1896 год, Лос -Анджелес, кладбище «Южный мемориал», тенистая аллея.
Немногочисленная группа людей молча стояла у могилы, в которую только что опустили гроб с телом известного литератора и почётного жителя города Николаса Бейни. Три дня тому назад, в солнечный майский день, он покончил со своей счастливой и беззаботной жизнью, прыгнув с крыши самого высокого здания. По обыкновению, самоубийц не хоронили на территории кладбища, но для Николаса было сделано исключение.
Неподалёку, в тенечке раскидистой ивы, стояла стройная девушка в чёрном одеянии. Лицо её закрывала вуаль, через которую просматривалась аристократичная бледность красивого лица, а на плечах вольготно покоилось боа из белоснежных лебединых перьев. Одной рукой красавица украдкой смахивала слезу батистовым платочком, а другой теребила конец боа, чем-то напоминавшего длинную белую змею. Во всём её облике было нечто загадочное, волнующее, что неизменно притягивало взгляды мужчин.
«Бедный, бедный мой Николя…как же так…ведь мы были так счастливы…» – произнесла последние слова вдова, прощаясь с усопшим, после чего процессия тихо двинулась к западным вратам кладбища. Прежде чем с лопат могильщиков полетели комья земли, на крышку последнего пристанища Николаса Бейни медленно опустилось и аккуратно легло невесомое перышко.
2015 год, Лос-Анджелес, отель «Аквалина», 52 этаж
Николай Рождественский стоял у огромного окна и смотрел на город.
Он давно влюбился в этот город, и знал, что скоро по-настоящему станет частью его. Осталось всего лишь сделать последние распоряжения своему адвокату мистеру Стивенсу, и маленькая, уютная вилла на берегу океана будет собственностью известного и успешного писателя Николая Николаевича Рождественского тридцати пяти лет от роду.
Он присмотрел этот дом давно, ещё в самый первый приезд в Америку, и купить его стало навязчивой мечтой литератора. Мысленно он даже дал название своей вилле – «Жемчужина», во-первых, потому что она действительно была прелестна, а, во-вторых, неподалёку располагалась огромная «жемчужина» Майкла Джексона. Рождественский прекрасно понимал, что такое соседство могло бы придать его статусу ещё больше успешности и избранности.
*****
В далеком 1980 году, беззащитного мальца, только что рожденного и завернутого в старое стеганое одеяльце, нашел, сметая снег со ступенек роддома, дворник Николашка. Дело было на Рождество, и поэтому мальчику дали фамилию Рождественский, имя – в честь святого Николая, а отчеством наградили по имени спасителя. Так на планете появился новый человек – Рождественский Николай Николаевич.
Из раннего детства он почти ничего не помнил, кроме как ненавистного вкуса манной каши с комочками и пряного запаха нянечки Зои, которая при виде тщедушного мальчугана вечно пыталась угостить его лишней конфеткой или печеньем.
В первый класс он пошел, уже будучи малоперспективным на усыновление, и по-взрослому смирившийся со своим статусом «ничей». Но, тем не менее, в этом мальчишке жила какая-то странная сила, которая удивляла и учителей, и воспитателей: ещё совсем маленьким он мог часами рассматривать картинки в книжках, а когда научился читать, не отрывался от страниц даже по ночам. Читал он много, запоем. У него была феноменальная память, но совершенно не было друзей. Да они ему и не были нужны, потому что не могли дать то, что давали книги.
В тринадцать лет он написал свой первый рассказ, и, никому не показывая, спрятал под матрас. В эту же ночь он впервые увидел ЕЁ. Она пришла во сне, окутанная мягким сиянием, молодая и красивая женщина, искренне и нежно улыбающаяся ему. И стала приходить еженощно. Днём он скучал по ней. А ночью она являлась вновь и вновь, и ему не хотелось просыпаться.
К четырнадцати годам у Коли было уже три исписанных толстых тетради. Сочинять для подростка стало смыслом жизни, поэтому он регулярно и с азартом переносил на бумагу все свои фантазии. Вместе с героями рассказов любил, страдал, путешествовал, умирал и возрождался вновь. И неизменно делился впечатлениями с Ней. Она периодически приходила, всегда внимательно слушала его, но как бы со стороны, не приближая близко к себе. Такие ночи были самыми радостными и самыми прекрасными.
В восемнадцать лет он поступил в университет. Для мальчишки из детского дома это событие стало огромной удачей и большим везением. Теперь он был студентом достаточно престижного вуза, и сочинительство стало не только его хобби, но и частью будущей профессии. Затем грянули перестройка, неразбериха, голод, войны. Но все это как-то прошло мимо Рождественского. Он писал, пусть и не под своим именем, но всё-таки периодически издавался. Долгое время все лавры и львиная доля гонораров доставались известной писательнице, чьим добровольным «негром» он и был, но Николая это мало смущало – он был уверен, что все его победы впереди.
И он победил! Однажды в приемную известного крупного издательства вошел молодой человек и молча положил свою рукопись на стол. Секретарь на секунду задержала взгляд на нём – высокий, худой, длинноволосый, с чуть впалыми щеками и азиатскими раскосыми глазами-вишнями, которые светились дерзкой решимостью и силой.
Тот день стал знаковым в его судьбе, и три месяца спустя родился новый писатель Рождественский Николай Николаевич. Запах своей первой книги он заполнил навсегда – это был неповторимый аромат свежеотпечатанной бумаги и сбывшейся мечты. Детективный сюжет и море любви – эта парочка кочевала из книги в книгу, переводилась на другие языки, принося радость недалёким домохозяйкам, а заодно и приличные заработки новой звезде литературного Олимпа. А ОНА… Она, как и прежде, была рядом, все так же появлялась во снах, и, нежно улыбаясь, слушала всё, чем он делился с ней.
********
Спустившись в холл отеля, Николай улыбнулся милой девушке на ресепшене и вышел на Колинз авеню. Его путь лежал на кладбище «Южный мемориал», находящееся в пяти милях от города. Для его последней книги была необходима коллекция эпитафий, посвящённых давно покинувшим этот мир обитателям.
Солнце ярко светило, даря свое тепло живым и не беспокоя мертвых. Он прогуливался между могилами, делая записи в блокнот, и вдруг… увидел знакомый силуэт. «Что за… Нет… этого не может быть, мне показалось...» – Сердце бешено забилось, «паркер» выпал из рук и упал к ногам мужчины.
Но ему не показалось. Возле мало заметной и очень старой могилы стояла Она. Такая же красивая и загадочная, как и в его снах, такая же манящая и любимая. Не подойти было глупо.
– Мадам, прошу прощения за бестактность, но… могу ли я узнать кого Вы оплакиваете? Это захоронение такое старое… – тихо обратился Николай к молодой женщине.
– Это могила моего любимого мужчины, – спокойно ответила Она, не повернув головы.
Николай перевел взгляд на надгробие и с недоумением прочёл «Безвременно ушедшему почётному гражданину Лос-Анджелеса и талантливому литератору Николасу Бейни 1861 – 1896 гг».
Девушка еле заметным движением одёрнула пиджак, обрамленный белоснежным лебяжьим пухом, и неспешно пошла в сторону другого сектора могил. Последовать за ней Николай не решился, но проводив взглядом хрупкую фигурку из снов, он потом ещё долго стоял у надгробной плиты Николаса Бейни.
Рождественский смутно помнил, как вернулся в отель – в мыслях посеялся туман. Нет, не могла судьба сыграть с ним такую злую шутку. Это была Она. Но при чём тут «любимый мужчина»? Почему именно это надгробие, ведь лежащий там, судя по полустёртой надписи, ушел из бренного мира более ста лет назад. Мысли всё больше путались, разум отказывался слушать сердце.
Этой ночью Она к нему не пришла...
Проснулся он очень рано, вызвал такси и уже через тридцать минут был на кладбище. В надежде вновь встретить Её, долго бродил по аллеям.
Она показалась внезапно. Всё в том же дорогом костюме, отделанном лебяжьим пухом, ночная гостья направлялась в сторону маленькой часовни. Только теперь на ней была ещё и маленькая вуалька, что делало образ незнакомки ещё боле загадочным.
Заметив Рождественского, она, казалось, вовсе не удивилась, и первая протянула руку.
– Элизабет, – произнесла она. – А я вас давно жду.
Её голос прозвучал приветливо, мягко, почти по-детски наивно. И тут же чувство сладкой эйфории окончательно затмило разум Николая. Вот оно долгожданное счастье! Да, наверное, это оно и есть, и вкус у него именно такой – лёгкий и туманный.
– Вы любили Николаса? – еле слышно спросил он.
– Да, я его очень любила. И он любил меня.
Мысли вновь стали путаться, не находя ни малейшей опоры.
– Но я и вас люблю. И теперь вы будете свободны…
Легкое головокружение мешало Николаю адекватно воспринимать то, что она говорит.
– Ты ведь знал, что я приду, да? Я пришла. И теперь нам будет хорошо.
Она внезапно перешла на «ты», после чего откинула вуаль, приблизилась к его лицу и впилась в губы долгим поцелуем. Он не уловил никакого аромата, лишь странный холодок пробежал по всему телу. И тут же какая-то горячая струя внутри будто вырвалась из давно наглухо закупоренного сосуда и обожгла сердце. Грандиозные планы, желания, литераторские амбиции, вожделенная «Жемчужина» – всё вмиг показалось пустым и ничтожным, ни стоящим и сотой доли одного этого поцелуя.
Теперь Вы будете свободны... Она так сказала. А что такое свобода? Туман стал рассеиваться. Мозг работал лихорадочно и чётко. Так что же? Возможность распоряжаться своей жизнью или распоряжаться жизнями других? Вставать по утрам и желать прекрасного вечера в кругу любящей и любимой семьи? Быть одним из многих? Любить и ненавидеть? Покупать и продаваться? Идти? Но куда? Или, может, всё проще – это…смерть? Отпускающая, дающая право выбора и полную независимость от жизни, от её правил и её бесправия. Да, мы приходим в эту жизнь голыми и уходим из неё, ничего с собой не забрав…кроме свободы.
Николай счастливо улыбнулся от строя своих мыслей, как может улыбаться лишь человек, открывший для себя что-то самое главное, то, что искал всю жизнь. Элизабет спокойно смотрела на Рождественского из-под вуали и тоже понимающе улыбалась.
****
В номере отеля работал кондиционер. Но Рождественскому было жарко. Это была даже не духота, а ощущение расплавленного свинца под кожей. Резкими движениями он стал срывать с себя одежду, пока не остался почти голым. Принять душ? Но зачем? Холодные струи лишь на время успокоят жар. Они не могут дать свободы.
Николай подошёл к огромному окну. Там, за стеклом, среди величественно плывущих облаков, прорисовывались черты знакомого, родного лица.
– Я буду любить тебя вечно…
– Да… Сейчас…
Он отошёл вглубь, насколько позволяла комната, и, взяв разгон, с силой разбил прозрачную преграду, отделявшую его от истинного счастья. Он знал, что к свободе с пятьдесят второго этажа лос-анджелесского отеля он взлетит вверх, а не рухнет камнем на серый асфальт.
************************************
В выпуске вечерних новостей диктор без лишних эмоций прочитала следующий текст:
«Сегодня, в 16 часов, из окна пятьдесят второго этажа отеля «Аквалина» выбросился известный русский писатель, миллионер и новый владелец престижной виллы на берегу океана в местечке Вондерланд, господин Рождественский Николай. Полиция не нашла следов насилия».
Администратор отеля, после уборки номера погибшего русского, внимательно осмотрел помещение. Сочтя работу персонала отличной и уже собираясь покинуть номер, он заметил маленькое перышко, каким-то чудом попавшее на зеркало в роскошной ванной.
Не доглядели уборщики...