В качестве эпиграфа
Рядом с мамой на этой земле
Было нам и тепло и уютно,
И, когда мы съезжались, в семье
Было радостно, шумно и людно.
Папа лес и рыбалку любил.
Богатырской сибирской породы,
Он для всех «Еремеичем» был -
Знатоком и любимцем природы.
Были тёплыми ночи тогда,
И на звёзды смотреть мы любили.
«Есть у каждого в небе звезда!» -
Эту тайну они нам открыли…
И теперь две звезды я ищу
Там, где нет мирозданью предела,
И на землю вернуться прошу,
Потому что Земля опустела…
СОДЕРЖАНИЕ
Вступление
Часть 1. О папе
Часть 2. О маме
Часть 3. Рассказы папиного детства
Часть 4. Рассказы маминого детства
Часть 5. Рассказы отчего дома
Вступление
Дорогие читатели! В каждой семье есть свои семейные истории, основанные на реальных событиях, а, может быть, и легенды, которые уходят в давние времена. Передаются они из поколения в поколение, и как важно сохранить их в памяти новых представителей семейного клана!
Мне, моим сёстрам и брату повезло: наши родители не только дорожили воспоминаниями о своём прошлом и знаниями о наших предках, но и умели так рассказывать об этом своим детям и внукам, что каждая услышанная от них история осталась в памяти младшего поколения семьи на всю жизнь. И по сей день, нет-нет, да и возникнет перед глазами картина: тёплый летний день, на зелёной лужайке рядом с домом сидит на лавочке папа, окружённый внуками, и чинит свои рыболовные снасти. На голове у него любимая соломенная шляпа, а голубые глаза в сетке лучиков, вырывающихся из глубоких морщин, покрытых не проходящим загаром, становятся по-особенному добрыми и немного лукавыми.
И вот уже новая история из папиного детства заставляет детей то смеяться, то изумляться. Да что детей – вот уж и взрослые домочадцы - дочери и сын, приехавшие погостить к престарелым родителям, вместе с мамой подсаживаются к отцу и деду.
Внуки хорошо знали, что после дедушкиного рассказа, бабушка обязательно скажет: - А я вот никогда не забуду, как однажды…
И вот уже новая история – на этот раз из далёкого бабушкиного детства -завораживает слушателей. И хотя некоторые из них уже слышали бабушкины и дедушкины рассказы раньше, они не казались им от этого менее интересными.
В этом сборнике вы найдёте рассказы, написанные мною по мотивам некоторых историй, поведанных нам родителями. Хотя правильнее будет назвать их былями. Поэтому мальчика - героя папиных рассказов, зовут Сёма, а девочку в маминых историях - Оля. Так их все звали в детстве.
События из маминого и папиного детства происходили давным-давно. Но хочется верить, что эти истории будут интересны не только взрослым, но и юным читателям. Ведь, независимо от технического прогресса общества и развития всяческих технологий, дети во все времена остаются детьми, с присущей им тягой к приключениям, к маленькими шалостями и с желанием поскорее стать взрослыми.
Включены в книгу и рассказы, в основе которых увлекательные события, происходившие в нашем отчем доме, когда мы все - дети, внуки, а потом и правнуки, собирались в нём большой дружной семьёй каждое лето. Ведь они – новые страницы большой семейной истории.
А начнётся книга короткими рассказами сначала о папе, а затем о маме. И это не просто биографии, а попытка хоть чуть-чуть раскрыть их внутренний мир, сформированный в условиях семейных обычаев и традиций того времени на фоне исторических событий в России начала ХХ столетия.
Часть 1. О папе
Наш папа Семён Еремеевич Рябыкин прожил долгую жизнь, которая началась у него в 1910 году, ещё до свержения царя в России, и закончилась в 2000 году. Он принадлежал к тому поколению наших людей, на долю которых выпало быть свидетелями и участниками таких событий как революция, гражданская война, становление великой державы по имени СССР, Великая Отечественная Война, упадок и распад СССР, перестройка, лихие времена 90-х с переделом собственности под лозунги о свободном рынке и новых капиталистических отношениях, о либерализме и демократии и, наконец, медленное, болезненное движение России на пути к возрождению.
А, учитывая, что папа был коммунистом (из числа тех, которые до конца верили в светлые идеалы коммунистического общества) и оставался при этом убеждённым бессребреником, принять новый миропорядок ему было сложно. К тому времени он был уже пенсионером. Будучи заядлым и рыболовом и искусным охотником, папа с большой охотой удалился от перестроечной жизни в районном центре, где в своё время занимал достаточно высокие посты, на природу – поближе к лесу и озеру. Если быть точнее, ему предложили совмещённую должность завхоза и сторожа в доме отдыха и пионерском лагере, которые находились в живописном месте жемчужины Казахстана под названием Зеренда. Там, среди сосен, стоял замечательный домик из трёх комнат, в котором и стали жить папа и мама.
Выбор на папу пал не случайно. В округе не было человека равного ему по богатырскому телосложению, здоровью и силе, к тому же он был хорошим и надёжным хозяйственником. Ещё папа был обладателем мощного голоса и, как сказали бы теперь, необыкновенной харизмы.
Его все знали, все уважали, считали за честь приятельствовать с ним. Наши друзья-подростки робели перед ним, и никто не смел обидеть нас – четверых его дочек и сына. Все звали его просто - “Еремеич”, и это очень подходило ему.
Родился папа в Сибири. Енисей, тайга, сибирские морозы – всё это с детства было его стихией. Однако корни его родословной уходили в Орловскую губернию. Папа не без гордости рассказывал об Орловской династии богатырей Рябыкиных, к которой, по праву, принадлежал и наш дед Еремей. Историю о том, как он на спор с местным богатеем донёс на плечах до своего двора, принадлежавшего тому жеребёнка, за что и получил его в собственность, все мы знали в мельчайших подробностях. А ещё мы почти наизусть знали рассказ Н.Лескова «Грабёж», в котором фигурировал тоже наш предок – необыкновенной физической силы человек по фамилии Рябыкин.
И младшие папины братья – Павел, Алексей и Александр, мало в чём уступали Семёну, и всё-таки он в большей степени унаследовал богатырские качества своих предков и с успехом передал сыну и своим внукам – а их у него было девять!
Вообще-то у папы, кроме силы, была масса других достоинств. Так, он был обладателем глубокого баритона и замечательно пел. Казалось, воздух вибрировал в комнате, когда за праздничным столом отец затягивал свои любимые: «Славное море, священный Байкал», «Ой Днипро, Днинро», «По диким степям Забайкалья».
А ещё папа питал слабость к собакам и лошадям. У нас всегда были собаки, чаще всего овчарки. Жили они во дворе и были не только хорошими сторожами, но и настоящими друзьями семьи. Однажды, когда папа был ещё молодым, он принёс из леса маленького волчонка, который долгое время жил в семье. Но это отдельная очень трогательная и немного печальная история, о которой читатель также узнает из этой книги.
Кроме всего, он любил читать исторические романы о русских царях и документальные произведения о жизни советских полководцев, да и сам обладал удивительным даром рассказчика. И было в кого: ведь дедушка Еремей был ещё и замечательным сказочником. От папы мы знали, что вокруг деда Еремея собирались не только свои, но и соседские дети, чтобы послушать волшебные сказки, которые он сам сочинял. Папа говорил, что отец никогда не повторялся: каждый раз рождалась новая сказка с новыми героями и волшебствами. Ах, если бы кто-нибудь записал тогда эти сказки!
Отдельно стоит упомянуть необыкновенное чувство юмора и тонкую иронию, которыми обладал папа. О любом незначительном, на первый взгляд, событии, подсмотренным им на улице, в магазине или в другом месте, он рассказывал домочадцам или друзьям так, что заинтригованные слушатели, открыв рты, внимали каждому его слову и с живым интересом ждали развязки очередного увлекательного сюжета. Голубые глаза папы при этом прятали хитринку, повествование было неспешным, а развязка - всегда неожиданной и, часто, анекдотичной.
А стихов он знал больше, чем знает, наверное, современный ученик старших классов. Его любимым было стихотворение Алексея Плещеева о старике-леснике и деревенских ребятишках, которые просили его поймать им белку, сделать свисток, найти белый грибок и рассказать сказку, на что «дедушка-голубчик» отвечал: «погодите, детки, дайте только срок – будет вам и белка, будет и свисток». И каждый раз, когда папа размягчённым голосом начинал рассказывать детям наизусть:
У лесной опушки домик небольшой
Посещал я часто прошлою весной.
В том домишке бедном жил седой лесник.
Памятен мне долго будешь ты, старик.
…………………………………………….
По лесу бродили часто мы вдвоём;
Старику там каждый кустик был знаком.
Знал он, где какая птичка гнёзда вьёт,
Просеки, тропинки знал наперечёт. –
………………………………………………
- всем казалось, что замечательный русский поэт написал эти строчки именно о нём.
Часть 2. О маме
Наша мама Ольга Степановна Рябыкина (в девичестве Кобытева), как и папа, родилась в Сибири. Случилось это в 1912 году в маленьком городке Камень-на-Оби, что в Алтайском крае. Наш дедушка Степан, фельдшер по профессии и романтик по складу ума, был мобилизован в армию Колчака и уже никогда не вернулся к горячо любимой семье. Он умер в военном госпитале: заразившись тифом от солдат, которых сам же и лечил.
Бабушка осталась одна с тремя детьми-погодками – мальчиком и двумя девочками. Мама была младшей. Как говорила бабушка, характером она пошла в отца: с детства была мечтательной, сочиняла, как и он, стихи, много читала и была совсем непрактичной.
Энергичная и волевая бабушка Катя вела хозяйство, воспитывала детей и при этом работала бухгалтером. Одна, без мужа, она смогла вырастить достойных детей: талантливый Женя окончил Суриковское училище и после Великой Отечественной Войны стал главным художником Красноярска и преподавал, обучая студентов мастерству изобразительного искусства. Он написал книгу «Хорольская яма», об ужасах концентрационного лагеря на территории Украины, узником которого был и он, но смог бежать и продолжить воевать с фашистами до победного конца. Книга иллюстрирована его же картинами из серий «Люди, будьте, бдительны» и «До последнего дыхания». А сёстры Вера и Оля окончили учительский институт.
В 1929 году Ольга приехала в село Лебяжье, где с энтузиазмом обучала в сибирской глубинке детей молодой советской республики русскому языку и литературе. К тому времени она была уже комсомолкой и вскоре стала активисткой местной комсомольской ячейки, где нашла замечательных друзей, среди которых были по-настоящему яркие личности.
Через два года она была направлено районным отделом образования в живописнейший уголок Сибири – посёлок Базаиха. Случилось так, что наш будущий папа находился в это время там на службе. К тому времени он был уже членом большевистской партии и горячо верил в правое дело молодой рабоче-крестьянской власти. Юная учительница с прекрасными серыми глазами и длинной русой косой покорила его. Вообще-то девушка не собиралась так рано выходить замуж. Ей хотелось учиться дальше, заняться каким-нибудь интересным делом, повидать мир. К тому же у неё уже было «разбито сердце»: молодой человек, которого романтичная и мечтательная Ольга встретила и полюбила в Лебяжьем, уехал учиться в Москву и не собирался возвращаться в Сибирь.
Наверное, во многом они с папой были разными. Но он был красив, силён, нравился многим девушкам и очень настойчиво ухаживал за мамой. К тому же их объединяли общие дела: в Сибири происходило становление Советской власти, а они были частью этого процесса. Вскоре Семён и Ольга поженились и прожили вместе до конца – мама пережила папу лишь на один год.
По роду службы отца часто переводили в разные населённые пункты. Война застала семью на Украине, откуда он и ушёл на фронт. Мама осталась с тремя дочерями и сумела преодолеть все тяготы военных лет. А после войны, уже в целинном краю Казахстана, родилась я, а потом и мальчик (мой дорогой брат Саша), о котором отец всегда мечтал. Так наша мама стала матерью-героиней.
Мама могла бы стать учёной, писателем, юристом, а, может быть, и артисткой. У неё было много талантов и все данные, необходимые для перечисленных профессий. Но учиться дальше ей не довелось. Часто думаю, как в трудные послевоенные годы, имея пятерых детей, мама смогла не только сохранить щедро данные ей природой качества, но и приумножить и развить их. Мама всегда работала в школе и была замечательным учителем. Уже став взрослыми, её ученики часто приходили к ней за советами. Молодые семейные пары обращались к ней как к третейскому судье, когда между ними случался разлад.
Мама обладала необыкновенным риторическим даром, как в устной, так и письменной речи. Оратора, лучшего, чем была наша мама, я в своей жизни не встречала. У неё был аналитический склад ума, а ещё необыкновенная память, позволявшая ей помнить наизусть фрагменты из художественной литературы, публицистики и других источников. За помощью к маме в наш дом часто приходили знакомые и незнакомые люди: для одних она писала кассационные жалобы в высокие инстанции, по просьбе других выступала в суде общественным адвокатом, а иногда и обвинителем. Как правило, все дела с её участием имели для просителей положительный результат, и всё это делалось бескорыстно.
В собственной семье проблем было не меньше, чем у других. Случались и очень тяжёлые времена. Но никогда мама не теряла присутствия духа и никогда не впадала в уныние. Её прекрасные глаза всегда излучали добро и теплоту. Когда мы, дети, позволяли себе дурное настроение или сердились на что-то, она спокойно говорила нам: «Дурное настроение – это эгоизм», или: «У слов «сердце» и «сердиться» один корень. Кто часто сердится – вредит сердцу». Надо сказать, что эти мудрые мысли доходили до нас лучше всяческих нотаций и пространных наставлений.
Мама знала много сказок, которые всегда рассказывала нам перед сном. Помню, как порой после трудного дня она, прикорнув возле меня, задушевно начинала мои любимые «Русалочку» или «Звёздного мальчика». Но усталость брала своё, и вот уже в сюжеты сказок Андерсена и Оскара Уайлда вплетались то серый волк, то старуха у разбитого корыта. Однако безжалостная детская рука трясла задремавшую маму, и желанный сказочный сюжет вновь обретал самоотверженного рассказчика и неутомимого слушателя.
Если просто сказать, что мама любила петь – значит, ничего не сказать. Она пела всегда, если только обстоятельства позволяли это: когда выполняла домашнюю работу, когда делала что-либо во дворе или огороде, гуляя в лесу, полоща бельё на озере – зимой и летом. Мама считала, что песня не позволяет думать о плохом и что пенье на свежем воздухе очень полезно для сердца и лёгких. С тем и другим у неё, к сожалению, были проблемы.
Мамин репертуар был особенным. Она любила романсы и песни, в основе которых были любовные драмы, превратности судьбы, расставания и встречи. Среди них были и классические авторские произведения, и народные песни. Знала мама и английские баллады. Мы, дети, были готовы бесконечно слушать мамины песни - почти с таким же интересом, как и сказки. А сколько вопросов по их сюжетам задавали мы маме!
Не забыть, с каким чувством и как трепетно в мамином исполнении звучала песня на стихи Елены Буланиной:
Вот вспыхнуло утро, румянятся воды,
Над озером быстрая чайка летит.
Ей много простора, ей много свободы,
Луч солнца у чайки крыло серебрит.
Но что это? выстрел! нет чайки прелестной,
Она умерла, трепеща в камышах,
Шутя её ранил охотник безвестный,
Не глядя на жертву, он скрылся в горах.
И, хотя я была ещё маленькой девочкой, мне был хорошо понятен символический смысл этой истории и до слёз жаль и чайку, и несчастную девушку:
Так девушка чудная чайкой прелестной
Над озером тихим спокойно жила,
Но в душу вошел к ней чужой, неизвестный,
Ему она сердце и жизнь отдала.
Как чайке охотник, шутя и играя,
Он юное сердце навеки разбил,
Навеки убита вся жизнь молодая,
Нет жизни, нет веры, нет счастья, нет сил.
Тогда же я узнала от мамы и о писателе Антоне Чехове, под влиянием «Чайки» которого была написана так тронувшая моё детское воображение песня.
Среди любимых маминых были также песни «На Муромской дорожке стояли три сосны», «Пара гнедых», но чаще всего она пела романс «Гори, гори, моя звезда».
Но была песенка, которую мама исполняла с особым теплом. Каждый раз она говорила нам с тихой грустью, что давным-давно эту песню пел для неё под гитару её папа, которого она очень-очень любила. Песенка казалась нам странной, но очень завораживающей:
Ах, васильки, васильки.
Сколько мелькало их в поле,
Помнишь, у самой реки
Мы их сбирали для Оли.
Олечка бросит цветок,
К речке, головку наклонит…
«Папа, — кричит, — василёк
Мой уплывёт, не утонет!»
Я её на руки брал,
В глазки смотрел голубые,
Ножки её целовал,
Бледные ножки, худые.
Как эти дни далеки…
Долго ль томиться я буду?
Всё васильки, васильки,
Красные, жёлтые - всюду.
……………………………
Рвётся вся грудь от тоски…
Боже! куда мне деваться?
Всё васильки, васильки.
Как они смеют смеяться?
Позже я узнала, что это был фрагмент из стихотворения Алексея Апухтина «Сумасшедший», который позже стал известной песней, вызвавшей множество подражаний. Наверное, пронизывающие всю эту историю неизъяснимые боль и печаль, были сродни чувствам нашей мамы, когда она вспоминала своего отца, который очень любил свою дорогую дочку Олю и который погиб так нелепо на безжалостной гражданской войне.
Мама очень много читала, выписывала «толстые» журналы и до конца была в курсе всех литературных новинок. Стихи она тоже писала всю свою жизнь. Их публиковали в местных газетах, читали и хвалили. И, как мне кажется, они этого заслуживают. Вот, например, стихотворение «Первая любовь», написанное мамой в шестьдесят лет. Пусть оно само за себя всё скажет.
Ветер тихо колышет высокие сосны,
Грустно смотрит в окошко сквозь ветви луна.
Зимней ночью мечтаю о будущих веснах,
Верю - будет весна и ещё не одна!
Но десяток шестой я уже доживаю.
Быстрокрылую юность зови, не зови ...
Почему ж я всё чаще теперь вспоминаю
О далекой весне, о погибшей любви?
Чуть забудусь и снова мне ровно семнадцать
И вечерний в Лебяжьем мне слышится звон,
По плечам моим русые косы струятся,
И все тот же волшебный мне видится сон.
Будто снова на школьном крылечке сижу я,
Где, прощаясь с тобой, мы дождались зарю,
Замираю от первых твоих поцелуев,
Безотрывно в глаза дорогие смотрю.
Я не знала тогда, что навеки разлука,
Что с красавицей скоро изменишь ты мне,
Что меня ожидают унынье и скука,
А тебя буду видеть лишь только во сне.
Год в разлуке прошёл, вдруг мы встретились снова,
Но нельзя было прошлого счастья вернуть.
Повторил ты напрасно заветное слово,
Разошёлся навеки наш жизненный путь.
Ах, как долго тебя позабыть я старалась,
Как напрасно других я старалась любить!
Для забвенья нужна была самая малость:
Постареть и побольше «внучат накопить».
Все прошло, сердце радуют дети и внуки,
Есть семья, и любимые книги, и дом ...
Так зачем бередить раны сердца и муки?
Затянулись они с превеликим трудом.
Ту девчонку бабулей давно называют,
И ничто не волнует остывшую кровь.
Я с волненьем теперь не тебя вспоминаю -
Вспоминаю свою дорогую любовь.
Пусть несбывшимся счастьем она нас манила,
Как далекая в небе полночном звезда,
Но хоть несколько светлых минут подарила,
О которых уже не забыть никогда.
Не забыть, что любили и были любимы,
Пусть же чаще нам снятся весенние сны!
Остудили бы сердце холодные зимы,
Если б не было первой любви и весны.
Продолжение следует