Я плохо себя чувствовал после визита к господам Вирта. Такси так и не взял, шёл, не обращая никакого внимания на хлещущий в лицо ветер и бегущие от него по вискам слёзы. «Глупо было не надеть специальные очки, ведь же я их привёз… Хотел увидеть родные пенаты не сквозь стёкла. Вот и увидел, придурок», - это было одно из самых мягких ругательств, которые я употребил в свой адрес.
Я вспоминал Рагни. Рагни – уменьшительно-ласкательное от Рагнара. Но я его никогда так не называл, так же как он никогда не называл меня Сэмюэлем. Мы с ним были разные… На самом деле, мы совсем не были похожи, и всё-таки нас принимали за братьев. По крайней мере, в детстве. Он был ярко-рыжий, голубоглазый, белокожий, веснушчатый. А я смуглый, светло-русый, кареглазый. С возрастом мои волосы чуть потемнели, хотя продолжали выгорать на солнце, чего никогда не случалось у Рагни. Зато у нас обоих была закадычная дружба с родителями. Его родители тоже всегда поддерживали его в полушуточных схватках с учителями в школе. Мы никогда не конкурировали в учёбе: у него лучше шла физика и математика, у меня – химия, биология и география. Возможно, за братьев нас принимали всё же не просто так… мы были схожи по характеру, перенимали друг у друга повадки. Быть может, тут играли немаловажную роль ещё и одинаковый рост, и комплекция. И по росту, и по комплекции мы были средние. По мере взросления Рагни чуть обогнал меня – стал выше и полнее. А я с натяжкой перерос тот порог, который называют «средним ростом».
Наша дружба стала ослабевать. Рагни помешался на учёбе, особенно на последних курсах университета и в аспирантуре. А я, хоть и занимался почти тем же самым, что и он, успел жениться, много путешествовал внутри страны и за её пределами и научился профессиональной фотосъёмке.
Когда я принял решение покинуть Парву, с Рагни мы расстались дружески, хоть он и не одобрял мой разрыв с Оленной. «Сам женился бы хоть раз, тогда бы и судил», - подумал тогда я, но на Рагни не рассердился.
Он был одним из тех самых друзей, с которыми я безуспешно силился связаться в последние несколько лет. Я предполагал самое худшее: он вполне мог быть (и, как выяснилось, оказался) одним из погибших во время ураганов людей. Но если раньше я думал об этом как о чём-то абстрактном, то сейчас меня «накрыло» по полной. Я шёл по улице в сгущающихся сумерках и вместо мрачных полуразрушенных домов в центре города видел перед собой рыжего смеющегося мальчишку на дачной грядке с огромными тыквами – такими же рыжими, как он сам. Как-то раз он приехал ко мне на дачу, и мы стали играть в прятки. Рагни умудрился спрятаться не где-то, а прямо в грядке с тыквами. Я искал его битый час, но нашёл лишь когда он сам дал о себе знать. В десятый раз перебирая кусты смородины я заворчал, что «так нечестно», и услышал смех позади себя. Рагни сидел за одной из больших тыкв и от души смеялся надо мной. Никогда не забуду его довольное щекастое личико, искрящиеся смехом глаза и веснушки на носу…
Слёзы бежали у меня из глаз уже не от ветра. Я прислонился к какому-то столбу. Боль грызла меня изнутри, словно большая, забравшаяся в живот крыса, превращалась в змею и устремлялась в голову, пожирала мой мозг, распадалась на массу крошечных зубастых червей, разбегающихся по всему телу. Мышцы сводила судорога, а на коже выступал холодный пот. Я вспоминал своих одноклассников и однокурсников, своих школьных учителей и преподавателей ВУЗа, своих коллег из НИИ. Вспоминал друзей детства и юности. Неконтролируемые рыдания сотрясали всё тело. Куда мы все уходим отсюда? Где сейчас мой Рагни – рыжий малыш на грядке с тыквами? Где тот взрослый высокий рыжий парень Рагни, крепко обнявший меня на прощание и похлопавший по плечу? Он так искренне пожелал мне удачи тогда, и мы оба не знали, что больше никогда не увидимся. Где все они – те хорошо и не очень хорошо знакомые люди, тем не менее, одарившие меня теплом, которое заставило меня сюда вернуться?.. Куда они ушли, безвозвратно исчезли? И - зачем?..
Я не слышал, как в моём рюкзаке разрывается телефон. Мне было не до чего. Тем временем меня окружили какие-то странные существа. Я не сразу их заметил, этих троих. Двое стояли прямо передо мной, третий, судя по всему, сзади меня. Они тихо переговаривались и оценивающе меня разглядывали.
- Любезный, ты чем так расстроен? – мрачно проговорил один из тех двоих, что стояли передо мной.
- У меня друг погиб. И, кажется, не один, - также мрачно ответил я, понимая, что сейчас буду драться и, наверное, отправлюсь вслед за Рагни. Так, быть может, это и хорошо?.. Я почувствовал страшную, невыносимую усталость.
- Друг погиб. А ты будто приехал недавно? Не знаешь, что здесь люди мрут как мухи? – насмешливо произнёс голос сзади.
- Да он неженка, - усмехнулся кто-то из двоих, стоявших передо мной.
- Неженка? – удивился я, чувствуя, как усталость сменяется задором, столь характерным в минуты опасности для меня и… для Рагни! - Никогда бы не подумал, если бы ты мне это не сказал, - громко заявил я, - только вот не знаю, имеет ли твоё мнение хоть какое-то значение.
Конечно, после этих слов последовал удар в живот, выгнавший сразу и злую крысу скорби, и змею головной боли, и всех червей, глодавших изнутри мои нервы. Однако я был уже готов, мои мышцы были напряжены, и удар не достиг своей цели и не нанёс никакого вреда моему солнечному сплетению. К тому же на мне были неплохие «доспехи», как в самом начале пути в Парву назвала мою экипировку Мара. Я лишь согнулся от тяжести удара и неожиданности.
- Да он что, резиновый? – насмешливо прозвучал голос позади меня. На этот раз меня ударили чем-то твердым, длинным и узким под колени, и я упал. Но эффект снова был не таким сильным, как ожидали мои мучители: сапоги выше колена и заправленные в них брюки из плотной ткани сыграли спасительную роль. Иначе, вполне возможно, я потерял бы способность ходить на всю оставшуюся жизнь. Медлить было невозможно. Я скинул рюкзак, одновременно вскользь выхватив из него биту. Кто-то из нападавших упал и жалобно завыл, поскольку я ударил его по колену. Сверху на меня навалился второй, тут же практически повис в воздухе, потому что напоролся на моё «оружие», выматерился и отскочил. Третий, пользуясь тем, что я лежу, со всей дури дал ногой по моим почкам – мерзкий, подлый удар (впрочем, как и остальные), от которого меня спасли опять же «доспехи». Тот, который напоролся сверху на биту, схватил мой рюкзак и бросился бежать. Я от души ударил битой по лодыжкам того, кто только что попытался бить меня ногами, и встал. Двое получивших от меня по ногам битой стояли неподалёку в нерешительности и, стараясь скрыть боль, поскрипывали зубами. Злости у них не осталось, только жажда наживы и удивление: ведь я только что рыдал, прислонившись к столбу. Они меня почти перестали волновать. Зато сильно расстраивал третий нападавший, который быстро уносил в неизвестном направлении мой рюкзак. Я поправил съехавший на макушку капюшон и расстегнул «молнию» на кармане брюк. Достал свой давний пневматический пистолет МР-654К-20 и прицелился. Позади меня послышался быстро удаляющийся топот ног – ребятам пистолет не понравился. Только я собрался выстрелить в быстро удаляющийся силуэт (бежать за ним я не мог из-за удара, полученного под колени), как он сам остановился как вкопанный и выронил рюкзак. Словно во сне я увидел… как к грабителю подошла женщина в длинном приталенном пальто. Был отчётливо слышен уверенный мерный стук её каблучков и голос… Она тоже держала оружие. Взяла грабителя за волосы и приставила свой пистолет к его виску.
- Промышляешь по ночам, голубчик? – спокойно проговорила она. Вокруг меня теперь было тихо, лишь всплески ветра время от времени врывались в окружающее пространство. Но ветер дул в мою сторону, и слова я слышал.
- Возьмите рюкзак и отвяжитесь, - проворчал мужчина. Он тут же получил оплеуху по виску дулом пистолета, и женщина взвела курок.
- А ты думаешь, мне только твой рюкзак нужен, мерзОта? – холодно проговорила она.
- Что вам нужно? – уже не так уверенно отозвался он.
- Да я тебя всего заберу, - мрачно ответила женщина и выстрелила возле его уха. Видимо, ушную раковину она ему продырявила… ёлки ж палки ж… Медлить было нельзя. Я бросился к ним.
- Мара! Марена, не делай глупостей! – закричал я.
- Не подходи, - глухо отозвалась она, - ты сам виноват. Теперь я его убью.
- Не нужно. Это просто… дураки какие-то. Хулиганы.
- Эти хулиганы, как я погляжу, тебя хорошо покалечили. Как хромается на обе ножки, милый? – насмешливо отозвалась она. – Надеюсь… ГЛАВНОЕ они тебе оставили, иначе что я с тобой буду делать? – издевательски произнесла она и как следует пнула свернувшегося калачиком на раздолбанном старом асфальте человека. Под ухом у него образовалась маленькая лужица тёмной жидкости.
- Глянь, любимый, да у него и кровь-то чёрная, - усмехнулась моя жена и выстрелила бедолаге в руку, которой тот пытался прикрыть пораненное ухо. И хотя у Мары была такая же пневматика, как у меня, парень, кажется, потерял сознание.
- Пойдём отсюда, - решительно произнёс я, забрал у неё пистолет и взял её за руку. Руки у неё были в перчатках, как и следовало ожидать. Мара брезглива и ни за что не коснулась бы чужака без перчаток, тем более, такого чужака.
- У меня чемодан, - сказала она и кивнула в сторону тротуара.
- Я забираю рюкзак, ты чемодан, и мы быстро уходим, - процедил я сквозь зубы. – Возможно, их тут много, и сейчас появится ещё кто-нибудь.
- Тогда я расстреляю их всех. В глаза. - Мрачно произнесла она, затем подошла к мужчине, который снова зашевелился, приподняла его голову за волосы и прошипела: «Имя моё забудь, облик мой забудь, след мой потеряй. Иначе беда к тебе придёт. Понял?!» - тот быстро закивал. – «И друзьям передашь, мерзОта», - проговорила Мара, выпрямившись, и как следует пнула лежачего в бок, так же как его товарищ недавно пнул меня.
Лунный свет ярко освещал город-призрак. Мы убрали пистолеты и биту. Я подхватил свой рюкзак, Мара взяла с тротуара маленький чемодан, и мы зашагали по теневой стороне улицы, свернули в уцелевшую арку, и, ускорив шаг, дворами пробрались к моей гостинице. Мара старалась не цокать каблуками, перчатки выбросила в какую-то тёмную щель между домами (так они ей были неприятны после соприкосновения с «мерзОтой») и вряд ли хоть кто-то нас заметил. В гостинице было некое подобие охраны в виде пожилого дядьки с настоящим револьвером. Увидев нас, он вежливо поздоровался (в гостинице были рады любым клиентам, тем более, приехавшим надолго), затем озабоченно спросил, не случилось ли чего и не нужно ли вызвать полицию.
- Какую полицию?! – саркастически отозвалась Мара и расхохоталась.
- Ну как… Вообще-то в городе есть полиция… - растерянно отозвался он.
Мы поднялись в свою комнату, закрылись на все замки, стянули с себя верхнюю одежду, обнялись и на время забыли обо всём на свете.
Пока Мара плескалась в ванной, я привёл в порядок вещи и стал рассматривать книгу, найденную мной в здании, когда-то служившем пристанищем научному институту. Сел на постель, пролистал несколько первых страниц и задумался. Странный, тяжёлый, удивительно насыщенный и, в конце концов, победоносный день. Я отвёл глаза от книги и уставился в стену. Передо мной вновь возникло довольное улыбающееся лицо маленького Рагни, выглядывающее из-за рыжих тыкв и больших зелёных листьев.
- Я не знаю, где ты, Рагни… Не знаю, куда ты ушёл. Только сейчас я почему-то чувствую тебя в себе. Ты здесь, со мной. Конечно, Мара мне здорово помогла. Вообще здорово, что она со мной теперь, правда? Но и ты помог мне сегодня победить, - сказал я, обращаясь к смеющемуся рыжеволосому крепышу. Он будто кивнул и исчез.