ВОЗВРАЩЕНИЕ КЛАССИКИ
— Вы знаете, Столынин, я ведь об этом и хочу поговорить с вами, в этом свете, так сказать. Громов был не только начинающий писатель, он стал классиком уже сразу, в первых своих сочинениях. В свете этого видны и мотивы преступления, — аккуратно выговаривал мужчина, возраста — за пятьдесят.
— Классика давно уже вышла из игры,— ответил Столынин. — Мне поручено вести это дело. Шеф вызвал вас... Он говорит, что вы — один из разработчиков новой системы. Какая-то революция в кинематографе...
Но я не могу понять, при чем тут Громов... Он что? Сотрудничал с вами?
— Новую систему разрабатывает коллектив нашей фирмы. И дело зашло уже слишком далеко. А Громов... — мужчина секунду подумал. — Классика сейчас не ставится... Но он был очевидным и уже состоявшимся ее представителем. Его книги покупались, несмотря на общий спад...
— Я не понимаю... Он что, имел доступ к секретным документам вашей фирмы? — нетерпеливо перебил Столынин.
Собеседник почувствовал нетерпение.
— Нет. Он был просто классик. Наша фирма заинтересовалась именно им, потому что он был наш современник. Нам было важно соотнести некоторые нюансы психики автора с точки зрения соответствия его понимания темы с “пониманием”, так сказать, ее спецоборудованием. Другими словами, мы должны были убедиться в том, что мы на верном пути...
— Он уже сотрудничал с вами?
— Нет. Но он уже был извещен о возможности такового.
— А как вы собирались рассчитываться с ним? — оживился Столынин.
— Неважно. В конце концов не суть в этом. А если вы хотите знать о размерах гонорара, то тут вы не будете разочарованы.
— Сколько он должен был получить?
— Ни фирма, ни я, как ее полномочный представитель, не сможем ответить на ваш вопрос прямо...
— И все-таки...
— И все-таки, цена такого сотрудничества подразумевалась высокая. Очень высокая...
Вы поймите, ведь речь не идет здесь о физических или моральных неудобствах автора...
— Речь идет о простой консультации?..
— Потерпите... Это не совсем так. Программа включала в себя и консультации, и тесты, и серии экспериментов взаимодействий приборов и человека.
— Что это за эксперименты?
— Суть нашей системы — идентификация замыслов автора и их восприятия приборами. Эксперименты заключаются в простых замерах импульсов человека и системы приборов другой, нейтральной, третьей системой — если считать и человека таковой. Сказать проще, мы должны были убедиться в соответствии некоторых параметров приборов и человека...
— А это не... — напрягся Столынин.
— О, нет! Никакого вреда здоровью, уверяю вас.
— Ну, а при чем здесь телевидение?..
— Видите ли... Наша фирма — пионер в разработке новой системы такового. То, что классика давно вытеснена новыми — синтетическими — ритмами, давно заинтересовало нашу фирму. Откуда диссонанс? — задумались мы.
Начав с выяснения причин такового, мы пришли к убеждению, что не синтетическое воздействие комиксов, боевиков и тому подобное оказывает на человека наибольшее воздействие, а — классика.
Я вижу удивление на вашем лице...
— Признаться, да, я удивлен...
— А вы пробовали читать “мыльные оперы”, то есть то, что от них остается на бумаге, без секс-символов и хороших видов?..
— Я давно ничего не читаю...
— И этой проблемой мы занимались тоже. Так вот. Настоящее, сильное и живое воздействие дает лишь классика, про которую все благополучно забыли.
В минуты страданий человек всегда обращается к ней. Так в чем же причина падения интереса к ней?
— При чем здесь Громов? Как это увязать? — снова перебил Столынин.
Представитель невозмутимо продолжил:
— Причина падения — в неумении, а порой — и в нежелании нормальных постановок, которые бы соответствовали замыслу автора. Вот эти третьи, четвертые, пятые лица нивелируют этот замысел гения, сводят его к нулю.
Что пугает в книгах? Описание! А что интересует? Искренность и правдивость чувств. На экране нет первого, но есть второе. Так почему мы берем лучшее, отпустив наносное, а эффекта не видим?
Ответ один — ставить, играть и снимать должны люди, чувствующие идентично автору. А автор — гений. Гениальность которого состоит из нюансов, передающих порыв души. Вот и получается “прокол”. Сто гениев: режиссеры, художники, осветители, актеры — на съемочной площадке?
Нонсенс!
Классика в наиболее доступном — экранном — виде становится недосягаемой для простого обывателя, между тем как приборы вполне могут решить этот сложный вопрос и поднять удобоваримость, а значит, и престиж, а значит, и самостоимость классики.
Наша фирма разработала тонкий продукт — систему прямого контакта с текстом подлинника, когда механическое прочтение материала ведет к перевоплощению написанного — в образ, а если более конкретно — в жест, поступок, пейзаж — во все, что угодно...
Перевоплощенная, а лучше — воссозданная природа заманивает воображение, выбранный компьютером актер покоряет глубиной улыбки, которая, будучи внесенной при автоматическом чтении текста в компьютеры нашей системы, тут же отразится на нем, естественно, без его участия. Все произойдет именно так, как это задумал автор...
— Значит, достаточно только прочитать текст... И фильм — готов?
— Да. Гениальный фильм. Как будто бы его делал сам автор.
— Так значит...
— Да, нам нужны были именно Громова консультации. Нам нужен был его психический фон и его восприятие — приборами, когда речь идет и о понимании автором так называемой читательской догадки.
И я сожалею, что этим мы существенно расширили вам круг поисков убийцы.
— Но вы понимаете, что в этом случае убийцей может быть практически любой!!
— Ну, не любой, а некоторых актеров, режиссеров, писателей, авторов “мыльных опер” и других “неудачников”, я думаю, вам действительно стоит хорошенько перетрясти.
— Возможно, это — заговор. И как тогда искать настоящего убийцу? — Столынин заметался по комнате: в первый раз он выглядел таким растерянным, от его уверенности не осталось и следа. — Кто на вас оказывал давление?
— Правительство оказывает нам поддержку в возрождении интеллекта нации. Уже разработана система компенсаций. Ведь рейтинги скоро кардинально сменят друг друга, — уклонился представитель фирмы.
— А если целый свет поднялся против?! Неужели ценой возвращения классики должна быть чья-то жизнь?! Какая высокая цена! За тридцать два года у меня только пять нераскрытых дел!.. А теперь я снова бессилен! — закричал Столынин.
— Хотите, наша фирма подумает, как использовать и ваш опыт в раскрытии преступлений? — хитро улыбнулся визитер.
— Это можно считать официальным предложением?
— Думаю, что да.
— Тогда я принимаю его, — сразу ответил Столынин.
4 марта 1996 г.