Бригадир.
Игорь Чугунов – серьёзный основательный бригадир слесарей-сборщиков аппаратуры и приборов.
Бывший моряк-подводник Северного флота. Рост у него метр и восемьдесят сантиметров. В плечах не «косая сажень», но пол аршина точно.
На крепко посаженной голове короткая по-военному стрижка.
Ответственный командир отделения, то есть бригады, тоже не избежал соблазна выпить на дармовщинку.
Впрочем, почему же «на халяву» пили слесаря? Доза, выдаваемая или точнее, наливаемая мастером «на работу», была чем-то вроде ежедневной премии, поощрения за ударный труд, слегка прикрытая технологической необходимостью.
Летней порой шестеро слесарей сбрасывались на бутылку сиропа, вишнёвого, яблочного, да какого угодно. Лишь бы он был сладким и густым, а также ароматным.
В конце коридора, ведущего к буфету, стоял автомат для газированной воды. Аппарат сей предназначался специально для производства, поскольку у него не было монетоприёмника, а только квадратные кнопки.
Иногда агрегат срабатывал только после удара по железному корпусу крепким рабочим кулаком.
Итак, на вечерней смене шестеро подходили к стальному шкафу.
Один из работников доставал из кармана засаленного от «Циатима» белого халата фляжку из-под коньяка «Дербент», наполненную спиртом.
Стоящий рядом товарищ смело, но всё же с оглядкой, выпрастывал бутылку с тягучей сластью, и начиналось действо.
В стакан наливали толику спирта, добавляли несколько крупных капель сиропа, и доливали всё это шипучей жидкостью из сатуратора.
Получалась на взгляд, вид и вкус почти безобидная смесь. Крепкий рабочий коктейль.
Сладкий, шипящий и немного терпкий напиток был гораздо опасней, чем обычный разбавленный спирт, поскольку сильно ударял по мозгам тружеников высокоточной индустрии.
Перед самым Новым Годом Игорь Чугунов крепко поддал бурлящего напитка, и вскоре зашатался, несмотря на сильную стать уроженца деревни.
Понадобилось в туалет. Ближний был на втором этаже, там, где клеили тубусы для изделия, а дальний находился в торце цеха, метров за сто пятьдесят от участка.
К отдалённому туалету нужно было идти через три участка, и потому Игорь выбрал первый вариант места общего пользования.
Бригадир медленно поднимался на второй этаж сборочного цеха, цепляясь за перила и перебирая по ним руками словно по канату или корабельному лееру.
Трудно, а идти нужно, иначе….
Отслуживший три года в Североморске, упорно одолевая ступеньку за ступенькой, напевает:
«И пусть качает, качает волна морская, и вдалеке отсюда наш маяк.
Пускай качает, я твёрдо знаю – любые штормы может выдержать моряк…»
- Игорь, а не пора ли в душ? Освежиться, а? – ласково предлагает Миша Бочкин успешно возвратившемуся на участок «комбригу».
В то же самое время Бочкин коварно подмигивает мне.
Два заговорщика ведут бригадира «под локотки» в кабинку, облицованную по стенам белым и голубым кафелем.
На полу плитка охристо-коричневая, как и положено в те времена в общественных местах для помывки.
Рабочие не спеша раздеваются. Входят все вместе в душевую кабину на двоих.
Игорь, с трудом держащийся на ногах, садится на корточки под снопик тёплых струек, бьющих из-под ржавого душевого «зонтика».
- Так, хорошо начали! Моемся славно. А теперь, давай-ка, Федя, вруби контрастный душ! Лечебный! – восклицает Миша Бочкин.
Крепкими волосатыми, поистине медвежьими лапами Михаил держит бригадира за плечи, а я, тем временем попеременно включаю то горячую, то холодную водицу.
Бригадный начальник или «бугор» старается вырваться из давящих сверху рук. Это ему почти удаётся.
- Всё, всё, Гоша, больше не будем – успокоительно произносит Миша, а сам опять со значением косится на своего подручного, то есть на меня.
А тут ещё, как назло, на полу оказалась стеклянная крупа от разбитого кем-то гранёного стакана.
Очевидно, сосуд выронил вчера «водяной», маленький корявый мужичок с изъеденными бородавками носом, работающий на проверке герметичности «труб» или тубусов изделия, проклеенных, а после «мочки» окрашиваемых в густой салатно-зелёный цвет.
На «мочке» труб стояли две огромные ванны, в которых любили купаться поддатые слесаря и склейщики труб.
Однако мы снова в душе. Корячась на гладком полу, «бригадмейстер»
Сильно порезал колени, ступни, ладони.
Заметив это, мы с Михаилом прекращаем «экзекуцию», вернее, процедуру, и все трое уже спокойно смываем рабочий пот. Игорь ополаскивает и сочащуюся кровь.
Помывшись, слесаря с трудом одеваются в «предбаннике», барахтаясь в рукавах и штанинах.
Трусы, майки, рубашки и брюки трещат по швам.
- Э-э, мужики, кто это мои трусы надел? У меня же вроде синие были, а остались чёрные.
Под громкий смех трое снова разоблачаемся.
Затем, тщательно изучив сатиновые и трикотажные детали туалета, опять натягиваем их на мокрые тела.
Чистые и уже наполовину трезвые, движемся на укупорку, где нас уже ожидают поролоновые «постели».