ДМБ.
У нас с Виктором были очень неровные отношения, но с ним было так спокойно. Я чувствовала себя за ним, как за каменной стеной, защищенной во всех отношениях. Сам не обидит, и никому другому не позволит меня обижать. И поэтому сказать, что все отгорело - было бы неправдой. Он был весьма интересным парнем, таким непосредственным, очень простым. Был уважаем как среди своих сослуживцев, так и командованием. За территорию части мог выезжать беспрепятственно на своем 02-04, умел находить общий язык со всеми. Да и в нашу казарму мог забежать хоть на десять - пятнадцать минут и его никто не останавливал.
Частенько вместе с ним приходил и муж Нади, еще до её отъезда домой и она сажала их за стол, по заправски, расхваливая наши с ней приготовленные блюда, угощала их, не забывая прикалываться:
- Ешьте, ешьте ребята, всё равно выбрасывать.
Но вот однажды случился небольшой конфуз.
Буквально перед ужином Виктор один забежал к нам на чаек. Стол, за которым мы сидели, стоял посередине комнаты. А на нем красовались какие-то сладости и три чайных чашки. Естественно, и вокруг стояли три стула. И вдруг, резкий, требовательный стук в дверь и командный голос:
- Открывайте. Это патруль. Проверка!
Мы все замерли от неожиданности. Бесцеремонный стук на какое-то время сковал наше умение мыслить. Мы метались по комнате - куда же спрятать Виктора?
А прятать его было некуда, как, кроме одного, мною придуманного нашего тайника.
Когда открывалась дверь, а открывалась она внутрь комнаты, вся комната была как на ладони. С двух сторон стояли по одной кровати и по одному шифоньеру. Сзади, между шифоньером и дверью образовывалось небольшое пространство, мы там и сделали вешалку для наших шинелей, я занавесила это небольшой занавеской. При открытой двери это место оставалось невидимой постороннему глазу. Вот туда мы и решили его спрятать.
Только затем выполнили требование патруля. Он посмотрел на нас и рявкнул:
- В комнате матросы есть?
- Нет, - смело солгали мы в один голос.
А офицер оказался умным, он посмотрел на нас, потом посмотрел на наш стол и три стула вокруг. Сообразил сразу: нас двое проживает, но на столе сейчас стояло три чайных чашки с чаем.
- Где матрос? - чуть ли не озверевшим голосом проревел он.
Мы молчали, как Зоя Космодемьянская, потупив свои взоры. Затем он прошел в нашу комнату, по очереди стал открывать и заглядывать то в один шифоньер, то в другой. Не найдя там никого, прикрыл дверь, а там занавеска.
Все. Нашел! В глазах офицера это можно было прочесть даже без очков.
Подошел ближе к занавеске и медленно, с чувством, с расстановкой стал раздвигать штору, а там…. У нас перехватило дыхание, чуть обморок не случился. А офицер:
- О, Штефан! Выходим, выходим. Патрульный знал Виктора в лицо, а увидев его, сразу же назвал по фамилии. Виктора увели.
А мы остались сидеть - ни живые, ни мертвые. Но уже через час вернулся и сообщил, что все в норме. Сказал, что нас никто не тронет. И пошел к себе в казарму.
Действительно, никто об этом случае и не вспомнил, ни говоря уже о том, чтобы нас наказать за то, что у нас патруль обнаружил матроса.
Наступил день отъезда Виктора на ДМБ. Вечером он прибежал к нам, сообщил, что рано утром машина из части отвозит его в аэропорт и он улетает домой.
Я весь вечер провозилась своими домашними делами и только глубокой ночью завалилась спать.
Ранним утром, услышала, как под наше окно подъехала машина, еще через пару секунд - легкий стук по стеклу. Подхватившись, подбежала к окну. Он выглядел слегка смущенным, своей ослепительной внешностью. Я не сумела проснуться в запланированный мной время. Час, когда можно было достойно проводить его. Увы, проспала. Он забежал к нам в комнату, я сидела на своей кровати сонная, растерянная.
- Вот и все, - только и сумела подумать.
А Виктор принялся целовать меня в лоб, шею, в нос, в губы, приговаривая:
- Я вернусь за тобой. Слышишь, я обязательно вернусь, вот увидишь.
- Вот и все, - наконец проговорила я.
- Ну что ты, глупенькая моя. Я обещаю тебе. Приеду за тобой, только разберусь дома.
- Нет. Не нужно ничего обещать.
- Я знаю, что ты мне не веришь сейчас, - промолвил он.
- А это возможно?
- Что возможно?
- Вероятность того, что ты вернешься.
- Вернусь. Я тебе обещаю!
В этот момент просигналили из машины.
- Пора, милая. Мне уже пора, - тихо прошептал он. Я вернусь за тобой, слышишь, моя девочка, обязательно вернусь.
- Счастливой тебе дороги, - только и смогла прошептать.
А он в ответ долгим поцелуем поцеловал меня в губы и выскочил из комнаты. И через несколько мгновений машина уже отъезжала. А я плюхнулась в свою подушку и задумалась.
- Все возвращается «в круги своя».
Вот и вся любовь. Виктор тоже возвращается в свой круг.
- …Вот и вся любовь прошла,
А как вечная память жила и крепла, - процитировала я свои же наивные, юношеские стихи.
- Вот и все, вот и все - прошептала я и не услышала своего голоса.
"А мне еще целый год служить. Но где гарантия, что он вернется?
Нет никакой гарантии. Мало ли, что он обещал. Все и всем обещают. Но мало кто выполняет данное обещание.
И где это видано, чтобы матрос, уже отслужив свой положенный срок, вернулся обратно в воинскую часть за своей, когда-то любимой девушкой", - сама себе задавала вопросы и сама же и отвечала. Мне казалось, что в этот миг весь мир перевернулся.
В моей голове был полный сумбур.
"Как быть дальше? Ведь мне его не будет хватать. Как же проживу без него, я привыкла к его заботам, - кричал в пустоту мой немой вопрос.
Так больше и не заснула. Казалось, вокруг меня образовалась пустота. Мысли о нем душили, терзали душу, рвали сердце.
"Скоро и слезы высохнут", - подумалось мне.
Уже никуда не надо было спешить, никто меня не ждал, и ничего не хотелось. Словно, мой мирок померк с отъездом любимого.
Хорошему быстро привыкаешь. И я привыкла видеть, ощущать неуемность его характера, его непосредственность. В такие минуты все плохое отметается, забывается.
"Вот мы глупенькие девчонки, - достаточно резко и самокритично дала себе оценку. - Но жить надо. Не смотря ни на что.
Но любовь - зла. Но жизнь продолжается и надо жить", - вновь повторилась в своих мыслях.
Я не умела сидеть без дела. По-прежнему вечерами, свободными от боевого дежурства, бегала в город на занятия. Уставала, конечно, но это мне не мешало.
(продолжение в рассказе 26"Флотские забавы")