Громкий визг тормозных колодок, сопровождающийся резким запахом жженой резины, разрезал прекрасную тишину спящего города. Шелест дождя лишь на миг померк, а потом с новой силой стал напевать свою замысловатую мелодию, мотив которой не всем дано понять. Время протяжно текло, как дождевая вода в сточные черные ямы. И все не удавалось зацепиться за ту самую ниточку, которая была так ощутимо близко, но в то же время далеко. Чувство, словно ты что-то делаешь неправильно, но стоишь на верном пути.
Сигарета оказалась в руке спустя долгую секунду, и лишь после того, как треклятая рука перестала дрожать, пламя заиграло на ладони. Но все это было лишь метафорой, так и не отразившейся на страницах какой-нибудь простенькой книжонки. Танец дыма и пламени – одно из лучших представлений, что мне доводилось повидать в этой жизни.
Шорох воды нарастал, пока потоки воздуха подхватывали табачные облака и уносили их в неизвестность. Это не помешало различить звуки приближающихся шагов. Знакомое шарканье всегда вызывало ухмылку на моем лице. Теперь под козырьком уже закрывшегося кафе стояло двое. Один из них явно впитал своим черным жакетом немалую часть уличной влаги. Не носить зонт такая же его отличительная особенность, как и назойливая привычка всегда начинать разговор первым:
– Вы все еще здесь, Ховард? Рабочий день давно закончился, – в его руке тлела только что подожженная сигарета. Это было нашей маленькой традицией. Оставалось молчаливо ждать, когда он продолжит разговор, но последовало глубокое молчание, нарушаемое лишь тихим выдохом кольца дыма и еще одной затяжкой с его стороны. Дурной знак. Мой окурок перелетел через добрых пять метров, идеально поместившись в урне рядом с мокрой скамьей. И в лучшие дни не стоило ожидать такого удачного расклада, – Хм. В морг поступило тело. Такая же смерть. Уже четвертый случай за полгода. Никаких зацепок, – мне в руки была протянута папка горчичного оттенка, совсем невесомая, впрочем, как и остальные три, которые захламляли мой рабочий стол в офисе.
Первая страница как всегда состояла из личного дела погибшего, которое говорило мне больше, чем мертвое тело. На черно-белой фотографии была изображена милая девушка с темными вьющимися волосами до плеч, светлыми глазами и слегка вздернутым носом. Мелани Тёрнер, 24 года, не замужем, родственники – неизвестно. Единственная зацепка, которая связывала моих жертв – отсутствие родственников.
– Я так понимаю, хозяина этой забегаловки Вы уже опросили. Подозрительный тип, – порой приходилось удивляться, как мне могли подсунуть в напарники такого бестактного паренька.
– Ричард, мы это уже не в первый раз обсуждаем. Я понимаю твое желание взять хоть одно дело полностью под свой контроль, но опрос подозреваемых – моя обязанность, сам знаешь устав, – он закатил глаза. Ребёнок.
– Да-да, детектив, Вы говорите – я выполняю, – поправив свой жакет, юноша прошелся пальцами по волосам, вскользь зачесав их набок. Папка, протянутая обратно ему в руки, была взята с неким пренебрежением, которое не могло скрыться от моих глаз.
Нетерпеливость напарника порождала ситуации, из-за которых у него, конечно же, возникало чувство нереализованного потенциала. Никто не говорил, что будет просто.
Послышался металлический лязг, и из-под скопления близлежащих мусорных баков выскочила перепуганная собака. Пес был явно стар – шерсть свисала черными безобразными клочьями с ребер, просвечивающих его внутренности буквально насквозь. Он протяжно завыл, но потом резко замолк. Глаза полные боли обратились сначала к моему напарнику, который смотрел на него с явным отвращением, а потом ко мне. Пару секунд мы удерживали эту незримую связь, а потом дворняга скрылся в темноте дороги, куда уже не доставал свет фонаря. Признаться честно, можно было бы долго пытаться всмотреться в темноту, чтобы хоть что-нибудь там увидеть, но от меня лишь прозвучало:
– Ключи не потерял?
– Нет, вот они, – с громким звоном в мою руку упала тяжелая связка ключей.
Мы прошли добрых полквартала, прежде чем проявились очертания машины. И, если мне можно было довольствоваться непромокаемой фактурой кожаной куртки, то Ричарду в этом плане повезло меньше. Было приятно садиться в уютное водительское кресло машины, и услышать живое рычание мотора при повороте ключей в зажигании:
– И впредь, если ты и дальше будешь так издеваться над тормозными колодками моей девочки, я лично заставлю тебя искать им замену, Сандерс. А, зная прихоти этой малышки, думаю, ты не будешь в особом восторге от такой процедуры, – старенький Роллс-Ройс сборки 80 годов был подарком отца, который приобрел этого красавца черного оттенка в свой тридцатый юбилей.
Я дорожил подарком, которому по возрасту было почти столько же, сколько и мне, потому что с ним были связаны почти все воспоминания об отце. А малыш Ричи решил возомнить себя великим гонщиком, не щадя моих нервов.
Пока мы ехали, я все думал о том псе, взгляд которого мне кое-что напомнил. Такие глаза бывают у людей, которые чувствуют свою приближающуюся кончину, возможно, он шел умирать, и мы были последними, кто его видел.
Этот день был переполнен мраком, поэтому неудивительно, что мне везло во всем, начиная с удачно брошенного окурка и заканчивая призовым лотерейным билетом в размере сотни долларов в кармане. Казалось, это было моим роком – удачливым хоть один день моей жизни мог быть только тогда, когда кто-то умирал. Дождь барабанил по металлической крыше автомобиля, но эта обстановка не нравилась моему спутнику. Он не любил подолгу оставаться в тишине наедине со своими мыслями, и всегда старался либо говорить хоть о чем-нибудь, либо слушать музыку. Сегодня Рич выбрал второе. Он включил кассету с музыкой Фрэнка Синатры, которая началась с проигрывания трека «My Way».
Еще одна смерть, которая приведет меня к очередному тупику. Впервые пришлось столкнуться с таким делом – между жертвами не было связи, и они были больше похожи на несчастные случаи.
С пассажирского сиденья послышался привлекающий кашель, и стало понятно, что еще немного и пришлось бы возвращаться к дому, где жил напарник. Поворот, и вот в машине уже только один человек. Человек, который не может заснуть, зная, что на улице орудует убийца, который заставляет гореть людей как свечи.
То, что можно было назвать домом, не могло похвастать теплом и уютом. Родное одиночество поприветствовало хозяина квартиры моим отражением, ухмыльнувшись безобразным оскалом в зеркале. Какое же отвратительное зрелище.
Теплый поток воды попытался смыть остатки черного дня с лица и рук, но это у него вышло неладно. Меня все еще преследовало милое лицо очередной жертвы. Одно дело, когда ты наблюдаешь за живым человеком, видишь его живой взгляд на фотографии и другое – когда ты стоишь над трупом с мертвенно-бледной кожей, взирающим прямо перед собой пустыми и безжизненными глазами. Вскрытие еще не успели произвести, но было чувство, будто мне уже известна причина смерти – самовозгорание. Можно было подумать, что и так все ясно – дело можно закрыть.
Но самовозгорание, как область неизученная, была лишь предположительным заключением патологоанатома. Мне необходимо было раскрыть это дело, потому что был факт, который не давал закрыть расследование – у жертв не было пристрастия к алкоголю. В основном были известны случаи самовозгорания у людей с алкоголической зависимостью, чего не было у этих людей. Поэтому дело считалось потенциально значимым для отдела расследования. И было еще одно «но», которое заставило меня за него взяться. Все внешне выглядели так, словно погибли во время выполнения обыденных дел и ушли из жизни не по своей воле, из-за чего просто необходимо было мое дальнейшее вмешательство как детектива. Однако, так и не удалось найти хоть одну зацепку, которая привела бы меня к тому, кто за всем этим стоит.
Скудно поужинав и разбавив вечер парой стаканов виски, человек одиночка взвалил свое тяжелое и уставшее тело на кровать в надежде на долгожданный сон и отдых.
Раздался телефонный звонок. Циферблат часов показывал пять утра. Достаточно рано, чтобы напарник стал будить меня в такое время. Номер был не определен.
– Адам Ховард слушает.
– Детектив, Ховард, здравствуйте, это Эмилия Джонс – помощник коронера. Простите, что так рано, но Вас вызывают в оффис.
– К чему такая спешка, мисс Джонс? – выпитый на ночь алкоголь не успел выветриться, и было понятно, что придется вызывать такси, что мне не очень нравилось.
– Тут есть кое-что новое, у Вашей последней жертвы. Думаю, Вам захочется увидеть. Это записка, – мир внезапно перевернулся, а мозг лихорадочно заработал в ускоренном темпе.
– Скоро буду.