Ловцы Бога

История - миф.

                "Люди грядущего поколения будут знать многое, неизвестное нам, и многое останется неизвестным для тех, кто будет жить, когда изгладится всякая память о нас. Мир не стоит ломаного гроша, если в нем когда-нибудь не останется ничего непонятного". (Сенека Луций Анней)


.... и у алтайских волшебников есть тайны
август 2013 год.



      Таир чувствовала себя повелительницей всего мира, да что там мира, всей вселенной, а может и всех Галактик, когда кружилась, задорно смеясь, на вершине ледяной Белухи, однако круг ее владений был очерчен всего лишь горной Уймойской долиной.

       Она раскручивала свою воздушную юбку -и на землю летели золотистые, от солнечных лучей, снежинки. Когда Таир выпускала из ладошки маленькие льдинки, заведомо обогрев их дыханием, то на траве появлялась роса, а если задумывала послать людям дождь, то брала у Белухи ледяной осколок, разбивала его на несколько частей, складывала в свой узорчатый кубок, добавляла несколько слезинок радости или горя , от которых лед быстро таял, и повелительным жестом разбрызгивала готовый дождь на поля и луга. И в зависимости от ее настроения в долине шел или добрый, лаской дождик, или колючий ливень.

      Танцуя, Таир нравилось наблюдать, как ее юбка баламутила воды рек и озер, а испуганные  тучки, прибивались к земле от потока закрученного воздуха.

      Молодая волшебница - прозрачная, легкая, с рыжими до пять кудрями, озорными черными глазами и капризными маленькими губками,  порой скучала, и тогда долина на долго погружалась в туман, а по горным дорогам людям опасно было передвигаться.

А уж если Таир веселилась, то несравненная благость,  птичьим щебетом разносилась по алтайским равнинам, и свежестью кристально чистого воздуха исцеляла человеческие души.
В такие дни улыбались все, даже коровы и лошадки, не говоря уже о пастухах и вышедших погреться на солнышке старушках, подставляющих лучам счастья свои обезьяньи мордашки, в надежде избавиться, хоть на мгновение, от паутины морщинок.

Иногда Таир, нарушая все запреты, покидала свою вершину, и стремглав неслась вниз к земле, крутилась вокруг домиков, заглядывала в окна, наблюдала за игрой детворы, щекотала грозных псов на привязи за ушком, те испуганно поскуливали от блаженства и все же хоть и порыкивали, но лаять боялись.

Легким дуновением ветерка и ярким ароматом багульника, она смущала молодых парней, тихонько хихикая рядом с ними и даря воздушный поцелуй. Молодые люди смущенно оборачивались и почесывали свои, еще еле покрывшиеся щетиной, щеки.

Такие шалости Таир могла позволить себе очень редко, чаще всего волшебница скучала в гордом одиночестве, охраняя вершину Белухи и не только от постоянных путешественников, но и от горячего дыхания своего отца -Солнца и магнитных бурь матери- Вселенной.

-  Никто обо мне не знает, - сокрушалась Таир,- я спасаю людей от лютых морозов и ледяных ветров, оберегаю от грозы и урагана, охраняю их мосты и держу реки в узде, чтоб они не разрушали земные долины и переправы!

 В последнее время Таир все чаще грустила и если уж в отчаянии топала ножкой, то в небе громыхал гром и сверкали молнии. Хотя ей так было поступать запрещено.

- Все твердят: Слава Богу, Господи помоги! -а помогаю ведь я, - вздыхала Таир.

 Она понимала, что непозволительно волшебнице так думать, но ничего не могла с собой поделать, мгла горечи,  обиды, затмевала разум, и в один из пасмурных дней Высший совет старших волшебников,  во главе с немногословным седовласым повелителем  гор - Путником, согнали ее с вершины. И даже могущественные родители не смогли помешать решению волшебного совета. Таир дали на исправление столько времени, сколько потребуется, отправили к людям, и долина на это время осталась без защиты всевышних сил.

-Вновь поднимем тебя на трон Белухи, когда время придет и ты заслужишь прощение, - огласил приговор Путник , облаченный в золотой плащ и перебирая в руках бусы из горного хрусталя.
Он посмотрел на Таир своими пронзительным взглядом синих бездонных глаз и добавил: " Когда усмиришь свою зависть и гордыню, тогда и получишь обратно силу волшебную и свои магические наряды. Ступай!"
 
- Я отомщу тебе, - пригрозила кулачком прекрасная Таир, - дряхлый старикашка, черствый волшебник, я пожалуюсь на тебя Богу, он спасет меня, он старший, он , он...

И тут Таир почувствовала, что по ее щекам потекли горячие слезы... она услышала отрывистое быстрое человеческое дыхание в своей груди и ощутила росу на ногах....




Глава I

КРУГ «СОН»

Эмма не хотела просыпаться. Стоит ли смотреть на этот мир, щуриться, видеть слезы сквозь ресницы и плывущую под ногами дорогу? Зачем?
Утро, шепотом тысяч душ, открывает миру горную долину, мелькают силуэты путников. Одни улыбаются, другие скалятся, многие плачут, а один- зовет взглядом.

— Пошли, я жду…
— Я не готова, — умоляет его Эмма и видит, как к человеку в холщовой рубахе, медленно тянутся сотни страшных рук, она хочет спасти его, позвать, окликнуть, но сил не хватает вымолвить ни звука.
Щемит сердце.

Сон юности. А может быть и не сон... Так думала Эмма, когда на мгновение память возвращала ее в те далекие годы.

- Как же все-таки тепло на сердце было от его появления, даже если это всего лишь  фантазия...Хотя, как знать...— вздохнув, Эмма нажимает на кнопку магнитофона и с первыми звуками будийской мелодии вновь погружается в прерванные воспоминания.

Солнечное утро. Пора вставать, но отголоски сна заставляют ее спрятаться под одеяло и не открывать глаза.
Трудно дышать.

— Это всего лишь сон, повторяющийся сон! — уговаривает она себя, но почему тогда в кулачке зажата травинка, а босые ноги влажные, как от ходьбы по росе?
Странно!

Надо кружиться, забыть все это, убежать от наваждения и того юношеского мучительного сна. Пусть лучше наяву…

... Эмма  очертила в воздухе рукой круг и сделала несколько странных движений, отталкивая кого-то невидимого от себя, или отгоняя ненужные мысли... В последнее время она все чаще стала вспоминать прошлое и как на покаянии, сама себя пыталась простить или отпустить грехи, хотя не могла разобраться - в чем же грех, в том что жила, как могла, и маялась, и верила,и  искала любовь, счастье и самое главное - выжила... В чем же грех-то, Господи, вздыхала Эмма, ведь всегда верила в покровительство кого-то, и если даже Ангелов Хранителей, посланных Богов,- нет, то их следовало бы придумать,  ведь так земная жизнь со всеми ее горестями становиться хоть немного легче.... Так в очередной раз думала Эмма, когда над ее домом загоралась первая звезда и горы съедал ночной мрак.

     Эмма распустила свои длинные волосы, сейчас уже черные, посетовав на то, что некогда шикарный рыжий цвет ее волос съела седина и вот теперь приходится краситься в самый простой цвет - черный. Затем сбросила с ног тапочки, достаточно большого размера и улыбнулась, вспомнив, как часто над ней подшучивали , дескать ножка то у тебя ну совсем не Золушкина, туфельку то не стоит тебе и предлагать, хотя ей так хотелось вдруг оказаться на месте этой сказочной героини и найти принца, и вовсе тут не в размере ноги дело, успокаивала себя Эмма. Хотя на ее стороне всегда была бабушка, лукаво повторявшая:" Ты Богиня, чего смущаээшься, высокая, стройная,размашистая - чего на мелкотну обижаээшься? Вот раньше на земле люди под пять метров в росте жили, ты наверно из их племени!". Улыбалась бабушка и поглаживала ладошку Эммы.   
- Эх, бабушка ты моя ушедшая, знала бы ты, как не просто быть видной женщиной, как порой красота злую шутку с тобой играет, что хочется измазать себя дегтем и стать уродиной, лишь бы избавиться от завистливых глаз и каверз людских, - вздыхала Эмма.
А что уж теперь об этом думать, прошло все, давно было, хотя как будто вчера...

     Эмма в очередной раз отмахнулась от навязчивых мыслей о своей былой красоте и включила восточную музыку, одела поверх ночной сорочки алую,  огромную юбку, застегнула ее на желтую старую пуговицу, которая чудом сохранилась у не еще с детства и была ее первой драгоценностью,  и начала медленно кружиться, танцуя суфийский танец, который ее научили исполнять дервиши, когда она ездила в Турцию. Танец -медитация. В исполнении очень сложен. Удерживать равновесие, раскручивать юбку и переносить головокружение у нее получилось только после многолетних занятий. Каждый новый поворот — это день, час, секунда ее прошлой и настоящей жизни, той, что оставила на сердце большую боль, радость и сотни вопросов.

КРУГ «ПРЕДЧУВСТВИЕ»


— Хочу запечатлеть этот день, — сказала себе Эмма.И вот она уже с сыном, которому исполнилось семь лет  в фотосалоне.

     Простое маленькое помещение, шторки, стульчик и улыбчивый рыжий фотограф. Сын удивлен. Что за мир странных светильников, стоек и техники, и такой необычный запах, кислой капусты? Чудо страна, где верховодит взъерошенный волшебник, который колдует за треногой и смотрит так пристально. Яркий свет, щелчок — и екнуло сердце, как будто в тот миг кто- то включил яркий свет жизни и осветил дорогу. Все показалось каким-то другим, нереальным.

     Прошли годы… Эмма рассматривает фото: яркий, лучистый взгляд синих, прозрачных мальчишечьих глаз и реснички, одна от другой, как лучики, охраняющие душу ребенка… Как много им придется увидеть того, от чего материнское сердце неистово старалось уберечь. Тогда они светились стремлением познать этот чудный мир, и завоевать его.Она замечала, какой пронзительный взгляд у сына- смотрит и пробирается в самое сердце! На душе становилось жарко и тревожно… Теперь его глаза смотрели не только на нее.

      Воспоминания о каждом прожитом дне можно наполнить мудрыми мыслями, но ведь это будут только мысли. Как сделать свою жизнь мудрой? Неужели только через беды, страдания, боль и потери? Эмма часто задавала себе этот вопрос. И уверовала, что иного пути нет.

     В тот миг, когда вспышка фотоаппарата ослепила Эмму и ее сына, она еще не ведала, что добрая сказка в жизни закончилась. Испытания уже теснились у ее порога. Ее выбрали и звали…



КРУГ «ГОЛОС»

     Она искала его среди людей, в толпе, в душном автобусе, в институте. Было ощущение, что он всегда рядом. Чувствовала его дыхание, шепот, ощущала взгляд, а вот реально увидеть не могла. Вдруг в отражении витрины магазина возник знакомый образ, обернулась… набралась смелости, подошла поближе, и разочарование окутало холодом — не Он!

И тогда решила, что есть только один способ избавиться от навязчивого поиска Путника — заставить себя все забыть. Хотя, что забыть? Ведь не было ничего! Есть только сон… И травинка в кулачке.

— Я не могу это объяснить, значит этого нет, это мои фантазии, — решила Эмма, но сердце в ответ лишь хитро улыбалось…

— Тебе придется с этим жить, — слышит Эмма внутренний голос.
— Если этого нет в реальности и я не могу пожать его руку, прикоснуться к его губам, значит это сон, — продолжала разговаривать сама с собой.
— Его надо забыть!

Однако, в душе оставалось сомнение, ведь так сладок этот ночной мир! Он мучительно и радостно согревает сердце… там волшебство, там сказка, в которую хочется верить и возможно верить в слова, которые она услышала во сне:

— Жди, жди, — звучит мужской шепот, человек ей не знаком, но она решила его назвать  Путник, теперь уже и не помнит почему, но так ей показалось правильней будет, уж если нет имени, то пусть будет образ всегда идущего рядом с ней человека, на яву ли, или в мечтах, но ей казалось она точно слышала, как он ей однажды сказал:
— Я совсем рядом, только не останавливайся и не оборачивайся, иди вперед. Я буду приходить и уходить, буду един и многолик, наступит время и ты узнаешь меня, только не пройди мимо…

  Эмма вспоминает время юности, разговоры о счастье, красивой божественной жизни: первый поцелуй, желание родить пятерых детей, стать передовиком производства, выйти замуж, купить шубу, дожить до ста лет, — наивные мечты, но о них спорили и в них верили, это была другая жизнь… была, а будто бы и не было ее.

- Эх, молодость, - вздыхает Эмма и продолжает кружиться…

КРУГ «ОЖИДАНИЕ»

    Разве это любовь? Скорее всего, девичьи мечты... Необъяснимое, тонкое чувство любопытства — через страх перед неизвестностью исследовать что-то новое.
    Путник долго не появлялся во снах. Эмма обрадовалась, теперь она стала как все остальные девушки, беззаботной, веселой и легкомысленной. Однако, на душе было тоскливо. Она часто думала о нем, и, ругая сама себя, ждала его появления.
     Он молчал… его образ постепенно уходил далеко в прошлое.

И когда на сердце уже стало совсем легко и спокойно, летней жаркой ночью, вдруг Эмма вновь услышала его голос:

— Ты есть в другом, — обжег ее слух шепот Путника.
Эмма не испугалась, однако сжалась всем своим существом, потому что давно уже ощущала свое присутствие в ком-то другом, но боялась дать определение этому состоянию.

— Да, я знаю, только кто он, где, мне необходимо его видеть, — громко крикнула она, — я не могу так жить, не могу без него, он моя кожа, мой слух, мои руки, мое сердце! А где же тогда я?

Она не получила ответа, но ее ошеломил взгляд Путника и его нежная снисходительная улыбка.

     Эмма резко проснулась, открыла глаза. Ночь. В большом доме тишина. Не слышно даже, как храпит отец. Еще пахнет свежей краской и древесиной. Жаркий ночной ветерок. Как все прекрасно вокруг!

     Это душевное благостное настроение резко сменилось, когда Эмма ощутила холод в ногах. «Опять по росе бегала, но я же спала и не вставала с кровати!» И все же ножки, как хрустальными бусинками, были усыпаны капельками росы.
Стало страшно…

     Вдруг она опять отчетливо услышала знакомый голос:
— Я буду приходить и уходить, я буду един и многолик, главное узнай меня в нужный день и час, — повторил Путник и исчез.

И потянулись дни. Неизвестность манила и завораживала, кто-то невидимый был рядом.
Но день и час еще не настал…

Круг «СЧАСТЬЕ»

     Какая вокруг благодать! Так можно жить только в раю! Хотя Эмма не знала, как там, в этом описанном в книгах раю, но все же подразумевала, что именно так. Однако, она стыдилась такой беззаботной жизни, стеснялась и пыталась нагнать на себя разные проблемы и горести. Но они проходили стороной. Как в сказке, по велению волшебной палочки: всегда уютный дом, хоть и приходилось с родителями колесить по всей стране, менять места,  всегда все шло гладко, без проблем.

Безоблачно началась и семейная жизнь. Родился сын. Все складывалось само собой, как будто ее жизнь кем-то была прописана, запланирована и у нее никто не спрашивал совета.

«И зачем мне это испытание?» — тихо вздыхала Эмма. Даже грустно немного на душе. Трудно представить, что есть потери, нищета и болезни, она не знала — стоит ли этого опасаться… Разьве они обязательно должны быть в жизни?

И даже, через много лет, когда вновь появился Путник и обнимая своим дыханием Эмму за плечи сказал:
— Береги свою жизнь! Учись жить в наслаждении, а то горе тебе!
Она не приняла эти слова близко к сердцу, а точнее — не поняла…

В итоге геройство, стремление жить как все при социализме, работать на износ, быть как все, потянули ее в пучину мучительных потерь и горестей.
Эмма решила, что не правильно жить, возвышаясь над другими, кичиться своим достатком и счастьем… и умышленно или бессознательно, гнала себя к другой жизни, и как оказалось потом — к обрыву…

    Она ушла с престижной работы, устроилась на металлургический завод в горячий цех, в то время она жила в Новокузнецке.  Ей казалось, это был зов ее сердца, хотелось испытать себя, понять — сможет ли совладать с горящей лавой, с огнем, с которыми и мужчинам подчас не под силу было справиться.

Преодолела себя, даже стала передовиком производства. И вдруг опять зазвучал в ее душе голос:
— Не ценишь ты блага мои, — упрекнул ее Путник, и в отчаянии махнул рукой, — Видно не готова, что ж иди своей дорогой, и когда твое сердце станет мудрым, а душа зрячей, я приду к тебе. Время даст- встретимся.

    Горький холодок пророчества пронзил Эмму. Ей показалось, что ее стало в два раза меньше. Мир, прежде такой широкий и добрый, стал узким и враждебным, в глазах потемнело и предметы приобрели неясные, неотчетливые формы.

    «Наверно у меня ухудшилось зрение», — подумала она. Но разве только в этом дело, если теперь, чтобы понять окружающий мир, Эмме приходилось всматриваться в предметы и вновь открывать все то, что ей раньше было знакомо, но теперь стало неузнаваемым, потому что не хотелось на мир смотреть. Непонятная боль в боку, и отсутствие аппетита она списывала на усталость, а то что похудела - так это прекрасно, каждая женщина об этом мечтает.

     На очередном профосмотре в медицинком кабинете на заводе медсестра, взглянув на ее анализы, вложила их в медицинскую карту и настороженно передала врачу.
- Что-то не так,- заволновалась Эмма.
- Да, что-то не так, - как можно равнодушней попытался сказать врач, старый еврей в больших роговых очках и до синевы накрахмаленном халате и принялся быстро писать в бланках направления на обследование, повторяя:" Что-то не так, а вот что- надо выяснить, сдать анализы, но в цехе вам работать запрещаю!".
 
    Эмма онемела и больше ничего не спрашивала. Забрала направления, в размашистом почерке врача ничего не смогла прочитать, а так хотелось, бросила бланки в сумку, повязала косынку, тщательно заправив локоны и не поднимая глаз вышла из кабинета. Долго стояла на крыльце, и потом как ошпаренная побежала домой.
- Что мне делать? Что делать? - спрашивала она себя и незаметила, как уже оказалась дома и резко открыв дверь, неосознанно крикнула: «Мне нужна помощь… Помоги мне!», - она обращалась к кому-то, к Богу, к путнику, к Ангелу Хранителю, к бабке повитухе, к своему деду кудеснику, который при жизни мог заговорить любую болезнь, не ел мясо и верил в силы природы, но вместо всех предполагаемых спасителей на нее смотрел только ее маленький сын… 
- Мама? - испуганно спросил он.
 Эмма не ответила , а крепко прижала его к себе. На следующий день они пошли в фотосалон...

     Все это страшно вспоминать, пусть музыка заглушит память. Надо кружиться, кружиться…

ГЛАВА II
Круг «СЫН»

     Маленький, а так смотрит, словно взглядом проникает прямо в душу… Зачем ребенку такой взгляд — с одной стороны удивленный, с другой- не по-детски мудрый?
Луи радовался всему, что видел и слышал… То, что всем казалось таким обыденным и простым у него вызывало восхищение, но то, чего и бояться не стоило — откликалось в его сердце болезненной дрожью: «Почему они этого не видят, почему не опасаются, почему не боятся? Ведь это плохо, это может принести беду…»

Но его не слушали.

     В детстве он был уже взрослым, и все, что происходило в семье, с его родителями, он воспринимал без наивной уверенности, что все образуется.
Он смотрел на мир с уставшей улыбкой мудреца, хотя был еще совсем маленький. А потому — искал защиты, но не мог найти… Любое событие Луи пытался объяснить себе, но ответы были слишком суровы для его возраста. Подтверждение или опровержение своих мыслей, он хотел найти у матери…

     Но не всегда был услышан, а потому на всю жизнь самым ярким и самым привычным для него стало обращение к любимой маме с вопросительной интонацией… Даже сейчас, когда ему далеко за сорок, он по-прежнему — либо называет ее по имени — Эмма, либо очень ласково и настойчиво, но всегда с вопросом — Мама?!

— Мама? — зовет он ее, когда она в другой комнате.
— Мама? — обращается к ней, когда она рядом.
— Мама? — когда просто гуляет с ней по городу или находится в кругу друзей.

    В этом обращении таится скрытый и очень сильный призыв о помощи, желание спросить и услышать ответ на все, что происходит вокруг: каков этот мир, весь ли он мой, как жить, ты всегда будешь со мной, ты любишь меня?

Впервые он спросил об этом у мамы тогда, в фотосалоне, когда фотовспышка ослепила его глаза и он почувствовал на своей ладони маленький круглый предмет и теплую слезинку, которая скатилась с маминой щеки:

— Мама, что это?  Что с тобой? Я буду с тобой?

     Но ответа не последовало, искать ответ пришлось самому. И всю свою дальнейшую жизнь он искал не только ответы на множество разных вопросов, но и самого себя, искал защиты от того, что так глубоко и так небезопасно сидит в нем…то о чем не сказала мама, а впрочем и не могла сказать.


    Он никогда не хотел жить вдали от матери, не стремился к этому, и не потому, что жалел ее и не мог оставить одну… Их связывало что- то большее, чем просто сыновья преданность… Возможно, он хотел услышать ответ на самые главные вопросы: это моя жизнь? это мой мир, мама? Мама, что с тобой?

   Эмма не могла ответить… А он ждал и чувствовал, что мать по какой-то непонятной для него причине, пока молчит, но верил, что время придет… Но когда?

Он догадывался, что она хранит какую-то тайну…

Для него есть Эмма — возвышенное, мудрое существо, олицетворение всего мира и всех живущих на планете женщин.

А еще есть мама! Близкий, родной человк — без имени, в котором сосредоточено бескрайнее море добра, тепла и заботы, безоговорочной любви и строгости…

Странно, но так было и так есть!

КРУГ " ЗАЩИТА"

     Свое детство он прожил, как старичок, и вот, когда ему исполнилось сорок семь, вдруг наступил миг детства, непостижимой легкости, радости и чудных открытий…
Мир стал добрым и безопасным для Луи, а он — большим ребенком, прозрев и как будто почуяв смысл этой жизни… Ушло отчаяние, и все, что его окружало, приобрело четкие очертания и яркие краски.

«Боже, прости, я ухожу от тебя, я стал Сильным. Я перенес, отпущенный тобой для меня срок страдания… Я нашел этот мир, и теперь он мой…», - сказал в один из дней Луи.

Он пятнадцать лет служил церкви… Искал в ее стенах защиту, думал, что там он будет в безопасности, но горько ошибся. А потому ушел… Затем семь лет отдал школе и обучению детей английскому языку… Потом адвокатская работа, защита людей, общение с полицейскими и заключенными — сплошное уничтожение жизненных сил.

«А что для души? Где я сам? Где моя жизнь?
Мама?»


В детстве он сразу стал взрослым, и только сейчас позволил себе быть юношей.
Кто -то поменял его жизнь… Перепутал возраст… А может быть, это произошло не случайно?!


Круг «ПЕРЕРОЖДЕНИЕ»


— Ты ушел от меня, — шепчет Эмма — оставил за себя мужа и сына. Зачем? Грешника и ангела! Я не справилась с этим!

Она вспоминает эти годы и начинает кружиться все быстрее и быстрее, в то время, как музыка почти затихает, она остается в своих мыслях, в своем ритме… Кажется, вот- вот потеряет равновесие. Нет, ее как-будто поддерживает кто-то невидимый. Она чувствует это и не боится.

…Эмма перестала общаться с мужем. Прекрасные, ровные отношения превратились в простое сосуществование двух людей рядом. Никто не делал друг другу больно, не было измен и грубых слов… Просто душа перестала петь. Внимательный, добрый, до мелочей обходительный, — Эмме он стал не интересен.
Потому что поглотил ее всю, сделал своей собственностью, своей — прелестью. Он заботливо исполнял все ее капризы и предугадывал желания: покупал наряды и женское белье, купал ее, как малышку, готов был сделать для нее все. Главное — она у него есть, он обладатель большой драгоценности… А эта драгоценность относилась к столь тонкой заботе сначала со смущением и радостью, а затем — с отвращением.

    Эмма потерялась, перестала существовать. Она была только его! Золотая клетка отношений тяготила. И уже не нужна была ей. И только маленький ангельский человечек скрашивал ее заточение, удивленно смотрел на нее и не понимал, почему так печальны мамины глаза.
- Терпи, терпи, - уговаривала она себя, но вдруг почувствовала, что ревнует мужа и не только к сыну, а к жизни, в которой возможно уже не будет ее, но говорить  о своей болезни не стала, приняв твердое решение - жить столько сколько сможет!

Муж делал все самостоятельно. Прекрасный мастер резьбы по дереву, он построил дом, и все, что в нем было, сделал своими руками. Мебель, рамы для картин, даже некоторую кухонную утварь. Поразительное желание хозяйничать, какое-то дико — природное, хотя многие скажут- вот повезло с мужчиной, какой золотых дел мастер.

Эмма сердилась. Ей казалось, что и ее он вырезал по — своему разумению, острым ножом по коже. Каждая линия оттачивалась годами и вот, раны начали кровоточить. Эмма стала замечать сильную схожесть сына с отцом.

Нет, нет… Прошу, Боже, сохрани ангела таким, какой он есть!

Продолжать жить с мужем было невыносимо, а уйти в неизвестность — страшно! Да и не поймут люди — куда тебя несет, скажут, от такой хорошей жизни, глупая? И никто не знал, что творится в ее душе. А между тем, сын стал все больше тянуться к отцу, при этом как- то виновато посматривая на мать.

«Мама? Почему так тебе тяжело? Мама?!» Но сказать им она ничего не могла.

И тогда она вдруг почувствовала, что теряет сына.

— Нет, этого я не допущу. Это уже было в моей жизни, я уже чуть было не потеряла его при родах. Ангела нельзя вот так взять и потерять! — шеплата Эмма ночами.

Вспоминая это, она закрыла глаза и с болью окунулась в тот отчаянный час, когда пришло время сыну появиться на свет.


КРУГ "РОЖДЕНИЕ"

Ребенок запутался в пуповине.

— Осторожней, — услышала Эмма слова акушерки — Младенец может задушить сам себя.

И началась борьба за его жизнь.
Мальчик пришел в этот мир с самоотверженным желанием жить и, в тоже время, с болью утраты безопасного материнского гнездышка. И когда оборвалась связь с матерью, малыш закричал так громко, что эхо разнесло его плачь по всему роддому. В детской палате переслали плакать новорожденные, а кричащие будущие матери на мгновение замолчали, почувствовав, как утихает боль…
«Странно, но я уже слышала этот голос», — думала Эмма, теряя сознание. И уже в забытье почувствовала теплое дыхание:

— Я теперь всегда рядом с тобой, я смотрю за тобой, я буду обнимать тебя, я буду плакать вместе с тобой, я буду расти и стану человеком. Я буду тебя защищать… Только ты научись меня слышать, я не буду больше с тобой разговаривать, ты научись читать мои безмолвные слова. Ты увидишь меня, придет время…

Эмма очнулась, почувствовав странное прикосновение. И это уже был не сон. Ей принесли маленькое существо и положили на руки. Ребенок, туго замотанный в пеленку, удивленно смотрел на нее.

— Какие большие у тебя реснички, божественные, — подумала Эмма, и в этот миг в глазах младенца мелькнул огонек, как молния, ярко, лучисто…

Эмма вздрогнула. Она почувствовала жар в ладошках, перехватило дыхание. Путник теперь говорил с ней светом глаз ее сына!

От воспоминаний того далекого события у Эммы закружилась голова. Пришлось на мгновение остановиться, сосредоточиться и постараться раскрутить юбку в обратную сторону… но остаться мыслями в прошлом…

КРУГ " ВСТРЕЧИ"

 И все-таки она ушла от мужа. Без ссор и объяснений. Не оглядываясь. Взяла ребенка и вышла из дома. Миг свободы длился не долго, как будто кто-то решил за нее, что одна она сейчас не может быть и послал встречу с новым человеком. Он появился в ее сердце легко, мирно и бесстрастно. Пришел и остался.
Эмма понимала, что не было любви, однако чувствовала, что в том момент ей просто необходимо, чтобы рядом был другой, совсем противоположный прежнему — мужчина, возможно, чтобы обрести и понять себя. Так и случилось, в новом герое ее романа — не было особой ласки и доброты, он был просто мужчина, в какой-то степени, наверное, даже жесткий.

Она чувствовала вину перед первым мужем, и старалась сама себе отомстить, наказать себя, пусть вот так — с хорошим, но нелюбимым человеком, который ее любит по-мужски, требовательно, упрямо и без боязни потерять. И самое главное, ее ангел-сын совсем не был похож на нового мужчину в их доме…

Они были совершенно разные люди, люди с разных планет, вот только не сразу она поняла, каково же было сыну быть рядом с незнакомым, не родным человеком. Впрочем, в те годы Эмма даже и не задумывалась об этом. Все шло, как шло. Она уже ничего не хотела менять. Возможно, и нет этой любви на свете, и все это только выдумки, красивые сказки. А между тем, женское сердце томилось в неведении. Ей казалось, что как в сказке должен прийти к ней прекрасный принц и спасти спящую красавицу, она верила, что любовь излечит ее, даст ей силы жить...Верила, или скорее всего хотела в это верить, убеждая себя что у нее есть время, и цероз печени - болезнь долгая, хоть и не излечимая, хотя врачи и дают положительные прогнозы, но вериться с трудом... А потому так хочется пожить и так хочется любить...

«А может быть, я какая-то не такая, как все, и не дано мне любить. Да и зачем — у меня и так все есть», — уговаривала в те годы сама себя Эмма и грустно улыбалась.

Теперь она точно знает, что это ветерок предчувствия любви тогда нежно щекотал ее сердце, просто еще не настало время…

    Эмма остановилась в свеом танце дервишей. Юбка в очередной раз больно ударила по ногам и дала отсчет новым воспоминаниям… Любовь пришла не сразу, но вдруг. Здесь не следует кружиться. Этот круг надо вспомнить в тишине, уж очень время было обворожительное, до сих пор трепещет сердце.

И пока Эмма вспоминает это божественное дыхание , продлившее ей жизнь, сделаем другой виток малого круга, тот, о котором она и не знала, но который открылся ей через многие годы.

Круг «АНГЕЛ»

   Сын постепенно взрослел, но все еще уже жил своей мальчишеской жизнью. Казалось, он любил всех, и все девчонки в школе прекрасны и загадочны.
«Это не должно быть важным для меня», — говорил сам себе подросток, пристально всматриваясь в свое отражение в зеркале. Он прищуривал глаза, зачем-то позировал. Кривлялся. Пытался понять, какой образ ему больше подходит.

   Задумчивый, грустный, веселый, суровый, застенчивый или решительно неприступный… или вечно задающий вопросы. А может быть, страдающий? Не знал, на какой маске остановиться — вроде все хороши. Спросить не у кого, да и кто скажет, какой ты со стороны? А самому решить было сложно. Хотя он чувствовал, что внутри что-то меняется. Временами хотелось даже ощутить внешнюю боль или самому себе ее причинить, чтобы отвлечься.

    Луи искал защиты, но не знал, как потушить этот полыхающий внутри него огонь. Он стал наблюдать сам за собой со стороны, и когда его окружали витрины магазинов, он — не отрывал от своего отражения взгляд. Так хотелось разглядеть себя со всех сторон. Как будто в нем боролось два существа: один внутренний — такой непонятный и добрый, и внешний — опасный и неуправляемый.
    Один мудро оценивал жизнь и все происходящее, и казалось, знал ответы на все вопросы и ничего не боялся, как тот старичок, который прожил миллионы лет и теперь смотрел на своих собратьев снисходительно, не пытаясь их осудить или помочь им — пусть сами пройдут свой путь и все поймут.
    А вот второй, из плоти и крови — вечно сопротивлялся, стремился преодолевать какие-то преграды и препятствия… Изматывал себя физическими упражнениями и вечно вступал в конфликты.

«Кто я?» — спрашивал себя Луи — «Как жить с этими двумя внутри? У всех ли так происходит?» И почему так колотится сердце, когда нечаянный взгляд одноклассницы останавливается на нем? Хочется зажмуриться и отвернуться. Почему? Но потом, украдкой, понаблюдать за этим существом в бантах и рассмотреть повнимательнее. Хотя прежде видел сотни раз. Все менялось, только вот зачем?

     Круг шелестящих мыслей охватил Эмму. И если еще секунду назад она вспомнила сладкие мгновения прежней любви, то сейчас неожиданно перед ней возник детский, удивленный взгляд сына.
О чем он все время хотел ее спросить, она прекрасно знала, и не могла ответить насколько права она, что молчала столько лет. Страх это был или жестокость?  — до сих пор это было непонятно ее сердцу.

«Значит, и не надо, значит, так было угодно свыше», — решила однажды Эмма, и перестала задавать столь тяжелый для своей души вопрос. Она так часто вспоминала тот шепот внутри нее: «Он дан тебе на спасение, он далеко и близко, он — это я, он защитит тебя. Жди!»
А потому она не хотела, чтоб он жалел ее и каждый день, мучительно ожидал ее ухода...пусть будет моим Ангелом спасителем, пусть верит, что жизнь вечна ...

    И она так привыкла в этой великой мысли, что неожиданно для себя стала воспринимать этого маленького человечка, как Богом данное существо. Ребенок все мог сам, и, казалось, ни в чем не нуждался. Она относилась к нему строго, и раз уж он пришел свыше — значит сильный, и ему не нужна ежеминутная защита.

«Пусть пройдет этот путь познания земных невзгод сам», — так решила Эмма, и не то чтобы осознанно, специально заставляла себя достаточно жестко поступать с сыном, а так получалось само собой. Он равный, он сильный, он все сможет познать сам. Возможно, то, что он уже третий месяц спит на полу — это его испытание, значит, так надо. Постичь неудобство, пережить страдания и понять, что такое блаженство. Что такое жизнь.

Она так думала. Так все и происходило, но мало кто знал, что же на самом деле заставляло ребенка так жить, так вести себя в этом жестоком мире, имея такое огромное любящее сердце.

А между тем, Луи до боли в груди и покалывания в висках старался всмотреться в жизнь матери. Душа его кричала: «Обрати на меня внимание! Не как на ангела, а просто как на человека. Я хочу любить, капризничать, есть сладкое, получать подарки, плакать. Я человек. Я хочу, чтобы меня любили не как Богом отмеченного, а как простого мальчишку, любили безоговорочно, вечно. Просто любили!»

Но сказать это вслух оказалось невозможно, и пришлось с этим жить, так и не рассказав о своих желаниях Эмме. Оставалось только надеяться, что кто-то изменит их жизнь, кто-то поможет повернуть этот Круг в другую сторону.

Эмма остановилась. Устала кружиться.Устало тело.Екнуло сердце. Похолодела душа.

"Ага, ты помнишь, помнишь тот день, когда ребенок сурово показал тебе, что такое другая жизнь, а не только твоя собственная, которая может оборваться когда-то там, в необразимом будущем, и  помнишь боль, реальную боль страха потери … Это уже не круг, это начало конца",- Эмма вспомнила эти мысли и ей стало стыдно, за то что в те годы позволила себе упиваться своими проблемами, забыв о тех, кто рядом, кто так же как она хочет жить, просто жить и все.


Круг «БОЛЬ»


Луи искали всю ночь. Сначала и не обратили внимания, что в столь поздний час его нет дома…

— Как тебя зовут? Мальчик, ты чей? Кто же за тобой придет? — переживала какая-то тетка.

Луи молчал, не потому что не знал ответ, он просто не понимал, почему должен отвечать и зачем у него это спрашивают. И чего все так испуганно на него смотрят?

С какой-то дикой радостью он чувствовал, что испытывает жуткую боль. И как сладко было на душе от того, что все вокруг него суетятся, накладывают повязки, что-то делают с его телом. «Наверно я в раю! Как хорошо, только почему так больно…»

Он закрыл глаза, чтобы вспомнить первые мгновения этой боли — было такое впечатление, словно чья-то могучая рука вывернула его наизнанку, вцепилась в ногу и оторвала ее, а через лопнувшую кожу поменяла все органы местами. Луи слышал, как шуршат его ресницы, как булькает в гортани слюна, как стучит в висках кровь, и как надуваются вены, а еще он ощущал боль в каждой косточке своего тела. Вот только в левом бедре она была ощутимей, резче, как будто кто-то вытягивал из ноги жилы…

Авария случилась вечером. Зеленый грузовик сбил ребенка на полном ходу. Борт машины, как лезвием, полоснул ребенка. Луи отбросило в сторону от дороги, и после этой вспышки боли он уже мало что помнил.

То жар, то холод, и гудящая тишина…

Странно, но когда к нему подбежали врачи скорой, они заметили, что ребенок улыбался. Подумали — посттравматический шок, но шок в душе Луи был по другому поводу…

— Как чудно, что со мной это произошло! Мне больно, больно по настоящему, больно так, что я наконец-то плачу, больно так, что пересохло во рту, больно — и я задыхаюсь от этой боли, — шептал сам себе Луи.

В этот миг перестала болеть душа.
Как благостно.
Первенство захватило тело.

Луи показалось, что он стал тяжелее, исчезла та былая легкость, что присутствовала в теле. Что-то уходило из него, прощалось. Навсегда? Или это просто самая обыкновенная боль от удара, или…

— Я вернусь, но не один, — прозвучал чей-то голос.

— А ты кто? — на стыке двух дыханий спросил мальчик удивленно и настороженно.

— Я — это ты, только я ухожу.

Голос звучал, и мальчик каким-то неизвестным образом видел это. Поток чужого дыхания и шелест, как от взмаха крыла, эхом отскакивали от стен, железной кровати, потолка и зеркала над умывальником, и вдруг, превратившись в молитву о помощи, исчезли.

— Поторопись, — вдогонку, боясь опоздать, крикнул Луи, и продолжил улыбаться во сне, беззвучно открывая рот и помахав кому-то рукой на прощание.

Медсестра наклонилась к мальчику, потрогала лоб, прикрыла одеялом и перекрестила…
Луи открыл глаза. Как светло в палате от яркого солнца.

«Я человек, я болен, я живу. Я заслужил любовь», — с надеждой подумал Луи.

Весь перебинтованный, в гипсе, один в больничной палате, он чувствовал себя счастливым: «Значит, и Эмма будет меня любить, как человека».

Он не знал тогда, что в первые минуты, через сутки, после аваири, когда мать встревоженно откроет дверь больничной палаты — он ее не узнает…

А в том момент, Эмма еще не знала о случившемся… почему-то сердце молчало и не чувствовало тревоги.
Только на душе было подозрительно тихо. Окружающий мир, со множеством звуков, шумом ветра, гулом городского транспорта, голосами соседей, свистом чайника — замер. Руки на мгновение стали легкими, а тело ватным.

«Как будто я собираюсь взлететь», — подумала Эмма, прекратив заниматься делами и присев на стул.

— Оставь меня здесь, мне нужно быть тут, — подсознательно сказала Эмма, обращаясь к кому-то невидимому, но которого она ясно ощутила в своей душе.

— Я устал тебя вести по дорогам Рая, — вдруг услышала Эмма сладкий, уверенный голос — я дал тебе все блага, чтобы не нуждалась ни в чем, но ты отказываешься от моих подарков. Ты уходишь с дороги блаженства и не хочешь жить, как Боги.

— Я хочу жить сама, хочу быть как все люди, что окружают меня, не хочу этих благ, — упрямо твердила Эмма сама себе или тому, кого слышала внутри себя.
— …..
— Хочу земного счастья, земной любви! — отчаянно крикнула она, и в этой гулкой тишине, в сумерках различила силуэт мужчины.
— …..
— Это ты? Ты — мои сны и голос? Ты — Путник, нашедший во мне пристанище? Покажись! Ты существуешь или я тебя придумала? Дай мне руку!
— …..

— Зачем ты приходил? — не успокаивалась Эмма.

— Ты хочешь земной жизни?! — прозвучал его голос с нотками грусти.

— Я хочу, как все люди, работать, строить дом, добиваться благополучия, я хочу земной, настоящей любви, я хочу жить! — со слезами непонятной горечи и обиды сказала Эмма.

— Будь по-твоему, живи здесь и сейчас и будь смертна ! Я ухожу. Я приходил к тебе, я прокладывал к тебе путь. Я отпускаю тебя в этот мир, но знай — теперь ты сама будешь искать ко мне дорогу, и на этом пути я не смогу тебя защитить… На твоем пути будет много невзгод, и только от тебя будет зависеть, встретимся ли мы вновь. Мы уходим…

«Почему он сказал мы?» — мелькнул вопрос у Эммы, но она тут же забыла об этом, почувствовав секундную радость свободы… Закат поглотил солнце, и стало темно.

Миг, и звенящая тишина исчезла, как громом, резанули слух сотни шумов и миллионы голосов, мир открыл свои двери.

Больно, как больно в груди, ниже поясницы, в ногах, в левом бедре.

От этой боли Эмма застонала.

Где Луи?!

В доме нет, соседи не видели. Из школы не приходил. Ночь на дворе. Она металась по улицам грязного города, спрашивала у друзей. Никто не видел мальчика девяти лет, худенького, беленького, с синими, чистыми, как слеза, глазами и ясным пронзительным взглядом.

Полночь. Ребенка нет. Три часа ночи. Эмма так и не нашла сына. Слёз не было. Только душа рыдала, только внутри она слышала разрывающий рев горя, материнского страха, чувства вины.

«Не уберегла! Боже, что ты делаешь?! Оставь его! Он должен жить, он не может уйти…»

И тут пришло страшное прозрение: «Вот она, земная боль, вот он твой первый урок для меня. Как же ты жесток!»

Но небеса молчали.

— Я молюсь, — твердила сама себе Эмма — я справлюсь с этой болью, я найду тебя, мой сын, я знаю, что нужна тебе, и я приду. Родной, помоги мне, ты мне нужен! — мысленно повторяла она, было много слов, много печальных мыслей, и потом…
Она молилась:
— Каюсь, прости мне все мои прегрешения, прости, что не пошла твоей дорогой, я возьму свои слова обратно, я пойду за тобой, я найду тебя, я стану твоей попутчицей, твоим проводником, прошу, верни мне сына…

Мгновение, и страшные мысли ушли. Она услышала в себе два сердца. «Мой сын, ты жив, ты где-то рядом?» — Эмма разговаривала уже с Луи.

Она вдруг почувствовала, куда идти, ее вела невидимая сила.

Эмма вбежала в больницу. Белизна халатов, запах лекарств, тишина коридора и дверь — ее надо открыть.

— Мальчик, Луи, девять лет…
— Вы ему кто?
— Мама.
— Он вас ждет, даже не плакал, он герой — страшный перелом тазобедренной кости — держится стойко, его вовремя привезли, мы сделали все необходимое, только вот долго не сможет ходить, будьте терпеливы… Все образуется… Что же вы стоите, идите, он вас ждет!

Эмма открыла дверь.

— Мама? — мальчик встрепенулся и радостно улыбнулся, но вдруг взгляд его удивленно застыл.
— Мама?! Что с тобой, это ты?

Эмма испугалась его взгляда даже в большей степени, чем в тот момент, когда услышала горькие слова о том, что ее сын попал под машину.

Она не понимала, чему он так удивлен, и откуда в его глазах такой страх и отчаяние.

Луи вдруг стал очень быстро и громко говорить, странно повторяя, что чудесным образом попал под машину. Почему чудесным, почему его это так забавляет?

С улыбкой вспоминал, как его везли на скорой, как спрашивали, кто он, какие милые вокруг него были люди, и как здесь прекрасно, и как прекрасна эта боль и то, что он теперь долго не будет ходить, будет много читать и думать, и будет спать на кровати, и к нему будут приходить друзья с яблоками и спрашивать его о здоровье.

Говорил, шутил, смеялся…
И очень горько всматривался в лицо матери…

Дальше были формальности. Паспорта, медицинские карты, беседа с врачом, советы, список лекарств.

— Идите домой, все самое страшное уже позади, отдохните, вам понадобятся еще силы, — сказал врач так настойчиво, что Эмма, молча согласившись с его словами, смиренно пошла домой.

И только дома, присев на край кровати, она увидела свое отражение в зеркале. Вместо привычного образа, она увидела себя совсем другой. За прошедшую ночь она полностью поседела. Из зеркала на нее смотрела совсем другая женщина, другой человек.


Эмма, вспомнив эти годы своей жизни, перестала кружиться. Она стояла и потихоньку покачивалась из стороны в сторону, как маятник, который раскачивал грани ее желаний, чувств и страшных обстоятельств.

ГЛАВА III

Круг «ЛЮБОВЬ»



Время шло.  Сын потихоньку выздоравливал, но еще плохо ходил, так как почти год пролежал в гипсе. Эмма продолжала работать, училась, в одиночку боролась с болезнью. Рассталась со вторым мужем, как и прежде — просто ушла. И ничего особенного не происходило. Хотя внутри, потихоньку прорастал какой- то цветок. Эмма жила в непонятном томлении и ожидании чего- то, что заранее уже ей было сладостно приятным.Так хотелось пожить счастливо....

Пришел день, час, минута, а вернее секунда и она не смогла пройти мимо. Неведомая сила неудержимо влекла ее на собрание профсоюзных лидеров. Не звали, не просили, а она пошла. И среди взбудораженной кучи людей, сотен глаз — она увидела только одни единственные: с прищуром, дерзкие и черные. Во взгляде был вопрос?

— Что? — мужчина безмолвно кинул на Эмму взгляд.
— Красивый ты, — так же беззвучно, ответила она взглядом, резко отвернулась и пошла к выходу. Хотя чувствовала всем свои существом, как обжигающее продолжает незнакомец на нее смотреть. По спине пробежали мурашки, стало жарко в груди.

Эмма улыбнулась. Она не помнит, когда последний раз ей было так хорошо и хотелось танцевать. Она все ярче и ярче улыбалась в душе.

— Ты чего сияешь?! — дерзко спросила подруга, — мы о повышении зарплаты митингуем, а ты смеешься!

Эмма обиделась в первое мгновение, а потом и забыла этот дерзкий окрик. «Люди, что с них взять», — подумала, и всё у нее внутри похолодело:
— А ведь я такая же, как они, как я смею их осуждать?! Я хочу быть с ними и я с ними хочу переживать их страсти и их беды.
Она вскинула руку вверх и, зачем-то очертила в воздухе круг- защитный невидимый обруч.
— Зачем я это делаю?

Она шла, размышляла и хотела навечно запечатлеть в памяти тот миг радости, то чувство, что окутало ее, когда она почувствовала на себе взгляд этого незнакомца.
— Незнакомец?! — Эмма одернула себя.
Я знаю его, давно знаю, — но где и как мы виделись.. Не припомню!
Наваждение… Она отмахнула от себя эти мысли и поспешила домой, специально придумывая какие-то дела, чтобы отвлечься…

— Вы хотели мне что-то сказать, — услышала Эмма голос и перед ней, преграждая дорогу остановился мужчина. Это был тот самый человек, взгляд которого, так поразил ее несколько дней назад. А ей показалось, что он, преодолев миллионы лет, пришел к ней из бесконечности пространства.
— Я…, — она неожиданно для себя, протянула к нему обе руки.
— Разрешите, вас проводить!

Неслыханная оперативность, подумала Эмма, именно подумала, ради приличия, а на самом деле в душе все запело- по ней бежали босыми ножками миллионы маленьких мурашек… От радости она зажмурилась.

Но ответила по -деловому решительно:
— Я готова принять ваше предложение, вы интересный человек, можете не представляться, я знаю, как вас зовут.

Эмма не ожидала от себя такого монолога, и вовсе она не знала, как его зовут, впрочем, это было не важно.

От него веяло теплом, с каждой секундой расстояние между ними становиться все меньше. Случайно, а может и нет, она споткнулась, он стремительно поддержал ее за локоть.
Они шли молча, а между тем разговаривали их глаза и их тела. И в этом первом безмолвном диалоге они сказали друг другу так много, что казалось, уже прожили всю свою жизнь.
— А что дальше?! Вдруг подумала Эмма.
Закружилась голова, тело стало легким, и она потеряла контроль над собой, растворилась в желании рассматривать и изучать этого человека…

— Дорогой, ты сегодня поздно, совещание? -вдруг запищал чей-то голос, ехидно и сладострастно.

Эмма вздрогнула. Ее, только что приобретенный возлюбленный, резко остановился, и махнул рукой в знак подтверждения прозвучавших слов…
И так же жестом, дал понять, что — вот, дела, дела, сама понимаешь.

Эмма огорчилась, и почему-то ей стало стыдно- она ворвалась в жизнь другой семьи! Как ожог мелькнула мысль- быстро бежать прочь, спрятаться, забыть, расстаться навсегда!

— Нет, так не хочу! — хаотичныее мысли мешали ей сосредоточится.

Сказать ему, прости, я все понимаю… хотя нет, …не понимаю! Занять вакантное место любовницы? Унизительно, не позволяет гордость!
— Так кем же остаться рядом с этим человеком- и почему все так стремительно?!

Эмма стояла как вкопанная, казалось ей отрезали ноги и она не может идти.
Между тем, мужчина, минуту назад такой родной и желанный, опередив ее на несколько шагов, обернулся.
— До встречи!? — уверенно и очень тепло сказал он.

И ровным шагом, не убегая, не прячась, пошел прямо по дороге, которая вела в здание руководства области.

То, что с ней произошло удивительно хорошее событие, Эмма не отрицала, только все очень быстро.
Она поспешила домой, хотелось побыть одной, подумать и постараться разобраться, честно и без прикрас, в этой чудесной, хоть и с горчинкой встрече.

Шли дни… Они часто виделись- не потому, что искали встреч, а потому, что так получалось. Он появлялся везде, где была Эмма. Без предварительных договоренностей, без приглашений на свидание. Разговаривали мало, просто держали друг друга в поле зрения, но на расстоянии.
Для нее каждое новое утро превратилось в самое радостное время суток, когда мелькала мысль, а вдруг сегодня опять его увижу, и хотелось вставать, приводить себя в порядок, одевать что-то красивое, выглядеть ярче и улыбаться.

Жизнь раскрасилась новыми, прежде не испытанными чувствами и каждый шаг приобрел смысл. Эмма шла вперед, шла на встречу, пока еще необъяснимой радости и тайне. Порой, размышляя над этой ситуацией, она как и прежде хотела задать себе вопрос — зачем это происходит? И боясь ответа, отгоняла эти мысли. Хотелось оставить все без вопросов, так, как есть сейчас- легко, таинственно и прекрасно.

Она понимала, что наступит день и час, когда сказка закончится и отношения приобретут реальные, осязаемые формы. Но так хотелось потянуть время и огородить себя от слов, рукопожатий, ответов, размышлений, и близости.

Он был в каждой минуте ее существования, она разговаривала с ним, и сама же отвечала за него, советовалась, его образ становился все более прекрасным в ее мыслях. Потом Эмма стала понимать, что слишком уж увлеклась мечтами. И когда встречала своего возлюбленного в реальной жизни, то некоторые черты характера и его поступки не совпадали с образом, живущем в ее сердце. Пришло время и она даже стала стесняться своих чувств, ей захотелось истинного внимания, мужской заботы и ласки.

Прежде таких желаний не приходилось испытывать. Так все бурлило в душе, столько оттенков, столько смятения…
Ей казалось, что это ожидание длиться вечно и было оно в ее сердце очень давно, и вот сейчас она просто потихоньку выковыривает его из себя, дает возможность проявиться. В ее душе расцветал цветок любви.
И почему-то от этого было больно.

Прежде, отношения складывались иначе: поцелуи, встречи, близость с мужчинами, приятное наслаждение, но без того трепета и дрожи в душе, которое появляется при одном взгляде на этого нового и уже такого близкого человека.

Прошло три месяца, прежде чем они реально вновь заговорили друг с другом. Хотя при каждой мимолетной встрече, улыбаясь, незаметно для других, взглядом он давал ей понять, что подожди, я помню о тебе, я рад, я приду к тебе, я скучаю…
Эмма читала его мысли и даже слышала его голос и его слова, обращенные только к ней… когда он выступал на собраниях или перед людьми, на встречах. Когда приходил в цех, когда разговаривал с коллегами в коридорах власти, а Эмма проходила мимо…
И вдруг, в один из дней, он отвлекся от бурного обсуждения с товарищами какой-то темы и окликнул Эмму.

Сказка, придуманная обоими — исчезла, а реальность, еще была настолько беспомощна, что не могла превратиться в волшебный мир придуманных образов, где было уже так легко и безопасно… В их отношениях начался новый этап, будет ли он столь прекрасен, Эмма не знала… А потому испугалась и от переживаний не могла сказать ни слова. Кивнула в знак приветствия, улыбнулась — защищаясь от своей неловкости. Он продолжал что-то активно говорить, быстро, немного сбивчиво, как будто вспоминал выученный текст…

Впрочем, так и было на самом деле. Сотни раз он пытался представить, как подойдет к ней и пригласит на свидание, даст понять, что рад ее видеть, и вот — решившись, стоит и не может выразить свои чувства. Он даже рассердился. Увидев это, Эмма решила ему помочь:
— Я готова с вами встретиться… Мне надо подписать документы, когда можно зайти к вам?
Он обомлел.

Это игра или она действительно, держит его на расстоянии и придет всего лишь подписать какие -то бумаги и все? Он что, ошибся… Или это секретный ход, — он смутился.
Почувствовал его расстеренность, Эмма сама определила день и час, и сказала, что обязательно придет в назначенное ей самой время. Он с благодарностью кивнул, она спасла его. Главное, что он услышал- что она придет.

Она пришла. Ей действительно нужно было подписать обращение от возглавляемой ею общественной организации о проведении лекций и мероприятий. Эмма в то время участвовала в движении борьбы за трезвость, потом за права рабочих, потом за свободу слова, за своевременную выплату зарплаты — время было смутное, перестроечное. Казалось и не до любви вовсе… И все же…

Документ положила прямо перед ним на стол. Текст написан от руки, размашистым почерком… Внизу подпись и имя.
— Вот теперь я знаю, как вас зовут, Эмма, редкое имя…, — нежно сказал он.
Она удивилась. Неужели он не знал, как ее зовут… Странно, а уже так давно знакомы. Его — то я знаю, как зовут, он публичный человек… Впрочем, а почему он собственно должен знать, как меня зовут… Мы действительно друг другу не представлялись и не знакомились…
Он предложил доработать документ, и назначил новую встречу… И эта встреча стала началом огромной дружбы и любви- вечной, страстной, жертвенной, красивой и горькой.

Эмма кружилась все быстрей и быстрей… вот таким вихрем тогда ворвалась в ее жизнь настоящая любовь. Сейчас она видела только кромку летящей юбки, и в сотый раз от волнения перехватывало дыхание, как тогда — от страсти и нежности, сейчас — от воспоминаний…

Они любили друг друга и запрещали друг другу себя любить, они понимали, что не смогут быть вместе, и не могли быть друг без друга. Он большой партийный начальник, у которого было все: деньги, машина, партия, ответственность, дети, жена. Он мог исполнить любое желание свое и других, но в самом главном — был беспомощен- он не мог быть счастлив. Иногда ему хотелось все бросить, взять Эмму и бежать на край света, но это мысль появившись, разбивалась о стену условностей земной жизни, со всеми ее благами и отказаться от них он не мог.

Он помогал Эмме учиться, она решила освоить адвокатствую работу. Они вместе писали курсовые, диплом. Он занимался с ней грамматикой, историей, философией. Она понимала, что по уровню знаний, девушка вовсе не его круга, это ее обижала немного, но она быстро усваивала его уроки. Он лепил из нее красивую, уверенную, гордую, смелую женщину. И как потом поняла сама Эмма, именно он, земной человек сделал из нее Богиню, женщину, которая любит и любима!

У нее опять было все: она не нуждалась в деньгах и продуктах, вопрос дефицита не стаял во главе угла, она могла одеваться в салонах для советской элиты, ездить на служебной машине. Бытовые мелочи не мешали, их в ее жизни не было.
Кто-то опять ей дал все, и самое главное — огромную любовь. И все таки очень глубоко, в самых тайных уголках души, Эмма чувствовала тревогу. Ей казалось, что этот путь ей показывают, как урок, вот, смотри, как может жить женщина отмеченная Богом.

КРУГ «ПОТЕРИ»

   Она боялась этих мыслей, не позволяла себе останавливаться на них долго. Отгоняла прочь, порой даже грозно отмахивала рукой. Сердилась. Пару раз даже прикрикнула на сына, откуда-то изнутри прорывалось чувство необъяснимой горечи. Она видела, что все изменилось вокруг нее, но всем своим существом противилась переменам.
Почему Ангел требует земной заботы, он же все может сам, он все преодолеет сам, он все понимает, за него не надо переживать… И она, неистово любя свое дитя, всматривалась в глубину его глаз и не хотела принять, уже тогда, то, что это ангельское существо чувствует земную боль- и его надо защищать и любить человеческой любовью.
Как впрочем и то чувство, которое она испытывала к любимому человеку, было по земному очень горько, а потому неистово начинала болеть душа…
Почему?

Как много преград, как много надо делать самой и где, та величественная сила небес, что помогала мне прежде?! Иногда с сожалением именно об этом думала Эмма.
Почему так все сложно складывается: любить человека, который живет не с тобой и нет возможности видеть и слышать его каждый день, принимать его ласки, чувствовать тепло его рук, засыпать, уткнувшись в его сильное плечо. Осязать аромат его тела, растворяться в ласках. Переживать минуты страсти и забвения любовных встреч. Почему, зачем мы душой так едины и разделены расстоянием? И разделены жизнью, а вернее сроком отпущенным Богом.

Ради редких свиданий, Эмма преодолевала пешком почти сорок километров по лесной дороге, чтобы встретиться с любимым далеко от города, на даче, там, где нет посторонних глаз, нет людей. Она понимала, что так не должно быть- но страсть неудержимо влекла ее и она шла по этим заснеженным тропинкам к нему. Он с трепетом ждал.

Потом была неожиданная встреча с его взрослыми детьми. Осуждение с их стороны и полное неприятие. Эмма огорчилась. Как же так, он мой любимый человек, они его любимые дети и мы не понимаем друг друга. Они резко вычеркивают ее из жизни отца.

Это обстоятельство не повлияло на любовь Эммы. Чувство еще с большей силой разгорались. Было много препятствий, но они все сильней любили друг друга.
Эмме казалось, что она не живет, а летит по этой жизни. Чувствовала, что стала другой женщиной, не той что была прежде, какая-то неведомая сила жила в ней, она стала уверенной, сильной, красивой, переслала себя мучать мыслями: достойна или нет любви?!

Достойна, люблю и буду любить!
Эмма хотела верить и верила неистово, что жизнь в любви будет и должна быть вечной… Казалось…

— Тебе будет больно, так больно, как будто твое сердце выдернут из груди и ты его увидишь у себя на ладони…, — вдруг в тишине ночи Эмма услышала голос.

Десять лет молчала душа, так долго не слышала она этот холодящий сердце голос.
— Ты зачем пришел, — испугалась Эмма, и все же почувствовала радость, как и прежде, от теплого дыхания и покалывания в кончиках пальцев, — Ты же бросил меня, ушел, зачем ты вновь разговариваешь со мной?! — уже без испуга спросила она.
— Я дал тебе земную любовь, ты прошла этот путь, теперь пошли со мной!

Она молчала. Прищурившись, и уже не в первый раз, Эмма пыталась разглядеть своего Путника, ее тянуло к нему с неистовой силой, она растворялась в этом голосе, силе духа и непонятной благодати величия.

Эмма поняла, что это не сон. Встала с кровати. Сын спокойно спал в комнате, уже взрослый, но по детски скрутившись калачиком. Она осмотрелась…
Поняла, что Путник еще рядом, хоть она и не видит его. Обернулась в его сторону и вдруг увидела глаза- на нее смотрел ее повзрослевший сын, тот же огонек в глазах, ресницы, только множество морщинок вокруг глаз, и зрачки — такие большие, что делают глаза темными, и тот же вопрос.

— Идешь со мной?!
Эмма протянула руку, и вдруг почувствовала дрожь во всем теле. Что-что то сопротивлялось в ней, останавливало ее, это была боль, -простая, земная боль расставания, и она заплакала…
— Богиги не плачут, — услышала она, и уловила нотки отчаяния и разочарования, — Я уходу один, ты слишком стала земной… В тебе слишком много любви и земной боли.

Эмма одернула руку, и сжала пальцы в кулак.
— Теперь ты будешь идти ко мне, это будет долгий путь, я буду ждать… Придет время и ты придешь сама… Ты пройдешь другой путь, не благодати, а преодоления, познания и совершенствования, духовности и созидания, боли, потерь и страданий…

Голос звучал и звучал, Эмма зажмурилась и закрыла ладонями уши, она не хотела больше это слышать, что- то подсказывала ей, что она должна сделать выбор и лишние пророчества ей не нужны, она пренебрегла назиданиям, ей нужно было уйти в себя и услышать свое сердце.

Сердце молчало. Эмма поняла, подсказок нет, придется подсознательно делать мгновенный выбор между раем и земной суровой жизнью.
Она опустила руки, и готова была сделать шаг навстречу Путнику, и вдруг, звенящую тишину пронзил голос сына.

— Эммаааа?!
Луи увидел мать, стоящей посередине комнаты.
— Мама?! Ты как богиня, — сказал мальчик, поворачиваясь на другой бок, вздохнул зевая, и как будто принял в свое тело какую- то силу, и уснул еще более крепким сном.

Эмма подощла к сыну. Это уже был не тот хрупкий малыш, а юноша девятнадцати лет, но по прежнему хрупкий и божественно прекрасный. Он спал, но тревожным сном, хмурился, пытался открыть глаза и не мог. Нервно дрожали ресницы и в рассветных лучах отбрасывали тень на щеки, усыпанные застывшими слезами, как капельками росы…

Круг «ПРОЗРЕНИЕ»

Надо перевести дух. Юбка, от резкой остановки, метнулась было в заданном направлении кружения, но потом сбилась, запуталась в ногах и больно ударила по коленке. Эмма стояла и несмела шевельнуться, дыхание потихоньку восстанавливалось, а сердце стало еще учащенней биться…

В один из холодных день, Эмма случайно встретилась с женой любимого человека. Впрочем для нее это было случайностью, а законная жена давно вынашивала план встречи. Прекрасно понимая, что ее муж не сделает официальный шаг для разрыва, иначе он лишиться всех высоких должностей и привилегий. На это он не пойдет. А коль так, значит она застрахована от развода и одиночества, и даже если и нет любви, она его жена и у нее в руках его судьба.

Однако, если прежние шалости она могла простить мужу, понимая, что его сердце холодно и есть надежда вернуть прежние проблески взаимности, то теперь она поняла- он уже никогда не будет её. Такого соперничества она потерпеть не могла. А потому, решила осуществить, зреющий уже несколько лет в душе, план, чтобы разлучить мужа с любовницей.

Она наговорила Эмме много дерзких слов, пригрозила и самое главное, уверенно предупредила, что если они не прекратят отношения, его похождения станут предметом обсуждения не только по партийной линии, но и в прессе.

Слушая ее дерзкий монолог, Эмма поняла, что расставание неизбежно. Она должна спасти своего любимого, она не может причинить ему своим существованием столь много боли и проблем.
В этот же злополучный день пришло известие, что умер ее первый муж — отец Луи. А второй муж, Иван — в больнице.
И почему все так сразу.
Зачем?

Именно сейчас она хотела услышать голос, приходивший во снах или на яву! Нужен был совет, нужно было с кем-то поговорить, всё вокруг стало таким враждебным и казалось из всех щелей лезут осуждающие взгляды, знакомых и совершенно неизвестных ей людей. В душе -боль и ее надо было заглушить, иначе как жить дальше, зачем?!

Эмме казалось, что жизнь остановилась и нет рецепта, что делать дальше. Все, что было еще вчера реальностью, с каждой секундой уходило в такое далекое прошлое и покрывалось туманом, всмотреться в него было уже невозможно, кто-то стирал его из памяти, молниеносно и навечно. Пройдут годы, прежде чем она сможет все вспомнить, а тогда, это личная история таяла у нее на глазах, как будто ее и не было вовсе.

— Где ты? Почему молчишь, это жестоко и мучительно, — уже в отчаянии спрашивала Эмма и вглядывалась в темноту…
Но присутствия ее верного Путника не ощущала. С каждым днем ей становилось все холодней и холодней. Хотелось лечь, уснуть и затеряться в лабиринтах сновидений. Но забыться во сне не получалось. Ночь превратилась в мучительные часы бодрствования, и ожидания.

Эмма чувствовала, что вместе с решением расстаться с любимым человеком, она сняла свою кожу и теперь каждое прикосновение и дуновение ветра приносили ей жестокую боль. Обнажились все нервы души и тело стало истерзанным и тяжелым.
Она монотонно ходила на работу, продолжала учиться, общалась с друзьями и почему-то все пыталась на себя посмотреть со стороны.

В зеркале она видела лицо чужой, ей не знакомой женщины, растерянной и испуганной.

Эмма искала место для спасения. Сначала в мыслях, уговаривала себя, успокаивала, размышляла, но это не приносило пользы. Вскоре ушли слёзы и в сердце поселилась тишина. Казалось оно перестало биться. По крайней сере, Эмма его не слышала…

А потому чувствовала себя слабой. То, что прежде давалось легко и непринужденно, теперь шло в руки с большим трудом и тяжестью. Она уже работала адвокатом и стремительный карьерный рост, не радовал. Уголовные дела приходилось вести сложные и процессы она, как защитник, все чаще стала проигрывать. Недовольство руководства с каждым днем нарастало.

Появились проблемы с деньгами, пришлось рассчитываться за долги родственников, и Эмма, хоть и знала, что это не ее проблемы, однако, принялась их решать. Ей казалось, что она должна быть востребована, и через добрые дела для других, станет нужной, ее будут любить и будут ей благодарны. Все оказалось иначе. Теперь уже она становилась виноватой в проблемах других и о благодарности не могло быть и речи.

Круг сужался и все невыносимей становились дни.
В ее жизнь вошли ссоры и обиды.
Единственное утешение- это ее сын, который отчаянно вставал на ее защиту. И тут Эмма почувствовала, что должна как-то оградить его от себя самой. Она не должна быть для него тяжким грузом, а потому надо расстаться, пусть на время, но быть друг от друга далеко.

В то время Луи учился в институте и мог смело не думать об армии, но когда пришла повестка, Эмма настояла на том, чтобы он ушел служить.
Луи удивленно взглянул на маму, хотел спросить, но вдруг осекся… Они долго смотрели друг другу в глаза и этот безмолвный диалог стал решающим в их судьбе… Луи понял, что так надо, хотя в самых тайных уголках своей души сопротивлялся этому решению…

Так Эмма осталась одна. Теперь у каждого была своя дорога, вони шли, каждый в свою стороны, только почему и зачем?
Ответ на этот вопрос Эмма будет искать многие годы..

КРУГ «ПОИСК»

Она не знала, куда ей идти, но оставаться на прежнем месте было невыносимо.

— Где ты, если я не нужна здесь, забери меня! — молила Эмма и опять не слышала ответа.

Она интуитивно начала читать книги, все что казалось ей важным сейчас, ответы на свои вопросы, она стремилась найти в литературе. Философия, психология, божественная литература, все то, что запрещено и в советское время считалось запрещенным попадалось ей на глаза. И неожиданно для себя стала находить нужные слова и между строк намеки на спасение.

В один из сумрачных вечером, когда по крыше неистово барабанил дождь и Эмма явно никого не ждала, в такую -то погоду, вдруг она услышала стук в дверь. Пошла открывать, но к своему удивлению, на пороге никого не было. Показалось, — пожала плечами и вернулась в комнату.

И вдруг- теплый поток воздуха ласково коснулся ее щеки. Зажмурилась.
От волнения присела на край кровати, как тогда, когда ей было 19 лет.

— Как же долго тебя не было! -воскликнула и расплакалась, она плакала долго, ей было — то обидно за себя, то вдруг она начинала улыбаться сквозь слезы, ей не хотелось останавливаться и она говорила, говорила и говорила, все что было на душе: все обиды и боль, все что возможно было описать словами, сквозь всхлипывания, лилось единым потоком.

Если бы Эмма видела себя со стороны, то не поверила бы увиденному: все что с ней происходило — внешне не проявлялось никак, да, она плакала, но безмолвно, слова звучали только в ее душе, в комнате по прежнему было тихо… А ей казалось, что она рыдает так громко, что ее слышит весь мир, каждый человек и вот вот сейчас все станут ей помогать и поймут ее… Однако, все было иначе, люди ее не слышали, но она чувствовала- кто-то ее понимает, он рядом и она не одна, потому и слезы, потому и слова, потому и столько боли выплеснулось наружу.

— Иди! -сквозь шум своего плача, вдруг услышала она слова.
Эмма замерла. Боясь пошевельнуться и даже дышать, она прислушалась.
— Иди! — опять повторил кто-то, и это слово Эмма уже услышала очень отчетливо, узнала голос и бобрадовалалсь, однако в интонации чувствовалась угроза и приказ, это ее смутило и насторожило.
— Я дал тебе все, чтобы ты стала богиней, я провел тебя по пути радости и блаженства, чтобы ты жила и не нуждалась ни в чем, но ты выбрала жизнь людей! — тогда я дал тебе боль и страдания, все чем живут люди, и ты опять не захотела так жить!

Эмма обомлела. Она слышала слова правды, жестокой, бесчеловечной правды. В мгновение перед ее глазами промелькнула вся ее жизнь, и она поняла, что именно так и жила.

— Зачем, зачем тебе я?! — почему ты меня не оставляешь, зачем ты тогда пришел? — взмолилась Эмма. Она вдруг почувствовала, что перестала бояться, как будто была на подступах к чему сильному и великому.
Что-то придавало ей силы, согревало изнутри, руки с каждым мгновением становились все теплее и теплее, она начинала ощущать легкость в своем теле.

— Иди! -опять услышала шепот.

Эмма хотела спросить, куда же ей идти, но осеклась… Она вдруг все поняла.
Все эти годы она отчаянно сопротивлялась и уходила от своего Путника, она неистово отказывалась от даров и привилегий, она эгоистично пользовалась дарами Богов, немного чувствовала свое превосходство над другими и ее это возвеличивало, пусть хотя бы в собственных глазах, она жила все таки играючи, всегда в душе понимая, что беды пройдут стороной, она жила под защитой, и теперь у нее ее нет! Теперь она потеряла все! Она потеряла Бога.

— Иди! Я не покажу тебе путь, я буду терпеливо ждать тебя, — уже не шепотом, а громко сказал Путник,
Эмма задрожала. Жар пронизал все ее тело. Она стояла окаменевшая, вся мокрая, как будто блуждала под дождем.

Эмма поняла, поняла что ей надо делать, это на мгновение принесло ей облегчение. Ноги подкосились и она без памяти упала на кровать.

Ее сон длился семь дней, тело горело, врачи не могли сбить температуру, Эмма на мгновения приходила в себя, осматривалась и опять засыпала, все отмечали очень странным ее состояние, потому что во сне она улыбалась и пыталась с кем-то поздороваться…

Вот так начался для Эмма главный путь в ее жизни, она вступила на дорогу поиска Силы, она прокладывала дорогу к встрече с Путником, она понимала, он больше не придет, пока она не станет такой, каким был он, теперь она сама должна будет идти к нему, искать его, ловить его дыхание и знаки. И тут ей стало страшно, а хватит ли ей той земной жизни, что предначертана. Она обхватила себя за плечи, пытаясь крепче обнять, чтобы ощутить жизнь в своем собственном теле.

Врачи испугались, странные движения Эмма вызвали смятение, медсестра бросилась разнимать ее руки, опасаясь, что Эмма может навредить себе. Но Эмма вдруг открыла глаза и резко села на кровати. Ясный взгляд поразил окружающих. Она удивленно смотрела на всех, безмолвно встала и принялась искать одежду. Не проронив ни слова, она дала возможность врачу ее рассмотреть, он нашел ее состояние достаточно хорошим, и беспрепятственно позволил покинуть палату.

Эмма стремительно вышла на улицу. Свежий воздух показался сладостным эликсиром. Она вздохнула полной грудью и пошла по дорожке через парк. Шла вперед, и вовсе не было желания идти домой, впрочем она уже знала, что здесь у нее нет дома.

И все же, переступив порог квартиры, загрустила. Осмотрелась. Неожиданно для себя, спешно стала что- то искать в среди бумаг, книг, альбомов. Фото, где же эта фотография?

Эмма наконец-то нашла: снимок, тот, где они с сыном. Она прижала его к сердцу. Еще раз всмотрелась в глаза Луи. Как давно он не писал ей? Как он там?
И вдруг она услышала его голос:
— Я приду, дай время!

Эмма кивнула и не стала разбираться, насколько это было необычно для людей. Она была другой, и ей это нравилось.
— И все таки ты добр ко мне, ты оставил мне Человека, с сердцем Ангела, — громко сказала Эмма, поклонилась невидимой Силе и ушла из дома, не затворив дверь.
Она понимала, что потеряла все, чтобы вернуть главное-себя! Но как в этом таинственном мире жить, пока еще не знала?
Круг «ПРЕОДОЛЕНИЕ»
Таинственного в этом ничего не было. Переехать в другой город, поменять работу, забыть друзей, все начать с чистого листа- так делали многие, пытаясь уйти от проблем и навалившихся невзгод. Быть одной из этих многих могла и Эмма. Однако ее путь был иным.
Да, она распахнула дверь, что бы уйти и переступила порог, но услышала шаги и остановилась. Кто-то медленно и очень осторожно поднимался по лестнице и она почувствовала, что идут к ней. Эмма окаменела. Повернулась направо, ища защиты, потом обернулась, потом в другую сторону, эти движения со стороны напоминали танец, как ритуал прощания и стремления сделать первый шаг, шаг из очерченного круга… Эмма кружилась на месте, секунды превратились в тяжкое ожидание чего-то невежливого. Закружилась голова. Но в теле была неведомая легкость.
Тогда Эмма и не подозревала, что впервые в жизни танцевала танец Богов, она начала круг движения вперед… и казалось вот вот взлетит… Эмма прижала фото в сердцу и в этих необычных движениях, поворотах то вправо, то в лево была похожа на человека качающего самого себя…

— Как хорошо, что ты дома, я торопилась, я должна была тебя увидеть, — Эмма услышала слова сестры и глубоко вздохнула. Остановилась. Продолжить путь уже не могла. Она как-будто вросла в пол и не могла сдвинуться с места. Рада ли она была видит в эти минуты свою сестру, она не могла еще понять.. Но чувствовала, что должна ее выслушать.

Сестра зачем-то стала обнимать Эмму и очень быстро что-то говорить, объяснять, призывать, поднимала руки, и как-то странно указывала в одном направлении. Там, где-то там, непонятно где, есть город или не город, где живут люди и именно сейчас там открывают юридическую службу и можно устроиться работать и начать хорошо жить.
Почему -то эти слова показались Эмме очень важными и она стала вслушиваться в то, что говорит сестра.

— Это чудо место, там красиво и все необычно, — продолжала сестра, при чем говорила как-то странно, не смотрела в глаза и все время поправляла челку. Эмма не захотела разбираться, что правда, а что вымысел. Единственно почему стала слушать свою сестру, так это потому, что пока та говорила, Эмма неизвестно как, но вдруг увидела этот край, представила все воочию, сердце сопротивлялось, она увидела там себя, идущей по поляне, усыпанной цветами. Впереди виднелись горы, огромные до неба, а у их подножия лежали облака.

— Ты все это придумала, чтобы остановить меня, — спокойно сказала Эмма, спасибо, но я наверно тебя удивлю и покажусь очень нелепой и сумасшедшей, но я тебе верю…
Сестра умолкла.
— Я не вру, хотя конечно кое что на фантазировала, но про работу — говорю правду. Впрочем, сама не знаю почему, но я так торопилась, и хотела тебе сказать все именно сейчас…

Эмма успокоила ее. Понимая, что великая Сила дает ей знаки и присылает подсказки через слова людей, а как иначе еще с Ангелами можно было бы разговаривать… Эмма решила повременить с резким уходом из дома. Уже прошла агония побега, надо было не кружить, а увидеть путь.
А потому вернулась в дом, включила везде свет, пригласила сестру на чай. И стала слушать, все что могла услышать и понять между слов человеческой речи, и принять решение, что делать дальше.

Я не могу и уже не хочу бежать, я не грешница и не преступник, и скрываться мне не от кого, — наконец-то спокойно стала размышлять Эмма. Я не могу дать себе волю на отчаяние и растерянность. Я достойно должна уехать и смело начать новую жизнь.
Так решила Эмма. Впрочем иначе и не могло быть, она сделала первый шаг к себе настоящей, сильной, мудрой и другой, той, с которой ей еще придется сдружиться и признавать долгие годы.

Она стала собираться обстоятельно. Раздала вещи, продала кое-что ценное, переписала квартиру на сына, дала понять родственникам, что не готова к общению с ними и предпочитает их забыть, послала запрос на работу в этот край, о котором говорила сестра. Долго всматривалась в местность на карте, пытаясь найти что- то узнаваемое. Но… Ничего. Странно, одна дорога и та, ведет в горы…

Глава IV

КРУГ «ВОЗМЕЗДИЕ»

Эмма остановилась. Закрыла глаза и впервые за многие годы у нее сжалось сердце и защемило в груди. Неожиданно ей стало так жалко себя, что захотелось плакать и не просто так, тихо, скрытно, а навзрыд. Душа встрепенулась и позволила Эмме такую слабость. Слёзы затмили глаза и горючие, тяжелые слезинки обожгли щеки.
Никогда прежде она не вспоминала те далекие, неимоверно тяжелые первые годы жизни на Горной земле. Гасила в себе эти воспоминания и не давала права расслабиться и, тем более, жалеть себя. Однако сейчас, то время реально вспомнилось с очень большой болью.

Эмма прислушивалась к себе, пыталась уловить малейшее проявление в ее снах или мыслях ощущения присутствия Путника. Однако, холод поселившийся в груди, утвердительно показывая, что ласкающий сердце голос исчез и не оставил следа. Эмма одна делала первые шаги по неизвестной ей земле и это не то, чтобы пугало ее, она подсознательно воспринимала эту дорогу, как экзамен жизни. Хотя, так хотелось переложить этот груз на кого-то, пусть неведомого, но близкого.
А потому, Эмма не оставляла надежду вновь услышать знакомый голос…

Надо жить иначе, надо пройти испытания и быть достойной присутствия в душе Бога-решила Эмма и выбрала тяжелый путь для преодоления своих мыслей и чувств.

Загружала себя работой, бралась за самые сложные судебные процессы. Изнуряла тело физическими нагрузками. Поселилась в одном из самых неприглядных домов, в дали от районного цента, у подножия горы Белуха. Каждый день ее путь на работу был похож на дорогу на эшафот. Почти сотня километров, и если не удавалось остановить машину, то Эмма без огорчения и сожаления шла домой пешком.
В избе, с маленькой выбеленной печкой, она чувствовала себя защищенной.

Неожиданно решила спать на морозе, открывала окно, делала шатер из парашюта, и засыпала, всматриваясь в звездное небо. Она испытывала себя и свое тело.
Руками косила траву, не чувствуя усталости, обрабатывала гектар земли, выращивала всевозможные овощи и цветы. Гладила рукой землю и чувствовала неимоверную радость в душе. Как-будто стремилась посадить и взрастить что-то очень важное для себя и всего человечества.

Купила пчел и обустроила огромную пасеку. Пчелы кусали ее и она радовалась этому. Такая человеческая, почти дикая жизнь не тяготила ее, но была неимоверно сложна. При этом, Эмма и здесь, на этой новой для нее земле, была одинока, чужая для всех.

Местные жители на нее смотрели с опаской и искренним удивлением. Близко к ней подходить пока еще боялись, но с большим любопытством изучали и присматривались. Эмма почему-то была уверенна, что может ответить на их вопросы и помочь, хотя еще не знала как, но внутренне — готова была это сделать.

Через некоторое время она узнала много интеерсного о том месте, где теперь был ее дом. Оказывается, она поселилась в местах, которые в России называют ререховские. Какая-то неведомая сила привела ее на те дороги, которые в былые времена, проложили основатели философски-магического учения.

Все тяготы она мужественно преодолевала… Ноги и руки опухали от усталости, ныла спина, но это были мелочи- в душе все еще была боль. Как, как ее заглушить? Пока Эмма не знала и продолжала жить в невзгодах.

Одно радовало — каждое утро она с нежностью смотрела на вершины величественной горы и поклонялась им, как иконе. Ее тянуло туда, на эти ледняки. Возможно, именно там хранились ответы на ее вопросы- как жить и зачем жить!
Эмма ощущала магическую силы внутри себя.
Земные желания потеряли смысль.

Она перестала надевать платья, не пользовалась косметикой и забросила любые мысли о том, чтобы выглядеть привлекательно и, тем более, найти себе спутника жизни. Однако, ее поражало и удивляло то, что с каждым днем жизни здесь, она внешне менялась. Ее красота становилась иной, чудной, волшебной. Она сбросив старую кожу, облачившись в новую. Процесс был болезненным, но прекрасным.

Эмма не общалась с прежними друзьями, впрочем они и не знали где теперь она живет. Сестра, предложившая ей работу в этих местах, погостив немного, уехала и стойко молчала. Эмма не строила планы, а просто жила. Жила и чувствовала, как внутри ее расцветает удивительной красоты цветок.

— Я здесь, чтобы найти дорогу к тебе! -твердила Эмма.
И когда вдруг наступали минуты слабости, слезы, сомнения, жалость к себе — ее кусали пчелы. Больно, неистово! И пока заживали раны, проходила опухоль от укусов- Эмма чувствовала себя не столь одинокой.
Шло время.
Постепенно к нейв гости стали приходить люди. Эмма искренне им была рада, открывалась душой и сердцем и, как оказалось, потом была наказана за это.
Жители по-прежнему опасались ее. Все, что она говорила было для них непонятным и новым, а значит — страшным.

Эмма горевала. Почему, почему так жестоки эти человеческие существа!
Впрочем, люди и сами не могли понять, почему такая яркая, красивая, молодая женщина вызывает у них беспокойство. В ней было что-то недосягаемое, загадочное. Слова или взгляд, или то, что она слишком доверчиво к ним относилась, как к детям, с улыбкой воспринимала их недобрые помыслы и не вступала в конфликты.

Каждый думал по-своему, а Эмма тем временем все чаще задавала себе вопрос- почему ушел Путник, почему он молчит и видя, ее тяготы, не открывает ей дорогу к своему сердцу.

И чем сильнее ее одолевали эти размышления, тем быстрее в ее жизнь стали входить люди, со своими бедами и горестями. Изнанка жизни открылась так явственно и реально, что порой ей казалось, что это другой мир, не мир людей, а чуждый и черный, специально созданный среди этой чудной красоты, временный. Он показан ей специально, потому, что ее миссия — изменит его, направить людей к свету.

Здесь, на краю земли, куда путешественники и высокие мыслители стремятся за постижением истины, где земля хранит силу прозрения и великолепия, как здесь могут появиться столь уродливые существа?! Об этом думала Эмма и всем сердцем стремилась вытащить их из темноты. Но это, как оказалось, было им не нужно.
И она вновь и вновь обращалась в своему неведомому Путнику.
— Ты специально создал для меня этот мир контрастов, и это мое испытание, а не их? — шептала Эмма и устремляла взор к звездам.

И вдруг Эмма почувствовала, что холод сердца все чаще пробирается в ее тело. Тонкая нить, связывающая ее с тем объемным и прекрасным миром, невидимым и легким, ласковым и мудрым, стала прерываться. Она ощущала свое тело очень тяжелым и не могла найти ответы на вопросы, возникающее в душе.
Кто-то медленно, но все же закрывал двери, прежде распахнутые для всех ее желаний.

— Надо жить иначе, надо заслужить благосл вение, — твердила Эмма.
Она продолжала читать лекции о трезвости, беседовала с каждым алкоголиком, старалась пробудить в падших яркие чувства. Она разбирала самые тяжкие уголовные дела и не отказывалась от любого судебного процесса.
В глубине души, Эмма вспоминала свой путь жизни и искала, искала-где же наступил тот момент, когда она потеряла голос Путника.

Но об этом она думала тайно, понимая, что земной путь людей ей надо пройти во всем его проявлении. Это испытание свыше. И хотя она пыталась жить, как обычный человек: в домике, на краю земли, все-равно чувствовала, что эта жизнь — временна и она — не для нее! Не ее эта жизнь!
Тем временем, она стала меняться не только внешне, но и внутренне. Однако, новые люди этого не замечали, а родственники были далеко, и только сердце Эммы тревожно плакало по ночам.

На этом эксперименты не закончились. Неистовое желание исследовать все тонкости духовной жизни подвигли Эмму на эксперимент над своим организмом. Уединившись в одной из заброшенных деревень, а таких в горной долине предостаточно, Эмма отказалась от еды. Первые два дня были мучительны, а потом стало легче и вскоре пища, как таковая перестала иметь для нее значение.

Она понимала, что долго продолжаться так не может, и питание праной, временный процесс, и все -таки решила проверить себя, сколько выдержит. Прошло более тридцати дней. Отпуск подходил к концу и пора было возвращаться в мир суеты и адвокатской практики. Эмма мужественно справилась с поставленной задачей, праноедение, когда в твоем рационе только вода и свежий воздух оказались вполне переносимым методом очищения огранизма для человеком. И она это сделал! Гордилась собой и чувствовала, что стала тоньше и легче, мудрее и чутче к окружающему миру.

Однако мало кто знал, а впрочем это и не стоило никому знать, кроме доктора. Тридцать дней на пране — питании энергией воздуха — оказывается, спасли Эмму от страшной болезни, которая поначалу не то чтобы устрашила ее, а обозлила до остервенения, но через тридцать дней куда-то исчезла. Врач была поражена, а Эмма между тем спокойна реагировала на все ее аханья и оханья. Пусть это будет для медработника чудом, рассказывать о волшебном лекарстве Эмма никому не стала. Однако усвоила урок- жить надо во что бы то не стало. Просто жить — и всегда бороться за жизнь.

После столь важного этапа, она слышала голос Путника всюду: в шелесте травы, в облачной дали, в бурлении горной реки, в восходе солнца. Это было прекрасно и страшно. Однако сил хватило не утонуть в мире медитативных практик. Хватило мужества выйти из этого состояния, оставив в себе Путника и огромную силу духа и веру в жизнь, вот только реальную ли?

Реальностью было пока лишь то, что Эмма не смогла больше питаться как прежде и полностью перешла на сыроедение, овощи и фрукты, без мяса, молока и хлеба. Здоровая пища и идея жить вечно. Но как это сделать, она решали искать ответ в мире великих мыслителей, продолжала верить, что шепот ее Путника подскажет верную дорогу.
Круг «ПОКАЯНИЕ»
Луи, видел маму во сне все чаще и чувствовал, — ей нужна его помощь.
— Ты будешь с ней всегда и везде, это не твой долг, это твоя жизнь!
Кто произнес эти слова, Луи не понял, но они запомнились.

Срок службы в армии завершался, и так сладостно мечталось о доме и девчонках, а тут такое непонятное и тревожное письмо от мамы, отправленное из далекой Алтайской горной долины. Что это за место? Зачем в конверт вложен талисман, который мама просит всегда носить с собой. От кого она пытается его спасти?

Луи отбросил талисман в рюкзаке, вовсе и не собирался верить во все эти предрассудки. Глупости, старообрядничество какое-то! Пока что он верил только в себя, и знал, что может только сам себя может защитить, а тут какие-то фунтифлюшки, бумажные поделки! Он сердился, и в большей степени от неясного поступка мамы — неужели она уехала из большого города в какой-то неизвестный край! Не посоветовалась, и куда теперь ему возвращаться, где теперь его дом? В глубине души он решил, что приедет, найдет ее и сделает все, чтобы больше никогда с ней не расставаться. Впрочем это не он решил, а так решил за него кто-то, кого он слышал глубого в своем сердце. Талисман он терял несколько раз и всегда друзья приносили его обратно. Странно, но в этой маленькой поделке все-таки таилась непонятная сила! И в конце-концов Луи положил ее в нагрудный карман гимнатерки.

Эмма не знала об этом, многие годы сын молчал и вообще мало что рассказывал о службе в аримии, и почему-то именно сейчас, исполняя танец она впомнила эту историю…

Еще один такт и можно остановиться, выключить музыку и выровняв дыхание, присесть на край кровати. Эмма приостановилась, хотела уже было нажать кнопку магнитофона но… продолжила движение. Не все воспоминания раскрутились в её памяти, что-то очень важное осталось и это надо было вновь пережить, а значит — продолжить движение.
И вот новый круг. Эмма легким взмахом руки, повела свое тело дальше, вперед в прошлое…

Юбка несла ее тело — вправо, но почему-то Эмма ощутила резкое желание повернуть в другую сторону. Качнулась, развернулась и ткань больно ударила по щиколотке, фалды обвили ноги, как-будто сотни рук схватили, отчаянно стремясь остановить танец…

Стой, стой, замри, куда-ты летишь?! И тут Эмма почувствовала легкую свежесть утренней росы на своих ногах.
— Остановись! — прозвучал знакомй шепот.
Она оглянулась через плечо, -никого! И прижала ладони к глазам…

Фу ты, это ведь просто слезы- от движения упали на носок..а вовсе не роса — почудилось- и все-таки так трепетно екнуло в груди. Это всего лишь слезинки, простые слезинки… Хотя… Тайная надежда оставалась-может это вовсе и не так?

Эмма прекратила танец и, улыбаясь сама себе, огорченно и снисходительно, прощая себе эти мысли, подошла к зеркалу и посмотрела на себя.

— Ты чего так разволновалась?! -спросила она у своего отражения.
Возможно Эмма знала ответ, но не пустила его в свое сердце, а лишь вздохнула и вдруг-увидела в себе самой что-то новое, ей прежде неведомое.
Она не видела себя!
Было все как прежде, комната, стулья, кровать, картины, стол с бумагами, книгами, камин, открытая дверь на веранду, шум горной реки и звенящий чистый воздух-
…было зеркало, и в нем была женщина-чертами лица прежняя, но какая-то другая, неведомая…
— Кто ты? — еле шевеля губами сказала Эмма, -в ответ тишина, и только глаза с легким прищуром и еле уловимым снисхождением, как -будто хотели ей ответить.
— Да, да я понимаю, ты хочешь сказать, что я и так знаю, кто Я.
— Может и знаю, но хочу услышать, а точнее сказать себе или тебе -кто Я.
— Ну так скажи?!
— Не решаюсь.
— Страшно?
— Невыносимо страшно.
— А ты попробуй.
— Я… — Эмма решительно произнеся первый звук, замолчала.
— Я… Нет, не могу…

Как странно, столько лет практик, прочитано сотни мудрых книг, о жизни, о счастье, ночи и дни преодоления себя, занятия йогой, философия, религия, живая этика, рериховсоке движение, восхождение на горы, преодоление тысяч километров пути, обмороженные руки и ноги, нападки подзащитных, годы лишений, безденежье и отказ от любви- и все это не закалило меня и не дает мне ответа, на такой простой, казалось бы, вопрос — кто же Я, -Эмма готова была расплакаться.

В сердце поселилось смятение. Я думала все будет иначе! Я -…
Нет пока еще не могу, и она вдруг вспомнила…

Как красивая, стройная рыжеволосая бежит на автовокзал, опаздывая на рейс, который должен был увезти ее опять в горы.

Вдруг, останавливается машина и из нее молниеносно выскакивает Луи, обнимает и решительно по -юношки смотрит в глаза.
— Мама?!
— Я …, — звук повисает в воздухе, — я уезжаю!
— Мама. я с тобой… -твердо, приглушенным голосом, незнакомым Эмме, говорит ее сын.
— Нет, нет -я одна еду, ты с отцом оставайся, так будет лучше, квартиру я тебе оставила, учись, живи…
— Я с тобой, -резко сказал Луи, я с тобой…

Эмма вспомнила этот день и повела плечами. Как давно это было! Воспоминания приятные, однако, сейчас она вдруг подумала: зачем, зачем надо было тащить ребенка, пусть и после армии в столь неизвестные и дальние места, окутанные мистикой, невежеством и отчаянием…

Прошло 30 лет и только сейчас возник этот вопрос -зачем?!

В тот момент, в тот день, они выбрали дорогу, которая вела их в неизведанное, но друг к другу, хоть и была она единой, но каждый шел все-таки по своей обочине.
И в какой -то момент они пошли в разные стороны! Просто наступил другой день…
Она уехала, а он остался…

— Кто я?! — тогда и задала Эмма себе этот вопрос.
— Послушница, волшебница, мистик, заблудшая душа, отчаявшаяся женщина, ученица бога, адвокат, учитель или просто мать?!
— Я…!?
Как мучительно искать ответ!


                КРУГ « ЖИЗНЬ »


... А в это время, на вершине Белухи плакала, уткнувшись в свои волшебные наряды Таир, и над горными хребтами шел самый теплый и добрый дождик. Из каждой капельки, упавшей на землю, вырастал прекрасный цветок и скоро, вся Уймонская долина покрылась разноцветным ковром неимоверной красотой ... где  цветы, не затмевали друг друга  и каждый брал столько силы , сколько нужно. Цветочные луга и поляны излучали аромат счастья ...

- Слава Богу, я вновь в своем ледяном мире,  я люблю тебя , моя волшебная жизнь! - промолвила Таир и разжала кулачок.

На солнце блеснул желтый круглый маленький предмет. 




- ... Вот незадача, и куда она подевалась, как теперь застегнуть юбку, -сокрушалась Эмма, усердно заглядывая в каждый уголок комнаты в поисках оторвавшейся пуговки.

Пришлось отложить на время занятие танцем... а впрочем.....

Эмма сняла юбку, свернула ее , положила в чемодан и вдруг почувствовала легкое дуновение ветерка,  а потом - еле уловимый радостный женский смех...

-Наверно это и есть - жизнь! - подумала Эмма и впервые за много лет, ощутила внутреннюю свободу - улыбнулась.

На сердце было легко.  Она вышла на улицу. Все, что ее окружало,  светилось радостью и счастьем. Теплый воздух щекотал в носу, а от яркого солнца покалывало в глазах.  Эмма полной грудью вздохнула, и выдохнув все, что теперь уже стало ей не нужным , подняла ладошку и махнула кому -то неведомому на прощания, понимая, что больше не ждет помощи от Путника.

В ответ, проходящий мимо мужчина приветственно поднял руку и кивнул ей, добродушно.

Эмма ойкнула и  закрыла лицо руками, по ее щекам вдруг потекли горячие слезы.

Незнакомец между тем остановился , а потом, пригладив коротко стриженные седые волосы и шмыгнув носом, широким, уверенным шагом, направился к Эмме, на ходу пытаясь найти в некогда парадном пиджаке, носовой платок....

- Я вас расстроил?

Эмма вздрогнула, тональность голоса ей показалась знакомой. Она сквозь непрекращающиеся  слезы пыталась рассмотреть его лицо.  И вдруг -ее сердце пронзил взгляд ярко синих, улыбающихся глаз.

- Вы, ты...  кто вы на самом -то деле? -всхлипывая промолвила она.

- Пусть я буду случайным вашим Попутчиком, согласны? - заигрывая ответил мужчина.

- Так сразу....  возможно и согласна...... , - невнятно отвелила Эмма, - Недавно в наших краях? - она размазывала слезы по морщинистым щека , которые предательски все лились и лились, падали ей на грудь, закатывались за ушу и не давали дышать.

- Как сказать, недавно и давно, всегда и на время... , - шутливо произнес мужчина, протягивая Эмме платок и немного наклонившись вперед, как бы пытаясь поклониться вместо традиционного рукопожатия при знакомстве.

-Путешествуете? -произнесла Эмма глотая воздух и закрыла на время глаза.

-  Скорее всего уже нет, разрешите вас проводить, вы куда-то хотели идти?

- Неееет.... а впрочем, - Эмме почему-то не захотелось расставаться с этим человеком, и она добавила, - если нам по пути, то пройдем на тот берег реки к Березовой роще, там  такие красивые места.

- Знаю, -ответил Попутчик и подул на лицо Эммы, пряча платок.

- Что это вы делаете, смущаете меня, я и так уже не плачу, вот видите..., я это от радости , не беспокойтесь....

В ответ мужчина снисходительно улыбнулся и протянул Эмме руку, хотел помочь ей  переступить через лужицу, в которой отражались облака.
Эмме показалось, что  Попутчик что-то шепнул, сначала  взглянув на воду в этом маленьком углублении, а потом -   на  небо.

- Вы что, молитесь?

- Можно сказать и так,  но скорее всего благодарю...  одну Волшебницу, - и он изобразил жест приветствия победителей.

- Поверю вам на слова, потому что со мной в моей долгой жизни разное происходило, порой хочешь, не хочешь , а поверишь в чудеса, - и она неожиданно начала рассказывать о себе... при этом осторожно протянула руку и дотронулась ладошкой до плеча Путника.
- Что?
- Все хорошо, хорошо, - ответила Эмма, и ей опять захотелось плакать: " Слава Богу, человек! И все-таки, я его где-то видела.... "


    Тем временем, на ледяной вершине задорно смеялась Таир, она бегала и прыгала, как ребенок, поднимала и опускала подол юбки, обнимала воображаемых существ, гладила несуществующих зверушек , пела, подражая человеческому голосу.... и смело что-то нашептывала на желтенькую пуговку... теперь уже точно зная, что ее не накажет во веке веков  бездушный главный волшебник волшебников - Путник. Почему?   Об этом она никому никогда не расскажет...

- Ведь и у алтайских волшебников есть секреты, - лукаво прищурившись, подумала Таир.

- А у кого их нет... - услышала она голос прилетевший с земли.





март 2015-2017гг.