201. Авет Тертерян расширяет звук до вселенского объёма, содержащего в себе космос и хаос.
202. Визитная карточка Андрея Петрова – сердечная мелодия.
203. Если хотите заглянуть в душу женщины высокой культуры – слушайте музыку Софии Губайдулиной.
В музыке Губайдулиной отражаются её духовные стремления и порывы.
Губайдулина натягивает струны сердца до критического предела: в любую секунду они могут лопнуть.
Губайдулина строга к своей душе, которую она ограждает от внешнего мира.
Музыка Губайдулиной очищает душу и разум, поднимает интеллект до Божественных высот.
Музыку Губайдулиной согревает надежда.
Галина Уствольская поверяет музыку логикой, Губайдулина – числами и формулами. Перед нами женщины-композиторы с высоким интеллектом.
Нередко София Губайдулина погружается в воспоминания о далёкой татарской родине, о волшебном восточном крае, утопающем в лучах солнца. Её душа изливает любовные признания и благодарность милой отчизне.
София Губайдулина пребывает в эфемерном мире грёз и фантазий.
Музыка Губайдулиной открывает мир видений женщины, находящейся между сном и реальностью.
В музыке Губайдулиной отражается сон наяву, или состояние нирваны, в котором её душа продолжает видеть, слышать, мыслить, чувствовать, горевать и надеяться.
Музыка Губайдулиной – это затаённая лирика души, импульсы сознания и подсознания. Особенно трогательно чувство тихой, нежной женской покорности, которое всецело владеет ею. Кажется, что это лёгкое забытьё, что на мир наброшена полупрозрачная шёлковая ткань с изысканными узорами. Диапазон переживаний Губайдулиной широк: страх, отчаяние, плач, бурный протест, скорбная отстранённость от мира и постоянно врывающиеся в душу враждебные силы. Несмотря на череду отрицательных эмоций, в финалах её композиций наступает просветление, минуты короткого счастья, вызванного воспоминаниями о детстве или других радостных днях жизни. Это самые яркие, самые красивые моменты авангардной музыки Губайдулиной!
204. У Сергея Слонимского две профессии: музыковеда и композитора. С одной стороны, он пишет умозрительную музыку, с другой – вдохновенную.
Слонимский – композитор-теоретик, композитор-исследователь русского фольклора.
Творчество Сергея Слонимского – это богатая кладовая русского мелоса.
В творчестве Слонимский выступает талантливым интерпретатором русской народной песни.
Сергей Слонимский – певец русского севера в музыке, ровно как Николай Рубцов – в поэзии. Композитор и поэт с умилением взирают на красоту природы, старинные церквушки, заливные луга, величавые леса.
Слонимский погружается в созерцание природы. Он, как мудрый старожил, любовно смотрит на каждую травинку, на каждый сучок, вслушивается в птичьи голоса.
Музыка Сергея Слонимского заставляет задуматься о судьбах нашего отечества: балашовской древней Руси и солженицынской гибнущей России.
Сколь многолик стилистический язык Слонимского, столь же аморфны его «подражания» известным образцам.
Важное место в музыке Слонимского принадлежит иронии и насмешке.
Слонимский из озорства пишет тривиальную балетную музыку.
Сергей Слонимский – русский Эйтор Вилла-Лобос. В основе их музыки лежит народная песня. Общность Слонимского и Вилла-Лобоса состоит в том, что они опираются на народные песни. Однако несходство этих композиторов такое же, как разница между озёрным мелководьем и океанской глубиной!
Дмитрий Шостакович открывает для себя Малера, Слонимский – Брукнера. Шостакович – учитель Слонимского, Малер считает себя учеником Брукнера. Возникает своего рода художественный квартет. Он символизирует положение Австрии и России в конце XIX века. Обе империи находятся накануне распада. Отсюда – трагический характер музыки этих корифеев симфонии!
205. В зеркале музыкального интеллекта Родиона Щедрина отражается весь мир.
Щедрин не сочиняет музыку в традиционном смысле слова. Для него творчество – интеллектуальное музицирование в духе старинных мастеров.
Произведения Щедрина – это музыкально-интеллектуальные экзерсисы и кунштюки.
Щедрин – композитор-хирург, разрезающий скальпелем интеллекта живую музыкальную ткань.
Музыка в глазах Родиона Щедрина – арена для интеллектуальных состязаний композиторов.
Щедрин – композитор-шахматист, играющий осторожно и предусмотрительно.
Родион Щедрин – композитор-потребитель оригинальных идей. Он оперативно использует чужие мысли в своих произведениях.
Не убеждает песенно-частушечная музыка Щедрина. Композитор далеко стоит от народа, нисколько не утруждаясь его бедами и горестями.
Щедрин – псевдонародный композитор, лакировщик народной музыки.
Щедрин – любитель скоморошничать в музыке. Нередко он распускает петушиный хвост оркестровой красочности!
Щедрин пишет «религиозную» музыку из желания не отставать от моды.
Родион Щедрин с молодых лет – композитор-хулиган. Возможно, он предчувствует, что в России скоро наступят разбойные времена.
Символично, что Родион Щедрин, автор мёртвой музыки, сочиняет оперу «Мёртвые души». В одном ряду оказываются три «выдающиеся» мёртворождённые оперы на гоголевские сюжеты: «Женитьба» Модеста Мусоргского, «Нос» Дмитрия Шостаковича, «Мёртвые души» Родиона Щедрина.
206. Луис Бакалов – изысканный интерпретатор аргентинского танго. Его оркестровые фантазии исключительно красочны.
207. Кшиштоф Пендерецкий – Иоанн Богослов в музыке XX века. Его звуковой апокалипсис не менее страшен, чем библейский. Композитор с потрясающей силой передаёт муки и страдания грешников перед концом света.
Какие бы темы не затрагивал Пендерецкий в музыке, она всегда апокалипсична. В ней раскрывается ужас людей перед угрозой всемирной катастрофы. Ими владеет отчаяние, страх, безысходность и абсолютная беспомощность. В иных случаях люди, каясь в содеянных грехах и преступлениях, падают на колени перед Всевышним с мольбой о милости. Польский композитор предсказывает конец света, если люди не одумаются и не начнут жить по Божьим законам.
В авангардной музыке Пендерецкого хаос держит в тисках космос, и кажется, что хаос хочет раздавить космос. Это похоже на каюту корабля, за иллюминатором которой бушует океан.
Трагедийные композиции Пендерецкого – это музыка оголённых нервов и разорванного сознания.
Пендерецкий заключает душу человека в тюрьму скорби, делает её заложницей всемирного страдания.
Кшиштоф Пендерецкий истязает разум в авангардизме и ублажает слух в неоромантизме.
Пендерецкий – дерзкий новатор, но, в конечном счёте, он находит покой и утешение в неоромантической музыке.
Период катастрофического экспрессионизма сменяется у Пендерецкого возвышенным неоромантизмом. В момент общественной бури композитор-страус прячет голову в песок!
Предельно эмоциональная музыка Кшиштофа Пендерецкого ставит его рядом с лауреатом Нобелевской премии писателем Генриком Сенкевичем.
208. Музыка Генрика Гурецкого ассоциируется с образом польских Татр, с жизнью и праздниками их обитателей.
209. Музыка Владимира Дашкевича сшита из мелодических лоскутков советской песни.
210. Парусник Алемдара Караманова рассекает земные и небесные просторы.
В музыке Караманова бушуют земные и вселенские стихии.
До слуха Караманова доносится голос вселенной. Он слышит музыку звёзд.
Караманов внимает вселенной и Божьему промыслу.
Алемдар Караманов – Иван Айвазовский в симфонической музыке!
Караманов продолжает традиции живописного импрессионизма Клода Дебюсси и волевого символизма Александра Скрябина!
Эйтор Вилла-Лобос ощущает дыхание океанского прибоя, Караманов – приливы и отливы вселенной.
211. Альфред Шнитке – яркая звезда на музыкальном небосклоне России и Германии.
В музыке Шнитке душа человека мучается безнадёжным одиночеством.
Шнитке – автор музыки отчаяния и ужаса.
Музыку Шнитке пронизывают страх и путаные мысли висельника.
Психика Шнитке извергает огненную лаву ненависти к человечеству.
В трагедийной музыке Шнитке не обходится без обезьяньих гримас. Почему бы «гению» не покуражиться?
Шнитке – ловкий акробат на музыкальной арене.
В музыке Альфреда Шнитке торжествует воинственный лжегуманизм!
Музыка Шнитке – искусственный продукт различных музыкальных культур, стилей и форм.
Когда звучит музыка Шнитке в старинном стиле, перед глазами встаёт образ композитора в парике с косичкой, склоняющего голову перед королём. Не перформанс ли это в музыкальном творчестве?
После одухотворённого неоклассицизма Петра Чайковского и Антонина Дворжака наступает время прикладного неоклассицизма Игоря Стравинского и Шнитке.
Психологизм в операх Альбана Берга и Дмитрия Шостаковича исключительно экспрессивен. Позже берговская психопатическая трясина затягивает в свою хлябь Родиона Щедрина и Шнитке.
Сатира Николая Гоголя – земная, имеющая дело с гнусными людишками. Мерзопакостные герои Михаила Салтыкова-Щедрина поднимаются до символов зла. У Андрея Платонова и Даниила Хармса – сатира абсурда. Всё это присутствует в киномузыке Шнитке.
Добродушная ирония вызывает положительные эмоции, едкая сатира – отрицательные. Среди писателей-обличителей социального зла – Михаил Салтыков-Щедрин, Михаил Булгаков, Даниил Хармс, в музыке – Дмитрий Шостакович, Альфред Шнитке.
Шнитке – Сальвадор Дали в музыке: психоделические фантазии композитора эротичны, если не сексуальны.
Музыка Шнитке, подобно романам Умберто Эко, погружает нас в тёмное, кровавое Средневековье.
«Гиперреальная» музыка Шнитке всецело соответствует бодрияровскому принципу «соблазна в замкнутом кругу». Она поражает, ошеломляет, ослепляет экспрессией чувств!
Иосиф Бродский и Альфред Шнитке – это тандем «гениев» в период крушения СССР. Зоологический страх перед катаклизмами эпохи они прикрывают высокопарной риторикой.
Музыка Родиона Щедрина – чёрно-белая, Шнитке – цветная. Щедрин – интеллектуален, Шнитке – эмоционален. Но их произведения в одинаковой мере возбуждают агрессию в человеке.
Современная музыка отличается бинарностью архаики и модерна: таково постмодернистское мироощущение Шнитке, Майкла Наймана, Вангелиса.
Шнитке – романтик, покоряющий вершины авангардизма и постмодернизма.
Альфред Шнитке – гениальный стилист, но вовсе не гениальный композитор!
Малер, Стравинский, Шостакович, Шнитке – эклектики, создающие вторичное, подражательное искусство.
Среди всеядных эклектиков выделяются Стравинский, Шостакович, Шнитке – композиторы мелодических свалок.
Шнитке – сознательный эклектик. Его музыка – это интонационный букет из чертополоха и роз!
Шнитке – заядлый путешественник по странам музыкальных стилей.
Шнитке манипулирует композиторскими стилями, как заправский футболист – мячом!
Шнитке с явным удовольствием шаржирует тот или иной музыкальный стиль. Это, правда, ещё не говорит, что его произведения художественно полноценны.
Шнитке рвёт целостное музыкальное полотно на стилистические тряпки.
Шнитке – полистилистичен и полирелигиозен от скудости ума!
Альфред Шнитке – первый капельмейстер князя тьмы.
Шнитке – Мефистофель, страстно танцующий танго.
Шнитке поднимает сарказм Шостаковича до запредельных высот или опускает до адских глубин: в обоих случаях он берёт на себя роль дьявола!
Трагедийность в музыке Шнитке обуславливается безуспешной попыткой соединить несоединимое: демона и ангела, дьявола и Христа.
Музыка Шнитке – это заупокойная месса под грохот барабана сатаны!
К пошлому, обывательскому музыкальному юмору обращаются Стравинский, Шостакович, Шнитке. В категорию «обличителей» социального зла можно включить также и многочисленную писательскую братию – Аверченко, Зощенко, Булгакова, Хармса и Веничку Ерофеева, докатившегося до литературного свинства. Все они – талантливые, а порой гениальные бесы!
В музыке Шнитке слышится скрежет зубов и жуткие вопли грешников, угодивших в ад.
В диссонансной музыке Шнитке словно бритвой режет по сердцу, в консонансной – прельщает райским блаженством!
Сладкозвучная музыка Шнитке зовёт в страну, где текут молочные реки с кисельными берегами.
212. Гия Канчели – демиург Грузии в музыке.
Канчели – духовный поводырь грузинского народа.
Шестая симфония Канчели – это монументальная картина истории Грузии.
Музыка Канчели передаёт горечь по утраченной славе и величию грузинского государства.
В красочных музыкальных полотнах Канчели отражается многовековая печаль неба и гор Грузии.
Неповторима музыка Канчели, отмеченная тончайшей акварельной звукописью! Источником вдохновения для композитора становится любимая Грузия.
Семь драматических симфоний Гия Канчели – это кавказский хребет в современной симфонической музыке.
Уже в ранних симфониях Канчели конструирует миф о сотворении мира, земного и вселенского бытия: перед нами предстаёт композитор-мыслитель, композитор-созидатель!
Канчели в симфонических фресках, подобно гиганту-строителю, мощными ударами вбивает сваи в землю! Возможно иное толкование оглушительных ударов: кажется, что рок хочет прервать жизнь на земле!
Канчели сочиняет музыку горных обвалов и цветущих долин. Его звуковая живопись – трагедийна, ибо рисует катастрофы, пережитые грузинским народом на протяжении долгих веков.
Канчели – мастер оркестровой светотени, тихой, тонкой, едва уловимой: в ней музыка видит живопись, а живопись слышит музыку.
Канчели – непревзойдённый мастер звучащей тишины в симфоническом полотне. Его воздушная звукопись находится на грани слышимого и неслышимого!
Тишина в музыке Канчели ширится в пространстве, у тишины есть свой внутренний мир, порой тишина приходит в волнение и вновь замирает. Иногда тишину прерывает громоподобный взрыв, после чего она спешит вернуться к самой себе. Тишину сумеречного пространства нарушает далёкий голос саксофона: не есть ли это голос Канчели – автора ночного таинства, в котором он всецело растворяется?
Гия Канчели – Шота Руставели в грузинской музыке.
Поэт Руставели влюблён в царицу Тамару, Канчели восхищается красотой Грузии.
Канчели обладает мощным микеланджеловским духом созидания.
Центральное место в симфониях Канчели занимает противопоставление рока и жизни. Это – бетховенская тема!
Канчели – симфонист бетховенского масштаба.
Великая грузинская скорбь ложится невидимой пеленой на будничную жизнь в картинах Нико Пиросмани и встаёт немым вопросом в музыке Канчели. Пиросмани – эмоциональный примитивист, Канчели – интеллектуальный мифотворец.
Если бы художник Пиросмани рисовал фрески на скалах гор, возникла бы величественная музыка Канчели. Пиросмани и Канчели в равной мере выражают дух грузинского народа!
Канчели мастерски владеет темброво- и колористически богатым оркестром. Его музыка не менее красочна, чем произведения импрессионистов Клода Дебюсси и Мориса Равеля.
Симфоническая музыка Эйтора Вилла-Лобоса – это тревожный океан и непроходимые джунгли, Канчели – горы и небо, скованные вечным покоем.
Александр Скрябин в музыке – космический, Эйтор Вилла-Лобос – океанский, Гия Канчели – горный. Все три композитора воплощают в музыке первозданные стихии природы!
213. Музыка Арво Пярта по-ангельски целомудренна.
Пярт создаёт музыку ангельской чистоты и святости.
Пярт сочиняет тихую, благостную музыку.
Пярта вдохновляет Отец Небесный.
Пярт молится перед иконой Девы Марии.
Пярт творит в музыке сокровенную молитву.
Пярт очищает душу христианской скорбью.
Нужно быть истинно верующим человеком, чтобы писать светлую, чистую, одухотворённую музыку. Это мы находим в творчестве Пярта.
Музыкальная вселенная Пярта светоносна: от беспредельных вершин духа до океанских глубин души!
Возвышенно-созерцательный Пярт продолжает традиции религиозной музыки Оливье Мессиана, по праву считающегося Бахом XX века.
214. Эпико-созерцательное творчество Вячеслава Овчинникова – последняя страница в русской классической музыке.
215. Каким бы примитивным ни казался минимализм Стивена Райха, в его музыке есть свои достоинства: импульсивный ритм и оркестровая красочность.
216. Композитор Юрий Буцко падает на колени перед грешной и святой Русью.
217. Мелодекламация в опере Буцко «Записки сумасшедшего» более гладкая и менее индивидуализированная, чем в «Женитьбе» Мусоргского. Это происходит в силу украинского происхождения композитора.
218. Острая, рваная, истеричная музыка кубинского гитариста Лео Брауэра звучит пронзительно, как визг лопнувшей струны.
219. Слушая музыку Бориса Тищенко, кажется, что дышишь воздухом хвойного леса.
Музыка Тищенко доносит до нас голос страдающей России.
Свежий русский мелодизм делает музыку Тищенко эмоционально и духовно содержательной.
Идеалами женской красоты для Тищенко выступают русская княжна Ярославна и дантовская синьора Беатриче.
Находясь между музыкой Дмитрия Шостаковича и Георгия Свиридова, Тищенко иногда достигает интонационной целостности музыкального стиля. Впрочем, его романсы и фортепианные пьесы – угловатые, вычурные, несмотря на стремление автора быть простым и естественным.
Фортепианная музыка Тищенко отличается эмоциональной бледностью.
В «беспредметной» музыке Тищенко отходит в сторону от учителя Дмитрия Шостаковича, чьи произведения, напротив, изобразительны, даже кинематографичны.
Тищенко – птица, которая питается с кормушек Шостаковича и Свиридова.
220. Музыка Валерия Гаврилина звенит весенней разноголосицей.
Гаврилин внедряет в русский лубок острую социальную или военную тему: его деревенские идиллии ласкают ухо и разрывают сердце.
Музыка Гаврилина эклектична: в ней чистый родник русской народной песни смешивается с пошлым городским искусством.
Гаврилин – талантливый имитатор свиридовской музыки.
Хоровые произведения Гаврилина – это перепев музыки Георгия Свиридова, это, так сказать, вторичное искусство.
Благодаря Свиридову и Гаврилину старая, дореволюционная, музыкальная Россия возвращается к жизни!
Валерий Гаврилин и Евгений Дога известны как авторы ярких мелодий, получающие широкое распространение в обществе.
221. Валерий Кикта – Южнорусский Садко, в отличие от северного Садко – Николая Римского-Корсакова.
222. Музыка Вангелиса из кинофильма «Завоевание рая» с отчаянной скорбью возвещает людям, что великая древнегреческая цивилизация обречена на гибель! Вот где трагедия из трагедий!
223. Девиз Александра Рабиновича-Бараковского гласит: «Восторг и увлечённость». Композитор пишет музыку радости и счастья.
Музыка Рабиновича-Бараковского – наивная и одновременно мудрая.
Рабинович-Бараковский создаёт «красивую музыку». У него светлые, радостные, абсолютно бесконфликтные произведения.
Рабинович-Бараковский сочиняет музыку красивую, радостную, добрую, новогоднюю, украшенную блестящими ёлочными игрушками. Он, собственно говоря, Дед Мороз, пришедший к ребятишкам в студёную авангардистскую пору!
Рабинович-Бараковский – творец наивной и счастливой музыки, несущей свет и красоту. Ему чужд апокалипсический катастрофизм.
Музыка Рабиновича-Бараковского раскрывает состояние любовного экстаза мужчины и женщины, находящихся в долгом тантрическом соитии.
Александр Рабинович-Бараковский – композитор-гедонист. Его радостная, счастливая музыка воплощает в жизнь то, к чему стремился Александр Скрябин во вселенской мистерии.
Рабинович-Бараковский словно завершает незаконченную мистерию Скрябина, в которой человек в любовном восторге обнимает мир! Это музыка счастья, музыка просветлённого индийского духа!
224. Песенный симфонизм Алексея Рыбникова – это музыкальный попкорн для неискушенной публики.
225. У Александра Журбина мультипликационный симфонизм.
226. Парадоксально мыслящий Владимир Мартынов предсказывает неминуемый конец музыки.
227. Александр Сойников обновляет русскую классическую музыку.
228. Джон Адамс свободу творчества подменивает экстравагантностью.
229. Владимир Тарнопольский – сонорно-тембровый минималист.
230. Леонид Десятников ёрничает в музыке, стараясь удивить мещанскую публику.
231. Духовные произведения митрополита Илариона Алфеева – это музыкальное благолепие без сучка и задоринки: в них все гладко и чисто, но они не трогают душу.
232. Творчество Леры Ауэрбах – это претенциозное блуждание по музыкальным стилям.
233. Опера «Чёрный монах» Алексея Курбатова поднимает вопросы добра и зла. В ней господствует импрессионистический оркестр.