Звездолёт, с ходу проскочив маяк около звезды Тау-9, пошёл в разгон. Так делать запрещено, но опытный капитан Егор Крюков был абсолютно уверен в себе и своих силах — не один десяток лет на звёздных трассах, и это только в качестве капитана.
Но на пульте вспыхнула красная кнопка декомпрессии…
— Первый отсек! — доложил бортинжинер.
— Задраить люки! — скомандовал капитан. В разных переделках побывать пришлось. И всё-таки разгон можно было начинать лишь после контрольного пролёта. На малой скорости...
— Скорость высоковата… — процедил штурман. — Об планету размажемся. -
Чтобы спасти пассажиров, надо немедленно сажать корабль. А скорость уже набрана.
— Двигатели аварийного торможения! — снова скомандовал Крюков.
— На полной! — отвечает бортинжинер.
Теперь капитану необходимо гасить скорость в атмосфере. О комфорте в условиях аварийной ситуации вспоминать не нужно, но вот жизни… Горизонт вздыбился, местное солнце залило рубку. Так можно хоть немного погасить скорость. Бешеная сила вжимает в кресло, норовя сломать позвоночник. Компрессионный перелом гарантирован. Но это ещё не всё — надо положить нос обратно к горизонту, насколько можно ближе к поверхности. Горизонт снова встаёт на место, земля несётся навстречу… Удар. Темнота.
* * *
— И что с ним делать прикажете? — следователь стоял перед начальником порта.
— С одной стороны — грубейшее нарушение техники безопасности и правил космических рейсов, повлекшее гибель ста тринадцати пассажиров. С другой — грамотные действия в аварийной ситуации, что спасло жизни семисот одного. Там вообще никто не должен был выжить! -
— Тем не менее, — проворчал следователь. — Сам аварийную ситуацию и создал. Сам и вышел. Только вот людей не вернёшь. Да и семьсот один человек получил травмы, больше половины — тяжёлые, и увечья, а то и инвалидность. -
— Всё-таки никто другой из создавшейся ситуации не выкрутился бы. -
— Да всё я понимаю! Старый, опытный. Умнее, чем инструкции и наставления. Написанные кровью погибших. Максимум — это смягчающее обстоятельство. Взрывная декомпрессия — случай чрезвычайный, но потому и запрещён разгон без контрольного пролёта! -
А Егор Крюков снова прокручивал в голове последние секунды посадки. Если бы знать! Если бы знать… А теперь надо учиться ходить заново.