Род Ивана (Олин дед по материнской линии)
На Руси не было хорошей жизни с давних времён.
Продажничество, наушничество, ложь и клевета, эти людские пороки были и до Сталина и до Ленина, и насаждались барами, чтоб держать простой люд в порабощении.
Иван Кербатов произошёл из такого рода, который расчленили во времена крепостного права.
Его дед был крепостным крестьянином и гнул спину на тяжёлой работе от восхода до заката.
Весной, работая в поте лица с плугом на помещичьей пашне, он, уставший и голодный обмолвился словами:
"На барском дворе уже, наверно, собак покормили, а нам крошки хлеба не дозволят."
Нашлись "доброжелатели" быстро передали барину слова пахаря.
И тот, рассердившись, приказал всыпать "осмелившемуся" 25 розг (тогда как после 15 не выживали).
Ждала жена с тремя сынами кормильца домой. Дождалась.
Приволокли его окровавленного на рогоже и оставили возле дома.
Помучился сердечный, простонал ночь, и к утру испустил дух.
Но барину этого было мало. Приказал он распродать всех детей "непокорного" в разные концы света и всем дать разные прозвища*.
Мирона (отца Ивана) нарекли Кербатов*.
P.S. В прежние времена фамилий у крестьян не существовало. Фамилия — прозвище давались от имени отца (Петров, Иванов, Тарасов...) или в связи с характерной особенностью человека (косой, кривой, сухой...), или в связи с событием, происшествием, коснувшимся человека, семьи. Керба — это распаренная верба или розга.
Приглянулась
Иван впервые увидел Матрёну на мельнице, куда они с отцом Мироном привезли пшеницу, чтоб перемолоть её на муку.
Приглянулась ему краснощёкая девушка, широкая в кости, которая проворно управлялась с большими мешками, оставаясь при этом весёлой и задорной.
К вечеру того же дня Иван заслал к Матрёне сватов.
Род Матрёны (Олина бабушка по материнской линии)
Бабушка Матрёна, рассказывая о своей матери, начинала со слов:
"Моя матушка, царство ей небесное, бывало говаривала..."
«Матушка» умерла в 38 лет, когда Матрёне шёл 10-ый, сестре Митродоре было 16, братьям 19 и 21.
Старший брат жил своей семьёй в Челябинске, а у младшего была семья в деревне.
В семье младшего брата и воспитывалась до замужества Матрёна.
Называла она брата - "братко" и относилась к нему уважительно.
Дети «Матушки» были от разных мужчин, но не потому, что она была ветрена или «гуллива», наоборот кротка и набожна.
Но и в её судьбу вмешались господа "рабовладельцы" и оставили свой "неизгладимый" след.
Замуж выдали «матушку» в 15 (в те времена выдавали и в 13 и в 12),
они с мужем народили двух сынов и были по-своему счастливы.
Но распорядился барин отдать матушкина мужа в солдаты и распрощалась она с ним на веки-вечные, потому что в солдаты тогда брали на 25 лет.
Осталась матушка с двумя детьми и пошла работать к барину подёнщицей.
Барин тот был чистый зверь, брови торчком, глаза молнии мечут, все домашние и подневольный люд перед ним трепещут и на глаза лишний раз не показываются.
Увидал барин в окно молодую подёнщицу, её сильные руки, тугое тело, лицо чистое и взыграла в нём старческая похоть.
А куда подневольная денется? Против барина не воспротивишься.
Забеременела она от барина и родила дочь Митродору.
Стало у неё трое детей.
Содержала она их и воспитывала в чистоте и христианских традициях, в вере и почитании бога.
Барин тот вскоре умер.
А матушку любил и помогал ей зажиточный крестьянин -староста деревни; от него и родилась Матрёна.
Прощание с Митродорой
На кровати лежала маленькая старушка в белом платке на безволосой голове.
Облик её был благостный, голос спокойный.
Она примирилась с миром и была готова отправиться на небеса.
Матрёна последний раз разговаривала со своей сестрой.
Оля стояла рядом, и голос Митродоры убаюкивал её.
Она стала рассматривать старинные грамоты, висящие на стенах.
Первоклассницу Олю восхитил удивительно красивый почерк на этих грамотах и сплошные 5-ки в старинном листе об окончании церковно-приходской школы.
Митродора пятёрошница
Учителя не могли нарадоваться прилежности и большим способностям Козариной Митродоры.
Окончив церковно-приходскую, её взяли, как особо одарённую, на бесплатное обучение в гимназию.
Но мать её умерла, и вместо дальнейшей учёбы, её выдали замуж за последнего парня в деревне.
Муж её был мал ростом, белобрыс, щупл и невозможный хвостун*.
За ложь ему часто попадало, но всё без толку.
Фамилия мужа была Дедюрин, а прозвище — Ноздря.
*раньше в деревнях не говорили – врун, лжец – врёт, лжёт, а говорили – хвостун - хвостит
Лавки
В деревню из далека прибыли мужики на подводах.
Стали они у местных спрашивать: "Где лавки торговца Дедюрина?"
"Есть у нас Дедюрин, только лавок у него отродясь не было." -
сказали местные, и показали дом, в котором жил их односельчанин.
Зашли чужаки в бедный дом Дедюрина и напустились на него с руганью.
- Ты что, бесов сын, обманул нас, сказав, что у тебя две лавки?
- Да как же не две, конечно, две, - сказал Дедюрин, - Вот смотрите. Одна вдоль стены стоит, а другая поперёк.
Мужики стали его бить да приговаривать:
«Это тебе за лавки! Это за твой богатый товар! Это за наше пустое путешествие и потраченное время! А это чтоб не хвостил больше!».
Избили приезжие Дедюрина до полусмерти.
Только «горбатого могила исправит».