Про Васю

 
Маленький рассказик -быль

Я ехал из Тынды после одного из самых тяжелых сезонов своей жизни. Усталость буквально пропитала меня, и хотелось просто ехать в поезде и ничего не делать, читать, спать, есть.
Мне необычайно повезло с билетом. Билет продала какая-то не человечески красивая и добрая девушка в кассах предварительной продажи, повезло два раза, я уезжал практически сразу, только выбравшись из тайги, и я уезжал в двухместном купе, есть такие, не люкс, а сразу за проводниками, места 37-38. Мое место нижнее, 37.
Странная особенность вагонных полок- когда едешь в поле, они жесткие, когда едешь домой, они необычайно удобные и мягкие.  Пол года, да, почти полгода и представления о комфорте меняются как погода за окном.
Вася вбежал в купе перед самым отправлением поезда со станции Таксимо и забился на верхнюю полку тяжело дыша. Он лежал , отвернувшись к стене и озирался.  Уже одним этим Вася был интересен, потому как непонятно, что можно озирать отвернувшись к стене.
Сумку , огромную, уже давно не спортивную он кинул на пол.
На Васе, на сумке, и даже на страхе , что болтался в воздухе было написано- « Вася работал старателем в Бодайбо».
 Поезд тронулся.
Через час Вася спустился со своей полки и все так же озираясь представился
- Вася…
- Да я вижу, -отвечаю-, за сто верст видать, что ты Вася…
Он непонимающе покрутил головой, глазами, ушами, словно бы разминался.
Сунул руку в свою сумку и вынул, нет, извлек знакомый мне по бодайбинским работам литровый пузырь самокатной водки. Бутылка из желтоватого с синюшным отливом стекла, мелкие пузырьки и ощущение горькой тоски пополам с подвигом от одних только воспоминаний о вкусе продукта внутри нее. Назвалась она как вся водка, что лили старательные бичи в Кропоткине каким-то названием с непременным словом «Царская», то ли доза, то ли стопка, то ли просто и незамысловато- Царская водка(с) (да-да..), и несла на себе этикетку количеству завитушек и масонских символов на которой, мог позавидовать почти всякий новодельный князь, или граф российского дворянского собрания, а не новодельных там и не водилось никогда.
- Вася, сказал я Васе, -я геолог, Вася, и я не пью. И ты тут не пьешь. Ты тут ночуешь даже только после тестов на степень опьянения  и  собеседования на предмет верности гуманитарным принципам организации геологи без пределов.
Надо сказать, что тот год я и вправду не пил, причиной тому послужило мое деятельное раскаяние за попытку христианского миссионерства в мусульманском квартале старого Иерусалима и прочие , не менее увлекательные приключения в абсолютно пьяном виде в первый день приезда на Святую Землю, но это совсем другая история.
Важен факт- я не пил. А Вася пил.
И еще Вася нес в себе угрозу порядку вещей, поскольку был классическим старателем, необходимо было обезопасить свое место жительства на ближайшие пять суток от всего набора мероприятий, что пытаются провести вокруг себя пьяные, напуганные но неукротимые в своей веселой глупости окончившие сезон старатели.
И хорошо, что все их уловки, предложения, песнопения, слова скорби и способы веселья, причины слез и устремленья я знал наперечет,  мог определить статус грядущего бедствия уже по изменению цвета роговицы глаза, или по ритмике дыхания будущего потерпевшего и умел эффективно предотвращать.
Вася попытался еще пару раз завязать разговор и спеть мне о трудностях и лишениях, но я просто показал ему жестами, что буду бить , и Вася вышел в коридор, не забыв бутылку.
За пять суток пути попадался он мне в самых разных местах,  с самыми разными людьми и в самых разных ситуациях. Вася бегал тряся прессом бабок по всему поезду, еще он высевал в купе проводницы шлиховое золото из пробного пакетика, пел, плясал, пил и сиял фонарями, декламировал стишок с табуретки в вагоне-ресторане, имел бурный роман с буфетчицей прямо в промороженном тамбуре, прятался от бандитов в туалете и скандалил с цыганкой на почве рекламации за качество гадания.. Много чего случилось с Васей, даже на случайный  взгляд со стороны. Но в глазах его, неизменно плескалась вера в то, что все сложилось хорошо.
Все было так , как и бывает со старателями, кои по сути своей, дети. Именно так, дети, все черты присущие характерам у них усилены до гротеска.  И доброта, и хитрость, и жадность, и тупость...все.
Все нормально, не жизнь такая, люди такие…
На четвертые сутки я поймал Вася на перроне в Тюмени, отвел в купе и забросил на его законную верхнюю полку.
Вася заснул. 
Проснулся он часов через двенадцать, маялся, ходил по вагону как запоздавшие новости о взятии Рязани Батыем, например,  а потом спросил не знаю ли я где его деньги. 
Перед тем как потерять сознание он успел еще крикнуть, что не это имел в виду…
  Васю я полил Карачинской минеральной водою, и усадив на откидной стульчик попросил уточнить, что же именно он имел в виду.
И Вася сказал, что просто не знает куда подевал четыреста тысяч с копейками…
- Помню только, что проводнице я подарил  девяносто тысяч
- Зачем ты подарил проводнице девяносто тысяч?
- Мне ее жалко стало, она сказала, что на квартиру копит и на свадьбу..
- хм. Значит не дала….
- нет, -робко и грустно вымолвил Вася- не дала…
В общем остался он без денег, окромя пятисот рублей, хорошо, что билет на дорогу дальше у него  был. Жил Вася на Украине, То ли в Фастове, то ли в Белой Церкви, и ехать ему надо было с Курского вокзала.
Он попросил меня помочь доехать до курского, потому, что
« на такси уже почему-то не хватает»
- Хорошо, согласился я- как приедем, так просто иди со мною, я выведу тебя на Новорязанскую улицу и посажу к бомбиле, он отвезет, еще и на пиво останется.
Вася ходил за мною как привязанный. Целых двадцать три минуты ходил.  Пока не похмелили его уж не знаю как успели и кто…
Уже перед самой Москвою он схватил свою отощавшую сумку, и со словами
- я договорился-
выскочил со скоростью глиссирующего катамарана в коридор вагона…
Во время выхода на перрон , я видел его в обществе, носильщика, еще пару таких же- то ли носильщиков, то ли нуворишей, то ли просто людей с жизненными затруднениями и уверенными помятыми лицами.
Меня встречали, ждать нужно было еще часов пять, до пересадки, и мы с ребятами засели в каком -то кафе над кассовым залом, нормально так общались, как люди которым есть о чем пообщаться, ну знаете как это бывает? Стандартный набор — новости, шутки, обсуждение планов по захвату мира…
и тут в кафе появился Вася.
Он влачил себя и вид его был скорбен , я не знаю доводилось ли мне раньше видеть столь скорбного и просветленного человека.
Вася подошел, окинул взглядом нашу компанию. Наступила тишина. И вот, в этой тишине он произнес почему то грассируя-
Саша, милиционегы отняли у меня мои последние пятьсот гублей…
Конец простой, я дал Васе пятьсот рублей, Илья отвез его на Курский вокзал и посадил в поезд.
Несколько лет я ничего не знал о судьбе Васи. И только совсем недавно увидел его совершенно случайно, в телевизоре.
Вася теперь устроен, он теперь одна из составляющих власти на Украине.
Он давал интервью и в глазах его,  плескалась вера в то, что все сложилось хорошо.
Я не удивлен, более того, это вполне вписывается во все, что произошло на Украине, почти во все… я даже знаю, что будет дальше.
  Я смотрю на пятьсот рублей, которые только что отложил для Васи, и напеваю Рио-Риту… Все нормально.
Не жизнь такая, люди такие.

АЛЕКСАНДР ДАЦЕНКО·29 МАРТА 2017 Г.