- Давно я не брал пера в руки – Петр Ильич откинулся на стуле и пододвинул чернильницу к себе.
Больше десяти лет он не брался за большие формы. Последней была 4-я симфония и, хотя последнее десятилетие он прожил, купаясь в лучах славы и известности, в заботы и проблемы не оставляли его.
Он никак не мог восстановиться после непонятной для него самого женитьбой и попыткой самоубийства. Даже путешествие и успешные гастроли в Лондоне и Берлине, благодарственное отношение царя и назначении большой пожизненной пенсии, не отвлекли его.
Ну что еще может желать обласканный славой и известностью композитор? Но все это не успокаивало его душу.
Он до сих пор полон сомнениями о своем творчестве и своем предназначении. А тут еще смерть его лучшего друга Николая Кондратьева, у изголовья которого он провел целый месяц, мучаясь и страдая.
Даже Надежда фон Мекк не отвечает, на его вопрос: могут страдания перед лицом смерти испугать нас?
Он поднес перо к бумаге, и увидел, что чернила высохли. Снова обмакнул перо и поставил первый нотный знак.
Ничего что эта симфония начнется, как и четвертая.
Ведь рок, пугающий композитора, всегда будет бередить его душу вечным вопросом, что такое судьба?
- Вот так и начнем – подумал он.
Два кларнета и фагот разовьют интригу, переходящую в марш. Это будет первая тема!
Вторая тема нежных скрипок, создаст контраст с ожиданием кульминации - нежная тема с синкопами. А вот здесь вставим соло фагота.
Это - капитуляция. Я устал и сдаюсь! Длинная кода! Финал первой части.
- Похоже, это будет шедевр – подумал Петр Ильич, но тут же засомневался.
Опять его мысль перебросилась на дискуссию с фон Мекк. Понятие романтической любви было камнем преткновения в самой сути Петра Ильича, а тем более в отношениях к женщинам. Он писал фон Мекк: «... я полностью не согласен с вами, что музыка не может обозначить чувства любви. По моему мнению, только музыка может это. Слов всегда недостаточно и они не имеют той силы, что музыка… »
- Во вторую часть я вставлю что-нибудь восточное, сложное, типа арабесок. Это будет необычно и экзотично. А вот здесь вступят тромбоны, предвещающие рок, символ судьбы. Затем скрипки и труба подхватят мелодию.
Он встал со стула, прошелся и размял засидевшиеся ноги.
В третьей части будет вальс, это часть духа, полюбившихся площадей Флоренции.
Вот так оно и будет – Allegro Moderato.
Скрипки, альты и виолончели в фа мажоре и переход в фа минор.
- Ну, полный бред, подумал Петр Ильич – как это все может перенести?
Местами ему нравились находки, но в целом он сам не считал это сочинение удачей.
Критики тоже оценили эту работу как провальную.
Но публика, сегодня, как и тогда, приняла симфонию №5 на бис.
Дирижер, настолько вошедший в музыку и исполнение, долго не поворачивался лицам к залу, и зал застыл, соображая - это финал, либо, пауза перед новой частью.
Затем он повернулся к залу и зал грохнул аплодисментами, свистом и криками «бис».
Мой же отчет будет проще. Заснувших в зале не было. Толи громко играли, толи, что-то мешало уснуть. Что взволновало слушателей? Судьба Чайковского, рассказанная музыкой или собственная переживания? Поди, узнай, когда зал грохочет от аплодисментов!