Моросил мелкий дождик. Над низкими бревенчатыми домами медленно перекатывались облака. Где-то неподалёку перекрикивались петухи. Неровная грунтовая дорога казалась одной сплошной лужей с островками чёрной земли. В канаве, между дорогой и серым покосившемся забором переминался с ноги на ногу высокий худощавый человек. Его кирзовые сапоги чавкали в грязи, а накинутая на голое тело фуфайка была слабой защитой от промозглой сырости.
- Витя, а Витя! Дождь идёт, иди в дом, простынешь же! - раздался звонкий голос из открытого окна стоящего рядом дома.
Виктор тряхнул кучерявой головой, перехватил по удобнее топор и с размаху рубанул тонкий ствол ивняка, которым заросла канава. Сырые гибкие ветви ивы пружинили и не поддавались. Неподалёку от Виктора на сухом месте стояла большая металлическая бочка, в которой горели ветки и корни. Рядом с бочкой горкой были свалены ивовые прутья. От жара бочки на ветках раскрывались почки и они выпускали из себя белый пух.
- Ну что случилось то хоть скажи. Вижу же, что ходишь весь день сам не свой.
Обладательница звонкого голоса показалась на пороге дома. Это была молодая женщина среднего роста в ситцевом выцветшем платье и обрезанных валенках на босу ногу. Виктор бросил топор на кучу веток и выпрямился. Ивовый пух закружился вокруг его головы.
- Отец звонил. Помочь просит… на лечение…
- Где он сейчас?
- В больнице, где же ещё. Его в областную недавно свезли.
- Съездил бы ты к нему, Витя. Отец всё же… Он же тебя воспитывал…
- Дед меня воспитывал! - резко ответил Виктор, - А он… Мы ему тогда не нужны были. И вообще, Настя, не лезь в это дело.
Иван подобрал топор и скрылся в низком покосившемся сарае. Некоторое время оттуда раздавался металлический лязг. Затем Виктор показался из сарая, в одной руке держа топор, а в другой точильный камень.
- Ведь меня всему дед научил. Мы с ним и в гараж, и в мастерскую и на рыбалку… А какие он фигурки ножом из дерева вырезал…
Настя тихонько подошла и приобняла Виктора.
- Мне так повезло, что ты у меня работящий да мастеровой… Пойдём в дом, а?
***
Маленькая однокомнатная квартира была явно перегружена мебелью. Шкафы и стеллажи с книгами стояли вдоль стен. Низкая кровать была аккуратно застелена потёртым голубым покрывалом. В углу беззвучно мерцал телевизор. Настя прислонила огромный пакет с продуктами к стене прихожей и стягивала с себя мокрый плащ.
- Как я рада, Настюша, что ты ко мне зашла! - Неонила Владимировна грохотала на миниатюрной кухне металлическим чайником, - Ведь я уж три дня из дома не выходила, колени болят - спасу нет.
- Вы, мама, в следующий раз не молчите, сразу звоните мне, как что нибудь понадобится.
Настя старалась пристроить мокрый зонт в угол комнаты так, чтобы занять меньше места.
- Неудобно мне, ты же работаешь, дети на тебе, хозяйство. А я пенсионерка, я и подождать могу.
Неонила Владимировна тяжело опустилась на шаткую табуретку и погладила рукой распухшие колени. Её лицо ещё хранило отпечаток былой красоты, но морщины уже давно придавали её лицу постоянно-грустное выражение. Настя достала из буфета чашки, начатую баночку варенья и присела рядом.
- Витя недавно про деда своего вспоминал, вы мне можете про него рассказать?
- Это про Ивана Георгича что ли? Ну да, мой то отец умер, когда Витюша ещё совсем маленький был.
Неонила Владимировна замолкла на минуту предаваясь невесёлым воспоминаниям
- Витя очень на Ивана Георгича похож. Такой же упрямый, вспыльчивый, да и ростом он в деда пошёл. В моей то семье издавна таких высоких не бывало. Помню, было Витюше лет пятнадцать, он тогда колья для забора тесал. И что-то ему Иван Георгич сказал поперёк, что-то такое обидное. Так он прямо с топором на деда и бросился.
Неонила Владимировна испуганно округлила глаза и прижала руки к груди.
- Я думала тогда: всё, смертоубийство произойдёт. Стою только и шёпотом молюсь. Но обошлось всё, Витя успокоился, не довели до греха. Он то тебя не обижает сейчас?
Неонила Владимировна пристально поглядела на Настю. Та только отрицательно помотала головой.
- Если что, ты мне сразу скажи, не скрывай. Ой, я что вспомнила! Настюша, открой ка вон тот шкаф. Со второй полки пакетик мне подай.
Неонила развернула целлофановый шуршащий пакетик и улыбаясь протянула Насте маленькую иконку.
- Вот, это Анастасия Узорешительница, бери.
- Спасибо, мама, - смущённо сказала Настя, - может вы всё таки подумаете о том, чтобы к нам переехать? У нас хоть и не квартира с удобствами, да всё же не на пятый этаж забираться.
Неонила Владимировна разом погрустнела.
- Не надо, Настюша. Не буду я вас обременять. Заходите ко мне раз-два в недельку, мне того и хватит. А если каждый день у вас буду на глазах, так и надоем быстро.
***
Уже темнело, когда Насте позвонила сноха. Дети сидели ужинали, попутно пиная друг друга ногами под столом и иногда переходя на крик. Виктор вошёл в дом роняя с одежды на свежевымытый пол опилки и стружку.
- Витенька, звонила Вика, у неё беда. Коллекторы залили замок смолой, ей в квартиру не попасть.
- Та-а-ак, - протяжно сказал Виктор мгновенно принимая серьёзный вид. - А Лёшка то где?
- Так он же в командировку уехал. Куда то в область далеко, там даже телефон не ловит.
- Одевайся, вместе поедем, - Виктор уже достал сумку и швырял в неё разные инструменты.
Когда Виктор с Настей добрались до места, на небе уже показались первые звёзды. В подъезде на подоконнике между вторым и третьим этажом сидела Машенька и весело лепетала. Она в свои три с половиной года всё в жизни воспринимала как приключения. Рядом хлюпая покрасневшим носом прислонилась к стене Виктория. На двери квартиры красовалась большая надпись чёрным маркером: «Верни долг!!!»
- Из соседей дома кто нибудь есть? - прыгая через ступеньку крикнул Виктор.
Вика помотала головой. Настя подошла и обняла Вику, которая снова начала глухо всхлипывать. Пока Настя утешала Вику, Виктор открыл электрический щиток, подключил строительный фен и начал вытапливать смолу из замочной скважины.
Через десять минут дверь удалось открыть. Машенька освободилась наконец от уличной одежды и радостно бегала по квартире с пластмассовой лопаткой на перевес. А Вика, сев на кухне за стол, рассказывала Насте и Виктору подробности этой истории.
Оказалось, что кредит они взяли ещё в том году на отпуск. А через четыре месяца Алексей попал под сокращение, кризис всё таки. Пока искал новую работу пришлось взять ещё один кредит, чтобы первый погашать. А сейчас у него зарплата не такая большая, хоть и работает со сверхурочными и по командировкам без конца мотается. Плату за квартиру опять же подняли. А Викина фирма, пока она была в декрете, разорилась вся. Сейчас она только первую неделю как продавцом вышла, денег ещё не видела.
Настя всё гладила Вику по руке, а Виктор раздувал ноздри от недовольства.
- Мне то почему сразу не сказали?
- Мне Лёша запретил. Ты же старший брат, ему тебя в пример всю жизнь ставили. Вот он и хотел сам все проблемы решить.
- Вернётся он из командировки, так устрою ему головомойку! Настя, одевайся, поехали.
***
Дождь кончился. Лужи на асфальте отражали посветлевшие белые облака и проталины неба. Новый корпус областной больницы сверкал чистотой и свежестью. По ровным асфальтированным дорожкам кое-где прогуливались «ходячие». Яркие жёлтые скамейки в больничном дворе блестели на солнце. На одной из этих скамеек сидел седенький сухонький старичок и улыбаясь подставлял солнцу лицо.
- Эй, Серёга, ты чего как фонарь светишься?
Рядом со скамейкой остановился грузный мужчина на костылях и с красным одутловатым лицом. Он фыркая и отдуваясь опустился на скамью, сложил костыли и выставил вперёд загипсованную ногу.
- А, привет, Вовка. Я думал тебя уже выписали.
- Не выписали, ещё неделю тут с вами прыгать. Ну давай, Серый, рассказывай, что там у тебя. Я же вижу, что у тебя что-то случилось. - толстяк толкнул в бок старичка.
- Во-о-от, - протяжно начал Сергей, - невестка ко мне сегодня приходила, в первый раз. Угощения всякого принесла, а ещё смотри чего.
Сергей медленно сунул скрюченную артритом руку в карман и осторожно вытащил фотографию.
- Смотри ка, внуки мои. Игорь и Вера.
На фотографии насупленный мальчик лет десяти явно принуждённо приобнимал улыбающуюся во весь рот младшую сестрёнку.
- Игорёк плаванием любит заниматься и на скалолазание ходит. А Вера в музыкальную школу ходит, на домре играет.
Сергей долго всматривался в фотографию и в уголке его глаза заблестела слеза.