Продолжение. Начало: главы 1,2,3,4,5,
6,7,8,9,10,11,12,13,14,15,16,17,18,19,
20,21,22,23,24
Глава двадцать пятая
Предстоящие роды жены беспокоили фельдшера все больше.
О том, чтобы везти ее в Овруч или, напротив, пригласить оттуда врача
не могло быть и речи. В самом Покалеве, к слову, на удивление всем
было спокойно, хотя вокруг шли бои, и Волынь пылала в огне интервенции.
Мужиков в селах практически не осталось. Одни были или мобилизованы Директорией,
или ушли добровольцами в Красную Армию, другие прятались в лесах и от белых, и от красных –
должен же был кто-то весной вспахать поле и посеять хлеб?
На случай принудительного призыва у фельдшера имелся «белый билет» царского образца,
он был комиссован из армии в связи с тяжким ранением вчистую, то есть не подлежал
к дальнейшей службе. В какой-то мере это облегчало сосуществование с властями,
менявшимися ежечасно. Кайзеровские вояки умчались к себе восвояси гасить пожар
вспыхнувшей буржуазной революции, а на их рубежи выдвинулись белополяки, спевшиеся
с белогвардейскими формированиями на юге.
Что же до повстанческих и уголовных банд, то фельдшер их интересовал исключительно
как медик, ему приходилось оперировать и перевязывать тех и других. Пока Красная Армия
была далеко, он действовал по плану подпольного ревкома. Кроме того, фельдшерский пункт
оставался для партизан постоянной явочной квартирой, тщательно законспирированной.
Ясное дело, что благополучному разрешению Манечки эти обстоятельства отнюдь не способствовали.
Более того, фельдшер никогда прежде не принимал родов! Роды считались вотчиной сельской
повитухи или, на случай осложнений, – словечанского хирурга. По осени хирург из больницы сбежал,
и единственной акушеркой на всю округу оставалась сама роженица –
молодая супруга фельдшера, «ученая акушерка».
Пришлось фельдшеру под руководством собственной жены срочно проходить ускоренный курс акушерства.
Вот где пригодились конспекты Соболевского!
– Не выдумывай, Маня, и не упорствуй. Я намерен отвезти тебя в Киев, к Лизе. Там спокойнее. Больницы работают, по крайней мере, – убеждал жену фельдшер.
– Только связанную по рукам и ногам, – твердо отвечала Маня. – Да и как ты меня повезешь? Вокзал в Овруче взорвали. Пассажирские поезда не ходят. На дорогах вот-вот начнется распутица, ночью бандиты режут людей за кусок сала.
– Ты права, родная моя, но как же быть?
– Примешь у меня роды сам.
– Это рискованно. Профессор предупреждал: у тебя узкий таз, может случиться осложнение…
– Не случится. Я знаю. Все пройдет благополучно.
Лучистые Манины глаза потемнели, как каленая сталь, и бесполезность спора сделалась очевидной.
Твердость и бесстрашие жены поразили фельдшера. Лука Васильевич устыдился и засел за конспекты.
К тому времени в селе подоспели очередные роды, которые он принял самостоятельно.
Все прошло как по маслу: у сильных, выносливых крестьянок почти не бывало осложнений,
к тому же рожали они повторно и не доставили никому особых хлопот.
Учеником фельдшер оказался прилежным. Маня нахваливала мужа и уверяла, что рядом с ним
абсолютно спокойна за себя и ребеночка. Но конечно же, в глубине души, немножко побаивалась:
как медику ей было известно, что смерть собирает свою печальную дань чаще всего при первых родах.
Однако окончательное решение уже было принято. Решение, скажем прямо, не из легких: пуститься
в смертельно опасный путь и пережить после непредсказуемую, долгую разлуку с мужем
или приготовиться к домашним родам.
Выбор пал на последнее. Теперь оставалось молиться и уповать только на Бога,
стараясь и самим не оплошать при этом.
Когда настал день Манечкиных родов иначались схватки, Лука завесил всю мебель в комнате
заранее вываренными в чане и выполосканными в хлорке (стерильными!) простынями,
приготовил тазы с растворами и теплую воду.
Заметно было, что он волновался, но вида не подавал, успокаивал жену и подбадривал.
А затем так ловко принял ребенка, что роженица и сама не ожидала такого легкого разрешения.
Перевязал пуповину, обмыл и запеленал. Прибежала соседка, милая, добрая Анна Степановна,
и была очень удивлена, что все уже позади. Даже она, находясь поблизости, не слыхала криков роженицы.
Ведь Манечка терпела изо всех сил, старалась не огорчать Лушу… Как нежно он за ней ухаживал,
как ласкал и утешал, помогал тужиться, вытирал ее слезы и пот!
Милостью Божьей данный природный талант хирурга и золотые руки
спасли его жену и крошечную Галюсю.
Она родилась красной, с черненькими прямыми волосиками, как перышки на птичьих крыльях,
заголосила на весь дом звонко и тоненько, а когда Луша закончил свои труды и положил доченьку
подле жены, утихла и раскрыла небесно-голубые глазки…
Был полдень 15 марта 1919 года.
Радость великая, счастье необъятное!
Сделали крестины и дали имя новорожденной – Галина.
Лука все свободное время носил малюсенькую дочку на руках и не мог наглядеться.
Казалось, им так хорошо и светло было с крошечной дочуркой,
но черные тучи отовсюду надвигались на хрупкое счастье молодой семьи…
*******************
Продолжение следует