Гея Ра не отличалась многословием. И ее ответом на жуткую выходку Ирбруса стало молчание, а он терпеть не мог ее упертого нрава. Ему хотелось выместить хоть на ком-либо злобу за такую чудовищную несправедливость. Его назвали торговцем, а Рока Хэма благородным человеком. Прошлой ночью именно он, Ирбрус, спас эту женщину с детьми, а она его обвинила в бездушии, да что там обвинения, она восхищена этим мерзавцем Роком!
Рыжий великан потащил Гею на берег. Пешком ей было идти тяжело, в прошлый-то раз она не своими ногами оказалась в лесу. Ее туда принес Ирбрус. Теперь же он не был намерен ее нести, и то, что Гея потеряла одну обмотку с ноги, его не очень-то волновало. Он шел быстро, она за ним еле поспевала. Но, тем не менее, не просила об остановках или хотя бы редких передышках. От такого темпа он и сам выдохся быстро, и его запал немножко поутих. На смену эмоциям пришли мысли, потом слова. Гея Ра молчала, как рыба. Она ничего не хотела говорить, просто шла у него за спиной.
– Мы идем в деревню, — сказал Ирбрус.
– Мне туда нельзя, — ответила она, но не остановилась, а шла дальше.
– Ничего, со мной можно, — ухмыльнулся он в свои рыжие усы.
– Ты не можешь привести меня, тебя тоже выгонят.
– Меня нельзя выгнать, я вольный человек, не обязанный подчиняться глупейшим законам вашей деревни! — рявкнул он ей в ответ.
– Но ведь ты подчинялся всё время.
– Ты так думаешь. И многие, кому нужно, так думают, — его голос стал немного тише.
– Но мне нельзя туда, — умоляюще произнесла Гея.
– Почему? Тебя снова выгонят? Это страшно только в первый раз. А во второй уже даже интересно. Посмотришь, как на тебя орет твой великолепный Рок Хэм, в очередной раз.
– Он был вынужден! Ида нарушила правила, — оправдывая Рока, говорила Гея.
– А почему же он не позвал старейшину из рода Мир? Он ведь не имеет права решать подобные вопросы сам. Кто он такой?!
– Ты ведь сам знаешь, что Великий Ушия из рода Мир сейчас очень плох, и беспокоить его по мелочам никто бы не стал. Тем более, Рок Хэм очень уважаемый человек. Он не раз нам помогал в тяжелую минуту, да и не только нам.
Гея запыхалась от такого быстрого темпа и присела на сломанное дерево. Ей было не холодно даже в одной мокрой обмотке на ноге, она себя чувствовала непривычно плохо от жара внутри нее. Так быстро она никогда не ходила раньше, да и куда ей было так торопиться в деревне, на скользких пристанях?
– Ваш Рок — лжец! — подойдя к Гее, громко сказал Ирбрус. — Как ты говоришь про свое изгнание? Мелочи?! Таких мелочей никто не помнит в вашем поселении за прошлые годы. Таких, как ты говоришь, «пустяков» не случалось давным-давно. Думаю, что Ушия поднялся бы ради этого. И тут тебе не деревня, и не Пляс, здесь нечего рассиживаться ночами. Лес не самое безопасное место! — с этими словами он снял со своего пояса один из мешочков и, повесив Гее на пояс, зашагал дальше.
– А что нам угрожает? — спросила Гея, быстро поднимаясь и продолжая путь.
– Ты не светишься, тебя могут принять за больную или старую.
– И что из этого? – едва успевая за проводником, перепрыгивая через кочки и палки, спрашивала Гея.
– Из этого следует то, что Искатели охотятся именно за теми, кто имеет тело, но не свет. Если нет света, ты пахнешь пустотой, и тебя находят. Они этот запах слышат издалека. Все те, кому неинтересно жить, устали, не любят, не имеют вопросов, не хотят чего-то нового, не дружат или не любимы, устают и не имеют интереса к жизни, становятся добычей Искателей.
– Я не свечусь, потому что я не хочу жить? — спросила Гея.
– Нет, Гея Ра, ты не светишься потому, что ты замученная и уставшая. Но для Искателей это не имеет значения. Они тебя всё равно заберут с собой. Для них ты — тело без души. Собственно, ты такая и есть, — добавил он тихо. — Если бы я не видел твоих снов, я б тоже так думал.
Гея не возражала ему, она действительно светилась в последний раз очень давно. Это был странный цвет, она такого никогда не видела. Вернее, видела, но всего у двух людей. Это была большая редкость в их селении. И поэтому, пытаясь скрыть такой яркий и редкий свет, она принимала несколько норм лекарства сразу. А по утрам ее мучили боли в голове. Но она стойко это переносила.
– А почему не светишься ты? — спросила она.
– Это я не буду обсуждать, Гея Ра.
– Ну да, куда приятнее обсуждать меня.
Ей не нравилось, что разговор постоянно касается ее недостатков, промахов или мыслей. Он же на ее фоне всегда казался мудрым и всезнающим.
– Гея, я не свечусь потому, что в вашей деревне не от чего светиться, в ней нет жизни, в ней нет радости, в ней только правила и законы, которые нужны для удержания вас в страхе, чтобы вы работали и не задавали вопросов.
– Так что ж ты не ушел оттуда, когда тебя выкинули на наш причал небеса?! — в первый раз повысила голос Гея Ра, пытаясь таким образом хоть как-то защитить еще до вчерашнего дня любимую деревню.
– Да потому что мне нужны были твои сны! — заорал Ирбрус, не контролируя себя до конца. — И меня не выбрасывали небеса, да я упал, но это была случайность, а уйти я мог каждую секунду. Но в течение всех этих зим, пока мне ставили клеймо на спину, я воровал твои сны, я никогда не видел таких красивых видений. Ты знаешь, сколько можно получить за такой сон на Артере в хороший день? Так что пока мне на спину Великий Ушия Мир ставил отметки, все думали, что я старел, а я богател, пока вы старели и подчинялись дурацким правилам! — наконец Ирбрус выдохся, больше он не кричал и не говорил вообще.
– Если в тебе нет света, то и ты можешь стать добычей этих Искателей. Но почему ты их не боишься? — задала последний вопрос Гея Ра.
– Я ношу с собой бергеров для этого, они не дают подойти Искателям ко мне. Их свет меня защищает от растворения в пустоте, и тебя тоже, — и он указал на мешочек, привязанный к ее поясу.
Дальше шли молча.
Ближе к рассвету показалась деревня, и Ирбрус прервал молчание:
– Гея, сейчас я выпущу бергера — это птица, не бойся, она тебя не тронет, хотя подчиняется она только мне. Посади ее себе на плечо и ходи следом за мной по деревне. Тебя никто не увидит. Птица скроет тебя от чужих глаз. Только иди за мной нога в ногу, чтобы твои следы не оставались на снегу.
Он вытащил из мешочка на поясе цветной шарик и поднял над головой:
– Лети, Есат, — сказал он.
И из шарика, сверкая и искрясь, вылетела птица чудесных цветов. Она металась, как вырвавшаяся из плена, как будто открыли дверцы давно закрытой клетки, и радости ее не было предела. Но бергер не улетал, а кружил вокруг Геи и Ирбруса. Немного успокоившись, птица подлетела к хозяину и села ему на руку. Эта красавица была размером с воробья и весело скакала на его рукаве.
– Но ведь у меня уже есть бергер, — сказала Гея, указывая на мешочек на своем поясе.
– Это еще ребенок. У него нет столько силы, чтобы скрыть тебя от людских взглядов, а для того, чтобы спрятаться от Искателей, его вполне достаточно.
– У нас важное дело, — сказал Ирбрус, обращаясь к птичке. — Прикрой Гею от посторонних глаз, мне нужна твоя помощь.
И указал при этом жестом на свою спутницу. Гея с удивлением слушала беседу с птицей, но ничего не сказала. Птичка, светясь и порхая, перелетела на плечо Геи.
–Теперь иди за мной и наступай точно по моим следам, — велел Ирбрус.
По берегу они дошли к первым лодкам торговцев, и Ирбрус постучал в ту, где раньше жил сам, она принадлежала Уда из рода Шин — самому старому торговцу в деревне, ему в эту зиму поставили шестидесятую рыбу на спине.
– Входите, — донеслось изнутри, и Ирбрус открыл дверь. За ним шла Гея Ра, стараясь не производить лишнего шума, а побыстрее проникнуть в лодку, чтобы не возникло подозрений.
– Мой мальчик, — воскликнул Уда из рода Шин. — Рад тебя видеть! Я не выхожу уже несколько дней на торги, видимо, твое лекарство перестало помогать мне. Наверное, время нельзя остановить. Даже целебными мазями твоей матушки.
– Но ведь в ту зиму, когда я вас встретил, вы чувствовали себя хуже, чем сегодня, — засмеялся Ирбрус. Гея Ра в первый раз слышала его смех. Слышать его было странно, ей казалось, он вообще не способен радоваться. О каком времени говорит Ирбрус, думала Гея. Что нельзя остановить? Ей многое было непонятно.
В лодке она отогрелась, что показалось необычным для нее, в ее доме согреться было практически невозможно зимою. Жилище торговца было похоже на все остальные лодки в деревне, но все-таки отличия существовали. Полы, потолки, стены драпировались пестрой теплой тканью, перина под хозяином лодки не была тонка, и скорее всего, в ней находились не водоросли, которые похрустывают при каждом движении. Также в лодке имелось много красивых ракушек и мешочков. Все они аккуратно были выставлены на полках. Бросилась в глаза и посуда, не из дерева, как у всех остальных обитателей Гай, а из какого-то другого материала с узорами разных цветов внутри и снаружи.
– Ты прав, мой мальчик, — сказал Ирбрусу Уда. — Ты торопишься? Я смотрю, у тебя уставшее лицо и задумчивый взгляд.
– Да, Уда, я тороплюсь. Я сегодня должен покинуть тебя. Еще не знаю, на сколько, быть может, навсегда. Я пришел за вещами. И мне нужно уходить.
– Мне жаль это слышать, я привык к тебе, да и мои дети огорчатся. Но ты вольный человек и можешь идти куда пожелаешь. Ты всегда говорил, что в нашем селении ничего не происходит, — улыбнулся загадочно Уда. — А вот теперь собрался уходить как раз в тот момент, когда здесь творятся интересные события.
Ирбрус начал собирать вещи, лежащие на полках, видимо, принадлежащие ему, и как ни в чем не бывало, между прочим, спросил у старика:
– Да? И что же произошло особенного?
– За время твоего отсутствия в деревне произошло больше, чем за время твоего присутствия в ней, — лукаво улыбнулся старик. — В тот вечер, когда ты пошел в караульную лодку, река Сома забрала у нас Иду Ра, может, ты не помнишь ее, но ей только поставили четырнадцатую отметку на спину. Совсем юная девушка, еще ничего не успела увидеть.
– Я думаю, — буркнул себе под нос Ирбрус, — суть жизни в поселке она успела понять. — Замечание было брошено вскользь и на рассказ старика не повлияло. Он продолжал:
– В тот вечер пропал еще сын Ушия Мир — Окат. Его отец разбит горем и болезнью окончательно и, если так пойдут дальше дела, ему некому будет передать исполнение своих обязанностей: внук слишком мал еще, ему-то всего одиннадцать зим. Думаю, уже к весне Рок Хэм займет место в лодке рода Мир. По крайней мере, я не знаю никого, кто бы лучше подходил для выполнения таких обязанностей. Да и нам от этого не хуже — одна выгода. — И старик погладил седую редкую бороду.
Ирбрус мог бы ничего не отвечать Уде. Он понимал суть разговора и пояснений не требовал, но вот Гея, о присутствии в лодке которой знал только он, ничего не понимала. А ведь именно для того, чтобы она всё осознала, он привел ее снова в деревню. И для того, чтобы разговорить старика и растолковать Гее чужими устами истину, Ирбрус, не прекращая собирать вещи с полок, спросил:
– Значит, вам выгодна отравленная рыба?
– А почем бы и нет? Стоит она для нас недорого, а торговцы с земли покупают ее по хорошей цене. Сплошные выгоды.
– Но ведь Рок травит ею всю деревню.
– Мне важно, чтобы у меня шла торговля, и моя семья не ела рыбу из мешков Рока Хэма, а на остальных мне плевать, — начал сердиться старик.
– То есть вам все равно, что Рок заработал свой авторитет, кормя голодных и нуждающихся рыбой, которая всплыла брюхом вверх, а не была поймана?
– Мой мальчик, мы уже это обсуждали, и я знаю твою позицию в этом вопросе, но мне важна торговля, а всё остальное — тонкости. Чем больше он приносит нам рыбы, тем больше я могу получить хлеба, меда, орехов и соли с земли, тем сытнее будет жителям нашей деревни. И ты же знаешь, что лекарства тоже нам положены за хорошие уловы, а не за красивые идеи. Рок действует в своих интересах, я — в своих. Пока нам удобно такое сотрудничество, мы не мешаем друг другу.
– Вы продаете ему также яд для его «рыбалки». И это вам выгодно.
– Ты прав. Жаль только, его трудно достать. Но пока Року хватает. Хотя, — задумался старик, — в последнее время Рок начал брать всё больше и больше, а уловы не увеличились, думаю, просто яд немного выветрился. Ведь его делают из опавшего цвета дерева дружбы. А цвело оно в начале прошлой весны. Может, действие его ослабло?
Ирбрус больше ничего не добавил к этому разговору. Было ясно, что больше на эту тему говорить не будут. Он просто собрал странные, по мнению Геи, вещи и обратился к Уде Шин:
– Я не буду прощаться со всеми и заходить в лодку вашего сына. Я говорю вам спасибо за приют все эти зимы, надеюсь, я был не в тягость вам. Все вещи я оставляю у вас, как оплату за мое проживание, да и забрать я их не смогу. Пешком много не унесешь.
Уда Шин оперся о локоть на перине и молча смотрел, как Ирбрус надевает на себя пока еще непонятные Гее Ра вещи. Что-то на ремне через плечо повисло за спиной Ирбруса, какая-то стеклянная колба, суженая посередине, в ней был насыпан песок на дне. Несколько привязных мешочков и сумка через плечо, набитая чем-то тяжелым. Ирбрус направился к двери и, выходя, придержал ее открытой. Это был тот самый момент, когда Гея должна была выскользнуть на пристань, Ирбрус повернулся в этот момент к старику и повторил еще раз:
– Прощайте, Уда.
Почувствовав, как его руки коснулась проскакивающая в дверь Гея, он понял, что можно выходить наружу.
Свет снаружи был ярким после мрака лодки, Гея зажмурилась, а открыв глаза, она увидела, что ее спутник отошел уже далеко, и поспешила за ним, стараясь попасть своей ногой в следы, оставленные Ирбрусом. Но он направлялся почему-то не к берегу, чтобы уйти из деревни, а совсем наоборот. Они шли к лодке, в которой никто не жил. Двухэтажное чудище качалось на волнах и, видимо, уже сто зим ждало именно их. На пристанях находилось много знакомых людей, Гее Ра сначала хотелось здороваться с еще вчерашними соседями, а встреча знакомых людей озаряла ее лицо. Но сидящая на плече птица напоминала о том, что говорить не следует, да и мысли о том, что именно эти люди вчера хотели ее выслать из деревни, остановили ее душевный порыв. Она особенно помрачнела, когда вдалеке увидела пустующее место возле пристани между лодками Вердов и Доров. Подойдя к огромной лодке, Ирбрус перепрыгнул через борт и оказался в ней. Гея потратила чуть больше времени на то, чтобы забраться внутрь. Зайдя в лодку, Ирбрус достал белый шарик из кармана и протянул перед собой:
– Есат, домой, — сказал он тихо, и птица, взлетев с плеча Геи, устремилась на шарик, исчезнув в нем.
– Как она туда поместилась? — спросила Гея Ра, потирая плечо, на котором сидела птица, — на коже еще ныли синяки после вчерашних прощальных побоев, полученных на пристани перед отплытием.
– Это бергеры, они не имеют размеров, они могут быть крошечными и огромными, как наши сны. Гея, говори тише, нам не нужно, чтобы кто-то знал, что мы находимся здесь, — прошептал Ирбрус.
– У меня в голове всё перемешалось, — зашептала Гея. — Ты можешь все мне объяснить?
– Да, могу. Вечером мы уплывем на этой лодке по течению, на ней есть руль, и мы быстро доплывем до вашего непрочного дома. Утром, когда мальчишка перестанет светиться, перегрузим всё с вашей лодки в эту и отправимся в путешествие.
Это было хоть что-то. Теперь Гея Ра знала, что ее ждет дальше хотя бы на сутки вперед. Но спрашивала она не об этом, а о Роке.
– Я спрашиваю не о твоих планах, а о том, что ты только что обсуждал с Удой из рода Шин. — Ирбрус прекрасно понимал, к чему был задан этот вопрос, но тянул с ответом.
– Гея, всеми вами любимый Рок Хэм — жуткий человек, его поступки гнилые, и светится он черным светом — ему даже лекарство пить не нужно, чтобы заглушать свой свет. Он покупает у торговцев яд для того, чтобы травить рыбу вокруг своей лодки. Ты никогда не задумывалась, почему он сам выходит на реку за рыбой. Он никогда никого не берет в лодку, всем занимается сам.
– Просто он очень смелый человек, — сказала Гея, пряча под свои лохмотья ступню без обмотки.
– Просто он очень хитрый человек, которому не нужны свидетели. Яд хранится в колбе, которую он носит с собой. Пара капель вокруг лодки и вся рыба поднимается со дна. Это очень сильный яд. А Рок в это время просто ждет, когда он подействует. Собирает всплывшую брюхом вверх рыбу и отправляется в обратный путь. Потом щедро раздает ее направо и налево. Горы отравленной рыбы устраивают торговцев, а Рока — слава и авторитет среди соседей.
– Есть эту рыбу опасно?
– Да. Но Рок следил за тем, чтобы в одни и те же руки часто рыба не попадала. Чтобы его не заподозрили ни в чем.
– Нам часто не хватало еды и мы ели рыбу, которую давал нам Рок, она ничем ни отличается по вкусу от остальной, — сказала тихо Гея Ра.
– Ты знаешь, что вы нуждались в еде только из-за твоего упрямства, я много раз тебе предлагал выгодную сделку. Ты же отказывалась, — зло прошипел Ирбрус.
– Ты и так крал мои сны, зачем нужна была сделка?
– Да тебе ничего не снится на голодный желудок, от снов после отравленной рыбы нет никакого толка. Их даже бергеры отказываются собирать! — громко сказал Ирбрус, забывшись, и тут же перешел на шепот: — Сколько потеряла ты, сколько потерял я!
– Ничего, теперь наверстаешь, — съехидничала Гея. — Если бы я принимала от тебя еду и украшения, со мной бы никто не общался в деревне. И мой сын, и мои дочери стали бы изгоями.
– Зато теперь всё сложилось, как ты хотела, — тихо съязвил Ирбрус и отвернулся от Геи. Он подошел к окну, в этой лодке на верхнем этаже окон было много, а на нижнем маленькие отверстия, но по несколько в каждой стене. Он смотрел, не услышал ли кто-то их разговора. Но на пристанях ничего подозрительного не было. Все в основном толпились возле места продажи рыбы. Как раз в это время шел горячий торг между рыбаками и торговцами.
Чтобы сменить не туда зашедший разговор, Ирбрус снова заговорил, но уже спокойнее и тише прежнего.
– В ту ночь, когда ты в последний раз пошла в Пляс, я отправился в караул. Ты знаешь, я не пользуюсь популярностью, как Рок, поэтому в лодке я был один тем вечером. И видел, как на закате из Пляса вышла Ида, видимо, она не рассчитала, что темнеет зимою всё раньше и раньше. Быстро серело, и ей нужно было торопиться, чтобы успеть дотемна добежать к вашей лодке. Она бы так и сделала, если бы не увидела перед собой двух людей. Это были Идар из рода Шин и Рок Хэм. Ей бы вернуться в Пляс. Но, видимо, женское любопытство ее удержало на пристани. Она спряталась за Плясом. Идар шел в Пляс — это я точно знаю, а Рок Хэм, скорее всего, говорил с ним о яде, не боясь это обсуждать, потому что знал, что в это время уже никто не ходит по пристаням. Мне не было тогда понятно, почему они так долго разговаривают, но Рок получил, видимо, то, что хотел. Идар зашел в Пляс, а Рок отправился по пристани к самой дальней лодке, я как раз нес вахту неподалеку, в карауле около этой пристани. Рок подошел к лодке рода Мир и долго крутился рядом с ней, он, видимо, рассчитывал, что в ней остался только Ушия Мир, который в последнее время плох. И внук, которому запрещено выходить на пристань ночью. Но из лодки появился силуэт, и, скорее всего, это был Окат Мир. Он, видимо, вернулся этим вечером домой, приняв лекарства, а не заночевал в Плясе с очередной красоткой. Завязалась драка, и Рок сбросил Оката из рода Мир в воду. А твоя непослушная дочь всё это видела. И от испуга что-то выронила из рук, раздался звон стекла. И Рок понял, что его видели. Он побежал к Плясу, а Ида попыталась скрыться от него. Но она так ярко светилась ночью, что спрятаться было невозможно. Ее свет был настолько красив и ярок, что я могу его сравнить только со свечением бергеров. Я даже залюбовался. Рок Хэм догнал ее на рыбацкой пристани и сбросил в воду. Дальше ты всё знаешь.
Гея теперь представляла картину той ночи. Она не понимала всего в рассказе и долго молчала. Прошло много времени, пока она смогла заговорить снова.
– Почему Ида не кричала? Не звала на помощь, ведь когда человек падает в воду и превращается в рыбу, он кричит?
– Я точно не знаю, думаю, что по той же причине, что и Окат не кричал. Я слышал только всплеск воды, но не крики. Скорее всего, Рок поднес к их лицам яд, и они просто были одурманены, когда падали в воду.
– А что Рок хотел сделать у лодки Ушия?
– Гея, ты наивна, как твоя младшая дочь! Он уже давно льет ночами отраву на лодку Ушия. Он будет главенствовать в этой деревне после рода Мир. Вспомни, как он самоуправствовал, когда вас выгоняли. Хотя суд над вами должен был держать Великий Ушия Мир. Но никто его не остановил, настолько окрепла его власть над вашими умами.
– Но если ты все знаешь, его бы можно было разоблачить?
– Можно было бы. Ты права. А зачем?
– Ну да, тебе это не нужно, — сказала Гея Ра гордо. — Ты просто мелкий воришка снов.
Она хотела задеть его за живое. Но, видимо, у нее это не получилось.
– Это не нужно вам, во-первых. Причем я к вашему укладу жизни? Вы привыкли, что должен быть тот, кто говорит, что можно, а что нельзя. Вам не разрешено мыслить, вы умеете хорошо думать чужие мысли, которые вам дали или разрешили воспользоваться ими, как платьем, вы донашиваете мысли за тем, кто впереди вас на несколько шагов. И не имеет значения, кто вам эти мысли дает: Ушия или Рок. Вам так проще и удобнее жить.
– Но Ушия не дает нам отравленную рыбу!
– Но при нем вы голодали, а теперь вы будете сыты всю свою короткую жизнь, а значит, счастливы. Зачем ломать то, что всех устраивает?
С этими словами Ирбрус еще раз выглянул в окно и, сменив тему, сказал:
– Закат.
– Как мы отплывем? Это же заметят? Не люди, так караул, — поинтересовалась Гея Ра. Но Ирбрус был занят своим делом. Он что-то перебирал в сумке. Темнело зимним вечером быстро, и не успел Ирбрус оторвать голову от содержимого сумки, как тьма съела поселок. Свет луны скрыли тучи. И этот факт был на руку ему. Подождав еще немного в лодке, Ирбрус снова достал шарик, в котором томился ручной бергер, и вызвал его наружу. Птица излучала такое сияние в темноте, что, казалось, вокруг сыпались искры. Это зрелище покорило Гею своей красотой. Ирбрус посадил бергера себе на плечо и исчез вместе с птицей, став невидимым для чужих глаз. Он спрыгнул с лодки и пошел по пристани куда-то вдаль. Гея не понимала, что происходит. Ведь в описанном им плане дальнейших действий ничего такого не было. Прошло какое-то время, и она начала сомневаться, что он вернется. Что ей тут делать одной? Страх охватил ее. Она теперь понимала, как нуждается в его поддержке. Бросить ее здесь, чтобы ее нашли завтра и снова опозорили перед всеми, и снова выгнали! Мыслей в ее голове было много, только вещи, оставленные Ирбрусом в лодке, не давали отдаться панике полностью. Время шло, Гея Ра замерзла окончательно к тому моменту, как услышала надвигающийся громкий звук с неба. Ей стало любопытно, и она выглянула в окошко. Огромное четвероногое чудовище летело в небе, размахивая крыльями невероятных размеров. Оно сделало несколько кругов над лодкой, а потом пролетело вглубь деревни. Гея плохо видела, что было дальше, но понимала, что крылья чудовища хлопают где-то рядом. Оно снова поднялось в воздух и исчезло, отправившись куда-то вдаль, унося с собой звук разрываемого со свистом воздуха. Через время в лодке послышались шаги, и голос за спиной Геи Ра, все еще стоявшей прижавшись лицом к окошку, произнес:
– Отличная ночь для бегства, правда?
Гея чуть не умерла от страха. Повернувшись в темноте, она никого не увидела. И в ее голове промелькнула мысль: Ирбруса забрало чудовище, а ее обнаружил караул.
– Да не бойся ты, — сказал голос. Он был слишком мягким, чтобы принадлежать Ирбрусу. Но все-таки это был он.
– Напугал, да? — спросил Ирбрус, снимая с плеча бергера и гладя его по маленькой голове. — Молодец, девочка, молодец, — хвалил он птичку, отправляя ее в шар.
Гея, ни живая ни мертвая, подпирала стену лодки, боясь упасть, если отойдет от нее. Она так устала от ожидания и холода, что не могла говорить. На ее глазах Ирбрус достал другой шарик, более крупный и другого оттенка, вызвал оттуда новую птицу и ласково попросил:
– Помоги мне сегодня, это важно для нас всех, сделай это ради меня и Такира. Сегодня наши жизни в твоих сильных крыльях, скрой нас от глаз всех, кто может нас встретить. Придай скорости этой лодке. Теперь это наш дом, — с этими словами он отпустил птицу, и она взметнулась вверх, вылетев в окно перед лицом Геи Ра. За это время Гея пришла в себя, и ей уже не хотелось броситься на Ирбруса с обвинениями, что он ее оставил на такой долгий срок и испугал при появлении. Она просто отдалась в руки судьбы, села на корточки и заплакала. Ирбрус на это не обращал внимания, он повернулся к корме лодки и направился к рулю. Лодка начала двигаться по реке, не издавая ни единого звука. Гея подняла удивленное лицо и, встав, подошла к нему:
– Что ты так долго делал снаружи?
– Мне нужно было отвязать веревки от пристани. За столько лет они вросли друг в друга.
– Ох, я думала, тебя унесли чудовища.
– Ты волновалась за меня?
– Нет, за своих детей.
И чтобы сменить тему, Гея продолжила:
– Как мы отплыли?
– На крыше нашей лодки сидит бергер и крыльями, как парусами, хватает для нас нужный ветер. Я держу штурвал, и мы плывем.
– И никто нас не остановит?
– Конечно, нет! Благодаря ему мы невидимы.
Немного помолчав, Гея вспомнила разговор Ирбруса с Удой Шин и спросила:
– Что такое время? О чем вы говорили в лодке с торговцем? Почему его не остановить?
– Гея, ты спрашиваешь о том, на что я не могу тебе дать ответ. Ты поймешь, когда перестанешь жить от приема лекарства до следующего приема, от зимы до зимы, от ожога на спине до следующей отметки. У меня на спине песочные часы, вот это и есть время.
Та, суженная посередине колба, значения которой Гея сначала не поняла, была часами. Она всё равно ничего не поняла, но ее обнадежило то, что Ирбрус сказал, что она все-таки поймет, что такое время. Чтобы ей стало понятнее, он снял колбу на ремне со спины и перевернул в руках, песок стал пересыпаться из верхней части колбы в нижнюю.
– Вот это течение времени, его не остановить.
– А если колбу перевернуть вот так, — предложила Гея и поставила часы горизонтально земле, песок в них застыл двумя горками справа и слева от узкого места колбы. — Так же его можно остановить?
— Тогда это не время, а срок, а часы становятся местом заключения, если жизнь не течет, а стоит. Вот именно в вашем поселке часы расположены горизонтально. — И немного сердясь на то, что он тратит время на объяснение элементарных вещей, а его не понимают, Ирбрус надел часы обратно на спину.
Лодка развивала огромную скорость по сравнению с той, с какой плыли еще вчера Гея, Тан и Маар в своей маленькой лодочке. Гея смотрела по сторонам, и перед ее глазами мелькал берег. Его было почти не различить в темноте, и было непонятно, как ориентировался Ирбрус, но она доверяла ему, ей больше ничего не оставалось делать. Лодка несла Гею к детям. Скоро они снова встретятся, эта мысль радовала, но и пугала одновременно — после этой встречи всё изменится навсегда. Больше никогда ничего не будет для нее привычным и дорогим. Дальнейшая жизнь обещала перемены, а не стабильность, и это очень ее волновало, ведь именно перемен ей хотелось меньше всего, а привычный уклад жизни деревни Гай был самым дорогим для нее. Именно стабильностью дорожила Гея Ра больше всего.