Старик работал в поле с раннего утра и сильно устал к полудню. Внучка должна была принести на обед воды и поесть, но она опаздывала, и это сильно разозлило старика. Жаркое полуденное солнце слепило старика. Пропотевшая рубаха прилипла к коже и вызывала дикий зуд, который выводил его из себя еще сильнее. Жажда мучила сильнее с каждой минутой. Голова кружилась как от крепкого вина. Солнце уже давно было в зените, согревая его макушку. Он вдруг вспомнил, как давным-давно жарил мясо вместе с сыном, когда тот был мальчишкой. Вспоминал, как каждое лето возил на море свою первую жену, пока та не ушла к другому. Вспомнил, как отец наказывал его, заставляя держать в руках раскаленные куски угля.
Наконец вдали показался силуэт внучки. Чем ближе она подходила, тем сильнее старик замечал, как сильно она выросла. Под ослепительным солнечным светом фигура девочки казалась ему все соблазнительней. Несмотря на юный возраст девочки, которой скоро исполниться тринадцать, в тот момент его посетила мысль, что пора бы уже подыскать ей мужика.
Короткое летнее платье, которое только слегка прикрывало колени, заставляло его смотреть на нее как на уже созревшую девушку. Платье от пота плотно облегало ее грудь. Внучка уже стояла перед ним и бормотала под нос оправдания за свое опоздание. Старик не расслышал ни единого слова. Он обругал ее грубым словом и влепил пощечину. Девочка упала и оказалась на траве. От падения платье задралось еще выше, оголив ее бедра. Она так и осталась лежать, повернув голову в другую сторону. Девочка плакала. Это его разозлило еще сильнее. Но вид нежных округлых бедер, не давал думать ни о чем кроме как о ее теле. В такой позе ее зад был вздернут чуть вверх, это возбуждало старика еще сильнее.
Он давно уже не испытывал возбуждение к женщинам, в его возрасте это нормально, и поэтому он давно уже с этим смерился. То ли это давно забытое чувство, то ли палящие лучи солнца или и то и другое вскружили ему голову. Он захотел овладеть внучкой. В голове пролетела мысль раз она настолько взрослая, чтобы выдать замуж, то пускай уж сначала он проверит, готово ли ее тело к тому, чтобы лечь под мужика. Старик бросил еще один взгляд на ее вздернутый зад, на бедра, на короткие пухлые ноги. Облизал соленые от пота губы и его решительность дошла до нужной отметки. Он расстегнул ремень и спустил штаны.
*
Отец сидел в кресле и рассматривал купленное утром ружье, жена в это время мыла полы на кухне, а сын делал уроки. Мальчику было полных десять лет. Тихий и замкнутый он почти ни с кем не разговаривал, и поэтому соседи считали его недоразвитым, а их дети над ним смеялись.
Отец подозвал его к себе. Тот стал волноваться, потому что дочери давно пора уже вернуться. Отец велел ему сходить за сестрой. Мальчик шел по тропинке до того места где работал дед. Всю дорогу он обдумывал школьную задачу, которую решал в тот момент, когда отец позвал его. Он злился на сестру. «Опять она бегает по полям, и цветы собирает». Его всегда немного раздражала ее беззаботность. Она вечно носилась то по дому, то по улице, пела и танцевала все время. Все ее любили, она с легкостью добивалась у всех хорошего к себе расположения, что у него у самого никогда не получалось.
Он нашел ее лежащую без сознания. Разорванное платье оголило ее грудь. Окровавленные лоскуты прикрывали ее только ниже пояса. Он стоял испуганно, глядел по сторонам и не знал что делать. Мальчик огляделся, но нигде не увидел деда. Он боялся на нее посмотреть, но кроме страха было что-то еще. Ему было стыдно, ведь сестра почти голая. Через минуту он пришел в себя и бросился к ней. Заметив, что она дышит, он обрадовался и начал трясти ее, чтобы она встала, и они пошли домой, но она не приходила в себя. Он хотел побежать домой, чтобы позвать отца, но испугался оставлять ее одну.
(Поступи он так и у этих ужасных событий осталась бы лишь одна жертва. Но разве мог он себе представить, что произойдёт дальше? Разве смогли бы мы с вами на его месте представить, чем все закончиться? Нам же остается только дальше следить за трагическим ходом событий.)
Мальчик остался охранять сестру, сел рядом и положил ее голову себе на ноги. Чтобы избавиться от чувства стыда он прикрыл ее грудь рукой и стал ждать, когда дедушка вернется.
*
Уже четвертый раз, отец разбирал и собирал новое ружье. Оторвавшись, наконец, от мыслей об оружии он сообразил, что детей нет уже давно. Выглянул в окно, но во дворе их не было. Хоть дети частенько опаздывали, заигрываясь по пути, в этот раз его это сильно беспокоило. Предчувствие беды его не оставляло, он схватил ружье и поспешил на поиски детей.
Он шел по тропе, переходя от быстрого шага к коротким пробежкам. Чувство тревоги охватывало его все сильнее и сильнее. Солнце жгло его мысли и перед глазами все плыло. Он вертел головой во все стороны и в море желтой травы увидел темное пятно, плывущее перед глазами. Через мгновение перед ним возникла картина. Дочь лежит на руках у сына, платье на ней разорвано и в крови, лицо разбито, а сын трогает ее за грудь. Ноги покосились, и он чуть не упал. «Как же это могло случиться? Что этот больной гаденыш сделал с моей девочкой?» Сын, заметил его, вскочил и побежал к отцу. Мальчик что-то говорил, но отец его не слышал. Он вообще ничего не слышал из-за гула в ушах. Как только мальчик к нему подбежал он со всей силы ударил сына по голове прикладом ружья и тот упал без сознания. Не помня себя он наклонился над сыном и ударил того дважды прикладом по лицу со страшной силой. Он бросился к дочери, схватил ее на руки и побежал в больницу. Он слышал ее хриплое дыхание у своей шеи. Он бежал из всех сил.
Он был рядом с ней в больнице, когда через пару часов она пришла в себя. Придя в себя, она начала плакать, от боли и от страха, который так и не исчезнет из ее жизни. Он был рядом, когда она рассказала, что с ней сделал дедушка. Не поверив своим ушам он спросил про брата, но она сказала что не видела его после того как вышла из дома. Он не рассказывал жене о сыне поэтому она только после того как муж спросил о нем у дочери, сообразила что напрочь, забыла про то что сын тоже пропал. Она сказала мужу, что нужно скорее идти на поиски сына, но он ее уже не слышал. Он почувствовал знакомую слабость в ногах, как и пару часов назад. Такой же гул в ушах, но только в этот раз намного сильнее. Он молча повернулся и пошел прочь. Жена не поняла, что происходит, хотела пойти за ним, но дочь не переставала плакать и она осталась подле нее.
Выйдя из больницы, его ударил по лицу порыв свежего вечернего воздуха. Он пошел к сыну. По пути вспоминая, как впервые взял сына на руки после рождения. Вспомнил, что глядя тогда малышу в глаза подумал, что с таким умным взглядом его сын точно станет ученым. И когда позже все соседи считали мальчика недоразвитым, он, видя, как усердно тот учиться ни на секунду не сомневался, что этот мальчик многого добьется своим умом. Он гордился своими детьми. Считал, что ему сильно повезло, с тем как хорошо дети дополняют друг друга.
Когда он дошел до сына уже темнело. Мальчик лежал там же где он его оставил. Открытые безжизненные глаза смотрели на него с запекшимися каплями крови в уголках глаз разбитого до неузнаваемости лица. Он смотрел на обезображенное лицо мальчика и не узнавал в нем своего сына. Ружье лежало рядом с ребенком. Рукоять покрылась коркой засохшей крови. Он взял ружье, сел рядом с трупом сына и вставил дуло себе в рот. Подул сильный ветер и унес далеко звук выстрела, который он уже не услышал.