* * *
Супьян стоял в стороне, и молча наблюдал за переговорами друзей.
- Признайся хотя бы себе, – словно читая его мысли, сказал Сулиман. – Ты же понимаешь, что ты заблуждаешься. Что путь, по которому ты идешь, приведет к гибели и тебя, и наш многострадальный народ.
Муса испытующе взглянул прямо в глаза Сулиману.
- А за что, Сулиман? За что погибали наши товарищи? – дрожащим голосом спросил он. – За что мы сражались?
- За народ. Чтобы люди жили и радовались жизни. Чтобы радовались дети. Чтобы их дети жили не хуже других. Чтобы были сыты, обуты, одеты. Чтобы у них было будущее. Чтобы они были не только в безопасности, но и чувствовали себя полноценными людьми. А что твой путь даст нашим детям? Убеди меня в том, что у них будет счастливое будущее. Убеди меня в том, что я неправ! Приведи мне аргументы против моих, и я даю тебе слово, что прямо сейчас, вместе с тобой, пойду воевать против власти.
Муса задумался. Он не мог привести ничего против слов Сулимана.
- Я не могу предать товарищей, - сказал Муса.
- Каких товарищей? Тех, которые не считают нас за людей? Которые хотят снести наши Зиярты? Которые хотят уничтожить наши национальные и духовные ценности? Каких товарищей, Муса?
- Я не о них.
- А о ком же тогда?
- Ты знаешь, о ком, – повысил голос Муса. – О тех, кто сражались и умирали за свой народ. За нас с тобой. О тех, с которыми мы делили радости и горести. О тех, за которых и мы, готовы были умереть.
- Ах, так? Хорошо. Ты помнишь Хасана? Помнишь Саламбека? Помнишь Анзора? Помнишь Асхаба, Кюри, Мурада, Ахмеда, Сослана, Хамзата? – Сулиман говорил все громче и громче. – Ты помнишь их?
- Не кричи на меня!
- Буду кричать! Ты помнишь их? Они прошли со мной огонь и воду. Они отдали свои молодые жизни, чтобы народ наш жил, и жил счастливо. Думаешь, они не хотели жить? И их ты считаешь предателями?
Мусе снова нечего было сказать в свое оправдание. Он лишь, хлопая глазами, смотрел на Сулимана.
Сулиман заметил, как его глаза увлажнились.
- Асхаб, тоже погиб? – уже поникшим голосом спросил Муса.
- Да, и Асхаб погиб, и Хасан, и Асланбек, и Ибрагим, и Юсуп. А Ахмед… Ты должен его помнить.
- Ахмед, жив? – ожил взгляд Мусы.
- Да. И, к твоему сведению, он и сейчас в одной упряжке со мной. И ты можешь с ним прямо сейчас поговорить. Хочешь?
Сулиман достал телефон.
- Постой, – остановил его Муса. – Я пока не готов.
Сулиман вздохнул с облегчением. Он увидел, что Муса, наконец, начинает осознавать, что заблуждается. Конечно, и до этой встречи он это понимал. Просто некому было его выслушать, дать выговориться, поддержать, подтолкнуть.
- Я не верю Кремлю, – сказал Муса.
- А мне ты веришь? О моем прошлом и настоящем, ты знаешь. Это тебе ни о чем не говорит?
- Это пока ты держишься на плаву. Но надолго ли? Вас же потом соберут в одну кучу и уничтожат.
- Нас и без того уничтожали. Пусть они даже после, как ты говоришь, соберут нас в одну кучу и уничтожат. Но этим мы спасем хоть одного невинного человека. Не ради этого ли мы сражались и хоронили своих товарищей? Не ради народа ли мы встали на тропу войны?
Сулиман замолчал, предоставляя слово Мусе. Но и тот молчал.
Сулиман понимал, что Мусе нужно время. После стольких лет участия в войне, нелегко в одночасье изменить взгляд, или трезво оценить ситуацию.
- Ну что ты молчишь, Муса? – нарушил тишину Сулиман. – Я привел тебе недостаточно аргументов? Какой вопрос тебя мучает?
- Что ты от меня хочешь?
- Я хочу, чтобы ты вернулся к мирной жизни. Я не хочу, чтобы ты погиб. Я не хочу, чтобы наш народ потерял еще одного сына. Я же знаю тебя. Знаю, как ты любишь свой народ. Используй свой патриотизм для пользы народа, а не во вред ему. Как ты делаешь это сейчас. Посмотри на себя. Ты на пять лет моложе меня, а выглядишь на пятнадцать старше. Ну, а дальше что? Сложи оружие. Вернись к мирной жизни. Я же вижу, что ты устал.
Муса снова задумался.
- Клянусь устал, Сулиман, – наконец сказал он. – Очень даже устал. Ты даже представить себе не можешь, как я устал от всего этого. Не столько физически, сколько морально.
Сулиман пошел к своей машине. Достал из бардачка записную книжечку, написал на листке номер своего телефона, и оторвав листочек, вернулся к Мусе.
- На, возьми, – сказал он. – Я не буду больше тебя загружать. Подумай хорошо, и позвони. Этим ты спасешь не только свою жизнь. Хорошо подумай, Муса. Обещаешь?
Муса протянул ему руку.
- Спасибо тебе, Сулиман. Ты настоящий чеченец. Настоящий друг. Да убережет тебя Аллах от бед и позора! Да, мне нужно время, чтобы подумать. А телефон, пока не давай.
Друзья пожали друг другу руки и крепко обнялись.
Супьян, все это время молча наблюдавший за переговорами друзей, наконец вздохнул с облегчением. Он конечно понимал о чем говорят, друзья по жизни, и непримиримые враги с юридической точки зрения, и очень переживал за исход переговоров. Но у людей, в сознании которых понятия чести и верности дружбе выше юридических формальностей, свои правила жизни.
- Бери, бери, – сказал Сулиман. – Ты всегда успеешь выкинуть его. А найти, будет сложнее. Я надеюсь, что ты им воспользуешься. Потому что это единственно правильный выход в твоем положении. Поверь мне. Я не желаю тебе зла.
Супьян подошел к ним, и все трое крепко обнялись.
- Слава Аллаху! – сказал Супьян. – Как мало иногда надо человеку, чтобы почувствовать себя счастливцем. Как иногда это бывает просто. И так же легко и просто иногда бывает сделать человека несчастным. Я очень рад, что вы выслушали и услышали друг друга.Да пребудут с нами мир и согласие!
- Амин!
- Муса, – обратился к нему Супьян. – Ключи в машине. Поезжай, подумай хорошенько. Я, конечно же, догадываюсь о чем шел разговор, и хочу сказать тебе одно. Сулиману, ты можешь доверять. Ты знаешь его не плохо, а я намного лучше, чем ты. Он не предаст друга никогда. Об этом мы с тобой знаем точно. А в село, я вернусь с Сулиманом. Поезжай, тебе сейчас нужно побыть одному.
* * *