Ранним утром некуда было приткнуться. Разве что на вокзале. Боб и Сева сидели в углу ресторана, расположенного на площадке, нависающей над огромным первым этажом вокзала. Лица и движения их были унылы.
- Надо найти собаку, - сказал Сева.
- Зачем?
- Пустим ее по следу.
- Собаку найти можно. А след вряд ли.
- Ты думаешь, он не финтил?
- Вся цепь последних событий оставляет ощущение какой-то навязанности. - Меланхолично, медленно выговаривая слова, Боб рассуждал. - Посмотри, беду можно: накликать, накаркать, напророчить, навлечь, приманить, наворожить, прилучить, привадить…
- Ты занялся лингвистикой?
- Пожалуй, я проголодался.
- Согласен.
Сева сходил к буфету и принес сосиски и кофе.
Унылый разговор перешел в унылое же поедание сосисок, которые тоже были какими-то унылыми.
- Ты же что-то в этом понимаешь? - спросил Сева.
- В этом никто ничего не понимает, хотя многие делают вид вполне ученый.
- Это ты от огорчения. Ты же знаешь, я в мистику не верю. - С этими словами Сева выложил на стол какое-то перо.
- Что это?
- Часть Вирула. И я извлеку из нее ген.
- Что это даст?
- Прочитать генетический код на субатомном уровне сегодня не проблема. Не проблема и внести в него соответствующие изменения. Интереснее другое, и я надеюсь это сделать, - проследить историю мутаций.
- Не представляю.
- Но и не это главное. Материю можно разложить на мельчайшие частицы. Ну и что из того? А вот если суметь создать мысленный образ – отражение в сознании облика людей, вещей и событий, базирующихся на взаимосвязи частиц материи! Объективное отражение в субъективном сознании - вот в чем соль!
- Не может ли получиться наоборот: субъективное сознание создает образы, подходящие под логический ряд объективных условий?
- Ты прав, именно это и происходит в обычных условиях и с обычными людьми. Человек видит след и придумывает, кто или что может его оставить.
- Что ты можешь предложить другого?
- Нас не интересует след как отображение, потому что мы просто не знаем всего того, что может его дать, не можем проследить длиннейшую цепь предшествовавших событий. Ведь даже всевозможным историческим источникам мы не можем доверять со всей полнотой. К сожалению, мы не можем получить инвариантность, однако, наша задача - достичь индивидуальности. Так вот, мы пойдем глубже: нечто создает след, но этот след создается в чем-то, и это что-то может дать только такой след, независимо от того, что является источником.
- Это вообще должно завести в тупик, коль мы не можем найти никакого соответствия воздействующему объекту.
- Ты опять идешь по традиционному пути. В общем-то, это и не удивительно. Суть открытого мной механизма мне и самому еще не понятна. Так что ты прав в том, что не доверяешь мне, но я тебе докажу это не на словах.
Сева вдруг вскочил.
- Жди меня дома. Я позвоню тебе сегодня и скажу, где и когда мы встретимся. Все, пока!
Сева убежал, а Боб остался доедать остывшую сосиску, представляя, какую морду состроил бы Полтиныч, предложи ему такую еду.
Полтиныч дремал. Один глаз его время от времени приоткрывался, безразлично скользил по близлежащим предметам и закрывался опять.
Боб вошел в комнату и, не глядя, свалился на Полтиныча. Тот обиженно захрюкал и сполз на пол, не желая с кем бы то ни было делить ложе.
Боб спал.
Полтиныч угрюмо уставился на него, почесываясь задней лапой. Потом потянулся и лизнул Боба в лицо своим огромным шершавым языком. Боб завопил, вскочил на ноги и с яростью посмотрел на Полтиныча.
- Ты чего! - вскричал Боб.
Полтиныч звучно зевнул. Зевал он обычно с таким ревом, с таким ощущением собственного довольства, свободы и достоинства, что разом возникало уважение ко всем его достоинствам, кои тут же возникали в воображении даже того, кто слышал это со стороны, ибо такое зевание могло взбудоражить самое дряхлое воображение.
- Что ты хочешь сказать? - присмирел Боб.
- Пора раскрыть карты.
Боб сел там, где стоял.
Полтиныч присел тоже.
- Рассказывай все, - потребовал Полтиныч, а то в твоей голове такая каша, что ты сам не выпутаешься.
- Откуда ты видишь, что в моей голове! - возмутился Боб.
- Не отвлекайся. У твоего друга проблемы, а ты лежишь на диване. Ты меня разочаровываешь. Не дай мне увидеть в тебе опустившегося, безразличного интеллигента-импотента.
- Ну, это уж!
- Тогда прости.
- А тебе это зачем?
- Узнаешь обязательно. Не отвлекайся, пожалуйста.
- Ладно. Кстати, вот мне хочется спросить: а ты читать умеешь?
- Ну уж нет, оставьте себе эти глупости.
- Логично. Тогда начнем с теории. Существует некая гипотеза, что можно выстроить модель, нематериальная, конечно, того дома, в котором живет человек. В этом доме есть все, что в обычном, но самое главное – окна и двери. Теперь понимаешь, чем это грозит? Остановимся пока на этом.
- Уровень твоего объяснения предполагает, что я полный тупица. Прощаю. Давай дальше.
- На днях стали происходить странные события. Самое главное произошло вчера: пропал мой друг. С детства мы зовем его Лешим.
- Остроумно.
- А тут оказывается, что у него дома живет какое-то странное существо по имени Вирул.
- Так-так. Это уже интересно.
- Он, этот Вирул, утверждает, что отправил Лешего бродить в другом измерении, дабы определить граничные условия контура Нокса.
- Так-так.
- А почему ты не спрашиваешь, что это такое.
- Так ты же уже сказал!
- Однако!
- И что же вы намерены предпринять?
- У Севы есть одна идея, он хочет смоделировать историю этого Вирула.
- Вот как! А не боитесь?
- Материализации? – усмехнулся Боб.
- Я должен быть с тобой.
- Это невозможно, я еще даже и не знаю, где и когда он будет проводить эксперимент.
- Неважно.
Дверь в комнату распахнулась. На пороге возникла тетя и странным взглядом посмотрела на сидящих друг напротив друга Боба и Полтиныча.
- Так я и думала. Ты сошел с ума! - воскликнула она, правда, непонятно, кого из них имея в виду.
Боб принял это на свой счет. Полтиныч тоже принял это на счет Боба, поэтому не возразил.
- Тетя! - только и мог вымолвить Боб.
- Вместо того чтобы развлекаться с девушками, как все нормальные мужики, ты сидишь один на один с этим монстром и беседуешь с ним, как с человеком. Это просто чудовищно!
На «монстра» Полтиныч определенно обиделся. Он отвернулся, отошел к окну и демонстративно стал мурлыкать модный мотивчик.
- Я позвонила Веронике, Ты просто погибаешь, может, она спасет тебя!
- Тетя! - опять взмолился Боб.
- Я знаю, ты будешь благодарить меня потом, а сейчас я ухожу. - Она хлопнула дверью.
- Этого компаньона нам явно не хватало, - съязвил Полтиныч. - Надо рвать когти.
- Сева просил меня быть дома и ждать его звонка.
Полтиныч что-то высматривал в окно, покачиваясь из стороны в сторону и продолжая мурлыкать себе под нос.
- Бросает богиня усталый свой взгляд на пыльные лица домашних бродяг, - вдруг нараспев произнес он.
- Ты еще скажи, что сам это придумал, - удивился Боб.
- Так, промычал Полтиныч, - похоже, нам придется вмешаться. Бежим! - Он махнул хвостом.
- Куда? Зачем?
- Догоняй, - рявкнул Полтиныч и одной левой распахнул сначала одну дверь, а потом чуть не вышиб другую.
Боб загремел по лестнице, думая, что это самый доступный способ самоубийства.
День не задался с утра.
Когда сержант полиции выходил из дома, на голову ему вылили помои. Пришлось возвращаться домой, мыться и переодеваться.
Решив, что «не пойман – не вор», он снова вышел из дома. Когда же он садился в свою машину, вылетевшая сверху бутылка угодила в заднее стекло машины.
Сержант взорвался, поскольку прекрасно знал, откуда это все летит.
Он громко постучал в дверь. За дверью послышался грохот, и она вскоре открылась. Перед ним стоял крупный и такой же пьяный бородатый мужик.
- Тебе чего, сосед? Спросил он.
- Я составлю на вас акт.
- А у тебя есть свидетели? - ухмыльнулся мужик.
Сержант опять взорвался.
- У тебя их тоже нет, - и он врезал кулаком в его наглую морду, как раз в то самое место, которое только что радостно торжествовало.
Мужик рухнул. Сержант вошел в квартиру и захлопнул за собой дверь.
На кухне жалась поганая мелкая женщина.
Сержант плюнул на пол и сказал:
- Раздевайся.
- Это что ж такое! – закричала она.
- Ну! И мужика раздень.
Женщина замолчала.
Месть его была страшной: он собрал всю одежду в квартире, свалил ее в кучу посреди комнаты и поджег. После того, как огонь охватил всю эту кучу, он залил огонь водой, чтобы дотлевали остатки.
Погано начался день, нет бы что-нибудь хорошее приключилось, смешное. Как же! Не повезло сержанту. Но он особенно не огорчался, потому что примерно так начинался в его жизни каждый второй день. А он не считал свою жизнь поганой. Что обычно следовало за таким началом, тоже можно было предвидеть, хотя и не в подробностях.
- Ну, это уже слишком! – сержант выругался, глядя, как с большой высоты вниз летит человек.
Он выскочил из машины и подбежал к человеку. Тот был мертв. Сержант осмотрел человека, потом обыскал его костюм. Тот был одет в дорогой костюм, в кармане был бумажник, сержант, не глядя, сунул его себе в карман. На пальце руки было массивное золотое кольцо.
- Сначала помои, теперь люди из окон вылетают. Тоже мне, птичка, - бормотал сержант.
Он посмотрел в сторону подъезда: никого на лавочке возле подъезда не было, дверь подъезда была закрыта.
Сержант подошел к двери. Рука его сделала бесполезное движение к кобуре - пистолет был в отделении. Он прислушался - и ничего не услышал, рванул на себя дверь и быстро проник в подъезд.
Кто-то спускался вниз по лестнице. Сержант спрятался за лифтовой комнатой.
Девушка спускалась совершенно спокойно, даже невозмутимо, не оглядываясь, вышла из подъезда. Сержант выждал и выбежал за ней, не совсем понимая, зачем он это делает. Подозрения возникли, когда вместо того, чтобы идти по единственному тротуару, который бы привел ее к трупу, она пошла в другую сторону вдоль стены дома, где приходилось перепрыгивать через подвальные люки, грязь и мусор.
Сержант побежал к машине и поехал, не упуская девушку из вида.
«Ну и что? - снова подумал он, но тут она оглянулась, коротко и тревожно. - Ага! - спохватился сержант. - Нет, не зря!»
Она завернула во двор другого дома. Сержант ехал за ней. Пройдя через двор, она вышла на проспект и вошла в салон-парикмахерскую.
«Этого не хватало!» - сержант остановил машину недалеко от входа.
Он достал бумажник, тот был пуст.
«Так!» - озадаченно подумал сержант. Был человек, и ничего не осталось, даже имени. Пока он думал на тему, что остается от человека, девушка вышла из салона. Сержант выскочил из машины, побежал за ней.
- Стойте, девушка! - он грубо схватил ее за руку.
- В чем дело?
- Пройдемте со мной.
- Вы ошибаетесь, я не из этих.
- Все равно пройдемте.
Он усадил ее в машину.
- Сейчас проедем на место преступления, там и поговорим.
Она молчала.
Он становился на том же месте и вышел из машины. Но там, где недавно лежал труп, никого и ничего не было. Улица была пуста. «Наверно, его забрали», - подумал сержант.
Он оглянулся - девушки в машине не было, силуэт ее мелькнул за углом дома. Он бросился в машину и пустился в погоню. Он проклинал себя, что не воспользовался наручниками, а больше за то, что не остался на месте. «Девушка, видите ли!» - ругался сержант.
«Человека нет, документов нет, имени нет, теперь и трупа нет», - возмущался сержант. Странным было то, что этот полный нуль гнал его куда-то. А что, собственно, произошло? Может, и не было ничего, привиделось, пригрезилось?
Девушка так петляла дворами, что он не успевал догнать ее, как она снова исчезала, а он чертыхался, лавируя по узким дорожкам, меж людей и машин. Он боялся бросить машину, потому что она вполне могла вскочить в автобус или такси, хотя бегом он догнал бы ее в два счета. Так и продолжалась эта странная погоня конного за пешим.
Наконец, ему удалось опередить ее. Он оставил машину за углом и бросился девушке наперерез.
Когда он уже протянул руку, чтобы схватить ее, что-то огромное обрушило его на землю и пробежалось по нему несчетным количеством ног, как ему показалось.
Когда нечто грязное, лохматое и оборванное, что было раньше сержантом, встало на ноги, вокруг никого не было.
- Собака! – вымолвило это лохматое существо мерзкое ругательство и побрело восвояси.
- Что вообще происходит? - поинтересовался Боб.
- Откуда я знаю, привязался псих какой-то! - возмутилась Вероника.
Опрокидыватель полицейских тактично молчал.
- Ну ладно, - успокоился Боб, - будем считать инцидент исчерпанным.
- Мы то будем, - мрачно изрек Полтиныч.
- Ты на что намекаешь?
- Ни на что.
- Тогда помалкивай.
- Теперь помалкивай, да если бы не я..., - ворчал Полтиныч.
- Спасибо, Полтиша, - Вероника обняла спасителя за шею.
- Ну, ну, - промычал Боб. - Какая трогательная сцена.
- Что значит «трогательная»! - обиделась Вероника.
- Ты ей прочти стишки про богиню, которая бросает усталый взгляд.
Полтиныч улегся на пол и задремал.
- Устал, борец за справедливость.
- Почему вы скандалите? - удивилась Вероника.
- Разве мы скандалим! - в свою очередь удивился Боб. - Мы самые дружелюбные существа. Только мнения у нас все время расходятся, как две ноги на скользкой дороге.
- Набойки надо хорошие делать.
- Практичный совет. Нам такого как раз и не хватало. Подумаем.
- Да уж, будьте добры.
- Да уж, в таких советах мы крайне нуждаемся.
- Вот как! - Вероника вспыхнула и выбежала, хлопнув дверью.
- Грубиян! - буркнул Полтиныч. - Тебе только с животными обращаться.
- Вот не думал, что вы себя так низко цените, любезный.
- Да себя-то я как раз и не имею в виду.
Боб покраснел от возмущения. До рукоприкладства дело бы конечно не дошло, уж слишком были не равны силы, но ссора могла получиться крупная, однако тут зазвонил телефон.