Возвращение
Славик дожил до 40-ка лет, да так и остался Славиком. Не каким то там уважаемым Станиславом, допустим, Ивановичем, или Сергеевичем. Просто Славиком. Из чего понятно, что он никогда нигде не работал, не состоял, не привлекался. Но обладал талантом обольщения женщин. Пользовался ими в свою угоду.
Сногсшибательное обаяние. Милая улыбка. Атлетическое телосложение. Богатый лексикон и знание тонких струн богатой души прекрасной половины человечества. К тому же он мастерски владел искусством интимного плана.
Но, как это часто бывает, однажды наткнулась коса альфонса на камень любви...
Ранняя весна. Прогуливаясь по бульвару возле Пушкинского театра, предаваясь недавними приятными воспоминаниями очередного «прокрученного» мероприятия, он внезапно остановился как вкопанный.
Навстречу шла...нет, плыла девушка необыкновенной красоты. Даже, скорее всего, гармоничной внешности.
В скромном православном платочке, православном одеянии. Скромно опущенными вниз роскошными глазами с длинными ресницами.
Она плыла как ладья посреди океана. Грациозно, и в то-же время естественно. Величаво, но, с необыкновенной покорностью воле Божьей.
Славик «пристроился» в хвост. Голова заработала в обычном режиме обольщения. Определился на восьмом варианте.
Неожиданно, девушка остановилась. Обернулась. Их глаза встретились. Какое-то мгновение, нервно покусывая коралловые губы, она внимательно изучала его лицо. Затем, подошла и просто представилась:
– Будем знакомы. Диана. 23 года.
– Слави...Простите. Станислав. 40 лет. - растерявшись, пролепетал он. Её глубокий голос, как и она сама в целом, насквозь припечатали его к асфальту.
Они гуляли по Петербургу. Рассказывали о своей жизни. Вернее, говорила она, а он только кивал и мечтал лечь с ней в постель.
Диана честно призналась, что у неё был парень, который после первой же ночи бросил её, сказав, что она ничего не понимает в сексе. На почве нервного срыва попала в психиатрическую клинику. Там, постепенно пришла к вере. Исцелилась, и уже четыре года ведет праведную жизнь. Поёт в Храме на клиросе вторым голосом.
Славик поведал заготовленную байку про выпускника детского дома. Про работу менеджером в одной крупной компании. Про «невезение» с женским полом, и как следствие — холостяцкой жизни. Про то, что увидев её - потерял голову и пошел вслед...
Диана, тоже кивала головой. Загадочно улыбалась. Затем, пригласила его к себе.
«Это проще, чем я думал!» - довольно воскликнул он про себя.
Однокомнатная квартира, скромная по всем меркам, сперва удивила Славика старинными вещами и старинной мебелью. Пахло благовониями, нежным фимиамом, сгоревшими свечами. Но воздух был чист и свеж, как поцелуй ребенка.
Диана усадила его в кресло. Отправилась на кухню заваривать чай, но периодически появлялась. Шутила. Рассказывала церковные коллизии.
Здесь, Славик был потрясен новыми ощущениями. Когда её не было в комнате, все вещи как будто застывали. Умирали. Но, стоило ей, появится, всё это старьё оживало и уже казалось вполне современным атрибутом.
Слово за слово, после чая он решил идти ва-банк. Прижал к себе. Нежно прикоснулся губами к волосами. Диана, абсолютно легко, не применяя каких-либо усилий, высвободилась. Сказала:
– Нельзя. Мы не венчаны. К тому же сейчас пост.
И сказала так непринужденно, что вся хваленая тактика, отработанная годами до мелочей — дала сбой. Треснула по швам, превращая её в жалкий писк провинившегося щенка.
Он не помнил, как очутился на улице. Не помнил, как добрался домой. Трехкомнатная квартира, забитая всевозможным комфортом, вдруг представилась ему каким то сибирским бараком, о котором рассказывал ему дед.
Всю ночь Славик ворочался с боку на бок. Не мог уснуть. Чувство любви захлестнуло сознание. Выворачивало наизнанку гадкими воспоминаниями никчемной прожитой жизни. Обманутыми доверчивыми женщинами. Он плакал. Он каялся. Он вдруг уверовал в Господа Бога. Вскочил. Разгреб старые бабушкины документы. Нашел маленькую иконку. Бережно поцеловал её. Неумело перекрестился, решив завтра же принять крещение... Постоянно смотрел на часы. С трудом дождался утра. Помчался по известному нам адресу, и о, ужас! Он забыл его.
Встал посреди Петербурга. Искусал до крови губы. И, всё понял. Вот и пришло первое наказание. Потом, будут взлеты и падения новоявленного неофита, потом будет семинария, потом к старости, приняв обет безбрачия, он станет дьяконом. Но всё это будет потом. А сейчас он стоял в центре города, понимая, что уже никогда не встретит Диану. Слезы текли по глазам, щекам, и дальше, под воротник дорогой трехсот долларовой рубашки...