С первым лучиком солнышка поднимался народ, чтобы всем селом ехать на сенокос. Наспех съев краюшку хлеба, бабы выходили на улицу с узелком и граблями. Бригадирша, молодая Полина, бегала по домам, созывая народ. Она стучала в окна и повелительным тоном будила опаздывающих людей.
-- Матрена, хватит нежиться на своей перине, утро в бока тычет! Проспишь все на свете, переползай через Акима, да не задерживайся!
--Васек, - слышится ее голос у следующего окна. - Все уже собрались, заводи свою полуторку. Опять до петухов прошлялся? Зимой отоспишься или на том свете, а сейчас некогда.
Василий выглянул в окно, почесал затылок и сладко зевнул.
-- Ты, Полина, у нас как жандарм в юбке, тебе бы в армии служить. Всю ночь наверно стерегла, чтобы не проспали?
Мужика тебе надо, давненько сладко не спала. Возьми меня в помощники, будить всех за тебя буду, а ты поспишь подольше.
-- Ладно тебе, Васек, не до шуток мне. Сам знаешь, что был у меня мужик да война забрала, другого такого пока нет на примете.
-- Так я и говорю, может, я сгожусь?
-- Давно вам пора сойтись,- подслушал их разговор сосед.
-- А ты, Семен, помалкивай, без тебя разберемся, лучше кальсоны натягивай да на улицу, или не поедешь? - сказал Василий.
-- Как же не поеду? Я готов, бегу. А что, ребятки, может и правда, мирком да за свадебку? Полина, я тебе советую выходить за Ваську, он мужик работящий, все при нем, сам в бане видел, могу заверить, каяться не будешь.
-- Ну, тебя к лешему, Семен, - покраснела бригадирша. - Идите лучше оба к машинам, вас только ждут, ехать пора пока солнце не начало жарить.
Она давно была влюблена в Ваську задиристого, бесшабашного, но боялась признаться даже себе. Со своим мужем прожила только два года. Отечественная война унесла пол - села. Теперь Полина воет в подушку от сжигающей страсти и одиночества. Несколько лет прошло, как закончилась проклятая война, и нет- нет, да приходят мужики кто здоровый, кто покалеченный в соседние избы и села к счастливым женам.
-- Эй, Фотиния, фляги погрузить не забудь. Тоська, котлы взяли? - волновалась она.
-- Конечно, взяли! Что ты, какая неугомонная, в председатели метишь?- завистливо сказала Тося.
-- До председателя мне далеко, а вот ты в этом сезоне, трудодней меньше всех получишь.
-- Это почему же, Полинушка?
-- А потому, что в другое село гулять бегаешь, а Венька сохнет. Учти, в другое село не отдадим, так и знай, здесь рожать надо, ладно мы, а для тебя женихов подросло предостаточно. Если все замуж будут выходить в другие сёла, кто землю обрабатывать будет, не подумала? Не дури, и выходи за Веньку!
-- Ты, товарищ бригадир, о себе подумай, вся высохла, тебе бы тоже надо, - съехидничала Тося.
Полина немного побледнела. Поняв, что сказала не то, Тося стала извиняться.
-- Ой, прости меня, дуру окаянную, не со зла я, прости, а?
-- Да ладно, - через силу улыбнулась Поля. - Ничего, пойдем.
-- А может, две свадьбы сыграем? Васек вон тоже по тебе сохнет, не видишь разве?
-- Эх ты, сопля зеленая, не твоего ума дело, ничего я не вижу, рассмеялась Полина.
Они обнялись и запели. Сильные голоса понеслись к перелескам, растворяясь в молодых порослях елей. Долгими зимними вечерами приходилось им петь уставшим от рутины односельчанам. И сегодня придется петь до хрипоты.
У машин была толкотня. Ребятишки хныкали, выдавливая из себя как можно больше слез, чтобы родители взяли их с собой. Кому удалось, залезали в машину, занимая самые лучшие места, чтобы мчаться навстречу ветру.
Мужики забрасывали в кузов косы, жерди для постройки шалашей, продукты и квас во флягах. Девчата карабкались с боку по колесу, боясь, что ветром задерется подол, бабы помогали друг другу.
-- Давай помогу, - подбегали парни к девушкам. - Какая ты сдобная! Когда успела вырасти?
-- Ты, Серега, своей жене помогай, - ревниво выкрикнул Генка.
-- Не балагурь, а то схлопочешь, мало не покажется,- слышится от другой машины.
-- Эй, парень, не заставляй девку краснеть, отойди, видишь, ветер подол завивает, мозгов нет совсем,- охраняла дочку мать.
Машины тронулись, и понеслась старинная песня навстречу восходящему солнцу далеко, далеко, бабы как могли, подпевали Полине и Тосе. Дети таращили глаза по сторонам. Никогда еще они не ездили так далеко. Ветер срывал косынки, обнажая тугие косы, растрепывая их. На лицах возбуждение от новизны.
-- Ты не забыла соль? - спросила Полина Тосю, перекликая шум машин.
-- Нет, все взяли, - также громко ответила она.
Наконец приехали на зеленые угодья реки Тёши. "Выгружай"! - скомандовали мужики, и все весело выпрыгивали из кузовов. Бабы, прыгая, нарочно задерживались в объятьях, прижимаясь к чужим мужьям, а девушки не решались принять помощь от ребят, прыгали с машин визжа, придерживая раздувающийся куполом подол, дети - сразу к реке.
Началась двухнедельная сенокосная страда. Из привезенных жердей, мужчины строили шалаши, срубая березняк для навеса, устилая внутри скошенной травой, поварихи, разводили костры, для приготовления пищи. Они чистили картошку, бросая ее во фляги, напевая песни, резали большими кусками мясо, заваривали травяной чай, все пришло в движение. Дети не вылезали из воды, превращая ее в белую муть, женщины завидуя им, тоже освежались у берега, привлекая внимание мужчин, а тем того и надо в одежде они с разбегу - бултых в воду! Поварихи искупаются после приготовления обеда.
К вечеру, намаявшись на жаре, дети вповалку валились в прохладу шалашей и мгновенно засыпали мертвым сном. Сквозь сон они слышали: "дзинь, дзинь", это их отцы точат косы, готовясь к следующему сенокосному дню.
Взрослые до утра сидели у костра, рассказывая колкие анекдоты, купались в теплой как парное молоко - воде и казалось, они вовсе не уставали.
На утро поварихи будили ребятишек:
-- Эй, сони, вставайте! Вам бы все дрыхнуть, а кто посуду мыть будет? Обед надо заработать.
-- Так река - то белая от ила, теть Фень, - оправдывались дети, лишь бы отделаться от любой работы, чтобы тут же нырнуть в утреннюю свежесть воды.
-- Эх вы, негодники,- возмутилась толстая повариха. - Все учить вас надо, сами не сообразите! Отойдите вверх по течению, где никто не купается, натрите посуду речным песочком да сполосните, мигом за работу, лентяи!
Спустя неделю, выросли большие стога и копенки, зной подвяливал длинные валы сена, наполняя округу пьянящим запахом. Бабы переворачивали граблями траву, закрывая от солнца лицо, все подчинялось своему ритму.
Полина плохо умела плавать. Однажды к ней под водой подкрался Василий и схватил ее за ногу. Вскрикнув, она стала тонуть, но Васька вытолкнул ее на поверхность и помог выбраться на берег.
-- Ты что, ненормальный, а если бы утонула, - не очень резко сделала выговор Полина.
-- Да разве я позволил бы тебе утонуть? Как же мы будем без такого бригадира?..
Хорошо-то как, красотища вокруг, так бы и остался здесь жить. Давай останемся, Полюшка а? Разведем сад, на свой вкус, птицы каждое утро песни петь будут, рыбы в реке полно. Забудем все на свете. Много ли человеку надо для счастья? Хоть мы с тобой и живем в селе, а не городе, все равно суетно как-то. Давай представим, что нам в первую очередь надо. Все приходит из мечты, мама говорила - родители строят будущее своим детям мыслями.
-- Как это?
-- А очень просто. Когда мать или отец говорит, что у сына будет то-то и то-то, так оно и получится в будущем. Родители делают много ошибок, решая за ребенка его будущее.
-- Что это ты разговорился о каких-то детях, у тебя вроде их еще нет?
-- Нет, так будут, у нас с тобой. Вот видишь, я уже нарисовал картину будущего.
-- И меня не спросил? - съежившись, чтобы Василий не разглядел под мокрым платьем тело, но его не проведешь. Он давно не спускал глаз с двух пуговичек между лопатками, от этого вида, кровь приливала к вискам.
"Как же мне сказать ей, объясниться, найти подходящий момент? - волновался Васек, теребя пальцы, - на войне легче было".
-- Василий, иди рыбу ловить, - крикнул Семен. - Бабы на ужин уху варить будут.
-- Сейчас иду, - досадно махнул рукой Васька. Он нехотя поднялся с земли и ласково посмотрел на Полину, сжимающую березовый лист, разминая его до сока.
-- Хорошо-то как. Ты, Вася, прав. Вот оно раздолье, как на ладони. Как это все можно было создать Копошатся червячки и букашки, не подозревая о нашем существовании, правда? Какие же мы для них огромные! Как мы с тобой похожи характерами, одинаково думаем, - рассмеялась Полина.
-- А разве это плохо быть похожими? Говорят, такие пары самые счастливые на свете. Выходи за меня! - неожиданно выпалил он. - Хватит нам порознь маяться!
От неожиданности Полина вздрогнула и замерла, рассматривая зеленые пальцы.
-- Верно, выходи за него, - сказал дружелюбно подошедший Васькин дед. - Ты, Василий на рыбалку не ходи, без тебя справятся, решай стратегические планы. Не красней, дочка, не за чем тебе краснеть! Ты работящая, умная, статная, в самый раз невеста нашему прохвосту! Долго я ждал, когда он решится, ходил вокруг да около, я боялся, что тебя кто другой засватает, теперь мне можно и умирать!
-- Что вы, дедушка, - всполошилась Полина. - Зачем умирать, когда вокруг все так красиво!
-- Я понимаю, дочка, для вас, молодых, все только начинается. Ты скорее внучонка роди, чтобы я успел порадоваться. Ладно, пошел я мужикам помогать, извиняйте!
-- Что это, сон? - очнулась Полина. - Мы с тобой ни о чем не договаривались, согласие не дала, а уже поженили и внучонка требуют!
-- Так должно и быть, старики видят дальше нас. Мне без тебя никак нельзя, извелся я весь и никак не решался сказать, а давно пора! Соглашайся, Полюшка, я любить тебя буду и беречь! Не такой я уж и молодой, чтобы слова на ветер бросать.
-- Ой, Василий, не знаю я. Слишком быстро все происходит. Любишь ли ты меня как я? мучился ли бессонными ночами, как я мучилась, думая о тебе? На всю ли жизнь решил связать узы со мной или на время? Вот сколько у меня сомнений, ответь.
-- Да, милая, на всю жизнь, поверь! Я давно люблю тебя, все ждал чего- то, боялся сказать, прошу тебя, соглашайся!
-- Я согласна, Вася.
К вечеру, мужики наловили бреднем карасей и щук и ожидали от баб вознаграждения - стакан крепкого самогона к вкусной ухе. Все уселись на открытом воздухе, обсуждая прошедший день. Василий по - иному смотрел на бригадиршу, опускающую длинные ресницы - это заметила баба Феня.
-- Что это ты, Полюшка, глаза прячешь, или кто обидел, или Васька что непотребное сказал? Ты только скажи, мы за тебя - горой!
-- Ты, тетя Феня, у нас как орлица, все приметишь, - заступился за Полину Василий. - Да только не обидел я ее, а замуж звал...
-- Я же говорил, я говорил, - затараторил Семен. - Я первый им велел сойтись! Выходит, мне всех больше за них и пить! Правду говорю, Васек?
-- Верно, друг, верно! Поставлю тебе целую флягу, сколько выпьешь - все твое. "Вот спасибо, вот спасибо!"
-- А мне? - заволновался дед. - Я сегодня был свидетелем вашего договора, мне-то, что за это?
-- Не волнуйся, дед, тебе как ты просил, подарим сына,- засмеялся Василий, - успеешь еще понянчиться с внуком, правда, Полюшка?
-- Это когда вы сумели договориться, как это мы, бабы, проглядели, а?
-- А не все вам знать и не обо всем докладывать, и так много знаете про всех, - заступился за молодых Семен. - Лучше давайте выпьем за их здоровье!
-- И то, правда, что это мы замешкались? Желаем счастья, товарищ бригадир! Слава богу! Скажи что нибудь, Полина! - попросили сельчане.
-- Спасибо вам, дорогие мои, за участие к моей судьбе сиротской, спасибо за доверие. Я счастлива сегодня вдвойне, - краснея, посмотрела она на Василия. - Не погнушался он мной, не обошел стороной, не посмотрел, что бедная.
- Что ж, - поклонилась она ему в пояс. - Буду тебе верной женой. Спасибо всем, поработали на славу. Сена вон сколько, тянутся стога до горизонта, на всю зиму хватит. Молодцы! Наверное, можно завтра и домой отправляться. Так я говорю, дедушка?
-- Верно, дочка, верно. Выпью и я за вас, раз на то пошло! Дай бог тебе вернуть забытое счастье, без него сердце зачерствеет, правильно сделала, что дала согласие. Ты заслуживаешь большого уважения. Трудно наверно справляться с нами, но у тебя, черт возьми - получается, верно, бабоньки? Все мы разные, с гонором, но ты умница.
-- Спасибо, дедушка, смотрите, не перехвалите!
-- Ну, бабы, пора собираться домой да ставить бражку, вот уж погуляем!
Василий схватил Полину за руку и потянул к реке. Над водой распустился белый туман, закрывая крутые берега.
Молодые нырнули в пушистое облако и оказались в пространстве любви, созданное природой и ими. Впервые они оказались так близко друг к другу. Им показалось, что туман спустился сверху для того, чтобы засвидетельствовать их союз...
* * *
По приезду в родное село, после того, как закончили с уборкой сена, Василий послал сватов к своей возлюбленной. Родители, сваха и конечно дед, не утерпевший принять участие в благородном деле, опоясанные свадебными полотенцами, зашли в дом Полины. Их встретила бабушка Варвара, воспитывающая внучку с раннего детства. Гости поздоровались, перекрестились и низко поклонились хозяйке. Полины не было. Она знала о приходе и спряталась, как положено по старому обычаю - в чулане.
-- Здравствуй, добрая хозяюшка. Да благословенны стены в этом доме. Здоровья благополучия, добра хозяевам, - завела разговор сваха.- Мы пришли вот по какому поводу. Говорят, прячете вы княгиню прекрасную от людского глаза, хотелось бы убедиться воочию. Не отдадите ли ее князю нашему?
-- Ой, не знаю, - заволновалась баба Варя. - Она у меня единственная и самая дорогая. Хватит ли у князя выкупа, может в другой стороне поищите?
-- Нет, нет. Вот тебе, дорогая хозяюшка первый подарок, - заволновался дед Еремей. - Прими шаль эту из благодарности, что вырастила работящую, добрую девушку. И не важно, что она была замужем. Не ее это вина, война проклятая. Ну где же наша молодая?
-- Просим, просим, - всполошились гости, не прячь, Варвара, от нас такой товар.
-- Полюшка, иди сюда, к нам гости дорогие пожаловали, хотят тебя видеть, - со слезами на глазах, попросила бабуля.
Из чулана вышла нарядная невеста с опущенной головой. Она встала на середине избы, комкая в руках носовой платок. Гости нарочно заставляли поворачиваться во все стороны, разглядывая малейший изъян: не хромая ли, не горбатая - таков был старый обычай. Василию это не нравилось, но его сейчас никто и не спрашивал, он должен молча стоять и терпеть, а в конце торгов, сказать свое слово.
-- Ну что ж, - раскраснелся дед. - Товар хороший, нам подходит, не знаем только, как Василию? Согласен ли, любишь ли?
-- Согласен, - пересохшим голосом, ответил жених. - Обещаю, бабушка Варвара, не обижать жену мою, беречь и лелеять.
-- Погоди, сынок, погоди, она тебе еще не жена, мы за вас и горлышко не промочили, а ты уж - жена. Отец достал из пазухи бутылку, - у нас совсем горло пересохло. Василий - то согласен, а как невеста? Согласна ли, княгиня прекрасная, взять в мужья князя нашего?
-- Согласна я, прошептала Полина.
-- Ну и славно, - хлопнула себя по коленке, сваха.
--Ой, что это я, замешкалась бабушка. - Садитесь, все за стол, хватит стоять как чужие, но перед тем, как выпить за них, благословить надо. Она сняла со стены икону, положила ее на вышитое полотенце и подошла к Полине.
-- Ну, дочка, благословляю тебя на создание крепкой семьи. Подойди, сынок, встань рядом. Береги ее как зеницу ока она у меня одна, сам знаешь.
Молодые встали на колени, перекрестились и поцеловали икону. Потом Полина снова перекрестилась и поклонилась: Василию, бабушке и родителям жениха. Василий сделал то же самое. Сваха повязала их свадебным полотенцем и подвела к столу, усадив на почетное место под иконостасом.
Гости решали главный вопрос, на какое число назначить свадьбу.
На другой день после сватовства, молодые обходили все дома, приглашая жителей на свадьбу. Войдя в дом, они расхваливали хозяев, делясь своей радостной вестью. Каждая семья ждала похвалу, чтобы дом наполнился благостью, это как охрана от колдунов. Долго молодые не задерживались, надо обойти всех. Никогда не уходили с пустыми руками. Каждый старался подарить молодым свой подарок.
До начала свадьбы, собирались жители села на совет, какой дом и где ставить для новой семьи. За месяц появились срубы, мох, рамы, нарядные наличники.
Тем временем, молодые ходили по затаенным местам, мечтая о своем хозяйстве и детях. Они бродили по полю. Полина сплела из васильков венок и надела на голову Василию, с тем же уважительным поклоном, он усыпал ее полевыми цветами. Их повенчала природа.
- Я представляю наш сад, который надумал на сенокосе. Вон там, на пригорке, где солнце со всех сторон светит, наш дом будет стоять. Что мы разместим в нашем саду, Полюшка?
-- С правой стороны узабора, посадим елочку и березку, чтоб тень была. Сливу и вишенку ближе к дому. Под окном - маки, пионы и ирисы. А с лева малину, клубнику и хмель для изгороди. В уголке сада - скамейку. "Хорошо, родная, я полагаюсь на тебя".
--А в центре, зеленого царства будут ромашки и сиреневые цветы. Япредставляю, как дети наши бегают по саду и громко смеются, их будет трое
-- Спасибо, Полина, пусть все так и будет. Богатства большого нам не надо, была бы ты да земля, на которой мог работать. Без хлеба человеку не прожить.
-- Откройся небу, Василий, прими свечение его, сияющее только для тебя, затем оторви взгляд и посмотри на деревья. Ты замрешь от восхищения! Пропитанные солнцем, они словно нематериальные. Так собьют с толку, что будешь стоять как вкопанный с раскрытым ртом, и смотреть, смотреть не отрываясь. Потом посмотри снова на небо. Что ты заметил? Какую перемену?
-- Да, вижу. Синева кажется еще прозрачнее и ярче, ты права. А в воде блики словно звезды. Мигают, мигают, ослепляя, даже глазам больно. Послушай, какая тишина, все словно замерло, слушая нас. Правда, Полюшка?
-- Да, Вася, деревья наши друзья.
-- Для этого стоит жить, особенно, когда ты рядом. А вон сорока на проводах приветствует нас. Может в этом смысл жизни, Полюшка?
-- Наверно. Ну, пойдем по домам. Завтра у меня девичник, подруги придут за приданным и к тебе пойдут. Так что набирайся сил, ложись пораньше, до свадьбы будем порознь, так положено, не скучай.
-- Уж очень долго у нас свадьба продлится, больше недели, пока всех родственников не обойдем, даже троюродных. Устанешь ты, моя родная, замучаемся целоваться.
-- Может, ты устанешь, а я нет, - засмеялась Полина, - пусть кричат чаще: "горько"!
--Губы же заболят!
-- Ну и пусть! На то она и свадьба. Может, потом ты долго не захочешь целоваться, так сейчас нацелуюсь! Кто знает, сколько продлятся счастливые дни? Пока все хорошо, мечтаем - сад развести, а потом, поди, знай, что будет.