Проводы царевны

             (отрывок из неопубликованного романа)      

             Определив сыновей в гимназический пансионат, поприсутствовав на торжественном молебне в честь начала занятий,встретившись затем с митрополитом Евлогием и начальником РОВСа Кутеповым, Великая княгиня Ольга Александровна стала готовиться к возвращению домой. Ежедневно звоня в Копенгаген и Видёре, где сейчас за матерью присматривали Ксения с Александром Михайловичем, Ольга находилась в тревожном ожидании.
          -Понимаешь,- делилась она раздумьями с Екатериной,- мама совсем, совсем плоха. И боюсь, что больше месяца она не протянет. Хотя могла бы ещё жить да жить. Врачи уверяют, что сил у неё достаточно, просто она устала от существования. Да  я её понимаю. Ведь всё уже в прошлом, и чего-то нового ей ждать не приходится. Пока жива была тётя Алике, они обе держались, вдохновляя друг дружку. А с уходом  Александры  maman  сразу обессилела, замкнулась, перестала смеяться. И всё чаще мы заставали её в слезах. А теперь вот совсем  потеряла волю к жизни, временами отказывается  даже от пищи. И Ксения просто силой заставляет её есть. Так что я бы задержалась ещё на пару дней, да не могу. Хотя очень трудно расставаться с мальчишками, сердце кровью обливается.  Да и они загрустили, затосковали, хотя  отец  не позволяет им распускаться ни при каких обстоятельствах. Но только зря эти суровости... они пока ещё дети! Одному всего одиннадцать, второму лишь девять...
           -Да и мой Олежка тоже хнычет и не хочет оставаться в пансионате,- вздохнула Екатерина.- Хотя среди сверстников ему будет веселее. А со стариками, что ж... они  обожают и лелеют его, однако свёкор уже не в состоянии уследить за ним, а княгиня вообще больна... у неё подозревают рак, и я, возможно, после твоего отъезда, положу её в больницу.
           -Даже так?- покачала головой Ольга.- Тогда, конечно, Олегу лучше жить там, вместе с моими парнями.
           -Вот и я на этом настаиваю, а он ни в какую . Видно, придётся просить Михаила Романовича, чтобы повлиял на сорванца. Знаешь, они за столь недолгое время так привязались друг к другу, что Олег уже не раз намекал мне, чтобы я...
          Екатерина замолчала и покраснела, отвернувшись от Ольги и пряча
наполнившиеся слезами глаза.
          Они сидели в креслах напротив друг друга в роскошном королевском номере отеля «Ритц», сокровенно делясь, как обычные женщины, вечными заботами о семье, о детях, о мужьях, о любовниках. И не было сейчас  разницы, кроме, разве, титулов и общественного положения, между Великой княгиней и какой-то любящей бедной белошвейкой, портящей себе глаза над срочной вышивкой в полутёмном подвале. Да  и весь этот номер, едва ли не в половину этажа, выходящий окнами на Вандомскую площадь с колонной Наполеона, обставленный золочёной ампирной мебелью, более располагал  к  высокопарным светским пересудам, чем к такой обыденной житейской  беседе. 
          -Ну-у?- усмехнулась царевна.- Продолжай! «Чтобы ты...»... хочешь, я закончу за тебя твою мысль? Чтобы ты вышла за него замуж? Не так ли?
          -Ну, в общем, так,- кивнула Оленская.
          -Тогда в чём же загвоздка? Тебе уже тридцать, и восемь из них ты вдова. Что вам мешает действительно пожениться? Ведь тебе же нравится Михаил? Ты в него влюблена?
          -Как кошка!- засмеялась сквозь слёзы Екатерина.- Даже больше... вообще не могу без него жить! Никогда не думала, что так можно влюбиться. С князем Оленским всё было по-другому...
          -Вот и я раньше так же не могла без Куликовского,- вздохнула Ольга.- Сейчас уже успокоилась, привыкла, да и двое сыновей... а  когда была связана с Ольденбургским, не тем он  будь помянут... просто сходила с ума. Представь, ты  находишься под одной крышей с законным супругом и живёшь с его соизволения с законным  любовником! И так в течение нескольких лет, пока у всех нас не кончилось терпение. Николай однажды
в порыве гнева готов был убить Петра, неожиданно застав его в постели с молодым адъютантом... Тьфу, даже вспоминать об этом противно! Но у тебя-то иная ситуация, тебе ничто не мешает, разве только сам Михаил... Как он к тебе относится?
           -Да так же, как и я. Только вот о женитьбе никогда не заговаривал, а я ему не намекала. Хотя мои родители тоже влюблены в него, и мать всё твердит, что лучшего зятя ей не надо. Так же, как и княгиня Мещерская...
          -Ну, так если позволишь, я ему сегодня же «намекну»,- предложила царевна.- Раз он  нерешительный, а ты слишком скромна. Но, вообще-то, хотела бы ты стать его женой?
          -Ой, не знаю, Оленька... честно тебе признаюсь. Сейчас наша связь ни к чему не обязывает. Встретились и разошлись, если не сойдёмся характерами. А уж после венчания... да при живых свёкре и свекрови... как бы предав их незабвенного Юрия... не-ет.  И хотя они тоже не раз предлагали мне устроить судьбу, я, сделавшись чужой женой, просто не смогу смотреть им в глаза и, конечно, жить с ними. А они сейчас особенно нуждаются во мне... так что такая вот патовая ситуация.
          -Да-а,- согласилась царевна.- Странные у нас с тобой судьбы, подруга. Но, чтоб немного отвлечься от наших проблем, давай- ка закурим и выпьем чего-то, благо Куликовский  сегодня отсутствует. Его Феликс с Дмитрием позвали на автогонки, а он, как и наш покойный Миша, любитель этих забав... Но вообще-то, вскоре нужно будет собираться. Николай предлагал  лететь самолетом, но я предпочла поезд. Так спокойнее. А ты, как договорились, привезёшь на вокзал моих ребят. И прошу тебя, Катенька, пока ты здесь, в Париже, навещай их и присматривай, чтобы не слишком скучали. А уж если по воскресеньям будешь брать Олега, то забирай их тоже, пусть немного развеются. Мы  же с Колей постараемся чаще вас навещать...


          ...И вновь был шумный, заполненный людьми перрон  Gare du Nord, с которого друзья и родственники провожали Ольгу Александровну и её мужа. Великая княгиня, раскланиваясь и улыбаясь, ни на минуту не отпускала от себя детей, прижимавшихся к ней. Её супруг, так же весьма растроганный проводами, старался, как испытанный воин, держаться спокойно, хотя время от времени его глаза, при взгляде на сыновей, подозрительно увлажнялись.
         Уже дали первый сигнал к отправлению. И царевна, торопливо расцеловав мальчишек, поочерёдно обняла Ирину и Феликса Юсуповых, Марию Павловну и Дмитрия Романовых, самых близких ей по крови и
по положению, и, оставляя ребят на попечение Екатерины, так же обняла и расцеловала её.
        -Катенька, милая, на тебя все наши чаяния. Если что-то будет не так, ты тут же телеграфируй или звони. А мы, как только приедем, сразу свяжемся с тобой.
        -Да не беспокойся, не беспокойся,- заверила её Екатерина.- Всё будет отлично, мальчики уже мужчины и вполне справятся с любыми трудностями. Тем более, что мы с Михаилом Романовичем постоянно будем их навещать.
       -Да, да, пожалуйста, Михаил Романович, и вы не отказывайте нам,- обратилась Ольга к Забельеву.- И ещё,- она заговорщицки взглянула на Екатерину и, наклонившись к Михаилу, шепнула:- Не обижайте Катюшу! Она вас очень и очень любит!
       -Так ведь и я же...- начал, было, Михаил.
       Но тут вторично ударил колокол, и Куликовский  чуть не силой увлёк жену в вагон. Народ засуетился, заволновался, вглядываясь в окна ближних купе. И когда в одном из них показались Ольга и Николай, все опять зашумели и замахали руками. Наконец, поезд тронулся. Толпа хлынула за вагоном, обтекая застывших на месте юных Куликовских - Романовых и обнимающую их за плечи Оленскую.
       -Ну, полно, полно вам,- шептала Екатерина, утешая Гурия и натужно сопящего Тихона.- Папа с мамой уехали, но ведь скоро и вернутся. А сейчас им необходимо быть рядом с бабушкой, она очень больна. Но когда ей станет лучше, они тут же возвратятся. И опять вы каждый день будете с ними видеться.
       -Ну, конечно, конечно же,- подтвердила  и Ирина, осторожно потрепав мальчишек за вихры.- Да и мы все не позволим вам скучать. Вы же были сегодня с papa  на автогонках? Так вот и Дмитрий Павлович, и дядя Феликс
постоянно будут заезжать за вами, и брать куда-то с собой. Не так ли, господа?
       -Да, да, конечно!- энергично подтвердил Романов.- Поэтому держитесь, будьте мужественными, и не забывайте, что вы внуки великого императора Александра Третьего.
       - Значит, слёзы утрём, платки к носикам приложим, и вперёд - по машинам! En avant, en avant! - поддержал его Феликс, и повернулся к жене.- Ну, а мы куда едем? Домой, или ужинать? Дмитрий зовёт к «Прокопу» на петуха в вине. Как ты?
      -Я как все... Тогда, Катрин, значит, вы отвезёте детей в гимназию?
      Ирина перевела взгляд с Екатерины на Забельева. Взгляд, как всегда, был зазывающий и жгучий. Почти ровесница Оленской, яркая брюнетка,она с годами стала ещё прекраснее. Прежняя некоторая девичья угловатость уступила место округлым формам, делая их обладательницу ещё более женственной и соблазнительной.
       Однако Михаил, не поддаваясь её чарам и не желая, чтобы нервничала  Екатерина и ревновал Феликс, тут же отвернулся, занимаясь детьми. А Екатерина кивнула Феликсу: дескать, взгляни, что она вытворяет!
       Но Юсупов лишь равнодушно пожал плечами. Шокирующие выходки супруги были ему хорошо знакомы, и он давно не обращал на них внимания, занятый очередным своим увлечением - шестнадцатилетней  Ириной Левитской, протежируемой им для участия в конкурсе красоты.
       -Отвезём, отвезём, можете не беспокоиться,- усмехнулась Екатерина и, взяв мальчуганов за руки, повела их к выходу с перрона.- До встречи, господа! До свиданья, милая!- кивнула она Ирине.- Если будут у тебя какие-то новости, обязательно звони. Идёмте, Михаил Романович, а то у ребят уже скоро отбой...
       -Михаил Романович?- с очаровательной улыбкой, не скрывая сарказма, воскликнула Юсупова.- Ну, конечно же, Михаил Романович,- едко подчеркнула она.- До  свидания, Михаил Романович! Очень рада была снова  вас видеть!..
       -Ну, не язва ли?- уходя, прошептала Оленская, остро чувствуя взгляд Ирины, словно вонзающийся ей меж лопаток стилет. - Ты подумай, она всё никак не успокоится. Видимо, до тех пор, пока не заполучит тебя! Она же никогда не знала отказов, а тут вдруг такой  невероятный отпор. Ещё немного, и она возненавидит не только меня, но и тебя. Ох, бойся, Михаил, отвергнутых женщин! Только они, если задета их честь, умеют мстить вашему брату, как никто...
       -Да ладно, Бог не выдаст, свинья не съест,- добродушно засмеялся Забельев, следуя к машине за чинно идущими мальчиками.
       -Это ты об Ирине так?- изумилась Оленская.- Ну, это просто оскорбительно. И даже я возмущена. Не-ет, она не свинка, не овечка, а настоящая пантера. Я уже тебе как-то говорила об этом. И уж если захочет загрызть, загрызёт!  Хотя в остальном милейшее существо, добрая,  весёлая, щедрая, отзывчивая...  лучшего и желать нельзя. Вот только в любви... не повезло ей с Феликсом. Оттого и безумствует, оттого и пытается брать от жизни всё, что захочет. В том числе и мужчин... Хотя и я ведь такая же.
Так что берегись и меня, и не вздумай обманывать... я вообще тогда стану
и пантерой, и львицей, и тигрицей в одном лице! Ты слышишь, Забельев?
        -Слышу и трепещу,- на ходу вскинул руки вверх Михаил.- И как всегда сдаюсь на милость вашему сиятельству... Вот мы и пришли,- сказал он, останавливаясь у  «Ситроена» Оленской и своего «Делажа», припаркованных на рю Сен-Дени, напротив вокзала.
        Достав из кармана ключи,  открыл дверцы и пригласил Екатерину и ребятишек в салон.
       - S’il vous plait! Prenes-plase!           (Садитесь, пожалуйста!)
       -То есть как это «садитесь»?- изумилась Екатерина.- А где же  Крупенин? Куда делся Владислав?
       -Я его отпустил, и сам за него.
       -Вы-ы?- недоверчиво протянула Екатерина.- Ну, уж нет, благодарю покорно. Рисковать собою и, тем более, детьми? Мы поедем в моём лимузине! Месье Грегуар!- помахала она рукой своему шоферу, стоящему возле «Ситроена».
      -Не-ет!- взмолился Забельев.- Ну, почему вы не доверяете мне? Я уже неплохо вожу. Наверное, вполне мог бы работать таксистом!
      -Через месяц после того, как впервые сели за руль? Не смешите меня! Нет и нет! Грегуар!
      -Но, Екатерина Алексеевна,- внезапно вступился за Михаила Тихон.- Я желаю ехать с Михаилом Романовичем! Пожалуйста, разрешите...
      -И я тоже хочу!- поддержал брата Гурий.- Михаил Романович уже однажды катал нас, когда вы с мамой были в отеле. И нам очень понравилось...
      -Как это?- сердито сдвинула брови Оленская.- Без разрешения, без позволения... Михаил Романович, да как вы посмели?
      -А меня Николай Александрович попросил,- улыбнулся Забельев.- Сам он с Юсуповым и Дмитрием Павловичем куда-то уезжал, и поэтому...
      -Господи!- прижала ладошки к щекам Екатерина.- Если бы Ольга Александровна об этом узнала... Ну, что вы так смотрите на меня? Разве я
не права?
      -Да всё будет отлично,- заверил её Михаил.- Езжу я аккуратно, соблюдая все правила. И...- Бережно взяв Екатерину под руку, он отвёл её
в сторону и заговорщицки прошептал: - Кроме того, я не хочу, чтобы твой француз тоже знал мой адрес. Ведь после того, как отвезём детишек, ты не откажешься заехать ко мне?
      -Возможно, не откажусь!- Екатерина вызывающе взглянула ему в глаза.- Я и так слишком долго отказывалась... Ну, ладно, Бог с вами,- уже громко сказала она.- Уговорили! Но вы обещаете ехать медленно?
     -Да, ваше сиятельство! Как черепаха. Не извольте беспокоиться... садитесь, господа!..
      -Ура -а!- закричал Гурий и бросился к машине.- А можно, Михаил Романович, я сяду рядом с вами?
      -Ни в коем случае!- запротестовала княгиня.- Только рядом со мной, но, разрешаю, у окна, чтоб могли полюбоваться вечерним Парижем.
      -Вот видите, принц,- сокрушённо вздохнул Михаил.- Нельзя. И никуда от этого не денешься. Поэтому покатим так, как нам позволяют... А тот  француз  в «Ситроене» пусть до самого пансионата следует за нами...

               
      ...И снова была ночь, опьяняющая, бессонная, и опять они забывали
обо всём  на свете в запале сумасшедших, не утихающих страстей, лишь ненадолго позволяющих им отрываться друг от друга. Задыхаясь, захлёбываясь жадно вдыхаемым воздухом, они на какое-то время застывали, как мёртвые, только нежные жилки трепетно мерцали на шее Екатерины, и бурно вздымалась, тут же резко опадая, грудь Михаила, в которой, словно бешено раскачиваемый набатный колокол, напряжённо гудело и билось его сердце.
       -Нет, я, наверно, никогда не привыкну к твоему темпераменту,- обессилено прошептала Екатерина, с трудом скосив глаза на лежащего рядом Михаила.- Какой бешеный демон гнездится в тебе? Ведь так нас, уверяю, надолго не хватит! Ты не даёшь ни себе, ни мне возможности передохнуть, ты меня сводишь с ума... своим неистовством, своими  фантазиями... Я просто сгораю в твоём яростном пламени...
       -И выходишь из него, как неопалимая купина,- слабо усмехнулся он.
       -Но откуда, откуда в тебе такая сила?- простонала она.- От Бога, или от...
       Он не дал ей договорить, а закрыл  рот поцелуем.
       -Не продолжай, не кощунствуй... Неужели непонятно? От долгого воздержания и счастливой любви, которой так щедро одарил меня Господь.
       -Но... любовь любовью, а что творим мы? Ведь Адама и Еву изгнали из рая лишь за то, что они познали свою наготу! А мы, не стесняясь и не каясь, грешим и грешим, соблазняясь всё более жгучими и изощрёнными ласками! Разве можно так? Ведь за все эти радости гореть нам в аду!
       -Да перестань, что на тебя нашло?- засмеялся Михаил.- За любовь не наказывают.
       -Но осуждают...
       -Потому что невежды, потому что завистники! Ну, скажи, разве можно наказывать за жизнь? А любовь - это и есть жизнь, её главный символ. Не было бы любви... впрочем, ты и сама всё это понимаешь.
       -И всё же иногда мне бывает страшно, особенно... когда я словно падаю в пропасть под твоими поцелуями... Ведь даже когда ты до меня просто дотрагиваешься, меня, будто бьёт электрическим током!
       -Так ведь это от исключительного твоего воображения, ты же очень эмоциональная и утончённая натура. 
       -Да, воображеньица у меня хватает, что есть, то есть,- согласилась Екатерина, вспомнив свои частые эротические представления, которые в одиночестве проигрывала в уме.- Однако я всё больше убеждаюсь, что в наших с тобой необузданных причудах тебе просто нет равных. И Ирка Юсупова, искушённая и проницательная, это чувствует всеми своими нервами. Потому-то и тянется, потому и желает не тебя покорить, а покориться тебе. Иногда ведь, в периоды любовного гона, даже самая своенравная и неприступная хищница становится ласковой и покладистой, как котёнок. И она просто мечтает стать твоим котёнком... как, впрочем, и я,- неожиданно закончила она.
       -Ну а если так,- снова загорелся Михаил, заглядевшись в её глаза и
осторожно покусывая её полные чуть приоткрытые губы.- Если так,- повторил он,- то пусть сгорю я в аду, но вот эти минуты проживу, как счастливчик, поцелованный Богом...