. Да и с памятью – совсем беда! Только дар её удивительный не ослабевал с годами. Дар молитвы заступничества за тех, кто не побоялся отправиться к ней через непроходимую болотную топь, через лес густой. Чтобы просить её помолиться о том, что для приходящих к ней, важней всего на свете.
Откуда пришла она, как зовут – никому отшельница не сказывала. Но давно все о ней в наших местах знали. И о тропочке заветной, по которой к ней дойти можно было, друг дружке, если крайняя надобность заставит, передавали. И кого беда, кого тревога за родных и близких или иная какая-нибудь надобность гнала к ней через темный лес под вой зверья и уханье ночной птицы. А она уж так слёзно и горячо молилась о заступничестве, что долетали её моления до самого Неба. Видимо, и вправду от безгрешной феи-отшельницы молитвы быстрей долетают.
Сухонькая, как травинка осенняя. Нрава кроткого и приветливого, старушка ласково встречала каждого, пришедшего к ней с просьбой. Все знали, что для отшельницы нужно захватить какой-нибудь гостинец, подарок. Не для праздности, а скорее для памяти, чтобы напомнить ей, о ком и о какой именно милости нужно ей просить у лишь ей ведомых сил. То, что приносили ей люди, отправляясь молиться за кого-то из них, она брала с собой, как памятку в те потаенные места, куда уходила она для сотворения сокровенной молитвы. Откуда, видимо, слышней мольбы отшельницы о нас, грешниках.
Как-то раз собрала она с утра плетеную корзинку. Положила в неё красные шерстяные носки. Их связала для неё мать давно болевшего мальчика, пока просиживала ночи напролет у его кроватки. Вот и принесла их отшельнице, чтобы помолилась она о скорейшем выздоровлении мальчика. Туда же в корзину уложила старушка и кусок беленого полотна, его принесла вдовушка, желавшая поскорее снова замуж выйти. И ложки с гребнем, вырезанные из липы и украшенные затейливыми узорами умелой рукой плотника, приходившего к ней накануне с просьбой о хорошей работе. Чтобы достаток в семействе был.
А сверху положила старушка бусы, яркие, блестящие. Эти бусы утром принесла сирота, дочь лесника, чтобы не забыла старушка и о её девичьем заветном помолиться. О том, чтобы посватался и женился на ней сын мельника. Первый плясун и весельчак в деревне. Полюбившийся ей настолько, что на деревенские праздники с танцульками она из своей сторожки засветло выходила. И до вечера пешком шла из чащи леса, где она жила. И сама понимала, что не ровня она сыну мельника, но полюбился он ей. Вот и надеялась девушка на веселую свадьбу с ним и на долгую счастливую жизнь.
Тот день выдался жарким, знойным. И старушка распахнула все окна, поставив собранную корзину на подоконник.
Летняя духота сморила её. И фея прилегла среди бела дня, и сама не заметила старушка, как тотчас заснула.
Заснула крепко. Так крепко, что не углядела, что ворона, живущая в гнезде, свитом в ветвях старой высокой березы, растущей рядом с её домом, почти у самого порога, польстилась на яркие девичьи бусы. И украла ворона бусы, спрятав в своем вороньем гнезде.
Но к полудню проснулась старушка и отправилась усердно молиться. Горячо и страстно, до следующего утра. И услышаны были её слезы и моления.
Весёлый и здоровый мальчуган играл во дворе дома, когда увидел мать, которая как раз возвратилась от старушки-ведуньи. А ведь, когда она к фее-старушке уходила, в беспамятстве сынок лежал.
А вдовушка вскоре распрощалась с одиночеством. И её веселая свадьба загудела на всю округу.
И плотник нарадоваться не мог на помощь феи-отшельницы. Только через порог переступил, возвратившись домой, а в доме гости знатные сидят. Чаи распивают, его дожидаются, к радости всего его семейства. Богатые заказчики с предложением работы с щедрым платежом. Всё, о чем просил отшельницу!
И только девушка, которая бус своих нарядных не пожалела ради исполнения своей мечты, сидела одна-одинешенька, слезы печали роняла. Потому что сколько времени прошло после её возвращения от отшельницы, а вместо ожидаемого счастья узнала она, что посватали сыну мельника богатую невесту. И уж день свадьбы его строгий отец назначил.
Эх! Без памятки не вспомнила фея-старушка о девушке и не помолилась о ней, сироте-бесприданнице. И зряшными оказались все её девичьи надежды.
Вот в такой грусти-печали ушла она в лес по ягоды, чтобы в доме слёз не лить, развеяться немного.
Уж сизые сумерки приглушили разноцветье отпылавшего заката. А она не торопится домой. Всё собирает сочную малину, пробираясь меж зарослей, погруженная на самое дно своих печалей.
Страшный рёв заставил её выйти из глубокой задумчивости. И она увидела медведя, вставшего на задние лапы и уж занесшего над нею свою когтистую лапу и бурой горой движущегося на неё. Больше она ничего не увидела, упав без чувств в росистую траву.
И, слава богу, что упала. Она не услышала, как просвистела мимо стрела. Но, к счастью, её не задела. Так что по одну сторону медведь убитый, а по другую сторону зарослей малины — девушка без чувств лежит.
А очнулась она оттого, что трясет её за плечо парень незнакомый, умоляя её очнуться. Сам перепуганный: а уж не погубил ли он ненароком душу христианскую по охотничьей случайности? Ведь стрелы-то он две пустил в медведя, не приметив в сгущающихся сумерках девушку в зарослях кустов малины. Так что не упади она — могла погибнуть! Стрела могла в неё попасть.
– Кто такая? И откуда? – расспросил, конечно, девушку. Так и познакомились. А тут вдруг такой ливень пустился, что от него ни под деревом, ну нигде не спрячешься. И попросился парень у неё в сторожке отогреться.
Уже сидя в сторожке девушка расспрашивала его, потчуя приготовленными ею утками, которых он успел подстрелить до их встречи:
– По богатой твоей одежде, хоть и изрядно поношенной, но искусно шелками расшитой узорами причудливыми... По стоптанным сапожкам, но сафьяновым...По обращению учтивому, судя по всему, ты из родовитой семьи! Так что же тебя загнало в лесную чащобу? И что тебя заставило среди зверья дикого подальше от людей бродить?
– Всё ты правильно подметила. Да только какого я рода и чей сын, теперь лучше навсегда забыть! – ответил он ей, но, подумав немного, вздохнул и рассказал ей о своей беде.
О том, что пуще всех радостей любил он охоту. Днями, а то и неделями пропадал он в лесу. Эта склонность к привольной жизни очень огорчала его батюшку, графа родовитого.
Печалило графа то, что такому шатуну лесному, когда пора придет, дела свои передавать надо будет. А ведь этот заядлый охотник – его старший сын, наследник. И потому должен быть опорой его в старости и восприемником.
И решил граф оженить его, чтобы остепенился, в разум вошёл!
И, не советуясь с сыном, сосватал ему невесту, с богатым приданным, рода самого знатного. Сына даже в известность ставить не стал, считая, что его мнение в таком важном деле значения не имеет, а воле отца перечить не решится. И всё это было решено, нисколько не печалясь, что уж больно нехороша собою была невеста. Да и нрава скверного, грубого, дикого. Но и на это у старого графа свой взгляд был: что де, мол, неприглядность невесты этому делу только в помощь. Потому как сын его – всё одно среди медведей, кабанов и разного дикого зверья шататься привык. Так что пока сын в лесах охотился, а выбранная ему в жены графом-отцом невеста уж направлялась к графскому двору его батюшки, сопровождаемая каретами и повозками с приданым и слугами. Покачиваясь в своей повозке, девица почти всю дорогу дремала. Намалеванный румянец пылал на её толстых щеках. Она, уж разодетая для будущей встречи, спала, закрыв очи под щедро насурьмленными бровями, разморенная долгой дорогой и жарким днем. А за нею кареты и повозки с её фамильными вензелями рекой тянулись и тянулись. На её груди под мощное её же похрапывание позвякивали ожерелья, когда её карета как раз проезжала мимо придорожного трактира, куда и молодой охотник, сын графа, заглянул отдохнуть после охоты.
Доносившиеся из придорожного трактира вкусные запахи раздразнили и щекотали её широкие ноздри. И невеста проснулась.
А пахло и впрямь очень вкусно. Так что ей захотелось отведать той жареной дичи, что готовилась в трактире. Поэтому она высунулась на ходу из оконца возка и зычным голосом повелела всем разом остановиться и ждать, когда она вернется из этого трактира. После чего, подобрав все свои и парчовые, и шёлковые, и расшитые, и кружевные юбки, выпрыгнула из кареты на землю. И отправилась туда, откуда выплывал манящий запах жареной дичи. И это несмотря на то, что знала, что её уж ждут в замке графа. Войдя внутрь, жадно вдыхая запах вкуснятины, она приказала подать ей все, что жарилось на огне в это время.
А жарилась та самая дичь, что принёс с охоты молодой граф-охотник. И сам он сидел тут же со своим сокольничим, ожидая, когда приготовится его охотничья добыча.
Внезапно появившаяся разбитная, разряженная девица всем своим видом позабавила его. И он по-молодецки подмигнул ей и, вроде как для потехи, решив за нею приударить, предложил ей отведать только что зажаренной дичи.
И, нахваливая её стать, её сурьмлённые брови и пылающие щеки, как простецкий слуга, ухаживая и потчуя её вином, угощая дичью, стал расспрашивать, откуда и зачем в эти места пожаловала этакая невиданная красота.
И невеста, обрадованная оказанным ей вниманием молодого красавца, нисколько не таясь, жуя и запивая глотками вина, охотно рассказала, что едет она на свою свадьбу с сыном графа этого графства. Потому что свадьба эта была уж делом решённым между её отцом и старым графом. Правда, едет она без отца, он занемог. И потому она сама себе хозяйка. А жениху, правда, до поры до времени ничего об этом неизвестно, потому как, по разумению его же отца, олух он изрядный. Да и женить-то его было решено больше для его вразумления, чтобы остепенился и забыл о своей любимой охоте. Рассказывая, она игриво подмигивала парню, который понимая, что речь идет о нём, бледнел на глазах. И становилось ему худо и совсем не до шуток, видя её томные вздохи и многозначительно поднимаемые время от времени к небу очи, не сильно отвлекаясь при этом от еды. Поэтому он встал и неожиданно для неё сурово остановил её жеманство:
– Что же это ты, невеста, к жениху едешь, а с первым встречным заигрываешь? Глазки мне тут строишь своими бесстыжими глазищами?!!
– Так мы жениху не скажем! Ха-а-а!!! И с него не убудет! И чего ты вдруг растерялся, парень? А молодой граф женится на мне как миленький! Отцовской воле перечить не решится! Потому что моему батюшке его отец – старый граф обещался, что всех милостей и наследства лишит сына-охотника, если ослушается! – простодушно объясняла невеста.
Только вздохнул парень в ответ. И подошёл к своему сокольничему, другу верному, тихо сказав ему:
– Был ты для меня всегда другом. И спасал не раз и от зверя дикого, и из болот вытягивал. Спаси и сейчас. Ступай к моему отцу и скажи графу, что сгинул я на охоте, утонул в болоте. Потому что мне и вправду лучше вовсе сгинуть, чем на этой крале жениться. И всю-то оставшуюся жизнь вроде как замертво прожить. А против воли отца мне идти не должно! – и с этими словами попрощался парень с сокольничим и пошёл куда глаза глядят.
С тех пор и бродил молодой граф-охотник сам не свой по лесам, по полям, охотой промышлял.
День погостил у девушки, другой день наступил. Пора бы и уходить. А зачем от счастья своего уходить? Девушка хорошая, сердечная, домовитая. От тяжелой жизни – радушная и рассудительная. Из себя – ладная! Не родовита, но ведь и ему графством уж не владеть и не управлять! Так что – ровня она ему теперь оказалась.
Остался он у неё жить. И хорошая жизнь у них наладилась. И поётся им вместе, и работается. И всё то им вместе в радость, и никогда им вместе не скучно.
Со временем и детишки славные у них народились. И крепенькие, и смешливые, и красивые в родителей. Так жили они безмятежно, в лесной глуши, в стороне от людей. А тем временем младший сын графа, брат того парня-охотника – последняя опора и надежда старого графа, пошёл на войну. Но не вернулся. Погиб.
Как узнал об этом старый граф, так горевал и убивался, что не выдержал сокольничий и рассказал графу правду о старшем его сыне. О том, что слухи ходят, что не только жив он, здоров, и семейством славным обзавёлся. А исчез не по легкомыслию, а потому что не желал сердце отца-графа отказом надрывать и непослушанием огорчать. Предпочел вовсе исчезнуть и благ графских лишиться, лишь бы на той страхолюдине не жениться по приказу отца.
Признание сокольничего возродило графа к жизни. И тотчас снарядил верных своих слуг, чтобы искать по всему графству, по топям и лесам сына-охотника.
Долго искали, но слухом земля полнится: нашли сына графа со всем семейством! И ко двору княжескому доставили. С веселыми детишками, молодой красавицей-женой и сыном графа, заживо оплаканным.
Уж как миловал, как их целовал, как наглядеться не мог на эту молодую и счастливую семью старый граф, и описать невозможно. Радость эта продлила его дни, но, увы, ненадолго.
Вскоре, оплаканный сыном и его семейством, и всем своим графством, покинул старый граф этот Свет. И стал его сын – молодой граф править в родном графстве.
Вот так и стала дочка лесника графиней! Нежданно-негаданно, не по молениям феи-отшельницы, а по прихоти Судьбы.
Молодая графиня в любви мужа, в семейном счастье расцвела дивно. Жизнь в графском замке текла, наполняя каждый день её жизни счастьем и радостью. Так что – чего уж там перстни на руках её белых описывать, жемчуга да парчу на ней расхваливать! Счастье, оно и есть счастье, да и только!
Но однажды ужасный ураган невиданной силы обрушился на графство. Этот ураган повалил ту самую старую березу, в ветвях которой когда-то ворона-воровка свила гнездо и в нем себе на потеху спрятала девичьи бусы. Гнездо, давно опустевшее, чернело в сухих ветвях, а старушка-отшельница всё так же жила в том же ветхом домике в чаще леса.
Но вот повалило ту березу, растущую у порога дома старушки. И гнездо разметало прямо по крыльцу старушки. Так яркие бусы той девушки, ставшей графиней, оказались лежащими под дверью феи-отшельницы.
Когда стихло ненастье, вышла фея-старушка и увидела лежащие на её пороге бусы, ни яркости, ни блеска с годами не утратившие. Едва взглянув на те бусы, старая отшельница тотчас вспомнила ту робкую девушку и её просьбу.
Слезами горького сожаления залилась старушка, сетуя на свою ослабевшую память, которая так подвела её, что она не помогла девушке вовремя выйти замуж за сына мельника. Опечалилась фея, что не вымолила заступничества и, быть может, по её старушечьей вине мается где-то девушка горемычная в безмужнем одиночестве.
И, прижимая те бусы к груди, молилась фея-отшельница слезно и прочувствованно, стараясь исправить свою вину запоздалым усердием. Чтобы исполнилось всё, как просила тогда девушка. Всё, как тогда девушка желала, чтобы женился на ней честь по чести сын мельника.
И судя по тому, что на следующий же день всё перевернулось в жизни молодой графини, некогда дочери лесника, – не утратили с годами силы молитвенного моления мольбы отшельницы.
Проснулась утром молодая графиня. Еще глаз спросонок не открыла, а уж улыбка счастья играет на её губах. Но как только потянулась она и протерла глаза руками, перстнями унизанными, что с вечера сном сморенная снять забыла, так и обомлела.
Смотрит она вокруг себя и поверить не может! Сидит она в прежней убогой своей сторожке, в былой бедности, одна одинешенька. Роняет слезы на свою шёлковую рубашку бисером расшитую. Ни детишек её, ни мужа – друга сердечного рядом нет. Только прежняя убогость вокруг.
Убивалась, рыдала, всё надеялась – этот сон страшный вот-вот кончится. Но день прошёл и другой настал. Поняла она, что всё это явь неизбывная.
Собралась с силами и духом и отправилась к замку графа. А когда пришла, еще больше опечалилась. Увидела графа, да только прежнего смелого, гордого и сердечного своего графа в нём признать уже не смогла.
Этот граф вроде бы и похож на любимого и ненаглядного ее мужа, но унылый. Потертый и жалкий какой-то со своей женой по саду прогуливался с той самой, краснощекой невестой.
Видно, от молений отшельницы перевернулось что-то между небом и землей. И все в её жизни кувырком пошло. Так и ушла она прочь, недоумевая, что же такое случилось с её прежней жизнью, куда всё былое её счастье улетело. Шла она неспешно. Куда ей одинокой и горемычной теперь спешить? Все перебирала в памяти своей те счастливые дни и годы, что довелось ей узнать.
Дошла она до старой мельницы и присела в её тени отдохнуть.
Увидел её тот самый сын мельника, сам давно ставший мельником на смену своему отцу. Он выбежал к ней поздороваться. Её появление и обрадовало, и удивило его. Мельник спросил её:
– Куда ты исчезла из наших мест на многие годы? Куда пропала на столько лет, в те самые дни, когда свадьбу мою играть затевали? И петь-плясать на той свадьбе вся округа собиралась. Да только расстроилась свадьба! Вот и живу с тех пор бобылем. А тебя я часто вспоминал; какая славная ты была певунья и первая плясунья на деревенских праздниках! И теперь красоты своей девичьей ничуть не утратила! Как я счастлив, что ты жива-здорова! – тараторил от радости мельник-бобыль.
И, вспоминая пролетевшую молодость, они просидели так допоздна.
Да, что ни говори, а живое к живому тянется. Словом, со временем сладилось у них. И честь по чести свадьбу отпраздновали. Вот так и исполнилось её девичье заветное желание.
А была ли она счастлива? Да не знаю.
Знаю точно только, что старушка та фея-отшельница и сейчас жива. А что ей сделается на ключевой воде да ягодах?! Стареет, ветшает, но молитвы её, дар бесценный, силы не теряют.
И дорожку-тропинку к ней знаю, но не хожу! И вам не советую! Про те бусы помню! И думаю, что лучше подождать, не торопиться и своими глазами повидать: какие же подарки каждому из нас Судьба-выдумщица приготовила. Что наши желания и мечты по сравнению с её прихотью? Что лужицы против Неба, в них отражённого.




АСТРЕЛЬКА

Высоко среди звезд летает и танцует Астрелька, ударяя в бубен. И вылетают из него сверкающие серебряные звездочки, разлетаясь во все стороны   бескрайнего неба сверкающим звездопадом. Она танцует под звуки музыки чудесной скрипки её дедушки, Звездного Скрипача.  И так они кочуют от созвездия к созвездию, из века в век. Как-то раз Астрелька остановилась, чтобы немного передохнуть, и сказала:
– Дедушка! Как я люблю танцевать и кататься на пролетающих кометах то в одну, то в другую сторону! А, когда я слышу, как ты играешь на скрипке, то не могу не танцевать!
А Звездный Скрипач ответил ей:
– Только будь осторожна! Далеко от меня не улетай, внученька! А то, ты так крутишься, вертишься, когда отплясываешь, что того гляди, улетишь так, что мне тебя не догнать.
– Дедушка! А почему ты всегда играешь на скрипке? – спросила Астрелька.
– Потому что я должен играть! Музыка – это дыхание вечности, которая рождает все эти звёзды, наполняя их путь красотой. Вылетающие из твоего бубна звёздочки, освещают путь от звезды к звезде. Для этого и кочуем по всему небу, из века в век, чтобы весь мир был пронизан музыкой, танцем и твоим счастливым смехом, – ответил ей дедушка. И Астрелька задумалась об этом, и спросила его:
– Музыкой ты наполняешь мир звёзд? Да?! Как красиво подпевает твоей скрипке целый хор звёзд и целых созвездий! Музыка – звучит голосами звёзд! Вот так мы и разносим их весточки друг другу к самым отдалённым созвездиям. Как хорошо! Значит и мой танец нужен звездам… – сказала Астрелька.
– Конечно! В твоём танце столько радости! И ты несёшь эту радость звёздам. Так что – танцуй веселей! А то из твоего бубна давненько не вылетало звёздное серебро. Оно так ярко вспыхивает. И нас с тобой видно издалека. А звёздочкам нужно видеть, что мы спешим к ним!
Однажды, Астрелька, зажмурив глазки, закружилась в танце так сильно, что и не заметила, что улетела слишком далеко. А когда остановилась и прислушалась, к своему изумлению поняла, что танцует она вовсе не под музыку дедушкиной скрипки. А что увлекли ее совсем иные звуки. Она стала с любопытством рассматривать Землю, удивляясь всему увиденному: тому, какой огромной была эта голубая планета, наполненная незнакомыми звуками. Такими разными голосами, на разных языках и наречиях, музыкой, мелодиями, резкими звуками скрежета, рокотом волн, пения, и много другого, чего она никогда не слышала.
– Сколько голосов доносятся оттуда! Как называется эта планета, дедушка? Ой, дедушка? Где ты? – испугалась Астрелька, поняв, что дедушки рядом нет. И скрипку его больше не было слышно. Она испугалась. И позвала его ещё громче:
– Дедушка! Дедушка! Где ты?! – кричала она изо всех сил.
Но только теперь она поняла, что дедушка остался где-то очень далеко. Ей стало одиноко, страшно. И она изо всех сил ещё раз закричала, и только тогда откуда-то из звездной глубины донеслось едва различимое:
– Астрелька! Где ты-ы-ы-ы?! – услыхав это, Астрелька сквозь слезы кричала, что она здесь, рядом с огромной голубой планетой. И, подлетая к ней, дедушка кричал в ответ, чтобы она не боялась, потому что он летит к ней. И вскоре она увидела среди звезд, одну сияющую и летящую в ее сторону. Она становилась все ближе. И наконец, в ее ярких лучах, сначала смутно, а потом все отчетливее можно было различить ее дедушку. Как только он оказался рядом с нею, она бросилась к нему и сказала:
– Прости меня, дедушка! Сегодня твоя музыка звучала так чудесно, а танцевала я, закрыв глазки! Вот и не заметила, как улетала всё дальше и дальше, танцуя среди звезд. И не сразу поняла, что танцую вовсе не под звуки твоей, дедушка, скрипки,
а что увлекли меня совсем незнакомые прежде звуки. Ее дедушка прислушался и, улыбаясь, объяснил, что те загадочные звуки и мелодии, что увлекли тебя, внученька, доносятся с этой голубой Планеты, по имени Земля. Вернее – с городской площади, где стоит разноцветный цирковой шатер, называемый Шапито.  И действительно оттуда доносилась смешная песенка, которую пели забавно и пёстро одетые люди – веселые клоуны. Они, распевая куплеты, зазывали горожан на цирковое представление. Музыканты исполняли цирковые марши. Астрелька, рассматривая и зрителей, покупавших билеты, и циркачей, завлекающих зрителей, удивлялась увиденному. И дедушка пояснил внучке:
– Они выдают входные билеты, тем кто бросал монеты в бездонный цилиндр фокусника. Потому что представление должно начаться с минуты на минуту. Горожане спешат туда. Цирк, внученька, это такое веселое представление. Его устраивают цирковые артисты, чтобы каждому, кто это увидит, стало на сердце веселей и светлее. Напомнить, что жизнь – это праздник…, – и он хотел объяснить внучке еще что-то, как ему казалось, важное, но она стала умолять дедушку немедленно отправиться в цирк, потому что:
– Дедушка, да ведь это так похоже на то, что и мы с тобой делаем! Когда, кочуя среди звезд, стараемся наполнить звездную бесконечность: ты музыкой, а я танцем и смехом. Нам нужно увидеть цирк.
– Пожалуйста! Дедушка!
– Нет, внученька – это невозможно! Мы не должны останавливаться. Я должен играть на скрипке, а ты – танцевать, чтобы все созвездия были наполнены музыкой и детским смехом. И если умолкнет музыка, все наполнится пустотой, а потом печалью и ...! – говорил он, но сам задумался о том, что у него самого разрывается сердце от печали, когда приходится отказывать ребенку в его маленьких детских радостях. И поэтому он, вздохнув, сказал внучке:
– Хорошо! Но ненадолго! А главное, ты должна помнить, что на Земле всё по-другому! Свои правила и свои законы!
Вскоре две сияющие звезды: одна побольше, другая поменьше, плыли над вечерним городом, опускаясь все ниже и ниже, пока не остановились над куполом Шапито. Они остались незамеченными на опустевшей площади, потому что представление началось. Они нырнули в отверстие в куполе Шапито, чтобы попасть на представление. Как счастлива была Астрелька увидеть цирк:
– Смотри-ка, дедушка! Сколько зрителей! Свободных мест совсем нет! И все пришли, чтобы увидеть фокусы фокусника, или выступление бесстрашного дрессировщика! А как рычат грозные львы и тигры! А от этой воздушной акробатки, глаз невозможно отвести. Она порхает, как танцующая птичка, на сверкающих качелях, подвешенных высоко над ареной. Ее выступление проходило как раз в тот самый момент, когда и ее дедушка влетели и притаились под куполом Шапито, стараясь оставаться никем не замеченными. Они, затаив дыхание, любовались этим ярким праздничным выступлением прекрасной акробатки. Публика замерла от восторга и страха за смелую акробатку.
А восхищение и радость Астрельки и описать было невозможно.  И она прошептала своему дедушке:
– Смотри, дедушка! Она летает под куполом Шапито почти как мы с тобой, среди звёзд! Посмотри, а ведь и я могу так танцевать? Оп-ля!!! Какая весёлая музыка! И, не усидев на месте, она пустилась в пляс под музыку циркового оркестра, порхая под куполом Шапито. Потом спрыгнула прямо в седло белой лошади, которую вывел на арену Директор цирка. И ускакала под шквал аплодисментов. А Директор Шапито остался на арене, чтобы объявить следующий номер:
  – Уважаемая публика! А сейчас Вы увидите лучшее в мире цирковое выступление!
 Но, подняв глаза вверх, он увидел нечто такое, отчего ему стало не до следующего выступления. И он пробормотал:
– О! Что это там вверху? Сколько себя помню, а мне кажется, что я родился директором цирка! И чего я только не повидал в нашем цирке!  Уж я-то повидал зрителей – безбилетников, где они только не прятались, желая посмотреть цирковое представление, но, чтобы вот так, парить в воздухе и отплясывать, как это делает забывшая обо всем девчушка! Этого не мог представить себе, даже я – старый фокусник! К нему на арену выбежали и другие актеры, тоже пораженные танцем Астрельки. Публика тоже увидела её. Зрителям стало не до представления! Все вскочили с мест и со всех сторон доносились крики:
– Смотрите! Смотрите! Танцующая девочка! Под куполом цирка! С бубном в руке! Танцуя, она бьет в свой звонкий бубен. А из него вылетают такие сверкающие серебряные.... Не то, звёздочки, не то монеты! Смотрите, смотрите!!! Серебро так и сыпется из её бубна! Хватайте серебро!!! Ловите   серебро!!!
И зрители, вскакивая с мест, стали ловить вылетавшее из бубна Астрельки  её звездное серебро. Все присутствующие: и зрители, и циркачи были поражены танцем Астрельки.
– Что ты натворила, Астрелька! Ты прервала выступление артистов! Что же делать? Вся программа выступлений  цирковых артистов  теперь нарушена! – негодовал Звёздный Скрипач. Но немного подумав, он сказал внучке:
– Эх! Была, не была! Танцуй, раз, уж все смотрят на тебя! Даже оркестр умолк от растерянности! Так и быть! Я тебе подыграю. Танцуй! – сказал ее дедушка и заиграл на скрипке, переливающейся всеми цветами радуги. Вместе с музыкой со струн его скрипки лилась не только чарующая музыка. Струились, освещая весь цирк, яркие лучи невиданного света, озаривший всё Шапито. Астрелька танцевала, как никогда, стараясь передать в своем танце весь свой восторг и благодарность за все прекрасное, что увидела она и здесь на Земле, и в этом цирке. Всякий раз, когда, танцуя, она ударяла в бубен, в зрительный зал на арену вылетал из ее бубна целый поток серебряных звездочек, так похожий на серебряные монетки. Публика с удовольствием ловила их на лету. Астрелька, видя, что эти звездочки, так радуют людей, била в бубен изо всех сил всё чаще и чаще. И серебра вылетало всё больше и больше. А она, кружась в танце, подлетела к директору Шапито и взяла его за руку. И он сначала приподнялся над ареной и тоже легко полетел вместе с нею. Директор цирка громко и радостно восклицал, летая над ареной цирка:
– Ой! Я летаю! Я летаю, как ангел!!! Чудо!!! И это чудо сотворила одна маленькая девочка! Удивительно, как только я протянул руку кому-то из клоунов, а клоун дрессировщику, дрессировщик акробатке – и они тоже полетели целым хороводом!
А вскоре в этом хороводе летели, кружась над ареной, все циркачи вместе со зрителями, и дрессированными зверями, не отставал от них и дрессировщик. Вскоре вся публика покинула свои места и присоединилась к летящему хороводу, радуясь такому чудесный номеру. И вскоре стало тесно в Шапито всему этому хороводу. И этот бесконечный хоровод вылетел из Шапито и полетел над вечерним городом. Вот это было представление!
– Вся публика летает вместе с нами! И горожане присоединились к нам! Целый город превратился в летающий цирк! – радовался директор Шапито. Весь город летал, а вылетающие из бубна Астрельки серебряные звездочки, опадали на крышах домов, на улицах города, ветвях деревьев, дорожках парка.
И действительно. Этот смеющийся, поющий, кувыркающийся хоровод вылетел из Шапито под звуки сияющей музыки Звездного Скрипача, дедушки Астрельки. Как только Звёздный Скрипач оказался рядом с Директором Шапито, тот начал его умолять участвовать в его цирковой программе:
– Контракт! Контракт на любых условиях! Умоляю! Оставайтесь выступать в моём цирке! С такой программой Вам будет рукоплескать весь мир!  Выступайте в моём Шапито! Посмотрите! Весь город сегодня присоединился к нам!
Астрелька, подлетев к ним, тоже стала просить дедушку остаться в этом городе:
– Дедушка! Посмотри, как радуется весь город! А ведь не у всех в этом городе нашлось несколько монеток, чтобы увидеть цирковое представление. Порадоваться, забыть о трудностях и развеселиться! А мы можем подарить праздник, радость полёта над городом всем горожанам сразу! Но Звёздный Скрипач категорически возражал, говоря, что это невозможно, потому что «на Земле свои законы!».  Но видя, что Астрелька готова расплакаться, сам расстроился. Да и директор настойчиво продолжал умолять:
– Посмотрите, как она счастлива от того, что, пусть только один этот летний вечер, но она могла одарить целый город даром полетов!
Звёздный Скрипач вздохнул, ...и согласился остаться, но только на два дня. А мимо проносился, задевая ветви деревьев, хоровод летящих циркачей и горожан. И все они радовались, обсуждая это чудо между собой, обменивались впечатлениями этого удивительного вечера:
– Какое счастье! Какое чудо! Мы летаем! Как?! Почему? Посмотрите, это та самая девочка, которая танцевала в цирке. Это она летит там впереди! К летящему хороводу присоединились все, кто   только    мог!  Казалось, весь этот город летает!
Но нашелся один человек в городе, которому было не до полётов в этот вечер. Это был Мороженщик. Он проворно собирал звездное серебро Астрельки, а взамен раздавал всем вокруг своё мороженое.
Все было удивительно в этот вечер!  Необычайной была его щедрость, столь несвойственная этому неулыбчивому человеку. Он едва успевал раздавать своё мороженное пролетающим мимо горожанам. И в ответ в его повозку сыпалось, собранное в цирке серебро, Мороженщик проворно собирал серебро повсюду, где пролетала Астрелька, стараясь собрать его как можно больше.
Утро следующего дня было ясное и солнечное. Довольный собой, Мороженщик спешил со своей повозкой в банк. Его повозка была еще вчера вечером наполнена звездным серебром, и в банк он спешил, чтобы обменять звездное серебро на деньги. Обычные деньги. Войдя в банк, Мороженщик подкатил свою повозку поближе к стойке. Сидящий за окошком служащий банка старательно протирал очки. Откинув крышку повозки, и запустив руку вовнутрь, Мороженщик гордо высыпал содержимое повозки перед служащим банка, требуя у служащего банка обменять всё это на деньги. Служащий Банка был крайне озадачен, разглядывая то, что высыпал мороженщик. И еще раз протер очки. Немного подумав, он произнес:
– Позвольте?!!! А где же обещанное звёздное серебро? Вместо сверкающего звездного серебра, какие-то тусклые, едва видимые, почти прозрачные то ли монеты, то ли звездочки...Что это?
Но Мороженщик и сам был потрясен, увидев то, что он собственно высыпал. И вдруг он завопил на весь Банк:
– О!!!Как я обманут! Я обменял свое отменное мороженое на звездное серебро, сверкавшее вчера вечером у целого города на глазах! Постойте!! Я, кажется, всё понял! Я понял, что это звездное серебро становится видимым только с наступлением темноты, когда зажигаются звёзды! Я собирал это серебро по всем улицам и площадям, на глазах всего города! Вот этими руками! Я разорен! О! Астрелька! Фальшивомонетчица! Тебе не уйти от расправы!
С этими воплями выбежал из банка и помчался в полицию. А по городу уже шептались о том, какой скандал произошёл в банке! О том, что Мороженщик выбежал из банка, как ошпаренный и побежал в полицию. А там было решено, что до полного прояснения столь запутанного дела, Астрельку арестуют. Так и сделали. Слух об этом быстро разнесся по городу. И вскоре к стенам тюрьмы собрался весь город, все циркачи. И конечно, все, как могли, утешали её дедушку, Звездного Скрипача. Отчаянью его не было предела:
– О! Как я сожалею, что разрешил ей побывать на Земле. Тем более что удаленность от звезд сказалась на моей скрипке, самым плачевным образом. Она с каждым часом утрачивает связь со звездами. Скрипка теряет свою чудодейственную силу и превращалась в хорошую, просто хорошую скрипку!
И действительно – музыка, рожденная его удивительной скрипкой, была хорошей, красивой музыкой. Но эта музыка уж больше не преображала все вокруг себя, как прежде.
– Я чувствую себя беспомощным, не способным помочь своей внучке. Но он все равно, я буду играть, чтобы она слышала мою скрипку. И что бы с моей музыкой ей было не так одиноко – сказал он, и все запели вместе с ним. Сумерки сгущались. А вскоре совсем стемнело. Все собравшиеся, чтобы поддержать Астрельку запели ее песенку. На небе появились звезды. Их становилось все больше и больше. И Звездный Скрипач почувствовал, что былая сила возвращается к его скрипке, и смычок засветился прежним светом. И словно множество смычков, лучи, долетающие от далёких звёзд, касались его скрипки. И от этого одна его скрипка звучала, как множество скрипок. И вдруг из-под его смычка, к изумлению всех его окружавших, посыпался целый сноп молний. Эти огненные, грохочущие, молнии устремились прямо к тюрьме, и с невиданной силой все разом ударились о стену. И стена тюрьмы у всех на глазах треснула и раздвинулась. И горожане изумились, глядя на то, как в проломе тюремной стены показалась Астрелька.  Она, вспорхнув, полетела, словно опираясь на звуки музыки, льющейся  из скрипки Звездного Скрипача, прямо к ним, к дедушке, стоящим среди горожан. Увидев дедушку, она легкой звездочкой полетела к нему. Пока она летела, стена тюрьмы стала прежней, встав на место, как будто ничего чудесного не было: никаких молний, никаких разрушений.
– Прости, дедушка! Я опять заставила тебя волноваться! –  сквозь слезы сказала она.
– Я же тебе говорил, что здесь на Земле свои Законы! И их нужно соблюдать, чтобы не попасть в беду! – ответил дедушка, обнимая внучку.
– Дедушка! Мне так стыдно перед Мороженщиком! Я сыпала звездочки из моего бубна, просто, как мишуру в цирке, как конфетти на празднике, чтобы было ярко и весело. А он решил, что это серебро, что оно может быть платой за его мороженое, которое он раздавал публике. Он, наверное, очень обижен и сердит на меня. Но сам директор цирка ее успокоил. Он протиснулся к ней сквозь толпу сочувствующих горожан и сказал:
– О! Не волнуйся, Астрелька! Ты принесла столько радости всему городу и невероятный успех моему Шапито. Поэтому я решил выкупить твое звездное серебро у Мороженщика и отлить из него фонари. Мы установим их у входа в цирк, чтобы они зажигались сами собой с наступлением вечерней и ночной темноты, одновременно со звездами. В память о чудесном празднике, который начался в моем Шапито и был подарен всему городу.
  Астрелька обрадовалась. Очень доволен был и Звездный Скрипач тому, что всё плохое осталось позади. И он сказал, что теперь пришло время прощаться с этим чудесным городом, что им пора улетать. И они улетели.   А сказка осталась. Остались в память об этом удивительном событии и фонари, отлитые из звездного серебра Астрельки. Их установили у входа в цирк, и они с вечера до утра светят ночь напролет, напоминая о тех днях.               



Однажды

В тот день никто из горожан не обратил внимания на появление в городе повозки, серой от дорожной пыли. Её тянул за собой понурый и усталый ослик. Горожане проходили мимо, нисколько не обращая внимания на призывы старьёвщика что-то на что-то обменять. Хотя выкрикивал он достаточно громко:
   – Старьё берём! Чиним-починяем!!!
А его дочь, милая девчушка лет одиннадцати, что-то штопала, сидя на краю повозки. Старьёвщик, в надежде привлечь внимание горожан, спел только что придуманные куплеты:

 – Скрипит моя повозка!
А ослик впереди решает,
Куда ехать,
Куда нам всем нам идти!
 Наш домик на колёсах, а крыша – небеса.
Мелькают королевства вдоль нашего окна.

Увидев нарядно одетую даму, старьёвщик и его дочь спели, вернее, почти выкрикнули ей вслед:
       –  Для Вас лудим-паяем. И штопаем, и шьём.
И нашими стараниями, украсится ваш дом!
Но их концерт нисколько не заинтересовал прохожих. Никто из горожан не спешил к их повозке. Даже ослик приуныл. Время от времени он останавливался, задумываясь о чём-то. Тогда сидящий на козлах старьёвщик стал уговаривать его продолжать путь. Он торжественно и почтительно обратился к ослику:
    – Многоуважаемый длинноухий друг! Прошу тебя прервать свою глубокую задумчивость. Тем более, что ничего интересного для тебя здесь посреди дороги нет: ни зелёной травки, ни свежей лужицы после дождя. А вот там, впереди, в конце этой улицы я вижу славное вознаграждение за твой усердный труд. Ослик с пониманием откликнулся:
– Ий-а! Ий-а! Ий-а!!!
Старьёвщик продолжил:
– Я вижу пустырь, поросший зеленью. Он украшен сверкающими под солнцем, как дворцовые зеркала, лужами! Ей-богу! Стоит поспешить туда! Ослик, поразмыслив над услышанным, доверчиво двинулся дальше:
–  Ий-а! Ий-а-а-а-а-а!
И послышалось сначала цоканье копыт, а потом и скрежет, и скрип колёс.
– Ха-ха! Какой ты выдумщик, папа! Как тебе удаётся уговорить нашего ослика? Наш упрямец послушно идёт дальше! – изумилась девочка.
– А потому, что я сказал ему правду! Посмотри вот туда!
Девочка посмотрела туда, куда показал отец, и согласилась:
 – Да! Славный пустырь, столько травы. Будет, что пожевать нашему ослику. Старьёвщик добавил:
– Да и нам будет удобно остановиться и передохнуть в конце дня. И так, мой длинноухий друг, вперёд! Вперёд!
Объяснения старьёвщика с осликом всякий раз веселили его дочь, и поэтому смех её частенько доносился из его повозки. По дороге девочка выглядывала из повозки старьёвщика, внимательно рассматривая улицы этого небольшого города. И вывески магазинов и проходящих мимо горожан. Рассматривая этот город, она задумалась вот о чём:
– Сколько себя помню, мы всегда пути. И перед глазами дороги! Дороги! И трясётся наша повозка немилосердно. Но, приезжая в не знакомый нам город, мы всякий раз надеемся на чудо. И ждём, что именно здесь нам повезёт как никогда!
Папа не просто старьёвщик, а мастер на все руки. Он умудряется починить то, что порой кажется, уже ни на что не годится. Он отлично паяет, лудит. Часто у него обменивают сломанное на уже починенное. За это ему и платят. Этим мы и живём, переезжая из города в город. А чтобы привлечь внимание горожан и получить работу, когда мы въезжаем в город, он громко распевает песенки. Их он сочиняет по дороге.  Старьёвщик как раз запел:

Скрипит моя повозка,
И ослик впереди
Решает, куда ехать.
Куда всем нам идти!
Девочка тотчас подпела отцу:
Наш домик на колёсах
А крыша – небеса.
Мелькают королевства
Вдоль нашего окна.
А следом за колёсами –
Дорога вьётся, вьётся…
И Старьёвщик весело подхватил:
…Как улица одна!
И каждый новый город
Удачу нам сулит.
Потом они запели вместе, подбадривая друг друга:
Чуть-чуть усилий наших,
И улыбнётся нам
Капризная Судьба!
Пусть даже не сегодня!
Но завтра – наверняка!
Но завтра – наверняка!
И новые соседи,
И новые друзья. 
Нам с дочерью не скучно!
Нам весело всегда!
Полным-полна повозка,
Чего в ней только нет!
И его дочка тотчас подхватила и подпела ему:
Поношенных корон
На сорок королевств!
Заштопанный ковёр?
Старьёвщик не растерялся и пропел в ответ:
Украсит он дворец!
Но девчушка пропела в ответ:
Лужённых утюгов?!
Начищенных кастрюль?
А потом оба вместе:
И ворох спетых песен
На свежий анекдот
Мы обменяем смело!
Но только… кто возьмёт?!

– Все эти шутки-прибаутки, нескладные, но забавные всякий раз звучат по-разному, потому что папа неугомонный выдумщик, всегда готовый к шуткам и розыгрышам, как бы трудно ему не приходилось, – вздохнув, подумала девочка про себя. Но в этот раз, сколько не распевали старьёвщик с дочкой свои песенки, как не выкрикивал он свои стишки, никто не спешил к повозке старьёвщика. Целый день никакой работы и никакого заработка. Он ещё раз выкрикнул только что придуманные стишки-прибаутки в надежде, что кто-нибудь из горожан заинтересуется его работой:
– Меняю старьё на обновы! Лошадь на кованые подковы!
Дырки на платье, на латки – заплатки
От королевского целого платья!
Хозяйкам кастрюли лужу и паяю!
А плата – немного монет да стаканчик чаю.
Девочка, чтобы поддержать общее дело, тоже сочинила и прибавила от себя:
И доброе слово от сердца в придачу!
А вам на сдачу – чуть-чуть удачи!
Наступил вечер. Город остался вдалеке. Старьёвщик и его дочь расположились на привале отдохнуть.
   – Что же нам делать? – размышлял вслух старьёвщик, расчёсывая гриву ослика, вечером этого неудачного дня.
  – Да! Что-то нужно придумать, – согласилась с отцом девочка.
  – Видимо, в этом городе у всех всё в порядке, всё починено. И никто в моих услугах не нуждается. Что же такое предложить людям, чего им всегда не хватает? В чём все всегда нуждаются? Чего им недостаёт?
  – Счастья! Просто счастья, наверное… – уныло отшутилась в ответ девочка, стряхивая с повозки дорожную пыль.
Старьёвщик неожиданно обрадовался:
  – Конечно! Конечно, умница. Счастье! Вот что нужно всегда, и каждому!
  – Папа, но мы не можем предложить людям то, чего у нас и самих нет. Да и хлеба у нас сегодня тоже нет, – подумав, добавила девочка.
  – Ложись-ка спать, доченька! А завтра нас ждёт праздник! А сейчас я спою тебе колыбельную! — сказал старьёвщик, расстилая для дочери постель внутри повозки.

–  Под подушкой у тебя
Притаилось царство сна.
Там живут чудеса!
Засыпай, и весёлой гурьбой
Они встретят тебя,
Чтобы сон подарить до утра!
Из ночной тишины
И блёсток Луны
Собирают они
Нерассказанные сказки
И невиданные сны!

 Спел старьевщик и, думая, что дочка заснула, тихо куда-то ушёл. Она любила и жалела отца, считая его неисправимым фантазёром.
         – «А завтра нас ждёт праздник»,  –  вспоминала она слова отца, с грустью, подумав:
 – Что ж! Пусть эти фантазии и мечты согреют и утешат его в нынешних неудачах, – подумала девочка, засыпая в глубине повозки. Когда она проснулась, было солнечное, безмятежное утро. Отец купался в реке, на берегу которой они остановились на ночлег. Ослик жевал сочную траву. Она вышла из повозки и оглянулась вокруг. И она увидела, что повозку невозможно было узнать. Новые стихи украшали её бока. Каждая буква была написана разными цветами. Так что получалась весёлая, пёстрая вязь слов. Девочка, привстав на цыпочки, с удивлением прочитала вслух:
Меняем все Ваши беды!
Невкусные Ваши обеды, всю скуку и злые болезни!
На радость и прибыль соседскую! Чужую удачу, богатство,
Былые заслуги, победы – теперь они – Ваши навеки!
А звон монетки – оплата работы великого мага!
Прочитав это, она захлопала в ладоши. И, прыгая от радости, предвкушая, что новая затея отца сулит много веселья, даже если и в этот раз подзаработать им не удастся.
– С добрым утром! – услышала она голос отца за спиной. Девочка повернулась к нему и зажмурилась, ослеплённая сверканием его одежды. Освежённый утренним купанием, старьёвщик был облачён во что-то невероятное.
– Ой! Как красиво! Папа! А эту королевскую мантию я узнала. Наверное, когда-то она была прекрасна! – воскликнула девочка, рассматривая это великолепие.
– Возможно, но до того, как ею полакомилась моль. Но зато вполне придворная моль. Но теперь она просто великолепна. Смотри! Как ловко я прикрыл все дырки и прорехи этими звёздами из фольги! – сказал старьёвщик, делая реверанс. – Её отдали нам вместе с прочим дворцовым хламом в том захолустном королевстве, мимо которого мы тогда проезжали. В тот день весь королевский дворец подготавливали к ремонту.
– Да! Да! – подхватила дочка и продолжила, – И выбрасывали всё залежалое, старое, и из кладовки, и из тронного зала. И эта сверкающая на твоей голове корона была отдана нам одной взбалмошной принцессой. Потому что в торжественный день своей коронации, когда она должна была стать настоящей королевой и взойти на престол, она вместо старинной короны, которую веками передавали в её семье по наследству, предпочла надеть совершенно новую! Выполненную по последней моде! А эту, старинную, она сочла просто старьём! Как нам повезло! Правда, папа! А этот костюм, папа, он… Он такой красивый и так волшебно сверкает!
– А попал он к нам неожиданно, – вздохнул старьёвщик.
– Да! Да! Его отдали тебе бродячие комедианты. Взамен колеса нашей повозки. Колесо их кареты сломалось по дороге.
– А наше колесо подошло. Ах! Как они радовались, что встретили нас тогда вдали от города, и что ты так быстро помог им. Вместо их сломанного – поставили наше. А как быстро ты потом починил колесо от их красивой кареты, и нам оно подошло.
– Ещё бы! Они спешили в город, где должны были дать большое представление во дворце самого бургомистра, их выступления ожидало множество именитых гостей. Но с нашим-то колесом они, конечно, успели!
– Да, так с ним и колесим с тех пор!
– А ты ещё не хотел брать этот потрясающий костюм, папа! Тот комедиант, который отдал его тебе и сказал, что играл в нём когда-то самого… ой, забыла.
– Мексиканского вождя?
– Вроде бы…
– А может быть, Вавилонского царя?
– Кажется… То ли Визиря, то ли Шах ин Шаха.
– Теперь, доченька, это не важно! Но, знаешь, брать его мне действительно было неловко. Помог я им от души. Славные ребята, эти комедианты! Попали в беду, а платить нечем. Бывает! Сама знаешь!
– Бывает! Но они были так рады твоей помощи и хотели отблагодарить тебя. И как уговаривали. Помнишь?
– Да! «Пожалуйста, возьмите! Кто знает, может быть, эта груда мишуры, бархата, шёлка, парчи, кружев и блёсток выручит вас с дочкой в трудную минуту!» И знаешь, дочка, они были правы! Сегодня это костюм Великого Мага, Повелителя Судьбы…
– О! о! Как хорошо! Папа!
– Итак, сегодня этот костюм будет как нельзя кстати.
– Потрясающе! Папа!
– А теперь полюбуйся приготовленным для тебя нарядом.
 – Конечно, я знаю, что у тебя золотые руки, но сегодня... поверить не могу своим глазам. Из обрывков кружев, из разноцветных лоскутков ты создал такое чудесное платье.
– Это платье с секретом! Так что! Беги к реке. Хорошенько искупайся и надевай это платье. Тут в рукавах притаилось такое устройство: вот здесь...
– Вот эти верёвочки? Вижу.
– Если за них вот так подёргать, распахнутся два белоснежных крыла. А главное – помни, что сегодня ты не дочь старьёвщика, а наследница великих тайн могущественного мага, владеющего секретами поворотов Судьбы! – кричал с берега весельчак-старьёвщик дочери.
Девочка рассматривала груду белых мешочков и изумлялась:
– Да, этой ночью ты потрудился на славу! И как ты успел сшить за ночь столько мешочков! О! Да их тут целая повозка! А для чего они, папа?
– А это я тебе объясню по дороге, – сказал старьёвщик, надевая на ослика нарядную сбрую с немыслимым плюмажем.
Ленты, вплетённые в гриву ослика, развевались на ветру. По дороге старьёвщик объяснил девочке, что он задумал, и объяснил ей, что она должна делать. Вскоре, весёлые и бесшабашные, они въехали в город.
Да! В этот раз их появление не осталось незамеченным.
Когда же на рыночной площади собралась толпа зевак, рассматривающих повозку, старьёвщик, то есть маг вышел из повозки к горожанам. Он величественно поклонился и приветствовал окружавших его людей. Он произнёс загадочные слова:
– Буа-о-уа-у! – и прочую витиеватую и длинную галиматью таинственно провозгласил старьёвщик внимающим ему горожанам. Народ пытался вслушаться в эту галиматью, толкаясь и переспрашивая друг друга: «Что? Что он сказал?»
И тут возникла девочка. Она вышла вперёд и, делая вид, что переводит с никому неизвестного языка, произнесла нараспев, время от времени дёргая верёвочки в манжетах, от чего сверкающие за её спиной крылья распахивались, покачиваясь на ветру:
–  Сегодня наступит волшебная ночь исполнения желаний. В эту ночь новолуния каждый из вас сможет взять вот такой белый мешок. И едва минует полночь, каждый, встав у входной двери своего дома, раскроет этот мешочек со словами:
        Беды! Беды, прыг в мешок!
Завяжу вас в узелок.
Положу его в повозку.
Прочь из дома, старый хлам!
Магу я его отдам!
А наутро я возьму новую свою Судьбу!
И, покачивая крыльями за спиной, девочка пояснила горожанам, которых собиралось на площади всё больше и больше:
– Это магическое заклинание заставит все ваши беды спрятаться в мешок. Потом вы мешок завяжете и обменяете на мешок с другой, неизвестной вам судьбой.
Народ так и ахнул, переспрашивая друг друга:
– Как?!! Неужели наступили такие времена, что судьбу можно менять, как товар на рынке?
–  Мы приехали из далёкой страны. Из страны, где живут маги и волшебники. Они хранят секреты древней науки о влиянии звёзд на жизни людей. Они поведали, что именно этой ночью над вашим городом взойдёт могущественная звезда, способная изменять людские судьбы. И сегодня те, кому их беды кажутся непосильными, могут обменяться своими бедами с соседями, если их трудности кажутся вам более лёгкими.
Тут её прервал отец, произнося нараспев таинственное:
– А-а-а-а-а! Бу-бу-бу-бу-бу-бу! Оби-бу-ба-боу-бо!
Девочка, внимательно и почтительно дослушав его, продолжила:
– Мы совершили это путешествие, чтобы известить вас о счастливой возможности. Только раз в триста лет благотворный луч этой звезды касается то одной, то другой местности. Другой случай не скоро представится. Но прежде чем возвратить мешки с прошлыми бедами в нашу повозку, нужно рассказать вслух о своей беде здесь, на площади. Потом положить мешочек в повозку, взяв взамен любой другой. Когда придёте домой, развяжите узелок и встряхните его. И ждите облегчения Вашей прежней жизни.
Люди-горожане озаботились, и в толпе раздался ропот:
– Где же нам взять такие мешки?
– О, не беспокойтесь! Мы припасли целую повозку. Всем хватит. За самую мелкую монетку, имеющую хождение в вашем городе, мы охотно отдадим вам их.
После услышанного у многих горожан пронеслось в голове:
– Тяжелее меня никто не живёт. Уж мои-то беды горше других. Их можно смело менять. Уж я-то точно не прогадаю.
Горожане быстро разобрали мешки, сшитые старьёвщиков прошлой ночью. И они стали дожидаться полночи. Горожанки шушукались между собой:
– Крупы потом можно будет в них хранить, в крайнем случае, если не поможет избавиться от бед. Да! Да! Мешки пригодятся!
Другие тоже соглашались с ними, рассматривая эти мешки:
– Наш провинциальный городок, не избалованный событиями, весь взбудоражен этим загадочным магом.
Так что многие остались довольны. Почти всем захотелось изменить свою судьбу. Мало нашлось в этом городе людей вполне довольных своей жизнью и благодарных за то, что имеют. Поэтому с наступлением ночи со всех сторон к повозке старьёвщика потянулись горожане. Люди шли – кто с факелами, кто с керосиновой лампой, кто-то защищая рукой пламя свечи от ветра. И у всех в руках белели мешочки старьёвщика, завязанные узлом.
Дожидающиеся своей очереди разожгли костры на площади. Грелись и слушали. Слушали о бедах своих соседей. Слушали и изумлялись тому, сколько пережито горя в родном городе. И многим своё пережитое представлялось всё более и более светлым по сравнению с соседскими бедами. И одна горожанка прошептала другой:
– Не могу не признаться, что, опуская принесённый мешок в повозку, я почувствовала сожаление.
И её соседка призналась ей:
– А я даже испытала чувство благодарности за многое пережитое, когда пришло время расстаться с прошлым.
Говорят, что кое-кто, придя домой, развязав мешок с новой судьбой, сетовал, что ввязался в эту историю и подумывал о том, что как было бы славно, если бы всё осталось по-прежнему.
И какова же была радость во многих домах того города, когда, раскрыв мешочки и произнеся заклинание заезжего мага, горожане обнаруживали, что ничего, слава Богу, не изменилось. Но были и недовольные. Они ждали, что вот-вот в их домах поселится соседский достаток, здоровье, веселье. Говорят, что они ждут всего этого и по сей день.
Те, кто не пошёл в ту ночь к повозке мага с заветным мешочком, посмеивались и над теми, кто остался доволен отсутствием перемен, и над теми, кто всё ещё дожидался, что соседское счастье переселится в их дома. И до сих пор не умолкли споры в том городке о том, кто же посетил их в ту ночь? Могущественный маг?! Или…Некоторые горожане с негодованием отвечали на это:
– Шарлатаны! Обманщики! Злодеи!
И с тех пор каждый год в этот день горожане собираются на площади и не только бурно обмениваются мнением, но даже поют, выражая своё мнение, как когда-то старьёвщик. Вот так, например, распевал дворник:
– Маг обещал исполнение желаний!
Больших перемен в надоевшей судьбе!
Россыпи счастья, великих побед!
Их ожидаю я по сей день!
Где же моя молодость?
Где мои деньги?
Где?!! Где?!! Где?!!
Его с удовольствием поддерживал старый почтальон. В глубине души он был доволен и тому, что неожиданно в их городе возник праздник и повод попеть. И он пел:
– В ожиданье богатства
Забросил работу, дела.
Плачет жена.
А я всё жду и жду перемен.
Но день ото дня в кармане моём
Чёрной дырой растёт пустота.
И молочница подпевала ему с нескрываемым возмущением:
– Всё, что обещано,
Мы долго ждали!
Где же всё это?!!
Где?!! Где?!! Где?!!
Приветствуя её появление, почтальон снимал свой фирменный картуз и продолжал свои куплеты:
– Где мои волосы?
Я лыс, как коленка,
Как и тогда –
В день приезда того колдуна!
Но находились и другие любители попеть. Те, кто с удовольствием вспоминал тот сыр-бор, что устроили в их городе старьёвщик с дочерью:
– Не колдун, а Маг-Волшебник.
Да! Обещал перемены в судьбе.
Но кто вам сказал, что все перемены
Ведут к удаче всегда и везде?
Глупость нуждается в скором лечении,
Как застарелая хворь.
Ваши – доверчивость, зависть к соседям,
Всё это Маг опрокинул вверх дном!
Наша задача – всем посмеяться,
А зависть на прибыль соседскую
Вымести прочь, словно сор!
Горожане годами вот так обсуждают между собой произошедшее. Но всё это было после того, как последний из обменявших свой мешочек отправился к себе домой.
В то время старьёвщик с ловкостью фокусника запалил фейерверки, шутихи, дымовые шашки. Вся площадь тонула в дыму и сверкании разноцветных вспыхивающих огней. Его дочь вскочила на повозку, размахивая «крыльями» так, что тем, кому довелось увидеть это зрелище, казалось, что это был парящий ангел. А старьёвщик вскочил на козлы и, подгоняя ослика, направил повозку поскорее из города. К счастью, ослик не подвёл. И они быстро исчезли в предрассветном тумане.
Рассвело. Город опять зажил своей обычной жизнью, и продолжились споры: «Нет! Да! Нет же! Всё было совсем не так! – возражали недовольные, не дождавшиеся счастливых перемен. – Это не маг, и с ним был не ангел! Это шарлатаны и обманщики. Посудите сами, я не стал богаче, моложе, а ведь было обещано!»
Другие отвечали им: «Это были замечательные шутники! Да! Превратить наш сонный городок в гудящий улей! Это просто невероятно! Так развеселить и одурачить целый город!»
Идут годы, а они всё спорят и спорят. Но в одном сходятся все. Мешки были сшиты отменно. И многие хозяйки по сей день хранят в них кто сахар, кто соль, кто крупы, кто муку. И никто никогда не пожалел потраченных на них мелких монеток. И об этом тоже как-то сама собой сложилась песенка, которую поют горожане в конце того памятного дня, с годами ставшего городским праздником:

– Нет! Нет, не жаль нам мелких монеток,
Потраченных тем удивительным летом!
Мешки были сшиты отменно!
И сегодня мы в них храним:
Кто соль, кто муку,
И сахар, конечно!
Поверить в мечту,
А порой в чепуху –
Бывает приятно!
И, кажется, рядом совсем
Всё то, что было желанно!
Что не сбылось –
И по сей день досадно!
Полезно примерить платья –
Обновы ушедших времён,
А ныне – старьё старомодное.
Чтоб не сожалеть больше о том,
Что не пришлось пощеголять вовремя!
Маг научил – жить сейчас и сегодня,
В радости нового дня!
Не будем строго судить шутника.
И дочка его была так мила!
Просто ангел!
Нет! Не жаль нам мелких монеток,
Потраченных тем удивительным летом!

 



СЧАСТЛИВОЕ ЦАРСТВО
Вдалеке от Счастливого царства в лесной чаще, окружённой непроходимыми болотами, затерялось обиталище колдуна. О том, что здесь живёт колдун, в Счастливом царстве многие даже не догадывались. А те, кому приходилось слышать о проделках колдуна, полагали, что всё это выдумки, чтобы пугать детишек, и отбить у них всякую охоту уходить далеко от дома. Но тем, кому приходилось забрести в это сумрачное местечко, трудно было поверить, что здесь кто-то живёт.
Так не похоже было увиденное на жилище. Огромный старый, заросший дуб, необъятный ствол которого местами был покрыт корой, а кое-где каменной кладкой, из которой торчали поросшие мхом башни с остановившимися часами. А крышу всего этого украшали, поскрипывающие на ветру флюгера.  В сумерках этот дуб можно было принять за заброшенный древний замок, сквозь стены которого прорастали торчащие во все стороны дубовые ветви, на которых кое-где вместо желудей свисали колбы с разноцветными жидкостями и бурлящими в них парами.
Что-то в них клубилось, шипело как змеи. И время от времени, взрывалось. Так, что, если кому и приходилось забрести в это невесёлое местечко, сразу же хотелось поскорее унести оттуда ноги.
Огромное дупло, напоминающее вход в замок, было закрыто массивными воротами с узорчатыми металлическими накладками и запорами. Словом, во всём здесь царило единство полного убожества и дворцовой роскоши.
В тот вечер, когда потянуло сыростью с болот, и заклубилась ползущая белизна тумана, обволакивающая и прячущая от чужих глаз этот загадочный приют колдуна, окна его ярко осветились. То из одного, то из другого окошка вырывались клубы отвратительно пахнущего пара и дыма, сливавшегося с туманом.
И поэтому вскоре этот заросший замок, стал, совсем невидим. Но, судя по доносящимся оттуда звукам, там шла напряжённая работа. Это позвякивали и поскрипывали ножницы в руках колдуна. Да ещё к этим звукам прибавлялись его вскрикивания, всякий раз, когда ему приходилось уколоться огромной иглой из рыбной кости, в которую он вставлял паутину, заранее ловко скрученную его ученицей – Летучей Мышкой.
Работа в этот вечер кипела у старого колдуна, как никогда.
Колдун сидел на полу среди повсюду разбросанных пестрых лоскутков. Из них, колдун увлеченно мастерил, что-то похожее на Дракона, распластанного по всему его жилищу. Под потолком зависла Летучая Мышка. В своих цепких лапках она, держала горящую большую свечу. Так она освещала, кропотливую работу колдуна, став чем-то вроде живого светильника. Картину неряшества дополняли развешанная по стенам трава-чертополох, которая отбрасывала зловещие тени по стенам. В углу покачивалась паутина-гамак, с брошенной в неё подушкой и смятым одеялом, похожим на огромный лист лопуха, стоптанные сандалии колдуна валялись под этим ложем. Эта постель колдуна заждалась своего хозяина. Но, он так увлекся работой, что ему было не до сна.
А вот его ученице, Летучей Мышке, очень хотелось спать. И она, незаметно для себя самой, заснула. Летучая Мышь сладко посапывала во сне и присвистывала от удовольствия:
– У-ю! Юую!
Едва она заснула, свечка, которую она до этого цепко держала в своих лапках, наклонилась, и горячий воск, каплей за каплей полился вниз прямо на лысину колдуна.
– О-О-оооооо! О! Почему ты так глупа?!!! Я же тебя просил просто посветить мне! – морщась от боли и протирая лысину, взвыл колдун. Он вскочил и оторвал от висящих на стене сушеных трав листок. Поплёвал на него. И сухой листик расправился и зазеленел на глазах. Он прилепил его на ожог и, облегчённо вздохнув, возвратился к своей работе. Правда, с опаской поглядывая на Летучую Мышь зависшей под потолком со свечкой. Несколько последних стежков огромной иглой и работа колдуна была готова. Наконец, довольный тем, что получилось, прищуриваясь и причмокивая, он повертел в руках накладные драконьи крылья с бантами, с перьями, с пёстрыми заплатками и бубенчиками. И позвал свою ученицу и помощницу, Летучую Мышь:
– Эй! Где ты там? Смотри! Готово! Иди, примерь!
Летучая Мышь с любопытством подлетела к нему и, послушно распластывая свои ручки-крылья, помогла колдуну надеть на неё эту красочную и невероятную драконятину. Кстати, довольно тяжёлую для неё. А он к ней ещё и крылья привязал, обвязав её брюшко бантом, который он старательно затянул потуже, так, что Летучая Мышка завопила:
– Эй! Полегче!!! Ты затягиваешь все эти банты слишком туго! Я едва дышу! А что это такое странное, во что ты меня нарядил? Это что? Драконьи крылья? Но… Эти крылья, наверное, для очень большого-большого дракона… Такие тяжёлые! О-о-о-о! И зачем это нужно?
Колдун рассердился на нее и строго прикрикнул на ученицу:
– Хватит болтать! Расправь крылья! Повторяй за мной! Делай как я! – и с этими словами Колдун подхватил полы своей одежды, которые тотчас приобрели очертания зловещих крыльев дракона. Потом, испустив дым из подвешенного на шею кувшина и ловко выплёвывая огонь, как заправский фокусник, он взлетел. Так он учил свою ученицу изображать дракона. И она смотрела на него с искренним восхищением и лепетала от восторга:
– О! Как здорово у тебя получается изображать дракона! Вот сейчас и я попробую повторить всё, что ты делаешь! Ой! Кхе-кхе! Ап-чхи! И как это у тебя всё получается??? –  чихая и кашляя, изумилась она.
Да, результат оказался плачевным. Как не старалась Летучая Мышка, но она не стала походить на дракона. Ей удалось совсем немного: приподняться и даже с жутким скрипом подвигать крыльями. После этого она упала на пол в полном изнеможении, едва слышно пробормотав:
– О-о-о-о…Дай отдышаться!
Колдун похвалил её за первые усилия, но тотчас потребовал, что бы она продолжала учиться изображать дракона. И ещё раз страшно порычала. Изобразила вырывающийся из пасти дракона огонь. Он, как заправский дрессировщик, покрикивал на неё:
– Хватит лениться! Взлетай выше! Нужно исторгать огонь! Вот так!!! Ты же огнедышащий дракон! – командовал колдун.
Но Летучая Мышка простонала в ответ:
– Ой! Как тяжело! У меня так не получается! Попробую исторгнуть огонь….Только дым повалил…- пропищала
Мышь. Потом поперхнулась и закашлялась.
– И зачем ты всё это придумал? – пискнула она, задыхаясь от кашля.
– Зачем? Зачем?!!!! Сама  не видишь??? Да, у нас шаром покати! Есть нечего! Скоро кроме лебеды ничего не останется! Тебе-то что?! Комаров наловила и довольна. А я? Как?  Не подумала? А? А ещё  единственная ученица Великого Колдуна всех времен и народов!
Пытаясь приподняться, Летучая Мышка пискнула:
– И что же, ты надеешься, что увидев меня во всём этом, пожалеют? И подадут …что-нибудь вкусненькое? – спросила она мечтательно.
Услыхав это, Колдун просто взвыл от досады, слушая лепет своей безнадёжной ученицы:
– О-О-ооооо! Ну, почему ты так глупа???! О! Как я несчастен! Да, нет же!
– Ой! Ой! – испугано пискнула Мышь и на всякий случай выскользнула из наряда дракона.
А  Колдун, раздражённо расхаживая из угла в угол, объяснял Летучей Мыши задуманное им в лицах, бурно жестикулируя:
        – Представь себе! Ты летаешь над городом. Вот так!
И он запросто взлетел над полом, продолжая этот странный урок:
         – Особенно важно, как следует, полетать над дворцом Счастливого царства. Все перепугаются и понесут дань, как миленькие. Будут стараться умилостивить грозного дракона. И тут появляюсь я! – гордо произнес колдун, быстро надевая  чей-то ржавый мятый шлем. И, воинственно запахивая поношенный плащ, проворно вспрыгнул на ходули. Он еще размахивал увесистым мечом. Не обращая внимания на искренние возгласы восхищения, источаемые ученицей, продолжил излагать задуманное:
           – Как, что?!!! Я появляюсь и предлагаю защиту всему Счастливому царству от стра-а-а-шного дракона!!! Для красочности и большей достоверности – отсеку одну из его тряпичных голов, а  ты, в это время, выскользнешь. Ну, кто обратит внимание на маленькую летучую мышь? А если тебя заметят, скажу, что это я дракона превратил в тебя – мышку. Пусть платят за избавление. И пощедрее!!!
Летучая Мышка как-то встревожено уточнила:
          – А ты это? Ну, того? А- а …не промахнёшься?
          – Да, как ты смеешь  сомневаться во мне!!! – Возмутился колдун и от негодования с ужасным треском упал с ходулей.
Летучая Мышка не сдержалась и громко рассмеялась, что очень рассердило колдуна. И даже падая, он ругался:
          – Да, как ты смеешь смеяться надо мной, своим учителем!
Летучая Мышка не на шутку испугалась его гнева. Она с визгом вылетела из его обиталища. И зажмурив глаза, не разбирая дороги, стремительно летела сквозь лес. Летела... летела, пока не зацепилась лапками за ветку.
   Начался дождь. Горестно вздохнув, Летучая Мышка, запахнулась своими крыльями.  Да так и заснула вниз головой, как и полагается обычной летучей мыши. Она видела сны. В них было тепло, и никто не ругал её. Ей было так хорошо. Но вдруг Летучая Мышь вскрикнула от неожиданной боли. Это Сова, живущая в дупле дерева, нечаянно наступила ей на лапку:
– Ой! Ой! О, извините! Я нечаянно!
Извинялась Сова, сама испуганная этой неожиданностью и досадой.  Летучая Мышь немного успокоилась и осмотрелась. Она спросила у Совы:
        – Где это я? Здесь всё так странно…
Летучая Мышка внимательно рассматривала всё вокруг. Но видела она всё вверх тормашками. Таким она впервые увидела Счастливое царство. То, как прогуливались у реки семьи. Кто-то напевал. Кто-то танцевал. На поляне играли веселые и счастливые дети, и оттуда доносился их смех. Кругом царили радость и безмятежность. Летучая Мышь увидела прекрасных девушек, которые любовались своим отражением, склоняясь над водами рек и озер. (Они) укладывали волосы в красивые замысловатые причёски.
      Сова, наблюдая, с каким изумлением Летучая Мышь рассматривает всё происходящее, наконец, решилась дать совет:
– А может быть посмотреть на всё это с другой точки зрения. Вы же висите вверх тормашками. Это Счастливое царство!
Мышь перевернулась и уселась на ветку поудобнее. Потом встала на лапки и протерла глазёнки:
– Так вот оно какое - это самое - Счастливое царство. А что это такое – «Счастливое царство?»
Сова  решила рассказать незнакомке о Счастливом царстве:
– Давным-давно живет на Земле счастливое царство. Счастливое... А это значит, что издавна рождались в нем красивые и здоровые дети. Они вырастали в ласке и любви родителей, живущих на этой Земле.
С годами они становились сильными, смелыми и добрыми юношами, достойно защищавшими свои поля, свои дома. Невесты и сестры их тоже были прекрасны, веселы и сердечны. Семьи большие, дружные. Старики тут у нас всегда жили до глубокой старости, в любви и согласии с родными и близкими.
Реки в нашем царстве полноводны. Множество рыбы в них. На лугах, сама видишь: коровы, овцы, козы.
Летучая Мышь нетерпеливо перебила словоохотливую Сову.
– И что? Вот всё, всё здесь всегда хорошо?
– Ах! Если бы…. Все было бы хорошо в царстве, если бы не враги и завистники нашего царства. Время от времени они угрожали, нападали, шли войной. Угоняли скот. Всякое бывало. Но справиться с нашим прекрасным и могущественным царством не могут!
Объясняла ей Сова, любуясь прекрасным Счастливым царством вдали. Да так, что и не заметила, что незнакомка уже улизнула.
Просто Летучая Мышь вспомнила и испугалась:
– Что-то опасаюсь я: а не слишком ли я задержалась ….хм… вдруг испугалась, ведь  давненько я без спроса отлучилась. Да, если колдун за это время и простил меня за тот глупый смех, то теперь наверняка рассердится за долгое отсутствие.
 И она полетела обратно, посвистывая и напевая:

Вы смотрите с укором на меня,
Что вот летит всего лишь мышь летучая!
Зато в полете тень моя похожа очень на орла!
Она горда, она сильна!
 Когда быть смелой не дано,
 А славы хочется…ого-о!
 То остаётся бедной мышке,
 Лишь одно:
 Немного подлости слегка,
 Чуть-чуть тихонько воровства!
 Вот подучусь я колдовству…
 И будите бояться вы меня!
 И будете бояться все меня!
Ля-Ля! Ля-Ля! Тра-ля-ля-ля!

 Когда она вернулась, то увидела, что колдун был занят какой-то новой затеей. И ему, к счастью, было явно не до неё.
Он в это время подбрасывал что-то из высушенных трав,
в изобилии развешанных по стенам, в огромный чан, стоящий посреди его жилища. По его виду легко было догадаться, что от прошлых обид на непутёвую ученицу не осталось и следа. Он помешивал какое-то смрадное варево, от удовольствия напевая свою любимую песенку:

Отворожу! Приворожу!
Отворожу! Приворожу!
Но нет! Не нужно никому
Моё великое уменье
И без работы я сижу,
Тоскую и чего-то жду!
Вот-вот и лопнет,
Моё колдовское терпенье!

Потом опять что-то подлил в чан. Старательно помешивая, пробормотал над кипящим варевом что-то из колдовских заклинаний. Разноцветный пар поднимался над чаном. Сверкающие клубы сменяли один другого. От удовольствия он напевал все громче:

              В Счастливом Царстве
              Без меня всё хорошо
              И в свете дня,
              И звездной ночью
              И безлунной.
              В любви живут!
              И потому, уверены в себе
              и всё-то у них славно!

    Вот тут-то подлетела Летучая Мышь, осматриваясь, проверяя, а «остыл ли» её учитель-колдун. К своему удовольствию и успокоению она отметила про себя, что всё в порядке. Пролетая, с унынием старой жены, бросила ему налету:
– Эй! Что-то ты сегодня распелся! Смотри, как бы зелье не выкипело!
 Вдруг вода в чане колдуна забурлила. Поднялись разноцветные клубы пара. Волны стали биться о края чана.
– О?! Что такое? Нежданное волнение! Нужно посмотреть!
И колдун склонился над своим варевом. Всматриваясь, он, принюхиваясь, поводил своим длинным носом, но оставался в полном недоумении. Подошел к чану с половником и каким-то смешным и в то же время зловещим, с вырезанным на рукоятке черепом в короне, который облизывается, как только колдун окунает его в кипящую воду. Но вода бурлила так сильно, что ничего не удалось рассмотреть на поверхности воды. Тогда он сорвал висящую над его головой паутину и набросил её, усмиряя этот «шторм». И паутина отлично усмирила разбушевавшуюся стихию. Как только вода успокоилась, колдун стал рассматривать гладь воды. В воде появилось изображение идущих сквозь чащу леса людей. Летучая Мышь тоже полюбопытствовала. И воскликнула:
–  Э! Похоже, это три старухи! Обыкновенные старухи. Беспечно заметила Летучая Мышка.
– А то, что эти старухи усаты?!!! Нелепо закутаны в длиннющие плащи. Из-под которых торчат: у одной старухи – булава, у другой – увесистая дубина – это тебя не насторожило?!
         – Х-м! Значит это необыкновенные старухи! Ой! Правда! У одной из-под юбки торчат шпоры. У другой – сверкающий в лунном свете бердыш. – Встревожилась Летучая Мышка., рассматривая увиденное на поверхности воды.
        – И они направляются явно к нам. О! Я вижу, что они приближаются под покровом темноты к нашему громадному дуплистому дубу, очертаниями своими напоминающий загадочный замок в глубине леса! - Произнес Колдун и стал заговаривать воду, произнося таинственное заклинание:
        – Покажи! Покажи вода! Что таит глубина?! Подними со дна, что сулит беда! А! Эти. За советом пришли. Ну, что же…Пусть заходят! – Сказал колдун своей подружке – Летучей Мышке.
          – Ну, Мышь! Встречай гостей! Последнее относилось к подружке – к Летучей Мыши, только что усевшейся поудобней на его плече. Она была явно недовольна тем, что её беспокоят. Но она, всё же подхватив плавающую в чане травинку, вылетела с ней наружу. Как только вылетела, ударила травинкой, с разлетающимися брызгами о растрескавшуюся кору дуба-замка. После этого кора дуба с треском опала и осыпалась, словно пыль. Теперь посреди болот красовался немыслимого великолепия, но сохраняющий зловещий образ замок, в который превратился старый дуб. После этого, довольная своей работой, она уселась на островерхие ворота замка. Они со скрипом открылись перед изумлёнными вояками, уже скинувшие свои обманные одежды. И мускулистыми и мозолистыми и ручищами разглаживающие пышные усы.
Они, озираясь, вошли в превращенный из дуба великолепный замок колдуна. Они шли по бесконечно длинному коридору, на стенах которого пылали факелы, но в то же время кое-где из стены росли ветви того же дуба. И тотчас весь этот причудливый замок задрожал и наполнился грохотом их тяжеловесной поступи.
Следом за летящей мышью три воина невозмутимо шагали дальше и дальше. Наконец, они вошли в великолепный зал.
В центре которого, величаво возвышалась витая лестница. Напоминавшая огромную ракушку, невиданного моллюска, на верхушке которого находился трон. А на троне, украшенном причудливо переплетёнными змеями, восседал колдун, свысока грозно поглядывавший на пришедших.
Не смотря, на всю его величественность, его всё время подводили досадные мелочи: то что-нибудь из одежды приходилось одёргивать, то поправлять на себе увесистые золотые цепи, то вовремя спохватился и спрятал ноги в потёртых сандалиях под обтрёпанный подол своего балахона.
Едва, эти непрошеные гости, вошли в зал, колдун сразу перешёл к делу:
– Знаю! Ведаю, зачем пришли! А что вы удивляетесь?! Да! Я всё знаю, всё ведаю!  И всё могу!!! Но, не бесплатно!!!
 Последнее он рявкнул так неожиданно громко, что змеи, только, что изображавшие трон, переглянулись и быстро уползли. Колдун бросил им в след:
– Эй! А вы куда????! Работа еще не закончена! А! Да ладно!
Потом он потешно спустился, как с горки с этой «лестницы» прямо к ногам оторопевших от всего увиденного вояк. Пока он отряхивается, лестница сложилась и превратилась в улитку, лениво уползающую за ненадобностью.
Но колдун, не теряя времени, задал вопрос озадаченным увиденным воякам:
– Ну, что ж! Обсудим наши дела!
И вояки вполне откровенно объяснили, зачем пришли:
– Помоги нам одолеть царство сильных и красивых людей!
Колдун явно оживился, услыхав это предложение,
но призадумался:
– И так, вы хотите одолеть Счастливое царство! Так-Так!
Размышлял он вслух, вышагивая взад-вперёд:
– Что ж!!!! Это легко! Я сделаю так, что вам не понадобится большое войско. Да  и особенные усилия.
Потом он, пританцовывая, достал из потайного кармана в складках своего необъятного балахона всякие склянки с зельями и настоями. И с явным удовольствием показывал их ничего не понимающим воякам. А вместо объяснений почему-то весело напевал:
 
– О! Снадобья мои!
Ещё не подвели меня
Ни разу!
         Ко мне!
         Ко мне!!!!
         Спешат все те,
         Кто хочет получить всё разом,
         Кто честный бой вести не в силах!
Я Царство Счастья одолею!

Вояки хором спросили:
– Как?!!!
А Колдун, продолжая петь, пояснил им:
– Его безверием в себя, сомнением и страхом!
Каждый из вояк, выслушав эти уверения, с пониманием достал по позвякивающему мешочку. Колдун нарочито отказался:
– Ну, что вы что Вы! Нет! Нет! И …
В этот момент к нему подлетела Летучая Мышка и положила ему на лысину лист дуба. Вернее, ставит него поперёк. Лист приобретает образ зелёной короны. А, сидящая на нём божья коровка, превратилась в красный сверкающий рубин. На голове его красовалась корона, ещё сохранявшая признаки родства с дубовым листом. Всеми этими Колдун этими превращениями был явно доволен.
– Так гостям будет понятнее, что я лучший колдун в мире! – подумал он. И Колдун опять как-то неожиданно запел:

– Я зло творю, но только по заказу…
Если угодно, сотворю;
И сглаз, и прочую заразу!
Готов служить любому,
Кто заплатит,
Но, подороже и,
конечно, сразу!

Вояки, как по команде, почесав затылки, задумчиво протянули несколько разочаровано:
– Ну-у-у…
Колдун, не ожидавший такой черствости, вспылил:
– Хм!  А что значит это ваше: «Ну?» Почему – «НУ???» А править-то в покорённом Счастливом царстве мы будем вместе! Да мне и самому надоело это Счастливое царство. Давно хотел этим заняться. А то, что же это получается?  Они всё счастливы, счастливы! Всё им? Да?!!  А я? Я? Я не такой! И, что же – всё?! Всё!?!! …несчастлив? Нет! Надоели! Они, видите ли, счастливы! А мне то, что с того?!! Надоели!!! – крикнул Колдун и опять запел:

– Мне надоела ЦАРСТВА красота!
Вся эта мощь и Бб-Рр – тьфу!
Особенно вся эта - доброта!
Рассыплется оно дотла!
         Когда посею семя зла.
         И ложного сомненья!
         Тогда увидите,
         Как сорняки,
         Засеют землю Счастья и Любви!!!

Он так распелся, высоко задрав голову, что корона слетела с его головы. И, падая, опять превратилась в дубовый листочек. Немного покружив, желтея на глазах, он опал прямо на ладонь одного из вояк. Они удивлённо рассматривали, лежащий на его ладони листок.
Но колдун раздражённо поторопил вояк с решением:
– Что-то я не понял! Договорились или нет?
Тогда один из воинов, на ладонь которого опустился дубовый лист, неожиданно ловко пришлёпнул его прямо на лысину Колдуна.
И все три воина рявкнули, как по команде: «Договорились!»
Потом, чеканя шаг, повернулись и промаршировали обратно по коридору.
Колдун и присевшая на его голове Летучая Мышь остались в зале одни. Зал затрещал. И стал на глазах сужаться. И вскоре стал опять прежним тесным дуплом старого дуба.
Вояки вышли, с треском захлопнув ворота, ставшего заметно ниже и меньше замка. Они уходили, не оборачиваясь, видимо хорошо зная заветные тропиночки, ведущие к колдуну. И вскоре словно растаяли в лесной мгле.
А в это время замок уже прорастал ветвями дуба и превращался в тот же самый, странно напоминавший замок, старый развесистый дуб.
– Посмотри! Ушли? – спросил усталый колдун свою ученицу.       
И Летучая Мышь проворно вылетела проверить, ушли ли незваные гости. И быстро вернулась с подтверждением, что всё в порядке.
– Настало! Наконец-то настало наше время! Пора за работу! – сказал колдун подружке – Летучей Мыши, потирая от радости руки. Он стал варить какое-то зелье из только ему ведомых трав. Варил и колдовал. А когда все было готово, Летучая Мышь подлетела к полке, на которой была свалена всякая утварь. Погремев битыми кувшинами и мисками, выбрала один ещё целый кувшин. И, схватив его с полки, подлетела и зачерпнула зелье из заветного чана. Потом отдала теперь уже полный кувшин колдуну. Он бережно взял его. В другую руку он взял могучий посох, конечно, с веточкой и дубовым листком. Следом за ним полетела верная подруга с плащом для колдуна. Плащ вился на ветру, принимая очертания огромных крыльев летучей мыши. Она заботливо опустила плащ на плечи колдуна. И они отправились к устьям тех рек, что протекают по Счастливому царству. Они брели среди зарослей. И ветви, и дождь хлестали немилосердно. Вдалеке на холме виднелось Счастливое Царство.
Они остановились у реки. Колдун произнёс заклятия над чистыми водами омывающими, земли Счастливого Царства. Он бубнил нараспев, старательно колдуя, словно делал важное дело.
 А Летучая Мышь, танцуя, повторяла за ним каждое движение. Потом – то сам колдун выливал зелье из кувшина в воду, то Летучая мышь подхватывала кувшин с зельем и летала над озёрами и реками, расплёскивая зелье в отдалённых местах. Пока злой колдун продолжал творить свои заклинания.
И вдруг поднялся ураган. Вода в реках металась бурными волнами. Ветер гнул и ломал деревья. Только самого колдуна потоки ветра нисколько не задевали. Вдруг колдун увидел, что его незадачливая ученица мечется в вихревых потоках урагана. Он едва успел схватить её за лапку.
– Да! Крепко сработано! Это что же? Отравил, значит, воду? Да? Теперь все они, все, все того???! Хи-Хи!!! – с азартом спрашивала его Летучая Мышь.
– Ну, до чего же ты глупа! Учу тебя, учу…Эх! Разве можно было бы такое вытворить? – Изумился колдун, отбрасывая её. Она сделала кульбит, продолжая слушать объяснения колдуна, суетливо летая вокруг него.
– Тем, кто одолеет Счастливое Царство, тоже будет нужна вода.
– Ну, это ж ясно-понятно! – поддакивала Летучая Мышь.
– Конечно! Будет нужна вода. Но с этого дня вода в реках, озерах и прудах счастливого царства изменится.
– Ох! Не сообразила раньше! Попить нужно было! А, теперь…. Ой-ой-ёй! Как пить хочется! – запричитала Мышка.
– Можешь пить эту воду сколько хочешь. На вкус она осталась той же самой водой.  Просто, больше она не сможет отражать красивых и сильных людей такими, какими они и есть на самом деле. А лишь уродцами, немощными и беспомощными. Они в ужас придут, видя свое отражение, стыдясь самих себя, видя свою немощность, станут….
– Не уверены в себе? Робки? Пугливы? Трусливы!А это значит, что они станут, как это? Слово такое…Беспомощны! –  перебила его Летучая Мышка.
–  Молодец! Но, заболтался я с тобой! Мне нужно дальше колдовать!
Колдун был явно доволен своей ученицей. И от удовольствия не то напевал, не то колдовал:

–  Над гладью чистых вод склонюсь.
        И отразится в них моя кривая рожа.
        Смутится вод покой!
        Им станет не под силу
        Моих жестоких чар преодолеть запрет.
        Теперь любой меня увидит в отраженье вод!
        Настанет время бед!

–  Всё Царство Счастья станет на тебя похоже?!! Ха-ха Царство уродов!!!! Вот умора! Ой! Извини! Тебе послышалось! –   рассмеялась, но тотчас осеклась его ученица.
Но колдун только махнул на неё рукой. Дело было сделано. Приплясывая, колдун уходил всё дальше, возвращаясь к себе. Мышь летела следом за ним. Пока оба не скрылись из виду. А Счастливое Царство, безмятежно спящее, ещё не знало о грозящей ему беде.
Спали жители Счастливого царства. Спасли в клетках канарейки, в будках собаки, в хлеву –  коровы с телятами. Все спали. Одно только окошко светилось. Это царица – супруга царя Счастливого царства укачивала ребенка и напевала ему колыбельную. Вскоре заснул малыш. И мамушка его тоже заснула сладким сном, сидя у колыбели. А в окошке забрезжил свет нового дня. И всё отчётливее становились, видны просторы Счастливого Царства. Светало. А вскоре и ясное солнечное утро наступило. Появились жители счастливого царства. Кто-то рыбачил, закинув невод. Рыбак, молодой парень, склонился над водой и увидел своё отражение. От изумления потирает глаза, не веря тому, что видит. Он увидел свое отражения, но этим утром он узнать себя не мог в обличье колдуна. Он увидел, что безобразен, немощен и жалок. Такие же превращения произошли и с отражением девушек-красавиц, когда вышли за водой к реке. А, когда они склонились над водой, чтобы полюбоваться своим отражением, умыться, причесаться или просто зачерпнуть воды. Все они в ужасе закрывали от отвращения свои лица и метались в отчаянье.
То, что они увидели –  было ужасно.
Этим же утром воины Счастливого царства, соревнуясь, стреляли из лука. Один из воинов –  мощный, сильный, побывавший во многих битвах герой, выстрелил.
 И стрела его упала у кромки воды. Наклоняясь за стрелой, он увидел в воде отражение своего лица. Он, был совершенно растерян, увидев своё отражение. К нему подошли другие воины. И с ними произошло тоже самое. Все они метались в отчаянии.
Во дворце те же беды. Служанка подала царю большую чашу с водой для умывания. Едва царь склонился над чашей, и он, в ужасе от увиденного, отвернулся. Поскорее закрыл своё лицо от позора рукавом. Служанка, не понимая, что произошло, посмотрела на ещё плещущуюся в чаше воду. И увидела отражение –  это был колдун в короне и одеянии и короне царя. Он корчил ей рожи. И тотчас же отражение сменилось, и она увидела и себя! Ничуть не краше! Тут вбежала заплаканная царица. Она позвала царя «полюбоваться» и на её отражение в чаше с водой. И там все увидели отражение уродца-колдуна в локонах и украшениях царицы. Вскоре всё Счастливое царство металось в недоумении и отчаянии.
Среди охваченных паникой жителей Счастливого Царства летала туда-сюда, суетилась, вынюхивая, что к чему, шпионка –  Летучая Мышь. Так прошел день и наступил вечер. Уяснив обстановку, Летучая Мышь полетела обратно к колдуну, чтобы рассказать обо всём увиденном, и насколько растеряны жители Счастливого царства.
–  Ой! Что делается! Что делается! Видел бы ты их! –  верещала она, подлетая к колдуну.
–  Короче, ближе к делу! –  Колдун строго прикрикнул на неё. И, отдышавшись, она рассказала, что творится в Счастливом Царстве:
–  Сами себя не узнают! Удивляются, как это они раньше не замечали, что все они такие страшненькие, слабенькие. И, в правду сказать, тьфу! От их былого достоинства и следа не осталось. А, главное сами себя стыдиться стали! Представляешь?  И даже между собой всё у них не так, как прежде. Прежнего лада не видно! Всё больше поодиночке переживают. То есть наедине с самим собой страдают, что ни красоты, ни силы своей былой не видят в себе нынче. Вот что делается!
Колдун сорвал растущий у его ног большой лист лопуха и, размышляя вслух, нацарапал на нем непонятные знаки:
–  И так… Записываем! Во-первых: потеряли веру в себя. Так! Во-вторых: думают, что на самом деле они немощны и появилось ощущение бессилия! Ага! Значит, сами в себя больше не верят?
–  Ага! Ну, нисколечко! Ни следа былого …этого. Ну, как это? Ну, штука такая непонятная. А! Вспомнила! Достоинство. И ещё это! Э-э-это-себя! Нет,-тебя! Нет, меня, или себя! Тьфу! Запуталась! А!!! Вспомнила! Самоуважения! Ну! Нисколечко этого не осталось! Вот!!!!
Колдун задумчиво произнёс:
– Но осталось главное, и самая сильная защита Счастливого Царства!
Летучая Мышь очень заинтересовалась:
–  Ой! А что же это такое, ну, это –  самое главное? Ну, мне-то скажи!  А?.....Х-м! Нет! Ну, это что же такое! Как крутиться, вертеться! Всё я! Да я! Что самое главное, какая такая защита у них???
Но колдун медлил с ответом:
–  А сама догадаться не можешь?
–  Всё сама, да сама! –  обиженно выкрикнула Летучая Мышка и сложила крылья, зависнув под потолком.
Колдун задумчиво ответил:
–  Действительно…откуда тебе это знать?  Тебе трудно понять – это любовь к Родине.
–  Ну, сейчас им точно не до этого. Теперь они только собой заняты! – сказала Летучая Мышка. И с этими словами она с намерением помириться, подлетела к колдуну, и села на его плечо. Колдун задумался, помолчал и произнёс:
– Итак: «Этого нет. Того –  тоже нет» –  подсчитывал вслух колдун, загибая пальцы. Потом скрутил лист лопуха, испещрённый таинственными знаками и сказал:
  –  Всё! Можно начинать войну!
Летучая Мышь, расправив крылья, стараясь походить на орла, с готовностью взлетела и подхватила налету свернутый лопух. И решительно полетела к врагам Счастливого царства, которые притаились за рекой.
А они уже поджидали нужного знака. Подлетевшая Летучая Мышь сбросила налету послание колдуна. Повернулась, чтобы лететь обратно. Но, едва не задев её, мимо просвистела ей вслед выпущенная врагами стрела. Возмущению Летучей Мыши не было предела:
–  И это благодарность!!!!! За все мои старания!!!!
Но впрочем, всё это она подумала про себя, потому что поспешила улететь подобру-поздорову.
И враги стали наступать со всех сторон разом, окружая Счастливое царство. Они шли плотными рядами, как несокрушимые стены. И небо было испещрено нескончаемыми выстрелами летящих стрел. Вражеское войско, было одето точно так же, как и вояки, приходившие к колдуну. Они стреляли из луков стрелами, на которые была намотана зажжённая ветошь. Их горящие стрелы влетали в дома. И дома загорались. Дворец Счастливого царства тоже пылал. Люди в отчаянии бежали.
Так, когда к границам их царства подошли враги, они беспомощно метались не в состоянии защитить свою отчизну, жен, детей, матерей. Бросая свои дома. Молодые воины, не верящие в себя и свои силы, в страхе бросали свои бердыши, луки, стрелы и тоже позорно бежали. Вместе со всеми бежала с ребёнком на руках и царица. Все женщины этого царства вместе с детьми и стариками, теснимые со всех сторон, собрались в самой середине своего царства. Они молились и плакали. Слезы текли по щекам. Это были чистые, светлые слезы любви к жизни, к своей земле. Вскоре из этих слез образовалось целое озеро, в котором отражалось чистое, светлое небо, и яркое, сверкающее солнце в нем. Они плакали и молились об избавлении от беды. И пока шла битва, они пели песню-молитву об этом удивительном озере.             
А в это время защитники царства, отступая под натиском врагов, теснимые отступали туда же, вглубь царства. И, уцелевшие, они неизбежно оказывались у Озера Слёз. Изнуренные боем и томимые жаждой, они склонялись над этим озером, чтобы зачерпнуть воды. Этой воды, не отравленной колдуном. И каждый из них видел в озере слез истинное свое отражение. Прекрасных и сильных людей. И каждый из них изумлялся, видя своё подлинное отражение. И каждый сам себе задавал один и тот же вопрос:
– Как я, одаренный Богами силой и молодостью, любовью к жизни, отечеству, к своим близким, смог бежать?!
Женщины Счастливого царства, прижимая к себе детей, теснились на островке возникшего посередине Озера Слёз. А защитники Счастливого царства, теснимые врагами, бились на берегу этого Озера Слёз. Но теперь к ним вернулись и былая вера в свои силы и отвага.
И убедились они, что по-прежнему сильны и достойны своей Родины. И победили они врагов своих. Защитили свое царство.
А колдун?  Ах, да! Колдун! Он больше не вредил Счастливому царству. Он так хотел царить в Счастливом царстве, что вложил всю свою колдовскую силу в то злое зелье. И обессилел после этого навсегда. Хорошо, что он успел сшить тот забавный костюм дракона. В эту драконятину, когда дела их становились совсем плохи, наряжалась Летучая Мышка. Она старательно летала над городками или деревеньками, где их ещё никто не знал. Рычала, пролетая над рыночными площадями и крышами.
 И, когда напуганных ребятишек становилось достаточно, настолько, что их плач доносился до притаившегося в кустах Колдуна. Тогда выбегал сам Колдун и, размахивая проржавевшим мечом, просил быстренько собрать для него дань за освобождение от злого дракона. Когда в протянутый им шлем падало достаточно монет, чтобы поужинать в этот день, тогда из-за всех сил размахивая мечом, он пугал летающее чудище. И оно улетало в сторону леса. Но вскоре все вокруг знали об этих фокусах колдуна и Летучей Мышки.
Поговаривали, что кто-то видел, или кто-то слышал о том, что они далеко, где-то в других странах бродят – вдвоём с ручной Летучей Мышкой, делая для потехи публики какие-то фокусы. Говорят, что очень смешные. Этим они и кормились.

СТАРОДАВНИЕ ДЕЛА
В стародавние времена, жили-поживали две сестрицы знахарки. Досадно, что с малых лет недружно они жили! Всё-то сёстры спорили меж собой: кто ловчее, кто из обеих смелее, кто проворнее и даже умнее! Каждая сестрица друг над дружкой верх взять стремилась и во всём другую превзойти пыталась. Так же было меж ними и когда выросли обе. Хоть и жили они недалеко друг от друга, но ни слова доброго друг дружке с ветерком осенним, ни привета сердечного с ручейком весенним не пошлют.
И так долгие годы: всё врозь, одна супротив другой.
А знахарки они и вправду сказать – обе замечательные были! И, казалось, что любую хворобу укротить могли. Потому сами долго жили и другим помогали.  Со всеми всегда милы и приветливы, только между сестрами вечный раздор. Но норовистые старушки! И зачем спорили-то? Ведь обе в том мастерстве дивно преуспели! И словно дел других у них не было, как только спорить о том, которая же из них в чудесах чародейских поболее другой искусница.
Несмотря на годы, коль, кто о помощи попросит, обе шустро откликались. Тотчас бросались на перегонки, обгоняя друг друга, спешили на помощь, позвякивая склянками со снадобьями, с пучками высушенных целебных трав в котомке. И каждая друг от дружки секреты свои таила. Кабы не эти ссоры-споры о том, кто в чародействе выше другой стоит, по сей день мирно жили бы, поживали бы. Но узнала об их раздорах хитрющая колдунья. Та, что держала постоялый двор на перепутье дорог. Давно досада её томила. Злилась на обеих за то, что помогали они людям. А она-то сама от людской беды богатела! То по бедности продадут ей что-нибудь по дешёвке, то тоску развеять в её трактир на постоялом дворе бредут, сами знаете, как и зачем. Многих её постоялый двор по миру пустил, а ей прибыль дал. И потому сердилась она на то, что люди, попавшие в беду, чаще к помощи тех сестёр-знахарок прибегали, чем к утехам в её трактире на постоялом дворе.
И сколько она против них колдовала! Сколько злых напраслин про обеих распускала! Но ничего не помогало. Доброта их, точно чистая вода! Всё смывала и следа не оставляла от наветов злой хозяйки постоялого двора.
И вот, что надумала колдунья. Притворилась больной и попросила о помощи обеих сестриц сразу. Уж те расстарались, показывая своё мастерство. И каждая уверяла, что её леченье самое лучше. А та в ответ изумлялась да восхищалась, уверяя, что уж так надоело ей мелкие пакости творить. И желает, мол, что-то хорошее, доброе делать. И потому хочет верной их ученицей стать. Да только выбрать не может самую умелую, самую знающую из них двоих. Вот какая хитрюга!
Вернулись сестрицы каждая к себе. Одна в свою сторожку, заветную, тропинку к которой никому не сказывала. А потому никто и не знал, где она от людских глаз секреты свои таила.
И другая, как развела огонь в своей тесной пещерке, что притаилась в чащобе лесной и, как присела к очагу, так и задумалась. Обе, хоть и всегда во всём врозь, а только об одном и думают: «Как на свою сторону ученицу переманить?»
И то верно: что у одной, что у другой, что сокровищ несметных –  бесценных знаний груз изрядный накопился за долгую прожитую жизнь. И то верно, надо бы передать их в надежные руки. Так текли дни обеих сестриц-знахарок в одних и тех же размышлениях. И поэтому обе мигом откликнулись на приглашение колдуньи – хозяйки постоялого двора отобедать у неё и кое о чём посоветоваться. Обе сестрицы тщательно подготовились к встрече, на которую каждая возлагала большие надежды. Бережно укладывали в котомки обереги разные и собранные в полнолуние целебные травы весеннего чистотела, и настоянные на росе корни осеннего одуванчика. И всякие такие капли расчудесные составы, которых в секрете держали, никому не сказывали. Особенно друг от дружки таились. И уж из чего они их сотворили? Ну, да ладно, всё равно теперь не узнать!
Столкнулись сестрицы-знахарки у самых дверей трактирщицы. Обе запыхались. Еще бы! Котомки-то тяжелющие притащили. Каждой хотелось мастерство показать и доказать, своё превосходство во всяких расчудесинах! Вот и набрали снадобий разных.
Раскладывая угощение на столе, хозяйка постоялого двора слушала и запоминала тайны знахарские, которыми щедро сыпали, перебивая друг друга, сестры-знахарки. А она-то всё сетовала на то, что, сколько голову ни ломала, а выбрать не может: «Вот если бы что-нибудь этакое показали, чтобы сразу ясно стало, какая из знахарок посильней другой будет. Вот тогда, точно бросила бы я, трактирщица, все свои тёмные дела! И училась бы врачевать! И добрые дела творить наловчилась бы! – уверяла она.
И большущая слеза сожаления скатилась по румяной и толстой её щеке.
Достала младшая сестрица с самого дна котомки два желудя. Один желудь –  красной ниткой, а другой – чёрной ниткой обмотаны. Тот жёлудь, что красной ниткой обмотан был, отдала трактирщице. И строго настрого повелела:
– Как увидишь то, что сейчас сотворю, так скорее размотай нитку и окропи то, что увидишь, то во что я превращусь, тремя каплями из этого жёлудя. И, как только договорила, проворно черную нитку с желудя сняла. Ручонки сухонькие над седой своей головой подняла, желудь разломила и, прошептала чего непонятное. Выпали из желудя три капли, да только ни одна не упала на голову старушки. А разлетелись все три звездным сиянием. Да таким, ярким, что и сестрица её, и хозяйка постоялого двора, аж зажмурились. А потом раскрыли глаза и увидели, что вместо старушки-знахарки сверчок сидит на столе и громко верещит. Заливается от удовольствия, что превращение так ловко получилось: «Полюбуйтесь! Мол!» Восхищалась от изумления хозяйка постоялого двора, видя такое чудо. Обидно стало другой знахарке, что, ещё не посмотрев на что она – старшая сестра способна, а хозяйка постоялого двора уже и восхищается превращением младшей сестрицы.
Раскрасневшись от досады, достала старшая сестра из котомки, два напёрстка. Один чёрным сургучом запечатанный, другой - красным. Тот, что красным сургучом запечатан, хозяйке постоялого двора отдала. И, строго настрого наказала ей, чтобы после того, как налюбуется хозяйка на подвластные старушке-знахарке чудеса, сразу же окропила бы капельками из напёрстка то самое, во что знахарка превратится. А уж, как только окропит превращенную знахарку хозяйка постоялого двора, так прежнее обличье к старушке тотчас и возвратится.
Сверчок верещит, что её превращение самое лучшее и ничего другого и смотреть-то не стоит! А хитрая колдунья молча в одном кулаке –  желудь, а в другом кулаке – наперсток сжимает.
А старшая сестра-знахарка тем временем чёрный сургуч ломает. И, подняв руки высоко над головой, вытряхнула из напёрстка что-то невидимое. Ни капли из него не выпало. Только шум странный поднялся. Точно большая птица крыльями захлопала. И посыпался из наперстка целый ворох перьев. Перья клубились шелестящим вихрем вокруг старой знахарки. А она взмахивала руками, пока все перья вдруг разом не пристали к ней. Сидит, точно кто-то подушку на неё вытряхнул. Крикнула-ухнула она, как сова. И сразу же превратилась в большую, нахмуренную сову.
Тут хозяйка постоялого двора, бросила в карман и жёлудь, и напёрсток. Окошко пошире распахнула. И выгнала сову прочь. До сверчка дело не дошло. Сам ускакал, как ясно ему стало, что никто спасительными капельками кропить его не собирается. Куда там! Не прихлопнула бы, хитрая колдунья!
А узнала я о злоключении сестер-знахарок как-то глубокой ночью, когда, никак уснуть не могла. То сверчок неугомонный верещал среди ночи и спать мне мешал. То сова, сидящая на дереве за окном, ухала громко, громко. Прислушалась я, о чём это они. И услышала их рассказ обо всём этом. Они всё спорили меж собой и доказывали друг другу, что кто-то из них умней другого, кто в искусстве превращений умелей и сноровистей.
Всё, как услышала, так Вам и рассказала. Хотела расспросить о той злодейке-трактирщице, но они так долго и нудно до самого утра препирались друг с другом о том, которая из них двоих в чародействе посильнее была, что и сама я не заметила, как заснула. А когда проснулась, утро было тихое безмятежное. Ни сверчка, ни совы не слышно. Прислушалась. Подождала. И поняла, что расспрашивать больше не у кого. Но, может быть, в другой раз выпадет случай, тогда обязательно расспрошу Сверчка и Сову, чем дело закончилось. И всё, как было, Вам расскажу.


АЛОИЗИЙ
 
Однажды пошел Алоизий пасти своих гусей. И вдруг почувствовал, что в голове его крутится совершенно незнакомая ему песенка с милым мотивчиком, с которым, то насвистывая, то мурлыча себе под нос, он подгонял гусей.
А день был прелестный. Солнечное тепло Божьей лаской и милостью щедро разливалось по полям и далям. Всё вокруг радовало его в это утро: и зелень летнего дня, и круглые бока сытых и неустанно холёных им его гусей. И, вправду сказать – гуси его были отменно хороши! Их красивые и крепкие перья он продавал в королевскую канцелярию. И они при королевском дворе славились. Пока он пас гусей, как-то сами собой и слова на ум пришли, какие-то радостные и добрые. И как-то ладно эти слова в стихи сами собой складывались. И получился очаровательный стишок. А ведь никогда раньше ничего подобного с Алоизием не случалось! Он испытал такое удовольствие от этого странного занятия, что был потрясён произошедшими с ним переменами. Попробовал напеть. И песня получилась! Голос его хрипловатый и немного скрипучий нисколько не испортил эту чудесную песенку!
Бросив все дела, забежал он к соседу и спел ему эту песенку. Потом Алоизий навестил многих, кого давненько собирался навестить. И эта простая и милая песенка всем понравилась. Уставший, но очень счастливый, напевая, Алоизий отправился домой.  Но на обочине дороги его обрызгала промчавшаяся мимо карета. Подоспевшая соседка, стала помогать ему отряхивать испачканную одежду и ненароком обронила:
– Ах, этот вертопрах – королевский придворный поэт! Видимо опять призвали его ко дворцу, веселить короля и его гостей. Вот и мчался, как угорелый! Обрызгал порядочного человека, уважаемого и честного труженика! И даже не остановился, чтобы извиниться! Какое безобразие! Но счастливый создатель милой песенки её уже не слушал. Порыв налетевших умозаключений, точно вихрь, закрутил и унёс его в мечтаниях далеко отсюда. Алоизий задумался о том, что в той карете, что обрызгала его с головы до пят, был королевский придворный поэт!
  –  Э! Да это же тот, кто сочиняет стишки и песенки! Совсем, как и я сегодня! Какие чудные возможности открыл передо мною этот удивительный день! Всё! С прошлой жизнью покончено! Я стану придворным поэтом, и буду так же разъезжать в карете, в шляпе с разноцветными перьями! О, какие прекрасные дамы будут восхищаться мною! Проноситься мимо всей этой тусклой повседневности, окружавшей меня столько лет. Подумать только: благодаря, сегодняшней песенке я начну новую жизнь! Какой же я везунчик! – решил Алоизий. И, напевая ту самую песенку, он отправился к себе.
  На следующее утро он принялся готовиться к новой счастливой жизни, отлично понимая, что придворный поэт –  это баловень судьбы, кумир изысканных дам, не может предстать в потёртом сюртуке и в шляпе с полями, уныло повисшими под многими дождями за те годы, когда он пас гусей. А сапоги! Ну, об этом лучше вовсе промолчать. И Алоизий продал всё: и дом, и гусей. На вырученные от продажи деньги он и нарядился по последней моде. Купил карету и прекрасную лошадь. Кто-то из соседей рассказывал, что это был белый в яблоках конь. Но кто-то спорил и утверждал, что была это прекрасная кобыла, чёрная, как вороное крыло. Нашлись и такие очевидцы, что утверждали, что это была тройка, но их перекричали те, кто клялся, что лошадей было шесть. Но, я-то точно помню, что...Но, впрочем, это неважно.
Алоизий решил подождать на том самом месте, где промчался мимо него придворный поэт. Он надеялся остановить его, чтобы познакомиться. Спеть ему ту песенку и попросить представить самому королю, чтобы и Алоизию тоже стать настоящим придворным поэтом.
 Долго пришлось ему ждать у дороги, в надежде встретить карету поэта. Новая жизнь началась для него полная долгого ожидания. Каждое утро он тщательно одевался и отправлялся на то место у обочины дороги. И, прогуливаясь вдоль дороги, опираясь на щегольскую трость, насвистывал всё ту же песенку, пристально глядя вдаль, в надежде увидеть карету придворного поэта. И представлялось ему, что однажды –  вот так, как бы случайно, они встретятся, и путь ко двору откроется для него. И покатят они прямиком во дворец с его чудесной песенкой очаровывать и восхищать весь королевский двор.
Шли годы. От этих прогулок в любую погоду он сильно обносился и постарел. А поскольку ждать Алоизию пришлось так долго – всё уцелевшее из его нарядов для придворной жизни, вышло из моды. Но он терпеливо ждал. Благо, что карету купил он просторную. Её он и обжил, словно дом. Чинил-починял крышу в непогоду. Стены обложил кирпичом. Пристроил печку. Даже обзавёлся гусями, как прежде. И всё ждал и ждал, когда появится та карета. Но, куда-то запропастилась карета того шалопая –  придворного поэта. Быть может тот памятный день, когда он обрызгал нашего сочинителя, был последним днем, когда спицы колеса его фортуны весело мелькали по той дороге.
Однажды наш терпеливец не выдержал и сам отправился ко двору. Но там его на смех подняли, потому, что песенка давно уж прижилась и бродила по свету. И напевали её и поварята, и пажи, и сам король насвистывал по утру, когда просыпался в хорошем расположении духа. И потому не в диковинку оказалась его песенка. Никого Алоизий не удивил. А кроме этой единственной песенки, так ничего не приходило ему в голову, и потому он ничего нового он не сочинил. Быть может, оттого, что слишком долго был занят ожиданием удобного случая быть представленным ко двору. И не до песенок ему было.
 А жаль! Песенка славная, но придворным поэтом ему стать не суждено.
Но, что ж тут попишешь, если ни разу в жизни не сочинил он другие песенки. Так и не заглянули они в его голову. А он так ждал. Вот какие капризные бывают песенки! А ведь все мы немного Алоизии.

 
Поэтам нужны перья!
         Гусиные крепкие перья,
Чтобы в тепле и уюте,
Спокойно писать стихи!
В мечтах своих улетая,
Всегда на земле оставаясь
В привычной им тишине!
А нам нужны наши перья!
Гусиные крепкие перья,
Чтобы в полете
Крылья были сильны!
И там высоко в небе
Перья не подвели!
Чтобы смогли увидеть
Те берега,
К которым
Стремимся все мы!
И небо звучит,
И небо поет, оно звучит
Гордым полетом птиц!
И стая летит, как строки стихов,
Которые пишет поэт.

ЗАБЫТЫЙ КОРОЛЬ
Давно забылось, в какой стороне, в каком государстве это было. Не вспомнить, и в какие времена, но…
Словом, жил-был Король. Наказывал, когда гневался, приговаривая:
– «В лесу родился, пням богу молился!»
Миловал и награждал, когда пребывал в благостном расположении духа, приговаривая при этом:
– «Все дураки, да все наши!»
Воевал Король и защищал границы своего королевства, когда соседи досаждали, забыв, как остры мечи и метки его стрелы.
Всякий раз, садясь на своего боевого коня, не упускал случая поострить:
– «Воевать – так не горевать! А горевать – так не воевать!»
Уж так ладно пословицы придумывались им на каждом шагу, словно сами собой слетали с его языка.
Словом, король как король. И казалось, что всё-то славно в его королевстве и не о чем ему тужить. Но было в его жизни нечто такое, что печалило его. Бывало, вздохнёт, задумавшись, и скажет вслух:
– Эх! Король и народ – всё в землю пойдёт!» – и после этих слов ещё пуще кручинится.
Стали советники его меж собой перешёптываться:
– Не иначе как опасается наш Король, что забудется, истлеет в людской памяти и его имя, и воспоминания о величии его королевских деяний!
А ведь в самую серёдку попали! Догадались же, шельмы!
Стали так да эдак к нему с разными советами подступать, что-де, мол, множество способов есть имя королевское его увековечить и навеки бессмертным сделать. А Король стал очень внимательно к тем советам прислушиваться.
Вскоре к его двору потянулись со всех концов света различные мудрецы-учёные, чародеи невиданные, да и шарлатаны всякие, как водится. И всяк наперебой советует, как имя его навеки обессмертить. Ну точно галки по весне налетели и галдят, галдят день-деньской.
А он послушает-послушает, вздохнёт и в ответ произносит свои пословицы:
– «Дальше земли-матушки не упадёшь!» – или:
– «Гость хозяину не указчик!»
Но кое-какие советы в его душу запали.
Стал он по совету заморского мудреца башню аж до самого неба, до самых звёзд строить. Для того чтобы видно её было во всех сторонах света, в самых далёких странах. Вот, мол, всечасное напоминание о его величии нетленном людям разных стран и народов. Опять же: острастка соседям. С башни той далеко видно будет, что в каких странах затевается…
А для проверки видимости будущей его бессмертной славы послали того советчика, что это самое строительство присоветовал, в его же родную страну. Благо, что она-то и оказалась самой удалённой, что ни на есть заморской. Чтобы доглядел, значит, видна ли башня в его стране али нет? Как станет видна – можно строительство считать законченным. А чтобы не забывал, зачем его отослали на заморскую его родину, каждый месяц подводы снедью всякой нагруженные Король ему отправлял. А обратно с той же оказией регулярные ответы от того мудреца он получал: «Нет, Король! Не видать королевской башни из нашенских пределов. Строй дальше, Король!» И так из года в год. И то верно, чем не мудрец – вот ведь придумал, как жизнь свою обустроить!
А башню тем временем уж почти до самого неба достроили. И звёзды совсем близёхонько видны стали. И может быть, и было бы её видно со всех концов света, если б не налетел ураган и… разметал ту башню, что гнездо птичье. Лишь груда камней осталась вместо доброй памяти. Хорошо, что строить затеяли в чистом поле.
Ещё пуще закручинился Король с того дня. Многое другое затевал, но прислушался к совету другого мудреца и увлёкся его предложением:
– А ты, Король, всем странам и народам Королём стань! Иди войной по всей земле. Завоеванные страны к своему королевству присоединяй. И станут все страны единой страной жить. Каждый друг другу хошь не хошь, а друг, брат и земляк! Вот и не станет вражды между королями. Единственным Королём на всём белом свете править будешь. Станешь, как отец родной всем народам на земле разом. И слава о тебе не иссякнет никогда! Повоюют поначалу народы, а потом пообвыкнутся. Благодарить станут. Ещё бы: рай на всей земле установишь!
Задумался Король над таким советом.
– Эх! «Дальше земли не упадёшь!» —сказал он и повелел собирать войско в великий поход.
Войско большое у него было, сильное. Писаря верного тоже с собой взял. А как же иначе? Что и как было в великом походе, запечатлеть нужно. Подробно описать, как рай на земле устанавливаться будет.
Сел Король на своего боевого коня. Благословил сыновей на хозяйствование во всем королевстве на время его отсутствия, сказав на прощанье:
– «Дружный табун волков не боится!»
Нашлось и для дочки доброе слово:
– «Наряжайся. Веселись. Молодая будешь недолго, а старая всю жизнь!»
Сел на коня и поскакал впереди своего войска в сторону соседнего королевства.
Воевал усердно и поначалу даже успешно. Одну страну за другой покорял и, присоединив к своему королевству, всеобщее братство утверждал.
Да только чем дальше от своего королевства удалялся, тем всё более и более слабел. А вскоре оказался и вовсе отрезанным от подмоги из родной страны.
И начали его войско бить. Бить всем миром – и покорённые «братья», и те, кого не успел покорить. И стал он силу терять и начал понимать: «В соседи за умом не пойдёшь».
А как стал потери подсчитывать, увидел, что сталось с его некогда великим войском, так и сказал:
– Коза с волком тягалась, только рога и копыта остались!
Но не до смеха было выжившим. Им бы уцелеть, до дома добраться, куда уж там весь мир покорять.
Снял Король корону с головы да в котомку спрятал. Стоит перед войском точно нищий. Да и остатки его войска не лучше выглядят.
– «Нищему собраться – только подпоясаться», – вымолвил Король.
С тем и повернул своё битое и израненное войско обратно, в родное королевство, откуда пришли. Но теперь уж не с развёрнутыми знамёнами под звуки фанфар, а под видом нищих бродяжек, чтобы живыми домой воротиться. Чтобы не побили их разобиженные народы, которые пытался Король огнём и мечом одной семьей сделать.
И вот пробирался Король и остатки его войск меж городов и деревень, по которым проскакало когда-то войско под цокот копыт и звуки победного марша. Шёл Король и видел: сколько горя он принёс, и только бранью его имя поминают. Да ещё и обидную для него песенку на разных языках в разных странах распевали о незадачливом Короле:

Пошёл войной на весь белый свет король однажды!
Решил весь мир он покорить огнём пожарищ!
Кровавым мечом принести всем народам счастье!
Всю землю сделать одной семьей!
На языке его родном чтоб славили короля!

Глупый Король! Глупый Король, от тебя все беды!
Глупый Король! Глупый Король, страшись нашей победы!

Но пел Король, что земля одна:
«Одним королевством мы заживём,
И станет война не нужна.
К чему раздоры? Все братья кругом, куда ни глянь – родня!
Забудьте язык свой навсегда и прославляйте меня!
Единственным буду я королём! И жизнь будет легка!»

Глупый Король! Глупый Король! Прочь от нас уходи!
Глупый Король!  Глупый Король, ноги уноси!

Только погибнув, можно забыть те песни, что пела мать!
И сказок наших, с которыми выросли мы,
Тебе у нас не отнять!
Мы будем молиться и петь так же, как наши деды!
В этом наша сила, в этом наши победы!

– Эх! Воевал-воевал, только войско потерял, – сокрушался Король, видя всё то бесчисленное разорение, которое принёс он соседям.
Долго шли они к родному королевству. И было-то их немного, а дошло только двое. Сам Король и верный его писарь. А как подошли они к воротам родного королевства, где, как и раньше, толпились нищие и бродяги, присел он рядом с убогим мальчишкой-побирушкой в тенёчке и сказал:
– «Эх! Дома пан, в людях болван!» – и заснул.
Но тотчас проснулся от грубого оклика.
– Эй! Ты что на моё место сел?! – возмутился сидящий побирушка. От возмущения он вскочил на обе, как оказалось, совершенно здоровые ноги. А ведь изображал, что ходить не может. – Я здесь всю жизнь побираюсь, с самого рождения. А ты… явился! Ты кто такой?! – негодовал побирушка.
– Я твой Король! Я Король этого королевства! – возмутился утомлённый и опечаленный Король. Но в ответ он услышал только смех мальчишки и хохот толпы.
– Ты – Король? Ха-ха! Ловко придумано! Думаешь, коль ты Король – больше подадут? – и, смеясь от души, мальчишка прыгал и приплясывал, дразня Короля. Все вокруг тоже смеялись, глядя на забавную перебранку нищих.
– Нет! – возразил Король мальчишке-побирушке. – Мне милостыня не нужна. А то, что я – Король, видимо, все в моём королевстве уже забыли! – с этими словами он достал из котомки корону и надел её на голову мальчишки-побирушки. – Вот, носи! Может быть, и вправду тебе как королю больше подадут! По-королевски…
Изумились люди, заворожённые сверканием золота и драгоценных камней на лохматой голове нищего мальчишки. А Король произнёс:
– Какой я Король?! Если никто меня не помнит, не ждёт… Жизнь идёт в королевстве своим чередом, и… эх! Дважды не умирать, – сказал он писарю и ещё сказал ему, прошептав: – Прощай, мой верный писарь! И спасибо за верную службу, друг ты мой сердечный! Вижу теперь, что ничего-то доброго в людской памяти обо мне не останется. Потому что ничего из задуманного не удалось…
– А вот! Посмотри, Король! Всю жизнь я за тобой записывал. Твои пословицы, присказки – ни одной не упустил! – утешал его писарь, открывая свою котомку и доставая исписанные мелким почерком пожелтевшие листы. Это были те самые пословицы, которые так легко и весело, как зрелые плоды в конце лета слетают с деревьев и кустов, слетали с губ Короля. Ведь всю жизнь он был мастер и выдумщик на всякие присказки.
Но Король не успел разделить радости своего писаря. Дух его отлетел. А налетевший ветер подхватил и разметал листы, столько лет хранимые королевским писарем. И они разлетелись, гонимые то одним, то другим порывом ветра, в разные стороны и страны.
Кто нашёл – прочитал. Вспомнил и кстати сказал: «Слухом земля полнится». Так и бродят меж людей пословицы того Короля. Хотя имя его забылось, как и имя писаря, сохранившего их. Но вспоминаются и шутки-прибаутки о том, что был такой Король, что на нищего корону надел, чтобы больше милостыньку – чтобы милостыню по-королевски подавали.





                ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА

                Дорогие друзья!
Сказки Надежды Беляковой, которые вы прочитали можно не только читать, но и слушать, как аудио-сказки, и посмотреть авторскую анимацию, созданную для всех вас автором этих сказок на сайте skazky.ru Cказки и рисунки Надежды Беляковой






СОДЕРЖАНИЕ

СКВОЗНЯЧОК     ---------------------------------1
МОНЕТКА-----------------------------------------26
БУСЫ----------------------------------------------- 31
АСТРЕЛЬКА-------------------------------------- 41
ОДНАЖДЫ --------------------------------------- 50
СЧАСТЛИВОЕ ЦАРСТВО-------------------- -65
СТАРОДАВНИЕ ДЕЛА------------------------- 86
АЛОИЗИЙ------------------------------------------ 91
ЗАБЫТЫЙ КОРОЛЬ------------------------------95