Артемида наложила стрелу на упругую тетиву и насторожилась, выглядывая малейшее шевеление листвы в окружающих поляну кустах. Олень был где-то рядом, в этом не было никакого сомнения, но он как-то странно себя вел, словно играл в прятки с охотницей. Покажется на мгновение, на краю опушки. Как-то неестественно вел себя этот странный, олень.
Вот кусты зашевелились с легким шорохом, и сразу же, стрела, пущенная уже натянутым луком, устремилась в чащу, срезая встречные ветви и листву. Одновременно со стрелой, легко перепрыгивая поваленное дерево. В чащу бросилась и Артемида. Никого.
Охотница отыскала стрелу в густой траве, внимательно осмотрела ее, нет ли крови. Крови не было, как не было и никаких следов вокруг. Странно, задумалась охотница, и в этот момент олень снова показался на краю поляны, промчался, горделиво подняв, украшенную ветвистыми рогами голову. И снова скрылся в чаще.
- Ну, погоди же – Артемида сунула стрелу в колчан, закинула лук за спину и взяла в руку коротенькое копье. – Ну, держись.
Она приняла вызов и начала погоню, держа копье наготове. Короткая туника, до колен, не мешала бегу. А, на пни под ногами и острые ветви, целящие прямо в лицо или грудь Артемида внимания не обращала.
Олень сразу понял, что правила игры изменились. Он заметался из стороны в сторону, потом изо всех сил рванулся к виднеющейся вдали роще. Упрямая охотница не отставала.
- Ну, ладно, не могу больше. Хватит, набегались – олень неожиданно остановился, и медленно меняя очертания, превратился в женщину средних лет.
- А, это ты Эрида – Артемида разочарованно вздохнула. – Пожалуй, мне следовало бы и самой догадаться.
Эрида молчала и тяжело дышала, пытаясь восстановить сбитое дыхание.
- А. ведь я могла и подстрелить тебя вместо оленя – лукаво улыбнулась Артемида. – Вот было бы весело.
- Ну, я все-таки не олень и как-никак, принадлежу к сонму бессмертных богов – все еще тяжело дыша, ответила Эрида.
- Бессмертных? Ты, что, действительно веришь в ту чепуху, которую про нас говорят?
- А, разве не так? – Эрида с удивлением взглянула в глаза охотницы.
- Конечно, нет – отрезала Артемида. – Сравни нас, намного ли ты старше меня, а выглядишь как пожилая женщина.
- Будь у меня, как у тебя, дар вечной юности, и я бы выглядела так же как ты – огрызнулась Эрида.
- Так, я про это и говорю – в отличие от Эриды, Артемида дышала легко и ровно. – Все мы стареем от времени, только гораздо медленнее, чем люди. Мы видим рождение человека, видим его глубокую старость, не замечая в себе никаких изменений. Мы смотрим, как поколения людей сменяют друг друга, одно за другим, и нам кажется, что мы живем вечно. Поверь, пройдет какое-то количество времени, и никого из нас, бессмертных богов, не останется на этой земле.
- Не слишком ли пессимистично? – с сомнением покачала головой Эрида.
- Возможно, но не все ли равно? Артемида поправила расстегнувшуюся застежку на своей короткой тунике. – Сколько бы времени мы не существовали на земле, в итоге мрачный Крон поглотит все.
- Странные у тебя мысли, Артемида – Эрида нахмурилась. – если часто задумываться о таких вещах, то и до сумасшествия недалеко.
- А, я и не задумываюсь – Артемида улыбнулась. – Тысяча ли лет мне отпущена или в десятки раз больше, не имеет никакого значения, все равно время это истечет. Вот я и хочу истратить все его на любимое дело, охоту, которую, кстати сегодня ты мне испортила.
- Хочешь, я пригоню тебе десяток оленей, на выбор, стреляй в любого, хоть в упор – предложила Эрида.
- Думай, о чем говоришь – В глазах Артемиды вспыхнули разом гнев и негодование, – я охотница, а не убийца.
- Ты лучше скажи, зачем сюда явилась? – Артемида сменила тему. – Не затем же, чтобы оленем побегать.
- Я из Калидона пришла – Эрида, подчеркнуто не собиралась напрямую отвечать на вопрос. – Кстати, почему бы тебе не поохотиться в Калидоне?
- Охотиться в Калидоне? Да это пострашнее будет, чем любой из кошмаров, твоего братца Гипноса - Артемида даже поморщилась. – Там, в Атолии лишь голая земля и камни. Ни одной приличной рощицы. Какая уж там охота?
- Однако очень многие, судя по всему, считают иначе – коварная улыбка коснулась губ Эриды. – Там столько народу собралось, чтоб поохотиться, что в городе тесно стало.
- Слышала я краем уха. О том, что царь Мелеагр, большую охоту собирает – Артемида в знак каким-то своим мыслям кивнула головой. – И на кого же они все ополчились?
- Да, уж, ополчились – Эрида злорадно улыбнулась. – И не только ополчились, но и добыли уже.
- Кого же это? – Артемида не скрывая интереса, глянула в глаза Эриды.
- Да кабанчика твоего любимого – злорадство не сходило уже с лица Эриды. – Которого ты в свое время, на Калидон наслала. Убили его, уже и шкуру делят.
- Вот это правильно делают – Артемида насмешливым тоном выразила свое отношение к новости. – А то ведь часто наоборот бывает, зверь еще не добыт, а шкура, глядишь, уже на множество частей поделена.
- А, кабана, конечно, жаль – Артемида вздохнула. – Тут лукавить не буду, жаль старичка. Опять же к вопросу о времени, все мы стареем. Вот и мой кабан, тоже состарился. Раньше-то его, куда сложнее было бы добыть. Ну да ладно, что свершилось, то свершилось.
- А как же шкура-то – растерянно разведя руками, спросила Эрида, по-видимому, не ожидавшая такой реакции от охотницы. Они же, вместо того, чтобы тебе в жертву ее принести, между собой делят.
- Ну и кто же добыл кабана? – смерив собеседницу насмешливым взглядом, спросила Артемида. – Кому шкура досталась?
- Тут проще сказать, кто его не добыл – Эрида с тревогой заметила смену в настроении охотницы, – почитай каждый, его хоть раз, да копьем проткнул. А шкуру Мелеагр присудил Аталанте, охотнице из Аркадии.
- Знаю Аталанту – кивнула головой Артемида. – Рада за нее. А насчет шкуры, то зачем она мне вся дырявая. Если уж и возникнет у меня потребность в кабаньей шкуре, так я себе ее добуду. Мало, что ли кабанов в моих лесах.
Эрида, не ожидавшая такого поворота, молчала, недоуменно глядя на рассерженную охотницу.
А – ты лучше уходи отсюда – голосом тихим, но исполненным многозначительной интонации продолжала Артемида. – Еще один раздор вознамерилась устроить? И меня в него втянуть?
Артемида угрожающе коснулась копья. – А еще, некоторые думают, что именно ты подбросила яблоко из сада Гесперид на свадьбе Пелея. Берегись, если именно так все и было. А сейчас, уходи и помни, если затеешь еще какую-нибудь ссору, Зевс закует тебя в цепи, в самой дальней и глубокой из пещер. Насколько хорошо сидеть прикованной на цепи, можешь пойти справиться у Прометея.
И более не обращая внимания на собеседницу, охотница протрубила в рог, и приподняв копье, легко побежала, всматриваясь в окружающий ее кустарник. Охота продолжалась
Пришедшая в бешенстве от бессильной ярости, Эрида, крепко сжала зубы и медленно попятилась. - Ну, что ж, ты еще пожалеешь об этом, дочь Зевса, и все остальные боги обитающие на Олимпе. - прошептала она, медленно тая в воздухе.
- Ну, как нашла Артемиду? – услышала Эрида голос Таната, не успев еще полностью воплотиться.
- Нашла – не скрывая раздражения. Ответила Эрида, всем своим видом показывая, что не хочет продолжения разговора.
- Вижу, что лучше бы тебе не удалось ее отыскать – понимающе кивнул головой Танат. – Не получился разговор?
- Не получился – мрачно подтвердила Эрида. Ты скажи лучше, что нового в Калидоне? Охотники еще не разъехались?
- Почти все отбыли по домам, ответил Танат, то ли улыбаясь, то ли выражая неудовольствие, что по лицу его определить, как всегда было трудно. – Ясон и Диоскуры уехали одни из первых. Потом Теламон и Тесей. А там и все остальные. Опустел город. Даже Аталанта отбыла восвояси, так и не получив кабаньей шкуры.
- Аталанта не получила шкуру, вот это новость – глаза Эриды засветились хищной радостью. – Как же это, ведь Мелеагр присудил ей основной приз?
- Тихо – Танат прижал к губам свой длинный когтистый палец. – Кажется, наш юный певец начинает свою новую песнь. Пойдем, послушаем, а новости никуда не денутся, раз уж они произошли. Разве, что постареют немного, но зато станут ближе к истине.
Аэд, действительно уже собрал возле себя большую толпу, медленно, подчеркнуто не спеша, настраивал струны своей кифары.
- Судя по всему, хочет спеть что-то важное – шепнул Танат на ухо Эриде. – Не удивлюсь, если он для начала споет что-нибудь всем известное.
И, действительно, певец, глядя перед собой невидящим взглядом, мерным, монотонным голосом, помогая себе кифарой начал рассказывать о давно ушедших в прошлое и забытых годах, и даже о тех временах, когда и самого времени еще не было. Создавалось впечатление, что певец видит нечто, доступное лишь его взору и рассказывает об этом собравшимся. И слушатели постепенно начинали ощущать то, что передает им певец.
- Был лишь Хаос, огромный и неизмеримый – рассказывал певец. – И не было ничего кроме Хаоса. И внутри Хаоса тоже был Хаос, и снаружи тоже был Хаос. И в этом Хаосе был заключен источник жизни мира. И первой из Хаоса появилась Великая богиня Гея - Земля, дающая жизнь всему растущему на ней.
Затем из Хаоса, источника жизни появилась великая богиня Эрос – Любовь. Так начал формироваться мир.
Певец продолжал петь, а люди, как зачарованные, слушали и внимали. И представляли себе, как Эреб – Вечный мрак и Нюкта – Ночь родились из Хаоса, а потом сами породили Гемеру – Светлый день и Эфир – Вечный свет. А Нюкта и Гемера стали ежедневно менять друг друга.
Затем вдруг, и музыка кифары и голос певца одновременно смолкли.
- Когда-нибудь, потом, я доскажу вам, как строился наш мир, и как он стал таким, каким мы его видим и знаем - совсем другим, взволнованным, почти срывающимся голосом произнес певец. -А теперь я спою вам совсем другую песнь. Слушайте же, певец запел.
Собрались в Великом городе Калидоне славнейшие герои Эллады, чтобы убить, наконец, огромного кабана посланного богиней Артемидой. Много вреда принес огромный зверь окрестностям Калидона. Он вытаптывал посевы, мял виноградники и ломал плодовые деревья. Кроме того, он убивал животных и даже людей, неосторожных путников, ступивших на земли Калидона. И, вот победили герои это чудище, потеряв при этом одного из своих товарищей, аркадца Анкея, который ценой своей жизни защитил охотницу Аталанту, поразившую кабана прямо в сердце.
Все герои посчитали, что Аталанта больше всех достойна главной награды, кабаньей шкуры. Царь Калидона, Мелеагр при всех и вручил эту шкуру охотнице. Посчитав, дело сделанным, охотники разъехались по домам. После чего, сын царя Этолии Фестия Плексипп силой отнял у Аталанты ее приз.
И, вот теперь, слушайте люди, потому, что никто еще из вас не знает, что произошло. Разгневанный Мелеагр убил Плексиппа. Сделал он это в гневе, и наверное сам уже сожалеет о своем поступке. Но дело уже сделано, и последствия его определены.
Не питайте пустых иллюзий жители и гости Калидона, не надейтесь, что все как-то само по себе обойдется. Это война, которая фактически уже началась. Царь Этолии Фестий уже собирает войско для похода на Калидон, которое поведет второй его сын Эврипил. Кроме того, скромно молчавшие до сих пор куреты из Плеврона тоже выступят с войском на стороне Фестия.
И, вот я призываю тех, кто лишь случайно оказался в Калидоне, как можно скорее покинуть город, потому, что очень скоро, город будет окружен и выйти, из него не удастся никому.
А, вас, славные жители Калидона, я призываю к стойкости и отваге. Потому, что лишь в ваших руках жизнь ваших родных и близких. Жен, детей, престарелых родителей ваших. Потому, что трудно вам придется, и только на себя можете вы надеяться, и неоткуда вам ждать помощи.
Закончил свою страшную песнь певец, Но никто не нарушил воцарившуюся тишину. Слишком страшными были слова аэда.
- Ну, что, ты веришь ему? – тихо спросила Эрида.
- От первого и до последнего слова – так же тихо ответил Танат.
-- Я тоже - шепотом добавила Эрида.
Наконец, люди стали расходиться. Оно всегда так, самая суровая правда, какой бы она ни была, переносится гораздо легче, чем непредсказуемая неопределенность. Никакой паники не было и в помине. Кто-то готовился к отъезду, кто-то к сражению, неотвратимому и неизбежному.
- Тебе-то тут сейчас самое время – Эрида толкнула задремавшего Таната локтем в бок. – Выспишься, как следует, а потом поведешь длинные вереницы душ на перевоз к Харону.
- Ты думаешь, я рад этому – огрызнулся Танат. – Кто-то должен делать эту работу, вот я ее и делаю. Мне вот кажется, что ты здесь чувствуешь себя гораздо комфортнее. Тебя-то, в отличие от меня, здесь ничего не держит, а ты, смотрю, покидать Калидон не собираешься.
- Ты не поверишь – Эрида улыбнулась. – С удовольствием бы отсюда уехала, например, на одной из тех вон повозок. Но не могу.
- У тебя, наверняка даже и какая-нибудь, уважительная причина есть? – съязвил Танат.
- Да, есть причина. – Эрида достала из складок плаща кожаный мешочек.
– Здесь она, в этом мешочке лежит. Неприметный такой камешек, который должен исчезнуть.
- Мелеагр? – коротко спросил Танат.
- Да, Мелеагр – жестко ответила Эрида. – Как представлю его под стенами Трои, озноб пробирает.
Танат потихоньку исчез куда-то, а Эрида, напустив на себя самый смиренный вид, на какой только была способна, примостилась на каменную скамью у дверей царского дворца и приготовилась к ожиданию. Возможно и очень долгому. Во дворце, как и во всем Калидоне царила суматоха. Люди с оружием и без оного, сновали туда-сюда без видимой необходимости. Эрида терпеливо наблюдала за выходящими из дворца, зная, что когда-нибудь в дверях появится та, которая ей нужна.
Алфея появилась так неожиданно, что Эриде пришлось достаточно резво вскочить и чуть ли не бегом устремиться ей навстречу. Проявленная резвость мало соответствовала образу пожилой женщины, личину которой последние дни носила Эрида, и наверняка вызвала бы подозрения у находящихся во дворе воинов и слуг. Но в царящей суматохе, никто не обратил на это внимания.
- Приветствую тебя дочь Фестия и супруга Ойнея, царица славного города Калидона. Да продлятся дни благоденствия твоего – Эрида низко склонила голову перед Алфеей, вынудив ту остановиться.
- Кто ты, добрая женщина? - мягко спросила царица. – Я не знаю тебя, и, по-моему, впервые вижу.
- Я, всего лишь бедная странница, о, царица - Эрида еще раз склонилась в низком поклоне. – Брожу по землям и городам Эллады. Смотрю, как живут люди, о чем говорят, о чем мечтают. Так. не имея своего дома, я в любом уголке Пелопоннеса, от Эпира до Лаконики, нахожу себе пристанище.
- Что ж, добрая женщина – Алфея улыбнулась тонкому намеку странницы. – Побудь сегодня и моей гостьей. Хоть и скажу по правде, не самое удачное время ты выбрала для посещения Калидона. Без крова над головой ты не останешься, покуда я царица, но знай, что все мы, и я в том числе можем лишиться не только крыши над головой, но и самой жизни. Война у нас.
- Слышала я о войне – вздохнула Эрида. – Народ на улицах только о ней и говорит, но все надеются, что сын твой, Мелеагр сумеет защитить город.
При упоминании имени сына, Алфея глубоко вздохнула.
- Вижу, царица, что не только надвигающаяся война тяготит твое сердце – Эрида пониже опустила капюшон, чтобы скрыть хищный блеск, непроизвольно появившийся в ее глазах. – Есть еще что-то, что сильно беспокоит тебя.
- Да. добрая женщина – Алфея низко опустила голову. – Не скрою, сейчас не так войной даже обеспокоено мое сердце, как ссорой, которая произошла между мной и сыном моим Мелеагром.
- Ну, так облегчи душу свою – посоветовала странница. – Расскажи мне о том, что произошло, может быть и полегчает на душе.
Алфея бросила резкий взгляд на странницу, какое-то не оформившееся еще подозрение шевельнулось внутри. Но вид гостьи, вызывающий лишь расположение к ней, ее сочувствующий взгляд и нескрываемое желание помочь хоть в чем-то, заставили устыдиться царицу. Сколько ей, наверное, пришлось выслушать за время скитаний рассказов, в которых и самому себе, порой трудно признаться.
- Когда я узнала, что Мелеагр во время ссоры с Плексиппом, убил его. Я словно обезумела – Алфея так низко склонила голову, что Эриде не доставляло никакого труда наблюдать за ней, не опасаясь неожиданного взгляда.
- Я сама была готова убить его – продолжала царица. – Я осыпала его всеми немыслимыми проклятьями, желала ему скорой, мучительной смерти, призывала богиню Немезиду и эринний отомстить за смерть брата.
- Если бы ты только знала странница, как я ненавижу себя за это – Алфея сжала голову в ладонях. От жуткого раскаяния ее плечи затряслись.
- Успокойся, прошу тебя, успокойся – Эрида крепко сжала колени царицы руками. – Успокойся, все наладится, все будет хорошо, вот увидишь.
- Я проклинала его, а он стоял и лишь смотрел на меня – Алфея не слышала утешений. – Понимаешь, он смотрел на меня, и в глазах его не было ничего кроме грусти. Ни злости, ни гнева, только молчаливая, безысходная грусть.
Судорожные рыдания вновь задергали тело царицы.
- А потом я вспомнила его еще ребенком – уже не сдерживая слез, продолжала Алфея. – Как мы гуляли в нашем саду, и маленький Мелеагр побежал ко мне, но запутался в своем длинном хитоне и упал. Он так трогательно тянул навстречу мне свои маленькие ручонки, в полной уверенности, что мать от всего защитит его.
Алфея помолчала немного, надеясь хоть сколько-то успокоиться.
- И, вот, когда я осыпала его проклятьями, а он стоял и молча, смотрел на меня, мне показалось, что в душе, он так же, как в детстве, тянется ко мне своими ручонками – глубокий вздох вырвался из груди царицы. – В это трудно поверить, но, несмотря на то, что он внешне такой могучий, сын мой очень легкоранимый и беззащитный. Ему самому сейчас нужна защита.
Эрида изобразила сочувственное молчание.
- Сейчас Мелеагр у своей жены, Клеопатры – уже ровным голосом продолжала Алфея. – И, да не оставит нас своими милостями Великий Зевс, ей удастся успокоить его и уговорить выйти на защиту города. И я, и Ойней и старейшины Калидона пытались неоднократно уговорить его. Мелеагр никого не слушает, а я думаю, что просто не слышит. Вся надежда на Клеопатру. Теперь он только у нее ищет защиты, как некогда в детстве, сколько я помню, всегда прибегал ко мне.
Алфея еще раз глубоко вздохнула.
У дверей дворца резко усилился шум и вскоре в дверях появился воин, запыхавшийся и возбужденный.
- Куреты пошли на приступ, царица – громко доложил он. – А мы нигде не можем найти Мелеагра. Когда увидишь его, скажи, что без него мы долго не продержимся.
Алфея в ответ лишь безысходно махнула рукой, ступай мол, я сама все понимаю.
-Я тебе не все еще рассказала, страница – видимо преодолевая себя, глухим голосом сказала Алфея, когда воин вышел. – В день, когда я родила Мелеагра, во дворце было много гостей. Желающих поздравить было предостаточно. Было и много посторонних людей, вход во дворец не был заказан никому. Была там и одна старуха. Уж и не помню сейчас, кто и чем обидел ее, но она указала на одну из головешек горящих в очаге и сказала, что жизнь Мелеагра превется сразу после того, как эта головня догорит. Помню, все только посмеялись, я же вынула головню из очага, хорошенько ее притушила и положила в ларец, который спрятала в секретной нише, о которой не знал никто, кроме меня. Там головня и пролежала все эти годы.
- И, вот, посмотри, до чего я чуть было не дошла в своем яростном безумстве – Алфея резко открыла небольшой деревянный ларец. Стоящий в изголовье скамьи, на которой сидела.
Эрида бросила быстрый хищный взгляд на открытый ларец. Там в одиночестве лежала сильно обугленная головешка.
- Далеко не все предсказания сбываются, царица – как можно более равнодушным тоном сказала Эрида. – Многие мы просто неправильно истолковываем, другие зависят от различных условий. Но то, что ты сохранила головню, обеспечило тебе уверенность все эти годы. Да и так, на всякий случай, мало ли чего может быть.
Шум за дверями вдруг вырос до невообразимой силы. Несмотря на всю его многозвучность, основная его причина была ясна. Мелеагр вступил в бой.
- Мой сын, мой Мелеагр – не скрывая радости, воскликнула Алфея. – Он снова в бою. Пойду, поднимусь на стену, посмотрю на него.
Алфея, а за ней и все остальные шумно покинули царицыны покои. Эрида спокойно огляделась по сторонам. Действительно никого. Тогда она решительно выхватила головню из оставленного открытым ларца и бросила ее в догорающие угли очага. Хотела было покинуть комнату, но вернулась и кочергой лежащей тут, же хорошенько переворошила угли. Затем сгребла их в кучку, так что сверху заплясало невысокое сизоватое пламя.
- Ну, вот и все – сказала самой себе Эрида, привычно растворяясь в воздухе. – Больше тебе здесь делать нечего.
А за стенами дворца события только начали разворачиваться. Вылетевшая из ворот колесница, увлекаемая парой могучих вороных коней, смяла передние ряды куретов. Мелеагр отбросив щит, орудовал сразу коротким копьем и мечом, вгрызаясь в ряды куретов. Вслед за ним ринулись воспрянувшие духом защитники Калидона. Вместо хорошо подготовленного штурма в рядах нападавших началась суматошная неразбериха.
- Словно, сам бог Арес вступил в битву – вытирая пот со лба, восторженно воскликнул пожилой воин калидонцев, с восхищением глядя на неистовствующего в бою Мелеагра.
- Не зря, видимо говорят, что он и есть сын Ареса – ответил кто-то сзади.
Почувствовав неблагоприятное развитие ситуации, Эврипил бросил своих союзников, куретов и стал поспешно отводить этолийское войско.
Это и предопределило исход битвы. Теряя большое количество воинов, куреты с трудом отошли под защиту этолийских стрел, где перестроились и начали организованный отход на Плеврон. Так, буквально за несколько минут, ситуация сменилась на противоположную, калидонцы, словно из воздуха получили победу, на которую и не рассчитывали, учитывая численное преимущество нападавших.
- Против всех ожиданий, Мелеагр не стал преследовать отступающих. Он остановил колесницу, тяжело дыша и буквально обливаясь потом.
- Мелеагр, сынок – Из толпы женщин вырвалась царица Алфея и бросилась к сыну.
На лице Мелеагра засветилась радостная улыбка. Он привычным движением спрыгнул с колесницы навстречу матери, но ноги, едва коснувшись земли. предательски подогнулись, и Мелеагр рухнул на колени.
- Что с тобой? Ты ранен? – не скрывая тревоги, спросила, подбежавшая Алфея.
- Нет, я просто сильно устал – с трудом улыбнулся Мелеагр, заваливаясь на бок.
Во дворец его уже несли на руках. Четверо сильных воинов, с трудом передвигая ногами под тяжестью мощного тела Мелеагра, несли его со скорбным выражением лица.
- Что ты? что с тобой? – испуганно, словно бьющаяся над разоренным гнездом птица, причитала склонившаяся нал сыном Алфея.
- Не знаю. Я словно догораю изнутри, через силу выдавил из себя Мелеагр.и закрыл глаза.
Страшная догадка мелькнула в голове царицы. Бегом, обгоняя медленно идущую процессию, бросилась она в свои покои. Где своей ужасающей пустотой встретил ее открытый ларец и уже подернутые пеплом, угли в очаге.
А, юноша-певец пел свою новую песню, среди обступившей его толпы, слившейся в едином чувстве. И, те, кто не успел еще до конца понять тяжесть перенесенной потери, и те, кто благодарил богов за близких, сохранившихся живыми в битве, все с одинаковым вниманием слушали Аэда.
А, певец пел. – И, словно свирепый Арес, набросился величайший из воинов, на осадивших город куретов. И далеко отбросил их от стен города. Но и сам он погиб в этой битве, принеся жителям Калидона победу. Но, какое великое горе принес он престарелому отцу своему, Ойнею. Славного сына потерял царь. Но не только Мелеагр взойдет на погребальный костер, который разожжет Ойней. Жена его, Алфея, не сумев пережить утрату сына, тоже покончила жизнь самоубийством. Двойная сердечная боль у старца Ойнея.
Не совсем так все было. покачал головой Танат, но правильно поет певец, очень правильно. Он напряг плечи, отчего на спине его выросли большие кожистые крылья. Затем Танат еще раз бросил на Калидон прощальный взгляд и скрылся в черном ночном небе.