Из сборника «Очерки Логиста»
Про удачные двенадцать тонн.
1.Следствие проблемы отношений начальника со своевольным подчинённым
Известно, что встреча с начальством, более всего прочего, чревата неприятностями. Гоп-стоп: - подскажете Вы свой вариант. Может быть. Но там хоть можно, в крайнем случае, отмахаться, то есть дать в торец, или - ещё лучше! - убежать. Но не бежать же от своего начальника, и, уж тем более, бить по морде. Боже сохрани! Что вы такое предлагаете?
И в самом деле, вряд ли можно представить себе шефа, который затаился в укромном уголке для того лишь, чтобы, внезапно встав на твоем пути, предложить пройти прямо в кассу, где тебе выдадут причитающееся - за невесть что - крупное вознаграждение. Но это может бы ещё и не всё. Деньги, оказывается, совсем скоро понадобятся при поездке в весьма отдаленные края с пальмами, ласковым морем, пляжем с обнаженными загорелыми женщинами на нём и вином на каждом шагу!
…Размечтался..!
Поездка и в самом деле предстояла. И цель её была формулирована предельно сжато: - получить двенадцать тонн того, что, преобразуясь из стабильного своего твёрдого состояния в газы, взрывообразно расширяясь, способствует удовлетворению делового интереса специалистов горного дела - пребывающих в невольниках у исследователей земных недр, в угоду планов развития производительных сил нашего отечества. Но получить это потребство на специально сооружённых складах - не проблема. Проблема заключается в том, чтобы доставить их в целости и сохранности в хранилища, максимально приближенные к местам своего применения.
Эту-то проблему нынче и предстояло разрешить мне, как самому отъявленному бездельнику, который, однако же, сумел поставить себя так, что выгнать совсем нет возможности, да и заставить работать изо дня в день, что-то не получается.
Но уж на этот раз отвертеться тебе не удастся.
А это значит - прощай жёнушка, моя радость, и прощай сотканный ею мирок молодой семьи в нашем крохотном жилище из вагонных досок. Укрытие относительное, если учесть хорошо различимое дыхание таких же, как мы, соседей за стенкой; но, однако же и вполне достаточное, чтобы ощутить друг друга наедине, за пределами круга, где господствуют коллективистские общественные отношения. Очень удобно располагается под рукой и кроватка их первенца, и до стола не больше четырех футов, да и печь-буржуйка не дальше метра от постели молодых супругов.
Все это надлежало теперь оставить и, совершив некий перелет, перейти из своего - хоть и прихотливого, но всё-таки же подчиненного - состояния в ситуацию принятия решений.
Итак, задача ближайшая (до последующей ещё далеко) - где ночевать?
Населенный пункт, в котором предстояло действовать, прибывшему на вертолётку, подневольному исполнителю, представлял собой административный центр обширного края, и, разумеется, имел традиционную для провинциальных столиц инфраструктуру: почта, телеграф, отделение госбанка. Посещение их, даже и без целей революционного захвата, не входило и в отдаленные планы субъекта, упакованного во все казенное - фасон зимней спецодежды был разработан так удачно, что подходил и для работы, и отдыха на природе, и даже для посещения представительских мероприятий.
Чем бы действительно хотелось попользоваться сейчас нездешнему гостю, так это местом для ночлега, сколько-либо защищённому от превратностей времени года, когда по календарю уже вроде как бы весна, и солнышко светит не по канонам Трудового кодекса. А древней своей привычке намекать на необходимость секса для всего, кто по-своему шевелится: ползает, бегает да летает. Так в чём же дело? А в том, что стоило местному яриле только закатиться за горизонт (видимо для дальнейшего обдумывания планов на следующий день) как наступал настоящий дубак. Словно бы зима успевала ещё хоть как-то поцарствовать над сугробами, синевой атмосферой сущности и прогулять над миром свою креатуру в образе лунного диска и сопутствующих ему небесных звёзд.
Всё это богатство миров он с радостью бы променял на койку с панцирной сеткой и комплектом постельного белья - какой угодно свежести.
Гостиница – подскажете вы.
Разумеется, в городе была и гостиница. Даже две. Одна из них сооружена недавно из типовых железобетонных панелей во многоэтажном исполнении. В ней можно было бы, с равным успехом, разместить хоть бы и отдел внутренних дел, и психбольницу и роддом; да институт - учебный ли, научный; другие институты государства и общества - всё разнообразие организаций и учреждений могло успешно функционировать в этих комнатах по обе стороны протяжённых коридоров.
В нашем же случае запах свежевыстиранного казенного белья, и ржавые потеки воды в санфаянсе перворазрядных номеров недвусмысленно говорили о том, что перед нами - отель. Особенным его свойством была способность каждого из бесчисленных окон здания осуществлять теплообмен не столько через плоскую стенку стекол, как это предусматривалось дерзновенными теплотехническими расчетами проектировщиков, а, главным образом, - через множественные щели обширных рамных переплетов. Что существенно, хоть и неожиданно, улучшало вентиляцию. Но вот собственно тепло никак не хотело задерживаться вблизи гостей города, избранных случаем для того, чтобы им посчастливилось обрести здесь себе пристанище. Поэтому, предусмотренный заботливыми отцами города, ресторан первого этажа никогда не бывал пустынным. Темпераментная еврейская мелодия "семь сорок" и песня о том как "созрели вишни в саду у дяди Вани", в сочетании с активно востребованной картой вин, снова и снова согревали душу и тело посетителей, большинство из которых давно уже позабыло, что такое сад и откуда родом вишни.
Была и другая гостиница в столице - из неведомых времён, возможно даже и легендарно дальстроевских - она и вид имела барачный. Но за долгие годы её комнаты, по своему убранству не отличавшиеся от многоместных палат сельских районных больниц на всем огромном пространстве отечества, обрели какую-то ауру пристанища защищённого бревёнчатыми стенами от бесчинств окружающей среды, враждебной для всякого, кто живет представлениями собственного превосходства над дикостью вмещающего мира. Во-первых, в ней было сухо и тепло независимо от содержания метеосводок. Ну а во-вторых... во-вторых, тоже было сухо и тепло. Ничего другого, оказывается, особенно и не требовалось практически никому из приезжего люда. Поэтому отсутствие уже описанной выше теплотехнической особенности, присущей окнам новой гостиницы, здесь до предела сужало круг возможных претензий постояльцев.
Достопримечательностью этого, с позволения сказать, отеля была туалетная комната. За её тяжелой, салатного цвета, дверью из грубо обработанного дерева отечественных пород, скрывалось полное пренебрежение сформировавшимся уже в обществе стандартам комфорта. Только лампочка на жгуте провода у высокого потолка и широкий проем в массивных досках пола. В зияющей глубине отверстия пытливому наблюдателю могла бы вновь и вновь являться картина возрождения девственно белой оторочки из свободно перемещающихся под полом снежных струй. Явление это было, очевидно, настолько впечатляющим, что посетивший каким-то непостижимым образом здешние места артист, любимец всего нашего народа, воплощавший не единожды на подмостках ли столичных сцен, на экранах ли кино и телевидения даже и самый образ вождя мирового пролетариата, был ошеломлен представившейся возможностью пребывать в помещении со столь изысканными интерьерами. Экспрессивные выражения, воспроизведенные при этом талантливым мастером сцены, несомненно, обогатили состав обсценной лексики великого и могучего языка. Понятно, да?
Так вот - справедливые, они свободно растворились бы в эфире, не окажись поблизости случайные очевидцы.
Идентифицировать участников этой бытовой сцены в данном случае не представляется возможным, да и излишним, ведь помимо обитателей номеров, обычно круглосуточно справлявших за дверьми номеров нескончаемый праздник прибытия, сюда не зарастала тропа народа из многочисленного контингента, пребывающего в трудах под вывеской заметной в этом золотоносном крае организации. Собственные удобства предприятия заполнялись её персоналом уже в самом начале зимы, и жгучая нужда гнала работников инженерно-технического труда сюда, через площадь, мимо Дома культуры, администрация которого прямо запретила включать интересующие в данном случае услуги в состав своей культурно просветительной работы, пытаясь тем самым сохранить в надлежащем виде свои мощности для возможных визитов высокопоставленных персон и участников плановых мероприятий.
Посещение туалета старой гостиницы прямо с улицы все же считалось признаком дурного тона, а посему был изобретен некий ритуал. Претендент прибывал сюда якобы в буфет. Он был тесный, не вполне изысканно было его меню, но - до той поры, пока закрома города не пересыхали полностью в ожидании будущей навигации - обслуживал и в мелкий розлив. Таким образом, решались сразу две проблемы: - пополнение жидкостного баланса в преддверии будущих вожделенных трат
- и обретения возможности спокойно пользоваться услугами комнаты уже под прикрытием формальных оснований.
Так или иначе, но к концу рабочего дня в кабинетах организации - напомним - имеющей непосредственное отношение к восполнению золотого запаса державы, царила приподнятая атмосфера дружелюбия и согласования планов предстоящего вечернего досуга.
В нашем же случае, как мы уже знаем, запросы просителя не ограничивались только формальным посещением буфета, но и простирались существенно даже далее пресловутой местной ( напомню – столичной) достопримечательности. Однако - что называется - здесь, нас не ждали.
Разумеется, вызвавшая его из тундры организация, имела и собственное общежитие, называемое почему-то профилакторий. Но комнаты этого приюта агентов съёмки и поисков сокровищ земных недр были переполнены, так что работникам в статусе пол- (будьте дальше внимательны! Именно «Е» и ни в коем случае не «О») Евых разведчиков - тут ловить было нечего. Конечно, это было не совсем справедливо, но возможности родины на этом и заканчивались. Так что, если ты любишь родину, да избранную профессию, то житейскую свою проблему изволь решать самостоятельно.
А где как не в том же профилактории, у знакомых парней. Хоть и совестно было их стеснять, да уж деваться некуда.
Терзаемый сомнениями, а больше - угрызениями именно совести наш боец полевой разведки недр всё-таки притащился туда, где некое подобие вестибюля не содержало и малейшего признака гостеприимности. В нерешительности он пребывал там столь долго, что вахтерша, презрев установленные должностными инструкциями обязанности, участливо вопросила:
- Что, голубчик, негде ночевать?
Опрометчивость этого вполне естественного порыва, ввиду очевидной перегруженности именно вот этого места обитания постоянных жильцов, была настолько очевидна, что вызвала у него самого ответную реакцию поиска тактичного выхода из создавшейся неловкости
- Не то, что негде, скорее не с кем.
Что называется, пошутил! Еще не затих последний звук этой фразы, как до него дошел самый очевидный ее смысл. Скрывая свое смущение, он бежал от глаз сострадательной русской женщины, надолго погрузившейся в глубокую задумчивость. Но бежал в правильном направлении относительно пункта пропуска жильцов – не от, а именно в…
Эта ночь закончилась понятным для всякого мужчины с нормальной ориентацией способом: на узкой койке вдвоем с якобы случайно встреченным знакомцем, скорчившись, скоротал в полудреме час – полтора, оставшиеся от застолья до утра предстоящих дел.
Далее на http://www.proza.ru/2017/09/28/855