Как только не объединяли критики ранние фильмы Антониони - в трилогию, тетралогию, пенталогию… Тема отчуждения людей (в современном обществе?) раскрыта им настолько полно, что кажется, уже нечего прибавить. Соглашаясь с этим утверждением, которое в своем предвидении даже обогнало время (технические средства коммуникации все более разъединяют людей на глубинном уровне), и отмечая совершенство кинематографического языка Антониони, абсолютную гениальность этих картин, хочу затронуть еще один аспект его творчества.
Первая «дилогия», которую мы хотим рассмотреть – фильмы «Затмение» и «Красная пустыня». Их внешнее явное сходство – главная роль Моники Витти, которая, кажется, продолжает играть (почти) ту же героиню. Только во второй ленте она, наконец, выходит замуж, - вот, в общем-то, и все. Внешнее явное различие – черно-белый и цветной фильмы: жизнь героини изменилась? Да нет – те же искания, неустроенность внутреннего мира, неуверенность в себе и окружающих, цивилизации, социуме. Моника Витти, кажется, создана для этих ролей, она просто призвана сыграть себя, абсолютную женщину, абсолютную женственность в мире современной цивилизации, из которого постепенно уходит мужское начало. Она не может быть одна, не может быть «самостью», ибо женщина не может и не должна быть сама в мире, созданном древними греками, патриархальном мире, из которого к середине 20-го века уже, похоже, ушли все боги, герои, носители этого самого патриархального начала. Да, в фильмах Антониони все мужчины чем-то похожи: они не могут дать героине никакой устойчивости, и она так и остается абсолютной, но не закончившей развитие женщиной в своем первозданном, хаотическом состоянии. Нет ни цели, ни понимания, ни счастья… Не будем рассматривать всю символику фильмов Антониони – об этом сказано достаточно много, и режиссер выполнил свою задачу полностью, - это образец киноискусства, великие полотна современности. Но говорят они об одном – наиболее точно и выпукло, метафорически, м и ф и ч е с к и (это не что иное, как современные мифы) описывают состояние мира в тот момент, в который и живет автор. Современный Гомер… да только мир уже не тот, что во времена «Одиссеи». Нет героев, нет богов, цивилизация прошла точку своего расцвета, мало того, она уже приближается к своему концу. Начала, собирающего ее в центральную точку (а главная идея, символ, главная форма этой цивилизации – круг, центр, купол) больше нет, центробежная сила (женское начало, Моника Витти) превосходит центростремительную, и все распадается, связи нечетки, некрепки, постулаты спорны, любовь похожа на игру, цель цивилизации утрачена, именно поэтому на поверхности мы видим это отчуждение, неспособность коммуникации, серьезного понимания, бедность внутреннего мира героев, который не может прикоснуться к чему-то глубокому и вечному. Уже и не ищет ничего герой Ален Делона в «Затмении», и муж героини в «Красной Пустыне», и его соперник, привлеченный вечной молодостью и женственностью Моники Витти. Да, все мужчины не в состоянии противостоять ее женственности, не могут уравновесить ее своей мужественностью. Вот об этом и повествует Антониони, современный Гомер, всего лишь неторопливо и непредвзято рассказывающий историю мира.
Вторая условная «дилогия», которую я хочу здесь упомянуть – фильмы «Фотоувеличение» и «Профессия: репортер». И тут, продолжая свои бесконечные размышления о мире, человеке, о судьбе человека в мире, Антониони обращается теперь непосредственно к мужскому обществу, смотрит на мир с точки зрения исключительно мужского взгляда, подобно героям Гомера, стоящим на распутье. И в первой, и во второй ленте сюжеты схожи – это искания главного героя, при всей второстепенности происходящих в них событий. И фильмы эти кажутся именно двумя частями одного целого – началом и окончанием, - ведь если в первой истории герой пытается найти в мире прочные взаимосвязи, пытается постичь его законы, и, в конце концов, убеждается в вечной ускользаемости реальности от своего сознания, в вечной недостижимости (центра, который он ищет? идеала? идеальной реальности или ее отображения?) ответа на свои вопросы, то во втором фильме персонаж Джека Николсона, кажется, все это уже давно понимает, и выбирает путь в н е реальности, попытку вычеркнуть себя из нее. И если герой «Фотоувеличения» играет с реальностью, и с женской составляющей мира, почти еще не осознавая, в чем причина того, что он никак не может найти ответ на свой вопрос, то более зрелый репортер («репортер» - как мифологический наблюдатель реальности, тот, кто находит ответы на вопросы о ее устройстве) уже прекрасно понимает, чего он хочет, и как хочет ускользнуть от центробежной силы, чтобы достичь центра. Он терпит поражение? он счастлив? он находит женщину, с которой, наконец, может объединиться в своих усилиях? На этом обрывается рассказ Микеланджело, вместе с жизненным путем героя его рассказа. Одиссей – покинувший Итаку или вернувшийся? Победивший или потерпевший окончательное поражение? Антониони предпочитает оставлять сюжеты открытыми, каждый финал в его фильмах – распахнутое окно, в которое залетает свежий весенний ветер, волнующий и грустный одновременно. Великий режиссер, певец мужского и женского, человека и его пути в этом странном мире, думается, прекрасно понимал, что каждый должен ответить на эти вопросы по-своему, и только для себя.