Сразу оговорюсь – это не рецензия на фильм(ы), скорее, заметки о мыслях, им(и) порождаемых. А Ханеке неизбежно вызывает самые разные мысли, ведь его картины несут несколько слоев смысловой нагрузки.
Первый слой – самый очевидный – Ханеке снял римейк своей же ленты через десять лет, чтобы привлечь американского зрителя; были приглашены известные и талантливые американские актеры (на мой взгляд, Тим Рот значительно превзошел в роли своего предшественника), и совсем незначительно изменен антураж. В чем-то это просто учебник кино – мэтр еще и еще, каждым своим (повторным) дублем, показывает, как делать фильм: спокойно, методично, ненавязчиво. Поэтому первый слой говорит нам только об одном – новое напоминание о картине, о режиссере, возможно, даже о желании/стремлении заработать деньги, об интерпретации (здесь можно выделить отдельную тему – интерпретация при ее отсутствии, копирование, копирайт, подделка, слепок, повторение, смеющаяся Мерилин Монро).
Второй слой тоже достаточно очевиден - другие актеры/люди, та же история. Она может произойти с каждым, с каждой семьей, в каждом уголке, мир небезопасен, что, впрочем, давно перестало быть откровением. Но серийность/повторяемость/предсказуемость зла становится слишком реальной, пугающей, зримой. Всё одинаково – богатые, но достаточно типичные дома (чего только стоит лестница наверх!), лодка, озеро, автомобиль (паркетник!), собака (во втором фильме – модной породы: здесь первая версия несколько менее штампована, впрочем, для Германии овчарка вполне логична), сын, жена, кредитные карточки, отпуск, буржуазная действительность… Она взрывается вторжением чуждого, нарушающего идиллию наслаждения этой земной, такой простой действительностью – деньги, благополучие, рай. Итак, второй слой – это две идеи: 1) мир хрупок (зло рядом), зло типично и подстерегает нас, если мы недостаточно бдительны? честны? хороши? благонамеренны? Отсюда и вторая идея: 2) может быть, это плата за буржуазный обман? обман мира, в котором живешь? Что, похоже, как раз является объектом изучения Михаэля Ханеке, ведь одна из его последующих работ «Скрытое» как раз наиболее выпукло ставит проблему лицемерия буржуазного образа жизни.
Но все это достаточно банально. Заслуга Ханеке в другом - в исследовании проблемы, которая становится видна при рассмотрении третьего, более глубокого, слоя.
Этот глубинный слой мы заметим, вскрыв картину онтологически – для этого стоит немного присмотреться к персонажам, и тут особенно помогает дублирование, раздвоение фильмов. Две жены, два мужа, четыре… слабоумных? психически травмированных? подонка? Да нет, сомнительно. Заметны ли их характеры? Особенности? Нет, все идентично, и даже сравнение картин не позволяет приписать какие-либо черты этим персонажам. Жертвы, возможно, не успели их проявить, ибо в той ситуации (в Освенциме) все ведут себя примерно одинаково. Но хозяева игры? Хозяева положения? Нет у них никаких черт характера, все совершается без мотивов, без особенностей, без различий/безразлично – игра без игры, з а б а в н а я игра. Можно сделать вывод – Ханеке исследует природу зла, постулируя, очевидно, принцип – зло абсолютно и безлично (абсолютно безлично?) Зло не отсюда, оно не имеет причин, не имеет желаний, которые как-то могут сопоставляться с человеческой судьбой. Оно появляется в мире, и его проводники особенного значения, как люди, и не имеют (реальный сюжет, недавно попавшийся на глаза: такой же, как и персонажи фильма, молодой человек, внешне совершенно нормальный и даже симпатичный, знакомился в электричках с людьми, заводил приятные беседы, предлагал выпить, наливая из своей фляжки, в которой было психотропное вещество, обычная история…только он подсыпал слишком много, и на его счету 17 трупов: пойман, сидит, абсолютно все отрицает, зачем он это делал – непонятно. Не подтверждает ли этот случай еще раз – зло непознаваемо, абсолютно непроницаемо, совершенно загадочно), они просто становятся носителями самим им неподвластной и даже совсем непонятной силы. И возможно, следует задать вопрос – когда это случилось? Ведь в истоках нашего существования – бытия современного человека – лежит древнегреческая цивилизация, в которой природа зла была указана и познаваема, абсолютно понятна обывателю. Или как раз древние греки ошибались, утешали себя ложными мыслями, иллюзиями, не решаясь признаться, что они так же, как и мы, не знали ответа? Что наша цивилизация – игра совершенно чуждых нам сил, - сил, с которыми нам не справиться, хотя бы потому, что мы понятия не имеем об их природе? И может быть, именно поэтому цивилизация пошла по пути, который мы не в состоянии предсказать, изменить, спланировать? Природа зла, а может быть, и многого другого, остается для нас загадкой, вопросом без ответа, вопросом, который даже трудно подчас задать. Именно об этом, как мне кажется, фильмы Михаэля Ханеке, его «забавные» игры, с собой, со зрителем, с современной цивилизацией. И кто знает, надеется ли он получить когда-нибудь ответ?
Подсказку мы получаем в точной сердцевине времени игр – в 2003 году Ханеке снял фильм «Время волка», по-разному принятый критикой и зрителями. Остается загадкой, почему многим Ханеке кажется непредсказуемым, и что такого необычного увидели зрители в его новой ленте? На мой взгляд, Ханеке исключительно, классически логичен - если в чем-то и усматривать его недостаток, то именно в каноничности, абсолютной предсказуемости темы, - и в этом же его сила. Он упорно, последовательно и с необычайной точностью исследует тему, которую выбрал, которая выбрала его. Нет ничего удивительного в том, что именно Ханеке поставил наиболее приближенную к тексту экранизацию «Замка» Кафки – своего очевидного предшественника. Думается, для него это было приятно и абсолютно естественно. Продолжение темы Кафки звучит во «Времени волка» - притчевая реальность без опознаваемых границ. Стягивающая две экранизации «Забавных игр», картина Ханеке продолжает исследовать ту же проблему – непознаваемое, внечеловеческое, мировое зло, его присутствие, то явное, то скрытое в мире, который проявлен в нашем сознании. Здесь носителями зла являются все, и в то же время никто, оно разлито в воздухе, в атмосфере непонятного бытия, разрушенного, утерявшего ценности и ориентиры. При просмотре притчи Ханеке на ум также приходит рассказ Биой Касареса «Напрямик», видимо, объединенный с фильмом темой т р е в о ж н о г о н е п о н и м а н и я. У Ханеке никто и никогда не знает ответа на вопрос, а зачастую не знает и вопроса, не понимает происходящего, заброшен в мир, что и позволяет назвать автора наиболее последовательным преемником Кафки, и все его фильмы, так или иначе, продолжают эту тему. Да, его мир пронизан мистикой, ощущением чего-то иного, но это иное всегда повернуто к героям, да и к нам, зрителям, наиболее темной стороной (кадры фильма, вызвавшие неоднозначную оценку, и в которых почти ничего не видно, как на испорченной пленке, кажутся как раз удачной иллюстрацией этого тезиса).
Итак, Ханеке иногда дает подсказку, вручает ключ, но можно ли им что-либо открыть? Этого автор не обещал. Зато в своей еще более ранней картине честно предупредил, что ответы – не его задача, что код неизвестен.
P.S. Последний фильм Ханеке на заданную тему – «Белая лента»: совершенное по форме произведение, которое, наконец, кажется, приоткрывает завесу, дает намек на ответ. Зло, совершенно бесплотное, разлитое в мире, обретает свое пристанище – оно живет в глазах детей. Зло циркулирует в людях – и нигде больше, его нет на этой планете в другой среде, и Ханеке пытается ответить на вопрос об обиталище зла. Нет, он не говорит, как и почему оно появилось, но лишь констатирует факт. В детей оно переходит из подсознания взрослых, а у тех, в свою очередь, оно тоже появилось из своих предков. Непрерывная цепь зла живет в людях – вот, кажется, тема произведений Ханеке. Как оно появилось на планете – ответа нет. Но где оно – Ханеке отвечает. Вот отличие людей от остальных существ, населяющих Землю, и Ханеке совершенно бесстрастно описывает этот факт. «Белая лента» - абсолютная классика с точки зрения формы: фильм сделан так, как это могло быть снято (да и должно было!) лет пятьдесят назад, когда после второй мировой войны мрачные размышления о природе человеческой цивилизации достигли своего пика. Но именно сейчас, и именно Ханеке заполняет пропущенные места. Ключевая сцена фильма – мальчик, идущий по перилам моста – кажется, существовала всегда, как сцены из фильмов Брессона, Параджанова, Антониони или Годара. Этот язык искусства, навсегда вплетенный в мир, может быть то, что только и могут люди сделать на этой планете, кроме зла.