С наступлением сумерек Витя понял, что не только голод – главный недруг незадачливых путешественников, но также сырость и холод, от которых не спасал коротенький дождевик. Хуже всего был страх. Каждую минуту Витя ждал чего-то ужасного. Казалось, что сумерки облепили все тело липким холодом и давят, давят. Кожа покрылась мурашками, а зубы четко выбивали дробь.
Рядом дрожал Дружок, обняв которого Витя пытался согреться. Вглубь острова решено было не идти: и мальчик, и собака испытывали непонятный ужас, от белеющих в темноте стволов исходила мертвящая тишина. Ещё больше, чем неизвестность, Витю мучили мысли о матери. Как он посмотрит ей в глаза? Так глупо поступить. Видела бы она сейчас своего сына! Замёрзшего, голодного, лежащего под деревом в обнимку с неизвестным псом.
Он представлял, как она сидит в полиции и плачет. Лейтенант Федоткин, конечно же, уже сообщил ей обо всем. И зачем он только послушался СЭМа, этого самодовольного нахала! Зачем было затевать это глупое приключение.
Витя с ненавистью посмотрел на робота, сидящего под деревом с раскинутыми руками. И здесь СЭМ проявил свой пакостный характер, взял да отключился, чтобы не тратить зря энергию и не разрядиться. Эгоист, только о себе и думает. Теперь Вите стало еще страшнее, ведь в случае чего они с Дружком будут совершенно беззащитны перед неведомой опасностью.
И Витя заплакал. От обиды на СЭма и жалости к себе, от страха и отчаяния.
«Я несправедлив к СЭМу, – пытался он убедить себя, – он вовсе не предатель. Ведь он на самом деле может разрядиться, и что тогда?»
Рядом заскулил Дружок, и теплый язык лизнул Витю в лицо.
«Вот друг, – подумал Витя, – а СЭМ предатель, завел сюда и бросил одного на этом кошмарном острове. Если бы не Дружок, я, наверное, умер бы от страха».
И тут хрустнула ветка. Послышались мягкие, тяжелые шаги.
Витя почувствовал, как под рукой напрягся Дружок. Он перестал дрожать и тихо, предупреждающе зарычал. Витя съежился, сжался, стараясь стать как можно меньше и как можно теснее прижаться к стволу дерева.
«Неужели медведь? – мелькнула мысль, – или кабан? Не может быть, звери не заходят на Мертвый Остров...А может, это браконьер или беглый уголовник? Что теперь будет?»
Темноту прорезал тонкий лучик света, высветив плотную коренастую фигуру в широком плаще. И раздался негромкий, спокойный голос:
– Ого, тут у меня гости.
Голос был низкий, чуть шепелявый и не нёс с собой никакой тревоги. Более того, он успокаивал. И первым на него откликнулся Дружок. Пёс приветственно тявкнул и дружелюбно замолотил хвостом, словно встретил старого хорошего знакомого. Реакция Дружка немного успокоила Витю, он подумал, что за свою собачью жизнь Дружок, наверняка, научился распознавать злодеев. От мысли, что он больше не один в этом страшном месте, что рядом, наконец, взрослый человек, который обязательно поможет ему, Витя даже стал меньше дрожать.
Незнакомец тем временем так держал фонарик, чтобы Витя мог лучше рассмотреть его. Он даже откинул капюшон, обнажив круглую голову с добродушным бородатым лицом. В таком странном освещении лицо выглядело глуповатым, но совсем не страшным.
– Ну, и компания, – присвистнул незнакомец, подходя ближе. Особое его внимание привлек СЭМ. Он внимательно оглядел его и повернулся к Вите.
– Судя по всему, ты тут за главного? Что ж, подробности потом, давай знакомиться.
Он протянул руку, и Витя пожал ее.
– Иван Степанович Лешаков, здешний лесничий.
Витя окончательно успокоился и даже повеселел. Рука, зажатая в широкую, крепкую и теплую ладонь, перестала дрожать. И, всхлипнув, уже от счастья, Витя торопливо и сбивчиво начал рассказывать свою историю.
– Знаю, знаю, – перебил его лесничий, – лучше держи вот это. – И он протянул Вите вынутый из-под плаща термос.
– Откуда вы знаете, – пролепетал Витя и, не в силах ждать ответа, с жадностью приник к обжигающему пластмассовому стаканчику с чаем.
– Детки донесли, – добродушно засмеялся Иван Степанович. – Они у меня под каждым кустом в лесу. – Он достал из кармана большой ломоть хлеба. Разделив пополам, он одну половину кинул Дружку, другую протянул Вите:
– Подкрепись. Небось, ослаб от страху?
–А я и не очень боялся, – попытался храбриться Витя. Но лесничий строго сказал:
– Вот этого не люблю. Один в лесу, в неизвестности. Так что стыда в твоем страхе нет. Только не нужно дольше оставаться здесь. Только вот что с твоим товарищем делать? Я не сильно в таких вещах понимаю, но он кажется того, сломался?
– Нет-нет, – успокоил его Витя. – Он просто отключился. У него энергия на пределе, а подзарядиться негде.
– Надо же, хитрая машина, – покачал головой лесничий. – А нельзя ли его сейчас включить? Боюсь, что нелегко нам тащить его будет. Сегодня ночь не простая.
– Но это невозможно! – испугался Витя. – У него сложная электроника. Включение запланировано автоматически. Когда рассветет, сработает фотоэлемент и СЭМ проснется. Есть, конечно, аварийное включение, но лучше не надо. Сами увидите, какой у него характер.
– Ну и ну. В этих премудростях мне никогда не разобраться, – сказал лесничий. – Но, откровенно говоря, я ко всем этим штучкам отношусь с подозрением. Холодный ум, холодный расчет – это не по мне, это не по природе. Но выхода нет. Не оставлять его же здесь. Придется нести.
Лесничий попытался взвалить СЭМа на плечо. Но безжизненно висевшие руки СЭМа всей тяжестью обрушились на него.
– Эге, братец, да ты дерешься? – изумился лесничий. – Как же нам быть?
– Надо руки ему связать, – посоветовал Витя. – Вот только веревки нет.
– У меня все есть в моих бездонных карманах, – ответил Иван Степанович. – Погоди. Сейчас мы тебя упакуем. – И достав толстую как канат, веревку, он начал прикручивать СЭМу руки.
И тут произошло невероятное. Витя до сих пор не уверен, было ли это наяву или просто приснилось ему в кошмарном сне. Но все по порядку.