Мадам президент

Пролог
     - Он действительно исчез! Его реально нет нигде. Вы понимаете, приходится вести поиски осторожно, чтобы не вызвать панику. Но пока мы ничего не нашли. Ни одной зацепки. Ни свидетелей, ни записки… И мы решили обратиться к Вам. Это было наше общее мнение, что мы должны попросить Вас о встрече и поговорить, - сказал самый старший.
     - Господа, мне очень жаль, но я ничем не смогу вам помочь. Не скрою, когда вы связались со мной и предложили приехать прямо ко мне сюда, на Мальту, я разволновалась. Поняла, что что-то случилось. В себя прийти не могу. Но я сама ничего не знаю. Меня никто ни о чем не предупреждал, ничего не сообщал… Может, все еще и обойдется. Вы же знаете, что такое уже случалось…, - ответила бывшая метресса Правителя.
    - Случалось, но не на такой долгий срок. Два-три дня, максимум неделя… А сейчас его нет уже две недели. Вы же знаете нашу практику в подобных случаях: теперь никто не беспокоится, не бегает, не ищет… Работаем, как работали. Известно ведь, что за всеми наблюдают… И по результатам разработки потом принимаются новые решения. Кого – освободить от должности, кого – повысить, а кого и-… повисает в воздухе пауза. – Но в этот раз все совсем по-другому. Во-первых, из личного сейфа исчез весь компромат на «ближний круг». Во-вторых, его нет целых две недели. Две недели!  Это уже ни в какие рамки не лезет.
     У нас заканчивается запас сюжетов для телевидения. Это ведь было Ваше предложение, - я не ошибаюсь? Ну, чтобы наснимать впрок побольше постановочных событий для хроники? Вот, я и говорю, - что будем людям показывать? Осталось только про благотворительность. На этом долго не продержишься…, - продолжал собеседник, ища взглядом одобрения у других присутствующих.
     - От меня вы чего хотите? Чтобы я что-то придумала? Предлагаю навскидку  самое простое: запускайте в дело двойников, - и пусть правят от его имени. Не появится неделю, - передавайте дела кому положено на переходный период. И готовьтесь к выборам, - Александра из-под полуопущенных век внимательно наблюдала за всеми визитерами.
     Председатель парламента, старый лис, действительно был взволнован. Не только мимика и жесты, но и выражение глаз выдавали его состояние. Все составляющие скоординировать чрезвычайно трудно.
     Читать язык тела, как открытую книгу Алекс пришлось научиться еще в юности. Без этого политтехнологу – никак. Тогда же Александра отказалась откликаться на имя «Саша» или «Шура» и попросила друзей  и знакомых называть ее или полным именем, или Алекс. Позже она стала подписывать таким образом свои газетные статьи, публиковаться под этим ником в Интернете.
     Постепенно имя «Алекс» стало брендом в профессиональных кругах. А потом распространи-лось  гораздо шире, - когда политические прогнозы новой Кассандры стали сбываться один за другим. Тогда-то ссылки на мнение «Алекс» начали звучать в застольных беседах обывателей, в очередях в поликлиниках, в спорах в пригородных электричках.
     Александра продолжала оценивать ситуацию, когда к ней обратился другой собеседник, бывший вице-премьер. Ныне он подвизался советником руководителя одной крупной международной компании.
     - Александра Николаевна, уж Вам ли не знать, что двойников мы в этой ситуации использовать не можем. Нет полного сходства. Их можно показывать только мельком. Крупные планы и речь сразу выявят фальшивку. Вы ведь имеете в виду добровольный  уход Правителя в отставку? Нам никто не поверит. Все понимают, - не тот это человек, чтобы сам отказался от власти. А если это очередной розыгрыш Правителя? Мы  все помним, что случилось с теми, кто в первый раз поверил в его бесследное исчезновение. Обвинение в попытке заговора и госпереворота. Смертную казнь у нас пока что никто не отменял…   
      Председатель парламента, бывший вице-премьер, два крупных бизнесмена и ведущий силовик с надеждой смотрели на Александру. И она решилась, зная, что один из участников встречи ей подыгрывает. Тот, кто в курсе.
      - А давайте сделаем так. Постарайтесь продержаться еще неделю. Или Отец родной вернется, или… Надо будет объявить о крупной аварии на пустынном шоссе, показать ее народу и успокоить людей. Что все под контролем. Что Правитель пострадал, но не слишком и находится на лечении. Потом будете публиковать ежедневные бюллетени о его состоянии. Если надо, то и два раза в сутки дадите информацию. После придется сообщить, что Отец народа впал в кому.  Или у него возникла полная амнезия из-за аварии. И в связи со стойкой неспособностью Правителя руководить по состоянию здоровья всем ответственным лицам с глубокими сожалениями надо принять единственно правильное решение. Задействуйте  Конституционный суд. Появится «врио». Временно исполняющий обязанности. А там через три месяца посадите в опустевшее  кресло преемника. Он, кстати, вами наверняка определен?
      Это – комплимент вам, господа. Не вздумайте обижаться. Уверена, что вы все пришли к той же мысли, что и я. Непонятно только, зачем я вам нужна? По какому поводу заброшены важные государственные дела и сделки, чтобы посетить полузабытую отшельницу в ее скромном приюте? Я ведь теперь – отставной козы барабанщик. Со мной давно никто не советуется и ни о чем меня не информирует. Я уже говорила. Так что позвольте попрощаться и пожелать всех благ. У меня – сиеста.
     Переглянулись. Помолчали.
     - Конечно, мы здесь – не просто так. Мы привезли Вам корпоративное  предложение, - сказал после паузы бывший вице-премьер. – Предложение такого рода, что Вы не сможете отказаться. Потому что просто не имеете права. Так что наберитесь, пожалуйста, терпения. Разговор будет долгим.
     У Вас - мужской характер и мужская логика. Это – комплимент, госпожа Меркулова. Поэтому надеюсь на Ваше понимание. Пришел Ваш звездный час.

Часть первая
АЛЕКСАНДРА
1.1.    «А Польша?»

     Итак, коронация – послезавтра. Или инаугурация. Что в наших условиях, почитай, одно и то же. Абсолютная власть безо всяких ограничений сама упала в мои руки. Притом, что я никогда к ней не стремилась.
     Грехов за прожитую жизнь накопилось достаточно. Нет смысла гадать, за что мне это наказание. Будем считать его очередным жизненным испытанием. Тем более и срок мне дали небольшой – всего лишь два года. Это милосердно. Спасибо, что в приговоре – не пожизненное.
     Не уснуть. Вспоминаю. Не всегда я  приравнивала работу во власти к тюремному заключению. Когда-то политика волновала, будоражила, будила воображение. Эта сфера деятельности – как наркотик.  «Соскочить» очень трудно. Как говорится, вход – рубль, выход – два. Вырывалась, в буквальном смысле оставляя клочья кожи на острых зубцах ограды «замка Дракона».
     Образ Дракона как символ верховной власти преследует меня с детства. Бывают в жизни человека проходные вроде бы события, которые оказываются судьбоносными. На меня удивительным  образом повлиял мультфильм «Дракон». Его я увидела по телевизору впервые лет в шесть-семь и тогда же всем своим существом срезонировала, прониклась. Я поняла, что хочу жить так же, как мальчик из сказки, главный герой. Ничего не бояться. Ничего не брать для себя. Помогать  людям. Бороться против зла и несправедливости.
      Так причудливо иногда формируются идеалы.     Никто и ничто в моей последующей жизни не оказали на меня такого влияния, как этот мультфильм. Причем я отнюдь не желала быть жертвенным  агнцем, отдавшим жизнь во имя светлого будущего других людей. Как Мальчиш-Кибальчиш. Как Данко. Как семнадцатилетний парнишка с фабричной заставы, изрубленный саблей в боях с белогвардейцами. Чьи последние слова были о грядущем «восходе нашего солнца». Нет, мне хотелось торжествовать победу. Быть освободителем порабощенных, защитником обиженных, но – живым! Вот и искала в литературе подобные образы. Иногда находила. Но редко.
      В Советском Союзе для воспитания юных строителей коммунизма почему-то использовался стереотип возвышения через страдание. Погиб герой в борьбе за правое дело, - значит, хороший. Перед  смертью он обязательно должен объяснить читателям, за что пострадал и почему прав был он, а не все остальные. Или спеть о том же. Как в индийских фильмах.
     Такая жизненная философия была не по мне. И поэтому перед каждой контрольной по математике в пятом-шестом классах школы я вновь и вновь перечитывала мотивирующую вещь – рассказ Джека Лондона «Мексиканец». Помните, где юноша-уборщик выходит на ринг против боксера-чемпиона ради денежной премии за матч? И побеждает вопреки всему. Только чтобы получить деньги на закупку винтовок для революции в его родной Мексике.
      От чтения этого рассказа я каждый раз эмоционально подзаряжалась и писала контрольные только на «отлично».
      Где бы теперь найти такой «энерджайзер», чтобы выдержать предстоящие два года?
      Тут же с завистью подумала о своих былых соперниках по президентской гонке. Дрыхнут, небось, без задних ног в объятиях женушек. Надо придумать, как привлечь их на свою сторону. Конечно, не женушек, а мужей. Хотя… Можно поработать и через жену. Если муж того стоит.  «Пахоты» на ближайшие два года хватит всем. Только успевай поворачиваться.
      Догадливый читатель уже наверняка сообразил, чем озадачили меня «мальтийские соколы», прилетевшие в мой временный приют с далекой северной родины.
     Да, эти люди предложили именно мне стать «перекладной лошадкой». Чтобы развязать им руки для реальной схватки за власть. Ожидалась битва гигантов, «тяжеловесов». Пусть и не всегда известных широкой публике.
      Мои собеседники рассуждали так: без людских потерь при борьбе за власть не обойтись. В стране нашли некое полезное ископаемое в значительном объеме. Хватит на многие десятилетия разработки. Желающих припасть к источнику благ будет предостаточно. Через верховную власть это сделать проще всего. Если не заключить конвенцию, за ресурсы будет драка. А значит, дестабилизация неизбежна. Для выработки «пакта о ненападении» и для раздела сфер влияния нужно время. И - «нейтрал» на верхушке властной пирамиды.
     Почему факт об открытии нового богатого месторождения не придал огласке прежний Правитель? Наверно, ждал подходящего политического момента. Когда все звезды сойдутся, - и внутренние, и внешние. Недаром же именно Отец народа (таково было закрепленное за Правителем почетное звание) добрый десяток лет не жалел бюджетных средств на геологоразведку.
     Публично говорить об открытии нельзя было и сейчас. Информация, доступная «узкому кругу ограниченных лиц», охранялась законом о гостайне. Как  говорится, не влезай – убьет.
     Мне информацию доверили, потому что за прошедшие годы убедились, что при случае говорить могу много, но – ни о чем. Информации будет ноль. Никакой супераналитик не вытащит из моих речей ни бита. Долго тренировалась.
     Не думаю, что это был фейк. Я ведь давным-давно была проверена-перепроверена.
     Собеседники объяснили и причину, по которой именно меня выбрали «жертвенным тельцом». Я не связана ни с одной политической или экономической группой. Мои отношения с Правителем – в прошлом, но стиль его мышления знаком именно мне лучше, чем кому-либо. Так что меня он помилует, если вдруг неожиданно возвратится, когда игра по передаче власти будет в полном разгаре. А я уж должна буду заступиться за остальных. Сказав при этом, что именно себя сама и предложила в качестве временного Правителя, чтобы «греть место» до возвращения и обратного воцарения Отца народа.
     Если Правитель не вернется в течение двух лет, мне надо будет сослаться на здоровье и тихо-мирно уйти на покой, освободив трон договорной фигуре.
      Забавно, что никому из дельцов от политики и экономики и в голову не приходило, что я ведь могу не захотеть уйти. «Просчитали» они меня точно. Знали, что уж властолюбие среди моих грехов никак не числилось.
     Что-то слишком гладко у этих людей все получалось. Полюбопытствовала, как собираются при таком варианте умиротворить «старшего брата»? Ответили, что почва уже готовится. И интересный предмет торга тоже найдется.
     - Ну хорошо, день свадьбы вы наметили. Осталось уговорить невесту. Как будете уговаривать, господа? Что вы предложите лично мне? Любопытно, во что будут оценены два года моей жизни и те опасности, которым с этого момента я подвергаюсь, как ваш потенциальный подельник? – спросила я.
     - О, госпожа Меркулова, Вас не обидят! Ваша «цена» - судьба нашей Родины. Нашей Бланконии! Она теперь зависит исключительно от Вас. Последние годы Вы звонили во все колокола, что стране нужны реформы. Вы получите все необходимые полномочия для начала желанных Вам преобразований. Любой запрошенный Вами специалист окажется к Вашим услугам. Правительство станет беспрекословно выполнять все Ваши указания. Не хватит средств в  казне, - воспользуемся внебюджетным фондом Правителя. Оппозицию обязуемся держать под контролем, чтобы не путалась под ногами. Впрочем, самые ответственные из «третьего сектора» не сегодня – завтра придут к Вам сами со своими предложениями. Ваш будущий преемник будет работать рядом с Вами.
     Вдруг вспомнился польский фильм «Марыся и Наполеон». Там государственные мужи понуждали замужнюю пани Валевскую к адюльтеру с французским императором. Они инструктировали графиню, как действовать, прося обязательно напомнить о судьбе Родины в особо интимный момент.
     – А Польша? – полагалось при этом патетически вопросить Марысе.
     Сопротивлявшаяся Наполеону верная жена получила петицию польского временного правительства. Цитирую дословно: «Если бы вы были мужчиной, вы бы отдали свою жизнь за справедливое дело Отечества. Как женщина, вы можете принести другие жертвы, и вы должны заставить себя на них пойти, как бы они ни были тяжелы». Так свидетельствуют документы.
     Во всемирной истории не раз случалось, что женщину меняли на судьбу страны. Клеопатра ради обретения власти над Египтом сама завернулась в ковер и попросила доставить себя Цезарю. Получите посылку!
     По сравнению с подобными историями моя участь выглядела более выигрышно. И мне оставили видимость свободы выбора. Хотя на самом деле выбора у меня и не было. На самом-то деле я куражилась от печали. Это как если бы Сократу предложили на выбор: налить ему цикуту в чашку с кофе или в чашку с чаем? Как ему больше понравится?
     По правилам политической игры, Дракон побеждает всегда. Победил он и в этот раз. Меня. Я согласилась на предложение. Посмотрим на перспективу, когда ввяжемся в бой. Мальчик из мультика «Дракон» подмигнул мне и выбросил вперед большие пальцы рук.
    
1.2. Двадцать лет назад

     А как все хорошо начиналось! Знать бы тогда, куда заведет меня «дружба» с Одиссеем отечественной политики… Да я бы на пушечный выстрел к нему не подошла! Да, я буду называть этого человека Одиссеем. Так проще. Сегодня даже имя его вызывает у меня неприязнь. Негативные коннотации, как нынче принято говорить.
     Мы познакомились с ним на мероприятии  одного из бесчисленных политических клубов. Двадцать лет назад им было несть числа. Клуб назывался как-то жутко провинциально. По-моему, «Альфа Центавра». Владелец клуба был дельцом, умевшим из всего извлекать выгоду. Еще студенткой я публиковалась в его журнале.
     Платили там сущие копейки. Зато коллектив сложился просто замечательный. Даже совершенно посторонний человек, придя туда впервые, бывал очарован атмосферой свободомыслия, фонтанирующего остроумия и дружелюбия, открытости. Вот только матерились там слишком много. И курили.
     Когда главный редактор журнала привозил из очередной загранкомандировки хороший виски, все быстренько перво-наперво запирали двери. Затем собирались в маленькой кухоньке офиса, разливали виски в пластиковые стаканы и жадно слушали последние профессиональные новости из уст главного.
     Потом начиналось обсуждение. Для меня, зеленой студентки, все было страшно интересно. Никто не столбил и не «сундучил» идеи, не пытался вырваться вперед, быть в приоритете…  Все это началось гораздо позднее, когда поменялось и застыло время.
     Из тех наших редакционных посиделок выросло много замечательных проектов, самостоятельных изданий, популярных по всей стране. Сплоченный коллектив во главе с главным довольно быстро отстроился от дельца и зажил самостоятельной, интересной жизнью. Гонорары мои резко возросли.
     Делец обиды на нас не держал. И иногда заходил к нам по-соседски пообщаться. Тем  более что его офис и наша редакция по-прежнему находились в одном здании.
     Этот человек однажды сделал мне непристойное предложение. По крайней мере, я сочла его таковым. При очередном визите в редакцию делец попросил о приватной беседе.
     -  Скажите, а есть ли у Вас симпатичные и умные подруги? – спросил он с ходу.
     -  А что, непохоже? Не должно быть? – возмутилась я.
     Собеседник извинился за неудачную фразу.
     - Я вот что хотел предложить: мне нужно для работы несколько красивых и разумных молодых женщин. Открываю политический клуб и хочу, чтобы все было по высшему разряду. Там станут бывать не только наши политики и бизнесмены, но и приглашенные  гости из-за границы. Кроме умных бесед, нужно, чтобы кто-то развлекал наших посетителей приятным общением. Конечно, не бесплатно.
     У меня кровь прилила к кончикам пальцев. Такое ощущение запомнилось с подросткового возраста. И означало оно только одно: очень хочется дать по физиономии! Сдержалась. Более того, даже поблагодарила за предложение. И отказалась, сославшись на занятость в редакции и на загруженность учебой.
     Вечером обзвонила подружек и мы вдоволь посмеялись над незадачливым дяденькой.
     - Похоже, он нас в гейши приглашает, - был общий вердикт.
     А через год, когда клуб открылся, я пошла туда на заседание по заданию главного. Он вызвал меня и попросил написать политический портрет одного из ангажированных ораторов. Речь шла об Одиссее.
     Умел наш главный чувствовать время и нерв событий! На самом деле еще раньше он предложил мне создать два «политпортрета» - Одиссея и Алена Делона. Сначала – одного, потом – другого.
     Кастор и Полидевк, Ахилл и Патрокл – первые сравнения, которые пришли мне в голову при знакомстве с этими двумя. «Мифы и легенды Древней Греции» я прочитала даже раньше, чем «Русские народные сказки» или «Былины».
     Поскольку Одиссей – один из главных героев моего повествования (и моей жизни), расскажу кратко, кто такой наш «Ален Делон». Тем более, что в будущем он стал мне хорошим, верным другом, надежным плечом. Я плакала на его похоронах.
     Ален Делон. Так звали его за глаза многие журналисты. Он действительно был удивительно красив. Мимо такого не пройдешь в любой толпе.
     Меня его красота оставляла равнодушной. Несмотря на добрые отношения, всю недолгую жизнь Алена Делона мы с ним были исключительно на «вы». Я вообще с великим трудом перехожу с людьми на «ты», стараюсь держать дистанцию. Даже к родителям обращаюсь на «вы». Так уж меня воспитали мои родные. Точнее, мама-католичка.
     - Скажите, Вам внешность – в плюс или в минус? Такая красота, - это помогает или мешает карьере? – спросила я как-то своего приятеля, когда мы познакомились поближе.
     - Не буду скрывать, очень даже помогает. Красивый человек быстрее располагает к себе. Его изначально наделяют многими достоинствами. Доверие как бы авансируется сразу. Экономятся время и усилия на установление контактов, - после некоторого раздумья ответил мой собеседник.
     … В тот вечер Кастор и Полидевк пришли в клуб вместе. Они и выступали вдвоем, от двух микрофонов. Но – на одной сцене. Причем когда один заканчивал мысль, другой тут же подхватывал ее и развивал.
     Удивительно, но совершенно не запомнилось, о чем говорили ораторы. Я больше старалась оценивать стиль  выступления и вычислить психотип каждого из них. Исписала полблокнота.
     В середине вечера появился третий «мушкетер». Как человек, активно пишущий о политике, его я также узнала.
     У этого тоже было прозвище.  «Командор». То ли потому, что когда-то пробовал предлагать себя на пост председателя парламента. То ли из-за того, что  в прошлом занимал должность председателя правления какого-то ОАО. Кажется, «МАРС» называлось. Точно! «Мара сялянская». Аббревиатура – «МАРС».
     Во время последующего фуршета познакомилась со всеми троими. Как набирающие вес политики, они заранее просмотрели список приглашенных и попросили владельца клуба быть представленными журналисту – сотруднику именитой бизнес-газеты. Поодиночке. Каждый радел за себя, несмотря на дружбу. Что и было исполнено.
     Двое из «трех мушкетеров» при знакомстве сразу стали делать мне авансы. За прошедшие годы я уже пообтерлась в редакции и наслушалась от коллег всякого. Как побудить собеседника – мужчину к откровенности, используя женскую привлекательность. Как обсечь наглеца, пытающегося залезть под юбку. Как устанавливать дистанцию с навязчивым собеседником, предлагающим себя или проходную тему для неинтересного интервью.
     «Отказ с поклоном». Кажется, так использованный мной прием назывался в прочитанной когда-то  дореволюционной книжечке о правилах политеса.
     Одиссей рассыпался в комплиментах сначала моим статьям (сразу вычислил слабое место, брешь в обороне!), потом – моей внешности, потом – наряду… На похвалах наряду очарование исчезло. Я твердо знала, что сегодня оделась неудачно: слишком короткой была юбка, слишком яркой – блузка под пиджаком. Да и тушь на ресницы переложила. Короче, от предложения встретиться в приватной обстановке отказалась с легкой душой. Но с кокетливой улыбкой. На всякий случай.
     Пообщалась с Аленом Делоном. Этот так привык к женскому вниманию, что даже слегка обиделся, что я на него не «запала» сразу. Но когда удалось перевести разговор на него самого, отношения сложились. Расстались мы, вполне довольные друг другом.
     А вот Командор меня заинтриговал. Он попросил у меня, желторотой, совета. Представившись, после пары дежурных фраз про мероприятие и про погоду, Командор спросил, что я думаю о нем
и о его друзьях. Промямлила что-то вроде того, что ничего не думаю. Что я их всех вообще вижу впервые.
     - Вы знаете, я внимательно читаю все Ваши статьи. Мы с друзьями хотели бы создать общественное объединение. Или партию. Чтобы собрать единомышленников по всей стране. И вот нам нужен как раз такой человек, как Вы. Боевой, задорный, молодой! Такой журналист, который будет писать о нас и нашей группе. Нашей партии.
     Приглашаю Вас к нам на встречу в парламент. Очень надо! Никто из наших пока не умеет составить толковый пресс-релиз. Да и в контактах с журналистами надо навести систему…
     Вы, пожалуйста, не отказывайтесь сразу, подумайте. А Вы сами как считаете, что лучше – объединение или партия?
     Второй раз за пару минут Командор поставил меня в тупик. Утешило только то, что и он чувствовал себя не лучше. Сильно краснел и все время промокал вспотевший лоб платком.
     Тут я заметила, что у собеседника под пиджаком – рубашка с коротким рукавом. А на дворе – ноябрь! Явно не женат, раз некому подсказать, как следует правильно одеваться. Забегая вперед, сразу скажу: я тогда ошиблась в своих умозаключениях. Жена имелась, но осталась жить в райцентре вместе с детьми.
     Я успокоилась и повеселела. Не одна я сегодня обмишулилась с нарядом.
     - Не вяжитесь Вы с этими партиями! Не наше это. Люди еще от «обязаловки» КПСС не отошли. Нескоро к новым партиям привыкнут. Улита едет, когда-то будет… - важно изрекла я с высоты своих двадцати двух прожитых лет.
     В политике я неплохо разбиралась благодаря отцу-профессору. Будучи специалистом по конституционному праву, отец хорошо владел азами политической истории прошлого и настоящего. И щедро делился своими знаниями со мной, когда я вошла в разум. То есть поступила в университет. До этого мой родитель уделял мало внимания моему воспитанию. Хотя безропотно давал маме деньги на все мои бесчисленные хобби, кружки и спортивные занятия.
     А Командор все не отходил от меня. Он стал расспрашивать,  нравится ли мне работа журналиста, что именно привлекло меня в этой профессии. Ведь ее результаты нельзя пощупать руками…  А в конце беседы достал из портфеля какую-то книжку по аграрному вопросу и подарил ее мне. Нечего и говорить, что еще до ухода я занесла книжку в дамский туалет и оставила там на подоконнике. Вдруг кому-нибудь пригодится.
     Разумеется, ответила отказом на предложение Командора проводить меня домой. Дала понять, что отношения возможны только деловые. Вроде, не обиделся.
     Когда собралась уходить, дорогу заступил Одиссей.
     -  Можно ли справиться у милой девушки, о чем Вы так долго беседовали с моим другом?
     - Конечно, о Вас, - отвечала я. – Я его допрашивала с пристрастием, сколько Вам лет, какой институт Вы закончили, есть ли у Вас хобби, женаты ли Вы, сколько у Вас детей. Ну, и так далее. Вот только про размеры воротника рубашки и обуви спросить забыла. Может, подскажете?
     - И то, и другое – сорок первого размера, - не моргнув глазом, парировал мои дерзости Одиссей.
     - Не мой формат, - заявила я.   
     - Это Вы сейчас так думаете, - бросил мне вслед Одиссей.


1.3.  Взрослая жизнь

     Вскоре я съехала от родителей. Сняла себе хорошую квартиру в тихом центре со всем оснащением и переселилась туда.
     Заработки на двух работах дали мне  такую долгожданную возможность. К этому времени родители были в том возрасте, когда позднее возвращение дочери домой – уже не предмет беспокойства, а повод для раздражения. Мол, сама не спишь и другим нормально отдохнуть не даешь. Так что едва я поставила маму и папу в известность о своем решении отделиться, согласие последовало сразу. Формальности были соблюдены и мы стали видеться только по воскресеньям. Да и то не всегда. Парламентская жизнь, как Молох, требовала жертв.
     Истинный либерал, наш главный редактор предоставил мне право выбора: уйти из газеты, чтобы полностью сосредоточиться на работе пресс-секретаря депутатской фракции или сохранить за собой колонку в газете, поспевая и там, и там. И еще была у него ко мне просьба закрытого характера. Главный озадачил меня предложением подбирать интересную фактуру для очередного проекта – первого в стране таблоида «САНыч». Запуск издания ожидался со дня на день. Мое новое место работы давало большие возможности для сбора пикантной информации.
     По молодости лет я не увидела в редакционном задании ничего предосудительного и согласилась с новым поручением.
     В результате мне пришлось расстаться с моим молодым человеком, почти женихом. То есть жениться на мне хотел он, а я все тянула с ответом, годами уклонялась от принятия окончательного решения. Было в наших отношениях все, что необходимо для венца, - и симпатия, и гармония во всех смыслах… Даже музыкальные и литературные вкусы у нас совпадали.
     Редкий случай: мои и его родители дружили с юности. И тогда же пообещали друг другу, что если у обеих семейных пар родятся разнополые и подходящие друг другу по возрасту дети, попробуют организовать из них семью. Наивно, правда?
     Тем не менее, даже в моем кругу образовались две таких брачных пары по выбору родителей. Причем если в первом случае желания родителей и повзрослевших чад совпали, то во втором – нет.
     Во втором случае родители невесты под конвоем завезли дочь на дачу друзей юности. Те доставили жениха туда же. Не скажу, что подперли дверь снаружи, но близко к тому. Оставили своих подросших детей в роскошном тереме на опушке леса без средств передвижения и связи. И уехали. До ближайшего транспорта было километров десять-двенадцать. Ну, молодые люди от нечего делать решили заняться чем-нибудь интересным. Не стихи же друг другу читать в ожидании попутной машины до города!  Как-то вот так.
     Потом, конечно, была свадьба. А через полгода громкий развод в номенклатурной среде. Молодая жена бросилась в объятия своей первой, «школьной» любви. Родительская дружба «до гроба» тоже дала трещину.
     У нас с Виталием было по-другому. С детства мы, единственные дети у родителей, много времени проводили друг с другом. Он часто помогал мне делать уроки. Советовал, как без обид разбираться с мальчишками, дергавшими за косички. Когда я училась в десятом классе, стал приглашать на вечера в свой институт, в театры, филармонию. Постепенно я начала эмоционально нуждаться в моем «друге-брате». С радостью делилась с Виталиком самыми сокровенными переживаниями, жила в ожидании очередной встречи… И однажды осознала, что хотела бы видеть  его отцом своих детей. Только не сейчас, а позднее. Позднее…
     После окончания института Виталия распределили на работу в МИД. Тогда-то он сделал мне предложение в первый раз. И повторял его при каждом удобном случае. Умом я понимала: надо соглашаться, если я хочу быть с ним! Но что-то удерживало от окончательного решения.
     И однажды я невольно подставила Виталия по работе. Пару раз он рассказал мне несколько нелицеприятных историй из жизни политической «элиты». Один раз какой-то простоватый депутат принял предложение турецкого бизнесмена отдохнуть на Кипре. В турецкой части, не признанной мировым сообществом. История получила определенную огласку за рубежом. Правда, ее последствия удалось локализовать. Депутата «изъяли из обращения». Направили каким-то мелким клерком в неключевое министерство. Вынудили положить мандат и принять назначение.
     Другой случай был куда круче. Там в эпицентре скандала оказался председатель одной из парламентских комиссий. Человек выпивающий, он  бывал буен и неуправляем во хмелю. И падок на молодых женщин. Однажды на выезде, будучи за границей, сей ценный кадр крепко принял «на грудь» на очень-очень закрытом приеме. Там этот раздолбай сначала совал всем министрам принимающей стороны свой мобильник с коллекцией порнографических фото. Предлагал посмотреть. А потом сумел как-то перехватить в коридоре красавицу-жену одного из высших должностных лиц той страны… И только своевременное появление там же обеспокоенных долгим отсутствием дамы подчиненных  мужа спасло бедную женщину от успешного посягательства на ее честь. Я уж не говорю о том, что взятки этот человек брал «жареным и пареным», не брезговал ничем.
    В первый же год работы в должности председателя взяточник прославился тем, что сначала купил в автомобильном салоне новенькую машину «Шкода Октавиа», а через неделю разбил ее в хлам. Как говорил его водитель, машина не подлежала восстановлению. Хорошо, хоть сам виновник аварии остался цел. В тот раз он ехал без водителя. Еще через неделю наш герой вновь приобрел в том же салоне точно такую же машину. И рассказывал всем, что это ему так хорошо отремонтировали ту, разбитую.
     На депутатскую зарплату в нашей стране новые машины, как перчатки, менять не будешь. До депутатства фигурант этой истории тоже работал только в госструктурах, не в бизнесе. Неоткуда было взяться законным высоким доходам.
     Что вы думаете, в конце концов этот человек получил очень высокую должность и уже на ней позорно попался на взятке. Правда, ворон ворону глаз не выклюет. Тогдашняя власть дала коррупционеру полгода до суда на то, чтобы переписать всю нажитую «непосильным трудом» собственность на родственников.
     Только потом чиновника осудили. Конфисковали у него лишь ту самую бывшую в употреблении «Шкоду». Отсидел где-то четверть срока во вполне комфортных условиях. Затем вышел по амнистии. И даже был назначен каким-то мелким руководителем. Вопреки закону.
     Но это – совсем другая история. А тогда Виталий под большим секретом поделился со мной авантюрными эпизодами из жизни депутатов. Об этих происшествиях поведал ему друг из аппарата премьер-министра. Мой многолетний жених возмущался, как можно людям терпеть такую власть, которая продвигает и спасает от справедливого наказания подобных уродов! На что я возразила, что люди не знают об этом и не узнают. Ведь подоплеку рассказать им некому.
     Затем я сделала одну глупость. Запала мне безумная мысль, что я могу поделиться этими историями через газету «САНыч». Разве не о таких материалах просил меня главный редактор?
     Конечно, статья вышла под чужой фамилией. И наделала много шума. Она легла в копилку народного гнева, повлекшего проигрыш главного из провластных претендентов на высший государственный пост в недалеком времени.
     Виталий после публикации ввалился ко мне домой, в мою новую обитель изрядно пьяный, чего прежде не случалось никогда. Сказал все, что обо мне думает, - что я идиотка, предательница! Что дура ему в женах не нужна. В общем, много чего сказал. Что я подставила его друга и самого Виталия. Что их обязательно вычислят…
     А когда он распалился и попытался поднять на меня руку, я его выгнала. Сначала увернулась, потом  схватила стул и замахнулась им на распоясавшегося хулигана… А после полночи рыдала на койке под одеялом. Жить не хотелось. Поняла, что натворила. Тогда же дала себе слово больше никогда и ни с кем не делиться чужой информацией. Свято хранить доверенное мне. В крайнем случае, поискать какой-нибудь заброшенный колодец и проорать туда тайные сведения. Как брадобрей Мидаса.
     С Виталием мы, конечно, объяснились. Попросили прощения друг у друга. Но быть вместе после того ужасного вечера мы больше не могли. Понятно, что родители наши весьма огорчились. Они долго пытались вновь свести нас, не зная причин взаимного охлаждения.
     Через год Виталий получил назначение в посольство одной из европейских стран и женился на бывшей однокурснице.
     Так закончился мой первый любовный опыт. Добро пожаловать во взрослую жизнь.


1.4. Пари

     А дальше начались чудеса. Вокруг меня стала ломаться любая техника. Ну, не электромясорубка, конечно. Миксер тоже уцелел. Сначала остановились новые механические наручные часы. Часовщик не смог определить причину поломки. Заводского брака не было. Пока ждала часы из ремонта, купила кварцевые часы. На моей руке они немедленно сломались. Купила еще один механический хронометр, очень качественный и дорогой. Что вы думаете, высокоточный прибор постигла та же участь, - он «помер». Я даже не успела с ним попрощаться. После этого наручные часы носить навсегда перестала.
     Но этого мало, - мой будильник в моем присутствии категорически отказывался работать. Если стоит возле моей кровати, - идти и издавать какие-либо звуки отказывается. Как только выносишь его в другую комнату, начинает самопроизвольно включаться и работать, как миленький.
     Но больше всего меня расстраивали происшествия с автотранспортом. Автобусы и трамваи на мою энергетику не реагировали. Уже хорошо. Но если приходилось ехать куда-нибудь по делам посреди рабочего дня, любой автомобиль отказывался меня везти. Объявлял забастовку. Проедем с водителем десять-пятнадцать метров, - и мотор глохнет. Стоит мне покинуть машину, как она тут же заводится…
     Как я устала от этой перманентной войны с техникой! Пришлось обходиться общественным транспортом. В средние века меня, наверно, посчитали бы ведьмой. Со всеми вытекающими последствиями.
     Только через много лет знакомый психолог объяснил мне, что в тот период со мной происходило. Оказывается, я генерировала и выбрасывала вовне большие объемы биоэнергии. Таковы были издержки специфики проблем, которые приходилось решать при налаживании нового для меня дела с нуля. Много трудных задач; еще больше контактов и стрессов…
     В остальном все у меня «устаканилось». На работу – как на праздник. С работы – поздно, только-только до койки доползти. А с утра до работы – или бег, или бассейн.
     При таком режиме ни о какой личной жизни и речи быть не могло. Мысли о создании семьи или хотя бы об интиме в голове не держались, даже если изредка туда залетали. О Виталике почти не   вспоминала. Некогда было.
     Партийное строительство захватило меня целиком. Получила пропуск в правительственное здание и кабинетик при «апартаментах» руководителя фракции. А также должность пресс-секретаря, как и предлагал Командор.
     Вы уже поняли, что фракцию в парламенте мои ребятки все-таки создали. Все было, как у больших. Почитали кое-какие умные книжки. Благо, в правительственной библиотеке хватало переводных профильных изданий. Пообщались с коллегами из соседней Мегалоконии, которые занялись обустройством партий под себя гораздо раньше. «Перетерли» тему с западными кураторами юного бланконийского парламентаризма.
     В планах числились еще мини-стажировки в мировых учебных центрах для начинающих политиков. А также – ознакомительные поездки по профессиональной линии в ведущие азиатские страны. Туда, куда рекомендовали отправиться более опытные коллеги из предыдущих созывов, не нашедшие себе места в исполнительной власти и подзадержавшиеся в депутатских креслах.
     И вот тут «три мушкетера» чуть было не поссорились всерьез. Желающих поехать в парламентский вояж на Восток, в Китай, оказалось куда больше, чем страждущих побывать в США. Дело в том, что депутатов присоединили к официальному визиту в Поднебесную самого премьер-министра. Подобная совместная поездка манила любого карьерного политика множеством потенциальных возможностей… Естественно, все трое друзей захотели в ней поучаствовать.
      Ален Делон быстро снял свою кандидатуру. Его упросил Командор. Поскольку квоты на поездку распределялись уже по вновь созданным фракциям, а не по межпарламентским «группам дружбы» ( как было раньше), Одиссей «застолбил» за собой Китай.
     Лидер фракции НДЛ («Наше дело левое») там еще не бывал. Хотя лет с двадцати пяти собирал книги по китайскому эротическому искусству, как рассказывал мне позже. Покупал в букинистических магазинах двух имперских столиц, - официальной и культурной, - выменивал на другие раритетные издания в подпольном клубе библиофилов. Где состоял много лет.
     Позднее на отдельной квартире, где Одиссей принимал только избранных гостей, он разместил и стал хранить разнообразную коллекцию эротической китайской живописи, а также графики и керамики. В его излюбленных творениях древних мастеров Поднебесной не было образов плотской мощи. Но было запечатлено высокое изощренное искусство художников эпохи династии Мин, а также китайских князей эпохи империи Хань. Одиссей мечтал побывать в китайском музее секса в Тунли, чтобы «просветиться» и вдохновиться ценными идеями для поиска новых экземпляров в домашнюю тайную коллекцию. Кстати, коллекционер уверял всех, что в его собрании – только копии, а не подлинники. Но при этом зачем-то установил в квартире самую современную охранную систему. Входная дверь вообще выглядела, как  у «шефа» в кинокартине «Бриллиантовая рука».  Прознав про эти специфические увлечения политика, я подумала словами из анекдота: «Жениться Вам надо, барин!». Одиссей оказался закоренелым холостяком.
     Откуда брал средства? Одиссей был из когорты первых кооператоров. Предприимчивость и энергичность, а также моральный релятивизм быстро обогатили молодого человека. Основные заработанные деньги он пускал на развитие дела. И только определенную, фиксированную часть оставлял на недешевое хобби – картинный и книжный антиквариат. Он сумел создать сеть агентов по всему миру, которые приобретали для него эксклюзив на аукционах в разных странах. На этом Одиссей тоже недурно зарабатывал, оставляя себе некоторые экземпляры для коллекции. Примечательно, что коммерческая деятельность совмещалась у него с преподавательской. Наш пострел поспевал повсюду…
     К моменту нашего знакомства этот тридцатипятилетний мужчина прочно стоял на ногах и мог позволить себе многое даже без статуса депутата высшего «заксобрания» парламентской республики. А вот в Китае, представьте себе, не бывал. И хотел поехать туда именно в составе правительственно-парламентской делегации. Вовсе не как обычный бизнесмен. Это Одиссей мог сделать и раньше. Думаю, он уже тогда размышлял о страновой стратегии развития для Бланконии.
     На ту же поездку претендовал по квоте фракции и Командор. Как всегда водилось в подобных случаях между друзьями, потянули спички. «Банк спичек» держал Ален Делон. Тоже по традиции. Командор вытащил длинную спичку. И поехал в Соединенные Штаты Америки.
     Сегодня я думаю: как сложилась бы новейшая история Бланконии, если бы Командор вытянул другую, обломанную спичку? Когда бы именно его командировали не в США, а в Китай? Как он и хотел.
      Как публичный политик, Командор был ярче и гораздо популярнее Одиссея. Сам не раз признавался, что может без подготовки говорить на любую тему – от атомной бомбы до абортов… Эксперты оценивали его политический потенциал невысоко. А вот людям нравилось то, что этот человек говорил. И как говорил. Ярко, просто, эмоционально. На народном, понятном каждому, языке.
    Это  язык был скорее диалектом, смесью из двух–трех исторических языков страны. Но диалектом, на котором изъяснялось большинство. Большинство, вышедшее в горожане из сельской глубинки и сохранившее многие родовые черты общины «малой родины». И ее предрассудки и предпочтения, стереотипы мышления и поведения.
     Для большинства именно Командор был «своим», а не велеречивый и хитроумный «мажор» Одиссей. Помню, в тот период в разных аудиториях после публичного выступления Командора я слышала один и тот же лейтмотив: «Я влюблен(а) в этого человека. Вот бы кого поставить во главе страны!».
     Что важно, Командор с самого начала работы в политике придерживался «левых» взглядов. Он был близок к коммунистам, хотя и поддерживал демократические государственные и общественные институты. Выступал против любого произвола, называя его обобщенно «проявлениями тирании». Путаником оказался великим. По крайней мере, в идеологических вопросах. До парламента зарплату получал в коммерческой структуре аграрного профиля. И при этом категорически возражал против введения частной собственности на землю. Я про себя называла такие взгляды «бланманже с селедкой». Но не перечила. Ведь фактически моим нанимателем был именно Командор, «засватавший» меня когда-то пресс-секретарем фракции НДЛ.
     Кстати, название фракции предложил Одиссей. На закрытом совещании будущего руководства молодой трибун произнес пламенную речь. В ней он популярно объяснил присутствующим, что нужно объявить себя «левыми», чтобы выделиться из массы и начать соответствовать долговременным ожиданиям большинства народа. По мнению Одиссея, от нас все ждут, что мы будем позиционироваться, как правые. А мы заявимся «левыми». То-то удивится пресса! Об этом напишут все.
     Я вела стенограмму того заседания, позднее уничтоженную Одиссеем. Основные доводы оратора сводились к нескольким мыслям. Во-первых, народ без поводыря – как малое дитя. «Поводырем» будем мы.
     Во-вторых, сейчас, в начале 90-х годов, все пока верят в Запад, капитализм и демократию. А очень скоро запросят «сильной руки» и опеки. Когда совсем обнищают. Захотят назад, в старый, привычный мир. С его социализмом и уравниловкой.  И тогда Мегалоконии нужно будет только поманить наш народ пальцем и пообещать теплые родственные объятия, молочные реки с кисельными берегами et cetera. Если не будет сильной внутренней альтернативы.   
     В-третьих, в той же бывшей метрополии правые силы скомпрометировали себя грабительским вариантом приватизации, бандитским укладом экономической жизни, где кто сильнее – тот и прав. Дошло дело до частных армий. А это – конец общественному порядку. Грядет война олигархов и вообще «война всех против всех». Например, вчера по телевидению показали сюжет о взрыве двух машин совсем рядом со столичной гостиницей «Мегалокония».
     В-четвертых, мы можем взять власть именно и только под «левыми» и популистскими лозунгами. Как большевики. Лозунги надо формулировать уже сейчас.
     Бредовая национальная идея нам не подходит. Ее мы в концепцию победы включать не будем. Националисты – наши основные конкуренты в борьбе за души избирателей и голоса на выборах. Сильных политических мифологий есть только две – «левая» и националистическая. Значит, нам надо оппонентов нейтрализовать. Повезло, что почти все националисты сообща создали именно правый партийный сектор. Ну, а с националистами-социалистами можно не считаться. Там все всегда грызутся между собой. А их лидер – вообще одно лицо с Гитлером. Только блондинистый. Будет набирать рейтинги, - обыграем это внешнее сходство на выборах. Хотя лучше пусть это сделает исполнительная власть. «Сольем» идею туда.
     И в-пятых. К власти мы придем под «левыми» лозунгами. Но экономическая политика будет достаточно либеральной. Согласие сограждан на постепенный «правый поворот» получим через создание эффективной системы адресной помощи нуждающимся, решение жилищного вопроса в стране посредством масштабного строительства недорогих квартир, всеобщую занятость, страховку от безработицы, улучшение качества образования и медобслуживания. Последние две сферы вообще должны стать нашими приоритетами. Именно по их качеству обычный человек судит о качестве работы всего государства. Кроме того, занятые в этих областях люди - ближе всего к остальному населению. И могут стать бесплатными пропагандистами наших идей и нашего партийного бренда. Если будут довольны нашей политикой в отношении защиты их интересов.
     Одиссей внимательно изучил весь блок социологических данных по стране за несколько лет. И пришел к однозначному выводу: массовое сознание к принятию капитализма глубинно не готово. Значит, придется произвести обмен возможностями. Вы нам – ваши голоса на выборах. И свободу действий – после них. Мы вам – высокий уровень социальной защиты на первых этапах модернизации страны, перевода ее на «рыночные рельсы».
     По оценкам Одиссея, процесс трансформации Бланконии, ее успешной интеграции в «первый мир» (каковы амбиции!) должен был занять от десяти до пятнадцати лет. Значит, все «контрольное время» надо будет не только побеждать на всех очередных выборах, но и удерживать власть. Как это сделать, лидер обещал поведать позднее. Пока же только попросил соратников поверить ему на слово.
     Что у человека было, – это невероятная энергетика и способность заряжать ею ближний круг! К сожалению, телевизор «не полюбил» Одиссея. Те качества, которые прекрасно срабатывали при личном общении, блекли на телеэкране. На «картинке» Одиссей выглядел пафосным, претенциозным и самовлюбленным нарциссом. Почему-то.
     В политике не было обаяния. Была внешняя привлекательность. Была хорошая речь со множеством метафор. Неизменно – отличные костюмы, рубашки и безупречные галстуки. Только итальянская обувь, на которой журналисты обожали фиксировать внимание публики, обнищавшей после распада империи.
     Итак, обаяния не было. Хоть ты плачь. Талантливый политик не мог не понимать этого. И завидовал Командору, в котором было все, что привлекает и увлекает обывателя. Но до поры до времени Одиссею удавалось скрывать свое раздражение этим фактом.
      Одиссей ведь был весьма и весьма неглуп. Креативен. И невероятно терпелив. Как через годы написал о нем на каком-то форуме некий пользователь Интернета: «У этого человека – терпение волка».
     Из поездки с премьер-министром в Китай Одиссей вернулся эмоционально заряженным, со множеством планов. И одновременно – собранным, сосредоточенным на достижении цели. Понимая, что необходим резкий, эффективный старт к обретению реальной власти, Одиссей использовал поездку для вербовки на свою сторону высшего чиновничества. Он не только очаровал собой ряд ключевых персон в правительственной делегации, но и несколько раз тет-а-тет пообщался с премьер-министром. И предложил тому ввести в стране пост президента с реальными полномочиями и помочь выиграть будущие выборы. Войти в штаб кандидата и возглавить его. В случае успеха Одиссей просил дать ему лично пост премьер-министра с правом предложения кандидатур в экономический блок правительства и разработки концепции рыночных реформ.
     Как выяснилось, Одиссей попал в точку. Оказался в нужное время в нужном месте. Премьер сам пришел к выводу о необходимости централизации власти, ее концентрации в ключевом звене. Правда, он думал сделать это через законодательное усиление полномочий правительства. Надоело по поводу и без оного стоять навытяжку перед разношерстным парламентом.
     Как рассказывал мне через много лет мой герой, премьер предложил Одиссею следующее: выдвинуться на президентских выборах кандидатом-партнером, но работать на победу главного претендента. Если будет второй тур, - то передать премьеру свои голоса. А взамен давалось обязательство будущего президента поручить союзнику сформировать экономические министерства и институты управления финансами страны по своему усмотрению. Одиссей также был бы наделен правом контролировать выработку новой экономической повестки (НЭП) в качестве вице-премьера по экономическим вопросам. Как говорится, больше попросил – больше получил. Уровень претензий был обозначен изначально высокий.
     По возвращении в Бланконию будущий реформатор встретился приватно с Делоном и Командором. Последний также уже вернулся из поездки в США и ходил непривычно задумчивый, немногословный, опустив голову. На это обратила внимание я, но не Одиссей, весь поглощенный новыми планами.
     Друзья отправились в деревню к знакомому и пошли в баню, чтобы спокойно поговорить без лишних ушей.
     Одиссей предложил «мушкетерам» новую стратегию и, опьяненный открывающимися перспективами, начал подшучивать над Командором. Поздравил его с рождением третьего ребенка и пообещал специально для друга учредить в будущем медаль «Отец-герой». Потому что, конечно же, Командор не должен останавливаться на достигнутом. Демографическая проблема в стране обостряется с каждым годом. Будущий министр сельского хозяйства обязан на собственном опыте подавать пример согражданам, как ее решать.
     Невольно Одиссей продемонстрировал товарищу, что предел карьерного роста того в команде уже определен. И больше в будущем рассчитывать не на что. Как показали дальнейшие события, Командор затаил обиду. Он предложил коллегам пари.
     Через двадцать лет встретиться в этот же день в этой же бане в том же составе и подвести итог, кто достиг большего в карьере – Одиссей или Командор. Азартный Одиссей вызов принял. Поспорили на ящик самого лучшего шотландского виски. Как всегда, арбитром и свидетелем был Делон. Он же записал суть пари и ставку для истории. Один экземпляр «протокола» Делон забрал в свой архив. Другой завернули в фольгу и закопали в углу двора. Чтобы вернуться за ним через двадцать лет.

1.5. Слуга двух господ

     Помимо поездки в Китай, друзья не смогли «поделить» и меня. Точнее, не меня, а мое рабочее время и приоритеты в нем. Одиссей и Командор постоянно спорили, кого из них я должна сопровождать на важную встречу, на общественные «посиделки» или в редакции газет на интервью. Да-да, и тот, и другой отказывались давать интервью по телефону, уверяя, что их мысли обязательно исказят.
      Кто из них и у кого позаимствовал этот довод, не знаю. Но мне приходилось крутиться, как тому Труфальдино из Бергамо. Чтобы ничего не перепутать и не сорвать важные мероприятия. А Делон забегал на кофеек в мою «пресс-секретарскую», чмокал в щечку и посмеивался: «Мы тебе еще не надоели?». Его забавляло неприкрытое соперничество двух друзей за первенство.
     Одиссей считал, что, раз уж именно он платит мне немалую зарплату из собственного кармана, то и мое время должно принадлежать ему. Что правда, то правда: моя «неслабая» зарплата превышала оплату труда министра. Не говоря уже о доходах депутатов. Да что там, - даже у спикера парламента с вычетами в месяц выходило меньше, чем у меня! Значит, меня и мой труд во фракции ценят больше, чем государство оценило работу своего председателя парламента. Мне было чем гордиться.
     Командор, в свою очередь, полагал, что приоритет должен отдаваться его интересам. Не раз и не два он попрекал Одиссея, что тот забыл, кто именно завербовал для фракции особо ценный кадр в моем лице. Что без него и без его инициативы все давно погрязли бы в бумагах. Никогда не нашли бы нужный документ вовремя, не ответили на важное письмо, пропустили бы судьбоносную встречу… Если бы им ее, конечно, назначили…
     Спорили в моем присутствии. Как будто я – воздух в комнате. Или – тень отца Гамлета.
     Однажды я не выдержала. Взорвалась, услышав слова Одиссея, в запале брошенные Командору: «Кто «девушка» платит, тот ее и танцует!».
     - Хватит!, – заявила я. – Я вам не собственность. С сегодняшнего дня требую обращаться со мной уважительно. Не говорить обо мне в моем присутствии «она» и в третьем лице. Не орать при мне друг на друга. И без сексистских штучек, пожалуйста! Я этого не терплю.
     За одну зарплату, - хотя и большую, не спорю, - вы навьючили на меня функции и пресс-секретаря, и офис-менеджера. Пашу «от забора и до обеда». Так не пойдет.
     Господа начальники, обязываю вас за эту неделю прописать мои должностные обязанности. Не забудьте о моем праве на личную жизнь. Прошу учесть, что я – молодая девушка. А рабочий день у меня – ненормированный. Выходных фактически нет. Да еще и дышу из-за ваших бесчисленных визитеров табачным дымом. Это вредно. И глава краснеют. Так можно и всю небесную красоту растерять. На дверях фракции хочу видеть табличку с надписью «Зона, свободная от курения».
     И установите, пожалуйста, график работы со мной. Допустим, три дня в неделю работаю с тем, кто «девушка платит». Два дня – с другим. Работа в выходные будет оплачиваться по двойному тарифу. В «критические дни» имею право капризничать и уходить пораньше. Ну, хотя бы на пару часов.
     В конце каждой недели жду благодарности в виде букета цветов. Пусть даже ландышей или астр, - по времени года. Если вы мной довольны. Когда цветов не увижу, буду знать, что это – выговор. Я же женщина, в конце концов!
     Дальше – немая сцена. Оба моих начальника застыли в потрясенном безмолвии. Похоже, с ними в жизни никто так не разговаривал. А я ласково подхватила обоих под руки и подтолкнула к дверям: «Сумели для парламента регламент написать, - сможете и для меня что-нибудь придумать. Я верю в вас, господа! Идите-идите, мне работать надо!».
     Разговор состоялся перед выходными. Ни в субботу, ни в воскресенье ни тот, ни другой не давали о себе знать. Хотя обычно начинали названивать с самого утра. Я уж было подумала, что в понедельник мне сообщат об увольнении. Но нет. Джентльмены сдались на милость победителя.
     Прихожу на работу. На столе моей комнатки стоит роскошный букет роз. А на дверях помещения для заседаний фракции висит табличка с надписью: «Не курить! Дама этого не любит.». Табличка – на русском и английском языках. Когда только успели заказать?
     В свою очередь, я за выходные разработала несколько вариантов формы еженедельного расписания. Потом предложила их начальникам на утверждение. Выбрали самый простой из них. А в дальнейшем согласовывали друг с другом дни и время моей работы с каждым.
     Оказывается, мужчинами так просто управлять. Если, конечно, не выходить за кого-нибудь из них замуж. В нашем обществе свобода женщины заканчивается там, где начинается свобода мужчины. Мой личный афоризм. Дарю.
     Но уж после появления на свет созданного под меня личного «регламента» (и его совместного торжественного подписания всеми заинтересованными) мои работодатели перестали стесняться. Такое впечатление, что они решили взять реванш за временное позиционное отступление. Да, букет неизменных роз каждую пятницу появлялся на моем рабочем столе. Мол, каприз дамы. Чем бы дитя ни тешилось…
     Зато работой завалили под самую завязку. Купили мне навороченный компьютер, наняли специалиста по обучению работе на нем. Второй такой же доставили ко мне домой и подключили к Интернету, когда я освоила компьютерную грамотность. Поскольку набирать иногда приходилось  сугубо конфиденциальные  вещи, эту часть работы обязали перенести на дом. И моя уютная квартирка постепенно превратилась в филиал фракции.
     Одиссей был одержим идеей информационной безопасности.  Хакерство тогда только-только зарождалось. О нем у нас почти не было известно. Никому из нас в голову не приходило подумать о безопасности работы с компьютером, подключенным к Сети. Или о дублировании хранения вновь создаваемых файлов.
     Вместо этого лидер фракции настоял на установке всех мыслимых охранных устройств на дверь и окна моего жилища. Дверь при этом тоже поменяли на бронированную. Окна защитили фигурными решетками. В подъезде посадили консьержку. Точнее, двух, дежуривших попеременно. Остальные жильцы подъезда радостно согласились на это новшество. Раз уж не им было платить на него.
     О чем беспокоился Одиссей? Дело в том, что он решил создать с моей помощью два банка данных. Первый касался сбора компромата на политических противников. Со временем это направление деятельности расширялось. Компромат многочисленные «тайные агенты» стали собирать на все сколько-нибудь публичные или непубличные, но значимые фигуры. Например, на промышленников и бизнесменов.
     Исключение не делалось и для соратников. В особом списке Одиссея, состоявшем из опасных для него людей, под номером один числился Командор. Узнав об этом, я поняла, что в политике друзей не бывает. Есть только попутчики. Пока ваши интересы совпадают, - вы вместе. Перестают совпадать, - вы расходитесь. Или начинаете войну друг с другом на уничтожение.
     Второй, не менее значимый банк данных, касался разработки «кадрового реестра». На будущее. «Тайная разведка» Одиссея собирала картотеку по «профилю». Оценки специалистам разных сфер присваивались по десятибалльной шкале. Данные собирались не только в профессиональной среде. Иногда, в особо интересных случаях, - и по соседям или однокашникам. И, конечно, в журналистской среде. На журналистов был заведен отдельный блок досье.
     Замечу, что Одиссей искренне, хотя и небескорыстно любил журналистов. Как он рассказывал, именно в этой профессии для него воплотилась идея служения обществу. Не в политиках, не в бизнесменах и даже не в священнослужителях видел этот человек движитель общественного или нравственного прогресса. Только в независимой прессе. Хотя и признавал за журналистикой множество недостатков. Вздыхал: «Все мы люди, все – не без изъяна».
     Одиссей умел отпускать грехи не только себе, но и другим. Что не мешало ему использовать чужие пороки или промахи к собственной выгоде. Опять же, исключение делалось только для журналистов. Никогда ни один компрометирующий журналиста факт биографии не выпорхнул из нашего «Универсала». Такое кодовое название было у двух блоков наших досье.
     А еще этот политик высоко ценил корпоративную солидарность журналистов. И учил меня на будущее: «Когда-нибудь ты сама придешь в политику. Будешь самостоятельным игроком. Никогда не отказывай журналистам в информации.  Только журналисты будут последовательно, самоотверженно защищать от клеветы или произвола любого – от президента до бомжа. Поэтому им надо помогать. Информация – хлеб журналистов. Дай им этот «хлеб» - и тебе тоже помогут в трудный момент. Неблагодарных журналистов не бывает. Если откажут, - значит, переродились. Значит, внутри он уже не журналист, а политик. Запомни, чувство благодарности у политика живет недолго. Моральные и прочие «долги» с нашего брата надо взимать сразу. Ковать железо, не отходя от кассы. Иначе останешься с носом. А вот журналист и через десять лет вспомнит, как ты дал ему новую батарейку в заглохший диктофон. Или первому сообщил свежую новость. А уж за своих они вообще глотку перегрызут».
     Я слушала и мотала на ус. Бесполезных знаний нет. Так всегда говорит мой отец. Вот только он забыл предупредить меня, что некоторые знания иссушают душу… Но это ведь были мои проблемы, правда?
     А Командор вдруг почти перестал загружать меня поручениями. Только попросил заказать ему на абонементе правительственной библиотеки кое-какую литературу и погрузился в ее изучение. Перво-наперво взялся за «Экономикс». Тогда на наших просторах впервые появилось это популярное издание Макконнелла и Брю на русском языке. И Командор продирался сквозь дебри незнакомых ему экономических терминов, не жалея сил. Труднее всего для него оказалось взять ментальные барьеры. Новые знания о современной экономике противоречили всему, чему Командора учили в школе и в институте. Во что верили его родители, оставшиеся жить в родном колхозе.
     В тот период Командор потемнел с лица. Глаза провалились. Молчал. Вздыхал.
     Очевидно, с ним произошло то, что психологи называют «сшибкой». Конфликт между должным и сущим. Схватка старого с новым в отдельно взятом сознании. Мне было жалко видеть страдания этого сильного человека.
     Редуты мыслительной обороны падали один за другим. Одолев «Экономикс», Командор взялся за изучение истории демократии. Читал даже древних авторов. Аристотеля, Плутарха. Потом перешел к освоению принципов конституционного устройства западных стран. В посольства которых с недавних пор Командора начали приглашать персонально, а не в составе фракции. Поскольку отвечать на приглашения полагалось мне, я держала руку на пульсе событий. Командор открывал для себя «терра инкогнита», другую цивилизацию. Своими наблюдениями я ни с кем не делилась, включая Одиссея. Как не рассказывала Командору о работе с Одиссеем.
     В один из дней поздней весны Одиссей дал мне секретное поручение. Я должна была пойти на товарищеский матч по футболу на местный стадион и внимательно понаблюдать за игроками. Чтобы потом описать письменно все нюансы поведения интересующих его политиков на поле. Одиссей уверял меня, что в командной игре, предполагающей и сотрудничество, и лидерство, и личную инициативу, человек раскрывается полностью.
     Напрасно я убеждала работодателя, что обязательно подведу его. Я ведь ничего не смыслю в футболе, не знаю правил игры.
     Мне была поставлена задача: следить за Командором и за «Сазаном». Фиксировать все. Даже признаки физического утомления. Пот на майке, дыхание после пробега, если расслышу.
     «Сазан», - так звали одного видного политика по фамилии Сазонов. Он был немного постарше «трех мушкетеров». Лет на пять. Но тоже претендовал на лидерство в парламенте. В прошлом преуспел и в науке, и в руководстве целой промышленной отраслью. А сейчас буквально грыз азы политики. Не было в те годы политического мероприятия, где не засветился бы Сазан. Его фирменным стилем было взять слово последним в дискуссии и вяло, невыразительно повторить то, что сказали наиболее интересные ораторы. Мне это говорило, что собственной точки зрения на тему обсуждения у Сазана не было. И он присоединялся к доминирующей. Поскольку Сазан выступал последним, журналисты потом цитировали именно его.
     Не знаю, отчего и почему в парламенте у Сазана сложилась репутация «медлона», по выражению Станислава Лема. Помните «Звездные дневники Ийона Тихого»? Ну, там, где инопланетяне с замедленным ритмом жизни беседуют с паузами в диалоге в несколько тысячелетий? Сазан-то просто экономил усилия и всегда находил кратчайшее расстояние между двумя точками.
     К сожалению, он не берег себя в других вопросах. Многочисленные стрессы снимал спиртным. Как делали многие политики мира со времен «оно» до него. И будут делать после него. В результате нажил букет болезней, которые в будущем быстро его сгубили.
     Но пока что Сазан был жив-здоров и настроился хорошо поразмяться с коллегами на футбольном поле. Чтобы вечером отметить итоги матча в бане и с пивом.
     Роковой матч. Я прилежно фиксировала все проявления активности или пассивности игроков. Повышенной активностью отличались трое: Одиссей, Командор и молоденький депутат, перемещавшийся по полю по принципу «броуновского движения» - хаотично, но впечатляюще. Явно в надежде на случайный пас и удачный голевой момент. На фарт, короче.
      Не то – Одиссей и Командор. Они играли в разных командах. Их соперничество не просто стало очевидным, оно било по нервам и по глазам. Как завороженная, я смотрела на мячик, который не могли поделить между собой столько взрослых мужчин. Он представлялся мне беззащитной жертвой, терзаемой ударами бутс игроков, одновременно вожделеющих и ненавидящих его. Ненавидящих, если промахивались.
     Сердито подумала: «Нет на вас Хоттабыча! Всем дал бы по персональному мячику!».
     Не знаю, как я упустила начало эпизода. Наверно, задумалась, что я здесь делаю вообще. А невысокий, жилистый Одиссей в какой-то особо жесткий момент в попытке отобрать мяч дал подножку Командору. Причем подножка не была случайностью. Когда Командор вскочил, он бросился с кулаками на друга. И ударил бы, если бы его не оттащили несколько других участников игры. Надо было видеть его глаза! Они горели ненавистью.
     А Одиссей стоял недвижно, поставив ногу на отобранный мяч. И смеялся. И тогда я поняла, - эти двое будут врагами. Всегда. Игра закончилась.

1.6. Тест кровью

     После того памятного  футбольного матча Одиссей и Командор старались не пересекаться. Даже в парламенте. Даже в буфете или в общей с правительством столовой. Заметила, что оба как-то одновременно стали выступать в зале гораздо чаще. И более эмоционально, что ли. Или даже – немного агрессивно. Причем если Одиссей после исторических бесед с премьером в китайском вояже перестал нападать на главу правительства лично, то Командора словно подменили.
     Одиссей предметно критиковал недостатки работы действующей системы. Командор возлагал всю ответственность за провалы в экономике и в социальной политике только и исключительно на главу правительства, требовал его немедленной отставки. Делал это явно в пику линии Одиссея, согласованной ранее с ним и Делоном. А также – с коллегами-единомышленниками.
     Между тем лидер фракции НДЛ негласно часто бывал у премьера или же консультировался с ним по защищенной от прослушивания телефонной линии. Делал он это втайне от других приближенных. Но не от меня. Так я постепенно приобщалась к кулуарной политике.
          Вечерами после работы Одиссей забирал меня на машине где-нибудь через квартал-два от правительственного комплекса. Мы выезжали за город, ужинали в придорожном кафе (позднее я узнала, что мой шеф был его совладельцем), общались. А потом Одиссей отвозил меня домой. Он говорил, что я на него хорошо действую.  Не перебиваю разными глупыми вопросами, слушаю внимательно. Лидер не только выговаривался, рефлексировал, но и рождал в этих монологах стратегию действий на будущее. А я узнавала много нового для себя, проходила начальную штудию в политике. И гордилась оказанным мне исключительным доверием.
      Правда, ради укрепления этого доверия мне пришлось отказаться от общения с подругами. А также обязаться никогда, даже под псевдонимом, не рассказывать «граду и миру» о закулисьи отечественной государственной деятельности.
     Еще в начале моей карьеры пресс-секретаря фракции ее лидер устроил мне допрос с пристрастием на предмет моей личной и социальной жизни, наличия порочащих знакомств (имелись в виду политики из других, конкурирующих организаций) или пристрастий.
      Каяться, так каяться. Призналась, что употребляю кокаин. Выпиваю редко, но метко. В основном – сухой мартини. Немерено.  От выпитого теряю голову. После этого обычно просыпаюсь в чужих постелях. Иногда – втроем. Иногда – с девушками. Как выпью, болтаю почем зря. В основном на темы эротических фантазий.
     Надо было видеть исполненные бешенства глаза Одиссея! Он сильно встряхнул меня за плечи (наглец!) и приказал: «Скажи, что это неправда!».  Я не испугалась: «А если - правда, что Вы сделаете?».
     - Убью, клянусь! Вот этими руками! Вывезу на свалку и закопаю! Или нет, скормлю собакам! Знаешь, есть такие милые собачки, - питбули называются. Очень любят нежное мяско. Ну, говори!
     Что оставалось делать? Я покаялась, что прикололась. Очень уж хотелось посмотреть на его, Одиссея, реакцию. А вообще-то я не болтливая. Свободна от любого вида наркотической зависимости. Об этом еще в моем подростковом возрасте позаботилась мама-врач. Она подробно, в красках, расписала мне, к чему приводят человека наркотики, алкоголь и даже курение. Заложила в меня алгоритм сопротивления соблазнам на будущее.
     Как прилежная ученица, отвечающая урок, поведала своему шефу об одном эпизоде еще из школьных времен. Подружка влюбилась в парня-наркомана. И как-то зазвала меня на вечеринку чужой для меня компании. Сначала народ накурился «плана». Но это не все. Потом появились еще какие-то, уже другие ребята. И начали гоняться за мной со шприцем. То ли хотели приобщить к наркотикам неофита, то ли просто пугали… Еле удалось сбежать.
      Из порочащих меня сведений смогла вспомнить еще только одну историю. Ну, с публикацией поведанных мне Виталиком компрометантных случаев из парламентской жизни.
     Одиссей явно успокоился. Поведение мое в последнем случае строго осудил и предупредил, чтобы по максимуму сократила общение с подругами. «Пойми, тебе начинают доверять государственные тайны. Или будут доверять. Твоя болтовня с подружками может дорого обойтись и тебе, и твоим конфиденткам. Уже сейчас я имею дело с очень серьезными людьми. Никому не понравится, если по моему каналу будет идти утечка информации. Согласишься на ограничения в личной жизни, - никаких подружек и подозрительных поклонников, - только выиграешь. Взамен перед тобой откроются такие возможности, о которых ты не могла и помыслить. За одну короткую человеческую жизнь ты проживешь как бы несколько жизней. Жизней ярких, наполненных событиями и смыслом. И помощью людям. Разве не об этом ты мечтаешь?».
      Уж не знаю, как этот человек сумел вычислить мое жизненное кредо, но я согласилась на все его условия. Даже на то, чтобы раз в какое-то время без предупреждения специалисты «прозванивали» мою квартиру. На предмет обнаружения «прослушки».
     Несмотря на взятые на себя Одиссеем и Командором обязательства учитывать мои личные интересы при планировании заданий, мое свободное время сокращалось, как шагреневая кожа.
     Кроме утренних пробежек и бассейна, остались только редкие поездки по выходным на занятия в конно-спортивный клуб.
      На ипподром за город я ездила с пятнадцати лет. Сначала мне давали лошадок – «тихоходов». Старенький мышастый мерин ровно трусил по кругу, не создавая проблем ни себе, ни мне. А потом как-то раз тренер решил, что я уже достаточно овладела азами верховой езды. И дал мне недавно объезженную красавицу-двухлетку. Ее звали Еннам. И эта красотка внезапно понесла меня. Я потеряла стремена и поводья, упала на шею лошади и вцепилась в ее гриву. А кобылка меж тем перепрыгнула через низенькую ограду и поскакала галопом в чисто поле. Я отчаянно молилась и при этом вслух причитала: «Еннамчик, миленькая, только не сбрось меня! Только не сбрось! Я тебе потом сахарку дам!».
     Носила меня лошадь долго. Пока нас не догнали тренер с подручными. Устроили на нас облаву. Как я не свалилась с лошади, -  до сих пор не понимаю. Крупно повезло.
     Тренер изругал меня последними словами. Так перепугался. Забыл, что сам виноват в случившемся. Нечего было давать новичку едва объезженную лошадь. Она же чувствует неопытного всадника!
     Когда я слезла с седла, мне казалось, что мои ноги никогда не разогнутся. Так навсегда и останутся кривыми. Настолько сильно я сжимала всеми ножными мышцами бока животного. Даже не могла расседлать лошадь. Пришлось ребятам мне помогать.
      После довольно большого перерыва, вызванного стрессом, удалось преодолеть себя и вернуться на ипподром. Когда я поведала об этом своем увлечении Одиссею,  он заинтересовался. Познакомился с нашим тренером и потом время от времени приезжал к нам в клуб пообщаться с ним и с владельцем ипподрома накоротке.
     Оказалось, Одиссей давно задумал провести у нас в Бланконии корриду. Он не раз бывал на корриде в Испании и в Португалии, и это зрелище ему нравилось. Обещал как-нибудь свозить на корриду и меня. Не для развлечения, как вы, наверно, подумали. А для расширения моего кругозора и обретения понимания, что жизнь далеко не всегда бывает цивильной, заключенной в рамки и предсказуемой. Нет, она бывает и жестокой, и кровавой. И прекрасной,  как соревнование быка и матадора на арене.
     Шанс на победу есть и у быка. И об этом надо помнить всегда. Люди не должны становиться «бетризованными» эмоциональными кастратами, как произошло с человечеством в одном из романов фантаста Станислава Лема (как оказалось, у нас с Одиссеем был общий любимый писатель).
     Люди должны оставаться людьми, ; частью общества, но и немного – остальной природы. Чтобы не потерять вкус к жизни и к движению вперед. В самом Одиссее страсти к авантюрам и даже агрессивности было в избытке. И он стремился подвести под свои недостатки солидную теоретическую базу. Я внимала словам своего учителя, затаив дыхание. Подобная философия была для меня внове.
     Вскоре прошли успешные переговоры с испанцами и португальцами на предмет организационной части дела и оплаты их услуг. И по доставке животных, и по участию в корриде лучших национальных тореадоров согласие было получено. Формально за подготовку корриды взялся конно-спортивный клуб. Он и стал «вывеской» мероприятия. Фактически всем занимался продюсерский центр Одиссея. Его хозяин через журналистский пул разместил рекламу акции в Бланконии и в соседних странах. К тому моменту у него и там работали свои люди в различных популярных изданиях, на радио и телевидении.
      Одиссей нашел спонсоров. Не удивительно; интерес к заявленному действу был огромный. Специалисты расписали сценарий. Вскоре доставили боевых быков и коров. Коров «приглашают» на арену в том случае, если быки - недостаточно в «тонусе». Начались тренировки в загородном клубе. Тренировочную базу ежедневно осаждали десятки репортеров.
     Хотя организаторами был заявлен португальский, бескровный вариант корриды, зоозащитники были тут как тут. Напрасно им объясняли, что наша коррида будет просто вариантом спортивного, зрелищного танца с быками. Что быку на холку наденут накладку, куда будут втыкать бандерильи.
     Когда к протестам зоозащитников подключилась церковь, нервы у местных властей не выдержали. И на выступление тореро с быками наложили запрет. Хотя все билеты были распроданы. Ажиотаж вокруг действа был такой, что спекулянты ставили на заветные квитки троекратную цену против официальной, - и «прокатывало». Наши люди тоже хотели не только хлеба, но и экзотических, небывалых в родных пенатах зрелищ.
     Через много лет я узнала, что Одиссей был кровно заинтересован в отмене корриды. Срыв мероприятия он заранее застраховал на сумасшедшую сумму. Страховка сильно перекрывала все мыслимые издержки. Поэтому именно инициатор мероприятия нанял профессиональных клакеров - «противников», которые и раскрутили массовые протесты против «кровавой корриды». Причем сам он от начала и до конца оставался в тени. Понимал, что такой бизнес может поставить крест на его долгоиграющих политических планах.
     Вскоре после неудачи (или удачи?) с организацией корриды Одиссей повез меня на это зрелище в Испанию. Я перечитала то, что писал об этой исторической традиции Хемингуэй и успокоилась. Как-нибудь выдержу. В особо эмоциональные, страшные моменты буду закрывать глаза.
     Но ничего этого не потребовалось. Мне невероятно повезло. Мы с Одиссеем попали на представление, где героический, мужественный бык был «помилован». Однако само зрелище красоты было необычайной.
     Да, забыла упомянуть. Тогда я впервые столкнулась еще с одной чертой Одиссея, ставшей для меня открытием. Он заранее приобрел для меня театральный костюм Кармен, черный парик, к которому сам приколол красный цветок и обязал меня все это надеть. А также взять в руки  веер. Он-то  пошел на представление в обычном цивильном виде. Только нацепил на нос большие черные очки.
    Свою затею с моим переодеванием Одиссей объяснил беспокойством о своей карьере. И о моей репутации. Сказал, что если мы случайно попадем в кадры мировых теленовостей, то его рядом со мной дома не узнают. Своим ярким образом я отвлеку внимание публики на себя. Меня не признают благодаря маскараду. Никому не придет в голову, что начальник и подчиненная сбежали на уик-энд в Испанию.
     Тяга к театральности, к переодеваниям и таинственности в последующем не раз удивляла меня в Одиссее. Было в ней что-то необъяснимое. Что-то болезненное. Но об этом речь еще пойдет позже.
     Лето и осень пролетели незаметно. В трудах, а не в развлечениях. Под руководством Одиссея в парламенте готовилась вся законодательная база для проведения первых в истории Бланконии президентских выборов.
     А когда лег глубокий снег, Одиссей освободил меня от работы и попросил поехать с ним в соседнюю Мегалоконию. На экстремальный зимний отдых. Нам предстояла старинная дворянская забава. Мы поучаствуем в псовой охоте. По словам шефа, он заранее заказал для меня полную экипировку – платье для охоты,  меха. Надо признать, – шапочка, шубка и муфта оказались мне к лицу.
     Но сначала я немного растерялась. Там же по роли наверняка надо ехать в седле боком! А я этого не умею. Одиссей успокоил меня, - никто из женщин, кроме «цирковых», этого не умеет. Да это и не нужно. Платье со шлейфом создаст полную иллюзию езды по-дамски.
     Короче, уговорил. Поехали.
     От «стременной» в начале охоты Одиссей отказался. Его не стали неволить. Остальные мужчины выпили по чарке и тронулись в путь.
     Ехали медленно, шагом. Что поделаешь, - традиция. Попутно мне рассказали, что после революции 1917 года борзых в Мегалоконии не осталось. Покинутых дворянами гончих собак крестьяне поубивали. Рубили им топорами хребты. Уничтожали как символ той, дворянской, ненавистной жизни.
      Часть дворянства и профессуры сумели бежать от революции в сопредельные страны. И в одной из них заинтересованные в восстановлении породы собаководы взялись разводить борзых, захваченных в эмиграцию любящими хозяевами. Потомки этих собак были после 1991 года реэкспортированы в Мегалоконию для организации «ролевых игр». Для реконструкции псовой охоты.
     Организаторы нашей забавы тщательно, пошагово расписали нам наши действия. Выстроили нас в «подкову». И с выдвинутыми вперед флангами цепочка двинулась. В середине ехал ловчий – самый опытный охотник. Спустили собак. Все искали «цветок» - хвост зайца. А когда выкатился заяц, ему стали отсекать путь в убежище. Чтобы он не смог оторваться от борзых.
     В этот раз затея Одиссея обернулась для меня большими переживаниями. Еще долго мне снился несчастный, затравленный собаками заяц. Кровавое зрелище…
     Но хуже всего оказался для меня третий эпизод с переодеванием. Следующей весной, когда потеплело, лидер предупредил меня, что я должна составить ему компанию по загородной прогулке. Попросил одеться «унисекс». Не забыть про бейсболку с большим козырьком и темные очки. Никаких туфель. Только кроссовки. Никакого маникюра и вообще длинных ногтей.
     Я дурашливо хихикнула: «Обижаете, начальник! Какие длинные ногти могут быть у человека, который почти круглосуточно печатает тексты для Вас? Губы и глаза тоже не красить? Надо быть похожей на мальчика, - я правильно поняла? Любой каприз за Вашу зарплату!». Одиссей ограничился кивком головы.
     Привез он меня на лесной хутор. Оказывается, в этом месте регулярно организовывались собачьи бои. Насмерть. Работал подпольный тотализатор.
     Не буду утомлять читателя описанием всего этого ужаса. Я не продержалась и десяти минут. Отбежала в кусты и долго блевала. А потом потеряла сознание.
     Очнулась дома, на своей кушетке. На стуле подле меня сидел вызванный Одиссеем его знакомый врач – медицинское светило. Осмотрел меня, написал рекомендации, посоветовал несколько недель отдохнуть от работы… После ухода врача Одиссей тоже стал собираться. Со мной осталась срочно нанятая им сиделка.
     Покидая мою квартиру, этот человек мрачно сказал: «Надеюсь, что это была досадная случайность. Наверно, ты просто переутомилась. Или подхватила ротавирусную инфекцию. Надо поберечься. Лежи и ни о чем не беспокойся. Врач будет бывать ежедневно. Я тоже подъеду завтра же в течение дня. Верю, что все-таки я в тебе не ошибся. Остальное как-нибудь перетерплю.  Мне нужна напарница-валькирия,  Брунгильда! А не какая-то размазня, «манная каша с вареньем».

1.7. Бунт «янычарки»

     Много я передумала за те недели, на которые меня освободили от работы. Благо, спешить мне теперь было некуда. Я уже все решила. Решила в тот момент, когда пришла в себя на родной кушетке. И вновь вспомнила оскаленные, окровавленные пасти. Низкий, вибрирующий звук рычания озверевших псов. И раскрасневшиеся от возбуждения рожи недочеловеков вокруг арены для боя… Их науськивание собак друг на друга, их нездоровый азарт, вытаращенные глаза, перекошенные орущие рты… Подонки!
     Теперь предстояло решить, как относиться к некоторым эпизодам из времени работы с Одиссеем (особенно – к последнему). Не верю, что этот человек был движим теми же побуждениями, что и другие болельщики за своего фаворита на лесном хуторе.
     Выигрыш в подпольный тотализатор, как мотив? Да Одиссей мог купить и продать не только тот хутор со всеми его обитателями и посетителями, но и целую область Бланконии в придачу!
     Тогда что? Первобытные эмоции пещерного человека? Садистское наслаждение страданиями других живых существ? И это «не катит».
     Я-то единственная знала, что Одиссей тайком опекает один провинциальный детский дом. Часто бывает там, тщательно соблюдая правила конспирации. Жалеет брошенных детей, способен к сопереживанию. Откликается на любые детские нужды или просьбы администрации решить вопросы материально-технического свойства. Иногда сам стрижет кусты на территории. Ему это в кайф.
     Нередко задерживается по выходным дням в детдоме надолго. Играет в кубики с младшими. Помогает собрать головоломки ребятам постарше. И где он только находит такие необычные развивающие конструкции?
     Когда-то может и беспечно погонять мяч на спортплощадке с подростками. Кстати, там мой патрон обычно выглядит куда моложе своих лет. И как-то мягче, что ли.
     Не раз сопровождала Одиссея в его загадочных визитах в тот детский дом. Делала заказы на вещи и игрушки для каждой поездки. Кое-что попечитель приобретал сам. Например, эксклюзив для очередного именинника. Надо ли говорить, что всех детишек этот странный политик знал по именам? При этом он меня заставил поклясться «священной индейской клятвой» из моих школьных времен, что его тайное попечительство никому не станет известно.
     Долго думала, что в этом заведении подрастает какой-нибудь бастард моего шефа. Потом сообразила, что он сам здесь воспитывался. А что, все может быть. Одиссей никогда не рассказывал ни о ком из родных. Не упоминал никаких случаев из детства, которыми так любят делиться многие.    
      Что же двигало Одиссеем в его попытках вовлечь меня в свою тайную, непубличную часть жизни?
     …Постепенно пришла ясность. Я вспомнила одну старую восточную притчу. В ней мудрец посылает ученика посадить растение. Но обязательно – корнями вверх. После спрашивает юношу, исполнил ли тот наказ учителя. Молодой человек признается, что сделал все по-своему. Посадил растение в землю корнями вниз.
     - Почему ты ослушался? – вопрошает старший.
     - Учитель, но если бы я посадил растение корнями вверх, то из него ничего бы не выросло, - робко возражает младший.
     - Ты неправ, - говорит старик. – Выросло бы послушание.
     Не люблю подобной морали и подобной философии. Мне точно так же в последний год нередко приходилось делать то, что претит. Без права на обсуждение.
     Весь этот нелепый маскарад с переодеваниями, экстрим с нарастающей от эпизода к эпизоду кровавостью… И прощальные слова Одиссея про подругу-валькирию… Или партнершу? К сожалению, я в тот вечер не очень ясно соображала.
     Детали долго ускользали от  меня, не хотели складываться в пазл. А потом р-р-раз – и сложились! По всему получалось, что Одиссей задумал создать себе персонального «янычара». Точнее, «янычарку». И начал проводить со мной жесткую дрессуру. Вкупе с форсированным обучением теории политики на практике.
      Как помнится из курса истории, османы вербовали будущую охрану самого султана - элитных воинов империи из пленных христиан. Точнее, даже из детей христиан, захваченных в балканских войнах. Потом и вовсе ввели повинность в Албании, Венгрии и Греции, - двадцать процентов мальчиков в возрасте от пяти до четырнадцати лет спецкомиссия отбирала для государевой службы.
     Запали в память принципы отбора детей и воспитания будущих янычар. Дети должны были быть из хороших семей, молчаливые и некрасивые, среднего роста. Считалось, что именно комплекс подобных качеств обеспечивал высокие стандарты профессиональной селекции.
     Затем с помощью специальных мер обработки сознания у «школяров» стиралась память о прошлом. Она замещалась воспитанием дисциплинированности и слепой преданности господину.
     Для скорости приобщения к исламу, изучения турецкого языка и приучения к лишениям детей погружали в соответствующую социальную среду. Школу жизненной закалки испытуемые проходили гребцами на кораблях. Или даже помощниками мясников (на выходе – привычка к кровище и воспитание жестокости). Только потом переходили к обучению специальным военным навыкам.
     Постоянная тяжелая физическая работа при обучении была обязательной. На корню подавлялись независимость суждений и прочее свободомыслие. Таких «изъянов» у янычар просто не должно было быть.
     Я не собиралась становиться «боевым роботом» для кого бы то ни было. «Брунгильда» ему нужна, видите ли! И, после осознания сути происходящего, первым делом избавилась от сиделки. Она наверняка шпионила за мной по поручению своего хозяина. Недоверчивость Одиссея и привычка контролировать  всех и вся в зоне его интересов были мне хорошо известны.
     Таки я оказалась права. Как только мне удалось отправить сиделку восвояси (несмотря на ее протесты и сопротивление), буквально через час на моем пороге уже стоял Одиссей. С опостылевшими еще по работе во фракции розами. Сунул цветы в руки и, не здороваясь, с ходу спросил: «Что случилось? Зачем ты уволила девушку? Ты же еще нездорова и тебе нужна помощь. Так говорит твой лечащий врач».
     Замечу, даже в первые дни шеф приходил не так уж часто. Ссылался на крайнюю занятость в парламенте. Приближалась предвыборная страда. Сначала пробовал обсуждать со мной что-то. Я лежала в постели, отвернув голову к стене и на рассказы никак не реагировала. Разговор не поддерживала. И постепенно визиты наносились все реже, реже…
     А тут вдруг больная внезапно обрела дар речи! Чего Одиссей явно не ожидал. Он не знал, что все успокоительные, выписанные мне медицинским светилом, я уже с неделю исправно спускала в унитаз.
     - Я на Вас больше не работаю. У меня другие планы на будущее. Найдите мне замену, заберите «комп» и всю информацию, которую храните в моей квартире. Прошу также срезать решетки на окнах и убрать консьержку из подъезда. Если хотите, подпишу бумагу о неразглашении доверенных мне сведений. Я устала от Вас и Ваших тайн. Расстанемся по-хорошему.
     - О, даже так? – улыбнулся Одиссей. Улыбка была невеселой. – Нет, дорогая, по-твоему и сразу не получится. Придется тебе передать дела твоему преемнику. Он, кстати, ждет в машине. Я хотел тебе его сегодня представить. Если ты будешь готова его принять. События меня опередили.
     Одиссей вышел и вскоре вернулся с прехорошеньким мальчишкой лет пятнадцати-шестнадцати. Я даже позавидовала его девичьим ресницам и нежному румянцу на смуглой коже. Позже выяснилось, что парню - почти «тридцатник».  Он просто очень следил за собой.
     Мы с Григорием сразу поладили. Поскольку увольнялась я по собственному желанию, то и недобрых чувств к новому «наперснику» босса не испытывала. Хотелось поскорее сбросить с себя вериги и стать свободной. Только теперь поняла, как тяготили меня служебные отношения с Одиссеем весь последний год. Хотя, конечно, научилась я от него многому. Буду справедливой.
     Летом я сдала дела в парламенте и поступила в заочную аспирантуру. Продолжала писать для газеты. Стремительно ворвалась в круг «осиротевших» подруг (так они мне говорили). Съездила на море. Обзавелась необременительным бойфрендом. Короче, жизнь была прекрасна и удивительна.
     В августе того года мне позвонил Командор. Попросил о приватной встрече. Выяснилось, что есть у него планы поучаствовать в «гранд-кампании». Выдвигаться кандидатом в президенты. Причем не спарринг-партнером. Не бутафорской «подтанцовкой» для премьера. А реально. Мечтает вывести страну из прорыва. И он просит моей помощи.
     Дело в том, что за время работы во фракции я побывала по указанию бывшего шефа на множестве курсов для политтехнологов. Обучалась на тренингах как в самой Бланконии, так и за рубежом. Откуда привозила буквально чемоданы литературы по профильным вопросам. Писала методички под будущие выборы для фракции. Предъявила хорошие организаторские способности. Доказала свою компетентность во многих вопросах.
     По словам Командора, получалось, что лучше моей кандидатуры на пост начальника его предвыборного штаба просто нет.
    Сразу ответила, что должна подумать. Неделю. Что если соглашусь, то начштаба для Командора буду подбирать сама. Просмотрю кадровый потенциал всех его сподвижников.
     Начштаба – ключевая фигура на выборах. Он должен быть предельно функционален и пользоваться безусловным доверием кандидата и руководителя кампании. Все нервные нити и узлы в организационно-техническом смысле завязаны именно на начальнике штаба. В вопросе подбора «ядерного» персонала ошибки недопустимы. Коней на переправе не меняют. Что означает: эта ключевая фигура обязана эффективно отработать с первого дня выборов до последнего. Без этого не выиграть.
     Если я решу включиться в дело, за мной будет общее руководство всей кампанией. Никаких разногласий в команде, включая и публичные споры кандидата со мной, я не потерплю. Все участвующие должны собраться в мощный кулак. Стать единой волей. Волей к победе.
     - Согласен. Но есть одна проблема. Можешь сказать, почему ты ушла от Одиссея? Мы с Делоном были уверены, что вы поладили. Прости, что лезу не в свое дело, но вы выглядели командой. А мне важно знать причины, почему вы разбежались. Если это что-то женское, личное, можешь не отвечать. Но если что-то другое, то желательно знать, что именно. Как я говорю, информация – мать правильных решений. Не хочу, чтобы ты бросила и меня в середине дела. Я ведь тоже не сразу пришел к тебе. Долго выбирал кандидатуру и взвешивал все «за» и «против». Надеюсь на честный ответ.
     - Ответ простой: не сошлись характерами. Мы слишком разные, чтобы работать в одной упряжке. Этого достаточно?
     - Пока да. Решайся скорее, - и за дело. Ох, забыл! Одиссей не будет пытаться тебя перекупить? Такое возможно? Ты же понимаешь, платить я тебе буду хорошо, не вопрос. Зарплату определишь себе сама. Как и премиальные. Но мои возможности с его по-любому несравнимы. Что скажешь?
     Ответила Командору, что денег в мире столько не напечатано, чтобы меня купить. И никогда напечатано не будет. Что если я с кем не хочу работать, то и не стану. Хоть за все золото мира, - для меня это роли не играет.
     Напомнила: когда Командор приглашал меня на работу, речь шла о должности пресс-секретаря фракции. А не об исполнении ролей денщика, машинистки, шута, эскорта на деловые встречи и девочки на побегушках в одном лице в крепостном театре лидера этой самой фракции. Мы так не договаривались.
     Пусть Командор не сомневается, - если приму его предложение, работать с ним буду не за страх, а за совесть. Оплата здесь – дело десятое. Главное – уговор и точное определение моих функций и полномочий.
     …Простить себе не могу, что не задала тогда Командору встречный вопрос. А он-то не бросит меня в середине дела?

1.8. Мужские игры

     С сентября я вернулась в парламент. Правда, на другой этаж и в другой кабинет. Командору, как заместителю председателя комиссии по госстроительству, выделили помещение для работы из трех комнат. «Распашонкой». В главной из них было два окна. Что на номенклатурном языке означало, - уважают.
     Во второй комнатушке разместилась я. В третьей – помощник Федор. Он был порученцем и наборщиком текстов. При необходимости мог сесть за руль и отвезти Командора, куда требуется.
     В отличие от «покоев» сибарита Одиссея с современным интерьером и новой оргтехникой, Командор организовал пространство просто и функционально. Обошелся скромными возможностями госслужбы. Все нужное должно было быть под рукой. Вот что было главным.
     Мой новый шеф имел привычку по-крестьянски экономить на всем. Приходилось через Федора по два-три раза напоминать, что закончились запасы чая или кофе для гостей, конфеты, печенье, салфетки…
     Но работать было не в пример спокойнее. Правда, округ свой Командор подзапустил с этими частыми загранпоездками и предвыборными планами. Разбирая его парламентскую почту, обнаружила, что в последние полтора года депутат вообще никак не реагировал на письменные обращения своих избирателей. Чем не только нарушал закон, но и обижал доверившихся ему людей.
     Несмотря на занятость оргработой по подбору кадров на конкретные виды деятельности и в регионы под выборы, разгребла бумажные завалы. Провела инструктаж Федора по оформлению запросов в служебные инстанции. Выделила ему в помощь бывшего работника прокуратуры, впавшего в немилость у начальства и перебежавшего в помощники к перспективному политику. За неделю оба оформили и разослали всю исходящую почту. Делов-то, как говорила моя бабушка!
     Когда Одиссей впервые увидел меня в парламенте вновь, он переменился в лице. Даже сделал шаг навстречу мне. Но потом поздоровался и прошел мимо. Чувствуется, что удар по самолюбию был ощутимым. Былая креатура ушла не в белый свет, а к сопернику. Очевидно, возникли и некоторые опасения. Вечером того же дня политик позвонил мне домой и посчитал нужным напомнить о данных ранее обязательствах не разглашать сведения о нем и его делах. Заверила, что может не беспокоиться.
     …Бедный Делон! Он рвался между двумя прежними друзьями, а ныне – соперниками. Вот кому не позавидуешь! Даже со мной делился своими переживаниями. В шутку спрашивал «дельфийского оракула» - мою женскую интуицию, - как ему быть. Пойти направо? Или налево? Или прямо?
     Ответствовала: куда бы ни пошел – выбора не избежать. Если только не взять бюллетень на все месяцы до времени «Ч». Так что пусть уж определяется поскорее. Здоровее будет.
     Тогда Делон решил поставить вопрос по-другому: кто выиграет выборы – премьер с Одиссеем или Командор без помощи госаппарата?
     На этот вопрос отвечать мне было легко. Мы провели по всей стране репрезентативные социологические опросы. Командор уже до старта кампании ушел в отрыв от непопулярного в народе премьера. Оно и понятно: критиковать – выгодная позиция. А Командор нес власть по кочкам с невиданным пылом. Во время сессий число его выступлений доходило до восьми-девяти
раз в день. Оратор обвинял главу правительства во всем – от бедственного положения рабочих градообразующих предприятий до появления на улицах бродячих животных или нашествия крыс на городские кварталы.
     Технология процесса была такова. Утром Командор просматривал свежую «желтую» прессу и все, что будоражило воображение, вбрасывал в зал для голосования. Откуда шла прямая трансляция заседаний парламента. Телезрители просто обожали смотреть раздел «Разное». Там депутаты говорили о жизненных проблемах.
     Командор не заморачивался проверкой достоверности «жареных» фактов. Действовал по принципу «утром в газете – вечером в куплете». Из времен социализма вынес правило: «Зря у нас не напишут». Вслед за популярным политиком так начинала считать и вся остальная страна.
     Управы на Командора не было. За ним была депутатская неприкосновенность. В клевете не обвинишь, - парламентарий давал вторичную информацию, уже опубликованную в СМИ. Тогдашние власти могли только надеяться на то, что аппарат на выборах не подведет. А любой слух сам собой умрет на девятый день. Если его не опровергать, а просто не обращать на него внимания.
     Когда был дан старт избирательной кампании, Командор официально возглавил список сборщиков подписей. Под предлогом участия в первом этапе, необходимом для регистрации кандидатом, он начал поездки по регионам. Там повсеместно работали наши штабы.
     Командор светился на постах по сбору подписей, улыбался, пожимал руки, раздавал автографы. А вечером обычно выступал в местном клубе. Или на стадионах. Как популярный депутат, а не будущий претендент на высшую власть. Каждый день сначала десятки, а потом и сотни людей добровольно вливались в его команду, становились волонтерами. Стояли на пикетах, ездили в общественном транспорте, ходили по дворам, спорили у магазинов, где заводили дебаты о политике и кандидатах. И скрытно, якобы от себя лично, вели агитацию за нашего кандидата еще до его регистрации.
     «Наш президент». Так начали называть Командора с подачи одного бульварного листка. За ним стояла группа интеллектуалов, под заказ  разрабатывавшая для нас тактику адресной работы с различными группами населения. Собирались они обычно на загородной даче редактора издания, где адаптировали непрерывно поступавшие данные социологических опросов к особенностям образа кандидата. Пикантно, что с некоторых пор нашей команде заказывать эту информацию не требовалось. Итоги опросов вместе с готовой интерпретацией тайно, под покровом вечера, передавали мне завербованные мной дружественные ученые из государственных социологических центров. Сами опросы оплачивались из госбюджета по заказу премьера.
      Рейтинги Командора росли, как на дрожжах. Если тенденция сохранится до выборов, то у него – все шансы на победу в первом туре. Надо только суметь зарегистрироваться кандидатом.
      И Делон сделал выбор. Он стал везде появляться публично вместе с Командором, чего прежде избегал. Дистанцировался от Одиссея, хотя, как и раньше, старался ладить с ним в неофициальной обстановке.
       Одиссей тоже выдвинул свою кандидатуру в качестве претендента на высший пост в государстве. Но реально руководил работой команды премьера. При финансовых возможностях политика-бизнесмена собрать необходимые подписи не представляло для него проблемы. Он просто установил двойную сдельную оплату для сборщиков подписей по сравнению со средней по стране в этой кампании.
     При этом «фильтры» у Одиссея в команде были самые жесткие. Некачественные или вызывающие сомнения подписи безжалостно браковались. И, соответственно, не оплачивались. Ежедневно по десять часов на телефоне работали пять диспетчеров, по выборке прозванивавшие телефоны людей, чьи подписи предъявлялись на проверку. Недобросовестных сборщиков тут же изгоняли из рядов команды.
      Мне такие требования со стороны казались архитектурным излишеством. К чему так усердствовать, если победу уступишь другому?
     Извечный перфекционизм Одиссея вызывал раздражение. Не только у меня, но и у Командора. Тот ревниво следил за работой команды бывшего друга, нервничал и понукал наш штаб. Все ему было не так. «Не так стоишь, не так свистишь, не так летаешь». Да-да, в точности, как в известном анекдоте. О Бабе-Яге, Змее-Горыныче, Соловье-Разбойнике и похмельном Илье-Муромце.
     В поездки по регионам я выделила «кандидату в кандидаты» двух сопровождающих с охранными навыками. С некоторых пор опасалась отпускать Командора вояжировать одного. Из-за возможных провокаций. Поскольку координация работы команды требовала моего присутствия в центральном офисе, далеко не всегда удавалось сопровождать нового шефа в разъездах.
     Чуяло мое сердце беду. Как выяснилось позднее, Командор и Делон иногда по-мальчишески сбегали поздним вечером из-под надзора и ехали погонять на машине за город. Сбрасывали накопившееся за день нервное напряжение.
     И вот однажды друзья решили организовать очередной такой «праздник непослушания». По колеям и колдобинам возле частного сектора тронулись на джипе в сторону пригорода. Давно стемнело. В том районе придорожные фонари были перебиты хулиганами или неисправны. 90-е годы, ; чего хотеть!
     За рулем сидел Командор. Делон ему что-то рассказывал. Как вдруг машина подпрыгнула на препятствии, переехала что-то мягкое и стала. Оказалось, водитель среагировал и тормознул. Он спросил: «Что это было? Мне не показалось?».
     - Дай фонарик, я выйду. Что-то мне это не нравится, - пробормотал Делон и выбрался из машины.
     Под колесами автомобиля лежал мертвец.
     - Дела-а… - потрясенно протянул Делон. – Ну, и что будем делать?
     Командор уже был рядом с ним и присел на корточки: «Послушай, он же не дышит! И какой-то холодный! Похоже, лежит здесь довольно давно». Он выпустил руку трупа, на запястье которой до того пытался нащупать пульс. Она упала на землю с глухим стуком.
     Политик потер вспотевший лоб: «Знать бы, что нас никто не видел… Влипли мы крепко. Что мы можем сделать? Надо уезжать, пока никого нет. Хотя, нет… Слушай, позвони Одиссею! Он что-нибудь придумает. Я звонить не могу. Не знаю, что сказать».
     У Делона и Командора уже тогда были мобильные телефоны. Из первых. Громоздкие и тяжелые, как утюги. Делон обожал «понтоваться». Его телефон почему-то звонил именно тогда, когда владелец пребывал в гуще масс, - на собрании актива или на пресс-конференции. Я подозревала, что мой друг либо раздавал свой номер поклонницам направо и налево, либо просил кого-то звонить ему именно во время проведения мероприятия. Надо было видеть, каким довольством лучилось лицо красавчика, когда он на глазах у всех доставал из дипломата престижную техническую новинку и говорил в микрофон: «Аль-ле…». Протяжно и со значением.
     Хорошо, что у Делона был номер одного из нескольких мобильников Одиссея. Тот сразу ответил. Наверно, еще не ложился. Сказал, - будет через десять минут, когда узнал адрес места происшествия.
     И, действительно, приехал довольно быстро. Тоже пришел к выводу, что ничего криминального друзья не совершили. Что потенциальный пострадавший от наезда давно и безнадежно мертв.
     Как прирожденный лидер, Одиссей сразу начал распоряжаться. Достал из своей машины ежедневник и занес туда сведения о наезде со слов Командора. Попросил поставить дату и время и расписаться под записью обоих. Под действием эмоций от пережитого и Командор, и Делон вели себя, как зомби. Они беспрекословно выполняли все указания Одиссея.
     Потом Одиссей велел Делону сесть за руль. «Зачем?» - удивился тот. «Ты – не при делах. Не выдвигаешься. Дадим следствию твои отпечатки пальцев на руле. Никому не нужны проблемы во время выборов. А тебя будет легче быстро «отмазать». Для друга потерпишь. Запомни: за рулем сразу был ты. Остальное расскажете так, как было. Что почувствовали, что увидели… Звони в милицию. Скажешь, что меня позвал после них. Просто я живу неподалеку. Поэтому приехал раньше ментов».
     После вызова и приезда милиции с врачом-судмедэкспертом, предъявления документов, осмотра места происшествия и трупа, а также опроса, оформления официальных бумаг с показаниями причастных к ДТП покойника завернули в полиэтиленовую пленку и увезли в морг. Коллег отпустили. Одиссей убыл домой. А мои двое двинули в наш головной офис, арендованный на окраине города.
     Несмотря на позднее время, я еще работала. Когда Командор и Делон приступили к подробному изложению событий, выслушала информацию внимательно. Похвалила, что не стали от меня таиться, ждать до завтра, а решили обсудить все по свежим следам.
     Расспросила, как выглядел умерший. Холодные или сколько-нибудь теплые были кожные покровы? Не видели ли на теле визуальных следов побоев, травм, не связанных с наездом?
     Друзья сослались на мнение Одиссея, что это был бомж, упавший и умерший прямо в заброшенном проезде. Скорее всего, от сердечного приступа. Тело было чуть теплое. Ни крови, ни ссадин не заметили. Посчитали, что им просто не повезло. Они проехали там первыми за несколько ночных часов.
     Лично я так была на сто процентов уверена, что труп ребятам подбросили почти прямо под колеса. Обычный маршрут их поездок стал известен неведомым злоумышленникам. Это очевидно.
     По словам Командора, в  месте наезда дорога из-за выступающих строений сужалась. Двум машинам никак не разминуться. Достаточно оказалось организовать системное наблюдение за ночными автопрогулками политиков, чтобы в тот день передать информацию о времени продвижения джипа через частный сектор по рации. Все, - ловушка захлопнулась.
     То, что это была ловушка, сомнений не оставалось. Спросила, зачем друзья подписали бумагу с изложением подлинного хода событий для Одиссея, раз уж по его требованию они сфальсифицировали обстоятельства дела. Где была их логика? Ведь теперь у противников на руках есть свидетельство, компрометирующее Командора. За рулем-то был он.  Командора красиво вывели из игры. И он, и Делон под давлением Одиссея официально дали ложные показания.
    Конечно, это я их пугнула превентивно. Чтобы впредь были осторожнее. На самом деле все выглядело не так страшно. Но оказалось, что я перегнула палку.
     Претендент на высший государственный пост и его друг-партнер-напарник так расстроились из-за моих мрачных прогнозов, что тут же напились.
     В сейфе офиса хранилась не только «черная касса» - оперативные средства на выборы. Будучи почти трезвенником, Командор всегда держал там пару бутылок элитного спиртного для значимых визитеров. Как же он переволновался, если за час они вдвоем с Делоном уничтожили почти весь «неприкосновенный запас»! А я не препятствовала. Других средств снять стресс у меня под рукой для них не было.
     Сама-то я практиковала в проблемных ситуациях дыхательную гимнастику. Когда на счет «один-четыре» ты медленно вдыхаешь, потом еще столько же не дышишь, а затем на тот же счет медленно выдыхаешь. Углекислый газ эффективно уничтожает гормон стресса кортизол. Но мужчины в этот способ не верят. По крайней мере, наши.   
      Пришлось булгачить охранников, вызывать их в офис, чтобы развезти кающихся грешников по домам.
     К моему удивлению, нам позволили продолжать работать. Командор оправился от потрясения и бодро готовился к регистрации. Непотопляемые эти «политические животные», стрессоустойчивые! Мне бы так… Я все время порывалась отправить Командора признаваться в небольшом обмане в милицию, но текущие дела постоянно отвлекали мое внимание.
     Между тем, меня мучили дурные предчувствия. И тогда мне приснился странный сон. Как будто обращается ко мне человек, чем-то сильно обязанный. Так и говорит: «Я Вам сильно обязан и хочу Вас отблагодарить. Существует такой сад – Эдем называется. Это – настоящий рай. Там есть все, что душа пожелает. Сад этот – только для избранных. Я проведу Вас в это место, но будьте осторожны! Все мужчины и женщины мечтают туда попасть. Мы должны пройти сами, но не пустить других».
      Он повел меня через знакомый лес возле родительской дачи к ржавым железным воротам. По обе стороны дороги росли кусты. Мы с человеком сняли замок, чуть-чуть приоткрыли ворота, чтобы зайти… И вдруг из кустов буквально порскнули сотни, тысячи мужчин и женщин и бросились за нами к воротам.
     - Не пускать! – крикнул человек. И я, так гордившаяся своим демократизмом и либеральными взглядами, верой в свободу выбора и в право людей на изначальное равенство возможностей, ; я бросилась выталкивать назад ломящихся в приоткрывшуюся щель! Толкала изо всех сил, с пылом и страстью. Раз им не положено, ; значит, не положено. Сказано же – сад только для элиты!
     В драке разбила кулаки, сбила колени, но победила. Вытолкала всех.
     Раны на коленях на моих глазах стали затягиваться, затягиваться… Чистая, юная кожа сияла свежестью. А вокруг меня цвели яблони. Много яблонь в бело-розовой кипени. И – цветы, цветы, поля цветов… Стыдно мне стало уже во сне. Как я могла сделать такое?!
     Проснулась с отвратительным самоощущением. Сон показал мне, что с моими идеалами не все так однозначно. Что я меняюсь в этой токсичной среде, куда попала волею судеб. «Дракон» хочет стать мной.
     Это я вспомнила мультик из детства, где мальчик с волшебным мечом побеждает Дракона в схватке. А потом в сокровищнице бывшего правителя сам начинает превращаться в Дракона, взяв в руки золотое блюдо. Бедняка искушает богатство. В сказке мальчик спасается и спасает страну, отрекаясь от соблазнов власти и сверхдостатка. Замок Дракона рушится. Чары рассеиваются. Страна и люди свободны.
     А как будет со мной? Во что превратят мою жизнь эти жестокие мужские игры во власть?

1.9. Разрыв контракта

     На день предполагаемой регистрации нашего кандидата в Центризбиркоме и Командора, и Делона вызвали повестками к следователю. Не успели мои мальчики сходить покаяться.
     Делон по своим личным контактам выяснил, о чем пойдет речь. Оказывается, появились некие свидетели ночного происшествия. В темном проезде да ночью из окошка домика при дороге они умудрились рассмотреть, что кто-то в машине наехал на кого-то! Потом, якобы, из машины последовательно вышли два человека – пониже и высокий. Высокий вылез из-за руля. Ну, и так далее. Как говорится, ясно-понятно. Почерк Одиссея.
     Как и следовало ожидать, вскоре появился статусный парламентер, который предложил претенденту выгодную сделку. Все претензии со стороны закона к Командору и Делону будут сняты. Для этого мой патрон должен отказаться от регистрации (допустим, объявить публично, что не собрал нужного количества подписей). А затем вместе со своими людьми  влиться в группу поддержки… Нет, не премьера, как вы подумали. А Одиссея, который снимется в пользу премьера ближе к дате первого тура. До тех пор и он будет работать на «разогрев» интриги и привлечение людей на выборы.
     Командору посулили весьма высокий пост в составе будущей администрации. Делону пообещали место министра юстиции.
     Поскольку премьер был известен как человек слова, друзья колебались недолго. Альтернативами были потеря карьерных перспектив и свободы. Если они подтвердят свои первоначальные ложные показания. Так им сказали. Мол, можно будет получить согласие зала на снятие неприкосновенности. Если друзья откажутся от своих первоначальных показаний, то все равно потеряют репутацию. Все будут искать злой умысел в их обмане и нарушении закона. Победы на выборах Командору не видать, как своих ушей. 
     Парламентер выдвинул ультиматум: отвечать на предложение премьера надо сразу. «Да» или «нет».
     Командор и Делон утешили друг друга тем, что они – люди молодые и используют новые должности и статусы для раскрутки к следующим президентским выборам. Выиграть им при таком раскладе точно не дадут. Против лома нет приема.
     Уже сообщив о своем согласии «наверх», эти двое заявились ко мне в офис с цветами и шампанским. И поставили в известность о неожиданном, но приятном развитии событий.
     От себя я такого не ожидала! Я сначала швырнула их розы на пол. Затем схватила бутылку шампанского за горлышко и метнула ее в стену комнаты. А после сплясала на рассыпавшихся цветах тарантеллу. Гнев и разгоравшаяся ярость требовали активных действий. Да и темперамент мой вопил: «Давай-давай!».
     Поскольку вспоминаю прошедшие события аж через двадцать лет, одолевает некая ностальгия по свежести чувств того периода жизни. Почему я лихо отплясывала тарантеллу перед обалдевшими зрителями – Командором и Делоном?
     Подростком я обучалась танцам в детском школьном самодеятельном  ансамбле. Этот итальянский народный танец пришел из времен Средневековья. Танец в быстром, оживленном темпе демонстрировал темперамент исполнителей. Не зря его прозвали «бешеным танцем».
     Сначала тарантелла считалась народным способом лечения от укусов ядовитых пауков. Больной танцевал до упаду, чтобы разогнать кровь и нейтрализовать действие яда. Еще тарантеллой исцеляли женщин от депрессии, часто возникавшей из-за тягот жизни и подчиненного положения. Три дня женщина отпляшет бурный танец под музыку, получит внимание и поддержку окружающих, - и депрессии как не бывало!
     Случалось, и я, человек ХХ века, дома лихо плясала сама с собой, когда нужно было срочно поправить настроение. Иногда это была тарантелла. Иногда – произвольная композиция под «Марш Радецкого» Штрауса-отца. Иногда – сиртаки. Вспоминала, как танцевал сиртаки грек Зорба в знаменитом одноименном фильме, - в момент, когда было потеряно все. Примерно так делала и я. Просто ставила в бумбокс диск с соответствующей музыкой и танцевала.
     Рекомендую всем: помогает от стресса и дурных мыслей.
     После, уже успокоившись, объяснила онемевшим визитерам, что у нас были все шансы на выигрыш. И что они его упустили, не попытавшись даже побороться за победу. Никто бы им ничего не смог сделать. Нервы бы потрепали, – это да. А вот мы вполне могли бы привлечь Одиссея за противоправную провокацию к ответу. И на огласке и правильном пиаре вызвать к себе такое сочувствие людей, что нашего кандидата буквально внесли бы на высший пост в стране на руках.
     Мои бывшие клиенты несколько растерялись. Они-то считали себя очень умными и ловкими. Верили, что поймали удачу за хвост. А тут какая-то девчонка учит их жить!
     Оба стали наперебой обещать, что и мне в новом раскладе найдется место. Что, конечно, какое-то время мне придется поработать рядом с Одиссеем и на него, - но ведь недолго! А там, вместе с другими ведущими членами команды, передо мной откроются блестящие перспективы.
     -  И вы в это верите? – презрительно спросила я. – Нет уж, господа, - или вы, или Одиссей. Иного не дано. Этот человек – таран, машина по завоеванию власти. И по ее удержанию. В отличие от вас, он-то ее не упустит.
     Вы предали себя и предали меня. Работать с Одиссеем я не подписывалась. Контракт у нас с вами был совсем другой. Оплатите неустойку по его неисполнению, - и адью! Разойдемся, как в море корабли. Я свою часть контракта добросовестно выполнила. К выборам мы сегодня готовы не на сто, а на сто двадцать процентов.
     В тот же день я покинула предвыборный штаб с вещами. Жалко было до слез и коллектива, и проделанной работы, и угробленных перспектив.
     Мой последний взгляд упал на рукодельный календарь с трогательной мотивирующей надписью «До нашей победы осталось … дней». Каждый день сотрудники кампании с надеждой и верой вклеивали туда листок с любовно выписанной новой, меньшей цифрой…
   
  1.10. Рождение Кассандры
Будем считать, что этот этап моей жизни закончился. Чтобы избавиться от дурных воспоминаний и бесплодных сожалений, отказалась от моей уютной квартирки в тихом центре. И вернулась к родителям. Оба обрадовались. За время бурных эскапад последних лет их дочери папа и мама как-то резко состарились. Что я заметила только сейчас. Из-за моей постоянной занятости мы редко виделись. У меня просто не было времени для общения с родными.
Дала себе слово наверстать упущенное. Я ведь была у родителей поздним ребенком. Они совсем уже отчаялись иметь детей и думали усыновить кого-нибудь, когда стало известно, что мама беременна. Потом она почти весь срок пролежала в больнице на сохранении. Чтобы родилась я.
По возвращении домой блудная доченька стала активно помогать родителям по хозяйству. Они никогда не жаловались, но давно управлялись с домашними хлопотами с трудом. При этом папа всегда отказывал маме в просьбах пригласить домработницу. Говорил, что это барство, и вообще… А мне как-то признался, что ему было бы некомфортно часто видеть в доме чужого человека. Словом, обычный мужской эгоизм. При этом отец никогда бы не согласился добровольно есть разогретые вторые блюда или суп второго дня. И мама всегда вставала затемно, чтобы успеть до работы приготовить однодневную еду.
Я с этим положением дел быстренько покончила. Забрала у мамы бразды правления по кухне, обложилась кулинарными книгами и стала осваивать новую профессию гастронома. Чему мама была несказанно рада. Говорила, что теперь за меня не боится. Раз научилась готовить, с остальным в жизни точно справлюсь.
А папа так ничего и не заметил. И при этом только нахваливал еду. Радовался, что питание стало весьма разнообразным, и с удовольствием съедал супы-борщи не только второго, но иногда и третьего дня. Представляю, как обидно было маме, что она столько лет шла у отца на поводу и выполняла все его капризы! А он не отличает сегодняшнее блюдо от позавчерашнего.
Поскольку моя мама не знала, куда девать неожиданно возникшее свободное время, я стала таскать ее по театрам;филармониям. И обе мы получали от совместного времяпрепровождения удовольствие.
Чтобы не отстать от запросов наших дней, я решила расти карьерно. К черту политику! Буду достигать профессиональных вершин в других сферах. Чтобы папа и мама могли гордиться мной.
Форсировала работу над диссертацией. Вела колонку в газете. Иногда приходилось заставлять себя выходить на люди и общаться. Хорошо мне было только с родителями. Комфортно, как в домашних теплых тапочках.
Вкус к жизни пропал. Кроме музыки и театра, все было немило. Ни молодые люди, ни шопинг, ни поездки за границу меня не интересовали. В свободное время закрывалась в своей комнате и слушала Вагнера. Или по сотому разу вставляла в видеомагнитофон кассету с фильмом «Крестный отец». И завидовала простоте мироощущения подобных людей.
Одиссей был из той же породы. И жил по той же схеме, что и дон Корлеоне. «Потребность – определение цели – достижение любыми средствами». Мужчины доминантного типа одинаковы везде – в Сицилии ли, в Америке или в Бланконии. 
Почему я стала вдруг вспоминать Одиссея? После того обморока в лесу рядом с ареной для собачьих боев у меня появились «озарения». Или, может быть, видения. Посреди полного благополучия, стоя в очереди в кассу гипермаркета, вдруг мысленным взором вижу картину: происходит то-то и то-то. Иногда узнаю «действующих лиц и исполнителей». Иногда ; нет. Да и антураж места действия не всегда знаком. Когда-то вижу себя в стенах старинного замка. В другой раз оказываюсь внутри тропического пейзажа. Или обнаруживаю себя на трибуне, с которой яростно обличаю оппонентов. Жесты и мимика соответствующие.
Почему-то каждый раз четко знаю, что в этот момент происходит. Или будет происходить. Понимаю, о чем говорят другие люди в моих «озарениях», что они обсуждают. Ментальные картинки редко бывают без «закадровой озвучки». Хотя случаются.
Именно таким путем раньше всех в стране я узнала, что первым президентом Бланконии будет не премьер, а Одиссей. Просто увидела «картинку» с его инаугурации.  В первых рядах приглашенных на торжество в парадном зале Дворца приемов стояли Командор и Делон. Хвала Всевышнему, – меня там точно не было.
Раз за разом периодически наплывало загадочное видение. Я стою в красном, шитом золотом бархатном платье. Платье ; в пол. На шее и в ушах – жемчуга. На голове  корона. На руках у меня – малыш в красивых детских одежках.
Подле нас с ребенком замер в горделивой позе Одиссей. Он одет точно по «Книге царских выходов» (я после видения нашла описание). Рубашка из шелка, зипун с бархатным стоячим ожерельем, расшитым жемчугом, становой кафтан из малинового гладкого шелка с отделкой из золотого кружева и того же жемчуга. На груди – частые пуговицы из золота с яхонтами.
Поверх кафтана Одиссей надел царское «платно» из золотой парчи, украшенное драгоценными камнями. И золотой крест на массивной цепочке.
Шапку Мономаха тоже не забыл. Куда же нам без неё! Чоботы из красного сафьяна на ногах дополняли все это великолепие.
«Царь» улыбается мне и младенцу. Левой рукой обнимает меня за талию. Обнимает снисходительно-покровительственно.
Вспыхивает «блиц». Явно делается постановочная фотография. Что это за ужас мне видится? Я не хочу, не хочу!
Сходила на прием к психотерапевту. Протестировал мое сознание-подсознание всеми возможными способами. Поскольку известный специалист был хорошим знакомым моей мамы, продолжать раскручивать на деньги не стал. Сказал, что общее состояние психики – «норм». В дополнительных исследованиях и лечении не нуждаюсь. Правда, философски добавил, что грань между нормой и не-нормой весьма условна. Посоветовал больше бывать на свежем воздухе, двигаться, попить легоньких успокоительных капелек.
Результаты МРТ головного мозга также оказались без отклонений.
И тогда я решила воспользоваться открывшимися во мне дополнительными способностями. И результаты анализа некоторых «озарений» начать публиковать в прессе.
Так, мне привиделись страницы ведущих газет с сенсационными заголовками «Президент США посетил мемориал жертвам сталинских репрессий в «Пятихатке». С датами выхода тиражей.
 «Пятихатка» ; название местечка рядом со столицей Бланконии. Там действительно палачи НКВД когда-то расстреляли десятки тысяч наших сограждан.
И я даю прогноз в своей еженедельной колонке, что после президентских выборов Бланконию обязательно посетит с визитом  президент сверхдержавы, чтобы поддержать новый курс страны на модернизацию. И деликатно советую местным властям не забыть включить в программу визита американского лидера посещение не только мемориала в «Пятихатке», но и другого значимого для исторической памяти места. «Карьера», ставшего площадкой массового убийства фашистами евреев столичного гетто во время оккупации. 
После видения об инаугурации Одиссея долго колеблюсь. Очень не хочется его пиарить, предрекать ему победу на президентских выборах.
Поэтому первой возможностью прославиться в статусе новой Кассандры не пользуюсь. Один из западных журналистов просит подсказать, кто в Бланконии станет «политиком года». Называю спикера парламента. Он в выборах не участвует. Журналист смотрит на меня с недоумением.
Это задевает меня за живое. Я-то знаю точно, кто победит. Организую свое выступление в ток-шоу кабельного ТВ, где впервые озвучиваю фамилию предполагаемого победителя.
Экспертное сообщество поднимает меня на смех. Некоторые журналисты из государственных масс-медиа присоединяются к недружественному хору. А другие, доверяющие моему мнению, ловят «информационную» косточку на лету и начинают ее обсасывать и обгладывать.
Премьер напрягается. И, как я узнаю позднее, предлагает Одиссею спешно заявить о снятии с выборов, досрочном признании заведомого поражения и обратиться с просьбой к своим сторонникам в день выборов поддержать единственного достойного победы кандидата. Угадайте с трех раз,  кого?
Угадали. Молодцы!
А вот Одиссей прикидывается, что не понимает команды на снятие. Переход к нему Командора сотоварищи обеспечивал претенденту гарантированную победу в первом туре. Так говорили все опросы. Командор и Делон тайно подписали с Одиссеем соглашение о распределении постов после выборов и  передали ему наши наработки. Их творчески переосмыслила упоминавшаяся ранее группа интеллектуалов, объединившаяся вокруг известного бульварного листка. Новации пошли в народ.
Из каждого «утюга» неслась проплаченная заинтересованной стороной удалая песенка об Одиссее. «Молодом. Крутом, как яйца. Или даже круче их». Припевку пожертвовал для общего дела Командор. Это был его единственный «креативный» вклад в собственные, несостоявшиеся выборы. Не пропадать же добру! Несколько вульгарно, но людям нравилось. Командор оказался прав.
Чопорный стиль номенклатуры, вместе с их льготами, сидел у людей в глотке. А если еще вспомнить о задержках зарплат и пенсий… Вспомнить о своевременно распущенном слухе, что в ходе выборов ради поддержки избирателей премьер вернет вклады былых времен. Вклады, пропавшие вместе с банками «политической Атлантиды» ; предшественницы Бланконии.
А премьер, конечно, ничего не вернул. Он-то этого на самом деле не обещал. Политтехнологи Одиссея все рассчитали правильно. В XXI веке такой прием будут называть «постправдой». 
Командор и Делон, как буревестники, носились по стране и предрекали очистительную бурю. Которая сметет всю политическую мертвечину, всю старую команду, весь хлам прежних отношений! И кое-кому в этой буре непоздоровится. Ой, непоздоровится!
А то, понимаешь, нахапались и думают, что народ – это быдло! Что с ним можно так – врать на каждом шагу, не давать зарабатывать, отнимать последнее и затыкать людям рты. Чтоб не вякали!
Нет, шалишь! Всех коррупционеров – к шахтерам на перевоспитание, в калийные рудники! А то в тюрьме их содержать надо. А в рудниках хоть польза от них будет. Справятся с дневной выработкой – кормить. Не справятся – пусть ложатся спать голодными. Как делают многие некоррупционеры. Вынужденно. Денег на еду не хватает.
И тогда на Одиссея организовали покушение. Или же он сам организовал эту акцию? Врать не буду, не знаю. Вариант «фифти-фифти».
Когда претендент ночью перемещался из столицы в восточный регион на утренний митинг, милиция попыталась остановить его машину. Якобы за превышение скорости. Начались гонки.
За рулем автомобиля Одиссея был Григорий. Мой сменщик при особе лидера. Фаворит. Ас вождения. Он бы и оторвался от преследователей, если бы у него было больше времени. Не успел.
Одна пуля попала Григорию в бок. Вторая – в голову. Автомобиль съехал в кювет. Одиссей не пострадал.
Сколько потом ни искали, кто стрелял, так и не нашли. Оружие у всех участников погони было чистым, без следов выстрелов.
 Мне подозрительно было то, что на месте происшествия сразу оказалась ночью съемочная группа ведущего телеканала Мегалоконии, аккредитованного в нашей стране. И операторы сняли «картинку» с лежащим в кювете автомобилем, с рухнувшим от выстрелов стеклом, с поникшим Григорием. И с выбирающимся из машины Одиссеем. По лицу которого текли слезы. Слезы победителя.

Конец первой части