Все в деревне уважительно звали его Николай Семёнович. Это был сухонький старичок небольшого роста, постоянно с дымящейся сигареткой в уголке рта. Кажется, никогда она не была или только что прикуренной или истлевшей до самых губ, сигарета всегда была одной длины, на две трети от первоначальной. Каким образом это получалось, объяснить было невозможно.
Он был заслуженным человеком с нелёгкой судьбой. Воевал в Великую войну, был танкистом, несколько раз горел в танке. Ходил с трудом, сказывались многочисленные ранения.
Круглый год, за исключением ледостава и ледохода, Семёновича можно было увидеть на реке. Он досконально знал повадки рыб, особенности каждого вида. Под заказ к какому-нибудь широкому застолью он мог наловить любое количество отдельного вида рыбы.
Первый разговор о рыбалке с Семёновичем состоялся, когда я начал осваивать спиннинг в возрасте около двенадцати лет. Простая можжевеловая палка с кольцами из алюминиевой проволоки, питерская инерционная катушка, леска с которой через раз после заброса и неудачного притормаживания барабана со свистом скручивалась в лохматую «бороду», отбрасывая блесну в прибрежные кусты.
Через пару недель мучений я научился забрасывать блесну довольно успешно, поймал пару щучек среднего размера и возгордился достигнутым успехом невероятно.
Во время очередного похода со спиннингом замечаю Семёновича, который сидит в лодке рядом с берегом, крошечной удочкой таскает одного за другим небольших пескарей и опускает их в деревянный садок, привязанный к лодке.
Я с видом бывалого рыбака подхожу к нему, здороваюсь и помахивая спиннингом, интересуюсь, почему дядя Коля теряет время на такую мелочь, когда можно на блесну поймать зачётную щучку. Семёнович щурится от попавшего в глаза табачного дыма, глуховато покашливает и с улыбкой спрашивает:
- Иди посмотри, что у меня в садке?
Открывает крышку, я наклоняюсь и вижу серые спинки пескарей, кишащих в садке.
- Пескари, что же ещё?
- Ошибаешься, каждый из этих пескарей зимой превратится в налима. Начнутся праздники у людей, Новый год, Рождество, пойдут заказы на рыбу. Ставлю донку под лёд и один пескарик превратится в один рублик, а то и два, смотря какой налимчик попадётся. Уловил мысль?
Я посрамленно замолкаю и чешу затылок. И блесна на моём спиннинге сверкает уже не так радостно.
Больше всего дядя Коля любил ловить голавля. В начале мая, когда начинался массовый лёт майского жука, Семёнович с утра до вечера пропадал на большом речном перекате за деревней. Он стоял по пояс в бурлящей воде в резиновом комбинезоне, размахивая огромной удочкой.
Я любил тихонько подойти, присесть на пригорке и наблюдать за его действиями. Семёнович насаживал двух майских жуков на крючок, старательно расправлял им крылья и пускал по течению. Выжидал некоторое время, высоко взмахивал удилищем, отрывая наживку от воды и сделав петлю, посылал её на середину реки перед перекатами.
Жуки плюхались на поверхность и плыли по течению, шевеля лапками и вызывая рябь на поверхности воды. За перекатом всегда неожиданно в месте, где они проплывали, возникал небольшой водоворот, насадка, проглоченная широким ртом голавля, скрывалась под водой, рыбак резко взмахивал удилищем, подсекая добычу.
Наступал самый захватывающий момент в рыбалке. Пытающийся освободиться сопротивляющийся изо всех сил голавль на крючке, туго натянутая леска, согнутое под нагрузкой удилище и подавшийся вперёд рыбак, с трудом удерживающий добычу.
Вываживание продолжалось иногда несколько минут, рыба подтягивалась к берегу, аккуратно снималась с крючка и помещалась в садок.
После одного особо длительного вываживания, попался голавль просто огромного размера, дядя Коля громко засмеялся от удачи и крикнул мне:
- Иди сюда, что ты там прячешься!
Он достал из садка, в котором шевелилось пара десятков рыб, одного голавля и с улыбкой протянул мне:
- Бери, ты видно тоже понервничал, пока я этого красавца доставал. Слушай, давай-ка начинай помогать мне. Вижу я уже неважно, да и ноги побаливают, жуков с трудом нахожу на кустах. А у тебя глаз молодой, набирай мне утречком до школы пол литровую баночку жуков, а после занятий приходи сюда, я буду отдавать тебе пару голавчиков. По рукам?
Я согласился не раздумывая, следующим же утром быстро набрал на ивовых ветках вдоль реки банку жуков, занёс Семёновичу домой, а после занятий в школе поспешил на перекат и получил от него два больших голавля.
Этот бизнес продолжался у нас долго, пока я не закончил школу и не уехал продолжать обучение.
В весенний паводок река разливалась очень широко, подтапливая прибрежные кусты и заполняя поймы ручейков, в неё впадающих. Рыбаки в таких местах устанавливали ловушки, так называемые чернильницы.
В один из вечеров, Семёнович установил пару ловушек и возвращался на лодке с мотором домой. Вдруг на одном из поворотов увидел огромного лося, который переплывал реку. Рога с многочисленными отростками покачивались в такт движениям зверя.
- Вот это удача! Полтонны мяса сразу! - подумал Семёнович, сейчас заарканю его, дёрну поперёк течения и притоплю, направил лодку наперерез лосю. На дне лодки лежала верёвка и топор, он схватил верёвку, привязал один конец к носовому кольцу, на втором быстро сделал петлю и набросил лосю на рога.
Тот недовольно потряс рогами, засопел шумнее, вдыхая воздух широкими ноздрями, но скорость плавания не снизил, уверенно загребал к уже близкому берегу. Натянулась верёвка, взревел лодочный мотор, но буксир в виде лося и не думал сдаваться и легко тащил за собой принявшуюся крениться и черпать воду бортом лодку с уже начавшим паниковать Семёновичем.
Вот сейчас лось доберётся до твёрдой земли под копытами и так рванёт по лесу, таща за собой лодку, придётся выпрыгивать сразу же на берег. От лодки только щепки останутся. Нужно срочно верёвку обрезать, Семёнович дрожащими руками достал из кармана нож, но тот выскользнул и нырнул в щель между подмостками.
Топор! Срочно перерубить верёвку! Схватив топор, Семёнович несколькими ударами перерубил туго натянутую верёвку и направил лодку в сторону от зверя. Через пару минут лось достиг берега, одним прыжком выбросил огромное тело на берег, шумно выдохнул, недобро скосил глаз на своего мучителя и потряс башкой с короной рогов и куском верёвки на ней.
- Вот это охота! - со смехом рассказывал эту историю Семёнович, - кто на кого охотился, вот вопрос, или утопил бы лодку вместе со мной, или разнёс бы в щепки, таща за собой на буксире...
Каждый год в конце лета на реке происходил массовый вылет бабочки-подёнки. Миллиарды белых мотыльков одновременно появлялись из личинок и взлетали над рекой, покрывая всё пространство воды и берег белой пеленой, как снегопадом. Они жили не больше суток, взлетали вверх и вниз над водой, спариваясь, откладывая яйца в воду и умирали. Вся рыба поднималась на поверхность и интенсивно кормилась перед наступлением зимы упавшими в воду мотыльками, ловить рыбу на удочку или спиннинг было в это время бесполезно, она питалась только подёнкой.
Семёнович по каким-то своим приметам узнавал время вылета бабочки, которое каждый год отличалось от предыдущего на пару недель, и на этот случай у него существовал свой проверенный способ ловли. Это была длинная сеть, плывун, которая расправлялась поперёк течения и плыла на поверхности воды.
В тот раз он предложил мне поучаствовать в рыбалке:
- Чую, бабочка скоро полетит, давай с плывуном попробуем порыбачить, может рыбка уже поднялась ото дна.
Согласился не раздумывая. Вечером мы загрузили в лодку снасти и запустив лодочный моторчик, отправились вверх по течению. За ярко освещённым мостом в городке распустили сеть по течению и начали сплавляться. Городской сад с дискотекой находился недалеко от реки и в вечерней тишине громко надрывалась Машина Времени:
- Вот, новый поворот! Что он нам несёт!
Я невольно засмеялся и пояснил с удивлением обернувшемуся ко мне Семёновичу:
- Сейчас весь мой класс прыгает там на дискотеке, один я с вами рыбу ловлю! Что у нас за поворотом реки, будет улов?
- Напрыгаешься ещё, не переживай. Сейчас уже что-то хорошее нам попалось, вон как сетка дёргается. Давай загребай веселее, нужно к следующей излучине готовиться выбирать сеть, там течение поворачивает и прибьёт плывун к самой лодке, только шевелись давай.
Дальше всё так и вышло, на повороте реки течение закручивает к нам весь невод, я усиленно гребу, борясь с течением и торможу лодку на одном месте, а дядя Коля покряхтывая выбирает снасть. Это было что-то невероятное, таких особей я ещё не только не ловил, но и вообще не видел раньше. Широченные лещи, огромные лобастые голавли, крупная плотва и окуни, язи и жерехи!
Семёнович, довольно посмеиваясь и приговаривая – ну и взяли мы с тобой рыбки сегодня, взяли так взяли! – укладывает рыбу сначала в ящик на корме, потом на пол в лодке. Половина лодки загружена рыбой! Мы заканчиваем промысел и отталкиваемся от берега, сплавляясь вниз по реке к дому.
Мы провозились почти до утра, выпутывая улов из сети. Семёнович попыхивая неизменной «Примой», покашливая вынимал добычу из невода и тихонько ласково материл запутавшуюся рыбу с такими виртуозными оборотами, что я закрывал рот рукой, сдерживая смех.
- Держи-ка нож, сходи вырежи себе прутик на кукан.
Беру нож и возвращаюсь с тоненьким, с карандаш, куканом. Дядя Коля забирает его у меня и со смехом говорит:
- Этим прутиком тебя только по заднице отшлёпать. Сейчас я сам вырежу.
Уходит в темноту и возвращается с ивовой рогатиной с мой рост. Начинает выбирать крупную рыбу и нанизывать на прут. До дома мне идти с пол километра, и я останавливаю его, говорю – мне хватит, не донесу.
- Донесёшь потихоньку, - отвечает дядя Коля и продолжает нанизывать рыбину за рыбиной. Кукан получается чуть не с меня размером. Семёнович ставит меня рядом с лодкой и взваливает на плечо огромную связку рыбы.
- Наматывай на кулак конец да держи покрепче, до дома должен дотянуть.
С трудом поднимаюсь по крутой тропинке на берег реки и семеню домой. Прут врезается в плечо, пот заливает глаза, и я понимаю, что дойти до дома не смогу. Останавливаюсь, опускаю рыбу в придорожную траву. Отдыхаю несколько минут, снова с трудом взваливаю нелёгкую ношу на плечо и на этот раз доношу до цели. В холодильник она явно полностью не влезет, поэтому отношу улов в баню, укладываю в ванну и наполняю её водой из колодца.
Утром наполняю банный таз уловом и с немалым трудом переношу не речку, чтобы почистить рыбу. Неспешно приступаю к процессу и замечаю дедушку соседа, который невдалеке дремлет над удочкой, скрываясь от своей беспокойной супруги, занятой хлопотами на огороде.
- Константинович, доброе утро! Ну что, клюёт у тебя сегодня?
- Не клюёт совсем! – хмуро встрепенувшись, отвечает собеседник.
- Ты видно прикармливаешь неправильно. Я вот вчера вечерком прикормил место грамотно и сейчас иди посмотри, какой улов с утра!
Сосед медленно приподнимается и неохотно подходит ко мне.
- Вот это ты дал! Где же тебе так подфартило? – Константинович изумлённо сдвигает кепку на затылок. – Знаю только одно, что ты эту рыбу точно с Семёновичем ловил, кроме него никто столько поймать у нас не сможет.
Я довольно смеюсь, выбираю из улова самого крупного леща и делаю ему заманчивое предложение:
- Константинович, если ты сейчас принесёшь домой эту рыбку и скажешь Егоровне, что наконец-то хорошая рыба клюнула, как думаешь, расщедрится она тебе на бутылочку красненького?
- Да ты что, какая бутылка! На литр минимум раскручу! Вот спасибо тебе, удружил так удружил! – сосед за голову хватает леща двумя руками, забрасывает на плечо и семенит к дому. Вскоре с пригорка слышится его радостный крик:
- Бабуль, иди-ка посмотри, что у меня сегодня клюнуло! А ты весь день пилила меня, что воды для полива не наносил! Давай-ка собирайся в лавку за красненьким, надо такой улов обязательно обмыть!
Через пару минут слышу, как хлопает калитка и вижу, как сухонькая жена Константиновича в белой косыночке шустро движется по направлению к «лавке».
Закончив с одним тазом рыбы, помещаю его в холодильник и приношу на речку другой. Процесс в самом разгаре, когда с горки от соседского дома слышится разухабистое:
- Под городом Горьким, где ясные зорьки, в рабочем посёлке подруга живёт…
Слегка порозовевший после «красненького» довольный сосед спускается к реке, присаживается рядом со мной, закуривает и начинает расспрашивать меня о вчерашней рыбалке.
Мне ещё чистить кучу рыбы, нож уже выскальзывает из уставших рук и хорошо было бы как-то избавиться хотя от одного монстра в чешуе.
- Константинович, а что, если у тебя сейчас клюнет вот хотя бы эта рыбка? – я поднимаю большого голавля и протягиваю ему.
- Приму с радостью подарок! Вот спасибо, устроил ты мне праздник! Теперь могу недельку просидеть на речке, не надо будет траву косить и воду носить! – сосед радостно хлопает меня по плечу, прижимает голавля под мышкой и запевая какую-то русскую народную, направляется к дому.
В конце жизни у Семёновича отказали ноги, сказались военные ранения и долгое стояние в холодной весенней воде при ловле голавля. Дом его стоял на пригорке над рекой. Расстояние до воды было около ста метров. Он уже несколько месяцев лежал на кровати не вставая. В начале мая жена утром покормила его и ушла в огород. Вернулась к обеду и не застала супруга в кровати. Заметалась по дому, выкрикивая его имя. В доме было пусто. Выскочила к реке и замерла.
Семёнович в то погожее утро решил, что обязательно должен сегодня поймать рыбку. Удочка хранилась в лодке, снять пару майских жуков с кустиков ивняка можно было попробовать. Оттолкнуться от берега, на перекате бросить якорь и ощутить такой желанный удар голавля, который вырывает удочку из рук. Ради этого стоило попробовать доползти до лодки.
На помощь жены рассчитывать не приходилось, она уже давно с большим неодобрением относилась к его занятию, ноги у человека отказывают, изранен весь, а всё туда же, в холодную воду лезет каждый день, будто рыбу эту не купить при желании.
Он дождался, когда жена уйдёт на огород и потихоньку, чтобы не удариться головой при падении, спустился с кровати на пол. Ноги ещё сгибались в коленях и можно было опираясь на руки и поочерёдно подтягивая их к себе переползать. Уклон от дома к реке был довольно крутой, неудобство доставляли только деревянные ступеньки лестницы, они цеплялись за живот и ноги и тормозили движение.
Семёнович с паузами на отдых дополз на руках до лодки, но забраться в неё сам уже не смог, силы совершенно покинули его. Он несколько раз попытался подняться на борт, но руки, уставшие от перетаскивания тела по земле, дрожали и совершенно не слушались. Рыбак беспомощно висел на борту любимой лодки, построенной им своими руками, забросив одну руку внутрь.
- Николай, что ж ты это делаешь! Куда ты собрался? Ты что, не в своём уме? – заголосила жена при виде этой картины.
- Что ты там орёшь, иди помоги мне скорей забраться в лодку, там уже голавль на перекате встал! Надо мне обязательно поймать ещё одного перед смертью!
С причитаниями жена поднимает на ноги соседей, они спускаются к реке, и с немалым усилием оторвав щедро посыпающего им головы проклятьями рыбака от лодки, бережно укладывают на одеяло и с остановками медленно несут к дому.
Он ушёл из жизни почти сразу же после случившегося, видимо невозможность поймать последнего голавля лишила его дальнейшее существование всякого смысла.