Х Х Х
Посвящается памяти моей дорогой тети Тани -
Татьяны Федоровны Казаковой
Спалось тревожно. Засыпаю - иду по берегу Ангары, а может и Кежемки. Меняется пейзаж, река то распахнется во всю ширь, то ручейком прямо под ногами перекатывает гальку. Открою глаза - по бежевым шторам сполохи алые прокатываются. Через минуту проваливаюсь в сон - опять волны небольшие, но упрямые норовят к ногам подобраться, хлестнуть холодными брызгами. Мне и хорошо после жарких видений в комнате и неуютно на душе, муторно как-то. Дай, думаю, остановлюсь, успокоюсь, мысли в порядок приведу. Сосредоточиться надо, чтобы разобраться, что ж меня корежит-то всю.
Не успела. Что-то стремительно вылетело из-за кустов, скрывающих недалекую излучину, как будто на стрежне, и понеслось в мою сторону. Что-то красное... Опять? Ближе, ближе... Что это? По речке ли, реке стремительно двигалась красная лодка. Узкая, верткая. Да будто не на волне, а над волной плывет. Берестянка? Я хоть и не видела никогда старинных этих таежных гусей-лебедей, но представление имею. Но откуда берестянка в Кежме? Двадцатый век. На Ангаре давно моторы хозяйничают. Да еще и в красный цвет выкрашена. А тут и звон над рекой пронесся. В лодке-то берестяной девушка или женщина - не разберу, бирюзовая тучка какая-то вертится, как закрашивает что-то - машет шестом ли, копьем и кричит мне что-то. Но это я понимаю, что она кричит, а над рекой серебристые колокольчики заливаются. Звук нежный, а все равно понимаю:грозит она мне. И платьем своим красным, которое облачко бирюзовое скрывает то и дело, и звоночками серебристыми. Несет ее мимо меня, а она кричит, не умолкая, а черные волосы распущенные за ней вьются или ветки какие-то у меня перед глазами не понять никак.
Просыпаюсь в холодном поту, жду, что опять сполохи на окнах увижу. Нет, слава богу, за окнами майское солнечное утро. Это хорошо, что день солнечный. Праздник сегодня майский. Какой именно, не помню сегодня. Да и неважно это. Главное, что ночной мой бред закончился и праздновать можно спокойно, не опасаясь увидеть таежное диво в красной берестянке. Надо же умыслить такое, да еще во сне - берестянка на наших речках Ангаре да Кежемке. Мой двухэтажный дом (многоквартирный) стоит в двух шагах от речки (Кежемку все в обиходе кличут речкой, а Ангара уж - Ангара!). Главная река тоже недалеко - минут пятнадцать ходу. А еще почти за домом - дорога в тайгу. Мне хорошо видно ее из моего окна на втором этаже. И лес за дорогой тоже. Я стараюсь не думать о том, что моя комната, мой дом, деревянные добротные дома, вытянувшиеся несколькими улицами вдоль Ангары, большой прямоугольный лоскут освоенного людьми пространства, все же лоскутик, несоизмеримо маленький перед необъятными просторами тайги.
Умываюсь, медитируя на ходу, настроение праздничное себе леплю - вылепливаю. Слышу, у соседей дверь открылась (наши двери в одну прихожую выходят). "В гости, небось" - автоматически проносится мысль. Мне бы и самой в гости собраться. Редко родню навещаю. А родня-то золотая: накормят вкусностями до отвала (в магазине таких не купишь). И рыбка у них, и творожнички со сметаной, и грибочки - рыжички, и пирогов на любой вкус. Накормят, да еще с собой на неделю дадут. Зарплату можно было бы и не тратить. Да, вот, не дал, бог таланта по гостям бегать, о чем теперь несказанно жалею. И не из-за пирогов сладких и грибных. Поговорить, рассказать о прошлой жизни рады были все. Самим-то не интересно, и так все знают. А вот мне-то уж с каким удовольствием описывали времена минувшие, родню, которой уже на свете не было, а они будто вчера с ними за одним столом сиживали. Ох, как бы я сейчас да каждое словечко золотыми чернилами бы обвела. Ну, да что уж теперь поедом себя есть. И так жизнь погрызла основательно.
Задумалась я маленько, в мантры свои с головой ушла. И от веселого стука в дверь
сердце так и подпрыгнуло. Сон-то, видать, не весь из головы выветрился. Открываю - соседка, Любой, как и меня кличут. Казаткина Люба, художника нашего кежемского Саши Казаткина жена. Сама она из Красноярска. Там Сашу встретила и с ним в Кежму приехала. Работала в райсовете. На должности небольшой, но влиятельной. Люди они были гостеприимные, хлебосольные. Меня, хоть за шкирку, а в квартиру затащат, если там веселье.
- А я думала, в гости отправились! - говорю соседушке.
- Нет, - отвечает Люба, - Саша в Красноярске, не приехал. А, под праздник, сама знаешь, как с билетами. Зашла тебя спросить, дома будешь или к родне отправишься.
- Еще не решила, - отвечаю. - В роздумьях вся. Знаешь, сны чудные такие снились.
А проснусь, ветер будто бы шторы шевелит, да не шторы, а языки пламени.
- Не на том боку заснула, - смеется соседка.
- Да нет, не то что-то со мной...
Хотела все подробности ей выложить, ан тут двери рывком распахиваются и на крыльях своей всегдашней жизнерадостности влетела Натаха. Натаха бороздит уже просторы райкома комсомола, хотя еще недавно работала корректором в газете "Советское Приангарье". За плечами филфак педогогического, но с такой живинкой в характере, дружелюбии и целеустремленности люди в во время оно далеко заходили. Зашла и она. А, вот, на какую "платформу" вышла - не ведаю. Надеюсь, что, как всегда, на нужную.
Мы с Натахой дружим, но ее активность бывает утомительна.
- Девки, так где празднуем?
- А кавалеров своих спроси!..
- Да, потерялись они где на праздники. После демонстрации вчера, небось, отсыпаются. И зачем они нам. В таком девчачьем коллективе, как наша троица, скучно не бывает.
И правда, уж скучать нам в этот день не довелось.
- Девчонки, а пошли в тайгу, на вылазку. Снег стаял, подсохло. Стол соберем, водка не проблема (с вином хуже).
" Три девицы вечерком...". Да, хорошо, что не вечерком, а на трезвую голову. Но, глупость человеческую в единицах трезвости измерить невозможно. В чем мы вскорости и убедились.
Полого идет в тайгу проторенная дорога, потом начинается крутизна. Но за легкой бессодержательной болтовней мы и не заметили довольно длинного пути. В Кежме, где все, почитай, в двух шагах, проблем с преодолением расстояний как бы и нет. Ну, есть, конечно. Особенно зимой. Райцентр тянется вдоль Ангары прилично. Больница, плохо, что в дальнем углу. А так - центр, магазинчики кустовые под рукой. И автобус ходит по главной улице - Гагарина. Регулярно и дешево. Так что прогулка до тайги была довольно длительной, но разве расстояние это преграда для тех, кто молод, здоров, счастлив работой, уверен в завтрашнем дне?
Вглубь тайги мы не забредали. Отошли немного от края, нашли подходящую ложбинку и начали раскидывать скатерть - самобранку. Изысков местного разлива у нас не было, но все, что можно купить в магазине и "достать" в изобилии. Что было "на горячее", не помню. Может, водка с брусникой, может и вино. Последующие события
отшибли память напрочь.
Кто из нас оказался "самым умным" и предложил сделать шашлыки - из мяса или колбасок - тоже не помню. Шашлык без огня не сделаешь, так ведь? Давай мы собирать сухие веточки. Дружно, этак-то, собираем. Потом шалашик делаем. Боюсь, по кострам специалистом я назвалась, так как со школы еще ходила в походы, потом с друзьями на море дикарями, где дежурили по очереди, а значит и огнище сооружали. Дежурили парень-девушка. Так, в нашей паре я костер разжигала и напарника учила. Но в Кежме в начале мая еще ранняя весна. Было сыровато, пахло влагой. А внизу нашей ложбинки стояла глубокая и широкая лужа, образовавшаяся из последнего снега и не успевшая высохнуть. - Спасительница ты наша! - до сих пор произношу я благодарственную молитву, вспоминая эту чудесную, с темной глубокой водой, лужу.
Что в лесу нужно быть осторожным с огнем, мы, конечно, понимали. Но, эта весеняя сырость, лужи ввели нас в заблуждение. Конечно-конечно, костер мы развели далеко от кустов и деревьев, и листья, как нам казалось, еще влажные, мы отгребли подальше.
И здесь произошло то, после чего я поняла, что тайга - это не просто лес, это колдовское сообщество душ, не видимых нам, живущих миллионы лет на нашей планете,
охраняющих ее. А, может, это уже давно Единая душа, проявления таинственного духа земли, воздуха и воды. Место соединения этих компонентов, как вульгарно сказали бы сейчас, не может не обладать могущественными силами, магические они или природные или бог знает какие.
На узорчатой клеенке, которую мы настелили на простую целлофановую, ждали нас полные рюмки с праздничными напитками, аппетитно пахли порезанные колбаски разных видов, огурчики соленые, помидорчики, квашенная капустка, холодный сохатиный язык в заливке, пирожные и конфеты, купленные в местном ресторане. Все предвещало необычный день - девичий праздник, без любимых и назойливых мужчин.
Разгорался "шалашик" из прутиков медленно. Все-таки, в ложбинке было действительно сыро. Но, вот, огонек, поколебавшись, стал расти. Я продолжала размахивать тарелкой, подгоняя кислород нашему нежному капризному детищу, которое никак не желало превращаться в полноценный костер, чтобы побаловать девчонок редким блюдом - шашлыком на костре. В Кежме, как мне показалось, народ не привык шляться по лесам в поисках необычных удовольствий. Тайга для них, если можно так выразиться, цех, где производится и складируется необходимое для более-менее приемлемой жизни продовольствие.
Да и "гулять" дома значительно безопаснее. В крайнем случае - в гостях. Перебрал чуток, прикорнул в уголке, проснулся: жив-здоров! И слава богу. А в тайге завалишься подремать, не волки, так комары заедят.
Любаня, поправив еще что-то на скатерти - самобранке, хлопает в ладоши:"Ура! Разгорается!" Натаха держит в руках шампуры из веточек, готовясь положить их на приготовленные рогульки. Я поднимаюсь с колен с гордым видом:"Знай, мол, наших, хохлов, то есть!"
Я не знаю, каким стало выражение моего лица буквально через пару секунд. Столбняк, напавший на нас, казался вечным. В несколько секунд маленькие огненные человечки перебежали открытое пространство (по сырой земле, ведь листья мы ТЩАТЕЛЬНО отгребли в сторону) Еще несколько секунд и запылал отдаленный куст. Пламя неистово взметнулось вверх - и уже запылала сосна. Огонь еще внизу, но понимаем: пожар неизбежен. Мы сожгли тайгу, а, может, быть и Кежму. Праздник. Наверняка, все " в празднике". Пока мы добежим до райцентра (если добежим!), пока найдем кого-то из начальства... Не хочется представлять даже сейчас, по прошествии многих лет.
А, вот, теперь, нескромный момент. Но факт остается фактом, а господь правду видит. Та, которой и положено, которая бросала ножи, стреляла, играла в настольный теннис двумя руками и таке інше, которая приехала с Украины погостить к родственникам, да так и застряла на родине своих предков по матери (я говорю же - колдовство) словно очнувшись, командует:"Клеенка! Лужа!" Мы мигом стряхиваем всю красоту с клеенок - обе нужны! Мчимся под горку к луже. Я жестами объясняю мысль: из клеенки - емкость, зачерпываем воду, бегом несем к дереву сначала, к дереву и выплескиваем на него. Объем получается приличный и пламя уменьшается. Третья набирает в луже воду второй клеенкой, мы снова мчимся. Спасибо луже! Спасибо тренировкам мозга, ног и рук. Все. Огонь потушен, а мы лежим на сырой земле без всяких мыслей. Праздник, говорите?
Мы не сумасшедшие и, естественно, никому о глупости, ужасе и чуде не рассказали. Наверно, интересно было бы широкой общественности узнать, что райком комсомола, райсовет и редакция чуть было не сократили историю древнего села на пару десятков лет.
Кежму все равно сожгли, а потом и утопили. Даже великий Распутин почтил своим посещением ее последние дни. Но, слава богу, в том нет нашей, молодой, и моей, в частности вины. Бог уберег от бросания горсти праха в могилу кежемского приангарья, в могилу моих предков.
Из тайги, чудом уцелевшей на этот раз, я прямиком отправилась в дом моей любимой тети Тани, Казаковой Татьяны Федоровны и бабушки Маруси Сизых, родной сестры моего сибирского дедушки. Это были мудрые и добрые люди, готовые помочь и словом и делом. Там я все выложила, как на духу:и про сны мои чудные этой ночью, и о происшествии с пожаром. Я знала, на тетю Таню можно положиться, она не промолвит и слова лишнего. И тетя, и бабушка выслушали внимательно, помолчали, а, потом, как бы в один голос:"Это тайга!..."
- Что, тайга?
- В красной берестяночке, девушка с черными волосами... Это тайга предчувствовала, что завтра ты попытаешься ей навредить, обидеть. Предостеречь пыталась, задуматься заставить хотела. Не поняла ты. Не послушалась.
- Да, тут девчонки скопом навалились. Я и опомниться не успела, как в тайге очутилась!
- А, ведь, пожалела вас, дурех, тайга. Не наказала. Может, и потому, что родня ты ей. И еще: тайга чужих не любит. Сколько сгинуло в болотах и чащобах ловких всяких, один бог знает. Однако, и со своих спрашивает. Свой у нее закон, у тайги-то!