Долго ли, коротко ли, да отсчиталось время нужное, что бы опять заговорить о беседах, что учитель странный с учениками порой затевал. Я про то узнал, что смог, и слова учителя здесь излагаю как притчу о том. Да так и начну.
Вот как-то опять, на уроке отвлёкся учитель от темы основной и вновь вспомнил о рассуждениях своих дополнительных. Заговорил же он о том, что пора поразмышлять о влиянии друг на друга людей, по разному Мир понимающих, разные правды признающих. И сказ его был всё про тех же, ранее уже упомянутых, точнее потомков их. И так, всё в те самые стародавние времена происходило. Процветал народ, над пламенем власть достигший, и много разных новых ремёсел через то освоил. Дикими оставались люди огонь обожествлявшие и от того использовать силу эту себе в пользу запретившие да и боявшиеся того, хотя чувствами ощущали тягу к постижению смысла этого явления, да разумом воспринимать не смели. И вот как-то прибился один из таких диких к племени умельцев, огонь в ремёслах своих успешно применявших. Ужас его охватил и смятение, как могут они так с божественной силой обходиться. Стал он убеждать тот народ от ремёсел своих отказаться, порушить да уничтожить все технические достижения их и огню как богу поклоняться, ощутив силу в нём духовную высшую над разумом стоящую. Но не только призывал он к тому, но и сам начал всякую порчу ремёслам причинять. Рассердились за то на него, схватили и судить решили. На суде же приговорили, что коль он огню, как богу своему привержен, так быть ему к тому богу отправленным через сожжение. Но всё же возможность к спасению дать ему решили, ни то дабы понять тверда ли вера его, ими не признаваемая, или же то, вдруг, необъяснимое сомнение смутило судей, вселяя беспокойство неведомое. Тогда поступили вот как: выкопали яму не малую да глубокую, разожгли в ней большой костёр, а осуждённому предложили отстоять правду свою перед судьями или быть ему в огонь сброшенным. И вот спросили судьи, что за польза народу их огонь обожествлять и духовную силу в пламени отыскивать, когда то ничего не даёт для ремёсел их? Но отвечал им осуждённый, ведь коль не видят они божественного в огне, то не понимают того что у бога крадут от силы его и наказаны за то сурово будут и чем больше творить такое станут тем ужаснее дела совершат они, ведь все их свершения гневом божьим переполнятся. А ремёсла их, если сейчас не пресечены будут, до таких сил разрастутся, что много беды натворят да против всех обернуться, а неверие в божественность огня порукой тому. Так объяснял осуждённый на казнь причину действий своих по порче ремёсел, оправдывая себя служением богу своему, отрицая злой умысел против людей племени. Услышав такое, решили судьи не казнить этого безумного, а изгнать его прочь. Ни от того ли сомнения, необъяснимо их терзавшего? Но и мысли пришли, а вдруг есть какая-то правда о боге огня и в том, о чём говорит осуждённый, коль так убеждён он в правоте своей. Тогда может стать, что их народу за казнь эту какие беды могут случиться. Лучше не испытывать того неведомого да не понятого. Так и объявили осуждённому, что прощают ему деяния его и изгоняют навсегда от народа своего. Сняли с него путы и стража расступилась, дорогу к воле освободив. Но один из судей не успокоился и продолжил спрашивать, что бы сказал освобождённый уже теперь, зачем всё это про бога и огонь сказано им было, ни для того ли, что бы хитростью наказания избежать? И отвечал он, свободный теперь, что слова его есть правда от истины и не боится он казни за веру свою. Но не унимался всё судья да потребовал доказательств преданности вере такой. Тогда отвечал вопрошаемый - помилованный да отпущенный, отвечал твёрдым спокойным голосом, что докажет прямо сейчас и перед судьями, и перед всем народом на суде присутствующем, веру свою, через жертву добровольную, и воссоединится с богом им почитаемым, дабы все задумались о заблуждениях своих в неверии. И разбежавшись, спрыгнул в яму огненную. Замерли все, кто вокруг был, словно окаменели. Сгорел безумец веру свою утверждая, сгорел не проронив ни звука. Только треск стоял от поленьев пылающих, словно сердито бранился бог огненный. Тут и ужас обуял собравшихся, хотя и сами ранее то же сотворить хотели с жестокой радостью. И вдруг, почувствовали они в душах брожение да уверенность в своей правоте утратили. А потом и больше того, стали некоторые тайно огню, как божественному проявлению, поклоняться. Да иные и того дальше пошли - стали бога огня почитать главным да в общины по вере своей новой объединяться. И уж совсем кое-кто в вере новой утвердился объявив поводырём верным того безумца, который в огненную яму сбросился дабы с богом огня воссоединиться и многие из них стали следовать его путём через самосожжение в надежде очутиться в царстве благостном на вечную радость всевоссоединения через огненное очищение. А таких никто не мог устрашить да от веры их исцелить, ведь не боялись они никакого наказания да сами себя сжигали с радостью. Так возник разброд духовный в народе том и отчуждение между людьми пошло от несогласия по вере. Но и дальше раскол только нарастать начал, потому как явились и такие, кто всякие свои учения проповедовать стал, а которые силой правили так и насаждали правду свою. Лишь одно осталось меж людьми объединяющее - это стремление к развитию ремёсел, а потом уж и наук. И потому, как то блага власть предержащим давало, развитие шло, даже вопреки препятствиям чинимым слепыми фанатичными учениями, а точнее, людьми власть через эти учения над другими удерживающими и опасающимися всякого развития. Но от чего же такое возможно? Что побуждает человечество развивать технологии и науки? Не стоит ли за тем высшая духовная потребность, пока не осознаваемая? Не есть ли то главная сила, что над всем иным, ныне понимаемым и признанным?
Этими вопросами и завершил учитель свой рассказ, потом добавил вдруг ещё, что на этот раз встреча его с учениками последняя, потому как отстраняют его от работы за такие вот его речи, своевольными объявленные. И ещё сказал, что бы ко всякому явлению подходили ученики очень вдумчиво, ведь за всяким видимым бездна непознанного есть. Хотя бы то и про огонь и ту силу, какую обрели люди через обретённую способность потреблять себе во благо великую мощь его, что и есть энергия, усиливающая всякую энергию деяний человеческих. Но велел помнить, что огонь - это лишь дар от дарителя, коим распоряжаться люди могут согласно своего права выбора. Но когда выбор этот не совпадает с замыслом сути дарения, то беда от того всем будет.
Так сказал учитель и удалился, оставив учеников в растерянности.