Солнечный лучик деловито проник сквозь кружевную занавеску, спрыгнул с окна на постель, торопливо пробежался по простыни, забрался на подушку и шаловливо дотронулся до лица спящей шестилетней девочки. Задумавшись, погладил её по щеке, скользнул по курносому носику и, запутавшись в длинных пушистых ресницах, остановился на закрытых глазах.
Олеся улыбнулась лучику сквозь сладкую утреннюю дрёму, с наслаждением потянулась всем телом и, проведя рукой по лицу, словно желая поймать шалуна, открыла глаза. По тишине, царящей в доме, она поняла, что проснулась раньше всех.
Комната была залита солнечным светом, будто разбудивший её лучик не пожелал оставаться в одиночестве и пригласил поиграть своих друзей. Своей игрой они создавали ощущение праздничности и особенности начинающегося дня. Олеся села на кровати, вновь счастливо улыбнулась солнышку за окном и решила, что сегодня утром ей обязательно нужно сделать что-то хорошее, чтобы и для просыпающихся домочадцев этот день начался так же замечательно, как и для неё.
Болтая в воздухе босыми ногами, она мысленно перебирала варианты. Может быть, пока все спят, подмести везде полы? Но нет. Она, скорее всего, разбудит родителей, и тогда приятный сюрприз вряд ли получится. А может, навести идеальный порядок в своей комнате? Тоже нет, потому что это была комната не только Олеси, но и её безмятежно спящей сейчас сестры. В любом случае, Олеся своей деятельностью могла не обрадовать, а наоборот, только огорчить родителей и сестру. Поэтому она решила немного подождать и выйти во двор. Осторожно соскользнув с кровати, она начала потихоньку одеваться.
Перед тем, как выйти из комнаты, она бросила взгляд на сестру. По подушке к лицу той крался один из лучей-шалунов. Олеся, улыбнувшись, погрозила ему пальчиком, подошла к окну и, встав на цыпочки, задёрнула штору. Луч исчез, и в комнате воцарилось спокойствие. Почувствовав гордость за то, что спасла сестру от нежеланного пробуждения, Олеся потихоньку открыла дверь.
Она вышла из дома и по обложенной камнем дорожке устремилась между цветущих клумб в сад. Олеся очень любила свой двор. Он был для неё огромным миром, полным неразгаданных тайн. Перед воротами, на том месте, где раньше стоял старый дом, она вела археологические раскопки. И каждая добытая ей вещь, будь то стеклянная бусинка или осколок керамики, старательно отмывалась, датировалась «веком до нашей эры» и складировалась «музейным экспонатом» в сарае, куда она периодически приводила кого-нибудь «на экскурсию». В увитой виноградом Изабелла беседке была школа. Олесе очень нравилось играть в учительницу, поэтому она усаживала за стол своих кукол и давала им уроки арифметики и чистописания, рисуя мелом на прямоугольном куске фанеры.
Отдельными планетами были лужайки, поросшие густой, сочной травой, огород с разросшимися кустами малины и, конечно же, сад с множеством больших и маленьких деревьев. Именно там можно было спрятаться в зелёных зарослях и стать невидимой для окружающих, скрыть от всех в колючих кустах какую-нибудь «военную тайну». К тому же, там росли удивительно вкусные фрукты, и Олеся любила, сидя на шершавом стволе дерева, есть их и одновременно наблюдать с высоты за тем, что происходит внизу.
Проходя по дорожке, Олеся восхищалась красотой и свежестью утра. Высокое чистое небо, ласковое тёплое солнце, воздух, напоённый ароматами цветов, разноголосое пение птиц… Олеся смотрела на всё широко открытыми, восторженными глазами и чувствовала себя на вершине счастья. Она любила весь мир и, как ей казалось, мир отвечал взаимностью. Вдруг ей вспомнилась песенка, выученная в музыкальной школе:
Выглянуло солнышко, блещет на лугу,
Я навстречу солнышку по траве бегу,
И ромашки белые рву я на лету,
Я веночек сделаю, солнышко вплету.
Напевая её, Олеся вприпрыжку побежала вглубь сада:
День искрится радостью, вдаль меня манит,
Надо мною радуга весело звенит,
У реки под ивою слышу соловья,
Самая счастливая в это утро – я!
Она чувствовала себя не просто девочкой, а героиней этой песенки, и ей казалось, что песенку сочинили специально для неё:
Собрала в ладошки я чистую росу,
Радугу и солнышко я в руках несу,
И дразню я песенкой ветер озорной,
И танцуют весело все друзья со мной!
Допев песенку до конца, Олеся остановилась. Взгляд её упал на незабудки, росшие рядом с дорожкой. Видевшая уже много раз эти незатейливые цветы, Олеся неожиданно посмотрела на них совершенно по-иному. Удивившись такой перемене, она опустилась на колени и стала рассматривать незабудки. И чем дольше она их рассматривала, тем сильнее охватывало её восхищение этими, незамысловатыми на первый взгляд, цветочками. Нежная зелень продолговатых листиков, упругость и одновременно хрупкость тонких стебельков, небесная голубизна лепестков с беловатыми прожилками… Всё было таким совершенным, почти нереальным в своей идеальности, что в какой-то момент Олеся даже не поверила себе. Она протянула руку и пальчиком осторожно дотронулась до одного цветка, чтобы убедиться в том, что он действительно существует.
Это было изумительное, чудесное открытие. И сделав его, Олеся решила, что должна обязательно с кем-то им поделиться, чтобы другие тоже увидели эту почти что неземную красоту. Она соберёт букет незабудок и подарит его своей сестре, Марине. Той будет очень приятно получить с утра такой подарок. Марина увидит всю необычность этих цветов, удивится и обрадуется. А потом поставит их в маленькую глиняную вазочку с зелёными разводами рядом со своей кроватью и будет смотреть на них и с теплотой думать об Олесе.
Так думала Олеся, собирая букет. Она очень любила свою сестру. Они были разные: Марина – на 9 лет старше, темноволосая, кареглазая, с твёрдым и решительным характером, и светловолосая, голубоглазая Олеся, хрупкая и мечтательная. Наверное, именно из-за разницы в возрасте, внешности и характере, Олесю всегда так тянуло к старшей сестре. И, наверное, именно поэтому Марина и стала первой, с кем Олеся захотела поделиться только что открывшимся ей чудом.
Когда букет был собран, Олеся с удовольствием оглядела его, сжала покрепче в кулачке и осторожно, чтобы не нарушить ненароком известные только ей законы гармонии, направилась домой.
Из комнаты родителей доносились голоса, и Олеся поняла, что мама с папой уже проснулись. И ей захотелось, чтобы Марина проснулась, когда она войдёт в комнату. Чтобы первым, что увидит сегодня сестра, были чудесные цветы. Ведь они достойны того, чтобы начать с них день.
Но Марина ещё спала. Её тёмные волосы красиво разметались по подушке, на щеках играл розовый румянец. Полюбовавшись сестрой, Олеся, уже не в силах сдержать свой порыв, присела на корточки у изголовья её кровати.
- Мариночка, - тихо, почти шёпотом, позвала она. – Мариша…
Сестра недовольно пошевелилась.
- Ммм… Чего тебе? – спросила она, не открывая глаз.
«Это ничего, - подумала Олеся. – Это потому, что она ещё не знает. Сейчас она увидит цветы и всё поймёт». И, поднеся близко к лицу сестры букетик незабудок, Олеся сказала:
- Маришечка, посмотри, что я тебе принесла!
Марина открыла глаза и с недоумением уставилась на цветы:
- Ты чего, Олеська? Траву какую-то притащила… Ты совсем, что ли?
У Олеси от обиды на мгновение перехватило горло.
- Мариша… это же цветы… незабудки… – сбивчиво заговорила она. - Ты только посмотри, какие они красивые! Я для тебя их собирала… А хочешь, я их поставлю в вазочку возле твоей кровати?
- Да что ты ко мне пристала со своими цветами?! – в голосе Марины нарастало раздражение. – Не нужен мне всякий хлам возле кровати! И вообще, иди отсюда и не мешай мне спать! - И она, закрыв глаза, демонстративно отвернулась от Олеси.
Ошеломлённая Олеся, всё ещё не веря услышанному, рукой с цветами дотронулась до плеча сестры.
- Ма… - робко начала она.
- Убирайся, я тебе сказала! – неожиданно сорвалась на крик Марина и с силой оттолкнула Олесину руку: – Ненормальная!
От Марининого толчка и от неожиданности Олеся разжала кулачок и цветы, разлетевшись в разные стороны, рассыпались по полу. Некоторые соцветия отлетели от стебельков и теперь беспомощно лежали, как осколки разбившегося вдребезги неба.
Некоторое время Олеся, словно оглушённая, смотрела на них неподвижным взглядом, и вдруг с ужасом почувствовала, как всё вокруг начало меняться. Тёплую и светлую комнату скользкими щупальцами начала опутывать холодная мгла. Олеся отчётливо ощущала впивающиеся в кожу и бугрящие её изнутри острые иглы холода, и видела, как темнота наполняет комнату, всё больше поглощая светлое пространство на полу, где лежали разбросанные незабудки. Ей захотелось кричать от боли, которая в момент наполнила всё её существо, но жалко было не себя. Было жаль эти удивительные по красоте цветы, так незаслуженно и жестоко отвергнутые сестрой.
Видя неумолимое наступление темноты, Олеся встала на колени, быстро собрала незабудки в ладошки и, прижав их к груди как драгоценность, бросилась вон из дома. Забежав в укромное местечко за сараями, где её не могли найти, Олеся, всё так же прижимая к груди цветы, села на землю и заплакала.
Мир стал совсем другим, холодным и злым. Померкло солнце, перестали петь птицы, и даже из воздуха исчезло что-то важное. То, без чего нельзя дышать. Без чего нельзя жить. Олеся чувствовала, что не нужна этому миру. Ни она, ни её несчастные цветы, так отчаянно смятые теперь ладошками. Она хотела рассказать об их красоте, но её не поняли. Она хотела защитить их, но не смогла, а сделала только хуже. И вот теперь они беспомощно умирали в её руках.
Она сидела, чувствуя ладонями тепло умирающих незабудок, и первый раз в своей жизни плакала молча, сердцем. Из голубых глаз катились крупные слёзы, и казалось, что с каждой слезинкой выходит часть хрустальной чистоты её внутреннего света. Слёзы скатывались по щекам, падали на платье и на сжатые ладошки, упорно пробираясь между пальчиками внутрь, словно хотели своей живительной влагой продлить существование увядающих цветов.
В какой-то момент Олеся отняла от груди мокрые от слёз ладошки, разжала их и посмотрела на растения, потерявшие свою свежесть и первозданную красоту. «Они умерли, - подумала Олеся. – Я убила их. Нужно их похоронить».
Не вставая с коленей, она расправила юбку, осторожно положила на неё помятые стебли и пальчиками начала выкапывать ямку в земле. Когда ямка была готова, она бережно опустила туда цветы и засыпала их сверху землёй. На образовавшийся небольшой холмик помимо её воли упали две слезы.
- Простите меня, незабудки, - прошептала, всхлипывая, Олеся. – Я вас никогда не забуду.
Она сложила руки на коленях и, скорбно опустив голову, осталась сидеть возле своей первой в жизни могилы.
Из ступора её вывел мамин голос, раздавшийся со двора:
- Олеся! Олесенька! Ты где, девочка моя? Иди сюда!
Олеся поднялась на затёкшие от сидения ноги, отряхнула руками колени, затем оправила на себе платье. Немного подумав, ладошками растёрла по лицу остатки невысохших слёз и, полувздохнув-полувсхлипнув, двинулась на мамин зов.
Неожиданно она остановилась и, оглянувшись, посмотрела на могилу. «Простите, - виновато подумала она. – И прощайте». И, попробовав принять беззаботный вид, она вышла из-за сарая навстречу матери.