Глава 4,
В которой я был ужасно удручён и расстроен
Конец осени подоспел быстро. Листва заалела, осыпалась почти вся на землю. Почва была устлана нею, и тогда мне казалось это красивым. Алый бархатный дорогой ковёр, и ты идёшь по нему, точно принц или придворный…
Рету нравилось летать над ним и поднимать крыльями «рубиновый ветер» - поднимать вверх листву, сыпать её на себя и мне на голову. Он даже сидел в шарфе и держал в лапах листик – каждый раз приносил домой пару штук.
Он был очень тёплый, грел меня больше, чем полупрозрачный шарф или одеяло, если прижимался ночью; перемешался с одного плеча на другое, точно не забывая о нём и заботясь.
А ещё очень мягкий. Он стал таким и без конца всем восхищался, ему было интересно всё. Такое впечатление, будто у Рета открылся какой-то новый период – он просто помешался на красоте мира и природы и больше ничего не замечал. Во всём – только радость. Я ему удивлялся. Не сводили удивлённых глаз и другие.
Ему было интересно всё то, на что большинство людей попросту не обращало внимания. А ему оно казалось вечным, необычным, изысканным, словом, противоположным тому, каким всё видели люди... Кажется, они вообще были лишены света. Только маленькие, молодые, юные, такие, как Красимира или я – не посчитайте это нарциссовым комплиментом, ещё могли наслаждаться природой, а взрослые становились грубыми, уединялись в себе и были против детских грёз и шалостей.
От этого я не хотел взрослеть. Видя, какими серыми – теперь это словно обозначало не только цвет – были мама и папа, я хотел оставаться светлым и чистым, наивным, зато проникновенным и радостным. И я, и Рет – мы оба были одного мнения. Сперва я надеялся, что мир другой, что это мне кажется, понимал, нельзя судить из одной лишь своей семьи, а после понял – увидел родителей Красимиры и Зелы, узнал и услышал зло других взрослых. Им были чужды мечты, они не ценили природы, они были скучными и чрезвычайно реальными! Это пугало меня. Отталкивало. И я снова оставался один, только на сей раз потому, что так решил сам. Так было лучше.
Осень подходила к концу. Багровые листья летели вниз. Мы сидели с Ретом у окна и подолгу смотрели за их кружением. Было скучно, немного, но так сказал он, и я слушался – всё равно уже сильно устал от уроков.
И вдруг он замер, засуетился, забегал по подушке, на которой прежде сидел и с которой мог дотянуться до окна.
-В чём дело?
И тут я ощутил страх. Какой-то животный ужас, инстинкт, мне сложно описать это словами.
-Я не знаю… Там что-то произошло…
-Где?
Рет махнул крылом в сторону окна.
-На улице…
Постепенно начинал накрапывать дождь. Капли, точно обезумевшие от горя слёзы, срывались вниз, ударялись со всей силы о стёкла, были длинными и барабанили прямо в окно.
-Что-то случилось… - подытожил я, видя волнение природы.
-Что-то плохое…
-Идём!
-Куда ты?! – пискнул птенец, сорвался с насиженного места и когтями вцепился мне в плечо.
-Вниз.
-Ты обезумел!
-Я хочу посмотреть, что стряслось…
-Но это опасно! Не надо!
-Уж лучше, чем просто сидеть и смотреть…
Он застонал и начал с силой клевать меня. Пришлось подставить ему палец – обречь себя на эту маленькую боль, иначе бы на плече выступили капельки крови.
-Это ты так не хочешь идти?
-Одумайся, Алекс!
На улице быстро темнело. Каких-то 5 часов, но туча, наползшая на округу, уже окрасила небо чернилами и разводами серых тонов.
-В такую погоду!..
-Мы просто прогуляемся! Не трусь…
Брыкающийся птенчик нехотя был замотан в шарф, после посажен на плечи, затем оделся я сам.
-Сиди тихо, коли так. Из-под зелёной вязи выглядывали одни глаза. Речи он предпочёл телепатию.
«Сам будешь отвечать за последствия!»
-Да что с тобой?
«Там что-то творится. Дурак, останься дома! Тебя оно тоже может настичь!»
-Что оно?
«Я не знаю!»
-А в непонятные образы не верю я! - открыл дверь и впустил в дом северный ветер. Он просквозил так, что на мгновение я замер, еле удержал ручку и с силой закрыл входную дверь.
«Останься дома!»
-Нет, я только взгляну…
Мокрые капли тут же ударились в лицо. Противный холод, резкий жар на шее – кажется, Рет стал ещё горячее и кидал на округу полоумные взгляды.
-Не бойся так!
Я ощутил, с какой болью метались по сторонам его крылья.
-Я не хочу, чтобы этот злой ветер настиг меня… - сказал он, на мгновение успокоившись.
-Вот, сиди так…
-Этот ветер…
-Расскажи уже всё, наконец!
-Это – зло. Деяние зла. Возможно, в этот самый момент за деревьями прячется смерть… Ты знаешь, как она выглядит?
Я решил промолчать, а сам чуть было не рассмеялся. Пред глазами предстал образ старухи в плаще, в руке у которой – клетка.
«Да, именно так! И она рядом. Оглянись!»
Вокруг был только дождь. Унылые забрызганные им деревья, синева пробивающегося неба, последние листья, лужи.
-Не вижу.
«Я так и знал.»
-Ой… – я вдруг замер и поглядел по сторонам.
«Увидел?»
Тени деревьев показались как никогда высокими.
«Теперь и ты трусишь, Ал? Ну же, не молчи!»
Сложно сказать, что на меня нашло. Темнота. Всё потеряло свои очертания. Я точно уменьшился и увидел всё Его глазами.
Так быстро домой я не бегал ещё никогда… Надеюсь, больше и не понадобится. И не сказать, что я увидел там что-то, нет, просто вдруг взглянул на всё его глазами и понял – рисковать ни к чему.
***
На следующий день Рет снова меня насмешил. Заставил заняться тем, чем я бы никогда не занялся! Спросите, чем? Спорю, услышу смех. Он решил научить меня вышивать! А сам бегал по столу и с жадностью глядел на разноцветный бисер, точно желая его склевать.
-Зачем всё это?
Чик на мгновение растерялся.
-Я говорил тебе…
-О чём?
-Да, я много чего говорил… Ты забыл уже.
-Ну?
-Мои сны!
Я снова схватился за голову.
-И как это может быть связано со снами?!
Перья надулись и стали, как шарик.
-Поймёшь.
-Подарок, что ли?
-Да.
-Но мне некому подарить его…
-Сейчас – нет, но ведь однажды будет! – его уверенность была заразительна.
-Не понял…
-Однажды время придёт. Но я не знаю – когда именно. Надо быть к этому готовыми. Всегда. Каждый день.
Послышался вздох. Это я представил себе, как отправлюсь на свидание в поисках девушки. Именно поисках. Или она пойдёт.
-Не надо с меня смеяться! – возразил Рет, - В любви нет ничего смешного!
-Да я…
-Я прекрасно знаю, что ты хотел рассмеяться. Сиди и шей. На, ещё бисер! – и протянул мне пару блестящих кружочков, нанизал их на иголку, я видел, как он скачет вокруг неё и явно боится коснуться.
-А что это будет?
-Подушечка, - ответ прозвучал просто и как-то по-детски.
-Зачем?!
-Чтобы таким, как я, было удобно спать.
И тут я не выдержал!
-Да ты же сам говорил, что лишь ты один живёшь вне дома! Что таких больше нет, и что другие считают это странным!
-Говорил, - тут же перехватил он, - но ты как не понял... Чтобы сидеть на подушке, не надо всё время быть на воле, можно вылететь и сесть. Разве ты не понял?
-Ты как всегда прав… Но почему именно бисер? Разве он не…
-Да, не очень-то мягко, - Рет прочёл мысль ещё до того, как она возникла в мозгу, или опять угадал? - Зато красиво. Мы это тоже любим.
И мне пришлось подчиниться. Опять. В сотый раз! Я не мог не послушать Птенчика.
***
Вскоре по нашему городку разлетелась весть. Я бы не сказал, что особенно интересная, но многим она пришлась по душе. Какой-то концерт – музыкальный вечер, целый фестиваль, длящийся много недель. Он надвигался на нас, как буря. Известные исполнители скоро подарят всем свои голоса. А также на вечере будет много развлекательных аттракционов и бесплатные напитки. Вообщем туда ринулись все, стали заранее покупать дорогие билеты.
-И вы идёте? – спросил я Зелу, которая сегодня была немного растерянной. Бледной, серой, ровно как её волосы.
-Что-то стряслось?
Она покачала головой.
-Нет? А чего тогда ты такая?
Она хотела что-то сказать, но слова оборвались на вдохе.
-Где Краси?
Девушка лишь помотала головой.
-А что с концертом?
-Иду, - грубо выпалила она, после побежала обратно в дом. Тогда я долго ломал голову над тем, чтобы это могло всё значить…
-Она исчезла!
-Как?.. – я потерял дар речи, птенчик тоже заёрзал на плече и сжался.
«Я тебе говорил! Случилось нечто плохое!» - прозвучало в голове. Его голос.
-Когда? Как?
Зела отвернула заплаканное лицо. Кажется, она впервые заплакала. Это меня ужаснуло.
-Я не знаю!.. Мы осмотрели лес, были в школе, у бабушки… Даже хотели тебя спросить… Нигде, нигде её нет!..
-Ну, не плач… - я не знал, как вести себя, но знал, что должен её успокоить.
-Она вернётся, – сказала она, но интонация больше походила на вопрос.
-Вернётся, да! – я также едва сдерживал себя, а противный голос в мозгу повторял, что «этого уже не свершится!»
-Что же с ней? – с криком обратился я, когда переступил порог дома, - Если ты знаешь – говори! Отвечай мне! – и обхватил пальцами брыкающегося птенца.
-Отпусти… - я и правду забыл, что он не любит объятий.
-Расскажи мне!
Он взлетел и уселся на спинку кресла. Сжался и приник к ткани. Он дрожал.
-Я говорил тебе…
-В тот день?
-Да. Это случилось… - чёрные глазки тотчас налились слезами, - Помнишь, я пошутил про смерть?
-И что с того?
-Я видел её. Чувствовал. Она была там... А ты не увидел старуху лишь потому, что она уже своё забрала…
В первый момент я не знал, верить ему или нет.
-Ты хочешь сказать… - голос похолодел и зазвенел в тишине комнаты.
-Прости, но это правда. Её больше нет!
Темнота вечернего неба медленно проникала в окно. Она и холодный осенний ветер лизали мои плечи и щёки, шептали страшными голосами, путали разум и мысли.
-Но ведь её ещё не нашли!
-Будь готов это услышать…
-Ты лжёшь! – закричал я и быстро побежал по лестнице. Хотелось уйти прочь, умчаться, остаться одному и забыть скорей обо всём.
Дверь закрылась быстро. Птенчик полетел вслед, но не успел и с силой ударился о дерево, упал вниз, покряхтел и не сразу взвился на лапы. Он сидел у двери, осевши на обе лапы, и точно думал, стоит ли ему идти вслед за мной. Наконец, он решил и медленно потопал по шерстистому ковру. Он решил забраться через другую щель – случайно обнаруженную им пару недель назад. На стене однажды что-то упало, а после был ураган – щель разрослась, её лишь прикрыли обоями, а дырка была большая.
Рет проскочил в неё и принялся искать мой силуэт. А после сел, замер, прицепился лапками к кофте, точно цепляясь этими самыми лапками за жизнь, и посмотрел в лицо.
-Я знаю, тебе тяжело это слышать… - помнится, сказал он и крепко прижался к груди.
-Я не хочу верить… Не могу…
-Но, увы, тебе надо смирится…
-Что же мне делать? – произнёс я, захлёбываясь в немых рыданиях.
-Просто быть. Рядом…
***
Рет любил собирать листья. Срывал их с деревьев, после раскладывал на полу.
-Зачем они тебе?
-Как напоминание.
-Об осени?
-Об этих ушедших днях…
Мне сложно было понять того, что он делает. Мне – да, а маме в особенности. Помню, она заскочила в комнату как раз в такой момент. Бедный птенчик в мгновение вжался в стену, она чуть не раздавила его! В такие моменты всегда казалось, что Он не успеет, и с Ним мама раздавит все мои мечты и планы.
-Смотри под ноги!.. – спорю, она и не поняла, чего так сказал. Зато понял я, что вечер предстоящий испорчен. Мама часто любила портить настроение – пришла и сейчас. Начала ругаться за несделанные уроки и за мой кавардак. А если мне хорошо так, что с того? Наши ссоры всегда заканчивались обидой. Обижался я. И рыдал я же. В мозгу проплывали недавно сказанные слова:
«Откуда ты только взялся такой? Мы чёрные, ты, ишь какой! Ты не наш ребёнок, если бы я только могла доказать это… Шёл бы ты к своим… Сам ищи их. Приёмыш!» - и так говорила она не в первый раз. Наверное, часто думала. Наверное, любила обижать и приносить боль?
Птенчик неуверенно вышел из-под стола. Выполз, волоча крылья по полу. Ему тоже не понравился разговор, и он спрятался, надеялся избежать его, но не вышло…
-Она не заметила тебя… Ты весь в пыли, Рет!
Он дался себя осмотреть, нахохлился и распушил перья.
-Забудь её. Возможно, Лура права… Мы слишком разные. Слишком…
-Неужели и ты так говоришь?!
-Нет, я просто оцениваю ситуацию. Ты другой. Ты сам это знаешь…
-Да…
-Вот поэтому не веди себя так, точно слышишь это впервые!
***
Что ещё сказать? Зима наступала быстро. По календарю оставалось пару дней, а по правде – кажется, миг. Воздух трещал и звенел от какого-то странного напряжения, так говорил Он, а я пытался понять.
-Спорю, тебе просто холодно! Давай вернёмся, и ты отправишься в «домик!»
-Нет…
Он не боялся зимы и холодов. И, кажется, дело не в шарфе – Рет был уверен, а после и я, что он сам себя грел – мечтами о заоблачном счастье.
Я даже пошутил однажды:
-Ты думаешь растопить своим алым теплом весь мир?
-Да, это возможно… Я только не знаю, как.
И тогда же я задумался о себе: а что мне останется? Слышал, мама однажды рассказывала такую историю: люди могут жить и без сердца – без этой крохотной птички, - но они становятся злы и коварны. Лучше не быть такими, лучше жить с ней… И тогда я сильно обеспокоился за. Ведь кто знает, что творится в голове Рета? Сейчас он сидит в шарфе, а после может сорваться… Или нет? Он никогда не предавал. «И не предаст…» - успокаивал себя заветной мыслью.