Внезапно отворившаяся дверь заставила меня вздрогнуть, а сердце взволнованно забиться. Первым в комнату вошел уже знакомый капитан почему-то с виноватым выражением лица, а вслед за ним ввалились двое верзил, и втащили, удерживая под мышки практически бездыханного человека. Его упавшая на грудь голова безвольно болталась, ноги влачились по полу, и казалось, телу не принадлежали. Так же, как и у меня руки были закованы в наручники за спиной. Одежда – сплошные изодранные грязные, с бурыми пятнами лохмотья.
Мое сердце непроизвольно сжалось до размеров шарика от пинг-понга, и я нервно сглотнула образовавшийся в горле холодный ком.
Только приглушенный стон выдавал, что в этом изувеченном, измученном теле еще теплилась жизнь.
Его усадили на стул за противоположным от меня концом стола.
- Как-то он плохо выглядит, - брезгливо поморщился де Марнак. – Приподнимите ему голову, капитан.
Передо мной предстало изможденное, все в кровоподтеках и ссадинах, жестоко избитое лицо, в котором с трудом узнавались черты Гаспара. От страшной картины у меня невольно вырвался отрывистый вскрик.
- Оставьте его, - бросил генерал. - Вы двое - свободны, а Вы, капитан позовите-ка сюда лейтенанта Бовэ. Это уже переходит всякие границы! – кивнул он на Гаспара, гневно сверкнув глазами.
- Так поступают нелюди, - проронила я, едва сдерживая накатившие слезы ярости.
- Некоторые мои подчиненные слишком буквально понимают приказы, мадемуазель - сделал неуклюжую попытку оправдать действия своего подчиненного, генерал.
- Как у Вас все просто получается и как цинично, - горько усмехнулась я. – Зверски избить человека до полусмерти, или даже убить и сослаться на чрезмерное усердие подчиненных. Знаете, у меня дежавю, господин генерал, потому что в недавнем прошлом я уже слышала подобное от Конрада фон Дорста, после того, как Бруно Хартман хладнокровно выстрелил в голову Эрику Гринбергу. Вы, чем лучше? – с вызовом спросила я.
- Я не знаю никакого Конрада фон Дорста, и с Бруно Хартманом тоже не знаком. Ваша осведомленность о судьбе господина Гринберга - это очередной фантазийный вымысел, целью которого является ввести меня в заблуждение и уйти от насущной темы. Вы хитры, мадемуазель, но Вам меня вокруг пальца не обвести. Запомните это!
– повелительно закончил он.
- Запомнила, - сдержанно проговорила я, а сама подумала: «плохо Вы меня знаете, «еще как обведу».
Тут в комнату в сопровождении капитана вошел не высокий, щупленький, с песочными, гладкими волосами и тонкими рыжеватыми усиками под ястребиным носом, человек. Его выпуклые, серого цвета глаза сияли каким-то безумным блеском. Омерзительная личность – упырь, упырем.
На его белой рубахе с закатанными по локоть рукавами краснели еще свежие брызги крови – крови Гаспара.
Он сходу доложил боссу о своем прибытии, уставившись на него преданным и одновременно не понимающим взглядом.
- Что это? – Генерал кивнул головой в сторону Гаспара.
- Обморок, мой генерал, - без заминки выдал лейтенант Бовэ.
- Вам была поставлена задача, получить показания по интересующим нас вопросам. Вы их получили?
- Еще нет, мой генерал, но уже близок к этому.
- По-моему, лейтенант, Вы близки к тому, что Ваш подопечный уже ничего не сможет рассказать.
- Виноват, мой генерал, переусердствовал. Но я все исправлю.
- Исправите?! - Де Марнак гневно блеснул глазами и перешел на повышенный тон.
– Что Вы исправите?! Да Вы калеку из него сделали! Вы понимаете это или нет?!
- Никак нет. Одну минуту, мой генерал, я приведу его в чувство. - Он вынул из кармана брюк зажигалку, стремительным движением зажег её и, пригнувшись за спиной Гаспара к моему ужасу, поднес пламя к его ладоням.
- Не смейте этого делать! – отчаянно, закричала я, безуспешно рванув вперед. – Остановите его!
Никто не услышал моих призывов.
Гаспар шевельнулся и тяжело застонал, поднимая голову. Лейтенант, погасил зажигалку и принялся похлопывать его ладонями по избитым щекам, приговаривая при этом: «давай Перек, очнись. С тобой будет говорить генерал».
- Да пошел ты!.. – растрескавшимися губами пролепетал Гаспар.
Бовэ выпрямился и бодро доложил:
- Вот, мой генерал, все готово. Пришел в себя, мерзавец. Грубит, конечно, но…
Де Марнак, заложив руки за спину, качнулся с пяток на носки и с нескрываемой досадой проговорил:
- Похоже, лейтенант Вас в детстве вскормили «черным молоком». В Вас нет ничего святого.
Лейтенант виновато склонил голову, и отвел взгляд, точно нашкодивший мальчишка.
Де Марнак махнул на него рукой и обратился к Гаспару:
- Здравствуйте, мсье Перек. Вижу, Вы не в лучшей форме…
Гаспар медленно повернул голову в его сторону, прищурив и без того суженные, запухшие от побоев глаза.
- А, генерал… - презрительно усмехнулся он. – Польщен. Да пошел ты!..
Де Марнак гневно зыркнул на лейтенанта Бовэ.
- Он что, теперь других слов не знает?
- Шок, мой генерал, - спокойно объяснил он. – Сейчас пройдет.
Похоже, у этого упыря на любые вопросы были всегда готовы оправдательные ответы.
- Гас, - не выдержав, позвала я.
Он, наконец, заметил меня, и даже попробовал улыбнуться. Правда, то была печальная улыбка человека, испытывающего неимоверные страдания.
- Макс… - хрипло пролепетал он. - Ты как здесь оказалась?
- Так получилось, Гас. Хотела вытащить тебя отсюда, да сама угодила в ловушку. Прости… Я сильно виновата перед тобой, но обещаю, мы обязательно выберемся.
- Эх, Макс! - с досадой произнес он. – Зачем? Зачем ты так рисковала? Перед тобой – «мешок с картошкой», который ни на что не годен.
- Глупости, Гас, глупости. Выход можно найти всегда, даже из абсолютно безнадежной ситуации.
- Как трогательно, - бесцеремонно перебил нас Бу де Марнак и театрально прихлопнул ладошками. - Настоящая мелодрама. Еще немного и даже лейтенант Бовэ прослезится.
Упырь на это злорадно хихикнул.
Я бросила на него стремительный взгляд, полный презрения и омерзения, так что улыбочка враз слетела с его «крысиной мордочки».
«Гаденыш, мерзопакостный!» – окрестила про себя его я, испытывая при этом неодолимое желание запустить в него чем-нибудь увесистым. Жаль, руки были не свободны.
Судя по тому, как хищнически блеснули его глаза, лейтенант Бовэ испытывал ко мне ровно такие же «глубокие чувства», как и я к нему. Так, что наши с ним «отношения» грозили носить натянутый характер еще в «зачаточном состоянии».
И все же, я улыбнулась. Издевательски улыбнулась, нахально улыбнулась, отчего лицо Бовэ-упыря приобрело розоватый оттенок, а правый «тараканий» ус начал дергаться в нервной конвульсии.
Видно, разозлила я его сильно. Пока лейтенант «мерзопакостный» (в смысле Бовэ) закипал от ярости, я не замедлила обратиться к де Марнаку с просьбой позвать врача для Гаспара или хотя бы предоставить возможность мне оказать ему помощь.
Увы, напрасно я надеялась на снисхождение и сострадание со стороны напыщенного чиновника от Дирекции безопасности.
- Оказать помощь? – Он натянул на лицо маску крайнего удивления, как будто услыхал от меня какую-то несусветную ересь. Потом его, вдруг, будто осенило: - О да, разумеется, - нарочито смягчился он, - Только, мадемуазель, Вы и можете помочь своему приятелю, облегчить его страдания и муки, - генерал впился в меня выжидательным взглядом, а затем категорически потребовал: - Назовите руководителя, группы её состав, цели и задачи. Ну? Как Вам такая сделка?
От всей несуразности требований генерала де Марнака у меня голова шла кругом. Как убедить его в том, чего нет, если попросту этого не может быть никогда? Признаюсь, ответа у меня не было. Я сделала еще одну отчаянную попытку призвать своих оппонентов к здравому смыслу, нисколько не надеясь на благоприятный исход ни для Гаспара, ни тем более для себя.
- Послушайте, мсье, Ваши умозаключения не имеют под собой почвы, а соображения на мой счет – сплошной театр абсурда! Потому, что нет никакой группы, ни руководителей, ни целей, ни задач.
От услышанного лицо генерала сморщилось, как от зубной боли.
- Своим упрямством Вы меня буквально с каждой минутой все больше и больше разочаровываете, мадемуазель Максимилиана, и к тому же очень сильно огорчаете, - говорил он это с таким неподдельным укором и таким искренним сожалением, что даже можно было подумать, он все это на самом деле испытывал. - Я доверчиво полагал, что в своем желании помочь, Вы искренне сочувствуете, мсье Переку. Фактически, вижу, его судьба Вам совершенно безразлична.
- Это не правда, мсье. Вы знаете, что это не правда! – горячо возразила я.
В ответ он как-то неопределенно хмыкнул, а затем сказал:
- Я убежден лишь в одном – если бы Ваши столь «благородные порывы», мадемуазель, выражали подлинное чувство сострадания к этому несчастному юноше, то Вы уже давным-давно рассказали все, что мне требуется узнать. Однако Вы продолжаете стоять на своем, отказываясь принимать во внимание, вскрытые нами факты Ваших противозаконных деяний. Это очень плохо, мадемуазель. Очень плохо, - повторил он, укоризненно погрозив пальцем.
- Выходит, если я признаюсь в том, в чем Вы меня обвиняете, тогда смогу рассчитывать на освобождение Гаспара?
Он лишь усмехнулся в ответ.
- Нет, мадемуазель, этих признаний недостаточно. Ведь мы понимаем, что одной Вам не под силу провернуть такие дела, будь Вы хоть семи пядей во лбу.
- Ясно, - согласно кивнула головой я. – Мне необходимо обличить и других и желательно, чтобы ими оказались: мсье Годар, мсье Андросси, мсье д;Обрасье… Никого не забыла?
- Браво, мадемуазель! Наконец-то проведение вразумило Вашу очаровательную головку и водворило на правильный путь Ваши мозги! – торжествующе произнес де Марнак.
Как он ошибался и уж совсем напрасно надеялся на проведение.
Поэтому, я просто взяла и весело рассмеялась, прямо ему в лицо.
- Что это с Вами? – Изумился он. - Что Вас так развеселило? Он явно не ожидал от меня подобной реакции и на какое-то мгновение даже растерялся.
Ох, и глупый был у него вид!
- Сумасшествие симулирует, - подсказал упырь Бовэ. – Позвольте, мой генерал…
Лейтенант подался было в мою сторону, с откровенным намерением физического воздействия.
- Стойте, Бовэ! - резко пресек «вдохновенный» порыв своего не в меру ретивого подчиненного, генерал. - Вы и так уже дел натворили.
Потом, повернувшись ко мне, как крикнет над самым ухом:
- Отвечать! Немедленно! Что смешного Вы нашли в моих словах?
От неожиданных громких возгласов я невольно вздрогнула, а сердце заколотилось в груди с удвоенной силой.
После легкой «контузии» слуха, не утратить самообладание стоило большого труда.
- Да так, - равнодушно ответила я, сохраняя уверенное спокойствие и насмешливую, вызывающую улыбку. – Вспомнилась вдруг, сказка из моего «шпионского» детства.
Де Марнак опешил и едва не захлебнулся от злости. Даже закашлялся, «несчастный».
- Что?! – будто ослышавшись, прохрипел он, - Сказка?! Какая еще сказка? Причем здесь сказка? - с трудом преодолевая кашель, продолжал он недоумевать и возмущаться: - Сидите тут на официальном допросе и сказки вспоминаете? Вы насмехаетесь надо мной?! Вздорная девчонка!
Его негодованию не было предела. Похоже, что и мои воспоминания тоже могут подпасть под «государственную измену».
Нужно было его хоть как-то утешить его самолюбие, пока он совсем уж не вышел из себя.
- Не расстраивайтесь так, мсье де Марнак, - с искренним сочувствием проговорила я и со всей серьезностью, заверила: - все будет хорошо. Так и быть, расскажу Вам все про шефа и открою все его «страшные тайны». Только… Не бескорыстно.
Мои последние слова ударили его словно битой по затылку.