Было это давно, жарким знойным летом, где-то около часа ночи. Стоял ефрейтор Королёв, в карауле, в КТП, то есть, с оружием в руках ходил и смотрел - на сколько это было видно - за военной техникой: новой и старой, исправной и сломанной.
Там её было выше крыши - в прямом и в переносном смысле. Многолюдно днём, и никого ночью. Правда, считался он молодым солдатом, служил только восьмой месяц, но для караула подходил в самый раз: и ростом природа не обидела, и смекалкой тоже. Не зря же друзья обыгрывали его фамилию, называя "королём".
В общем, в наступившую полночь заступил Королёв в караул. Постращав напоследок при смене часовых, ушли в караулку отдыхать разводящий сержант с сослуживцами. Мрак и тишина овладели пространством над КТП, над складами с танками, бронетранспортёрами и БМД. Сжимая в руках карабин, Макс Королёв неторопливо обходил тёмные просторы полковой бронетехники. Надо ним перемигивались разноцветные звёзды, а внизу темнели силуэтами склады и машины, которым места не хватило под крышей.
С одной, передней, стороны было само КТП с воротами и забором, за которым располагался плац воинской части. По утрам на нём выстраивался по-ротно чуть ли не весь его личный состав для развода на занятия и работы. С обратной, задней, стороны, за тем же, так называемом, забором с запасными воротами располагалось поле, где находились учебные мишени, окопы и траншеи. А дальше синел лес.
Не сказать, что ему было ничуть не страшно, но Королёв старался не думать ни о чём, кроме как об этом карауле. "Вот пройдёт время, - думал Макс, - и мне на смену придёт с разводящим мой напарник. И я им расскажу в двух словах, как героически нёс свою службу". Но тут его мысли были нарушены самым неожиданным и вызывающим образом.
Посреди ночи вдруг послышался какой-то гул. Автомобиль с погашенными фарами въехал на пост и, немного проехав, остановился неподалёку. У Макса округлились глаза. В первую минуту он ничего не понял: значит, сзади такие ворота, что через них едут все, кому не лень! Он бегом поспешил навстречу нарушителям, срывая с плеча наизготовку карабин.
"Кто такие?! Почему и откуда?!" - задавался ефрейтор набегу вопросами. А когда послышались мужские и женские - что самое удивительное - голоса, посыпались новые вопросы:
"Куда и зачем?! Что делать?!"
Машина забуксовала в неровностях КТП и заглохла. А в ответ на оклик часового: «Стой! Кто идёт?», - из неё показался военнослужащий (звание его Королёв не различил в темноте) и нетвёрдым голосом произнёс:
- Слышь, часовой, мы сейчас уедем отсюда. Мы ездили на этой машине (тут он употребил нецензурное слово). А на обратном пути решили срезать да заблудились в темноте. Не бойся нас, мы сейчас уедем!
Если бы это было днём, ефрейтор Королёв хорошенько его бы рассмотрел и, может, отпустил - если они и вправду ничего не натворили. А сейчас, ночью, что у него на уме?! Когда виден, только его силуэт, и голос «поддатый», может ли Макс ему верить на слово?!
"А кто же тогда остальные?! - думал он, - А женские голоса?! И все они здесь посреди ночи, когда может в любой момент прийти проверяющий или разводящий со сменой?!
И Макс решил действовать строго по уставу. Он снял с предохранителя свой карабин и наставил его на самого смелого, кто подходил к нему со своими успокаивающими словами.
- Стоять на месте! Руки вверх! Иначе стреляю! - сказал Королёв ему в ответ.
- Ах ты салага! Шнурок… - тут он опять употребил нецензурщину, - Да я тебя...
И он двинулся на часового. И как только в темноте разглядел срок его службы?!
- Руки вверх! А то стреляю! - повторил ефрейтор.
Завизжали от страха появившиеся из машины две поддатые молодые женщины, совсем девчонки, хватая своего такого смелого кавалера за плечи и руки.
- Он тебя застрелит!
- Он же снял с предохранителя оружие!
- Он же держит палец на спусковом крючке!
- Ему же за это ничего не будет, а ты… - и снова нецензурщина.
Военнослужащий остановился и медленно поднял руки. Увидев это, женщины отстали от него и вновь забрались в машину. За рулём сидел кто-то в штатском, но Макс его плохо видел. Так в молчании прошла минута, может, больше.
- Ну, что, сынок, будешь делать с нами? - спросил его военнослужащий, не опуская рук под наставленным на него оружием.
- Скоро должна прийти моя смена, - ответил Королёв, не спуская с него глаз, - Разводящий и решит, как с тобою быть.
- Ну, ладно, я виноват, забрался на твой пост. А эти как же? - кивнул он головой в сторону стоящей машины и сидящей в ней троицы, - Они тут не при чём, они - штатские.
- Если уж не при чём, то пусть проваливают туда, откуда приехали! - сказал Макс, - А ты со мною дожидайся разводящего, чтобы было кому за всё отвечать!
Взревел мотор у заглохшей было машины. Увидев, а, скорее, догадавшись, что им машет прочь рукою военнослужащий, водитель ей дал задний ход, развернулся и медленно уехал восвояси. А Королёв ещё минут пять (может,больше) простоял вдвоём со старослужащим солдатом из одного полка. Что часовой только не изведал в те несколько минут: и что-то страшно стало ему - а вдруг застрелил бы он его, и сомнение брало - а правильно ли он поступил, и уже совесть его грызла изнутри.
Уж и руки свои он опустил. И хотел было отпустить Королёв его совсем, да показались из темноты идущие на пост разводящий сержант Краснов и смена - рядовой Борисов, больше ефрейтора на полгода отслуживший. Тут у Макса словно гора с плеч свалилась. Сержант сразу обратил внимание на то, что он держит кого-то под прицелом и подошёл поближе.
Узнали они друг друга во тьме ночи по одной лишь реплике. Оказывается, они были с одного призыва и знакомы между собой. Разводящий отобрал у Королёва карабин, поставил его на предохранитель и вернул его Максу. Вот тут-то аж взвился задержанный им полуночный нарушитель.
- Ну, что, салага, в рог тебе дать за то, что чуть не пристрелил меня? - подошёл он к нему и схватил за воротник гимнастёрки.
Увидев, что происходит на его глазах, Краснов приобнял своего знакомого:
- Не трогай его! Молодой он ещё! - сказал сержант, - Ну, испугался, схватился за оружие!
- В следующий раз пусть сначала думает, а потом уж хватается, - сказал военнослужащий, - Нашёл себе игрушку! - но отпустил гимнастёрку и повернулся к разводящему.
Заступивший на пост Борисов, видно, не знал, что и подумать о происходящем.
Так они и покинули тогда КТП: впереди двое «дедов» и за ними Королёв, обречённо опустив голову. Выйдя за ворота, солдаты расстались: военнослужащий пошёл к себе в сторону корпусов казарм, а караульщики - к себе, в караулку.
Придя в караулку, Краснов не стал распространяться о том, что было у Королёва на посту, а нашёл, скорее всего, для отвода глаз, какую-то работу ему. Так и ночь прошла.
А утром, бодрствующей смене надо было идти в столовую за «рубоном». Макс Королёв и молодой сослуживец не спорили, а взяли термоса, и вчетвером они пошли в столовую. Пятым был сержант - он и считал пайки для всех караульных.
Завтрак - не обед. Они быстро со всем управились, что им полагалось: какая-то каша-размазня с тушёнкой, хлеб, масло, сахар и чай. Только уже на выходе из столовой Королёва окликнули. Он со своей ношей остановился и завертелся в поисках того, кто его позвал. И тут к нему подошёл рядовой, по всем повадкам «дед», ростом не выше него, только чуть постарше.
- Узнаёшь меня, салага? - негромко спросил он.
Макс обречённо молчал.
Конечно, он узнал его - того ночного нарушителя на посту - и начал озираться в поисках подмоги. Но сослуживцы с термосами и другой съестной поклажей для караула уже вышли на улицу. И никто постоять за него уже не мог, да и что он мог против «деда» вякнуть. Был он трезв, но под глазами его было черно - явный недосып.
- Ну, что, некому заступиться за тебя?! - сказал он.
- А ты этому рад? - не то спросил его Макс, не то констатировал ситуацию.
- Может, и рад, - он слегка смутился.
- Что ж, хитрее буду.
- И откуда ты такой только взялся?!
- Из Москвы, - с вызовом сказал Макс.
- Всё понятно!
- Что не москвич, то раздолбай, да?
- Знаешь про это.
- Так ведь говорят.
- А ты повторяешь.
- Что делать!
- Дать бы тебе хорошенько за ночное, а то больно умный!
- Какой есть!
- Ну, да чёрт с тобой! - он слегка ударил его в грудь, - И так будешь помнить меня.
И "дед" растворился в суетливой толчее столовой, которая всегда бывает у её дверей.
А Королёв подхватил свою поклажу и пошёл на выход из столовой. Шёл, догоняя своих, и думал не только о себе. Всё это стало продолжением тех ночных пяти минут. Бывают в жизни минуты, когда многое решают они.
Сентябрь - октябрь 2017 г.
Боровуха — Москва
Белоруссия - Россия