ЩЕЛКУНЧИК
— Пожалуйста, присаживайтесь... — доктор Ипатьев участливо смотрел на вошедшую, высокую женщину. Все было ясно и так, но предстояла серьезная беседа.
К ней обязывала не столько инструкция, сколько врачебный долг. Ипатьев был врачом от Бога, к тому же врачом с солидным стажем. Все, что он делал впоследствии со своим пациентом, он делал осознанно и смело. Смелость же в работе как раз и придавала ему такая объективная и, на первый взгляд, даже легкомысленная беседа, которая именно тогда и раскрывала ему маленькие тайны пациента.
Правда, легкой она становилась лишь в конце.
Вначале же обычно бывали слезы, которые тоже кое- чего стоили для его нелегкой работы.
Женщина не только и не столько была некрасива... Она была неприятна... И внушала страх! “Щелкунчик”, — сразу подумал Ипатьев и тут же удивился. Это прозвище родилось легко, родилось само и само же так прочно утвердилось в его голове, что Ипатьев невольно содрогнулся. И не столько этой догадке его подсознания, сколько тому, как такая догадка была возможна в принципе.
Ведь он же врач, а не студент! Долгие годы практики переместили акценты, время сделало свое дело. Его юмор стал частью его работы, тем первым моментом воздействия на пациента, который и делал всю работу. И шутки Ипатьева стали необходимой для пациента данью — оптимизма... Оптимизма врача, знающего и любящего свое дело и тех, кто пришел к нему за помощью...
Так откуда такой цинизм? Ипатьев с изумлением даже подумал, что это слово просто висит, висит в воздухе...
Но... Если б воздух мог говорить...
Женщина молча села на указанный стул.
Несколько секунд оба смотрели друг на друга. Наконец женщина снова удивила Ипатьева своим неестественным для такого лица мягким и бархатным голоском:
— Вы сможете что-нибудь для меня сделать, доктор Ипатьев?
Ипатьев вздрогнул от неожиданности и, сощурившись, еще несколько секунд смотрел на нее. Потом он плавно поднес руку к ее лицу, защипнув, оттянул поочередно верхнюю и нижнюю губу, несильно сжал кожу щеки. На горле пациентки он увидел еле заметный шрам.
Шрам этот не был бытовым. Была ли это операция — он не понял. Если и была, то какая? И кем выполнена? Если и профессионал, то... Нет. Слишком небрежно.
— Да... — протянул Ипатьев раздумчиво и, вдруг подумав, что она может принять это за неуверенный ответ, быстро поправился:
— Конечно! Естественно, если задачи, поставленные вами, не будут слишком жестокими.
Это была неудачная шутка, и женщина не поняла. Это отразилось на ее, ставшем озабоченным, лице:
— Как это?..
— О-о! Не волнуйтесь, — опомнился Ипатьев. — Мы все сделаем в лучшем виде! Правда, в вашем случае — в два этапа. Ни шрамов, ни ожогов у вас нет... Кстати... Откуда у вас этот шрам — на шее?..
— Разве это имеет значение? — замялась дама.
— Да. Для нас это имеет значение. Мы должны знать обо всех особенностях вашего организма. Мы еще поговорим с вами об этом. Кстати... Вам придется пройти обследование, в случае если вы согласитесь принять наши услуги.
— Да-да... Я знаю.
— Откуда? — Ипатьев думал, глядя как будто сквозь нее.
— Слышала.
Доктор поднял брови. И женщина быстро продолжила:
— Я... читала в газетах... Я... интересовалась. Говорят, это очень больно, — в ее голосе угадывалась наигранная озабоченность. Ипатьев машинально отметил это про себя, но не придал значения. Может быть, ему показалось.
— Не больнее комариного укуса, — улыбнулся он. — Наша клиника только что разработала новый препарат. Если вы согласитесь... одной из первых воспользоваться новой системой. Да-да, под него разработана новая система анестезии. Так вот, в этом случае вы не только ничего не почувствуете в период реабилитации, но и сэкономите кругленькую сумму.
Дирекцией больницы всем пациентам, ри... согласившимся на апробацию новой системы анестезии, будут сделаны бесплатные операции.
Система находится в стадии проверки, но вы не будете первой...
— А какой?.. — дама смотрела на Ипатьева в упор. Тонкие губы, полунатянутые на желтые лошадиные зубы, никак не совмещались с ангельски-чистыми звуками, исходившими оттуда.
Ипатьев отвел глаза. Посмотрел в окно. На занавесках играли зайчики. Он встал, подошел к окну и отдернул занавески. В комнату хлынул свет.
— Так... Седьмой десяток... Вы не затягивайте с ответом. Мы на этой неделе уже закончим набор...
— Я согласна, — негромко произнесла дама.
“Ее лучше слушать”, — подумал Ипатьев и, не задергивая штору, снова вернулся к столу.
— Так что? Значит, можно заводить карточку? — Ипатьев взялся за ручку, через силу улыбнулся.
— Да... — неуверенно произнесла дама.
— Ну и хорошо. Сейчас я выпишу вам... — Ипатьев уже писал. — Там вам все объяснят и дадут направления на анализы... До операции у нас с вами будут еще встречи, для решения кое-каких вопросов... Операцию проведем через две недели. Согласны?
— Да.
— Сколько вам лет? И, кстати, как ваша фамилия? У вас есть какой-нибудь документ?
— Вот... Права... — дама судорожно схватилась за сумочку. Дрожащими пальцами зарылась внутрь, вытащила и протянула Ипатьеву права:
— Вот! Мне тридцать два года...
Ипатьев машинально вписал в направление фамилию и год рождения, привычно прижал штампиком факсимиле и вдруг спохватился:
— Да! Так откуда у вас на шее шрам?..
— Это... Так... Случайный порез...
— А-а... — вздохнул Ипатьев. — Ладно.
Он протянул ей через стол направление и еще раз улыбнулся.
Дама медленно поднялась и направилась к выходу. У дверей она остановилась, хотела что-то сказать. Ипатьев молча ждал. Ничего не сказав, женщина тихо вышла, не прикрыв за собой дверь.
“Волнуется”, — подумал Ипатьев, вставая из-за стола. Затем он прошел в лабораторию, написал заявку на изготовление фирменного препарата для новой пациентки, которую еще ждала проверка.
... Операция проходила успешно. Безупречная система обезболивания поражала специалистов и простотой, и надежностью. Никто не сомневался в успехе, как вдруг, в середине операции, пациентка неожиданно вошла в кому... Реанимация была безуспешной, а последующее вскрытие выявило неожиданные результаты...
Еще через неделю Ипатьев, как всегда, машинально, купил несколько газет, пестревших заголовками: МАТЬ: УБИЙЦА И ЖЕРТВА ОДНОВРЕМЕННО! ДОЧЬ НАЗЫВАЛА МАТЬ — “ЩЕЛКУНЧИК”! НОВАЯ СИСТЕМА АНЕСТЕЗИИ ПОДБИРАЕТСЯ С УЧЕТОМ ВОЗРАСТА ПАЦИЕНТА! МАТЬ ПЕРЕСАДИЛА СЕБЕ ГОЛОСОВЫЕ СВЯЗКИ ДОЧЕРИ!
Глянув на заголовки, Ипатьев содрогнулся и не стал читать. Брезгливо кинув газеты в широкий зев урны, он тихо произнес:
— В каком мире мы живем!.. — и быстро зашагал на работу.
17 января 1996 г.