Промозглое осеннее утро. Холодный ветер пронизывает насквозь. Кажется, что ветер вместе с теплом выбивает из людей надежду на радость от наступающего дня.
К автобусной остановке подходили двое: старик, опирающийся одной рукой на трость, и девочка, крепко державшаяся за другую руку старика. Худое тело старика чуть покачивалось при каждом его шаге, он едва передвигал ноги. Со стороны непонятно было, кто кого вёл за руку: старик девочку или девочка старика.
Они сели в полупустой автобус, рядом, на заднем сидении.
Девочка заговорила тоненьким детским голоском, тихо, полушёпотом:
- Дедушка, ты обиделся на маму, да? Мы поэтому ушли? Она ругала тебя? Опять ни за что? Ты не обижайся, прости её; она не говорит, но она тебя любит, я знаю. Просто она тоже обиделась – не на тебя, нет, на папу… Он пришёл поздно ночью, пьяный, маму обозвал растрёпанной курицей. А мама его ждала весь вечер и на стол вкусности разные приготовила. У них вчера был день свадьбы. А папа даже не вспомнил, даже цветы не подарил… Конечно, мама обиделась и стала всем недовольна. Она и меня отругала, и тоже ни за что… Но я знаю: она любит и меня, и тебя. И я тебя люблю, очень-очень, правда…
Дрожащая рука старика непроизвольно потянулась туда, где часто-часто, гулко-гулко билось его сердце. Он тяжело дышал, лицо его стало мёртвенно-бледным.
Девочка заметила это и испуганно сказала:
- Дедушка, тебе больно, да? Ты не умирай! Как же я буду без тебя?
Одна из пассажирок автобуса, невольно слышавшая, что говорила девочка, быстро оценила ситуацию и , порывшись в своей сумочке, протянула старику таблетку нитроглицерина.
Вскоре старику, видимо, стало легче. Он положил руку на голову девочки, погладил её волосы.
- Ничего! Не плачь, внученька! Поживу ещё. Ведь мне есть, для кого жить. А это многого стоит.
Сентябрь 2017