Яков Унгер сын
/Мария Унгер оставит запись всё в той же записной книжке о рождении маленького Якова Унгер/
Яков и Анна прожили вместе всего семь месяцев, и их сын тоже Яков родится позже и не увидит своего отца, как и отец не успел увидеть своего сына. Но так случится, что если отцу не надо было брать в руки оружие во время службы, то сыну придётся не только держать его в руках, но и идти на войну, а потом пройти плен. Попав в плен, Яков хорошо понимал своё двусмысленное состояние. Как отнесутся к нему свои, те свои с кем он оказался в этом жутком месте, примут его как друга по несчастью или как предателя. И что скажут те, кто по ту сторону проволоки, ведь там немцы, это они взяли их в плен, это они пришли в Россию с войной, как кому объяснить, что он хоть тоже немец, но родился в Поволжье, в менонитской колонии Ам Тракт, что его предки пришли сюда по обоюдному мирному соглашению. Кого интересует история, всё идёт по фактической ситуации, потому что идёт война. Он старался ни с кем не общаться и не привлекать внимания. Когда пришли и зачитали им постановление, то вперёд своих друзей пленников он знал их будущую судьбу и поэтому, когда переводчик читал перевод, у него было время на осмысления случившегося. Их ждало не завидное будущее в этом лагере. Контингент был разный и национальности тоже. В бараке Яков тоже не стал оспаривать приоритетные места на нарах, лёг на ту к которой он оказался ближе. Когда наступила относительная тишина, он закрыл глаза и стал читать одну за другой молитвы. Яков вырос среди меннонитов и с детства был в вере, поэтому сейчас в это трудное время общение с богом давало ему силы. Он чувствовал, что его тело расслабляется, что душа просит воли, а значит он должен всё преодолеть, ему поможет сила Божья, он будет молится, Бог его услышит и не оставит. Единственное за чем надо следить чтоб не начать читать молитвы в слух, тогда это будет конец всему. Он не заметил, как заснул и не знал, как долго продолжался сон. Толи услышал его всё же Всевышней, или повезло, но Яков выжил. Вот только рассказать обо всём не всегда мог, он стал сильно заикаться. А когда речь заходила о лагере, практически не мог сказать ни слово. Как он выжил в тех условиях можно догадаться и по этому заиканию. Вышло так что и по-немецки, и по-русски он мог после плена только думать, а говорить его отучили. Яковом звали и отца, и деда, и двоюродного брата, (сына сестры отца тёти Агнейты.) Якоб пройдёт через круги ада в том числе немецкий плен. Хорошо помню, в газетах было объявление о том, что племянник ищет тётю. Искал он и через знакомых и им удалось найти друг друга. Говорили, что прошло тридцать лет, когда родственники нашли друг друга. Якоб жил в Новосибирске, моя бабушка Агнейта в Киргизии, а моя мама в Томске. Бабушка приезжала, и они с моей мамой ездили в Новосибирск. Бабушка увидела своего племянника.